Быть, а не казаться.

Утром большое семейство Уизли почти в полном составе поехало провожать на платформу Рона, Джинни и Гарри. Гермиону срочно вызвали в суд: в связи с чем, она должна была прибыть в «Хогвартс» через камин в кабинете директора перед началом распределительной церемонии. Время в дороге прошло незаметно: встреча старых друзей, рассказы о каникулах, воспоминания прошлых лет заняли весь путь. Словно, по всеобщему немому соглашению ребята старались не касаться темы войны – слишком сильно ранили горестные события. На платформе, по прибытии, раздавался знакомый бас Хагрида, созывающего первокурсников на традиционный способ путешествия к замку для впервые поступивших на учёбу: деревянные небольшие лодочки. Великан так обрадовался, увидев друзей, что едва ли оставил их кости целыми после своих медвежьих объятий. Учащиеся всех остальных курсов, как и раньше, добирались на каретах, запряженными фестралами. Гарри думал о том, все ли ученики видят этих существ теперь, после войны. Затем, его мысли коснулись летних событий. Захлестнули воспоминания с поля боя о страшных, несправедливых смертях юных волшебников. Вывернутых, истерзанных проклятиями, телах. О тяжёлом, сладковато-металлическом запахе, витавшем над землёй. Перед глазами то и дело вставали образы погибших: полный непонимания взгляд Люпина, когда его поразило проклятие, последняя вспышка жизни в его глазах, а затем – стеклянная пустота. Оглушительный в своей боли и отчаянии крик, неизвестно откуда, появившейся Тонкс. Её ярость, затмившая чувства, и почти мгновенная смерть, рядом с мужем. После того, как она умерла, маскирующие чары спали и стал виден её, сильно округлившийся, живот. Причина, по которой Дора не появлялась на битвах последние полгода оказалась вовсе не в её затяжной болезни, как всем рассказывал Ремус. После вскрывшегося факта беременности, кто-то из пожирателей запускал в живот Тонкс одно «Круцио» за другим. Её хрупкое, маленькое тело подбрасывало вверх от силы проклятия до тех пор, пока она не стала похожа на изломанную куклу. Гарри вспоминал, каким страданиям подверглась Лаванда – её истязали заклятием освежевания: снимая кожу раз за разом, залечивая, чтобы она снова пришла в сознание и, после, подвергая невыносимой боли опять и опять, пока последние силы её не покинули. Мерлин! Рону повезло, что он этого не видел. Колин Криви и Симус Финниган погибли в Адском Пламени - от них не осталось даже пепла. Говорят, отец Колина сошёл с ума, когда узнал о смерти старшего сына. Мысли о всех погибших постоянно крутились в его голове. Гарри впал в холодную ярость, вспоминая последний год войны – сколько боли и разрушений принесла она. Скольких лишила надежды и жизни. Какая грязная битва велась на стороне Пожирателей. Ублюдки. Все они больные ублюдки, достойные, разве что, сгнить в Азкабане. Методы приспешников Волдеморта и тёмные заклинания, которыми они не брезговали пользоваться, лишили их души всего человеческого. И как могла Гермиона настаивать на таком же - Гарри видел, что становится с людьми, познавшими тьму. Он понимал все последствия данного выбора. И ни за что не позволил бы Гермионе рисковать целостностью её души. В конце концов, они смогли выиграть войну, не запачкав рук. Он оказался прав в своём убеждении. Из тяжёлых размышлений Гарри вывела резкая остановка. Они подъехали к воротам. Замок возвышался величественной громадой, со множеством светящихся окон. Целый. Словно и не было битвы, которая оставила от него почти лишь одни руины. В главном холле профессор Флитвик подзывал к себе студентов, прибывших на добавочный восьмой курс и возле него уже стояло несколько слизеринцев, в том числе и Драко Малфой, ученики Пуффендуя и Когтеврана. Однако, большее количество присутствующих составляли студенты Гриффиндора. В основном, учащиеся негромко переговаривались, бросая взгляды на тех, кто проходил мимо. Некоторые, например Терри Бут и Миллиссента Булстроуд – стояли обособленно и молча. Кто-то и вовсе отвернулся от всех, пряча лицо в капюшоне мантии – что было странно. Гарри и Рон приветствовали товарищей и беседа оживилась. Некоторое время спустя профессор Флитвик пересчитал всех присутствующих с восьмого курса, после чего велел иди за ним. Двери перед учениками распахнулись. И Большой зал вновь, как и каждый год до этого, предстал в своём великолепии: имитация звёздного неба над головой, парящие свечи, украшенные в цвета флагов столы факультетов и общий стол преподавателей. Перед ним, как и каждый год до этого, стоял стул с распределительной шляпой на нём. Директор МакГонагалл встречала учеников там же, где когда-то стоял профессор Дамблдор. Слева в проходе между столами стоят первокурсники в ожидании церемонии распределения. - Дорогие ученики! Рады вас приветствовать в школе волшебства Хогвартс! Мы отлично потрудились и привели замок в порядок. – профессор МакГонагалл начала приветственную речь. – Впереди нас ждёт увлекательный год. Так давайте скорее приступим к главной церемонии сегоняшнего вечера. – директор указала рукой на шляпу. – Но, прежде, чем начать, важное объявление: последний год, - профессор МакГонагалл прочистила горло – оказался непростым. Многое изменилось. Изменились и вы. – произнесла она, обведя глазами студентов восьмого курса. – В связи с чем, было принято решение о перераспределении наших выпускников. – в этот момент в зале поднялись шепотки: многие не знали о предстоящей двойной церемонии. - Таким образом, - продолжила профессор, - мы хотим показать: человека определяет не только его родословная или воспитание. Бывает так, что переломные моменты в жизни позволяют увидеть нового себя, свободного от предрассудков. Именно за это мы и сражались! – голос МакГонагалл дрогнул и она на мгновение взяла паузу. - Итак, начнём с наших первокурсников. – продолжила профессор. – Я буду называть фамилию, а вы подниметесь ко мне, сядете на табурет, наденете Распределяющую Шляпу и случится магия. Приступим! После того, как последний первокурсник занял место за столом факультета Когтевран, церемония распределения продолжилась с восьмым курсом: - Итак, по списку: Аббот, Ханна. Блондинка, заметно волнуясь, будто в первый раз, поднялась на помост и села на табурет. Профессор надела на её голову Шляпу. Секунду спустя она выкрикнула: - Гриффиндор! – второй стол слева взорвался овациями и Ханна, покраснев, поспешила в сторону новых сокурсников. Серый галстук на шее девушки окрасился в цвета её нового факультета. - Булстроуд, Миллиссента. – одна из представителей Священных двадцати восьми, волос с чьего свитера в оборотном зелье Гермионы оказался кошачьим, неторопливо подошла к табурету и села. - Пуффендуй! На мгновение в глазах Миллиссенты промелькнуло сожаление, но, справившись с собой она направилась к столу своего нового факультета, опустив плечи. Студенты тепло приветствовали новенькую. - Бут, Терри. - Когтевран! - Вейн, Ромильда. - Пуффендуй! - Грейнджер, Гермиона. На этих словах никто не вышел из очереди. Профессор пробормотала что-то себе под нос про «все эти несвоевременные суды, дери их гриндилоу, которые лишают детей праздника». - Долгопупс, Невилл. Твёрдой походкой он направился в сторону директора. Некогда тревожный и неуклюжий мальчик исчез, а ему на смену пришёл уверенный в себе волшебник. Чей боггарт больше не являлся бы Северусом Снейпом. - Гриффиндор! - Забини, Блейз. Словно от испуга, студент в капюшоне дёрнулся, и, не снимая его, поспешил на помост, своим видом и поведением поднимая шепотки по залу. Малфой и Нотт провожали его тяжёлым взглядом. Сев на табурет, Блейз в нетерпении посмотрел на профессора МакГонагалл, которая не спешила надевать на него шляпу. - Нужна ничем не пократя голова, мистер Забини. – строго сказала профессор. Блейз, ссутулился, пытаясь глубже закутаться в свою мантию. - Мистер Забини, всё в порядке? - голос МакГонагалл зазвучал обеспокоенно. Блейз неловко поёрзал, сидя на табуретке. Его поведение шло вразрез привычному: уверенный в себе, острый на язык, полный достоинства – таким знали Блейза Забини. Он всегда очаровательно улыбался, его бархатный голос и дерзкий взгляд зеленоватых глаз мало кого мог оставить равнодушным. Но тот ученик, что был сейчас перед всеми кардинально отличался: дёрганный, боязливый, пытающийся сжаться, словно в желании уменьшиться в размерах, вздрагивающий при резких звуках – он совсем не походил на себя прежнего. - Мистер Забини? - повторила МакГонагалл. – Вам нужна помощь? Весь зал затих и наблюдал за сценой, разворачивающейся у профессорского стола. - Я могу пройти распределение потом? Один? – из под капюшона раздался глухо звучащий голос Блейза. - Если это необходимо... – начала профессор. - Боюсь, что так. Я не.. я не могу снять капюшон. – еле слышло проговорил Блейз. - В таком случае.. - Профессор! – вступил тягучий, с неторопливыми нотами голос из-за преподавательского стола. Это был Флоренц, согласившийся и в этом году преподавать астрономию в «Хогвартсе». – Мы можем оградить уважаемого мистера Забини чарами, чтобы его не было видно, на время прохождения распределения. И ему не придётся ожидать окончания церемонии, оставаясь в неведении, относительно своей судьбы. – Плавно лилась речь кентавра. Профессор МакГонагалл кивнула в ответ и вопросительно посмотрела в сторону Блейза. - Это подходящий вариант. - согласился Забини. - Фумос! – произнесла директор, праллельно вычерчивая рукой, с зажатой в ней палочкой, спираль. Вокруг них с Блейзом завихрился дым, отгораживая их от преподавателей и учеников. Блейз неуверенно стянул с головы капюшон. МакГонагалл, казалось, растеряла на долю секунды своё привычное самообладание, но тут же взяла в себя в руки. По левой стороне лица Блейза от самого лба и до шеи тянулись три красных и широких, судя по всему, ещё довольно свежих, рубца. Левый глаз отсутствовал. Оставшийся правый смотрел с болью и горечью. Вновь напоминали о себе последствия войны. В лицах, глазах, судьбах. Изуродованных, изломанных. Несправедливо пострадавших. Профессор, не позволяя своему лицу дрогнуть, еле слышно произнесла: - Мистер Забини, это большая несправедливость, то, что случилось с Вами. Но пусть это станет Вашей силой, а не слабостью. Пусть будет напоминанием о победе, а не о тяготах войны. Поймите, что никто не в силах лишить Вас внутренней красоты... кроме Вас самого. – на этих слова директор приподняла полу длинной мантии: вместо правой ноги, от стопы вверх, упираясь в колено, находился деревянный протез. Взволнованным голосом она продолжила: - Нам всем досталось, мистер Забини. Чему и научил прошедший год, так это ценить каждое мгновение, не позволяя обесценивать жизнь. И если Вам нужна будет помощь, то Вы в нужном месте. – Блейз молча смотрел на неё с настороженностю. Профессор слегка улыбнулась и надела ему на голову Распределяющую шляпу. - Слизерин! - Фините. – МакГонагалл махнула рукой, после того, как Блейз накинул на себя капюшон, и дымка рассеялась. Директор провожала его долгим взглядом, пока он шёл за свой факультетский стол, всё так же ссутулив плечи. Когда он сел с самого края, отдельно от всех, она, вздохнув, назвала следующую фамилию: - Лавгуд, Полумна. Эфемерная, словно потусторонняя, с лёгкой улыбкой и длинными, золотистыми волосами девушка, будто всплыла на помост и невесомо опустилась на табурет возле профессора. Шляпа провозгласила: - Гриффиндор! - Макмиллан, Эрни. - Когтевран! - Малфой, Драко. – на этих словах Тео Нотт хлопнул товарища по плечу и заговорщицки подмигнул.

***

-Малфой, Драко. - он услышал своё имя. Сбоку раздался довольный голос Нотта: - Скоро увидимся за нашим столом. Блондин, хмыкнув в ответ, неторопливо и вальяжно пошёл в сторону помоста. Сидя на табурете, он обвёл глазами Большой Зал. Множество лиц, обращённых в его сторону не выражало... ничего? Драко был уверен, что он и его сотоварищи по факультету, станут мишенью для тех, чьи родители или родственники не участвовали в войне на стороне Лорда-мать-его-психопата. Но нет. Всем было... как бы это сказать.. немножечко наплевать? Никто не шипел проклятия в адрес семьи Малфоев, не насылал летучемышиный сглаз. Ученикам просто было любопытно, как пройдёт распределение. Драко выдохнул, ожидая момента, когда можно будет вернуться за свой стол, дождаться окончания пира, под неумолкаемую болтовню Тео, а потом устроить по-настоящему весёлую вечеринку в родных подземельях. Шляпа, наконец, произнесла: - Гриффиндор! Малфой встал и двинулся в сторону слизеринского стола, пока не осознал: что-то было не так. Он что, ослышался? В замешательстве Драко оглянулся на профессора МакГонагалл, которая стояла со странным выражением неверия на лице, будто пришибленная Конфундусом. Неестественная тишина воцарилась в зале. Затем, за столом Гриффиндора раздались одинокие аплодисменты от Ханны Аббот, но быстро стихли. Блять. - Нет, – неверяще произнёс он. – Это какая-то ошибка. - Мистер Малфой, - окликнула его МакГонагалл. – Не стойте столбом, займите место за столом... Вашего факультета. - Профессор, это ошибка. Я.. наденьте ещё раз Шляпу, профессор. - голос помимо воли звучал растеряно. - Боюсь, мистер Малфой, нравится Вам или нет, но ошибки быть не может. – тон МакГонагалл подтверждал, что второй попытки не будет. Блять! Драко бросил озадаченный взгляд на Тео, в чьих глазах виднелось неприкрытое удивление. Блейз, который сидел спиной к большей части зала, неестественно выпрямился, в его позе читалось напряжение. Взгляд Малфоя зацепил две фигуры из очереди на распределение: Избранный Поттер и его рыжий дружок выглядели не менее озадаченными. Да блять! Драко, ступая непослушными ногами, стараясь сохранить достоинство (ха! как-будто оно у него было), добрался до края скамьи у гриффиндорского стола и опустился на неё. Галстук на его шее стал тошнотно красно-золотым. Пауза затянулась. Словно, очнувшись, профессор МакГонагалл продолжила нетвёрдым голосом: - Нотт, Теодор. Тео вздрогнул и пружинящей походкой взошёл на помост. Плюхнувшись на табурет он широко ухмыльнулся. Глядя на него, казалось, будто никогда и ничто не могло выбить его из колеи. Но Драко знал, это не так. Только сейчас, Теодор Нотт по-настоящему стал счастлив. После того, как в начале войны убили Нотта-старшего, радостные эмоции Тео перестали быть наигранными. После смерти его больного, отбитого наглухо отца, сын сбежал во Францию вместе с сёстрами Гринграсс и их матерью. А по окончании войны, Тео вернулся в Британию хозяином поместья и наследником неплохого капитала, изначально не планировавшим закончить обучение. Но узнав, что Драко и Блейз вернутся на восьмой курс, решил «составить им компанию». И вот теперь, Тео Нотт сидел довольный, в обрамлении буйства кудрей, лукаво поглядывая по сторонам, в ожидании вердикта от шляпы. - Слизерин! Всё так же бодро, Тео двинулся в сторону факультета, на ходу хлопнув Блейза по плечу. Однако, не стал садиться рядом, выбрав место на расстоянии вытянутой руки от Забини. Распределение продолжалось: -Паркинсон, Пенси. Эффектная брюнетка с пронзительно-голубыми глазами и маленьким, но чётко очерченным ртом взошла на помост, пребывая в замешательстве от хода распределения, но стараясь держать маску невозмутимости на лице. - Слизерин! – после объявления Шляпы, девушка, казалось, выдохнула с видимым облегчением и направилась в сторону стола, присоединившись к ранее отобранной туда же Дафне Гринграсс. - Патил, Падма. - Когтевран! - Патил, Парвати. - Когтевран! Симпатичные близняшки ушли за стол заучек, где их приветствовали аплодисментами. - Поттер, Гарри. Герой Второй Магической Войны, Мальчик-который-умом-не-вышел (ну как можно было кинуть «Экспеллиармус» против «Авады»), размашисто ступая шёл в сторону помоста. Его лицо было, на удивление, безэмоционально. Шляпа крикнула: - Гриффиндор! «Ну конечно!» - мысленно произнёс Драко, закатив глаза. Естественно, блять. Какие были варианты. Поттер, под громовые овации, сел в середину стола, вместе с младшей Уизли, Долгопупсом и странного вида блондинкой. - Уизли, Рональд. Последний претендент на распределение, прихрамывая, двинулся в сторону директора. «Хоть бы Пуффендуй, Мерлин, молю» - повторял про себя Драко. Шляпа выкрикнула: - Гриффиндор! Рыжий довольно хмыкнул, бросив горделивый взгляд на Малфоя, по-прежнему сидевшего на самом краю стола, в отдалении от всех. «Ёж вашу мышь! Мерлин, пенёк ты обосанный, никакой от тебя помощи» - продолжал мысленно горячиться Малфой. В этот момент директор начала торжественную речь, которую Драко абсолютно не слушал, погружённый в собственные невесёлые мысли. Он был уверен, что это ошибка, розыгрыш – да что угодно. Что сейчас ему скажут, что он сможет вернуться за свой стол, в Слизерин. Но нет, галстук продолжал быть гриффиндорским, и никто не спешил признаваться, что это была лишь шутка. Мысли Драко ходили по кругу, сводя с ума. Как, вдруг, его отвлёк звук резко распахнувшихся дверей – в проходе показалась Золотая девочка. Речь профессора МакГонагалл резко прервалась. - О, мисс Грейнджер! Вот и Вы. - Простите, профессор, некоторые... обстоятельства вынудили меня задержаться. Подружка Поттера направилась к столу Гриффиндора. Зубрила выглядела не как обычно: никакого подобия гнезда из волос на голове – вместо этого низкий, гладкий пучок, открывающий вид на хрупкую длинную шею. Одета она была не в школьную форму: Драко увидел под распахнутой длинной мантией строгие черные брюки и черную рубашку. И, словно, заметив это одновременно с ним, заучка, щёлкнув пальцами, трансфигурировала на себе одежду – теперь на ней была юбка в складку чуть ниже середины бедра, фирменные гольфы по колено, джемпер и белая блузка под ним. На шее красовался красно-золотой галстук. «Это что, нахрен, такое было?!» - голова Драко взорвалась мыслями: что за продвинутый уровень магии. Без палочки, невербально трансфигурировать одежду – это уже не школьная программа. Что, блять, вообще происходит! Он заозирался по сторонам, но, кажется, будто никто не придал этим метаморфозам особого значения. Возможно, от того, что Драко сидел с краю у входа и закрывал собой часть обзора на происходящее. В это время, подружка Поттера, заприметив своих друзей, направилась в их сторону, но тут её окликнула профессор МакГонагалл: - Мисс, Грейнджер! Вы забыли про распределение? Заучка в непонимании посмотрела на директора, а затем перевела взгляд на своих прихвостней. -Прости, Миона, совсем забыли тебе сказать. – прошептал Вислый, мгновенно покраснев до ушей. Медленно вздохнув, Грейнджер отвернулась от дружков и пошла в сторону директора, к помосту, где снова стоял табурет и шляпа. Драко неосознанно проследил глазами силуэт её фигуры: стройной и подтянутой. Оглядел длинные ноги с узкими лодыжками и спортивными икроножными. Когда она успела подсесть на спорт? Драко постарался вспомнить, видел ли он её во время финальной битвы, и что он слышал о ней за последний год. Создавалось впечатление, что она провела весь его между тренажёрным, мать его, залом и библиотекой. Грейнджер, торопясь, почти взлетела на помост, сев на табурет. Шляпа на её голове, даже не задумываясь, крикнула: - Слизерин! Второй раз за вечер в зале повисла тишина.