Предложение

      Окно между парами протекало спокойно. Хонджун сидел в университетской столовой с кодексами, выписывая из конституции номера статей, необходимых ему в качестве материала для следующей работы. Преподаватель задал его группе проанализировать статьи и законы и вывести градацию мер наказания. Это была рядовая работа, направленная на то, чтобы студенты нашли закономерности и смогли хотя бы прикинуть, какое наказание последует за нарушением, не имея при этом под рукой конституцию. Хонджун понимал, что это было сделано для того, чтобы студенты сами разбили меры наказания по группам и лучше запомнили. А потому, скрипя зубами и матеря дотошного преподавателя, вычитывал все со словами «наказание», «мера» и так далее.       Сонхва тоже скрипел зубами и матерился. Но не из-за мер наказания, а из-за задания, полученного от своего преподавателя по верстке. Ему было нужно прописать все необходимые сайту стили, опираясь лишь на картинку, присланную их группе. И было бы намного проще, если бы это был макет или хотя бы файл, чтобы можно было посмотреть все необходимые цвета и шрифты. Но, нет, это была лишь картинка не самого хорошего качества. Сонхва зло пытался понять, закругленный угол у блока с текстом, или нет. Но пока что безуспешно. Они сидели друг напротив друга со справочниками и ноутбуками. У одного под рукой был американо, у другого — капучино с кокосовым сиропом и шоколадной крошкой. — Я в ахуе, — прошипел Хонджун, откидывая от себя один из справочников и снова записывая номер очередной найденной статьи в тетрадь. Цифры тянулись уже на всю страницу. Ким был явно недоволен и находился на грани истерики, готовый вот-вот взорваться. — Я тоже, — поддержал его Сонхва. Он щелкал все шрифты, сравнивая их с тем, что был на картинке. Либо преподаватель забыл отправить им файл со стилями и кодами цветов, либо решил поиздеваться.       Хонджун обессиленно откинулся на спинку стула и, взяв кофе, глотнул немного. Он сморщился и недовольно вытащил кончик языка. Он был явно переслащен и не вписывался в однотонные и черные, как американо, рамки мира. Через пару часов он пожалеет, что согласился на эту сомнительную авантюру с обменом вкусами. Предложение поменяться напитками и «почувствовать себя в шкуре другого» только на слух звучало заманчиво. На деле же Ким уже начинал беситься не столько от монотонного задания, сколько от едва не скрипящего на зубах сахара. Он с тоской посмотрел на стаканчик с американо около руки Пака. Конденсат медленно стекал по стенке, и Хонджун жадно следил за ней, как хищник. Чтобы он еще раз согласился на что-то, предложенное чертовым Пак Сонхва!..       Блондин схватил кофе и, не отрываясь от увлекательнейшего поиска шрифта, сделал большой глоток, тут же закашливаясь. Он болезненно поморщился от холода, пронзившего горло. Сонхва выглядел разбито. Он неприязненно посмотрел на горький кофе так сурово и обиженно, будто это он надоумил преподавателя отправить картинку без файла. Пак, застонав, уткнулся лбом в столешницу, слегка отклонив ногу, которая стояла на стуле, согнутая в колене. Хонджун не отрываясь смотрел на него, скрестив руки на груди. — Ты как? — Не очень, — неразборчиво пробормотал Сонхва. — У Ен-и скоро закончится ее бизнес-слет с другими универами, и она вернется. Не знаю… — он повернул голову, рассеянно глядя в сторону выхода. Близилось время обеда, и редкие студенты начали потихоньку подтягиваться. — Вроде как мы уже три недели встречаемся, а я… чувствую себя жутко неловко. Такое ощущение, будто Ен-и нас очень быстро раскусит. К тому же… ее слет длился не так долго, чтобы я успел в кого-то влюбиться за это время. Точнее… — он поднялся и посмотрел на Хонджуна. Протянул руку, перегибаясь через стол и едва касаясь пальцами чужого локтя. Он вопросительно глянул на своего парня. Остановившись и замерев, он спрашивал разрешения. Хонджун отозвался практически сразу, расцепляя руки и легко касаясь Сонхва в ответ. Тот тут же подтянул Кима к себе, кладя их сцепленные руки на середину стола и начиная поглаживать тыльную сторону ладони большим пальцем. Он тяжело вздохнул. — Точнее, влюбиться-то можно было и раньше, но она ведь тоже не глупая… Мы с тобой не общались раньше, и она это знает…       Хонджун промолчал, отстраненно глядя на то, как длинные пальцы Сонхва поглаживают его загорелую кожу. Пак выглядел крайне обеспокоенным. Кажется, он и правда был склонен слишком накручивать себя по пустякам. Хонджун сдавленно выдохнул, привыкший к странному щекочущему чувству в горле и дрожащим коленям. Он зло рыкнул на поднявшую нос панику, не желая рушить такой трепетный момент. После их осторожного поцелуя утром он совершенно не понимал, что с ним происходит и почему мысли то и дело возвращаются к тому, как бережно Сонхва обнимал его и довольно улыбался, чувствуя легкое прикосновение к уголку губ.       Хонджун сел удобнее, чуть наклоняясь к Сонхва и упираясь локтями в стол. Он перевернул их руки так, чтобы теперь его ладонь оказалась сверху, и, внимательно глядя на Сонхва, мягко скользнул пальцами под фенечки и браслеты. Пак вскинул голову, пристально глядя прямо в темные глаза напротив. Он чувствовал, как грубоватые подушечки скользят по коже его запястья. — Я думаю, мы с тобой сможем убедить ее в том, что действительно неравнодушны друг к другу. У нас было время привыкнуть к этим «отношениям», — вполголоса произнес он, чувствуя, как подрагивают пальцы Сонхва от мягких прикосновений. Зрачки его расширились и заполнили почти всю радужку, но Пак не отводил глаз, глядя прямо на парня. — Если вдруг у Джиен возникнут вопросы, мы на них ответим. Единственное — действительно, надо… — он запнулся, но глаз не отвел. Кровь медленно начала приливать к щекам. — Нам, возможно, надо будет еще пару раз сходить на свидания или просто прогуляться, чтобы привыкнуть к таким романтическим мелочам.       Сонхва сдавлено кивнул. Он не мог оторваться от Хонджуна. Голос его завораживал и гипнотизировал, и, парень чувствовал, из-за этого он терял связь с реальностью. Ничего, кроме шероховатой кожи пальцев на запястьях, так интимно залезших под браслеты, и странного темного взгляда. Короткие ногти царапали кожу, и Сонхва чувствовал, как начинает задыхаться от нахлынувших чувств. Он медленно опустил глаза на их руки, глядя на то, как тонкие пальцы под браслетами выводят не известные ему узоры. Хонджун явно дьявол, раз позволяет себе так беззастенчиво влезать так глубоко под кожу Сонхва и мастерски выводить из равновесия. Сначала — этот трепетный недо-поцелуй, который пустил в мозг рой картинок недвусмысленного содержания, теперь это…       Это ощущалось чересчур интимно, как будто Хонджун лез под одежду. Такого он раньше не испытывал. Вкупе с тихим голосом, обволакивающим и топящим в себе, Сонхва как будто вошел в транс и не мог адекватно воспринимать происходящее вокруг. Он мог лишь безвольно кивать на слова Хонджуна. Он что-то говорил, но Пак не слушал, только соглашаясь кивками. Он пристально смотрел на их руки. У него была слишком чувствительная кожа для того, чтобы кто-то вот так беззастенчиво лез к его запястьям. Как-то раз Уен пошутил, что, если Сонхва не найдет себе сексуального партнера, который уделит особое внимание его рукам, то это будет пустой тратой времени. Отчасти это было шуткой, а отчасти… Сонхва и правда растерял все свои мысли. Казалось, если сейчас Ким предложит убить кого-нибудь, Сонхва без раздумий согласится. Однако пока что убивали тут только его.       Стоило только Хонджуну коснуться пальцами скулы Сонхва и приподнять его подбородок, вынуждая снова посмотреть в темные глаза напротив, Пак тут же потянулся навстречу сидящему напротив парню в какой-то прострации. Хонджун изумленно вскинул брови, когда Сонхва жадно опустил взгляд на его губы, а потом усмехнулся, откидываясь назад. — Ты вообще слушаешь меня?       Сонхва моргнул пару раз, приходя в себя, и, осознав, что машинально потянулся навстречу Хонджуну, тут же покраснел и отодвинулся, стыдливо пряча глаза. Он вырвал ладонь из цепких пальцев парня, пряча руки под стол. — Да… с-слушаю… — соврал он, испуганно бегая глазами по всему подряд. Хонджун тяжело вздохнул. — Замечательно. Как я уже и сказал, — усмешка не сходила с его лица, — скоро конец семестра, и наверняка студенты захотят устроить что-то вроде вечеринки. Предлагаю замутить что-нибудь. Но ты, разумеется, услышал это?       Сонхва задумчиво кивнул. — На самом деле, не такая и плохая идея… Можем заодно вместе сходить.       Хонджун задумчиво кивнул, глядя куда-то в сторону, а потом недовольно закатил глаза и отвернулся, скрещивая руки на груди. Сонхва, заметив эту перемену в настроении, оглянулся, выцепляя взглядом спешащего к их столику Уена.       Чон приземлился на один из стульев, нагло отодвигая ноутбук Сонхва и кидая бумаги на стол. Он подмигнул другу. — Доброго полудня, крошка. У меня две новости, — они с Хонджуном удивительно единодушно игнорировали друг друга. Сонхва недовольно посмотрел на них обоих, а потом вздохнул и вопросительно улыбнулся Уену. — Первая: мои зачеты начнутся со следующей недели. — Но ведь до экзаменов еще месяц… — нахмурился Сонхва, наблюдая за тем, как Хонджун убирает ноутбук и тетради в рюкзак. — Я о том же!.. Просто ужасно… Я уже устал и хочу сдохнуть.       Пак еле сдержал улыбку, когда Ким трагично прикрыл рот рукой и, глядя в окно, отпил немного кофе. Уен не обратил внимания, с точно такой же карикатурной трагичностью уткнувшись лбом в столешницу. Он схватился за сердце, имитируя сердечный приступ. Хонджун поддразнивающе повторил это движение. — Вторая. Я же с тем красавчиком общаюсь. — Ну? — Они временно приостанавливают выступления. — Почему?.. — Сонхва шокировано и сочувствующе посмотрел на Уена. Тот на удивление не выглядел подавленным. — Хотят немного «обновиться», — вздохнул он, залезая в телефон. — Костюмы новые, логотип… Я сказал Сан-и, что учусь на дизайнера. Тот вдохновился и решил поискать кого-нибудь, чтобы немного дизайны обновить.       Они замолчали. Студенты, медленно заполняющие столовую, создавали неприятный монотонный шум. Уен снова громко вздохнул и закрыл лицо руками. — Как намекнуть ему, что вот он я, тут, что я готов помочь? — Просто напиши ему об этом прямо. Не ходи вокруг да около, — вдруг высказался Хонджун. Чон всего мгновение выглядел удивленным из-за того, что к нему обратился парень его друга, а потом покачал головой и отложил телефон, глядя на Хонджуна, как на умалишенного. — Ты совсем дуру гонишь? Нет, так не пойдет. Я буду навязываться тогда. Не хочу создавать дискомфорт. — А так ты только накручиваешь себя. — Сан-и невероятно милый человек… не хочу, чтобы ему было некомфортно. Он бы попросил, если бы хотел, чтобы именно я им спроектировал дизайны. А так… — Скинь ему парочку своих работ. — Я скинул! — А он что? — наконец вмешался Сонхва. Было невероятно интересно наблюдать за диалогом этих двоих, но и в стороне оставаться не было желания. Уен всплеснул руками. — «Мило». «Мило»!.. Просто «мило» и ничего больше. Я в отчаянии. — Значит, твои работы не заслуживают оценки выше простого «мило» — фыркнул Хонджун, делая малюсенький глоточек своего кофе и морщась. — Прошу прощения? — задохнулся от возмущения Уен. Он встряхнул головой, оскорбленно и гордо поправляя вьющиеся волосы. — На курсе моей помощи каждый просит. И, вообще, было бы «мило» — я бы не зарабатывал.       Сонхва пожал плечами, утыкаясь носом в свой кофе и начиная методично его помешивать. Пить эту горькую мешанину со льдом желания не было, и потому он лишь пристально буравил ее взглядом, отлично понимая, что отступать и просить Хонджуна поменяться уже нельзя. Уен что-то бормотал, не обращая внимания на подавленные взгляды обоих парней, которыми они смотрели на свои напитки. — Что студсовет будет делать на окончание семестровых экзаменов? — вдруг спросил он. Пак пожал плечами. — Наверное, устроим что-то вроде вечеринки. Мы еще не думали об этом. Только-только окончился экономический слет с другими университетами, так что ребята из культуры отдыхают. У них и без того дел хватало по поддержке наших выступающих. — Скоро Джиен приедет, получается…       Хонджун нахмурился на это и поджал губы, недовольно отпивая свой кофе. Сонхва заметил краем глаза, как тот нахмурился, и поднял теплый добрый взгляд, снова аккуратно протягивая руку и едва касаясь пальцев парня напротив. Ким лишь слабо сжал их в ответ, оглаживая тонкую горячую ладонь. Сонхва уже увереннее перехватил руку парня и, самозабвенно улыбаясь, прошелся ногтями по длинным аккуратным пальцам, из-за чего Хонджун дернулся от пробежавшихся мурашек. — Вы такие неловкие, — произнес Уен. Сонхва оглянулся, глядя на то, как тот усиленно ищет хороший ракурс и делает несколько фотографий. Не отрываясь от экрана, он улыбался своим мыслям. — Я скину тебе, — пообещал он Сонхва, поднимая голову. Лицо его озаряла хитрая улыбка. — Обещаю. — Джиен-и… — протянул Сонхва. Он нахмурился, оглаживая ладонь Хонджуна и успокаивающе согревая ее. — Да… наверное, она поддержит идею с внеплановой вечеринкой. К тому же, она обожает стрясать со всех деньги на какие-то мероприятия и нужды университета. — Вспомни, как она была счастлива, собрав приличную сумму на проект по озеленению… — согласно кивнул Уен. — Или тот момент, когда она несколько недель подряд без устали мониторила и продвигала свой сбор на благотворительность…       Хонджун чувствовал, как его начинало потряхивать. Слушать это было совершенно неприятно. На мгновение появилось желание вырвать руку и отодвинуться подальше, но его удерживало осознание, что Сонхва совершенно не пытается как-то задеть или обидеть его и говорит это, вероятно, из самой обычной вежливости, которая была неотъемлемой частью его жизни и характера. С Мин Джиен они были знакомы уже давно, и потому не было абсолютно ничего удивительного в том, что он поддерживал легкую беседу о достоинствах девушки. Но неприятный укол обиды и злости все-таки пронзил на мгновение сердце.       Хонджун старался не выделяться на фоне остальных, и достижениями в области той же благотворительности похвастаться тоже, разумеется, не мог. Он был очень смущен, когда Сонхва сказал, что ему понравилось его импровизированное выступление на барабанах. Этот короткий и неловкий комплимент, который мог бы быть адресован абсолютно любому (если учитывать саму ситуацию в целом), выбивал из колеи. Хонджун и правда не знал, как на него реагировать. Хотелось плакать от счастья, что его талант, которым он гордился, заметили, а, с другой стороны… Присутствовала острая тяга спрятать это глубоко-глубоко, чтобы никому и никогда не показывать во избежание малоприятной перспективы потери любви к этому своему хобби.       Иррациональный страх оказаться позади все же ударял по голове. И Хонджун понимал, что бояться нечего: Сонхва не играет на барабанах — и в принципе на каких-либо музыкальных инструментах — и не состоит ни в каких музыкальных кружках, а вечеринки и концерты посещает редко. Однако, учитывая, что он сам эту любовь к музыке подцепил от одного очень дорогого человека в прошлом, крайне не хотелось швырять в это еще и Сонхва. И не только из-за того, что из этого музыкального болота не выбраться, как бы ни старался, но и потому что Сонхва идеален. Он идеален во всем, за что берется. И в игре на барабанах он будет идеален, а это будет значить, что очарование Хонджуна мгновенно пропадет. Людей привлекает что-то необычное и неизведанное. Сонхва сделал комплимент навыку Хонджуна, и было стойкое ощущение, что Сонхва захочет изучить что-то новенькое ради развлечения или саморазвития. А если идеальный Сонхва начнет делать что-то, чем увлекается неидеальный Хонджун… Он точно крайне быстро его превзойдет, и Хонджун потеряет единственное, что вызвало у другого человека интерес. Это была абсолютно глупая и неадекватная боязнь остаться позади. Если Сонхва заинтересовали музыкальные навыки Кима, то что будет, когда «ученик превзойдет учителя», и Пак увидит, насколько Хонджун обычный, если убрать это увлечение игрой?       Единственное, чем смог Хонджун привлечь такого недосягаемого и прекрасного Пак Сонхва… было ли это просто комплиментом, или Хонджуну лучше уже прямо сейчас бороться с «соперником» и стараться отдалиться, чтобы осознание собственной никчемности не ударило еще сильнее?       Сонхва слишком легко говорил комплименты. Он был слишком добрым и слишком открытым. Он с такой милой улыбкой говорил о Джиен, что зубы сводило. Если он раскидывается подобным, действительно не вкладывая ничего большего, то Хонджун в растерянности и правда не понимает, что привлекло Пак Сонхва в его жизнь, и за что конкретно нужно держаться, чтобы он не потерял интерес и не ушел. Какую именно маску прижимать к лицу крепче и добавлять новые детали, отчаянно цепляясь за малейшие признаки заинтересованности? Каким ему быть? Он не понимал Сонхва и не знал, как себя вести и что показывать при нем. Экстравертным рок-музыкантом? Тихим художником? Замкнутым читателем фэнтезийных книжек в книжном магазине? Кем ему быть для того, чтобы не остаться одному?       Хонджун попытался вырвать руку, чтобы не чувствовать этих горячих пальцев на тыльной стороне своей ладони. Однако Сонхва с ласковой рассеянностью удержал его и перехватил крепче, все еще что-то обсуждая с Уеном. В ушах шумело. От этого легкого и мимолетного действия все внутри скрутило и ошпарило болью. Хонджун резко почувствовал, что он хочет плакать. Как тогда, ночью, когда Сонхва целовал его руки и тихо пел своим прекрасным бархатным голосом. Обжигающий жар его руки резко контрастировал с ледяной кожей Хонджуна, и он попробовал вывернуться снова, испугавшись, что случайно заморозит этот пылающий огонь своим беспристрастным и неразборчивым холодом, который поглощал все без разбора. Он появился, когда Хонджун потратил все свои силы на то, чтобы закатать в асфальт потухшие давным-давно надежды.       Сонхва виновато посмотрел на парня, наконец убирая руку и осторожно улыбаясь. Ким скрестил руки на груди и откинулся на спинке стула. Сердце начало потихоньку успокаиваться, а дыхание постепенно выравнивалось. Настроение летело на дно с невероятной скоростью, и Хонджун чувствовал, как падает заодно с ним. — Короче, я реально считаю это крутой идеей, — донеслось до воспаленного сознания радостное щебетание Уена, предчувствующего неплохую тусовку по поводу окончания семестра. Пак отозвался рассеянным мычанием. — Заебись сидится вам?       Все трое изумленно вскинули головы. Минги стоял, хмуро постукивая пальцами по крышке телефона, который держал в руке. Он переводил суровый взгляд с Сонхва на Хонджуна и обратно. — Сидят, веселятся. Я больше никогда никого не пущу на ночь в свою комнату, — он уселся, ставя коробочку с шоколадным молоком и снимая очки. Устало потерев глаза, тут же принялся раздраженно постукивать ногой, не отрывая неприязненно взгляда от Сонхва. Тот неловко поерзал. — Что такое? — наигранно удивленно спросил Хонджун, и Сон перевел взгляд на него. — Тебе не понравилось разве ночевать со своим парнем? — Очень понравилось, — саркастично отозвался тот. — Аж хер весь в мозоли стер.       Уен прыснул со смеху, прячась за крышкой ноутбука Сонхва. Минги на него совершенно не обращал внимания. Глаза его были красноватыми и уставшими, а взглядом можно было сжигать и убивать. Ночка не задалась не только у Сонхва и Хонджуна, судя по всему. — А что ж ты жалуешься тогда? — Ким выдержал прямой разъяренный взгляд приятеля, отпивая кофе. — Я больше никогда не буду вестись на ваши, — он обвинительно ткнул пальцем сначала в Хонджуна, а потом в Сонхва. — На ваши щенячьи глаза. Решайте проблемы сами, не выгоняя меня из комнаты. — А тебя выгнали из комнаты? — весело спросил Уен. — А ты не знал? — обиженно протянул Минги. Он, подслеповато сощурившись, пытался сфокусировать зрение на Чоне. — Они меня выгнали, так как хотели спать вместе… — Да ладно?.. — Да. Представляешь? — Минги надулся, а Уен сочувствующе покачал головой. — Из-за этого я ночевал сегодня в комнате Чон Юнхо. — Бедняга!.. — трагично прикрыл рот Чон. — С самим Чон Юнхо? — он наклонился к Сонхва и понизил голос до шепота. — А кто такой Чон Юнхо? — Это его парень, — таким же шепотом отозвался Пак, и они вдвоем прижали руки к груди, качая головами. — Хватит издеваться!       Минги был явно не очень готов разделить их странное приподнятое расположение духа. Он посмотрел на задумчиво крутящего стакан с кофе Хонджуна. — Ким Хонджун! — звучно позвал он, и парень, поморщившись, поднял голову. — Ну скажи хоть что-нибудь. — Детский сад, вот что я скажу. — Да иди ты, — отмахнулся Сон. Он взял коробочку с молоком и, зло хмурясь, отпил немного. — Неужели все настолько плохо? — наконец аккуратно поинтересовался Сонхва, успокаивая улыбающегося во все тридцать два Уена. — Ну…       Минги задумался. Насколько все было плохо?..       Можно ли считать полным провалом то, что он так недвусмысленно жался и практически лапал своего лучшего друга, а потом половину ночи не мог уснуть, потому что в голове то и дело вспыхивали отвратительно яркие и невыносимо горячие картинки его воспаленного воображения? Наверное, да. С одной стороны, Минги не жаловался. Разумеется, он проснулся неудовлетворенным и злым из-за того, что мозг насмешливо подбрасывал хвороста в огонь возбуждения и плывущего сознания. Но в то же время чересчур пошлые, мерзкие и грязные фантазии в какой-то степени остудили пыл. Будучи крайне неуверенным в себе, на каждое «А что, если бы мы…» находилось невероятно убедительное «Он бы точно был против, потому что…»       И там начинался калейдоскоп причин. Потому что Юнхо ни разу не говорил о своей ориентации, а, значит, не давал зеленого или красного света, а принуждать его не хочется. Потому что они лучшие друзья и не должны такого делать. Потому что они знакомы так давно, что уже даже неловко становится, как будто испытываешь влечение к родному брату. Потому что по сравнению с широкоплечим Юнхо, у которого глаза-полумесяцы во время улыбки и невероятно мягкие и теплые руки, он, Минги, кажется гадким утенком, так и не вышедшим из того образа маленького худющего мальчишки с отвратительным зрением и нулевыми навыками общения.       Так что, да. Вероятно, жаловаться на плавящиеся мысли и недвусмысленно развратные фантазии он не мог. Они удовлетворяли его желание близости, но при этом останавливали и не давали бросится голодным зверем. И помогали, спуская все возбуждение, но при этом и тормозили.       Но, с другой стороны, это так раздражало и убивало Минги, что он не знал, что делать. С утра он еле как убежал от расстроенного и смущенного взгляда Юнхо, который по-особенному пристально наблюдал за другом. Сон не мог заставить себя посмотреть на него в ответ. Стоило лишь попытаться поднять глаза, как тут же память услужливо подкидывала прошлый вечер, ощущение бархатной кожи под кончиками пальцев, горячее хриплое дыхание в шею и голодный взгляд, бегающий по лицу. Его мозг точно издевался над ним.       По шкале от одного до десяти, насколько Минги облажался? На все сто. Облажался, потому что теперь абсолютно не представляет, как выбросить из головы воспоминание о прижатом к его паху бедре и ласковой ловкой руки в волосах. — Ну… — он прокашлялся. — Все не так плохо… наверное. — «Наверное»? — Хонджун приподнял бровь. — Да. Наверное. Я не уверен, что чувствует Юнхо по всему этому поводу. — Вы что, переспали? — бесцеремонно влез Сонхва, за что получил раздраженный взгляд Хонджуна и удивленно-одобряющий — Уена. Минги вжал голову в плечи и ссутулился. — Я тебя умоляю, — зло пробормотал Ким. Он отпил кофе и махнул рукой на своего соседа. — Эти двое никогда в жизни не переспят. Я знаю и одного, и второго. — Все верно, — с мудрым видом приподнял подбородок Сонхва. — Эти двое так крепко любят друг друга, что их отношения прошли ту земную стадию мирского бытия, когда чувствуешь половое влечение к своему партнеру. Теперь их связывают узы намного прочнее телесных. — Это как в китайских новеллах, — важно заключил Уен. Он скрестил руки на груди. — Небожители, далекие от бренной жизни суетного человечества… Когда на пути совершенствования они приняли себя и более высокие духовные формы существования. — Именно так… — подхватил Хонджун. — Я понял. Их любовь выше нашего понимания. Она как произведения Моне, сначала не принятая простым обывателем, а потом обласканная им же… Мы можем лишь восхититься тем, как они перескочили все те стадии человеческих отношений, поднявшись на абсолютно новую ступень проявления прекрасного. — Я вас всех придушу сейчас… — ярко-алые пятна смущения покрыли шею и щеки Минги. — Я все еще здесь, между прочим… — Да, да, — отмахнулся Хонджун. — И ты можешь идти, кстати. — Готов поспорить, когда они наконец решат потрахаться, я буду уже лежать под кучей капельниц и умирать от старости… — притворно всхлипнул Сонхва. Уен в тихой поддержке погладил по плечу. — Не отчаивайся, хен… Мне кажется, это произойдет раньше, чем через год, так что ты узнаешь об этом не на смертном одре. — Ах ты ж!..       Сонхва слегка ударил друга по плечу, из-за чего тот взвизгнул и засмеялся. В немой просьбе помочь посмотрел на Хонджуна, обиженно дуясь на то, что его назвали старым. Ким лишь пожал плечами и закатил глаза. — И, вообще, сижу плачусь о своей личной жизни… — пробормотал Минги, снова залезая в телефон. — А тут, между прочим, работа новая вышла у моего любимого автора. — Опять твои гомогейские истории на две тысячи глав? — Нет, в этот раз коротенький драбблик, — стойко проигнорировал выпад Хонджуна Минги. — Коротенький кто? — шепотом спросил Уен у Сонхва. — Не вникай, это чисто их тема, — покачал головой тот. — Про что в этот раз? — Про то, как два парня смотрят фильм, а потом ебутся. Прочитать вслух, хен?       Ким скривился и сделал вид, будто его тошнит, отмахиваясь от сладчайшей улыбочки Минги. Тот поправил очки и мстительно закатал рукава, прокашливаясь. — Сначала они сели смотреть какой-то хоррор, а потом, когда один из них забрался на колени ко второму… — Фу, прекращай!.. — Хонджун съежился. — Они касались друг друга… рука того, кто снизу, гладит бедра того, кто сверху… — Минги, не отрываясь от текста, бегает по написанному в телефоне глазами и выискивает самые горячие моменты. — О! Они поцеловались!.. — Избавь меня от этого… — «Язык старшего проник прямо в приоткрытые губы лучшего друга…» — Сон понизил голос до хриплого полушепота и наклонился ближе к Хонджуну, который, пища что-то, заткнул уши руками. Минги широко улыбнулся и продолжил читать, слегка повысив голос. — «Тот запустил тонкие пальцы прямо в кучерявые волосы целующего его парня, и когда прохладная рука прошлась по внутренней стороне бедра…» — Опа, компромат, — Уен быстро достал телефон и, высунув кончик языка, старательно искал лучший ракурс, чтобы заснять, как Хонджун, проливая наигранные слезы, корчится в явно гипертрофированной агонии, а Минги еле сдерживает смех.       В какой-то момент Сон наконец-то остановился и изумленно поправил очки, по-птичьи склоняя голову и дальше быстро читая уже про себя. С каждой секундой его лицо все больше бледнело, а кончики ушей наливались смущенным румянцем. — Что такое? — наконец спросил Сонхва, изумленно заметив изменения в поведении друга. Минги покачал головой и листнул наверх, что-то быстро просматривая, а потом — снова вниз. — Я сейчас такое… четкое дежавю словил…       Крайне знакомая ситуация описана…       Но это он не станет озвучивать, а то сойдет за умалишенного. — Вот сейчас как расскажу Юнхо о том, чем ты тут балуешься — вмиг мозги на место вправит, — весело прощебетал Сонхва и крутанулся на стуле, активно маша рукой в толпу студентов.       Минги словно вырвали из полудремы. Он испуганно вскинул голову и, заметив мелькнувшую кудрявую макушку, тут же вскочил на ноги, торопливо засовывая телефон в карман и хватая свое недопитое молоко. Он наскоро попрощался с ребятами и, показав язык все еще хмурому Хонджуну, мгновенно скрылся в толпе.       Оставшиеся за столом недоуменно переглянулись. — Это сейчас Минги-я был? — раздался расстроенный тихий голос Юнхо, который с тоской смотрел в том направлении, куда сбежал его друг. — Не столик, а проходной двор… — пробурчал Хонджун.       Сонхва улыбнулся и взял его за руку. Юнхо выглядел подавленным, и даже неизменная улыбка на губах не скрывала его печального взгляда, как у котенка, оставленного за дверью в ливень. Он лишь скользнул взглядом по сцепленным рукам друзей и коротко поклонился в знак приветствия. — Что у вас произошло?       Чон пожал плечами и, даже не глядя на Сонхва, лишь вздохнул ему в ответ.       Уен молча переписывался с кем-то, абсолютно игнорируя напряженную атмосферу вокруг. Он был в своем мире, глупо улыбался в экран телефона и покачивал ногой. — Я… боюсь, что перестарался прошлым вечером, — наконец выдохнул Юнхо, аккуратно присаживаясь на свободный стул и устало прикрывая глаза. Он был очень бледным, под глазами залегли тени, а руки слегка подрагивали. Он болезненно поморщился из-за яркого света, льющегося из окна, и потер глаза. — Нашел не самый лучший фильм, из-за чего Минги может теперь избегать меня. — Психологи круглого стола, — прошипел Хонджун, недовольно подергивая ногой. Он посмотрел на Чона долгим внимательным взглядом, и тот мягко улыбнулся. — Давай прекращай загоняться. Мальчику нужно время на то, чтобы переварить эту волшебную ночь с крашем.       Юнхо весело засмеялся. — «С крашем»? Нет-нет, Джун-и, ничего такого! Мы просто друзья, и не более.       Уен приподнял бровь и бросил скептический взгляд на сидящего напротив него парня. Он прокашлялся, но на вопросительные глаза Юнхо лишь покачал головой, обменявшись с Сонхва полными усталости и боли взглядами. — Как скажешь, — легко отступил Хонджун. Он отпил кофе. — В любом случае, тут на весь обеденный перерыв открылся, похоже, клуб психологической помощи, так что, если вдруг решишь передумать насчет ваших отношений… — он красноречиво посмотрел на Уена, который с выражением полной безнадежной тоски на лице подпер щеку кулаком. Он перехватил этот многозначительный взгляд и важно кивнул, поняв, видимо, что Ким пытается сказать. — Если что, — подхватил он, — поможем принять ориентацию. Среди нас бишка и два недо-гея. — Замолчи!.. — прошипел Сонхва. Он выдернул свою ладонь из руки Хонджуна, хватая заливающегося хохотом друга за плечи. Он пару раз встряхнул его, безвольно вздыхая. Наконец с серьезным видом оглянулся на Юнхо. — Юнхо, если тебе понадобится совет или помощь — ты всегда можешь обратиться к нам. — Спасибо, Сонхва-щи, — ласково наклонил голову тот, поднимаясь и глядя на часы. — Спасибо за компанию вам всем. Но… я надеялся перехватить Минги-я. Если вдруг увидите его снова — попросите, пожалуйста, его ответить на мои сообщения, — он ненадолго задумался. — Ну, или хотя бы прочитать их… Ладно? — дождавшись кивков, он учтиво поклонился и перехватил сумку покрепче. — Спасибо за компанию! — Тебе спасибо!.. — крикнул ему вслед Уен, уворачиваясь от рук Сонхва. — Мне тоже пора. — Куда намылился? У тебя еще пара после обеда, — сурово нахмурился Пак, прищуриваясь и глядя на часы на руке Хонджуна. Тот услужливо протянул руку, чтобы его парню было удобнее.       Уен хитро улыбнулся, поднимаясь и поправляя волосы. — Знаешь что, хен? Если ты такой скучный и занудный — то это твои проблемы. А лично я собираюсь на свою мини-свиданку.       Парень накинул на плечо шоппер и помахал ладонью оставшимся сидеть за столиком приятелям. Выплыв из столовой и виляя среди людей с мечтательным выражением остановился около выхода, прикидывая, на каком автобусе ехать. Ему хотелось верещать от восторга. Он залез в телефон, заходя в окно диалога.       Последнее сообщение от Сана выделялось ярким пятном и отпечаталось в мозгу, но Уен все равно перечитывал его снова и снова. Сердце трепыхалось где-то в горле, дыхание сбивалось, а мысли путались. Тот самый горячий альфа 13:55 Можешь заехать ко мне после занятий, если хочешь. Я не настаиваю, но все равно у меня выходной сегодня, так что… буду рад тебя видеть…