Покажи мне любовь

      – Я хочу узнать, как ты играешь на гитаре, – добавил Леннон, и Пол выдохнул с облегчением. Двусмысленные фразы Леннона часто сбивали его с толку, заставляя нервничать и смущаться. Ни с одной девушкой у него такого раньше не было. Наверное, вся разница и заключалась в том, что Леннон девушкой не был.       – Да, но… – начал Пол, когда Леннон легко вскочил с подоконника и подошел к своим гитарам.       – Какая тебе нравится? – спросил он.       – Акустическая «Ямаха», – ответил Пол. – Но, Джон… я ведь левша, а у тебя праворукие гитары.       – Не страшно, – отмахнулся Леннон. – Просто перетянем струны.       Пол удивленно приподнял брови – он не ожидал, что Леннон согласится так заморачиваться, лишь бы только послушать, как он играет. Пол снова начал волноваться – теперь он боялся опозориться, хотя знал, что играет не хуже самого Леннона.       Леннон взял гитару и принялся откручивать колки. Пол вздохнул и тоже выбросил окурок через окно, надеясь, что тетя Леннона не слишком обидится на него за это. Он спрыгнул с подоконника и подошел к Леннону.       – Давай лучше я, – предложил он. – Мне проще, я уже это делал.       Леннон отдал ему гитару. Пол сел на его кровать, положив гитару на колени, и тоже начал крутить колки, освобождая струны. Леннон сел напротив него на стул, наблюдая за процессом.       – Тебе нравится только музыка пятидесятых? – спросил он.       – Не только, – покачал головой Пол. – Я тоже люблю «Оазис» и «Радиохэд». И современное слушаю иногда, например… Билли Айлиш. – Он быстро взглянул на Леннона, ожидая увидеть на его лице насмешку, однако тот только спокойно кивнул.       – А ты, я вижу, тоже любишь Элвиса? – Пол указал на плакат над кроватью.       – Элвис – это классика, его нельзя не любить, – отозвался Леннон.       Пол улыбнулся, соглашаясь с его мнением. Он принялся перетягивать струны, переставляя их по одной, чтобы гриф гитары не согнулся, лишившись привычной растяжки. У него все еще слегка дрожали руки и, наверное, он потянул первую струну слишком сильно, потому что она резанула по указательному пальцу на левой руке, пропарывая кожу.       – Черт! – выругался он и сунул палец в рот.       – Порезался? – спросил Леннон.       – Да ничего, – отмахнулся Пол, хотя порез казался довольно глубоким.       – Подожди, я сейчас, – сказал Леннон, вставая и направляясь к двери. Пол с удивлением посмотрел ему вслед.       Леннон вернулся буквально через пару минут с какой-то бутылочкой и пластырем. Пол тем временем уже успел остановить кровь салфетками, найденными в сумке.       – Давай руку, нужно продезинфицировать, чтобы не занести инфекцию, – деловито сказал Леннон.       Пол одарил его изумленным взглядом – такой заботы он от Леннона точно не ожидал.       – Мими всегда так говорит, – объяснил Леннон, заметив его взгляд. – И я знаю, где лежит антисептик только потому, что она часто обрабатывала мои ссадины после драк.       – Я могу и сам… – начал Пол, но Леннон решительно взял его за пораненную руку и побрызгал ранку антисептиком.       Пол негромко вскрикнул, почувствовав неприятное жжение, распространившееся по руке.       – Ну что ты такой нежный, – усмехнулся Леннон. – Сейчас все пройдет. – Он вдруг наклонился и осторожно подул на палец Пола. Пол тихо ахнул, снова неистово краснея – это простое действие казалось настолько интимным, что у него засосало под ложечкой. Губы Леннона были так близко к его руке, что едва не касались ее.       Полу почему-то вдруг захотелось коснуться его волос, пропустить их между пальцами, узнать, какие они наощупь. Ему хотелось провести рукой по щеке Леннона, погладить ее, коснуться его губ. Странные чувства, которые редко возникали у него даже по отношению к девушкам. Их он предпочитал трогать в других местах, а не гладить по волосам и лицу.       Леннон немного отодвинулся и, достав из упаковки пластырь, аккуратно наклеил его Полу на палец.       – Наверное, ты теперь не сможешь играть, – с сожалением произнес он, все еще держа руку Пола в своих ладонях.       – Почему? Я смогу. Если бы я поранил правую руку, то не смог бы зажимать аккорды, а так я вполне себе смогу играть с пластырем.       – А, точно, у тебя же все наоборот, – кивнул Леннон. – Как в зеркальном отражении.       – Ага, – согласился Пол, пристально глядя ему в глаза.       – Давай все-таки я перетяну струны, – предложил Леннон. – Ты же теперь раненый. – Он забрал у Пола гитару и довольно быстро перетянул струны в обратном порядке, а затем потянулся к телефону. – Нужно теперь настроить ее.       – Ты настраиваешь гитару по тюнеру? – спросил Пол. – Я могу и так. – Он взял у Леннона гитару и принялся дергать струны, прислушиваясь к их звуку.       – Ты умеешь настраивать на слух? – изумился Леннон.       – Ну да, – пожал плечами Пол. – Я думал, что все умеют. Ну, все, кто играет.       – Конечно нет, – Леннон смотрел на него как-то странно, словно впервые увидел. – У нас все настраивают по тюнеру, и у Рори тоже. У тебя должен быть абсолютный слух, Маккартни, чтобы ты мог настраивать так. Я же говорил, что у тебя талант, – он отвел глаза, отворачиваясь от Пола.       – Да ладно тебе, – Пол неожиданно почувствовал себя виноватым, словно сделал что-то не так. Кто его за язык тянул сказать, что он умеет настраивать гитару без тюнера? Вечно ему нужно быть не как все. Теперь он боялся, что Леннон начнет завидовать ему или что-то в этом роде, и тогда Пол точно продует пари. – Может, я ее неправильно настраиваю, – примирительно добавил он.       – Сейчас проверим, – предложил Леннон.       Пол прикусил губу, думая, как выкрутиться из этой ситуации. Оставалось только одно – он действительно должен был настроить гитару неправильно, чтобы Леннон не посчитал, что он в чем-то лучше его. Несмотря на то, что он регулярно изменял своим девушкам, Пол совсем не любил врать и притворяться, однако другого выхода не было. Чтобы совсем не опозориться, он настроил гитару не до конца, совсем немного не докрутив колки, а затем протянул Леннону.       – Вторую струну плохо настроил, – выдал свой вердикт тот, подкручивая ее.       – Видишь, значит, нет у меня никакого абсолютного слуха, – с облегчением выдохнул Пол.       – Ты, наверное, просто волновался, – ответил Леннон. – Ну давай, впечатли меня. Вдруг ты меня накалываешь, Макка?       – Ты что, мне не доверяешь? – с нарочитым возмущением ответил Пол и тут же прикусил язык. С чего бы Леннону доверять ему, когда Пол действительно обманывал его, пытаясь очаровать, чтобы выиграть пари? Пол решил пока выбросить эти мысли из головы – они только отвлекали. – Хочешь, сыграю тебе что-нибудь свое? – предложил он, прежде чем успел подумать. Наверное, он действительно сильно волновался, вот слова и вылетали сами.       – Ты пишешь свои песни? – удивленно спросил Леннон.       – Иногда, – пожал плечами Пол. – А ты разве нет?       – Пишу, но они паршивые, – поморщился Леннон. – Все время чего-то не хватает. Ну давай, играй свою.       – Она называется «Blackbird», – сказал Пол, все-таки слегка смущаясь.       – «Черный дрозд»? В смысле, птица? – переспросил Леннон.       – Ну да, – Пол глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и принялся играть вступление, не глядя на Леннона. Он попытался представить, что сидит у себя в комнате, в своем доме, никто на него не смотрит, и он не обязан ни на кого производить впечатление. Из-за пластыря на указательном пальце ему приходилось дергать струны средним, что было немного непривычно. Затем он тихо запел:       – Blackbird singing in the dead of night       Take these broken wings and learn to fly       All your life…       You were only waiting for this moment to arise…       Blackbird fly, blackbird fly       Into the light of a dark black night…       – Дальше я пока не придумал, – сказал Пол, прекращая играть и поворачиваясь к Леннону. Тот смотрел на него округлившимися от изумления глазами, которые наверняка казались еще больше из-за очков.       – Это ты написал? – наконец выдохнул Леннон. – И музыку тоже?       – Да, но на самом деле я позаимствовал кое-что у Баха, – улыбнулся Пол.       – Я вообще не знаю, как ты это играешь, – Леннон потряс головой. – Покажешь мне?       – Конечно, – кивнул Пол.       Леннон взял вторую гитару, сел напротив него, и Пол принялся показывать ему, как играть вступление песни.       – А у тебя удобно учиться, – вдруг сказал Леннон. – Действительно как смотреть в зеркало.       Эти слова почему-то вызвали у Пола стайки мурашек, скользящие по рукам и спине. Было что-то завораживающее в том, что они смотрели друг на друга, как в зеркало. Пол чувствовал, как между ними зарождается что-то новое, гораздо глубже, чем обычное взаимопонимание – что-то такое, чему он не мог дать названия.       – Нужно придумать второй куплет, – сказал Леннон. – Что-то вроде:       Blackbird singing in the dead of night       Take these sunken eyes and learn to see       All your life…       You were only waiting for this moment to be free…       – Мне нравится, – кивнул Пол. – Надо записать. Спой еще раз, а я запишу тебя на телефон, – он достал телефон из сумки.       – Давай споем вместе, – предложил Леннон. – Это же твоя песня.       – Наверное, она теперь наша? – неуверенно произнес Пол.       – Оригинальное произведение Леннона и Маккартни, – усмехнулся Леннон.       – Отлично звучит, – кивнул Пол.       Он включил запись на телефоне, и они с Ленноном вместе сыграли и спели песню, а затем еще раз и еще, пока не остались довольны результатом.       – Черт, я готов себе руку отрезать, если не затащу тебя в свою группу! – наконец произнес Леннон, откладывая гитару.       – Не нужно так радикально, – рассмеялся Пол. – Но я действительно подумаю о группе. – На этот раз он говорил совершенно серьезно, а не для того, чтобы расположить к себе Леннона. Ему действительно очень понравилось играть, петь и сочинять с ним вместе.       Леннон неожиданно уселся рядом с ним на кровать.       – Я никак не смогу уговорить тебя опять выступить с нами? – тихо спросил он, легко касаясь ладонью спины Пола, невесомо скользя пальцами вверх и вниз. – Ты мог бы спеть эту песню. Мы могли бы спеть ее вместе, если захочешь.       «Господи, теперь он пытается соблазнить меня?» – пронеслось в голове у Пола. Лицо Леннона было так близко, Пол видел каждую родинку и веснушку на его щеках и носу. От его прикосновений кожа Пола вновь покрылась мурашками, и почему-то защекотало в животе. Леннон вдруг снял очки – его взгляд тут же перестал быть четким, от этого становясь более чувственным. Он облизал губы, и сердце Пола заколотилось чаще. Неужели Леннон сейчас его все-таки поцелует? Неужели он так сильно хотел, чтобы Пол играл в его группе, что был согласен даже поцеловать его? И тут до Пола вдруг дошло, что Леннон вполне мог думать, что это он влюблен в него – Пол же подошел к нему первым, без всякой веской причины. Боже, это было просто смешно! Пол действительно бы рассмеялся, если бы мог. То есть Леннон считал, что может манипулировать им, оказывая ему свои знаки внимания, как подачки? Пол ощутил, как в груди нарастает раздражение. Это Леннон должен был увиваться за ним, а не наоборот! Или нет? Пол окончательно запутался. За последние два дня случилось так много всего, что он не успевал прочувствовать это до конца.       Губы Леннона были так близко и слегка приоткрылись. Пол рвано выдохнул, часто моргая, и попытался отстраниться. Он хотел выиграть пари, но не хотел, чтобы его использовали. К такому он просто не привык.       – Эм… я же сказал, что подумаю, – пробормотал он, наклоняясь над гитарой и рассеянно перебирая струны.       Леннон вдруг вздрогнул, словно очнувшись ото сна, и убрал руку, выпрямляясь и забрасывая ногу на ногу.       – Ага, ладно, думай, – быстро сказал он. – И скинь мне запись, хочу переслушать ее потом.       – Да, конечно, – кивнул Пол, слегка расслабляясь. Теперь, когда Леннон больше не прикасался к нему, он наконец мог свободно дышать. – Ты есть в Дискорде?       – Есть. Ник «ЛеннонРок», – ответил Леннон.       Пол нашел его и скинул ему аудиозапись их совместного перфоманса.       – «Поли2002»? – усмехнулся Леннон, глядя в свой телефон. – Мило.       Пол покраснел, вдруг подумав, что мог бы придумать себе ник и поинтереснее.       – Слушай, – сказал Леннон, хлопнув себя по коленям, – я же обещал тебя развлечь. Может, прокатимся куда-нибудь? Например, в Блэкпул.       – В Блэкпул? – изумился Пол. – То есть… в другой город?       – Ну да, – Леннон пожал плечами. – Это ведь недалеко, всего около часа езды. И там красивее, чем у нас.       Пол посмотрел на часы – было около трех. В это время обычно заканчивались уроки, хотя дома его все равно никто не ждал. Пол часто задерживался после школы либо из-за тренировок, либо из-за свиданий с девушками.       – Ладно, – кивнул он и тут же перевел взгляд на свои школьные брюки. – Правда, мне неохота ехать в другой город в школьной форме. Если ты подбросишь меня домой…       – Не проблема, я дам тебе что-нибудь из своих шмоток, – Леннон встал и открыл свой шкаф. – У меня где-то должно быть что-нибудь твоего размера…       Пол хотел было возразить, но затем решил промолчать. Наверное, то, что Леннон собирался поделиться с ним своей одеждой, означало, что тот, как минимум, ему симпатизирует. Или это тоже было ради того, чтобы заманить Пола в группу? Сейчас Леннон отвезет его черт-знает-куда и пригрозит оставить там, пока Пол не согласится на его условия.       Пол тут же отмел эту мысль – такое было слишком даже для Леннона. С другой стороны, если каждый из них преследовал определенную цель в отношении другого, это в какой-то мере уравнивало их и не превращало Пола в мерзавца, нагло обманывающего «невинного» Леннона.       – Вот, – сказал тот, поворачиваясь к Полу и швыряя что-то на кровать рядом с ним. – Я носил это в четырнадцать, так что тебе должно подойти.       Пол смерил его укоризненным взглядом, но все же решился рассмотреть вещи. Леннон дал ему обычные синие джинсы и линялую футболку с фотографией Курта Кобейна.       – Пойдет? – слегка напряженно спросил он.       – Вполне, – кивнул Пол. – И кажется, они действительно моего размера.       – Отлично. Тогда переодевайся и поедем. – Леннон закрыл дверцу шкафа и оперся на нее плечом, скрестив на груди руки.       Пол потянулся к пуговицам рубашки, но затем остановился.       – Ты не мог бы… – он виновато улыбнулся.       – Ты хочешь, чтобы я вышел? – усмехнулся Леннон. – Не волнуйся, я уже все видел.       – Где? Когда? – тут же вспыхнул Пол. Как Леннон вообще мог подсмотреть за ним? Пол вроде еще ни разу при нем не раздевался.       – В Твиттере, – ответил Леннон. – У тебя там много… интересных фотографий.       – Это фотошоп, – быстро сказал Пол. – Все, что ты видел, фотошоп.       – Правда? – в голосе Леннона проскользнуло разочарование. – И даже та фотка в плавках? Я думал, это с каких-то соревнований.       – Ну… эта настоящая, – признался Пол.       – А та, где без… – начал Леннон.       – …это фотошоп, – закончил Пол.       – Ничего, я уверен, что в реальности все гораздо интереснее, – многозначительным тоном протянул Леннон, поиграв бровями. – Покажешь?       – Конечно нет! – выпалил Пол. – Пожалуйста, Джон…       – Ладно, пожалею тебя в этот раз, – вздохнул Леннон. – Только не копайся слишком долго, хорошо? Я не люблю ждать.       – Я быстро, – пообещал Пол и с облегчением вздохнул, когда Леннон скрылся за дверью.       Пол тут же стащил с себя штаны и сменил их на джинсы Леннона, а затем уже спокойнее принялся расстегивать рубашку. Ему действительно нужно было немного времени наедине с собой. В присутствии Леннона часто бывало сложно сосредоточиться, а его двусмысленное поведение постоянно выбивало из колеи. Пол до сих не мог понять, издевается над ним Леннон или демонстрирует свою симпатию. В конце концов, он же согласился заняться математикой! А когда Леннон прочитал ему стихи, Полу показалось, что тот испытывает к нему влечение. Зато его нелепые домогательства только все испортили. На самом деле Полу нравилось, когда Леннон прикасался к нему и, возможно, – только возможно! – он бы хотел поцеловать его, но при каких-то более естественных обстоятельствах. Пол тут же напомнил себе, что затеял все это только ради пари, что уже заранее лишало естественности любые их с Ленноном отношения, но можно же было хотя бы представить, что все по-настоящему? Хотя бы в определенные моменты.       Пол натянул футболку, переводя взгляд на стол, и тут же вспомнил, как Леннон показал ему рисунок. В том, что Леннон нарисовал его, не было ничего особенного – в конце концов, это было заданием на уроке, может быть, тогда Леннону вдруг захотелось проявить себя в школе. Тот был настолько непредсказуемым, что от него можно было ожидать чего угодно. Однако Пола снедало любопытство. Леннон отказался показывать ему другие рисунки – интересно, почему? Что в них могло быть такого? Возможно, Леннон решил, что Пол будет смеяться над ним, если найдет их непрофессиональными или что-то в этом роде, однако Полу казалось, что причина была в другом.       Не давая себе времени передумать, он подошел к столу Леннона и осторожно выдвинул ящик, где, как он помнил, тот прятал блокнот. Обычно Пол ни за что бы не стал рыться в чужих вещах, но сейчас просто не мог поступить иначе. Ему нужно было лучше понять Леннона, чтобы разработать дальнейший план. В конце концов, это всего лишь рисунки, разве нет? Если бы он нашел дневник Леннона, то не стал бы читать его, даже если бы точно знал, что там написано о нем. И стихи его тоже читать не собирался, вне зависимости, о чем или о ком они. И он совсем не планировал использовать полученную информацию против Леннона, он даже не собирался никому рассказывать, просто быстро посмотреть одним глазком и все.       Уговаривая себя таким образом и все-таки чувствуя стыд, Пол быстро пролистал блокнот. Сначала он оказался разочарован – не потому, что Леннон плохо рисовал, совсем наоборот, – а потому что в блокноте не было ничего интересного. Несколько карандашных портретов девушек – в одной из них Пол узнал Синтию; пара зарисовок природы; парень с гитарой – возможно, автопортрет. И что Леннон тут не хотел ему показывать? Пол добрался до собственного портрета, перевернул еще несколько страниц и замер.       Его портрет был там не один. Даже не так – практически половина блокнота была занята рисунками, изображающими Пола. Вот его задумчивый профиль – судя по наброску окружения, в школьном дворе. Вот он смеется, вот просто улыбается, глядя слегка в сторону. Пол не мог понять, когда и где Леннон мог так часто его видеть, чтобы успеть все это нарисовать, тот ведь даже в школу почти не ходил. Дрожащей рукой Пол перевернул еще одну страницу, и кровь тут же бросилась ему в лицо – следующий рисунок уже смахивал на порнографию, хотя ничего такого в нем на первый взгляд не было. За основу, скорее всего, было взято то самое фото в плавках, однако Леннон усложнил концепцию, изменив позу Пола и выражение его лица. На этом рисунке Пол томно смотрел из-под полуопущенных ресниц, соблазнительно приоткрыв губы. Его волосы, которые должны были выглядеть мокрыми, мелкими прядками падали на лоб, а тело застыло в сладострастном изгибе, словно Пол не выходил из бассейна, а показывал стриптиз. Нижняя часть его тела целомудренно терялась в тенях, за что Пол был Леннону премного благодарен. Наверное, он бы умер от смущения, если бы тот нарисовал его абсолютно голым. Правда, с другой стороны, Пол не отказался бы забрать рисунок себе. Он никому бы его не показывал, спрятав куда-нибудь подальше, но иногда доставал бы и любовался. Потому что ни одна камера, ни даже отражение в зеркале не изображали его настолько красивым.       «Он что, действительно видит меня таким?» – изумился Пол. Теперь в его голове все запуталось еще сильнее. Он думал, что рисунки помогут ему найти ответ, а они вызвали еще больше вопросов. Зачем Леннон вообще рисовал его? И зачем он рисовал его именно так?       Сложно было даже представить, что Леннон думал о нем до того, как Пол сам подошел к нему, словно до этого они не существовали друг для друга. Для Пола все так и было – он не вспоминал о Ленноне, кроме тех случаев, когда кто-нибудь не рассказывал про него очередную страшилку. Тогда он мог на какой-то краткий миг перевести взгляд в самый дальний угол школьного двора, чтобы увидеть согнутую спину, затянутую в неизменную черную кожу.       А Леннон, получается, все это время его замечал? Думал о нем? Вряд ли все эти рисунки были нарисованы с натуры – Леннону, возможно, приходилось тайком фотографировать его, а рисовать уже дома. Пол представил, как Леннон сидит ночами в этой самой комнате за этим самым столом, в окружении плакатов, изображающих давно погасших звезд рок-н-ролла, и смотрит на его фотографии, а затем касается штрихами карандаша его лица и тела, превращая Пола в произведение искусства. От этого становилось даже немного жутко, хотя на самом деле Пол скорее испытывал восхищение. Он восхищался Ленноном, который видел гораздо больше, чем он сам. Который смог разглядеть в нем то, о чем Пол и не подозревал. Который видел его настолько прекрасным.       Полу очень хотелось сохранить себе хотя бы один из рисунков, и он потянулся за телефоном, решив сфотографировать их. Из блокнота вдруг выпал какой-то листок, спикировав под стол и сразу же затерявшись в горе мусора.       – Блядь, – тихо выругался Пол, становясь на колени, чтобы отыскать его, и в этот момент из-за двери раздался нетерпеливый голос:       – Маккартни, ты там не уснул? Пока ты соберешься, уже ночь настанет.       Пол вздрогнул, резко выпрямляясь, и ударился затылком о крышку стола. Он прикусил губу, чтобы не издать ни звука.       – Да, я уже выхожу! – крикнул он, поспешно заталкивая блокнот обратно в стол, не будучи уверенным, что положил его именно туда, откуда взял. Пол понадеялся, что Леннон так же безалаберно относится к своим вещам, как и к урокам, и не заметит разницы.       Он едва успел закрыть ящик стола и отойти на безопасное расстояние, когда дверь комнаты открылась.       – А я надеялся, что ты уснул в моей постели голышом, – ехидно произнес Леннон. Скорее всего, он просто шутил, но после увиденных рисунков Пол начал придавать таким его фразам определенный смысл. Он покраснел, опуская глаза.       – Нет, я… я просто переодевался.       – Тебе идет, – заметил Леннон. – Выглядишь как я в четырнадцать.       – Сочту за комплимент, – Пол постарался, чтобы его улыбка вышла непринужденной.       – А это он и есть, – усмехнулся Леннон. – Ну что, пошли?       – А что делать с моей одеждой? – спросил Пол.       – Да, точно, – кивнул Леннон. – Сложим ее в пакет и спрячем в сумку мотоцикла, а потом ты ее заберешь.       Они так и поступили. Прежде чем сесть на мотоцикл, Леннон снова окинул Пола критическим взглядом, а затем снял с себя куртку и набросил ему на плечи.       – Вот, надень, а то опять же замерзнешь, – сказал он и, не дожидаясь ответной реакции, повернулся к мотоциклу, доставая ключи.       Пол просунул руки в рукава куртки и забрался на мотоцикл следом за ним, думая о том, что Айвен прав – Леннон все же оказался очень заботливым.