kirsche

      Первый выходной после каникул начался, мягко говоря, не очень. Антон проснулся под крики и звон стекла. Тяжело вздохнув и протерев глаза, парень посмотрел на время — десять утра. В окне уже во всю светило солнце, играясь с листьями деревьев. Птицы щебетали новую песню, изредка прыгая по карнизу. Кроме оповещений от системных приложений, ничего не было. Наверняка, его друзья ещё спали, смотря сладкие сны, не то, что он — был вынужден проснуться, а чтобы не слышать галдеж, надеть наушники. Выходить из комнаты совсем не хотелось. Щеколда на двери внушала доверие, хотелось верить, что это помещение было зоной комфорта школьника. Но в туалет хотелось сильнее, поэтому кучерявый сделал усилие, вставая с кровати, натянул штаны и тихо открывая свою дверь, вышел. Вход на кухню был закрыт и это не могло не радовать. Быстро сделав все утренние процедуры, Антон сел на кровать, озираясь по сторонам.       Старые плакаты уже выцвели, заметки и календарь на прошлый год, откровенно устарели. Книги на полках стояли в разброс, вперемешку с учебниками и тетрадями, а канцелярия валялась по столу. Набрав в лёгкие воздуха, высокий начал уборку, включая музыку на телефоне. Весь мусор был собран в пакеты, литература разложена по полочкам в алфавитном порядке, ручки и карандаши стояли в стакане. Грязная одежда отправилась в стиральную машину, а чистая была осторожно сложена в шкаф в стопки. Белая рубашка с галстуком висели на вешалке, вместо привычного для всех стула. Неожиданно плейлист перебил звук входящего звонка. Это был Позов. — Алё, привет. — Не громко сказал Антон. — Да, давай. Хорошо. — Сбрасывая звонок, коротко ответил парень.       Вытащив из шкафа чёрные джинсы клёш с дырками на коленях, розовое худи и футболку, худощавый натянул носки и вышел из квартиры. Дома всё ещё были крики, громкий пьяный смех и звон стекла об стекло, поэтому находиться в нём было невозможно, на трезвую голову точно. На лавке у подъезда уже сидел Дима вместе с Серёжей. Они обсуждали новое видео, вышедшее на каком-то канале, а когда заметили друга, то пожав руки, предложили прогуляться до сквера. — Поз мне хотел провести экскурсию по району, — пояснил Матвиенко, закуривая, предложенную высоким, сигарету.       Тот лишь хмыкнул и пробубнил, что не против, только лишь бы не дома сидеть. Лысый озадаченно посмотрел на кучерявого, пытаясь не думать, что там опять у Антона происходит. Меньше знаешь — крепче спишь, казалось бы, но лысый был приверженцем того, что лучше знать всё и быть готовым, чем терпеть, молчать, а потом спасать человека. Шастун был более позитивным, не смотря на ужасное начало утра. Сил и желания жить тоже было больше, поэтому шутки и истории лились из него рекой. — А Оксану чего не позвали? Или у нас тут чисто мужской коллектив сегодня? — Хихикнул худощавый, оглядываясь на парней и скидывая тлеющий пепел в сторону. — Она уехала к бабушке в деревню, вернётся только во вторник. — Ответил Дима, почёсывая голову.       Ребята сделали круг до сквера, попутно заходя в магазин за семечками с солью, обошли половину района, показывая Серёже их места и рассказывая смешные истории оттуда. Листья на деревьях стремительно желтели с каждым днём, падая к корням на землю. Дорога уже кое-где была усыпана ими, а букашки лазали по бордюру в поисках укромного местечка. Время за историями в хорошей компании пролетело быстро и парни не успели оглянуться, когда настал полдень. Домой Антон возвращаться не хотел и это понимал каждый из троицы, поэтому недолго поговорив по телефону с мамой, Позов пригласил друзей на обед. — Здравствуйте. — Целуя в щёку женщину средних лет, поздоровался Шастун, расплываясь в улыбке. — Как ваши дела? — Ой, Антоша, какой ты уже высокий, с каждым разом все выше и выше, — рассмеялась Ангелина Владимировна, поглядывая на своего сына и второго друга. — Всё хорошо, заходите скорее.       Закрыв дверь за школьниками, женщина убежала на кухню со словами — «Макароны, наверное, убегают». Парни разулись и пошли вслед за Димой, рассаживаясь около стола. — Мама, это Серёжа, Серёжа, это мама, — сказал очкастый и Матвиенко не зная, что делать, слегка пожал женщине руку.       Все засмеялись. Отвечая на стандартные вопросы «Где живешь?», «Почему переехал?» и «Кто твои родители?», армянин ел вместе со всеми борщ со сметаной. Позова была очень рада, что у её сына такая замечательная компания, поэтому не унималась с расспросами. — Ма, ну дай людям покушать. — Попросил Дима, чуть нервно откусывая кусок хлеба. — Всё, всё, не трогаю. — Ответила она и вышла из помещения, улыбаясь ребятам и прикрыла дверь.       Закончив с обедом, парни зашли в комнату к очкарику. Антон по привычке плюхнулся на диван, широко раздвинув ноги, но после подвинулся, давая присесть новому знакомому. Серёжа оглянулся вокруг, разглядывая плакаты, полки, на которых стояла коллекция машинок Hot Wheels и дорожный знак пешеходного перехода. — Нихера, это ты откуда его? — Кивая в сторону железного, спросил парень с хвостиком на голове. — Это мы его спиздили ночью пьяные, — рассмеялся высокий, пихая Позова в бок локтём.       Тот покраснел и улыбаясь, кивнул. Возможно, Димка не был похож на типичных хулиганов, которые одевались в Adidas, курили сигареты, пили пиво и сидели на корточках у подъезда, но выпить раз в тысячу лет или купиться на авантюру Шастуна, он, ещё как мог. Армянин улыбнулся во всю, не отрывая взгляда от лысого, пока кучерявый был увлечён тем, что выбирал игру. — Пацаны, давайте в Фифу? — Спросил русый, не отрываясь от экрана.       Те кивнули, соглашаясь. Меняясь по очереди джойстиками с проигравшим, ребята продолжали играть, пока один из них не победил. Естественно, это был Позов, который очень любил футбол, ходил на живые матчи с родителями и играл в него безвылазно. Если Дима не отвечал на сообщения или звонки, это означало лишь одно — одиннадцатиклассник сидел в приставке. За окном смеркалось, парни решили расходиться и попрощавшись с родителями лысого, вышли из квартиры. — Я провожу ребят и вернусь, — сказал Дима, обуваясь вместе со всеми, услышав положительный ответ матери.       На улице было прохладно, свежий ветер обдувал шею и руки. Асфальт был осыпан первыми опавшими листьями, а дворовые кошки быстро перебегая дорогу, прятались под навесом подъездов, ожидая, что их кто-нибудь пустит внутрь. Дойдя до своего дома, Серёжа попрощался с парнями, задерживая взгляд на очкастом, улыбаясь и сказал, что обязательно напишет. Парни пошли дальше. — Как тебе Серый? — Спросил высокий, поджигая сигарету зажигалкой. — Мне? Да никак, обычный пацан, ничего такого. — Тут же забубнил лысый, покрываясь румянцем. — С чего, вообще, такие вопросы? — Ну, он новенький, мы о нём ещё с тобой мнением не делились. — Повернувшись на друга, сказал Антон, затягиваясь. — А, ну… Да, сойдёт. Вполне интересный пацан. — Подтянув очки и засунув руки в карманы, ответил лысый. — А тебе как? — Хороший. Не проворонь его. — Сказал русый, останавливая рукой друга и посмотрел на верх. — Подожди меня в подъезде. — Чего? — Ошарашено спросил Дима, но было поздно, потому что кучерявый забежал в дом, быстро поднимаясь на третий этаж.       Школьнику ничего не оставалось делать, кроме, как послушаться Шастуна и зайти в подъезд, чтобы не замёрзнуть. Через пару минут худощавый спустился вниз с рюкзаком и кивая в сторону двери, спросил: — Можно у тебя переночевать? — Да, конечно. А что случилось? — Ничего не понимающий Позов, все ещё был в шоке со слов «Хороший. Не проворонь его», а тут уже происходит переселение в его комнату в чистом виде. — Выйдем, расскажу. — Открывая дверь, ответил высокий, выходя вслед за другом.       Пройдя пару метров от подъезда, кучерявый пошарился в сумке, полной вещей, и выудив оттуда пачку сигарет, поджёг одну, обхватывая фильтр сухими губами. Вдох, расслабление, запах табачного дыма в прохладном воздухе заставил друга прокашляться. — Опять притон устроил. Захожу, он там кого-то ебёт, — плюнув на землю, парень скривил лицо.       Дима знал, что слова «Сочувствую» или любые другие были не в тему, поэтому просто приобнял друга за руку и молча продолжил идти рядом. Родители Позова, как обычно, приняли Шастуна на ночлег, а Ангелина Владимировна, вообще, сказала, что если нужно, то пусть переезжает к ним до восемнадцатилетия. Он и так, почти жил у них — два раза в неделю стабильно ночевал в их доме, ходил кушать вместе с Димой и часто получал подарки от его родителей, а они уже считали Антона своим вторым сыном. Ему было неловко, одно дело, когда ты ходишь к другу, другое, когда взрослые шутят про усыновление и почти обеспечивают не родного для них человека. Конечно, это был их выбор, но высокому всё равно было не по себе. Ещё раз их поблагодарив, кучерявый вместе с очкастым скрылись в комнате, закрывая за собой дверь. — Будешь чай с бутербродами? — Спросил Дима, убирая учебники со стола на полку.       Русый кивнул и хозяин помещения скрылся на кухню. Через минуту оттуда послышался звон посуды и вода, которая, по всему видимому, наливалась в чайник. Шастун кинул рюкзак на пол, ложась на диван и проверяя соцсети. Беседы молчали, писать было некому — со всеми худощавый уже сегодня виделся, а у лысого, буквально, находился в данный момент. Чужой телефон завибрировал на столешнице, оповещая о звонке. Антон осторожно посмотрел на дисплей и смахнул длинным пальцем в сторону зелёной трубки. — Алё, Дим? — Послышался знакомый голос. — Это Шаст, он вышел на кухню. — А, ты же, вроде домой тоже ушёл? — Находясь в замешательстве, спросил армянин. — Я ночую сегодня у Поза, долгая история. — Сказал высокий, оглядываясь по сторонам. — Что-то передать Димке? — Понял. Да, скажи, пожалуйста, чтобы позвонил или написал мне. — Ответил приятель, скидывая звонок.       Очкарик вернулся через минут десять, открывая дверь ногой, держа в руках две тарелки с бутербродами. Антон подскочил, удаляясь на кухню, чтобы помочь забрать кружки с чаем. Позов, конечно больше предпочитал кофе, но не отказывался составить Шастуну компанию, особенно в такое нелёгкое время. — Тебе Матвиенко звонил. — Пережёвывая второй по счёту хлеб с плавленным сыром и колбасой, сказал школьник.       Дима поднял взгляд, неловко улыбаясь, и чуть не подавившись чаем, закашлял, получая от друга слабые удары по спине. — Спасибо, — пробубнил тот, тут же вставая с дивана, оглядывая комнату в поисках телефона.       Хозяин мобильника схватил устройство со стола и спустя пару секунд внимательного изучения уведомлений, он улыбнулся, заливаясь румянцем и тут же отвёл взгляд на друга, смущаясь ещё больше. Русый не торопил Позова, зная, что парень рано или поздно расскажет всё сам, если захочет, конечно. Пустой взгляд зелёных глаз в стену сам за себя говорил о том, что Антон не настроен на диалог. Дима молча присел рядом на диван, что-то быстро печатая, ловко попадая пальцами по клавиатуре. Улыбка всё сильнее растягивалась до ушей, а к концу СМС зубы уже закусывали нижнюю губу. Перед глазами кучерявого стола картина сношения двух тел, в одном из которых чётко отображался силуэт отца. «Прошёл всего год. Как можно приводить шлюху домой и ебаться с ней, когда всё напоминает о ней?», — бегущей строкой звучало в голове подростка. Да, возможно, это был один из способов заглушить эту ноющую боль в сердце, но, разве, от этого она не будет болеть ещё сильнее? Разве, мозг мужчины не осуждает самого себя за то, как он сейчас живёт, что творит со своей и чужой жизнью? До совершеннолетия оставалось семь с половиной месяцев. К этому времени Шастун ставил себе целью: понять кем быть и что дальше делать, а точнее, — как не стать таким же, как его отец.       Позов неожиданно резко поднял голову, отрывая взгляд от экрана и посмотрел на безэмоциональное лицо друга. Улыбка тут же пропала с лица, а заблокированный телефон полетел на диван в сторону подушек. — Шаст, я могу как-то помочь тебе? — Тихо спросил лысый, смотря прямо в глаза. — Как там Сержкинс? — Продолжая залипать в стену, спросил высокий, проглатывая ком в горле. — Тош... — Прошептал Дима, кладя руку на колено русого. — Нет. Хочу сначала узнать о твоей жизни. — Отчеканил Антон, поворачивая голову на товарища, устремляя взгляд глаза в глаза.       Шастун не любил жаловаться, хотя психологи советуют выговариваться и не держать всё в себе. Худощавый просто не мог себе позволить вывалить весь мусор из головы, обосрать Андрея и опустить его семью в лице чужих людей. Хотя, Диму сложно было назвать таковым, но постоянно ныть другу об одном и том же, тоже не очень хотелось, будто тем больше волнующих не было? А если так подумать, то и правда, не было. Учёба, дом, учёба, дом — постоянное направление Антона. «Не выноси сор из избы», — где-то от кого-то слышал парень, решая, что это правильное суждение, но ведь, если не выносить, разве он не завоняется? Не провоняется ли им вся квартира от коридора до старых сапогов в шкафу? Это высокий старался понять, каждый раз прощупывая почву своих ощущений, после того, как поговорит с Позовым о себе, об отце и прочих волнующих его вещах. — Серёжа пригласил погулять вдвоём завтра, но я отказал... — Погруснев, но тут же сменившись в лице, сказал очкарик, смотря на худощавого, который не понимал причины отказа. — Ну, из-за того, что ты у меня и всё такое. — Поз, не надо за меня трястись, я не маленький, найду, где перекантоваться, может и домой вернусь, не знаю ещё. — Чуть нахмурившись, ответил Антон. — Нет, это не обсуждается. Братанов на сиськи не меняют, — отрезал подросток, со всей серьёзностью смотря в лицо товарища.       Через минуту, когда осознание фразы дошло до обоих, парни засмеялись, пытаясь не шуметь, чтобы не разбудить родителей в соседней комнате. Шастун поднялся обнять друга, получая ответные крепкие объятия и фразу: «Все будет хорошо, я рядом» тихо, очень близко к уху. И на душе после этого «Я рядом», сразу становится спокойнее, хочется более расслабленно вдохнуть свежий воздух с балкона и откинуться на спинку дивана, задирая голову к потолку, что, собственно, высокий и делает. — В общем, мы договорились увидеться в понедельник, вместе подготовиться к биологии. — Снова заливаясь румянцем, сказал лысый. — Он всё-таки решил её сдавать? — Улыбаясь, спросил русый. — Ага. — Занимая похожую позу, очкарик откинулся на диван, слегка поворачивая головой в сторону Антона и слабо кивнул. — Ох, Димка, ну ты и шалун. А я всегда знал, — погрозив пальцем, захихикал Шастун, на что получил подзатыльник и лёгкий смешок товарища.       Позов никогда не скрывал свою ориентацию, наверное, потому что не приписывал себе никакой статус или не вешал ярлык, что он «заклятый гетеросексуал» или «я гей, долблюсь в жопу». Скорее ему больше подходил термин «асексуал». Общаясь с людьми разного пола, парень не испытывал ни к одному из них сексуальное влечение, хотя подростковые гормоны били гейзером и выходили только посредством просмотра порно. Наверное, просто у лысого не было настоящей симпатии, искренних и доверительных чувств. Поэтому он никуда не спешил, зная, что найдётся ещё человек рядом, который поможет, подскажет и поддержит в трудную минуту. Конечно, от партнёра он ждал не только этого, но эти глаголы характеризовали стойкий и чёткий образ, нарисованный в голове у одиннадцатиклассника.       Антон, напротив, был человеком, которого всю жизнь привлекали девушки. Он, как и любой уличный блатной романтик, встречался только с крутыми девчонками на районе. Высокий часто слушал рассуждения Димы на счёт вешания ярлыков на свою личность и был согласен в одном — не надо лезть туда, куда не просят. Парень не любил говорить о своей ориентации, считая, что другим знать не обязательно, чем живёт человек, что ест и кого ебёт, даже, если он среднестатистический человек, с такими же средними по статистике сексуальными предпочтениями. Хотя, нужно сказать, что Шастун заглядывался на парней, пытаясь понять своего друга лучше, он часто размышлял, что Диме могло нравиться в своём же поле и пытался представить это сначала в уме, а потом и на ком-то конкретном. — Вот, Эд Выграновский тебе бы понравился? — Спросил как-то высокий у Позова, лежа на полу, утыкая взгляд в потолок. — Фу, нет. — Сморщив лицо, ответил лысый. — Почему? — Ни сколько не удивляясь ответу, но всё же решил узнать Антон. — Ну, ты его видел, вообще? Он же тупой, вечно улыбается, как придурок и забит партаками от ушей до пяток. — Поворачиваясь на товарища, выпалил лысый, пытаясь не закричать.       Не согласиться с Димой было трудно. Выграновский был самодовольным, глупым и вечно сувал нос не в своё дело. От одного только его имени многих кривило. Шастун хмыкнул, закинул руки за голову и не отрывая взгляда от друга, спросил: — А кто тогда в твоём вкусе? Опиши человека, какой он должен быть. — Хм...Ну, наверное, интересный, чтобы можно было с ним поговорить о чем-то общем, смешным, чтобы был в курсе новых мемов и имел вкус в одежде. — Очкарик замолчал, а затем немного подумав, добавил. — По внешности чуть красивее обезьяны.       «Интересно, кто бы это мог быть?», — перебирая в голове людей, задумался Антон. По описанию подходил только он и сам Дима, но парень точно знал, что Позову был не интересен ни в каком другом плане, кроме дружбы; а влюбиться в самого себя — ну, это черезчуж. Кучерявый хихнул и представляя картинки в голове, описанные Позовым, отключился.