Предложение

      Как только дверь открылась, Сан замер на пороге, неловко переминаясь с ноги на ногу. Он не знал, плакать ему или смеяться.       Уен стоял с широченной улыбкой, опираясь локтем на дверной косяк. Зажав розу между зубами и держа в руках картонную коробочку с пирожными, он выглядел как бэдбой из старых журналов: растрепанные волосы и поставленный воротник рубашки под джемпером. Он подмигнул побледневшему парню, выпрямляясь и протягивая коробку. Сан, все еще пребывая в шоковом состоянии, машинально взял ее. Он закусил губу, чтобы не расхохотаться, когда Уен, подбоченившись и зачесав волосы, прошел внутрь квартиры, прикрывая за собой дверь.       Чон наконец-то вытащил розу изо рта, усмехаясь. — Как дела, милашка?       Сан не выдержал. Он, прикрыв рот рукой, прыснул со смеху. Из-за этого его плечи мелко затряслись, а глаза стали похожи на полумесяцы.       Уен невольно залюбовался, наклоняя голову. Из горла его вылетел умильный писк, и он протянул руки, хватая парня за щеки и поднимая его лицо, вынуждая посмотреть на себя. Сан вопросительно захлопал глазами, слегка краснея и несильно сжимая запястья Уена в немой просьбе не нарушать личное пространство. Чон тут же взъерошил черные слегка влажные после душа волосы и отскочил назад, спешно разуваясь и проходя вглубь квартирки. — Ты ведь говорил, что у тебя сегодня четыре пары, — Чхве мельком глянул на часы, ставя коробку со сладостями на стол. — Как-то ты рано.       Уен радостно разгуливал по студии, заинтересованно рассматривал все, на что падал его взгляд, в то время как Сан внимательно следил за ним, ощущая странное судорожное волнение где-то в глубине груди. Отчего-то было необычно видеть привлекательного парня в этой тесной и темной студии, словно никем не ожидаемая капелька света достигла самого дна морской впадины. Он выглядел чужеродным, странным, и невольно в голове мелькнула мысль о том, что Сан, вероятно, наконец-то сошел с ума, раз видит что-то столь нелепо чуждое его обыкновенно серому миру-куполу в студии-бункере.       Чон оглянулся через плечо, ласково и как-то смущенно улыбаясь. — Я… освободился пораньше.       Он прошелся взглядом по стенам, отмечая развешанные тут и там эскизы, которые черно-белыми набросками и яркими пятнами выделялись на серых стенах. Сам Сан уже давно перестал их замечать, лишь добавляя время от времени новые, потому что в его картине мира это стало уже абсолютной рутиной.       Тут и там висели наброски с изображениями различных костюмов, которые парень придумывал для следующих выступлений, где-то можно было заметить раскадровку с планом движений, иногда мелькали эскизы для кастомных подарков от «Moon Ligth». Уен увидел изображение со скетчбуком, который он получил. Бумага протерлась — видимо, тот, кто делал эскиз, слишком часто исправлял рисунок — пометок с надписями, написанными едва различимым неразборчивым почерком, было слишком много, они занимали все свободное пространство листа и относились стрелочками к разным частям рисунка. Что-то было перечеркнуто, затерто, исправлено. Как и все остальные рисунки на стенах. — Извини… — пробормотал Сан. Уен еле оторвал взгляд от бумаги на стенах, переводя взгляд на парня, который все еще неловко мялся около стола.       Сердце его защемило. Создавалось ощущение, что это Сан пришел в гости к Уену, а не наоборот: так несуразно и испуганно стоял Чхве на собственной кухне, бегая глазами и не зная, куда деть руки. Захотелось подойти и просто крепко-крепко обнять его, но… Уен вспомнил, как каждый раз Сан отодвигал его руки или мягко намекал, что не хотел бы, чтобы к нему прикасались, и в горле встал ком, из-за которого резко сбилось дыхание. Это с Сонхва Уен мог быть резковатым и не задумывался ни об одном своем действии, потому что и сам Пак был тактильным и импульсивным настолько, что эта граница стиралась. Сан же, казалось, был соткан из тончайших шелковых нитей, дрожащих на ветру.       Однако секунду спустя Уен понял, что Сан дрожал не от ветра, а из-за чего-то, поселившегося в его голове, потому что в теплой и аккуратно обставленной квартирке не было ни намека на холод или ветерок.       Брюнет несмело прикоснулся к коробке с пирожными, начиная теребить бечевку, которой была перетянута небольшая светло-зеленая упаковка с мелкими зелеными листочками. Он поджал губы и нахмурился, чересчур сосредоточенно вертя в руках веревочку. — Я и правда не ожидал увидеть тебя так рано и потому не успел прибраться… Только-только из душа вышел, — он поднял сияющие влажные глаза, и Уен почувствовал, как внутри все переворачивается. Из-за этого виноватого темного взгляда хотелось пищать.       В прошлую их встречу Сан был не таким мягким и теплым: он выглядел сексуальным, горячим, привлекательным, притягательным, обворожительным, смущающим. Его глаза сжигали дотла, а вид перекатывающихся под влажной кожей мышц притягивал взгляд и заставлял сглатывать слюну, чтобы хоть как-то смочить пересохшее горло. Стоило лишь вспомнить, как сияли черные бездонные зрачки из-под упавших на лоб волос и как соблазнительно язык проходился по пухлым губам… Чон, казалось, сходил каждый раз с ума из-за воспоминаний о том Сане, которого встретил. И тот Сан был совершенно не похож на того, кто стоял сейчас перед ним.       Ни оголенной кожи, ни подведенных глаз, ни пылающего взгляда — все это пропало под теплым толстым свитером и пижамными штанами с цыплятами, а из-за того, что сейчас парень смотрел на Уена так виновато и обеспокоенно, создавалось странное ощущение, будто творится что-то явно странное. Как будто Уен увидел то, чего не должен был. Словно тот человек с видеозаписи, спрятанной под паролем в папке на телефоне, не имел ничего общего с этим пушистым комочком.       Сан слегка покраснел под пристальным застывшим взглядом и неловко переступил с ноги на ногу, поглаживая себя по плечу и несмело улыбаясь, из-за чего на щеках мелькнули обворожительные ямочки. Он наклонил голову, и Уен по-птичьи повторил это движение. Сан улыбнулся смелее.       Он подозвал парня жестом, а сам щелкнул чайник, проверяя количество воды. — Тебе чай или кофе? — Что угодно, — Уен понял, что его голос охрип, только когда поймал на себе обеспокоенный взгляд черных глаз. Он прокашлялся и помахал рукой. — Я все пью, что под руку попадется. — Хорошо… Тогда…       Сан поставил на стол чашку и достал чай в пакетиках. — Если хочешь, я могу сходить в магазин за нормальным!.. — замахал руками он, увидев, как нечитаемо Уен посмотрел на предложенный чай.       Тот вздрогнул и поспешно вскочил со своего места. — Н-нет, все хорошо! Я просто подумал, что очень странно, что ты пьешь зеленый чай… типа… ты… ну, ты выглядишь как тот, кто… больше по кофе?..       Они уставились друг на друга. Уен почувствовал, как заливается краской. Качнув головой, сел на место и уткнулся взглядом в столешницу.       Некоторое время они провели в тишине, пока Сан наливал чай и распаковывал принесенные пирожные. Уен, насилу заставив свое сердце успокоиться, поднял сияющие глаза, наблюдая за тем, как парень носится по кухне, слегка хмурясь. Глубоко вздохнув, подпер щеку ладонью. Сан вопросительно посмотрел на притихшего Чона, и их взгляды пересеклись. Неловко улыбнувшись друг другу, снова отвернулись в разные стороны.       Уен, покачивая ногой, принялся с новым интересом разглядывать скромное убранство квартиры и разбросанные компакт-диски с песнями. Сан, поправляя волосы, чтобы они не падали на глаза и не мешали, рассматривал Уена.       Сложно было поверить, что знакомы они были всего несколько дней. С той самой встречи в Кандонгу прошло всего чуть меньше недели, однако уже Сан чувствовал, как Уен плотно вошел в его обычную жизнь. Возможно, он просто долго ни с кем особо не общался, и из-за того, что у него появился кто-то, с кем он хотя бы поддерживает разговор (или тот, кто, скорее, поддерживает разговор с ним), Сан слишком сильно зациклился на этом парне. Вставать по утрам и видеть сообщения, отправленные посреди ночи, различные смешные видео и кучи вопросов стало чем-то рутинным. Чхве всегда с радостью отвечал на все, что успело накопиться в диалоге, совершенно забывая себя контролировать. В последнее время он стал рассеянным.       Уен и правда казался инородным пятном в маленькой студии, притягивающим взгляд. С ним было легко. Просто. Он просто улыбался, просто шутил, просто смотрел дольше положенного. Иногда даже слишком просто. Настоящий Сан — тот Сан, который жил уже несколько лет в своем коконе — был совсем не таким: он сидел и долго думал о том, как хочет тоже сказать что-то несуразное и глупое, как хочет провести вместе время, снова мимолетно прикоснуться, как тогда, на выступлении. Танцевальный вечер в «Сентябре» казался плодом воображения, который Сан старательно взращивал. Кто знает? Может, и не было никакого Чон Уена, и никакого видео тоже никогда не существовало, и все, что на следующее утро прочитал Чхве в Twitter было также просто выдумкой, подкинутой утомленным одиночеством и ежедневным самобичеванием мозгом. Просто Сан увидел красивого парня и с головой погрузился в свои больные фантазии о нем.       Поэтому то, что сейчас Уен — его громкий и общительный гиперактивный Уен — сидит на кухне напротив и пьёт чай, болтая ногами и что-то мурлыча под нос, совершенно не воспринималось чем-то реальным. Сан не заслуживает этой капли тепла. Он слишком трусливый для того, чтобы хотя бы попробовать отогреться им. Было бы здорово просто схватить камеру и запечатлеть этот момент. Прямо вот так, когда Уен перепачкан кремом и, тихо шипя под нос проклятия, вытирает рукавом разлитый по столу чай. Сфотографировать, распечатать и носить с собой, чтобы в очередной раз, когда он теряет связь с реальностью, смотреть на фотографию и возвращаться в бренную телесную оболочку.       Сан не сразу заметил, что Уен зовёт его. Только когда парень щёлкнул прямо перед носом Чхве, тот встрепенулся и расцепил переплетенные пальцы, чтобы машинально придержать мелькнувшую перед глазами ладонь. Чон охнул и выдернул руку, виновато щурясь в улыбке. Вспыхнувшее на кончиках пальцев тепло чужого тела заставило Сана тяжело сглотнуть, а его сердце — забиться быстрее. Это было… приятное чувство. — Давай, возвращайся на Землю. Я спросил, нашёл ты дизайнера или нет? — Нет ещё…       Глаза шатена загорелись, когда он услышал это и выпрямился.       Сан неловко прошелся пальцами по стенке кружки, а потом, сделав малюсенький глоток, пробежался неприязненным взглядом по валяющимся в беспорядке вещам. Благо, он успел убрать в ящик одеяло и постельное белье, на котором спал. Разумеется, когда живёшь один, необходимости убирать за собой спальное место, коим являлся диван, не было, но в этот раз эта маленькая привычка спасла от еще большего позора. В глазах Чон Уена хотелось казаться идеальным. — Говорю же, — протянул шатен, наигранно незаинтересованно взмахивая рукой. — Я могу помочь.       Сан стыдливо и несмело улыбнулся. — Не хочу тебя напр… — «Напрягать», — перебив его, протараторил Уен. — Да, да, я слышал это уже тысячу раз. Но в этот раз я придумал еще несколько аргументов!       Он воодушевленно вскочил на ноги и полез в шоппер, который висел с ветровкой на одном крючке около входной двери. Выудил тетрадочку, прошёл в центр комнаты и прокашлялся, важно подбоченившись. Сан с едва сдерживаемой нежностью во взгляде наблюдал за его размашистыми движениями. — Итак, «Топ причин сотрудничества лидера кавер-группы «Moon Light» Чхве Сана и третьекурсника по направлению графический дизайн Чон Уена», — громко продекларировал он, без запинки тараторя написанное в тетрадке. Дочитав, поднял глаза и, раскинув руки в стороны, оглянулся по сторонам, сердечно кивая. — Благодарю, благодарю!.. Дамы и господа!       С милейшей улыбкой помахал рукой в сторону окна, послал воздушный поцелуй Сану и, изобразив на лице искреннее радостное недоумение, поклонился, пожимая протянутую воображаемую руку. Сан тихо посмеялся, прикрывая рот ладонью. Уен невольно завис на секунду, но тут же взял себя в руки и прочистил горло. — Пункт первый, — начал он. — В таких творческих профессиях, как дизайн, очень важно иметь портфолио со своими работами. Я, разумеется, имею некоторый опыт выполнения частных проектов, но чем больше накопится работ к концу обучения, тем проще смогу получать новые проекты. Да-да, уважаемая, у вас какой-то вопрос? — он указал рукой на перекинутую через спинку дивана толстовку. Важно кивая, нахмурился и задумчиво прикусил губу, словно и правда слушал вопрос. Наконец он усмехнулся. — «Как связаны графический дизайн и разработка новых костюмов»? Отличный вопрос, спасибо большое, — воодушевленно посмотрел на Сана, жадно выискивая признаки веселья в глазах парня. Успокоился, заметив, как дрожат его плечи, и сам он едва сдерживает смех. — Видите ли, дизайн включает в себя множество аспектов, такие как композиция, колористика, статика или динамика, форма и так далее. Перед тем, как изучать узкопрофильные предметы в данной области, как, например, работа с программами или черчение, изучаются основы. Так что дизайн одежды и графический дизайн имеют точки соприкосновения в самой своей сути проявления, — заключил он, снова вперившись взглядом в тетрадку.       Сан чувствовал, как у него трепещет какое-то ласковое чувство прямо под рёбрами. Смотреть на то, как Уен кривлялся, вызывало в нем искренний восторг. — Второй пункт, — продолжал Чон. — Мне необходимо набраться опыта. Дизайн и разработка новых костюмов — отличная возможность испытать себя и свои скиллы. Мне правда хочется сделать что-то завораживающее и шикарное. Третий пункт. Я хочу быть полезным вам и вашей группе в целом.       Он поднял сияющие восторженные глаза, глядя на Чхве так преданно, что у того перехватило дыхание. Он неловко отвёл глаза и хотел было возразить, как вдруг Уен резко замахал руками, молча прося помолчать. Он кинулся к стулу и, плюхнувшись на него, с самым серьёзным выражением лица обернулся через плечо. — Молодой человек, — вполголоса произнёс он, — не перебивайте оратора!.. — сразу же вскочил и, неуклюже споткнувшись о свою же лодыжку, снова встал на свое место «сцены». Низко поклонился стулу. — Спасибо большое, господин. Так вот… — он вновь верится взглядом в тетрадь, как тут же его прервал заливистый звонкий смех.       Сан наконец не выдержал и громко рассмеялся, закрывая лицо руками и в приступе веселья ударяя кулаком по столу. Уен вытянулся, словно струнка, и навострил уши. Весь он мгновенно превратился в сплошной оголенный нерв, который трепетал от этого чистого искреннего смеха. Голос у Сана был мелодичный, приятный, и его высокий тембр нисколько не резал уши. Улыбка сама собой налезла на лицо, и теперь не хотела сходить, из-за чего болели скулы.       Уен любил веселить и смешить людей. Ему действительно нравилось видеть, как взгляд человека светлеет и в нем поселяется по-детски наивная радость. Вот только если с друзьями или приятелями эта маленькая «привычка» была не больше чем просто развлечением, которое они делили на всех, то наблюдать, как счастье расцветает в глазах Сана было сродни глотку свежего воздуха. С тем же Сонхва в этом плане было намного проще. Пак был человеком лёгким на подъем и поддерживающим абсолютно во всем. Даже их первая встреча, полная нелепых каламбуров и тупых шуток, а потом еще и совместного исполнения какой-то песни, являлась тому подтверждением. В отличие от него, Сан был более закрытым. Даже спустя несколько дней общения он не перестал общаться в формальном и лаконичном стиле, соблюдая все правила приличия и тем самым создавая некую дистанцию. Эта дистанция казалась Уену вызовом, который он обязан был принять во что бы то ни стало. Каждый раз, когда он писал сообщения, сердце отбивало чечетку, а дыхание учащалось: Чон чувствовал себя как марафонец на линии старта. Что написать, какое смешное видео отправить, как отреагировать на очередную фотографию — это было препятствиями на беговой полосе. Уен готов был бежать за своим призом. И он старался изо всех сил, внутренне умирая и возрождаясь каждый раз, когда подбирался на шажок ближе к желанной победе.       Когда улыбался кто-то из его друзей, ласковый тёплый ветер гулял на сердце Уена. Когда улыбался Сан — где-то в душе рождалось и вспыхивало новое солнце. — Я правда хочу помочь, — сорвалось с губ раньше, чем Чон успел подумать. Он тут же прикусил кончик языка, когда Сан пораженно уставился на него так, будто впервые увидел.       Что-то мягкое, невесомое проскользнуло в черных лисьих глазах, а изумление медленно сменилось глубокой задумчивостью. Он, слегка прищурившись и прикусив губу, размышляя, не отрываясь смотрел на Уена. Тот медленно-медленно подошел, стараясь наступать на носочки, чтобы не нарушать вяжущую, словно патока, тишину. Он даже придержал дыхание, когда садился напротив парня на стул, поджимая ноги. Все это время за ним внимательно следили глубокие ониксовые глаза. — Ваша группа столько раз вдохновляла меня… — прошептал Уен, не смея хотя бы немного повысить голос, так как иначе эта волшебная интимная атмосфера будет разрушена. — Ты не представляешь, как я слушаю ваши каверы. У меня мурашки бегут каждый раз, — он еще сильнее понизил голос и слегка наклонился вперед. Сан завороженно повторил это движение. Теперь голос Уена был настолько тихим, что разобрать его можно было только хорошо постаравшись и прислушавшись. Они смотрели друг на друга практически не моргая. — Вы моего возраста, кто-то даже младше. И то, как вы талантливы… Руки дрожат. А ваши танцы? Видел бы ты со стороны, как выглядите на сцене. Знаешь ли ты, как это здорово — слышать песню своей любимой группы в исполнении крутой кавер-группы? Я начинаю чувствовать, что и сам могу сделать все, что пожелаю. Слежу за вашими соцсетями, читаю восхищенные комментарии… — он прикрыл глаза на мгновение, а, открыв их, тут же протянул руку через весь стол, едва ощутимо касаясь пальцами плеча Сана. Тот неловко поежился и прикусил губу, смущенно моргая. — Знал бы ты, как сейчас у меня сердце колотится… — Уен смотрел прямо и твердо, и Сан, не выдержав, опустил глаза, стремясь прикрыться дрожащими ресницами. Кончики ушей его и шея покрылись розоватыми пятнами. Чон поерзал на стуле и смелее прикоснулся к плечу сидящего напротив парня, ласково проводя ладонью по плечу и слегка оглаживая его. — Я… — Чхве тоже говорил слегка громче шепота. — Я всегда все делал сам… правда не знаю, чем смогу… как мне… — он замялся, и Уен снова вернул ладонь выше, практически касаясь пальцами горячей шеи. — Я не знаю… — устало отозвался он, сдавшись и закрыв глаза. — Профессиональные группы совсем не такие. Они кажутся… нереальными, что ли. А вы… вот тут, рядом. И я могу буквально коснуться тебя. Ты переписывался со мной. Держал меня за руку на выступлении. Подарил скетчбук. Но при этом ваша группа считается очень популярной. И я… я чувствую, что вы реальны, а, значит, и я смогу так же. Вы вдохновляете меня. Вы помогали мне в сложные времена. Пожалуйста, позволь и мне помочь.       Сан легко вывернулся из рук Уена и со стоном спрятал лицо в ладони, сжимаясь и отворачиваясь. Чон успел увидеть лишь густой смущенный румянец. В груди кольнуло. Он с нежностью улыбнулся и опустил подбородок на стол, не прекращая преданно и восхищенно наблюдать за тем, как Сан пытается вернуть себе самообладание. Тот задрал голову, глубоко вдыхая и стараясь хотя бы немного успокоить бешено бьющееся сердце. — Дай мне… — он откашлялся, когда понял, что голос охрип, и продолжил, — подумать немножко, ладно? Это все равно не горит. Дело в том… мы еще и сами не знаем, что хотим. — Это как раз работа для дизайнера! — воскликнул Уен, и Сан дернулся от того, как громко прозвучал голос в тишине комнаты, к которой они оба уже привыкли. Шатен виновато заломил руки. — Если вы не знаете, то просто положитесь на мою фантазию. Я принесу эскизы, мы с вами их разберем… Когда у вас следующая репетиция? Давай я приду к тебе перед ней, покажу все, объясню, а ты уже предложишь остальным, если не хочешь говорить обо мне. А логотип… — Не в том дело, — спохватился Чхве. Он критически осмотрел студию и поднялся на ноги, потягиваясь и мягко-мягко улыбаясь. Снисходительно посмотрел на Уена. — На следующей неделе я буду очень много работать, так как потерял кучу рабочих часов. Вряд ли выйдет встретиться… С завтрашнего дня выхожу на смены, сегодня — единственный выходной.       Он потрепал Чона по волосам и встал посередине комнаты, оглядываясь. Глубоко вздохнув и покачав головой, принялся складывать раскиданные вещи. От мысли, что рядом с гостем Сану было комфортно настолько, что он не стеснялся прибраться — Уен всегда считал готовку и уборку чем-то личным — радостно что-то всколыхнулось в груди, а по спине побежали возбужденные мурашки. Сан задумчиво глянул на коробку для дисков около стены, скептически оглядывая разбросанные тут и там коробочки. — Как ты все успеваешь? — простонал Уен, с восхищением и какой-то завистью глядя на кучи эскизов, висящих на стенах. Было что-то завораживающее в том, как в этой студии все существовало в своем собственном хаотичном ритме. — У меня вообще сил ни на что не хватает, когда с пар в комнату возвращаюсь. А у тебя ведь работа еще… Когда ты учишься? — Я не учусь, — улыбнулся Сан. Он рассмеялся, увидев напряженное выражение лица Уена, который явно что-то усердно пытался уложить в голове, а потом снова потрепал парня по волосам. Пока Уен пребывал в процессе сложного мыслительного анализа, Сан планировал взять как можно больше ощущений, чтобы потом тихонько лелеять их в своей памяти в одиночестве. — Кушать все еще хочется, да и на ночевать где-то надо. Для этого нужны деньги, к сожалению…       Он разблокировал смартфон и едва слышно включил какую-то песню, кладя телефон на стол, закатывая рукава. Мелодия показалась Уену смутно знакомой, но сейчас его интересовало совершенно другое. — А родители не помогают? — Мы с ними не общаемся. — Почему? — Потому что я гей, — легко пожал плечами Сан, будто для него это абсолютно не значило, а Уен застыл, будто громом пораженный. Он стеклянными глазами уставился на то, как Чхве медленно собирает с пола диски и складывает их в коробку. — И-извини… — он пристыженно опустился со стула, падая на корточки так стремительно, будто старался провалиться от стыда под землю. — Все в порядке.       Между ними воцарилась тишина. Играющая на заднем плане тихая музыка на контрасте с затихшим разговором вдруг стала оглушающе громкой, и Уен попытался подпеть словам или хотя бы мелодии, чтобы совсем не сойти с ума в этой гнетущей обстановке. Вот только Сану, кажется, не было так же некомфортно после озвучивания подобной довольно-таки личной и интимной вещи. Он продолжал расслабленно собирать раскиданные диски с песнями различных групп, глядя на названия на корешках упаковок. В коробке тоже творился полнейший хаос. Однако лидер группы, который явно проводит за подобными занятиями тысячи часов, сосредоточенно составлял диски в порядке, понятном лишь ему, все также не прекращая улыбаться. В общем и целом, Сан абсолютно никак не расстроился тому, что о его ориентации узнал не особо близкий человек.       Это немного подбодрило, и Уен кашлянул, привлекая внимание вопросительных по-кошачьи любопытных глаз. — Расскажешь?.. — Оу… Ну… да? — удивленно выдохнул Чхве, явно застанный врасплох этим вопросом. — Если хочешь, конечно!..       Сан кивнул и ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. — Они немного консервативны… Мои родители. И поэтому очень разозлились, когда узнали о моей ориентации. Я тогда, по-моему… — он задумался, задрав голову и вглядываясь в потолок в надежде вспомнить все до мельчайших деталей. — То ли с мальчиком каким-то поцеловался, а кто-то им рассказал… то ли они у меня в телефоне увидели какую-то такую фотку. Я еще дурной был, мне показалось, что сфотать, как мы с другом сосемся — прикольная идея. Сам виноват, что сохранил такой компромат на себя. — И все равно они не должны были нарушать твое личное пространство! — Уен раздосадовано выдохнул и плюхнулся на пол напротив коробки с дисками Сана. Тот остановился и удивленно посмотрел на парня, а потом и сам медленно опустился на пол. — Если бы мои родители залезли в мой телефон… Я бы… — Этот телефон купили мне они, так что… фактически, это было и их вещью тоже. — Что… — Чон моргнул пару раз, обрабатывая услышанное. — С хуя ли?! А на тебя они тоже права имеют, потому что ты в результате их секса появился? Или что?!       Сан виновато опустил голову. Он снова начал перекладывать диски. — Ты говорил об этом с ними?.. — Нет… — он снова несмело улыбнулся. — Понимаешь… когда тебя в семнадцать выгоняют из дома, и ты вынужден два года мотаться по друзьям, чтобы переночевать, и перебиваться неофициальным заработком… Нет времени приходить плакаться и на коленях вымаливать поговорить со мной. Мы не общаемся. — А психологи? Ты был у психолога или что-то типа того?.. Это же явно травма, да? — Ну… я был у одного терапевта… Но она сказала, что, вероятно, моя гомосексуальность — это попытка пойти наперекор тоталитарным родителям и доказать им свою самостоятельность.       Уен молчал. От безысходности хотелось выть. Ну почему?..       Он протянул руку, желая погладить парня по плечу, как он всегда делал, когда Сонхва было грустно, но быстро опомнился и тут же перестроил маршрут и схватил какой-то диск, на мгновение замешкавшись. Сан проводил его руку внимательным грустным взглядом и как-то странно усмехнулся, поджав губы. — Вот только на девушек не потянуло, конечно, после того, как я все всем доказал…       Уен даже не знал, что сказать. Он вертел схваченный диск в руках, разглядывая мелкие царапинки на прозрачной стенке упаковки. Было странно видеть что-то настолько старое. В этом было что-то особо притягательное. Чхве оглянулся, чтобы проверить, все ли он собрал, а потом потянулся, чтобы забрать последний, который взял Уен. Однако на полпути его рука замерла, и он ее мягко отодвинул, просто выставляя внутренней стороной вверх в немой просьбе отдать диск. Грустный взгляд тут же затмила широкая улыбка, от которой на щеках появились ямочки. — Ты так спокойно отреагировал… — наконец нарушил молчание он, когда диск уже был в коробке, а та — отодвинута к стене поближе к проигрывателю. — Я… ожидал, что ты сразу же начнешь либо шутить, либо расспрашивать, либо просить, чтобы я в тебя не влюблялся, — Чхве поднял лисьи доверчивые глаза, наклоняя голову. Он откинулся спиной на стену позади, подтягивая колени к груди. — Тебе разве не противно? — У меня лучший друг почти гей, ты о чем? — закатил глаза Уен, а на непонимающий взгляд Сана пояснил. — Сонхва, мы с ним были на вашем концерте. Он буквально встречается с одним пацаном из нашего университета. Не по-настоящему, конечно, но все же… — В каком это смысле «не по-настоящему»?.. — Ой, там такая долгая история, — отмахнулся Чон. — Просто забей. Так вот… Я уже привык ко всему этому вокруг себя. Еще и второй мой друг, Минги… но от него прямо конкретно за километр гомосятиной несет. Там прямо смотришь, и просто сразу: однозначно гей. Ты не воспринимай только на свой счет, ладно? — громко затараторил он, отбивая ритм песни, играющей на фоне. — Я не мыслю стереотипами, но о нем можно. Он тот еще долбоеб… — он ссутулился, глядя на Сана. Тот заинтересованно слушал его, обнимая колени и улыбаясь своей мягкой и ласковой улыбкой. — Типа… он совсем другой, что ли? Как бы объяснить… — А я? — вдруг взволнованно спросил Сан, однако его глаза тут же испуганно округлились. — Извини!.. Перебил. — Нет, не перебил, — качнул головой Чон. — Ты?.. — он пододвинулся поближе, подползая почти вплотную. Чхве уложил голову на колени, готовясь слушать. — Минги… слишком очевидный, так что ничего кроме желания пнуть его не вызывает. Сонхва и его парень — от них сбежать хочется. Как-то неловко рядом стоять, что ли. Они постоянно друг на друга очень странно смотрят… а вот с тобой приятно находиться. Я бы даже сказал, — он вдруг поперхнулся воздухом и покраснел от неловкости. Отвел глаза. — Я когда увидел вас всех вживую, а ты меня за руку схватил на выступлении… я как будто бы даже гейскую панику словил.       Сан расхохотался, чуть расслабляясь и глядя веселыми глазами-щелочками на Уена. Тот густо покраснел. — Не радуйся! От тебя тоже запашок гейский есть!       Смех раздался с новой силой, словно волна накатила. Сан в порыве веселья слегка коснулся кончиками пальцев плеча Уена, а тот обиженно насупился.       Когда Сан наконец успокоился, они так и продолжили сидеть друг рядом с другом практически вплотную. Молчание повисло между ними, однако оно не было неприятным или гнетущим, как несколько минут до этого. Скорее, оно приятной тягучей негой расползалось по комнате, наполненной медленным и спокойным инструменталом начавшейся песни. Уен откинулся на холодную белоснежную стену, слегка поворачивая голову и глядя на сидящего рядом парня. Тот расслабленно улыбался, прикрыв глаза и запрокинув голову.       Волосы его уже подсохли и теперь в хаотичном беспорядке лежали на голове, примятые стеной. Правильные черты лица с острыми линиями заставляли парня скользить жадным ревностным взглядом по ним, запоминая каждую мелочь, каждую деталь. Хорошо, что Сан не видел, каким голодным взглядом Уен осматривает его. — Почему ты решил рассказать мне об этом? — Не знаю, — протянул Сан. — Для меня это уже давно перестало быть чем-то… — он нахмурился в попытке подобрать слова. — Я привык, что остаюсь один, что бы ни делал. И у меня нет друзей. Так не лучше ли говорить и делать то, что хочешь в данный момент, не задумываясь о последствиях? Если будешь все анализировать и постоянно строить в голове стратегические планы — времени наслаждаться крохами удовольствия не останется. Если мне показалось, что будет правильно сказать это сейчас… то почему нет? Мы все равно разойдемся, как в море корабли, если это будет судьба. — Веришь в судьбу? — Верю в то, что не стоит слишком переживать из-за таких мелочей, как слова или действия. К чему бы они ни привели — так будет лучше.       Уен подобрался ближе и уперся в Сана, осторожно, но ревниво вжимаясь в него. Аккуратно сполз пониже и уложил голову на его плечо, вздыхая. Он почувствовал, как крепкие мышцы прижатых к его телу рук напряглись, и — Уен готов поклясться — он услышал, как тяжело Чхве сглотнул. — И если я сделаю так… — он смешливо фыркнул. — Тоже не надо переживать из-за этой «мелочи»?       Сан промычал что-то в знак согласия. Они снова замолчали. Наконец Уен почувствовал, как парень зашевелился, а спустя мгновение его щеки коснулись мягкие волосы. Чхве уложил свою голову сверху. Шатен счастливо улыбнулся и прикусил губу в попытке скрыть довольное выражение лица.       В голове вспыхнуло секундное желание сгрести Сана в объятия и никогда более не отпускать. Остаться вот так подольше, чтобы чувствовать его тепло и запах, чтобы знать, что этот нереальный, привлекательный и мягкий человек только рядом с ним. Грудь стянуло болезненным обручем осознания, насколько же он на самом деле одинок. Если Чхве говорит правду, и друзей у него нет, то, получается, вся жизнь его состоит лишь из работы, репетиций и занятий делами группы. Ни веселых посиделок с однокурсниками, ни походов в кино, ни задушевных разговоров за баночкой пива после тяжелого дня — это все было у Уена, и он не мог представить, что бы он делал, если бы это все пропало. Он бы наверняка сошел с ума. А Сан так жил все это время. Работа — дом — студия — съемки, и так по кругу. День сурка в дне сурка, и никак иначе. Сквозь неприятно рвущиеся внутри мысли до слуха донеслось тихое размеренное сердцебиение. Чхве Сан был рядом. Теплый, спокойный, расслабленный, улыбающийся. Уену хотелось верить, что это состояние принес к нему он.       Ровный стук, не ускоряющийся и не сбивающийся, действовал невероятно успокаивающе. Уен скользнул пальцами по оголенному предплечью Сана, радуясь, что тот догадался закатать рукава, и Чону повезло прикоснуться к этой бархатной коже. Мгновенно напрягшийся Чхве едва не выбил из горла шатена довольный стон: ему чересчур нравилось ощущать то, как напрягаются и двигаются мышцы. — Сан-и… — позвал он. Сан вопросительно промычал. — А можно… — голос его опустился до хриплого полушепота. — Можно сделать еще одну «мелочь»?       Чхве слегка дернул плечом и едва ощутимо вздрогнул, когда Уен соскользнул с его плеча, выпрямляясь.       Вопросительно глянув прямо в хитрые лисьи глаза, Сан наклонил голову. Уен отзеркалил это движение. На фоне американка завывала о любви. За окном шумели машины. Студия была погружена в приятный полумрак. В воздухе витал запах зеленого чая. Чхве, из-за чего-то развеселившись, улыбнулся, силясь скрыть мелькнувшие в глазах смешинки. Видимо, Уен слишком очевидный. Ну и ладно. Чон приобнял руку Сана, прижимая ее к себе, а второй ладонью скользнул к лицу брюнета, поглаживая скулу и замирая под челюстью. Веселье во взгляде напротив медленно растаяло, уступая место неясной тревоге и волнению. Сан сглотнул. Уен проследил за тем, как дернулся его кадык.       Холодная стена неприятно обжигала спину даже сквозь слои одежды, но парням было плевать. Они сидели так близко друг к другу, что, казалось, между ними нельзя было бы протолкнуть и иголку.       Наконец Уен подбадривающе провел пальцами по щеке парня, лениво зачесывая рассыпающиеся волосы, а потом слегка потянул за затылок к себе.       Сан даже не сопротивлялся. Он лишь прикрыл глаза и задержал дыхание, боясь пропустить хоть один миг. Он собирался запомнить как можно больше.       Теплые губы коснулись щеки катастрофически близко к его собственным губам. Легкая досада скрутила желудок, и Сан нахмурился. С одной стороны, они общались всего лишь чуть меньше недели, а с другой… Чхве резко выдохнул и внезапно повернул голову, так что Уен, не успев отпрянуть, мазнул невесомым поцелуем по его губам.       Уже спустя долю секунды их взгляды пересеклись в воздухе. Чон растерянно и виновато смотрел в темные кошачьи глаза, ожидая приговора. Однако Сан тоже молчал, и тогда шатен, выпутав руку из чужих волос, прокашлялся и заговорил первым, старательно пряча взгляд и покрытые едва заметным румянцем щеки. — Ты же… простишь мне эту мелочь, да?..       Сан лишь улыбнулся и, оставив парня без ответа, ткнулся носом в его щеку, и когда Уен удивленно вскинул голову, легонько коснулся обветренными губами скулы чуть ниже очаровательной родинки. Он не спешил отстраняться, довольно и сыто щурясь. Какое-то время Уен шокировано сидел, не двигаясь, но, стоило лишь ему попытаться заглянуть в лицо парню, как тут же Чхве уложил голову на его плечо, пряча дурацкую улыбку, которую никак не мог стереть со своего лица. Сердце его бешено колотилось. Чувство невероятного счастья заполняло каждый орган его тела, едва не переливаясь через край. Казалось, каждая клеточка тела дрожала в сладостном возбужденном умиротворении и искренней радости. — Только если ты простишь мне мою, — прошептал он.