Ты ядовит
Ах, так ядовит!
Ужалил меня, пока я спал,
И жало глубоко засело.
Ты ядовит
Ах, так ядовит!
Укусил меня, пока я спал,
И глубоко вонзил острые зубы.
«Rammstein»
Дио отвлёкся от мыслей: что-то или кто-то, стоявшее за дверью, напрягло его. Бушующая, словно вулканическая лава, нечеловеческая энергетика заставила его дëрнуться. Это точно был не хищный зверь. Или был, но только в тысячи и тысячи раз превосходящий дикое животное. Вампир судорожно впился когтями в мягкую обивку кресла, раздирая еë напрочь. Он нервно вдыхал воздух, стараясь понять, кто же находился по ту сторону двери. Запах был вне его понятий, словно все запахи природы смешивались друг с другом, превращаясь в полнейший хаос. Дио корил себя за страх. Страх — это то, что сейчас у него было. The World исчез, слился вместе с пустотой. Значит и защиты больше нет. Только томящее в себе ожидание перед неизвестностью. В голове, словно маленькая искорка, промелькнула фраза из «Трёх поросят», народной английской сказки: «Не пущу, клянусь моей бородой-бородищей!». Вампир любил читать абсолютно любые книги: вплоть от околорелигиозных до старых английских сказок, наполненных своей мрачной атмосферой тех времëн, когда людям приходилось выживать, а не жить. Дио прекрасно понимал, что страшный и злой волк не он, а тот, кто прямо сейчас затаился снаружи. А он — всего лишь маленький поросëнок, которому остаëтся надеяться лишь на прочность своего жилища. Ведь, как обычно говорят: «Мой дом — моя крепость». Но был ли он на самом деле крепостью, вампир не был уверен. Но Дио не был бы Дио. И сколько бы его не одолевал страх перед неизведанным, он поклялся себе, что без боя так просто не сдастся и любыми силами будет отражать натиск противника. Внутри черепной коробки с противным тиканьем отбивалось время: тик-так, тик-так, тик-так. Минута. Минута ожидания казалась для него вечностью. Незваный гость все ещë не собирался польстить его своим присутствием. «Он не мешкает! Он издевается!» — с нарастающим раздражением подумал кровопийца. Дверь со скрипом отварилась. Опасный незнакомец по-хозяйски вошёл внутрь жилища, вдыхая с наслаждением манящий запах жертвы. Во рту подступали слюни. Какая удача! Ему попался изысканный деликатес, намного лучше, чем человечина! Дио смотрел на крупного незнакомца исподлобья. Будь у него стенд, он бы без раздумий рванул напролом с шансем на победу. Но сейчас лучшим козырем была его осторожность. Сильнейшая аура чужака, сравнима с божественной, давила на него, заставляя рефлекторно вжаться в кресло. И этот яркий янтарный свет, сочившийся из глаз непрошеного гостя, проникал в вампирское нутро, сжирая с упоением. Дио не отводил взгляда, давая себе понять, что любое лишнее действие рассчитывается вызовом к нападению. Чужеземец и вампир долго молча смотрели друг на друга. Незнакомец словно игрался с ним, пытаясь проверить вампирскую стойкость. Дио заметил три рога, красующиеся на пышной шевелюре чужака. «Неужели за мной наконец-то соизволил прийти Ангел Смерти? Или же это сам Диавол решил почтить меня своим присутствием, чтобы лично отправить в свои чертоги?» — предался размышлениям вампир. Невольно стал он задумываться о своих совершëнных деяниях. И осознал, что абсолютно подходит под все существующие девять кругов Ада. Вспомнились и «Божественная комедия» Данте Алигьери, и наказания, которые предстоит ему пройти. Проскользнула непрошеная мысль: «Может ли быть, что меня от того, что никто не сможет определиться, куда отослать, распотрошат и закинут каждую мою часть на каждый круг Ада?» — Дио хотел продолжить размышления, но сам «Диавол» словно заскучавший от молчанки, подал свой голос: — Неужто я вижу здесь воздействие каменной маски?! — глаза незнакомца горели злорадной насмешкой, словно перед ним сидело самое низшее существо на свете. Дио вздрогнул, по телу пробежались мурашки. Никто и никогда не связанный с ним напрямую, не упоминал о ней. Значит ли это, что этот чужак тоже как-то связан с ней? Тогда кто же этот незнакомец, если не Дьявол? Дио выпрямился и наконец-то, после столь долгого молчания, заговорил: — Пока мы не перебили друг друга. Позволь мне узнать, откуда ты знаешь о каменной маске? — он старался говорить твëрдо, всем своим тоном показывая бесстрашие перед своим загадочным собеседником. Вместо ответа, Карс, довольный самодовольным вопросом ничтожества, расхохотался что есть мочи. Хохот его заполнял всё помещение напрочь, что казалось, ещё чуть-чуть и затрещат, и поломаются хлипкие стены с потолком. — А зачем низшей крови знать, кто её породил? — с издëвкой произнёс полубог. Зрачки вампира расширились. Внутри Дио зародилось странное чувство. Он не мог понять, что это было. Был ли это трепет или осознание того, кем приходился ему незнакомец, если это и являлось абсолютной правдой. «Прародитель», — неожиданно пронеслась мысль. Сомнения тоже одолевали буйную голову. Но как он мог хоть что-то доказать или опровергнуть? Но и себе подобным Дио назвать его тоже не мог, слишком древним он ему казался. Весь вид незнакомца напоминал ацтеков или людей из древнейших цивилизаций. И те три рога, за которые он и принял того за Дьявола. Ведь тоже что-то да значат! — Зачем ты тогда явился за мной? — кровопийца не мог осознать, с какой целью так называемый прародитель появился в Чистилище. Или же, он — его первое испытание? В глазах высшего существа всё больше разгорался ненасытный огонь. — Настало время моего ужина! А ты — моё потенциальное блюдо! — воскликнул Карс, облизываясь, словно довольная кошка, наконец поигравшая со своей добычей. Дио молниеносно вскочил с кресла, но не ринулся прямиком на соперника. Он выпрямился во весь рост и расправил плечи, стараясь казаться намного выше и больше, чем является. И не по-человечески прорычал: — Только посмей сожрать меня! — по его венам кипела сильнейшая ярость. Никому и никогда, даже прародителю, Дио не позволит одолеть себя так просто! Он носитель своего достойного имени и будет бороться подобно богам, сколько бы ему этого не стоило. — Сделаешь хоть один шаг в мою сторону, то мои зубы намертво вонзятся в твою плоть, и мы будем пожирать друг друга! — грудь изо всех сил вздымалась от злобы. Карс с наслаждением смотрел на чужеродца. Ему нравилось всем телом чувствовать злобу, поглощать все эмоции своей добычи. Всë больше льстило лицезреть в этом неведанном Богом месте порождение своего главного творения. Полубог прекрасно понимал, что если они и начнут бой, то от этого, хоть и дряхлого убежища ничего не останется. Сколько бы Карс не любил природу, но крыша над головой куда лучше. Особенно, когда по внутренним ощущениям, через два часа начнётся дождь. Да и если подумать, то убивать жертву прямо сейчас не было нужды. Куда важнее приятная беседа перед ужином. Голод по общению куда больше. В космосе не было возможности говорить ни с одной душой. Поэтому диалог имеет для него особую важность, пускай и с обычным вампиром, которого он поглотит через какое-то время. Сверхчеловек наплевательски двинулся в сторону отродья. Тот же напрягся, готовясь к удару. — Успокойся, — усмехнулся Карс. — Сейчас я не собираюсь нападать на тебя, — он равнодушно уселся на соседнее кресло, положив крепкую ногу на другую, жестом приказав бастарду сесть обратно. В запасе у них полным полно времени для плодотворного обсуждения.