Здесь нет никакой музыки…
Я потерялся в потоках звука…
Неужели я здесь в неизвестности?
Никакого плана…
Куда бы я ни пошëл,
И тут,
И там –
Я…
«David Bowie»
Через час на том же месте возник силуэт незнакомца, отличающегося от предыдущих тем, что являлся совсем обычным человеком. Человек сидел в своëм лиловом костюме от «Valentino» на холодной траве. Легкий ветерок не пытался выгнать нового постояльца, не затеивал бесщадно растрепать зачëсанные светлые волосы человека. Ветряные потоки едва касались дрожащего от боли мужчины, помогая хоть на чуть-чуть облегчить ноющую боль. Будучи неприкаянным призраком в родном городе Морио, на одной из очередных миссий от монашки он попал в засаду. Злобная свора собак, как живой коллективный разум, набросилась на него, жадно вгрызаясь острыми зубами в его плоть. Больше всего досталось единственной руке, спасëнной после стычки с чистильщиками. Именно в неë голодная стая целилась первым делом. Из-за одной такой дворняги призрачный скиталец выронил нож — своё главное орудие защиты. Силы на исходе. Отбиваться дальше было бесполезно: нож затерялся в пыли. Сколько б он ни оказывал сопротивления, злобные псы оказались куда сильнее. Самый печальный факт для него — не такая нелепая смерть во второй раз, а то, что он так и не смог узнать, кем являлся при жизни. Словно все старания ежесекундно превратились в прах, разлетаясь на ветру неизведанности. Необъяснимое наваждение с другой стороны, где зияла бесформенная культя, одолевало его. Будто бы чувствует он своей иллюзорной ладонью нежную, подобно шëлку, траву. Йошикаге ошеломлëнно вздрогнул. — Н-не может б-быть, чтобы у призрака были ф-фантомные боли, — дрожащим голосом заверял себя Кира, не желая смотреть в сторону обрубка, оставленного после схватки с чистильщиками. Но искреннее любопытство сыграло свою роль. Изумлению Йошикаге не было предела, когда он повернул голову и вместо культи увидел такую же руку. Не веря своим глазам, он тут же протянул еë к лицу, проделывая с ней различные махинации: то шевелил пальцами, то сжимал еë в кулак, то щипал себя за кожу, проверяя еë чувствительность, то дотрагивался кончиком языка, а после дëргался от этого с отвращением, то синхронно махал руками, словно дирижируя целым симфоническим оркестром. К счастью, рука полностью пригодна. Счастливец с отрадой убеждал себя, что неожиданное появление утерянной конечности — это вознаграждение от самой судьбы за непосильный труд на службе у дрянной лысой монашки. Но что-то странное случилось с рукавами его костюма. Они совсем отличались от тех, что были на нëм раньше. В тот же миг Йошикаге поспешно подскочил с места, осматривая весь свой новоиспечённый образ. Он не понимал, в каком обличии находился: костюм совсем другого цвета и кроя, полосатой рубашки зелёного цвета и такого галстука у него тоже не было. Удивлëнный мужчина притянул к себе галстук, желая рассмотреть его поближе. Аксессуар достаточно интересный на вид: бордовый цвет, придававший ему некий шарм, и, что самое примечательное — узор, состоящий из карикатурных рисунков кошачьих черепов. Чтобы найти какие-либо подсказки Йошикаге начал обыскивать карманы. В них было совсем пусто. Тогда он пошарил по штанам. К облегчению нашëлся непонятный выпуклый объект. Клерк быстро вынул ракушкообразную вещицу. Наконец-то он вспомнил, что это — миниатюрное зеркальце, найденное им во время очередной миссии. По телу пробежались мурашки. Йошикаге не знал, с кем он встретится взглядом. Медленно открыв зеркало, он посмотрел на человека, смотрящего на него по ту сторону. Из-за трещины на поверхности лицо будто разделилось на две части, словно там не было кого-то одного. Чем дольше бывший душегуб всматривался в незнакомое ему лицо, тем с большей силой возрастала головная боль. До такой степени ужасными пульсациями, словно тысяча раскалëнных игл впивались в его мозг. Мужчина пошатнулся от боли, выронив зеркало. Он со всей силы схватился за голову, стиснув еë в ладонях, что есть мочи вцепившись пальцами за затылок. Кира опустился на колени, судорожно вдыхая воздух. Крик хотел вырваться на свободу, но бедняга изо всех сил прикусил губу, превращая того в сдавленное мычание. Маленькая струйка крови, словно мелкая проворная змейка, потекла по нижней губе. В болезненном бреду ему казалось, что кто-то очень большой, с размером с самого человека, пытается высвободиться через голову. Сколько бы Кира не верил в высшие силы, но прямо сейчас он желал заключить сделку с самим Дьяволом, лишь бы не чувствовать эти чудовищные мучения. В голове с болезненной скоростью, словно сюжеты в фильме, появлялись затерянные воспоминания его прошлого: эпизоды детства, молодые годы, взрослая жизнь. Первое убийство и дальнейшее становление по этому пути, истерзавшему множество душ невинных девушек и других жертв, стоявших на его пути к главной цели — спокойной жизни. Изменение своей личности и существование под личностью человека Косаку Каваджири в его же семействе. Затем — будущая смерть и то, каким образом он стал мстительным духом. Быстрым речитативом проговаривал внутренний голос имена тех, кто окружал его когда-то. Но их очертания смутно вспыхивали в подсознании. Только образы родителей были самыми отчётливыми среди всех. И та самая семейная фотография с ним, ещё совсем ребëнком, не познавшим тяготы взрослой жизни. Был у него стенд Killer Queen — мощная часть его души, умеющая взрывать объекты и последующая эволюция способности в Bite the Dust. Кира не хотел проверять это. Боль была намного сильнее, чем желание убедиться во вновь обретении стенда. Когда все части воспоминаний, словно книги, в ровном, правильном порядке расположились на одной большой полке в подсознании, боль окончательно стихла. Йошикаге откашлялся, пытаясь выровнять свое сбивчивое дыхание: вдох-выдох, вдох-выдох. Он изнемождëнно закрыл глаза. Успокоение наконец-то настигло его. Кира сидел несколько минут, стараясь прийти в себя и осознать, кем являлся на самом деле. Йошикаге усмехнулся. Какая ирония! Призраком скитальцем был убийцей убийц, а при жизни был тем, на кого когда-то охотился. Но какая для него разница, убийца он или нет. Он наконец-то узнал своё истинное «Я» и приобрëл свой изначальный облик, то, чего так жаждал, будучи призраком. Йошикаге медленно открыл глаза, осматривая новую местность. Перед ним предстал безграничный простор, ведущий в никуда. — Неужели это и есть конец моего пути? — его голова заполнялась множеством вопросов, на которые умный расчëтливый мозг так старательно пытался найти ответы. Но сердце почему-то ласково и так волнительно трепетало. Он чувствовал себя человеком, находящимся посреди безграничного океана. — Удивительно, каким же на самом деле маленьким человеком я являюсь в этом пространсте… Маленький-маленький человечек в таком большом-большом мире… — Йошикаге замер, осознавая то, какой маленькой песчинкой находился в этом непостижимом месте. Он совсем один, и вокруг абсолютно ничего и никого, связывающего с прошлой жизнью: ни надоедливых людей, сующих свой нос в его жизнь, ни родителей, которые, впрочем, итак покинули эту бренную землю, ни той суки монашки, то и дело достающей своей болтавнëй. Йошикаге не предполагал, как относится к ней: либо ненавидеть еë за такую грязную подставу, или, наоборот, благодарить за то, что он наконец-то смог обрести истинный покой, которого так долго и безудержно жаждал. Ведь прошлое навсегда останется в прошлом и больше никогда не потревожит его. Сейчас оно где-то далеко-далеко, за границами этого нового мира. Колосья тихо колыхались на ветру, убаюкивая боязливое поле, быть может, даже и самого Киру. Сладостное умиротворение, словно топлëное молоко, разлилось по его пепельной душе. — Здесь я обязательно найду покой. Только я и природа. И больше ни-ко-го, — блаженно улыбался Йошикаге. Он осторожно встал, отряхивая костюм. Во рту почувствовался чуть солоноватый железный привкус крови. Кира краем рукава аккуратно вытер губу, стараясь испачкать меньшую его часть. По спине вновь пробежались быстрые мурашки, странное ощущение одолевало его. Йошикаге оглянулся назад, увидев вдалеке маленький дом. Мужчина некоторое время всматривался в него. У него не было плана, куда бы он мог направиться дальше. Остаëтся лишь один вариант — пойти к дому. — Я — Кира Йошикаге, — с наслаждением пробует мужчина своё имя по-новому, которое заиграло для него совсем иными красками.***
Прошло около двадцати минут после того, как Йошикаге Кира добрался до дома. Он остановился перед дверью. В глазах потемнело. Голова кружилась, словно под алкогольным опьянением, но напряжение быстро ушло, подарив тому на прощание кровотечение из носа. Сидящим внутри дома обитателям достаточно было учуять лишь легкий запах крови, чтобы пробудить внутри себя животный голод.