***
Второй год кадетского училища — Слушайте, ну разве виноват я, что мои взгляды отличаются от взглядов этого смертника? Так бывает: кого-то Богиня наделяет интеллектом, а кому-то его недостаёт! — Опять нарываешься, Жан?! — А если бы и да, то что?! Обед, как то было заведено в сто четвертом Кадетском Корпусе, начинался с обезьяньих дебатов. Ритуал столь же непременный, как и чтение газет по утрам. Жан и Эрен препирались будто по расписанию, точно столовую переоборудовали в их персональный концертный зал — дисциплиной там и не пахло. — Хм… Может, если придумать им какую-нибудь общую цель, то они объединятся и помирятся?.. — предположила Криста. — Ага. — Имир хмурилась, косо поглядывая на соседний столик. — Я даже придумала какую. — Какую? — Поубивать друг друга нахрен… Чего ты на меня так смотришь?! Чем не общая цель? — И правда, на двух дебилов меньше станет! — согласилась Ида, без капли стеснения заржав как лошадь. — Да, вот к примеру ты, Ида! — Кхм… — чуть не подавившись картофелиной, Хольцер прокашлялась. Уставилась на Жана, продолжив уминать обед за обе щёки. — М-м? Фто? — Поинтересоваться хотел. — Кирштайн самодовольно оскалился. — Ты, помнится, говорила, что не определилась, куда хочешь пойти после выпуска. Решила уже? Нет, ты не подумай… Просто хотим понять, кого больше в нашем дружном коллективе: тупоголовых ослов вроде Эрена или нормальных людей. — М-м… После выпуска, говоришь? Да была б моя воля — куда подальше отсюда! — Ида прыснула, всем нутром ощущая, как сердитый взгляд Райнера пепелит спину. — Ха! Ну, насчёт этого мы в курсе: помним последние показатели твоих нормативов! — съехидничал он. Хольцер насупилась и покраснела. — Но если уж судить реалистично, отсюда тебе не сбежать. Живьём, по крайней мере. Так каков твой дальнейший путь? — Путь? С каких это пор тебя вообще интересуют чьи-то планы? Ну, не считая Эрена, от которого ты всё отвязаться не можешь. Ладно, дай-ка подумать… Ида почесала репу, правдоподобно изображая глубокие раздумья. Проблема в том, что путь её не предполагал развилок: двигаться в направлении Военной Полиции и никак иначе. Кровь из носу втиснуться в десятку лучших; оказаться на шаг ближе к королевской свите, к носителю Координаты. Однако же об устремлении попасть в столичный караул зарекаться не стоит: прилюдно засмеют, а затем станцуют на косточках угробленной репутации. Тише едешь — дальше будешь. Как показывает практика, это единственный способ выжить в хищной среде военных училищ. — Мне не нравится ни то, ни другое. Если уж я не войду в десятку, что вполне вероятно, то отправлюсь в Гарнизон. — Гарнизон?! — Жан едва язык не прикусил: до того потешно. — Смеёшься? Мне всегда казалось, что ты оцениваешь свои способности хотя бы… чуть выше, чем на ноль без палочки! — Да, верно. Но ещё выше я оцениваю свою жизнь. — И что ж ты за солдат тогда такой, Хольцер? А? Хотя всё лучше, чем вопить о спасении человечества, как этот… — Я не собираюсь слушать упрёки от человека, предел мечтаний которого спрятаться у короля под жопой и сидеть там, сложа руки! Тем более, пока Гарнизон на подкреплении! — А я согласен с Идой. — Подмога нежданно пришла от Флока Форстера. Обычно он отмалчивался, и потому то, что он вмешался, удивило Иду. — Жан, не всем дано отличиться и попасть в десятку лучших. А уж тем более не каждому хочется рисковать собой за просто так. Кто-то согласен и на относительно безоблачную жизнь в ожидании угрозы на подхвате. Неужто будешь и таких людей с дерьмом мешать? — Да, Жанчик, — издевательски пропела Ида, одобрительно кивнув Флоку, — знаешь ли, далеко не все хотят откинуть копыта раньше срока. Как, впрочем, и ты. Несостыковочка выходит… — Трусы вы все обыкновенные, вот и всё! — В разговор снова встрял Эрен, до которого уже никому не было дела. — Слушай, Имир, ну с этими двумя всё понятно. А что насчёт тебя? — Меня-а? Ну ты подойди, расскажу. Только никому. От этой чертовки следовало ожидать подлянки. Так и вышло: завопила во весь голос, стоило недальновидному Жану подставить ухо: — Отвали от нас уже, кретин! Кирштайн забавно пошатнулся. Выходка Имир взбудоражила народ — кадеты заулюлюкали. — Да пошли вы нахрен! Идиотки… — Жан отпрянул, схватившись за ухо. — К тебе это не относится, Криста! — поспешил оправдаться он, взмахнув руками. — Почему же не относится?! Раз ты говоришь так про них, то я идиотка и подавно! Не нужно нас делить на правых и левых! — Да что… — осёкся Жан. — Ну и фиг с вами… Чудилки.***
— Вообще, мне нравятся такие люди, как ты, Ида. — Такие — это какие? — Честные, прямолинейные… Даже когда это чревато последствиями. — Ах, Флок… — выдохнула Ида, облокотившись о перила. — Честность — понятие относительное. Ты можешь думать, что честен по отношению к людям, но на деле оказаться нечестным даже к самому себе. Это качество… бывает непросто воспитывать. Сразу после инцидента в столовой Форстеру захотелось обсудить произошедшее лично: «Знаешь, я тоже хочу вступить в Гарнизон. Ты молодец, что дала отпор этому придурковатому. Таких, как он, иногда полезно с небес на землю спустить! Как насчёт пройтись?» До сего они мало разговаривали. Вряд ли Флок мог уловить зацепившую его черту в компанейской Иде ранее: очень уж разными они казались на первый взгляд. — И что, для тебя оно именно так и работает? — И да и нет, — пожала плечами Ида, задумавшись на мгновение. — Не люблю врать или прикидываться. Но иногда я недоговариваю, как и все. Приходится. — Любопытно… — придавив ботинком жухлый лист, Флок растоптал его. — Скажи, если не секрет… А почему ты здесь? — В смысле, в училище? — Ну… да. Судя по тому, что говорят ребята… Я, конечно, слухам не особо верю, но многие считают, что тебя просто силком сюда запихали. Без обид. — Я их понимаю, — усмехнулась Ида, осмотрев местность. Серые тучи набухли, склонившись над горизонтом. — Ты о том, что я забиваю на учёбу? Не вижу смысла тратить на неё столько времени. На самом деле, у меня есть мечта. Я хочу стать достойным человеком и достойным Воином. Достойный человек из меня, правда, уже вряд ли получится, а Воин — возможно. — Почему так? — Флок перевёл взгляд на лицо Хольцер. Осторожно изучал. — Личное, — отмахнулась она. — Если честно, то очень надеюсь, что ты никогда об этом не узнаешь. — Понятно... — Он вновь посмотрел на частокол голых деревьев вдалеке. Флок вовсе и не ожидал серьёзных откровений, но отныне он был заинтригован, причём надолго. — А ещё я хотела бы увидеться кое с кем. Но здесь уж совсем безнадёга... С этим человеком я когда-то дружила. А затем мы потерялись спустя время, как это частенько случается. К сожалению. — Может, попробуешь отыскать его? — Не стоит. Наверняка с ним всё в порядке. Остаётся только порадоваться за него. Не найдётся он, зуб даю. Может, судьба снова сведёт. — Наверное, я лезу не в своё дело… — замялся Форстер. В глазах его сверкнул едва заметный огонёк. — Но кто для тебя этот человек? — М? Кто?.. Сложный вопрос, — тихонько рассмеялась Ида, почесав затылок. — Да фиг его знает. Сейчас уже просто старый друг, наверное. Но когда-то давно мы были очень хорошими друзьями. Очень-очень хорошими! Может, даже чуть больше. Но это было… совсем давно, как будто в другой жизни. Мне тогда было всего десять.***
— Фух, еле ноги унёс! — выпалил Порко. — Торпедой примчался, лишь бы мамка нагоняй устроить не успела! — Ты взрослеть собираешься когда-нибудь? — упрекнула его Хольцер, с трудом сдерживая улыбку. — Всего два месяца до наследования осталось, а ты дурака валяешь! — Вот поэтому и валяю! Дурёха… — объяснил Галлиард, отряхивая куртку. — Потом-то времени не будет! Тебе тоже советую как-нибудь попробовать. — Нет уж, спасибо. Не собираюсь я сладкое воровать из запасов, его и так мало! Тем более, что тогда в следующий раз мою порцию отдадут Карлу… — Не превращайся в Пик. Один раз живём! — Как скажешь. Но сладкое всё равно воровать не стану. — Да пожалуйста, никто ж не заставляет! Эх, всё-таки плохо она на тебя влияет. Раньше ты повеселее была, что ли… — Отстань! — Ида обиженно пихнула его в бок. — Ты тоже раньше не такой противный был! — И что теперь, общаться со мной перестанешь из-за такой ерунды? — Не дождёшься. Точно не сегодня, — в отместку Хольцер отвесила Галлиарду лёгкий щелбан. — Так куда мы идём-то? — В одно очень клёвое местечко. Сама всё увидишь! — Это я уже слышала. — Порко исправно кормил её «завтраками» целую неделю, но исполнил обещание лишь сегодня. — Ты меня раньше не мог туда отвести? — Нет, я ведь уже говорил! Мне надо было… В общем, занят был, не до того! — Ясно, ясно… Чего ж тут неясного? Путь их пролегал через дальние кварталы гетто. Минуя однотипные улочки и обветшалые дома, они приближались к самому краю каменной клетки. Там, за нескончаемыми бетонными коробками, поодаль от замылившей глаз серости, стоял лес. Уж больно расщедрились градостроители, что спроектировали концлагерь. Комфортным его назвать сложно, но за крохотный кусочек природы можно отпустить все грехи. — Вот скажи мне, Ида, что ты будешь делать, когда станешь Воином? Первое, что на ум приходит. — Э-э… Не знаю. Ну, вышла бы за пределы Либерио, думаю. Посмотрела бы на мир… А ты? — А я — за тобой! — бодро подхватил Галлиард. — Прошёлся бы с красной повязкой по улице — желательно ближе к вечеру, чтобы больше людей увидело, — покрасовался… Чтоб знали! — Ах вот оно что! Ты… неисправим. Ты в курсе? — Зачем мне исправляться? Я и так ничего, между прочим. — Порко поправил безупречно уложенную шевелюру. — А если серьёзно, то отправился бы в магазин. Выбивать скидку на тот дорогущий шоколад. — Тот, про который я тебе рассказала, что ли? — Он самый! Надо же искать ещё какие-то плюсы в этом титуле… — И для тебя таким плюсом является шоколад? Как мило… — Мило?! Я не… Чего ты так лыбишься?! Разговоры обо всём и в то же время ни о чём сопровождали их не только по пути к так называемому тайному местечку, но и по жизни. Такая болтовня порой наскучивала, но в компании Порко не было места унынию: он что-нибудь обязательно придумывал. За это Ида и ценила их дружбу. — Блин… Мы ведь тут потеряемся, Порко! — Не потеряемся, хватит чушь молоть! Выведу. — Но… — Выведу! Близилось к закату. Пробираясь через густую листву, Ида уже сотню раз пожалела, что согласилась на эту авантюру. Ей, в общем-то, не привыкать. Но теперь ситуацию омрачало то, что они решили сунуться в лес прямо перед заходом солнца. Затея небезопасная, особенно если брать в расчёт талант Хольцер теряться в трёх соснах. — А долго нам идти? — Почти дошли уже. Не отставай! Дорога пролегала через чащу. Никаких тебе опознавательных знаков, развилок или хотя бы просеки — сплошная зелень. Зелень внимательно изучала, щупала и колыхалась на ветру. В лесу было иначе — непривычная тишина давила со всех сторон, в отличие от домов, гудящих и скрипящих в бытовых суетах. Вскоре показался выход. Лесная поляна, обласканная последними лучами, искрилась, точно охваченная огнём. Рыжее солнце полыхало костром над изумрудом травы, роняя пепел. — Ого… — только и сумела выдавить из себя Ида. Запнулась, растеряла мысли. — Это, это… — Здорово, правда? — Реакция Иды явно польстила Порко. — Пойдём присядем, что ли? «Зона отдыха» представляла из себя обыкновенное бревно, спиленное пополам. Местечко наскоро сымпровизированное — наверняка кто-то постарался облагородить. Аккуратно и подозрительно чисто. Ида устроилась поудобнее, не отрывая глаз от окроплённой золотом поляны. Боялась лишний раз пошевелиться, спугнуть красоту: затаив дыхание, любовалась. — Я совсем недавно это место нашёл, — вымолвил полушёпотом Порко. Видать, созерцание природных красот было ему не чуждо, а потому говорил он вполголоса, опасаясь спугнуть. — Сразу подумал, что стоит тебя сюда отвести. — Да?.. — В сердце Иды вспыхнула искра и так же стремительно потухла; огарок осел внизу живота. — Здорово… Я думала, у нас такой красоты не сыщешь. — Вот-вот… Они сидели, наслаждаясь компанией друг друга. Ида и Порко редко проводили время вот так, в безмолвии и мирском спокойствии: им приключений подавай. Каждый размышлял о своём. Ида невольно подметила доселе скрытую романтичность в натуре Порко, а Порко… украдкой поглядывал на Иду, с неохотой переводя взор на закатные небеса. Скучными ему казались эти небеса: хоть круглые сутки глазей — не закончатся. В отличие от Иды. — Ида. — твёрдо обратился к ней Галлиард. — А если вдруг кому-то из нас не дадут Титана? Что тогда? Ида ответила не сразу. Опустив голову, рассматривала ботинки. Побитые временем и наспех перешитые матушкой перед недавним построением. Кое-где запачканные осенней слякотью, а где-то и вовсе поцарапанные. — Ну… — начала Ида, нервно мотая ногами. Она не могла не думать об этом. — Тогда грустно будет… — И что ж мы тогда… не увидим Парадиз этот вместе? Не сможем бок о бок сражаться?! — Получается, так… Со стороны могло почудиться, будто плевать она хотела на всё с высокой колокольни — пусть растут порознь, коль судьба так распорядится. Но Ида боялась говорить об этом, боялась даже воображать такой исход: без капли сожаления закидывала тревожные мысли в топку и благополучно о них забывала — пусть горят. Она избегала всего негативного: так жилось проще. — Скажи, — вдруг оживилась Ида, — А ты дождёшься, если придётся уехать мне? — выпалила она и тут же осеклась. — Ну, в смысле, вряд ли, конечно… То есть, блин… Не забудешь про меня? — Конечно нет, — уверенно отрезал Порко, словно другого ответа и быть не могло. — Как про тебя вообще можно забыть?.. А ты? Будешь ждать? — Ну да, наверное… Буду. Обещаю. Зазвенела тишина. Гул ветра перебивал мысли; поляна шумела листвой и назойливым стрекотанием. Ида перекладывала руки с места на место: в нетерпении постукивала ногтями по дереву, ковыряла кору. Вышло так, что мизинцы Иды и Порко ненароком соприкоснулись. Растерявшись, Ида хотела уж было убрать руку, но что-то её остановило. Порко обернулся. Глаза его в панике забегали по лицу Иды; рот приоткрылся, а брови искривились дугой. Заалел: разноцветный закат маскировал пунцовые щёки, но неровное дыхание выдавало с потрохами. — С-слушай… — Он сглотнул слюну и… замер. Голосовые связки напряглись, и Порко позабыл слова, что крутились у него на языке. Забыл, как разговаривать, беспомощно задвигал губами. — Я… — Ч-что? — не менее испуганно отвечала Ида, изо всех сил притворяясь непринуждённой. — Что такое? Закат таял, точно водою размытый. Таяло всё: листья размазывались по холсту, трава сливалась с землёю единым пейзажем. И только лицо Порко не теряло чёткости. Оно приближалось — до тряски в поджилках долго. Ида подумала, что никогда не видела Порко настолько близко. До чего же он красивый… Грудь охватила приятная теплота, и Ида подалась навстречу — робко и неторопливо. Уставившись на пухлые губы, зарделась. Лицо покрылось мелкой испариной, сердце в предвкушении защебетало… А затем! Затем… Она не помнила, что случилось дальше. Детский наивняк сошёл на нет, когда их разделили.***
Второй год кадетского училища — Ну что, Хольцер, как маневрирование сдавать планируешь? Не боишься, что после троекратных «триумфов» с пересдачами тебя прямиком на осваиваемые земли отправят? Искромётные колкости Ида выслушивала молча, мысленно закатывая глаза. Возможности съязвить Жан никогда не упускал, чем успел поднадоесть, и не только ей одной. — А ты смешной. — Ида подняла густую копну волос, собрав в небрежный хвост. — Никогда не видел, как я летаю? — Да как-то внимания не обращал, знаешь, — пожал плечами Кирштайн. — Значит, были полёты и поинтереснее. — О-о, парень, тут ты погорячился! — с гордостью сказал Райнер. Ну конечно, кто же ещё мог научить бестолковую Хольцер держать равновесие? Впрочем, это был тот самый случай, когда ученик превзошёл учителя. — Да что такого-то? Неужто даже лучше меня летает?! Лучше… Микасы? — Посуди сам, — предложил Райнер. — Проще один раз увидеть, чем сто раз услышать. — Да я лучше летаю, Жан, точно тебе говорю! — захихикал Конни. — Да ну! Я помню, как ты чуть не свалился на УПМ недавно. У старика Шадиса аж глаза на лоб полезли от того, как по-дебильному ты тросом за манекен зацепился! — парировала Хольцер. — Ну и что?! Все ошибаются! А я мастер, вообще-то: у меня всё было под контролем, вот и не упал! — Идиот ты, Конни, а не мастер. — Что?! Да я тебя уделаю, спорим? — Ида Хольцер! — рявкнул инструктор за спиной. — Не буду я спорить ни с кем… — буркнула Ида, проверяя ремешки. — Сам всё увидишь и решишь, а потом и на тебя посмотрим. И вообще, может, я сейчас из-за ваших бредней как раз облажаюсь. Сглазите! — Угу. Плохому танцору туфли мешают, — саркастично бросил Жан. — Хольцер, шевелись! За это время титаны бы уже в труху тебя перемололи! Ребята посмеивались. Ида не совсем понимала над кем: над ней или над инструктором, — но в груди надсадно скреблось. — Эй, эй, погоди. — Райнер мягко положил руку ей на плечо. — Ты их не слушай, они ж выпендриться хотят, только и всего. А ты молодец. В общем, покажи им, Ида. Удачи. — Да… Спасибо, Райнер. Большое спасибо. Немного удачи мне сейчас не помешает. И поддержки тоже… Фух. — Готова? — гаркнул инструктор. Ида не выносила резкости его горлового баса и легонько морщилась всякий раз, когда Шадис заговаривал неподалёку. В точности командир Магат. — Готова. — Клинки на изготовку. Начали! Тросы зацепились за дальние деревья и понесли Иду вперёд. Равновесие она сохраняла практически машинально: держалась в воздухе твёрдо, уверенно, точно летать научилась ещё с пелёнок. «Начало хорошее, отлично. Надеюсь, Жан уже свои ботинки грызёт на пару с Конни! Так, хватит об этом, ты же сейчас всё запорешь!» Ида ловко парила над землёй, самодовольно выписывала пируэты. Пёрышком защекотало изнутри: возбуждение спешно прошлось от макушки до самых пят и обратно, отчего захотелось вдохнуть побольше воздуха. Невообразимая лёгкость стукнула в голову, на мгновение приятно затуманив рассудок. — О… Охренеть… — То ли ещё будет. — Райнер сложил руки на груди. Одобрительно кивал. — А я что говорил? Погоди, Флок, это только начало. Смотри внимательнее. Хольцер заозиралась в поисках цели. Приметив ближайший макет, она помчалась ему навстречу; поднималась всё выше и выше, теряясь на фоне листвы. Завихрилась, спикировала и… Удар! Макет качнулся. На затылке осталась неглубокая прорезь. Удар. Следующий пришёлся прямиком по податливому загривку. Минус один семиметровый. — Я за ней вообще не поспеваю. У неё есть хоть какая-то… траектория? Носится туда-сюда, как муха! — Тьфу… Говорил же, что у Микасы лучше выходит! — Ну не скажи. Микаса здорово справляется, но движения у неё немного топорные. А у Иды… само собой выходит. Мне даже тренировать её особо не пришлось: она быстро схватила основы. — А по-моему, она просто выпендривается! За это время только двух титанов замочить… — Трёх. — Неважно! Маловато для хорошей маневристки, а? — Так экзамен ведь по УПМ, — подловил Райнер Жана с умным видом. — Ида никогда и не кичилась тем, что умеет резать титаньи затылки на десятку. Тем более, что над техникой ей ещё работать и работать… — Твоя правда. Нечего её защищать, Райнер. Надо меньше нос задирать и больше времени уделять тренировкам. — А я её и не защищаю, — возразил он, не переставая следить за Идой, которая тем временем расправилась с очередным манекеном. — Она сама кого хочешь защитит. В особенности себя. — Стоп! Ида опустилась на землю. Запыхавшаяся, но довольная подошла к инструктору: — Ну что, как вам? — Неплохо, — пробормотал Шадис, уткнувшись в тетрадь. — С клинками нужно поработать. Меткость неплохая, но не хватает силы для удара. К работе с УПМ замечаний нет: газ, тросы, гарпун — всё как положено. Работай, Хольцер, и не отлынивай! Хватит с тебя пересдач, не то в следующий раз пинками из Училища выгоню! — Спасибо, инструктор! Злоупотреблять вашим доверием не смею, пора бы уже и за ум взяться! — прощебетала она, готовая подпрыгнуть от переполняющего её восторга. — Ага, пожалуйста… Конни Спрингер! С Конни Ида пересеклась по пути назад. Тот приосанился, стараясь в её сторону не смотреть. — Эй, Конни! — Чего? — Конни обернулся. — Всё будет хорошо, не переживай! Кажется, Шадис сегодня в хорошем настроении. Главное — сильно не налажать, но с этим, думаю, справишься. — А, так ты об этом! — повеселел Спрингер. — Ида, ты что, забыла?! Я, вообще-то, планирую сдать лучше тебя! — хохотнул он. По-доброму, без издёвки. — Хотя, признаю, это было неплохо. — Спрингер, что ты там копаешься?! Тебя за шиворот приволочь сюда или сразу на отчисление?! — Упс… Ладно, Конни, удачи! Возвращение Иды обозначилось жиденькими аплодисментами. Исходили они в основном от Кристы, за которой повторило несколько особо впечатлительных девчонок. — Ну как?! Всё сдала? — Всё, всё, — поспешила заверить её Ида. — Шадис сегодня добрый, даже ворчать из-за клинков сильно не стал. Поэтому давай тоже настраивайся на хорошую оценку! Только ты осталась — без тебя пьянку сообразить не получится, помнишь? — подмигнула она. — Да я ей всё о том же говорю — ни в какую! — проворчала Имир. — Не получится, не получится… Стараться надо! — Угу… — Криста неловко понурилась. — Ну, в этот раз на пересдаче подсобить будет некому, верно? Надо выкладываться на полную уже сегодня, иначе меня наверняка сплавят куда подальше… уже к вечеру. — Не нравится мне твой настрой. Надо говорить так: «Я обязательно всё сдам!» — «Я обязательно всё сдам, и мы пойдём бухать», — дополнила Имир. — Именно! Ты глянь, какой стимул — целый праздник в честь победы над экзаменами! Так что готовься лучше к вечерней попойке, а не к отчислению! — закинув руку на плечо Кристы, Ида приобняла её. — Ты молодец, честно. Всё у тебя получится! — Да уж… — промямлила Ленц. — Не время раскисать, когда такая награда на кону. — Девчонки, прошу прощения за беспокойство, но… — Да поняли мы, здоровяк. Идём, Криста. Уходя, Имир с Кристой одарили Райнера весьма двусмысленным взглядом. Ида всё никак не могла взять в толк, что он означает. — Ида, ты просто умница! Так держать. — Райнер похлопал Иду по плечу. Радовался как за себя любимого: глупая улыбка до ушей и спесивый видок. — Хорошо, что не опростоволосилась перед этими… В целом, главное, чтобы Шадис оценил. А он-то оценил наверняка! — Да ладно, скажешь тоже… Спасибо, — с неожиданным смущением отозвалась Хольцер. — если честно, я немного растерялась вначале, но потом пошло-поехало. Всё-таки и учитель у меня не промах, поэтому если б не тренировки… — Брось, можешь ведь, когда хочешь, и я тут совсем ни при чём. Хотя над дисциплиной не мешало бы поработать! — Ну хватит уже, знаю я! А за каждую мелочь шпынять язык отвалится! Уж если бы я следовала всем твоим правилам, то зачахла бы уже давно на этом дьявольском… — Всё правильно он говорит. — Ой, привет, Жан! — осеклась Хольцер. Сердце подскочило. — Что, пришёл в своей неправоте расписаться? Бумагу и чернила захватил? — Я здесь не за этим, — спокойно сказал Жан без намёка на гадкую ухмылочку и дерзкий тон. — Просто мимо проходил. — И подумал, мол, дай-ка Хольцер жизни поучу? — Типа того. Не могу игнорировать такие идиотские выпады, уж извини. Ты справилась на удивление неплохо, но сильно задирать нос не стоит. Знаешь, вы с Эреном чем-то похожи: оба в упор не видите своих косяков, но как бараны упёртые и отчего-то уверенные в своей правоте. — Жан, а тебе не кажется, что к тебе это тоже относится? Чем другим советы раздавать, лучше бы занимался своим поступлением в ряды Военной Полиции. А то ведь и выпуск не за горами… — Может. Но, в отличие от тебя, мне хватает ума не врать самому себе. Слабо верится в то, что ты действительно метишь в какой-то там Гарнизон. Райнер вот в Полицию собирается, верно? Так ты тоже не отставай, иначе разминётесь. — При чём тут вообще он? — прохладно поинтересовалась Ида. Нахмурилась. — Да так… Должен же за такой раздолбайкой кто-то присматривать. Как Микаса за Эреном. — Мне твоё мнение до фонаря. Я себя раздолбайкой не считаю, как и Эрена, — отчеканила Ида, но внутри уже закипало варево. — Так что катись-ка ты лучше, куда шёл, Кирштайн, лады? — Жан, что с тобой сегодня? — вмешался Райнер. — Какие-то личные проблемы? — Нет. Просто раздражает, когда кто-то способный так тупо растрачивает свой потенциал. Некоторые ребята горбатятся на тренировках до изнеможения, но почётного первого или хотя бы десятого места в списке им не видать. А кому-то просто везёт — достаточно умения строить глазки и капли везения. Нет — целое ведро. В зачаточном состоянии промелькнула мысль. Нечёткая, но суть Ида уловила: пока островитяне борются за собственную безопасность, готовые перегрызть друг другу глотки, она имеет все шансы поступить в Военную Полицию, не прилагая и половины усилий. Неужто Жан говорит… про себя? Неужто сам боится стать неудачником, которого вышвырнут за борт и предпочтут ему более способного кадета? Кадета, который получит билет в лучшую жизнь просто так. Иде этот счастливый билет как мёртвому припарка: с радостью пожертвовала бы нуждающимся, если бы не план по возвращению Прародителя. — Да знает он, сколько дерьма нам пришлось хлебнуть, чтобы вообще сюда попасть?! — взбеленилась Хольцер, когда Жан отошёл достаточно далеко. Осознание вылилось в гнев: бросало то в жар, то в холод, и оттого потряхивало. — Выпендрёжник ты хренов!.. — Достаточно. Ему об этих подробностях знать необязательно. — Что ты говоришь, Райнер?! А я-то не знала, спасибо, что просветил! Придурок… Раз уж такой неуверенный, то пускай сам занимается лучше! А с нас уже хватит. Нахер мне его Полиция не сдалась, я просто назад хочу… Чтобы меня никто не упрекал больше, что я делаю недостаточно! — Забыла, зачем мы здесь? — сурово напомнил Райнер. — Чтобы вернуться победителями, чтобы не пришлось про никчёмность свою выслушивать. Истерику и необдуманные припадки отставить: так мы никогда отсюда не выберемся. — Да ложила я на никчёмность эту! Маму бы с отцом обнять — уже счастье! Райнер, тебе, что ли, совсем всё побоку? Ида оторопело пробежалась глазами по его лицу. Каменная маска, а не лицо — никак не узнать, что под ней. Ида не выносила напускной холодности Райнера. Она в своих слабостях была перед ним честна, он же — играл роль. Для чего и, что важнее, для кого — неизвестно. Каждому приходилось бороться с собственными демонами в одиночку, и это угнетало. Угнетало даже пуще, чем необходимость постоянно лгать и латать дыры в несуществующей, придуманной для «островных отродий» биографии. — Райнер, — всё никак не могла угомониться Ида, — Не скучаешь разве по маме, по ребятам? Ничего у тебя там, в груди, не ёкает, когда ты с такой напыщенностью про долг задвигаешь?.. Поговори со мной. Пожалуйста, — давила она. — Я же не слабая, правда? Не одна же только я думаю про наш дом?.. Райнер задумался: сощурил глаза, поджал губы. Ида задумалась тоже — листала воспоминания, прокручивала отпечатанные на подкорке слова, интонации, образы. В дождь с Порко и Пик хорошо бегать было — под шумный марлийский ливень бы сейчас, а не под знойным дьявольским солнцем париться… — Ида, — нерешительно позвал её Райнер. — А о чём ты думаешь, когда его вспоминаешь? — Да, наверное, о том же, о чём и ты… О вкуснейшем в мире мамином супе. О глупых рассказах Карла и наставнических лекциях отца. О магазинчике Люсинды Бэкшот и её фирменном: «О-опачки! Погодьте, погодьте…». О крохотной комнатушке, в которой так уютно просыпаться по утрам от солнца, что ласково щекочет веки. Заунывный голос Пик и её снисходительное: «Да-да»; прогулки под звёздным покрывалом и мягкими рассветными лучами. Построение на свежем воздухе, пахнущем травой и тёплым асфальтом. Дурацкие подколы Галлиардов и яркие на события, но такие скоротечные встречи с Порко, которыми хотелось облиться с ног до головы. Девственный лес и кишащие людьми улицы; запах жареного лука с первого этажа и догонялки в дождевую морось. И даже об Энни Леонхарт, что часто доводила её до слёз, Ида тоже немножко думала. Хольцер, сама того не замечая, стояла в утешительных объятиях Райнера, с отрешённосью глядя ему за спину. Окатило ностальгией — жгучей стужей из тары с холодной водой, — и тело вмиг оцепенело. — Мне не всё равно, слышишь? Я тоже скучаю. Но не можем ведь мы вот так… Про миссию забыть. — Не можем, конечно… Я и не говорю. Тяжело просто в одиночку, понимаешь? Без разговоров. Всё у нас будет хорошо, я не сомневаюсь. Вернёмся-вернёмся, заживём… — Ида прижалась к нему поближе. — Просто перетерпеть надо. — Вот же ж мать твою, опять тросом зацепился! — заверещал Конни где-то неподалёку. — Шадис чуть голову не открутил… Ида рассмеялась. А спор она всё-таки выиграла. — Надо было на деньги с ним спорить. Жаль отказалась. — Ну, тогда до следующего раза эту мысль придержи. Вот тебе будет и мотивация для тренировок. — Кошмар какой…