Бал времени

Это был один из тех дней, которые пестрили яркостью ожидания чего-то теплого, хорошего и прекрасного. Люмин проснулась, резво откинув прочь одеяло, бодро вскочив на коврик и потянувшись. Тело приятно отдохнуло, а странный сон с якобы ожившей куклой поднимал губы ввысь в улыбке, и девушка бы засмеялась, если бы не ткнувший в ее сторону сложенным веером синевласый парень. Он наблюдал за ней так, будто бы это было нормальным, но безумным по отношению к ней. Небрежные ноты в его необычайно притягательных очах так и подмывали осадить его невежество колкостями, будь он обычным человеком, но блондинка, ущипнув себя четырежды, попятилась назад к кровати. Очень быстро ее ноги наткнулись на препятствие, и девушка плюхнулась на кровать, обреченно глядя в потолок. «Вот и пришла смертушка за мной», - подумала она, полагая, что в ее ужин вчера подсыпали яд, и теперь ей чудится всякое. - Слушай, я, конечно, знаю, что обладаю неземной красотой, но держи себя в руках, что ли, - бархатным с ноткой язвительности тоном молвил юноша, - и в ногах тоже. Он неторопливо, изучающе и важно подошел к хозяйке комнаты, подождав, когда та смело поднимется, приняв сидячее положение, и наградит его взглядом. Ее глаза напоминали смешанные с медом абрикосины, которые казались сладкими и яркими на вид. «Типичная принцесска», - подумалось парню, когда он, откинув свои длинные рукава вбок, выжидающе глядел на девушку. - Ну, и, посвятишь меня в рыцари игрушечным мечом или сошлешь прочь с замка? – продолжал ребячиться брюнет, раскрыв веер. Изображенное на фиолетовом фоне древо с осыпающимися лепестками сакуры тут же размылось, ведь парень начал обмахивать собеседницу, чтоб та пришла в себя. «Говорят, чтоб избавиться от глюка или призрака, нужно представить, что ты его не видишь», - подумала Люмин, возвращая своему лицу невозмутимость. Встав с кровати, она безразлично отворила шкаф с платьями, и, взяв первое встречное, прошлепала босичком за ширму. Опешивший от полнейшего игнорыча юноша, на носочках развернулся к ширме и встал, как вкопанный. Он было открыл рот, чтоб ляпнуть что-то с издевкой, но промолчал, ведь девушка пулей выскочила из укрытия, промчалась мимо него и покинула комнату, не забыв за собой закрыть на замок дверь. - Ах, да как ты смеешь!.., - задыхался юноша от возмущения. Он грозно подошел к двери, и, положив ладонь на ручку, убедился, что он остался запертым в гордом одиночестве. Это навеивало некоторые не очень приятные воспоминания. Очень давно, около пяти сотен лет назад, королева Царства Молний решила создать себе приемника с применением магических и научных усилий, ведь своих детей у нее быть не могло. Она, устав от правления, решила передать свои обязанности чаду, которого ей таки удалось создать с помощью своей лучшей подруги, но что-то пошло не так. Юноша был слишком чувствительным и боялся кошмаров, которые преследовали его по ночам до дрожи по телу, а то и до криков, и Эи всё больше убеждалась, что он не подходит на роль ее замены. Считая, что пережить кошмары мог тот, кто полон мудрости и психического равновесия, красивая на вид женщина решила заточить своё чадо в короб, открыть который мог только тот, кто был связан с ним судьбой. Но это и не означало, что парень мог получить свободу, если бы нашел того, кто его пробудит. Стоило ему однажды очнуться, как в карманах одежд он обнаружил чуть ли не само проклятие… «Ты станешь свободным тогда, когда сделаешь счастливым того, кто тебя пробудит». Проблема заключалась в том, что юноша не видел мира, его никто не учил, как нужно вести себя или строить собственное восприятие. Он был чистым и скомканным листом бумаги, который с горечью бросили в урну первым, чтоб подумать, достать ли его оттуда, когда мусор будут вытрушивать в другое место. Создание с другой, как оно считало, природой, сломало свое детское восприятие тогда, когда не смогло справиться с первой задачей. Проснувшись в первый раз, кукла была счастлива увидеть солнечный свет. Чарующее пение птиц, переговаривающихся с другими пернатыми друзьями на раскидистых деревьях, обволакивал слух, и детская радость заиграла в теплой улыбке юноши. - Ох, да ты живой! – воскликнул рядом сидящий ребенок шестилетнего возраста, игравший на травке с тряпичной куклой. Вокруг него летали бабочки, ползали муравьи, и вся тянувшаяся к нему природа говорили, что он славный малый. - Называй меня просто Странник, - дружелюбно, копируя улыбку мальчика, молвил юноша, поднимаясь на ноги и вдыхая приятно пахнущий воздух. Это была его первая и почти что единственная чистая радость. - А почему ты лежал в этой коробке совсем один? – мальчишка забавно хлопал ресничками, недоуменно моргая. - Потому что меня бросили, ведь я не вписываюсь в ожидания, - горько усмехнулся Странник, потупив взгляд вниз, дабы скрыть слезливый блеск глаз. - Знаешь, мои родители тоже ушли две недели назад за лекарствами, но я верю, что они вернутся! Так и ты не унывай! Давай подождем наших родных вместе! Детский позитив, искрящийся ярче согревающего солнышка, почти изменил душу куклы, клоня ее только в хорошую и светлую сторону, и каждый новый день, проведенный с мальчиком, казался ярче другого. Они играли, мастерили игрушки, Странник читал ему сказки на ночь и, хоть и опасался спать, не видел рядом кошмаров. Он хотел дарить ребенку радость, даже не из-за того, что по задаче «Проклятья» должен был это сделать для себя. Да, Страннику хотелось быть услышанным, доказав матери собственную значимость, собственные силы, успехи, эволюцию обретенной мудрости, и всё шло прекрасно само собой. До проявления симптомов страшной хвори у мальчишки. И от нее не было лекарства. Шел страшный, сносящий всё на своем пути, ливень, и бодрящий каждый уголочек сознания раскат грома оставлял глубокий шрам на душе Странника. Он снова один. Горькие слезы, льющиеся по щекам и смешивающиеся с небесной водой, чувствовались под кожей, отдаваясь барабанной скорбью в ушах. Дождь закончился. Странник с потерянным видом дошел до своего проклятого короба и добровольно уснул до следующей встречи, которую уже не ждал. Но судьба, будто бы смеется над ним, посылая странную девчонку из знатного, судя по окружению и ее одеждам, круга, а все принцессы, как правило, капризны. У них есть всё и все, поэтому она может лишь попросить его стать ее личным слугой. Но Странник никогда не склонит пред кем-то колени. Он почти что сын Царицы молний, и пусть она его бросила с миссией, гордость у него под коркой в разуме.

***

Он просто смотрел в потолок, снова лежа на полу, когда заветная дверь, наконец, после щелчка отворилась. Но это не была принцесса, а мужчина в каких-то темных одеждах. Вооружившись благовониями и крестом наперевес, он, будучи истинным экзорцистом-балаболом, достал из карманов флягу. Странник, заинтересованно усевшись на полу по-турецки, наблюдал за картиной, ожидая, что его, как якобы нечисть, окатят святой водой, но… мужик, залив содержимое фляги в себя, откланялся, добавив, что на этом его полномочия всё. Застывшая от подобного поворота Люмин решила думать, что тот просто алкаш, и ушел в запой вновь, а потому стоит найти нового борца с темными силами, но юноша вернул ее с небес на землю заливистым смехом. - Ты серьезно веришь этому проходимцу?! – всё еще веселым тоном спросил Странник, с издевкой глядя на хозяйку комнаты. – Тебе не кажется. Позови прислугу и спроси, видят ли они меня, но учти, что обнаружить у принцессы постороннего в комнате сулит неприятными слухами. И в моем предложении нет и намека на личностную дерзость, пошлость или флирт. Посмотри на себя в зеркало, а потом на меня. И всё пройдет. Еще никто так прямолинейно и дерзко не оскорблял Люмин. Пусть она и была принцессой, но вешать на себя ярлыки не позволит. Потому, пулей достав из-за книжного шкафа ножны с мечом, она со звоном вытащила орудие, пристав его блестящее острие к горлу юноши. - Знаешь, в моем восприятии ты поднялась на планку выше. Она шаткая, правда, но какой-никакой прогресс есть, - Странник с задором ухмылялся, полагая, что эта разодетая в пышный наряд девчушка, способна меч лишь держать, но точно не махать им. Слишком хрупкой она была, пусть и энергетика вокруг нее ощущалась бы даже на приличном расстоянии.