ANIMAL CORPSE

Тогда мы лежали в постели так же, как сейчас на снегу. Я был слева от тебя, как и сейчас, но с той лишь разницей, что я смотрел в потолок, а теперь смотрю в небо. В тот момент ты лежал на своей стороне и наблюдал за мной, хотя была темнота, теперь же я тот, кто лежит на твоей руке и смотрит на тебя, умоляя биться твое сердце, не имея возможности пошевелиться, потому что рана слишком сильно болит. Даже холод и потеря крови не могут прикончить меня или позволить поддаться боли. В моей комнате, на моей кровати, ты был очень близко ко мне и касался пальцами моих губ. Затем скользнул ими по подбородку, шее, груди, животу и провел рукой под штанами, остановившись у моей промежности. Я плотно закрыл глаза. Твое дыхание было ровным, пока ты наблюдал, как я держу твою голову своей рукой, и легко улыбался. Мне стало жарко после твоего мягкого прикосновения. Я почувствовал тепло твоей руки на ткани своего нижнего белья. Я едва заметно застонал что-то почти неслышимое, и ты ответил довольным смешком, а затем пошел еще дальше, сильнее надавливая. Я знаю, ты собирался подрочить мне тем утром. Однако только ты решил потрогать меня под нижним бельем, я тут же остановил тебя и стер твою улыбку. — Извини, — пробормотал я, — не сейчас. — Все в порядке, — ответил ты тем же тоном, что и я, а затем наклонился, чтобы поцеловать меня в губы. — Пойду на работу. Я оставил тебе еду в холодильнике. Я сел на кровати. То, что произошло прошлой ночью, заставив тебя встревожиться, дало мне понять кое-что. В тот момент я был уязвим: я потерял работу, мой босс пропал, а Чеён… умерла. Я не знал последнего наверняка, но и не надеялся, что все может быть по-другому. После инцидента на мосту ты решил позаботиться о моем благополучии, опасаясь, что я могу снова диссоциироваться, и что за это будешь отвечать ты. Несмотря на то, что я пытался объяснить тебе, что этого не произойдет, потому что я нечасто так делал, ты все равно проводил меня до дома и спал всю ночь рядом со мной. Я был сбит с толку, но более того, что я был влюблен, и это не позволяло мне смотреть в будущее. Прежде чем ты вышел из дома, кто-то пару раз постучал в дверь. — Ты кого-то ждешь? — спросил ты меня, но я отрицательно покачал головой. Когда ты открыл дверь и увидел, кто стоит за ней, выражение твоего лица резко изменилось. — Да? — вылетело из твоих уст. — Доброе утро, это дом господина Мин Юнги? Я инспектор Ким Намджун, а это офицер Хван Юнджи. — Чем могу помочь вам, детективы? — Мы хотели бы поговорить с Мин Юнги. — О чем? — Чимин, что случилось? — спросил я, подходя к двери, пока инспектор меня не увидел. — Что здесь делает полиция? Один из детективов показал мне свой значок. — Доброе утро, господин Мин. Мы здесь, чтобы поговорить об инциденте, произошедшем в мясной лавке господина Ким Чон У. «Ах… Значит, этого сукина сына звали Чон У, а не Чен У, как я думал». — Я не понимаю. — Это произошло восемнадцать дней назад. Мы даже не знали, что вы сотрудник, но поскольку потерпевший признался, что вы там работали, мы выследили вас здесь. Вы же знаете, что работать без контракта незаконно, верно? — Мне нужна была работа. Агенты хотели войти, но ты придержал дверь, не позволяя им этого сделать. Я нежно коснулся твоего плеча и сказал, что все в порядке. Рано или поздно это должно было случиться. Ты дал им зайти внутрь. Я выдвинул для них пару стульев и извинился за беспорядок в своей квартире. Я сел на кровать, а ты видимо решил не идти на работу, снял обувь и направился к кухонной стойке. Я наблюдал за тобой несколько минут. Ты стоял спиной, будто высматривая что-то на стене. — Господин Мин, — снова сказал инспектор Ким, посмотрев на меня. — Да? — Я хотел бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете. — Не возвражаю. — Когда вы в последний раз видели господина Ким Чон У? На мгновение я задумался. Я не медлил с ответом специально, но и не спешил… Секрет того, как сделать ответ заслуживающим доверия, заключается в том, чтобы потратить определенное время на его формулировку. Если бы я медлил с ответом, инспектор, наблюдавший за мной, и словно анализировавший мои движения, понял бы, что я придумываю оправдание; с другой стороны, если бы я ответил слишком рано, он бы подумал, что это отрепетировано. — Примерно двадцать дней назад. Он сказал, что собирается в дом своей бывшей жены по семейным делам. — И потом вы его больше не видели? — Нет, — это была не совсем ложь, поскольку я не помнил, видел ли его в этот период времени, и в любом случае, если бы глаза этого тела видели его в течение восемнадцати дней, пока я был без сознания, это не было бы моими глазами. — Я имею в виду, когда он вернулся… — потом я начал врать. — Он оставил мне записку, в которой говорилось, что я могу взять выходной. — Могу я увидеть эту записку? — У меня ее нет, я ее выбросил. Я не принял это во внимание. Меня тоже не было эти две недели… Я не знаю, что произошло. Едва возвращаюсь — сразу же узнаю, что у меня больше нет работы. — Он ушел в отпуск? — Можно сказать и так. — Хотите узнать, что произошло? — спросил Ким Намджун, посмотрев на меня, а затем закинул ногу на ногу и выпрямил спину. Я приказал себе не смотреть в сторону, не трогать нос и не облизывать губы. — Женщина обратилась в отделение неотложной помощи, потому что чувствовала себя плохо, и ее муж очень волновался. Первоначально ей поставили неправильный диагноз и отправили домой, но после этого ее состояние ухудшилось. Врачи не смогли идентифицировать ее симптомы, а когда им наконец удалось все выяснить, женщина уже умерла. Хотите узнать причину ее смерти, Мин Юнги? Я посмотрел на тебя, прежде чем ответить. Ты глянул на меня в ответ устрашающим взглядом: с выражением лица, которого я никогда раньше не видел у тебя, отчего сильно удивился. В любом случае, я не мог перестать думать, почему ты так на меня смотрел, но мне нужно было ответить офицеру. — Да… — ответил я и снова посмотрел на тебя, ожидая ответа. Потом я понял, что ты наблюдаешь не за мной, а за инспектором. — Женщина страдала от болезни под названием Куру, вызванной прионом. У нее была инфекция головного мозга из-за употребления в пищу человеческой плоти. Я тут же посмотрел на господина Кима, пораженный. Я не ожидал такого ответа, возможно, я немного выдал себя. — Прошу прощения? Ты так сильно ударил ножом о разделочную доску, что это напугало всех. Агенты обернулись, чтобы посмотреть на тебя, но все, что им оставалось, — только прикрывать свои спины, пока ты продолжал невозмутимо резать мясо. — Я испугалась… — выдохнула агент Хван Юнджи, в то время как Ким Намджун не сказал абсолютно ничего. — Провели вскрытие тела. Мы не нашли никаких человеческих останков в ее организме, как вы легко можете предположить, господин Мин, скорее всего они были полностью переварены, а после вышли с калом перед смертью. Однако эта болезнь развивается только при употреблении в пищу человеческой плоти. Пришло время изобразить удивление и отвращение. — Боже мой… — я прикрыл губы рукой и принял застенчивую и обеспокоенную позу. — Человеческое мясо? Это… безумие! Как такое могло случиться?! Боже мой, Боже мой! Какой ужас! Это отвратительно! Я…! У меня нет слов… — У нас тоже. Вот и все, Юнги, продолжай подыгрывать. Не скрывай выражения удивления и отвращения. Покажи им страх, омерзение… Что угодно, кроме спокойствия или улыбки. Даже если тебе плевать на то, что случилось с этим педофилом, ты должен беречь свою задницу. — Чем вы занимались в мясной лавке? — снова спросил он меня. — Я был всего лишь клерком. Иногда работал в несколько смен, но с продуктами никогда дел не имел… Вы понимаете, о чем я? Я никогда не поднимал нож. Когда я сказал это, ты повернулся и посмотрел на меня. Конечно, ты понял, что я лгал полиции, потому что я имел дело с отрубленными конечностями животных на твоих глазах и знал, как пользоваться оборудованием. Чон У был больше занят совершением сексуальных преступлений, чем своим собственным бизнесом. Иногда мне казалось, что он собирается закрыть лавку в любой момент, но он никогда этого не делал, и я не понимал почему. На твоих губах появилась улыбка, прежде чем ты снова повернулся ко мне спиной. — Хотя нет, вру. Я брал в руки нож во время работы, но только для того, чтобы добавить или убрать граммы в заказах, а еще я использовал мясорубку для мяса, но не более того. — Я понял, — он написал что-то в своем блокноте, но я не смог прочитать, что там было, потому что его напарница пристально смотрела на меня. Если бы я выглядел заинтересованным в том, на что он указывал, я выглядел бы подозрительно, но я также не мог симулировать отсутствие интереса и расслабиться, иначе я бы выглядел слишком бесчувственным. Лучше всего было проявить серьезность, но с некоторой долей беспокойства. То, что я им рассказал, не было ложью. Лишь немногие клиенты видели, как я режу кости или более изощренно манипулирую продуктами. Когда приходил Чон У, он заботился об этом сам, потому что иногда это были специальные заказы для особых клиентов, и он не хотел, чтобы я все испортил. Он мне не доверял. Однако по крайней мере, знал, что я не буду у него воровать, потому что у него сложилось впечатление, будто у меня есть моральный кодекс, запрещающий кусать руку, которая меня кормила, ведь тогда мне было бы очень трудно найти другое жилье. Зарплата, которую он мне платил, была мизерной, я едва мог на нее выжить. Но главное, что мне хватало на еду, а когда я старался накопить на оплату аренды, мне приходилось неделями не завтракать, обедать и ужинать. Иногда даже это не помогало мне с расходами… В такие моменты я смотрел на то место, где жил, и думал, что есть места и похуже. Так как, черт возьми, я все еще живу в этом месте, если я никогда не платил арендную плату добросовестно? На самом деле, насколько я помню, хозяйка никогда не приходила ко мне жаловаться на это. — Что-то не так, господин Мин? — снова спросил меня инспектор, когда я встал и несколько секунд задумчиво ходил из одного конца комнаты в другой. — Кто платит за аренду этого места…? — спросил я себя вслух. — Прошу прощения? — Хм? «Конечно, я забыл, что они здесь». — О, ничего, — ответил я. — Я просто подумал… Ничего такого. Не берите в голову. — Господин Мин, вы знаете человека по имени…? «Мин Юнгю», — услышал я в своих мыслях. Это имя… Я запутался… — Что? Кто? Мин Юнгю? — Что? — инспектор Ким Намджун выглядел таким же растерянным, как и я. — Нет, я имею в виду Ан Чеён. Мои губы сомкнулись, когда я услышал ее имя. Ты повернулся ко мне, но выражение твоего лица было уже другим: расстроенным, беспокойным… Я не мог этого описать. Ты волнуешься, верно? «Не доверяй ему», — сказал мне кто-то, но я не смог определить, кто именно это был. — Я не уверен, — ответил я, а затем подумал о том, чтобы спросить, в чем собственно причина его вопроса. С другой стороны, если бы я это сделал, это вызвало бы подозрения. Этот Ким Намджун казался безжалостным и слишком умным. Если бы я мог проникнуть в его разум и увидеть, как он наблюдает за мной, изучая выражение моего лица и контролируя свое собственное, я бы пришел к выводу, что, если я спрошу о Чеён, он слишком заинтересуется мной. Я буду представлять опасность. Я сам должен выяснить, что случилось с Чеён, прежде чем это сделает кто-либо другой. Однако чтобы раздобыть информацию, мне все же придется спросить. — Это имя жертвы Куру? — по тому, как инспектор посмотрел на меня, я понял, что не вызвал у него неправомерного интереса. Прежде чем ответить мне, он посмотрел на своего подчиненного. — Нет, Ан Чеён — это имя старшеклассницы. Она исчезла восемнадцать дней назад, знавшие ее соседи рассказали, что она часто бывала в мясной лавке и в этом районе в целом. — Ах, школьница… Да, я видел такую в мясной лавке время от времени. Его заинтересованный взгляд дал мне свет, который я искал, он быстро открыл папку и вручил мне фотографию Чеён. — Эта девушка? — Да, у нее есть отношения с начальником? — бесстыдно спросил я, а ты снова коротко посмотрел на меня, но быстро вернулся к своим делам. — Мы не знаем. — Ох… Я думал, это его дочь, — я вернул фотографию, не выказав ни фамильярности, ни постыдного беспокойства… Хотя на самом деле я умирал внутри от того, что не знал, что с ней случилось. — Босс всегда говорил о своей дочери. Я не хотел вмешиваться в ее личную жизнь, поэтому никогда не разговаривал с девушкой и не спрашивал ее, она ли это. — Он вам не объяснял, кто она? — Нет. Я не понимаю… Какое отношение имеет эта девушка к жертве Куру? — Ну, изначально мы расследовали исчезновение школьницы, и это привело нас в район, где находится мясная лавка, а затем отчет о деле Куру привел нас в это же место. — Жалоба была подана профессором средней школы, — сказал другой инспектор. Я услышал внезапный звон, раздавшийся позади офицеров. Они удивленно обернулись и увидели, что ты, Чимин, смотришь на них серьезным взглядом. Ты уронил нож, все трое поняли это, но ты продолжал молчать. Сначала ты посмотрел на нож, затем наклонился, чтобы медленно поднять его. Ты крепко сжал ручку так, чтобы кончик и острый край были направлены на агентов. — Я думаю, вам следует сейчас же уйти, — сказал им ты. Ким Намджун незаметно протянул руку к пистолету. — Почему? Перевернув нож, ты улыбнулся. Твой добрый жест вернулся со вздохом. — Я учитель, который сообщил о пропаже Чеён. Если вы хотите спросить о ней, поговорите со мной. У меня отвисла челюсть. Я задавался вопросом, какого черта ты говоришь что-то подобное, но как только ты посмотрел на меня, я тут же закрыл рот. В тот момент мне казалось, что ты совершил ошибку. Я старался не быть причастным к какому-либо преступлению, а ты, находившись в моем доме, утверждал, что знал жертву, а также признался, что именно ты подал заявление. Может ли быть что-нибудь более подозрительное, чем это? Я посмотрел на тебя с таким выражением, будто спрашивая: «Что ты делаешь?!» И тут Ким Намджун задал поистине страшный вопрос: — Какие у вас отношения с господином Мин Юнги? — а затем направил на меня ручку. — Мы друзья. Он заболел, и я принес ему еды, — ты сделал вид, будто смотришь на наручные часы, которых у тебя не было. — Мне пора на работу, а у Юнги через двадцать минут прием у врача, так что вы, господа, не можете более оставаться. Если хотите, я буду рад поговорить с вами в школе, но если у вас есть проблемы, которые нужно решить с Юнги, возможно, будет уместнее вернуться в другой раз. — Это правда, господин Мин? — Да, — ответил я совершенно естественно. — Если это так, то мы вернемся завтра, вы не против? — я кивнул. — Профессор, мне бы очень хотелось с вами поговорить, но, кажется, сейчас это невозможно. Может быть, когда ваша смена закончится, мы сможем встретиться у вас дома? — Нет, не в моем доме, — быстро ответил ты, как будто желая поскорее закончить разговор. — Вчерашний шторм обрушил крышу. Вы наверняка знаете, пострадало много людей. Я зайду в полицейский участок, чтобы дать показания. Ким Намджун подошел к тебе, осмотрев с головы до ног. Прежде чем слегка похлопать тебя по плечу, он улыбнулся тебе, но я не заметил, чтобы это было дружелюбно. Потом он попрощался с нами и вышел из дома. Тишина охладила комнату своим присутствием. — Почему ты солгал полиции? — спросил тебя я. — А почему ты солгал полиции? — ты оставил нож на стойке и, проигнорировав меня, вернулся ко входу, чтобы обуться. — Ты мне не ответишь? Я быстро подошел и взял тебя за руку. В тот момент мне просто хотелось ответов. — Во что ты играешь? Ты осторожно высвободился из моей хватки и поцеловал меня в губы. Как и ожидалось, и мое сердце, и мой разум, и в принципе все мое тело не смогли устоять перед твоим соблазном. — Что это было за мясо, которое ты мне тогда продал? — прошептал ты, глядя мне в глаза. В твоем взгляде были слезы, они мерцали печалью и страхом. — Скажи мне, пожалуйста, что все, что сказал полицейский, было страшным совпадением. — Чимин… — мое дыхание стало прерывистым, и когда я почувствовал, как ты сжимаешь мою шею сзади, я даже не смог застонать от боли, потому что чувствовал себя виноватым. Мне хотелось плакать. — Поклянись мне, пожалуйста… — ты рыдал и разбивал меня на тысячи кусков. — Поклянись мне, что ты ничего не делал, что ты ничего не знал… Если то, что говорит полиция, окажется правдой… Скажи мне, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Хоть я и хотел ответить… хотел солгать тебе… но не смог этого сделать. Я будто забыл, как говорить, будто я отдал свой голос в обмен на твою любовь и твое доверие. — Пожалуйста, ты просто обязан это сказать, — по твоим щекам потекли слезы. — Я поверю тебе и защищу, но сначала ты должен сказать мне, что никогда бы не сделал чего-то столь бесчеловечного. — Я не имею к этому никакого отношения, — сказал я, но мое горло кровоточило из-за узла шипов. — Я клянусь тебе, что все это… недоразумение. Ты вздохнул с облегчением. — Конечно… — ты снова меня поцеловал. Я посмотрел на тебя совершенно загипнотизированный, и твоя ангельская красота стала вдруг чем-то другим. Твое доброе выражение, твой мученический взгляд исчезли и сменились глазами зверя. Твои ногти впились в мою кожу, и, наконец, я застонал от боли. — Это все недоразумение, Мин Юнги, потому что ничего этого не произошло. Виноват тот, кто это сделал… — Ч-что…? — хватка на моей шее стала крепче. Ты откинул мои волосы назад и приблизился к моему лицу. Эта твоя улыбка такая… зловещая… — Думаешь, я не знаю, что ты сделал? Хм?! Думаешь, я не знаю, чем ты меня кормил, чертов монстр! Убийца! — ты подчинил меня и с силой схватил за лицо другой рукой, а я не мог действовать в свою защиту. — Психопат, сукин сын! — Чи-чи… мин…? — Признайся! — Я… — Я сказал, признайся! — ты заставил меня встать перед тобой на колени, и я не мог перестать плакать из-за боли, которую наносили мне твои руки, тон твоего голоса и свирепость твоего взгляда; однако… заслужил ли я это? — Ты дерьмовый человек и не заслуживаешь смерти. Ты убил двух невинных людей и думаешь, что я полюблю тебя? Ты думаешь, сможешь избавиться от этого? Ты такой наивный, ты просто посмешище. Я не прощу тебе того, что ты сделал со мной… Я никогда не прощу тебя за то, что ты накормил меня телом этого животного! Сволочь! — П-прости! — Признайся! — Я-я не хотел этого делать! Я клянусь! Чимин! Прости меня! — Признайся в своем преступлении, Мин Юнги! — Мне жаль! — мой горький плач ослепил меня. Ты отпустил меня, но продолжал кричать, и твой голос искажался с каждым новым словом. Ты повторял одно и то же, как будто я был в аду, и я сознаюсь в содеянном. Моя грудь, мое горло, все тело горело… — Прости, прости, прости, прости! Я не хотел, я не хотел! Прости, прости! Мне жаль! Я…! Я дал тебе его печень… Я… Я дал тебе… Я дал тебе его печень… Внезапно наступила тишина. Мой плач будто сопровождался эхом. Я обрел спокойствие, пугающее спокойствие, и когда я это понял, в доме был только я: не было никаких твоих следов или чего-либо, что могло бы сказать мне, что ты был со мной. Я неуклюже встал, все еще рыдая и чувствуя, что мой мир рушится. Я подошел к столу, потому что почувствовал исходящий от него тухлый запах, и обнаружил тарелку с разлагающейся едой. В ней было мясо, овощи, плесень и личинки. Я отшатнулся, но так и не смог вспомнить, когда это появилось. Я быстро открыл холодильник. Продукты, которые я нашел, были несвежими, но не такими испорченными, как те, что были на столе. Однако все остальное было на своих местах, а в раковине не было ни кастрюль, ни столовых приборов, ни тарелок. Я нашел только стеклянный стакан с водой. На полу была пыль, а моя кровать была грязной. Нежный луч солнечного света струился в окно, пока я стоял и слушал пение птиц. — Что случилось? — спросил я, чувствуя себя странно, словно пропустил слишком много времени, пока был не в себе. — Нет… Сколько…? Как давно это было? Прежде чем я впал в опасный приступ паники, я услышал, как кто-то постучал в мою дверь, и вздрогнул. Я не знал, чего ожидать после открытия двери, ведь я все еще был слишком дезориентирован. Когда я снова услышал стук, его сопровождал уже мужской голос. — Полиция! Пожалуйста, откройте! Я не знал, стоит ли это делать. Подойдя ближе, я колебался, прежде чем дернуть ручку, но в конце концов сделал это. И тогда я увидел тебя. Я знал, что мне вновь придется притворяться перед полицией, если они придут ко мне, но видеть тебя, стоящего передо мной в сопровождении двух сотрудников правоохранительных органов, для меня было слишком жестоко. Ты, как всегда, склонился передо мной с улыбкой и добрым взглядом. — Доброе утро, — сказал ты мне, — вы меня помните? Я учитель Ан Чеён, мы виделись на школьном мероприятии, на котором вы ее сопровождали. Хоть ты и протянул мне руку, я просто посмотрел на нее, никак не отреагировав. — Хм… — ты неловко кашлянул. Ты был другим. Ты был не в той одежде, которую я видел всего несколько минут назад. — Мне жаль, что пришлось побеспокоить вас, но я очень волнуюсь за Чеён. Она пропала без вести восемнадцать дней назад, даже ее отец не сообщил об этом, и никто не знает, где она находится. Из-за инцидента и закрытия мясной лавки, где вы работаете, я не смог связаться с вами раньше. И… — Что это значит? Ты был удивлен, когда я оборвал твое предложение. Ты посмотрел на меня, как на чужака, будто пять минут назад ты не пытался раздавить мне челюсть рукой. Глаза твои блестели и были подобны глазам невинной газели, даже тон твоего голоса был чист, без всякой примеси, которая могла бы заставить меня заподозрить в тебе что-то плохое. Я больше не понимал, кто ты, я больше не понимал, кто я и что произошло между нами. Потому что ничего этого никогда не было. — Потому что ничего не было настоящим. Потому что все твои слова… — я говорил с трудом. Кашель и кровь не позволяют мне произнести слова, которые я хочу сказать тебе. Я тону, и жизнь моя кончается, но я хочу поцеловать твои губы, прежде чем умру… Я молюсь внутри, чтобы ты сел и ответил мне на поцелуй, но это бесполезно. Итак, я просто заканчиваю предложение и падаю обратно на твою грудь. — Все это существовало только в моей голове.