***
Часы — круглые, белые, ничего лишнего — висели на стене приемной, и Ричард гипнотизировал их взглядом, часовая стрелка перевалила за полночь. Операция, которую они с Джесси затеяли, завершилась и победой, и поражением. Они спасли Эйдана, но не сумели спасти дочь богини. Перед глазами стоял образ Дакоты, с ног до головы в крови. Ее жалобный вой над трупом ребенка с отрезанными по щиколотки стопами. Последний вздох, бульканье в легких у всех тех людей, которых инкуб растерзала в приступе любви и ненависти. Часы в приемной единственные были чем-то отдаленно человеческим за прошедший вечер, и поэтому успокаивали и дарили Ричарду странное умиротворение и комфорт. Взгляд цеплялся за них как за якорь, и бесконечная круговерть мыслей на секунду останавливалась. Можно было сделать вдох и выдох. И еще один вдох. Лист, прикрывающий вход в пещеру, в которой друиды колдовали над телом Эйдана, приоткрылся, и в проем проскользнул длинный, одетый в скрывающий лицо балахон, главный врач. Ричард вскочил, из глубин капюшона хмыкнули, из рукава показалась кисть, одетая в обычную латексную перчатку. Голос, рокочущий, как горная река, приказал: — Садись. — Как он? — проигнорировал его слова Ричард. — К нему можно? — Истощен, — настаивать врач не стал. Стянул перчатку, — жить будет. Он молодой, крепкий. — Я могу его увидеть? — Можете, — он отошел в сторону и чуть отодвинул служивший дверью лист, — только недолго. Ричард сглотнул нервно и нырнул в переливающийся магией вход. Сердце сжалось от зрелища второй раз за сутки. Эйдан полусидел на ложе, сплетенном из веток, корней и листвы. Волосы спускались золотой волной по бокам головы, виски ему выбрили, и на голой коже переливались руны. В их призрачном свете синяки под глазами казались еще более темными. Он похудел и весь как будто сжался, уменьшился, обесцветился. Обычно раздражающие своим постоянным движением, татуировки прекратили свой вечный бег, замерли длинными, настораживающими тенями в изгибах мышц.. Ричард тихонько обошел по периметру комнату и приблизился. Протянул было руку, не думая, хотел убрать завиток золотых волос, упавший на лоб, но остановил себя на полпути. В сантиметре над телом Эйдана блеснула чуть видимая паутина — наверное, тоже какие-то друидские штучки для излечения. Не хотелось ее порвать и сделать хуже. Ричард отдернул протянутую ладонь, отошел на шаг и замер, скользя взглядом по лицу напарника. В соседней комнате шумели голоса, постепенно сливаясь в монотонный гул. Минуты текли, отсчитываемые белыми, привычными часами в холле. Врач так и не вернулся, чтобы поторопить. Ричард стоял, смотрел и сжимал кулаки от бессилия и злобы. Снова. И снова. И снова. И снова. Ногти впивались в ладони, наверняка оставляя там синяки. В конце концов голоса понемногу стихли, как будто никого не осталось. И Ричард тихо прошептал: — Я, пожалуй тоже пойду. Веки Эйдана дрогнули… между век блеснуло серебро зрачка. Его левая рука дернулась и чуть сдвинулась под тонкой вуалью паутины. Вверх и вниз едва заметно скакнул кадык, губы тихо-тихо прошептали: — Не уходи. Ричард дернулся, повинуясь импульсу, в шаг преодолел расстояние между ними, разорвал тонкую паутину, схватил за прохладную ладонь и так же тихо ответил: — Я тут. Эйдан прикрыл глаза, тяжело вздохнул, замер, будто набираясь сил. Потом снова взглянул на Ричарда, в этот раз прямо и ясно, как будто немного пришел в себя, как будто в истощенную оболочку вернулось немного души. Потянул Ричарда ближе и, когда тот наклонился совсем низко, прошептал на ухо: — Нам надо убираться отсюда. Ричард вздрогнул и застыл. Шрамы на животе загудели в ответ, разошлись вибрацией под ребра, по позвоночнику. — Быстро, — чуть громче добавил Эйдан, — помоги мне, — он скользнул глазами по паутине. На секунду подумалось, может, Эйдан бредит? Куда они пойдут с ним в таком состоянии? В человеческую больницу? Сможет ли он оказать достаточную помощь? Рука Эйдана сжалась чуть крепче, призывая — доверься мне, и Ричард пошел на поводу и начал действовать, выкинув мысли из головы. — Сейчас, сейчас, — засуетился он, разрывая тонкие нити руками. — Чтоб тебя, что это хоть за хрень? Эйдан рывком сел и посмотрел на него ясным взглядом, татуировки сдвинулись с места и потекли, как кошки, потягивающиеся после сна. — Седативы, — ответил Эйдан. — Нам нужно спрятаться. Есть варианты? — Я позвоню Джесси… — Нет, — прервал его Эйдан, — он засечет и Джесси, и нас. — Отель пойдет? — неуверенно предложил Ричард, нервно оглядываясь по сторонам, будто паранойя Эйдана перекинулась и на него. Эйдан молча кивнул в ответ. Вокруг все также никого не было, но даже голые каменные стены друидской лечебницы теперь внушали подозрения. Они нашли выход и выскользнули за тяжелую, украшенную рунами дверь. Их взору открылась длинная, без фонарей, аллея, упирающаяся в супермаркет типа 7-Eleven и светом в конце тоннеля служил неоновый свет его витрин. — Подожди, — тормознул Эйдан, когда Ричард потянул его к мерцающим вдалеке огонькам подсветки, — где мой скейт? — В вещдоках, — прорычал Ричард. Без помощи Джесси, Эйдан оказался довольно тяжелым, — потом заберем. Тут мотель неподалеку, там поговорим. Места, однако, нашлись в третьем по счету отеле, довольно паршивом, поэтому не забитом под завязку туристами. Ричард расплатился наличкой, и флегматичный седой портье выдал ему старомодно-железный ключ. Они в обнимку ввалились в номер, Ричард закрыл дверь и метнулся к окнам, и наполовину задернул тонкие шторы, чтобы немного света проникало к ним с улицы. Эйдан, прихрамывая, доковылял до одной из кроватей. Сел на нее. Лампу Ричард включать не стал, просто сел напротив. Молча. Хотелось перевести дух, а еще он не знал с чего начать разговор. Снаружи доносились приглушенные голоса, смех проходящих мимо людей. Свет фар от паркующихся во дворе машин лизал стены и дикие тени плясали на потолке. Они посидели немного в молчании, каждый по-своему. О чем думал Эйдан, Ричард не знал, сам он лихорадочно пытался сообразить — что дальше. — Что ты знаешь? — в конце-концов спросил он. Эйдан тихо вздохнул, его глаза светились в сумерках как у кошки. Он тихо спросил: — А ты? Ричард рассказал ему все, что они нашли и что поняли, добавив в конце: — Что думаешь? — В чем-то, то же, что и ты, — Эйдан уперся локтями в колени и провел по выбритым вискам руками, зарылся пальцами в волосы, — белый мужчина, человек, но он… — Эйдан остановился, вздохнул. — Он очень сильный, и с каждым днем он становился сильнее. Извини, не могу подобрать другого слова. Голос Эйдана оказался таким непривычно тусклым. Он отдавался болезненным эхом где-то под ребрами, в самом центре, в глубине груди. Ядовитым дымом расползлось сожаление и желание отмотать все назад. Отменить все то, что случилось с ним. Ричард подвинулся чуть ближе, так, чтобы их колени соприкоснулись. — Он приходил… — Эйдан кашлянул, передернул плечами. Татуировки слабо дернулись, сворачиваясь в узлы. — Каждый раз приносил свежие цветы. Ждал чего-то. Он… я чувствовал в нем чужие, налитые болью страдания. И злобу. Ричард сидел замерев, странно парализованный и не мог. Не мог прикоснуться к нему. — Ты же знаешь, я могу чувствовать эмоции? — словно услышав его мысли, Эйдан в первый раз за вечер вскинул взгляд и прямо посмотрел на него. Синяки под глазами, темные от влаги, слипшиеся ресницы оттеняли светлую радужку. Ричард не выдержал протянул руку и скользнул пальцами по витым изгибам черненых на самых концах рогов. Эйдан в ответ ухватил его руку, прижал к щеке, закрыл глаза и тихо вздохнул. — Эти цветы, рябина, она снимает не только морок. Я чувствовал… чувствовал каждую каплю его черной, вязкой как нефть, души. Он бездумно оттянул ворот больничной одежды и поморщился от ощущений. — Тебе надо переодеться, — сказал Ричард, пытаясь отвлечься хоть на что-то, скользя большим пальцем по нежной коже на выбритом виске, — не далеко ты уйдешь в этой… ээ... пижаме. Ты голоден? Эйдан не отпуская руки мотнул головой. — Я накачан зельями, — ответил он куда-то в запястье Ричарда, — не чувствую ничего. — Подождешь тут немного? — Теплое дыхание грело вены под тонкой кожей, прямо там где в ритме сердца бился пульс. — Я сбегаю в супермаркет. Он тут недалеко, за углом. Эйдан кивнул, Ричард встал, вытянул руку, еле сдержав вздох сожаления. Дошел до двери, схватился за ручку, обернулся. — Я скоро вернусь. Эйдан кивнул, в ответ: — Не включай, пожалуйста, свет.***
В супермаркете Ричард растерялся на секунду — после больничной палаты и комнаты в мотеле — он показался огромным и очень светлым. И каким-то невероятно бездушным и пустым. Белые полки уходили от касс в прохладную бесконечность стройными рядами товаров. Ричард торопливо двинулся вдоль цветных этикеток, на ходу пытаясь сообразить, что может понадобиться им с Эйданом. Телефон завибрировал, когда он ухватился за серую, ничем не выделяющуюся футболку. Закинув ее в корзину, Ричард достал телефон. «Мать вашу, вы где?» Висело на экране сообщение от Джесси. Ричард разблокировал телефон и быстро настрочил: «В безопасном месте, так надо. Есть новости?» Телефон гневно молчал минуту, другую, а потом в мессенджер подтянулись документы, сканы, фотографии. И следом сухое: «От Ларри». В комнату Ричард вернулся почти через час. С двумя полными пакетами всего самого необходимого. Эйдана он застал лежащим на кровати, спиной ко входу, будто тот пытался отгородиться от внешнего мира. Ричард замер на входе, застыв, пытаясь понять, дышит ли он, его Эйдан, или уже нет? Шевелится ли... Ростки паники, жившие все это время в центре груди, расцвели и запустили свои тонкие, цепкие, ядовитые крючки в солнечное сплетение. — Спишь? — наконец прошептал Ричард, иррационально боясь повысить голос. Оставляя шанс, что с Эйданом все в порядке, просто он не услышал. Эйдан шевельнулся, крылья блеснули в свете ночной подсветки, пробивающейся в комнату с улицы. Он приподнял голову, глянул через плечо, слабо улыбнулся и прошептал в ответ: — Привет, Ричи. — Ты как? — не повышая голоса спросил Ричард, прикрыв за собой дверь. — Как видишь, — Эйдан перекатился, спустил ноги на пол и зябко поежился. — Рассказывай, что там у тебя. По лицу вижу, есть новости. Ричард бросил покупки возле входа, захлопнул дверь, стянул обувь и осторожно, неслышно ступая, дошел до кровати, сел рядом с Эйданом, выудил телефон: — Документы от Джесси. — Прочитаешь мне? Я сам не смогу, перед глазами все плывет. — Ларри прислал результаты поиска по элементам, — пробежался Ричард глазами по сканам, — выявлен ритуал. Два. Два подходящих. — Он провел пальцем по изображению, увеличивая. — Оба связаны с переходом, перерождением. Один направлен на близких и родных… а второй… второй… с освобождением. Эйдан придвинулся ближе, привалился к плечу Ричарда. Его теплое дыхание коснулось щеки. Ричард запнулся, не в силах продолжать, и как можно незаметнее сглотнул. Эйдан чуть повернул голову, так, что на руку Ричарда упали длинные, шелковые локоны, и спросил: — Подробности? Его близость, прохлада прикосновения, сбивчивый вдох и ощущение, что он тут, что живой, выбивали разумные мысли из головы, заставляли ладони потеть. Ричард чуть повел плечом и скосил глаза. Эйдан смотрел на него, не мигая, в упор. Рука Ричарда дрогнула, и он чуть не выронил телефон. — Ладно, — продолжил Ричард, радуясь, что в темноте особо не разобрать его выражение лица. Отросшая щетина наверняка тоже сглаживала впечатление — успокоил он себя и перелистнул на следующий документ. — Наш точно на себя работает, для себя старается, — добавил Эйдан. — Похоже, что так, — согласился Ричард, читая текст на экране через строку. — Вторая часть — рисунки на руках, это печати. Его тело — сосуд и... и... и он ломает его изнутри. Пытается освободиться, не понимаю… Эйдан шевельнулся, теплый воздух лизнул плечо, стало удивительно пусто, Ричард снова глянул на него. Лицо у того было рассеянным и одновременно задумчивым. — Кажется, я знаю, с кем мы имеем дело. Ричард напрягся. — С кем? Эйдан закусил губу. Встал, медленно добрел до двери, развернулся. Его качнуло. Ричард дернулся было с места, чтобы помочь, но Эйдан вытянул руку — сиди! Оперся на дверь. Его лицо на мгновение дернулось, будто от боли, а потом расслабилось облегченно. — Если честно, мне надо подумать, — ответил он. Поднял руку и с усилием потер лоб, Ричард зачарованно смотрел на его длинные пальцы, на капли чернил, медленно плывущие под кожей напарника, и боролся… боролся с желанием подойти, обнять... Прикоснуться-прижаться-уткнуться. Сдавить так сильно, чтобы стать одним целым. Никогда больше не разделяться. — Ладно, — в конце-концов очнулся от раздумий Эйдан, — в голове будто вата, не могу собраться с мыслями. У нас есть небольшая фора, часов пять в запасе. Не возражаешь, если я вздремну хотя бы часок?***
Ричард устроился на той кровати, что стояла ближе к окну и двери, казалось, что так безопаснее. Свет они так и не включили, глаза понемногу привыкли к темноте. Он повернулся на бок, лицом к окну. И лежал так, сожалея, что этаж у них первый. Урывками проваливаясь в тревожный сон. Армейские привычки не давали сознанию окончательно отключиться и он напрягался, просыпался от каждого звука доносящегося снаружи: шелеста шин, лая собаки, негромкого смеха случайных прохожих. Звона стекла. Хотя в обычной ситуации это не помешало бы ему уснуть. Просто здесь и сейчас, он изо всех сил прислушивался к дыханию Эйдана за спиной. Испытывая смутную досаду, каждый раз, когда кто-то шумел, мешая услышать очередной выдох. Эйдан спал не шевелясь. В воображении Ричарда, его грудь поднималась и опускалась ровно и тихо, почти незаметно. Застывала иногда неподвижно. В такие моменты паника до краев наполняла Ричарда, насыщая собой пространство под кожей от затылка до подушечек пальцев рук и ног. Наверное, были виноваты лекарства, которыми накачали Эйдана. Ричард боялся пошевелиться, чтобы не пропустить очередной тихий вдох. Он считал их. Сотнями. Не сбиваясь. Надеясь, что придет сон. Тьма за закрытыми веками переливалась серыми, городскими сумерками. Вырубился, когда счет ушел далеко за вторую тысячу. Беспокойный мозг убедился, что напарник жив и в безопасности. Позволил ненадолго забыться в тревожных видениях, провалиться в черную бархатную дыру. Из сна его выдернуло ощущение, что он не один. Он резко открыл глаза, пытаясь сообразить, что случилось и слегка успокоился, когда понял, что прогнулся под тяжестью чужого тела матрас за спиной, тихо скрипнул на крыльях хитин. Строчки шрамов на животе налились мягким, приятным теплом. — Эйдан? — спросонья голос был хриплым. Ричард дернулся, поднял голову, но Эйдан обнял его поперек груди прохладной рукой, не давая обернуться. — Давай полежим чуть-чуть так? А? Дыхание его слов нежно прошлось по затылку и мурашками опустилось на шею и между лопаток — вниз. — Я не против, — ответил Ричард. Эйдан прижался к нему всем телом, и некоторое время они не шевелились, просто лежали в темноте. Потом Эйдан потянулся и запустил руку под рубашку Ричарда, провел пальцами по тонким нитям шрамов. Лица его Ричард не видел, поэтому сверху накрыл его руку своей ладонью. — Все еще тут, — тихо пробормотал Эйдан. Ричард сжал его кисть, прижимая к собственной коже крепче: — Куда им деться. Эйдан вновь замолчал, только все гладил пресс, забираясь к солнечному сплетению, спускаясь ниже к поясу джинсов, а потом тихо попросил: — Прости. — За что? — удивился Ричард. — Я не должен был заключать контракт, — прошептал Эйдан. Его пальцы снова медленно ползли вверх, обвели по кругу соски, не задерживаясь очертили мышцы груди, поднялись к выступающим ключицам, — просто знаешь, ваш век короток, а наш… и я не хотел… вернее хотел… — он замолк. Ричард тоже молчал. Казалось неправильным перебивать — Повернись, — в конце-концов нарушил тишину Эйдан. — Зачем? — спросил Ричард. — Так хорошо. Не волнуйся. Я в порядке. — Хочу видеть твое лицо, —Эйдан выпростал руку из-под рубашки и чуть потянул Ричарда за плечо. Кровать скрипнула под разворотом тяжелого тела. — Ты меня видишь? — улыбнувшись спросил Ричард. Лицо напарника оставалось сосредоточенным, серебро радужки словно ртуть переливалось в сумерках, по лицу скользили редкие блики света. Должно быть включили ночную подсветку в доме напротив, не давая им утонуть в темноте. — Понимаешь, — прошелестел едва слышно в темноте голос Эйдана, а прохладная ладонь легла на плечо, — в мире нет равновесия. Нет никаких правил. И сегодня мы живы, а завтра нет. Он скользнул кистью вверх, по шее, зарылся в щетину. Застыл так, внимательно глядя на Ричарда, как будто ждал от него реакции или искал в его взгляде ответ. — Вы такие хрупкие по сравнению с нами, — продолжил он, — и когда, — он замолчал, сведя брови, с трудом подбирая слова. Его пальцы на щеке Ричарда дрогнули. — И когда я подумал, что ты можешь закончиться. А любовь моя — нет... Я пытался... пытался… — Он медленно моргнул, словно собираясь с мыслями. — Защитить тебя. Эйдан замолчал, закусил губу. По лицу его прошла судорога, будто было больно и очень противно. Непонятно только — от ран или от воспоминаний обо всем, что случилось. А может быть — от себя самого. Ричард, не в силах и дальше выносить это странное, непонятное самобичевание, протянул руку, ухватил Эйдана за талию, притянул себе и скользнул ладонью под футболку и вверх по спине. Между крыльев. Эйдан уперся лбом в плечо и вздохнул тяжело. Ричард медленно гладил его, обдумывая услышанное, а потом спросил: — Галлюцинации… они тоже из-за контракта? Эйдан кивнул и чуть слышно, добавил: — Потому что я был далеко от тебя. За любой контракт положена плата. Ну и вот… Он шевельнулся и обнял Ричарда, прильнул грудью к груди, отзеркалив его движения. — То… Тот, с кем мы столкнулись, он не остановится, — добавил он, и дыхание слов мягко прошлось шее, заставляя волоски встать. — Я — последнее, что ему нужно. — Ричард перебрал пальцами выступающие позвонки. Соскользнул касанием по ребрам, задержался немного на талии и продолжил по животу. — Я — все, что осталось… Эйдан выпростал одну руку, нащупал ладонь Ричарда. Сжал ее. — Все, что осталось, — эхом повторил Ричард. Эйдан кивнул, задев шершавым и теплым рогом висок. — Можно? — Можно, — ответил Ричард, — все, что ты пожелаешь. Эйдан отстранился, прикрыл глаза, поднес его кисть к лицу и сухо поцеловал в центр ладони. Обветренные губы осторожно скользнули вниз, пересекая линии любви и судьбы. От его нежного, едва ощутимого прикосновения волнами полилось тепло, резонансом и дрожью разошлось по коже. Ричард прикрыл глаза, наслаждаясь тонкой, едва ощутимой вибрацией магии, которая медленно укутала его в невидимый кокон, отдаваясь покалыванием в позвоночнике и животе. Эйдан потянул его руку выше, и Ричард нервно и рвано выдохнул от неожиданности, когда ощутил его влажный язык. Чуть приоткрыл глаза. Эйдан медленно, не торопясь забрал указательный палец в рот. Бросил взгляд из-под длинных ресниц и замер. В животе все сжалось, сердце застыло, боясь нарушить хрупкий баланс. Тягуче и медленно, немного болезненно, почти незаметно, в ритме дыхания их двоих — из центра груди разворачивалось колючее, тянущее возбуждение. — Ты уверен? — прошептал Ричард. Эйдан молча потянулся к завязкам на больничных штанах, подцепил шнурок и дернул скупым, коротким движением. Едва заметно кивнул. Его язык шевельнулся под пальцем Ричарда, губы расслабились, а потом прижались к коже плотней. Ричард нырнул свободной рукой между ними и нащупал пуговицу на джинсах. Замешкался на секунду, пытаясь ее расстегнуть, и тихо выругался. — Не получается, слишком, слишком тесно, — наконец выдохнул он. Эйдан мягко скользнул губами по всей длине пальца, отпустил Ричарда, откатился на спину и застыл так, мерцая в темноте глазами. Легкой рябью, выдавая его нервозность, подрагивали татуировки, будто лаская бледную кожу, в которой жили. Ричард расстегнул чертову пуговицу и попытался снять джинсы, но вдвоем на узкой кровати было слишком тесно, поэтому он перебрался через Эйдана, встал босыми ногами на пол и разделся. Уперся коленом в край кровати, подтянул Эйдана ближе к краю, закинул одну ногу себе на бедро. Нагнулся и провел руками по его животу, задирая футболку вверх. Эйдан понял его, подцепил за край и дернул, не щадя ткань. Она тихо треснула, когда на спине ее разорвали крылья. Сердце Ричарда сжалось, когда обнажилось все то, что скрывалось под ней: синяки и ожоги на коже, чуть подсохшие раны. Словно вехи на карте рассказывали о том как он не помог, не догадался, не оказался рядом. Эйдан кинул футболку куда-то под ноги и теперь смотрел выжидающе. Когда Ричард поймал его взгляд — ухватился за ткань штанов и медленно потянул вниз. Обнажая курчавую дорожку светлых волос и чуть выступающие тазовые косточки. Ричард не выдержал, вцепился в тонкую ткань и торопливо начал снимать. Расправился с ними в секунды, притерся к теплой коже внутренней стороны бедра Эйдана наполовину вставшим, все еще прикрытым тканью боксеров стояком. — Я не купил… ничего, чтобы нам… — он бессильно кивнул вниз, туда, где все четче через темную ткань проступали влажные очертания его стояка, — не ожидал. — Ничего, — ответил тихо Эйдан, — ничего страшного. — Он подхватил себя под колено, раскрываясь, добавил, успокаивая: — Думаю, мы справимся. Член у него тоже наполовину стоял. — Я постараюсь осторожнее, — пообещал Ричард, поднес ладонь к лицу ближе, осторожно лизнул, пробуя слюну Эйдана на вкус. Он был странный, чуть солоноватый, язык защипало, как будто от мяты. Наверное, на коже остались магия или морок. Ричард провел языком по пальцам, увлажняя их, опустил руку вниз, между телами, нащупал вход. Надавил. Продвинул пальцы чуть глубже, разминая. Эйдан охнул и чуть выгнулся навстречу в темноте. Зажмурил глаза, прикусил губу, насаживаясь. — Извини, — прошептал Ричард, — я… я… — Все в порядке, не останавливайся, — он старался звучать уверенно, но в этот раз голос его подвел, или это Ричард лучше все чувствовал из-за магии. Он услышал, едва знакомый надрыв, как тогда — в комнате с цветами. Рука Эйдана соскользнула с бедра, собрала в кулак в простынь, застыла так. Ричард медленно достал пальцы из Эйдана, отстранился и стек на пол. Сел на пятки и уперся в пыльный отельный ковер кулаком, опустив голову. Сделал медленный глубоких вдох, наполняя кислородом кровь. — Не могу… не могу так. Эйдан шевельнулся, и Ричард, не поднимая головы, ответил на его немой вопрос: — Не могу, — прохрипел он сквозь стиснутые зубы. — Не могу. Эйдан? Шелестнули крылья, по обе стороны от Ричарда опустились босые ступни. — Что случилось? — Эйдан нашарил его подбородок, обхватил прохладными пальцами, потянул вверх. — Расскажи, что не так? Горло Ричарда сдавило, пришлось закрыть глаза. Он хотел, но не мог объяснить, рассказать, показать, как жил без него все это время. Как искал в чужих людях поддержку, находил, но постоянно что-то не то, и это только усиливало всепоглощающую тоску по Эйдану. — Не могу, — глухо повторил Ричард, мотнул головой. Подполз ближе и оперся щекой о левое колено Эйдана, чувствуя, как щетина впивается в его нежную кожу, — прости. Может быть, в другой раз. На его макушку опустилась ладонь, провела по отросшему ежику волос, скользнула за ухо, будто заправляя туда невидимую прядь. На шею Ричарда упала пара горячих капель. Он выпрямился, поднял взгляд, чтобы увидеть знакомые черные дорожки на лице Эйдана. Тот не пытался прикрыть лицо, не стеснялся. Тогда Ричард, глядя ему в глаза, опустил руку на кожу и повел не спеша вверх, по теплой поверхности ноги, ощущая под тонкой кожей упругие мускулы. Эйдан чуть вздрогнул, отвечая на эту незамысловатую ласку и поддался, соскользнул, подставляясь, вперед. Его острые колени, стройные бедра оказались прямо перед носом, и Ричард, поняв его без слов, добавил вторую руку. — Расслабься, — попросил он. Двинулся вниз, по сведенным в напряжении мышцам икры, разминая их. Спустился к лодыжке, все такой же изящной, как он ее помнил. Пальцем обвел следы от веревок, ожог от цветов. — Ты похудел, — прошептал Ричард себе под нос и накрыл ладонью колено Эйдана. Эйдан, словно послушавшись, откинулся на кровати назад, оперевшись на локти, наблюдая за каждым его движением полуприкрыв глаза. — Вот так, — прошептал Ричард, свел свои колени вместе и поставил на них ноги Эйдана. Подумал и взял узкую стопу в руку. — Просто массаж, ничего больше, — пообещал он, борясь с накатывающим, тягучим, как патока, возбужением. Он начал с большого пальца, обхватил его крепко, провел по длине, ощущая каждую мелкую кость. Вернулся к началу и длинно и нежно провел пальцами по стопе. Задержался немного на пятке. Эйдан ткнулся в ответ, будто прося еще, провел ногой по груди Ричарда, тот понял намек, перехватил за щиколотку, поднес ближе и поцеловал. Прямо туда, где сиреневым, красным и желтым переливался ожог от веревок. — Ах, — выдохнул Эйдан и выгнулся низкой дугой. В руках Ричарда его нога задрожала. Ричард испуганно спросил: — Больно? Эйдан закинул голову так, что Ричард видел только его напряженный живот, прижатый к нему, налитый кровью, увитый венами член. И чуть выше — выпирающие ключицы. Он молчал. — Ты в порядке? — взволнованно уточнил Ричард, на этот раз громче. Эйдан вздрогнул в ответ и скользнул ступней свободной ноги вверх по бедру Ричарда, пока не уперся в член. Не остановился, пальцами прошелся по стволу и уперся пяткой в подобравшиеся от возбуждения яйца. Слегка надавил. — Все в порядке, продолжай, — его голос звучал глухо, дыхание сбивчиво, — только медленно. Ричард подтянул ногу Эйдана выше, выше, влажно и медленно провел языком от большого пальца, по стопе и назад. Ощущая, как колотится под пальцами венка, в том же ритме, что и сердце Эйдана. Эйдан постанывал в ответ на каждое его движение, всем своим телом просил внимания, продолжая скользить стопой по члену Ричарда вверх и вниз. В конце концов, когда возбуждение достигло пика, свободной рукой Ричард обхватил основание члена Эйдана, чуть сжал, давая понять, что готов. — Хорошо, — прошептал Эйдан, и подался навстречу, высвободил ногу и скользнул теплой и влажной стопой по груди Ричарда вниз, к члену. Он прижал его к животу обеими ногами, обхватил пальцами, плотно, до дискомфорта. Ровно так, как хотелось. Ричард свел брови, кивнул в темноте и плавно двинул бедрами, раз, другой. Постепенно привыкая. — Ты такой… такой… — прошептал он, набирая темп, поддрачивая Эйдану влажной ладонью. Комната наполнилась звуками влажных шлепков, тихих стонов и сбившегося дыхания. Тяжелым мускусным запахом трав, морока и, чего-то еще. Соленого. Горького. Как будто бы моря. На очередном плавном движении кулака Эйдан выгнулся и кончил тихо, тепло и влажно. Ричард отпустил его член, нагнулся, слизнул солоноватую сперму и догнал его в два толчка. Застыл на минуту, осев на пятки. Собираясь с мыслями, борясь с разлившейся по венам негой. Приходя в себя. В конце концов провел по животу ладонью, втирая собственную сперму в зажившие, чуть светящиеся шрамы, и тяжело, через силу встал, шагнул к кровати и упал на Эйдана. Тяжело вздохнул и застыл так. Эйдан обвил его ногами, прижимая крепче, и мягко, задумчиво, водил рукой по короткому ежику волос Ричарда. — Знаешь, — сказал он, дав Ричарду отдышаться, — тот, с кем мы боремся, во много раз нас сильнее, шансов и вариантов исхода не то чтобы много. Ричард кивнул, соглашаясь, не до конца понимая, куда он клонит. И Эйдан продолжил: — То что я предложу… это… сможешь сделать только ты. Обещаешь? Ричард кивнул. — Отрежешь мне крылья?