Сколько тайн ты скрываешь?

В следующее мгновение перед Люциусом предстал холл. Первым в глаза бросилась шикарная белая лестница с золотыми поручнями. Оглядевшись, Люциус отметил, что само помещение было просторным с мраморными белыми стенами с черными и фиолетовыми вставками. Восхищенный вздох заставил Рому улыбнуться, пока сын Агния (хах, скажи ему кто такое в детстве, Рома ни за что бы не поверил) восторженно рассматривал заколдованный под небо потолок. Не прошло и пяти минут, как перед ними, телепортировавшись, во всем своем великолепии предстала Лига Святых. — Ты не мог потянуть время еще месяц? — с секунду простояв с каменным лицом, обидчивым тоном выдал Арнир, наигранно укоризненно смотря на сына. — А лучше два, — скривившись, дополнил Междумирец, недовольно скрестив руки на груди. Единственным Богом, кто оказался рад их приходу, был Санфиш, расплывшийся в самодовольной улыбке. Два полубога переводили недоуменные взгляды с одного Бога на другого, искренне не понимая, что происходит. — Здравствуй, Рома, — поприветствовал Тьма, подходя ближе к сыну, чтобы обнять. — Привет, пап, — обнимая в ответ, ответил Рома. — Люциус, — отстранившись, величественно кивнул Санфиш, — рад наконец познакомиться лично. Люциус, следуя этикету, низко поклонился. — Для меня честь познакомиться с вами, — подчтенно произнёс он. Междумирец тихо хмыкнул, явно не впечатленный таким «уважением», но услышал его только Арнир, стоящий рядом, и взглядом попросил Пустоту успокоиться. — Не стоит, Люциус, — следующим обнимая Рому, улыбнулся ему Арнир. — Все мы рады встретиться с тобой. Междумирец согласно кивнул, притягивая сына к себе и целуя его в макушку, посчитав, что его любимые уже все сказали, и, отстранившись, с ворчанием протянул Санфишу какую-то бумажку, на что тот самодовольно засиял. — Арни~ — протягивая к Свету руку, требовательно пропел Тьма. Тот обиженно надул губы и протянул ему свой листок. Рома, наблюдая за родителями, хихикнул и ободряюще приобнял возлюбленного за плечи, который наблюдал за действиями Богов с опаской. «Скорее всего они спорили, когда я приведу тебя знакомиться» — зашептал Рома ему на ухо. — «И папа Сан выиграл». Люциус кивнул, принимая объяснения, и постарался немного расслабился. — Так, — привлек к себе внимание Арнир. — Раз с приветствиями покончено, то пойдемте чай пить. Люциуса безо всякого сопротивления утянули в смежную с кухней гостиную и усадили на диван, который сначала был креслом, пока Арнир и Санфиш в четыре руки готовили на всех чай, Междумирец рылся в шкафах в поисках сладостей и ягод, а Рома радостно щебетал об устройстве замка, расположившись под боком у любимого. Теплая атмосфера вокруг поражала Люциуса до глубины души и грела так, как не грели лавовые ванны родного мира. Было не привычно находиться в одной комнате с богами, что не повеливали слугами, а сами хозяйничали на кухне, переговаривались тепло и с нежностью, а не постоянно спорили и угрожали всем подряд, относились к полубогам не как к очередной безделушке, которую выбросят, когда надоест, а с любовью и теплотой. Такое поведение взрослых вызывало коллапс в голове бывшего полубога, но он старался отогнать удивление мыслями о том, что Рома всегда был достаточно милым и очевидно, что таким его воспитали они. — Итак, звездочка, как он тебя раскрыл? — расставив на столике несколько тарелок с печеньем, пирожеными, ягодами и фруктами, с ехидством спросил Междумирец. — То есть ты даже не предположишь, что я сам ему рассказал? — надулся Рома. — Не-а, — раздался уверенный голос Санфиша, подходящего к ним и усаживающегося на диван рядом с повелителем пустоты. — Ты в этом плане вылитый Миру — будешь молчать до последнего. За свои слова он получил локтем в бок и пронзительный взгляд. Арнир, подошедший с подносом, полным чашек, хихикнул. — Брось, Миру, Тьма прав, — заметил он, ставя поднос на стол, и, забрав свою чашку, расположился по другую сторону от Санфиша. Люциус смущённо потянулся за своей чашкой и благодарно кивнул, когда Санфиш придвинул ближе к нему поднос. — Подай мой, — попросил Рома, свернувшийся в комочек у него под боком. Получив свой чай, он выпрямился, но лишь для того, чтобы благодарно чмокнуть Люциуса в подбородок. Тот зарделся под направленными на него взглядами Лиги. — Так что? — повторил вопрос Междумирец, потянувшись за печеньем. — Элли вернулась, — ответил Рома, отхлебнув чай. — Надо будет помочь ей с восстановлением мира. — Что вообще от её мира осталось? — уточнил Люциус, погрузившись в атмосферу настолько, что даже удивительно осмелел. — Вы с Селести говорили, что там холодно, значит скорее всего ядро повреждено и это без учёта отсутствия нормального освещения. Лига Святых сильно удивилась таким познаниям в строении миров. Люциус под пристальными взглядами смутился. — Неужели Высший Совет учит своих детей основам строения миров? — удивлённо вскинул брови Междумирец. Люциус в ответ хмыкнул, отрицательно мотнув головой. — Они считают, что нам такое ни к чему. Просто библиотека Агния — запретное место, а мне в детстве было интересно посмотреть на неё. Книга по строению миров мне случайно на глаза попалась, — смущенно пояснил Люциус, неуверенный, что ему не влетит, но при этом рассчитывающий, что Рома его в таком случае защитит. — Ха, неплохо, — оценил Санфиш. — Сколько тебе было? — Эээ, — замер на похвалу Люциус, — одиннадцать почти. Арнир впечатлённо поднял брови, пока Междумирец, не скрывая смеха, аплодидировал. Да уж, Агний, твой наследник обошел твою же хвалёную защиту, только перешагнув возраст тысячи лет, а ты даже внимания на него не обратил, позор. Не ожидав такой реакции, Люциус вопросительно посмотрел на Рому, но тот, подобно папе, аплодидировал. — Ладно, ты мне нравишься, — наконец прекратив смеяться, выдал повелитель пустоты. — Ээ, спасибо? — как он вообще должен реагировать на это?! Почему они не наорали на него за кражу отцовских книг? Почему Междумирцу наоборот это понравилось?! Он точно с богами сидит? Куча вопросов в голове и ни одного ответа. Он — как там смертные в своих книгах писали? — в раю? — Возвращаясь к теме, — спас ситуацию Арнир, заметив, что у Люциуса проблемы с пониманием их семьи, за что получил благодарный взгляд от сына. — Если у мира Эолы действительно проблемы с ядром, то определить это можешь только ты, Люциус. — М-м, уже нет. Для такой продвинутой магии нужно полное единение с огнем и, соответственно, ядром, а я теперь не более, чем простой маг огня, — Люциус безразлично пожал плечами, как бы показывая, что не стремиться к прощению отца и своим силам. Рома в это время потянулся за персиком. — Теоритически, это не то чтобы проблема, — куснув фрукт, заметил Рома. — Пап? Обращался он, конечно, к Междумирцу, но понял Люциус это не сразу, а лишь когда тот кивнул. Сын Агния недоуменно переводил взгляд с одного на другого, а затем непонимающим взглядом уставился на Арнира и Санфиша. Междумирец издал раздраженный вздох. — Тц. Высший Совет предпочёл игнорировать историю создания мультивселенной и богов? Судя по твоему лицу, так и есть, — Люциус смутился под его взглядом, виновато опуская голову, и Рома прижал его к себе, пока Свет и Тьма в это время начали успокаивать негодующего Пустоту, на что тот выдал: — Я в порядке. — Ага, в порядке, — хмыкнул Санфиш, — ребёнка запугал. — Всё в п-порядке, — покачал головой Люциус. — Чтобы ни произошло между вами и Высшим Советом, у вас наверняка есть достаточно причин на такую реакцию, — и положил голову Роме на плечо, обнимая в ответ. — Всё хорошо, Ром. Тот, ободрившись, кивнул, целуя любимого в щеку и крепче прижимая к себе. Вся Лига с теплом смотрела на эту картину. — Но я не должен был тебя пугать, — заметил Междумирец. — Прошу прощения, — на мгновение зависнув, Люциус кивнул, убеждая себя, что пора привыкнуть. — Так вот, первые боги — Совет, Смотрящий и Арни — были созданы при образовании первых миров, а точнее при столкновении пустотной магии со стихиями в этих мирах. Я мог бы объяснить более подробно, но много ты не поймёшь в силу отсутствия предрасположенности к пустоте. Мы долгое время не знали о существовании Четверки, поэтому мой народ занимался только воспитанием Арни и Времени наравне с остальными членами моей расы. Мы совершенно не ожидали, что появится еще четверо богов, к тому же взрослых с армиями и собственными полубогами. Нас атаковали. Они изничтожали междумирцев по всем мирам, до которых только могли достать, и, когда мы дали отпор, началась война, которую, как ты наверняка понимаешь, мы проиграли. — А-а закон о гонениях мироходцев как-то связан с войной? — чуть помолчав, уточнил Люциус, вдруг вспомнив хвоставство старших полубогов. — В войне мироходцы были противопоставлены полубогам в рангах генералов армии, — решил сам объяснить Рома. — После поражения, многие бежали, желая спасти свои семьи или хотя бы детей. — И поскольку у нас был потенциал встать на один уровень с Советом и Междумирцами, нас стали истреблять, — закончил за него Санфиш. — Как видишь, истребили не всех, — самодовольная с каплей презрения и надменности улыбка, а кивок головы явно показывал, что это о нём. Арнир, возвев глаза к потолку, притянул его ближе к своей груди за плечи и поцеловал куда-то в затылок. — Так к чему я веду, — обратил на себя внимание Междумирец. — Мы можем объединить огненную энергию портала в ад с лавой и пустотной магией, воссоздав тем самым силы Агния и перенаправив их тебе. Неописуемое удивление Люциуса было им ответом. На его лбу буквально читался вопрос «Почему?». — Люци, не смотри на нас такими удивленными глазами, — с нежностью сказал Арнир. — Ты уже встречаешься с Ромой, и уж поверь, жить вы больше друг без друга не сможете, слишком уж вы оба собственники, хоть в Роме это и проявляется в меньшей степени. А ты не сможешь оставаться смертным, будучи в отношениях с полубогом. — Да, — вздохнул Люциус, — вы правы. К тому же раз уж мы собираемся помочь Эоле с миром фей, то мне понадобиться полный объём магии.

***

С того разговора прошло пару дней, за которые Люциус наконец привык к поведению Лиги и даже получил прозвище Огонёк, которое было подобно членскому билету в семью. Такое отношение к себе грело душу так, что становилось жарко, хотя такое чувство раньше он ощущал только рядом с Лололошкой. Рома, довольный тем, что Люциус «пригрелся», убегал несколько раз собирать ресурсы для ритуала, а вернувшись, сидел под боком у любимого в той самой гостиной (как понял Люциус, любимой всеми в этом замке), попивая чай и болтая обо всем на свете (второе правило этой семьи, выученное Люциусом: чай священен. Первым было: они полностью отличаются от Высшего Совета и гордятся этим). Наконец всё было собрано, а зал, оборудованный для ритуала, готов. Посреди зала был начерчен круг, в центре которого, поджав под себя ноги, сидел Люциус, вокруг по краям располагались незерек, обсидиан, и ведра с лавой. За пентаграммой диаметрально противоположно друг другу стояли Междумирец и Рома, оба одетые в броню настолько, что наглухо закрывало даже лица, оставляя только щелки для глаз. — Готовы? После напряженного смешанного с волнением «да» над головой сына Агния открылся небольшой межпространственный разлом. Силой мысли Люциус зажег огонь на незереке и стал направлять огненную магию к разлому, Рома в ответ стал направлять пустоту к огненной сфере, добавляя к ней частицы своей божественной магии, пока Междумирец следил за стабильностью смешанной магии. На накопление достаточного количества энергии потребовалось больше часа, вся энергия лавы, обсидиана и незерека. Последние минуты Рома стоял чисто на собственном упрямстве, продолжая направлять пустоту в огромный шар энергии. Заметив состояние сына, Междумирец забрал у него контроль над пустотой, говоря, что хватит, после чего попросил Люциуса отпустить шар и приготовиться. Обрушенная на него энергия с секунду была сравнима с вылитом на голову ведром ледяной воды, но затем Люциуса будто стало разрывать изнутри. Температура в зале мгновенно возросла на пятьсот, если не больше, градусов, магия огненным вихрем окружила тело полубога, в последнюю секунду Междумирец успел выставить защитный барьер вокруг, чтобы не дать огню выбраться и навредить, затем он телепортировал Рому в его комнату, а сам остался присматривать за барьером и вихрем. Сотворив себе кресло, Междумирец залез в него с ногами и устало вздохнул. По-хорошему, стоит уйти в пустоту, чтобы восстановиться, но оставлять Люциуса одного было неправильно, а спихнуть присмотр на Тьму или Света он не мог, в силу их отсутствия в замке. Конечно, их дела не столь важны, но отвлекать их не хотелось. Устроившись поудобнее, Мирец уставился на вихрь магии, погружаясь в полудрему. Какое-то время спустя дверь в зал осторожно приоткрылась, а в щелку заглянул Санфиш. Оценив обстановку, он вошёл в зал, подошёл к креслу, на котором устроился его любимый, и снял с того капюшон и маску. Покачав головой на усталый вид, Сан чмокнул Мирца в щеку, передавая часть своей пустотной магии. От такого на вид невинного действия Пустота стал просыпаться. Открывая глаза, он уже знал, кто стоит перед ним, и улыбнулся. — Иди отдохни, — прошептал Сан. Мирец кивнул, поднимаясь с кресла только для того, чтобы затянуть Тьму в быстрый поцелуй, после чего прошептал: «Присмотри за ним» — и телепортировался в пустоту. Тепло улыбнувшись, Сан телепортировал себе читательный стол, отчёты подчинённых и чай и забрался в кресло, начиная просматривать бумаги. Часто он отвлекался на болезненные стоны, доносящиеся из вихря и недовольно вздыхал на свою беспомощность, не имея возможности помочь или хотя бы посмотреть, что происходит с Огоньком. Спустя час и десяток отчётов Сан заметил, что вихрь постепенно угасает, как и жар, шедший от него сквозь барьер, а стоны превратились в поскуливания и хрипы. Понимая, что скоро все закончится, Санфиш послал ментальный зов Междумирцу и телепортировал к себе аптечку, предназначенную на крайние меры. Мирец появился рядом спустя несколько минут, уже в более домашней одежде, и, поблагодарив, подошёл ближе к быстро теряющему силы кокону огненной магии. Как только магия исчезла насовсем, он снял барьер и подошёл ближе, рассматривая Люциуса на повреждения. Волосы полубога стали грязно-серыми, на в них стали заметны среднего размера демонические рога, спина была вся в крови, однако виднелись отростки крыльев, походящие на те, что есть у Санфиша, только намного меньше. На плечах, предплечьях и бедрах множество царапин. Неприятная картина, но Междумирец подхватил подростка (по божественным меркам) на руки и перенес на появившуюся вместо кресла кровать. Люциус на это никак не отреагировал. Вытерев тряпкой все следы засохшей крови, боги оставили подростка отдыхать.