Созвездие Энару

Тэхён не ожидает снова проснуться. Не ожидает ясности мыслей и четкости сознания после мрака бессвязных кошмаров и той мутной пелены, сковывавшей его под безжалостным слепящим светом. Вместо холодных женских глаз его встречают другие — такие же темные, но огромные, на пол-лица, и полные жизни. Пробуждение он мог бы назвать приятным, если бы не бластер, направленный в лицо. Тэхён понимает, что он в плену, понимает, что может умереть, но почему-то не чувствует опасности. Его эмпатия заблокирована, но он все равно почему-то считывает эмоции юного вирионца — надрывную боль, сомнение и отчаяние. Тэхён не ожидает, что этот парень окажется братом Намджуна. Неудивительно, что его лицо кажется таким родным. Однако Чонгук не похож на Намджуна, не похож вообще ни на кого, с кем Тэхён знаком. Кожа у него чистая и светлая, будто светится изнутри, глаза сияют, пусть и в гневе, а губы такие чувственные, что сложно отвести взгляд. Он столько слышал о нем, но почему-то всегда представлял подростка, как описывал Намджун, но за прошедшее время Чонгук вырос и возмужал. Вид его слез тревожит и трогает за душу, Тэхёну невыносимо смотреть. Инстинктивно хочется помочь, утешить и защитить, но Чонгук не оценивает его порыв. Оставшись один, Тэхён осматривает камеру. От яркого света очень быстро начинают болеть глаза и голова, пересохшее горло шкрябает, но в остальном он не чувствует боли и не находит на теле серьезных ран и повреждений. Тэхён изучает электронный замок, но не зная кода, разблокировать его изнутри невозможно. Он тыкает кнопки наугад и в результате получает удар током по пальцам, но только усмехается и продолжает осмотр. В стене он обнаруживает встроенный туалет и умывальник, открывающиеся нажатием на панель. Он пьет прямо из-под крана, утоляя жажду, умывается, отчего порез на щеке саднит и щиплет, и влажными ладонями приглаживает волосы. После этого он чувствует себя свежее, но еще острей ощущает голод. Он не знает, сколько дней прошло с того вылета и сколько он был без сознания. Не знает, ищут ли его, и что стало с Чимином. Внутри все сводит от тоски и чувства вины. Сокджину наверняка уже сообщили, что их истребитель не вернулся. Он будет переживать и изводить себя, и остается только надеяться, что Намджун будет рядом. Запястья сковывают черные браслеты-ограничители, о которых раньше он только слышал, а сейчас испытывает их действие на себе. Без эмпатии в нем словно чего-то не хватает, важной детали пазла или целого куска, составляющего его суть, грубо вырванного и спрятанного. Тэхён напрягается в попытках пересилить блоки, ведь если ему удастся, он сможет ментально воздействовать на тюремщиков и сбежать, но в результате чувствует только вспышку боли, от которой голова пульсирует сильней. Он недовольно фыркает и забирается на койку с ногами, обхватывая руками колени и притягивая их к груди, как часто делал в детстве. Есть хочется все сильней, он совсем отвык от ощущения голода за последние годы, но сильнее всего сейчас в нем боль за друга и родных. Учитывая появление Чонгука, Тэхён может только предположить, что оказался на домашней станции Вириона Дюна Два. Их с Чимином разделили по неизвестным причинам, и друга могли отправить куда угодно — начиная от военной базы до тюрьмы. Тэхён надеется, что он все еще жив, что Чимина не казнили, как сына одного из главных генералов Энару. От горечи незнания он сжимает кулаки, но ничего не остается, кроме как ждать. Рано или поздно его поведут на допрос и неизвестно, что его там ждет — пытки или что похуже. Скорей всего, его решили сначала вымотать и ослабить, прежде чем начинать. Тэхён отстраняется от физических ощущений и мысленно представляет, что он дома. Возвращается на планету Эон, на домашнюю станцию, на крейсер Пророк, где его ждет Сокджин. Там вся его жизнь, его дух и его мысли. Он не знает, сможет ли выбраться отсюда и еще раз увидеть родных. Домашняя станция Вириона, как и их военная база, надежно укреплены, за четыре года ни один план атаки не сработал, сколько бы Сокджин и Намджун ни пытались пробиться. Теперь Тэхён стал тем, кто наконец-то попал на Дюну Два, только толку от этого никакого. Из медитативного транса его выводит щелчок двери. Тэхён напрягается и щурится, ожидая увидеть тюремщиков, но в камеру возвращается Чонгук. При виде его все внутри теплеет. Чонгук успел переодеться, но его расстройство выдают растрепанные волосы, покрасневшие глаза и припухший шелушащийся нос. Даже так он кажется Тэхёну милым. — Расскажи мне все, — Чонгук остается стоять у двери, опираясь на нее спиной, тон у него командный и грозный. — О чем? — Тэхён насмешливо спрашивает и садится, скрещивая ноги. — Сам знаешь, — Чонгук сжимает кулаки и сверкает глазами. — О Намджуне. — Ну, Ким Намджун… — Чон, — перебивает Чонгук. — Ты что-то путаешь, его фамилия Чон. — Нет, Ким. Он взял фамилию мужа, — довольно сообщает Тэхён. Глаза Чонгука становятся еще больше, а злость на его лице уступает место растерянности. — Намджун женился? На мужчине? — неверяще спрашивает он. — Почти четыре года назад, — кивает Тэхён. — У тебя уже и племянник есть. — Откуда? — Рассказать, откуда берутся дети? — Тэхён смеется на его возмущенное выражение лица. — Ладно, ладно. Они использовали генетическую капсулу, туда помещают биоматериал обоих отцов, и плод зреет до момента рождения. Чонсоку уже два года. Он похож на Джина, только ямочки как у Намджуна. — А Джин это? — Ким Сокджин, муж Намджуна. — Каратель Ким Сокджин? — Чонгук восклицает, выплевывая имя как что-то мерзкое. — Это полный бред. Намджун не мог выбрать мужчину, а тем более его! — Почему нет? Они любят друг друга. Может, у вас такие отношения под запретом, но на Энару это в порядке вещей. — Нет, — Чонгук трясет головой и тянется к панели замка. — Ты просто издеваешься. Я не настолько идиот, чтобы поверить в это. — Тогда откуда я о нем знаю? — возражает Тэхён, так как не хочет, чтобы Чонгук уходил. — Откуда знаю о тебе то, что может знать только Намджун? — Может, у вас есть досье на меня. Или вы пытали Намджуна, держали в плену. — На Энару никто даже не знает, что у адмирала два сына, — фыркает Тэхён. — И как мы могли его пытать, если по вашим данным он погиб в бою? Что-то не сходится, ты так не считаешь? — Если бы все было так, отец бы знал! — Так он знает, — прямо говорит Тэхён. — Все эти годы Намджун пытался пробиться через границу, пытался дать о себе знать, он очень скучает по тебе… — Прекрати! — Чонгук выкрикивает, его губы искривлены, брови нахмурены, а глаза кажутся бездонными. Он тяжело дышит, но не уходит. — Пойми, станция — это ограниченный мирок, куда долетает только контролируемая информация, — Тэхён не хочет причинять Чонгуку боль, но он обязан открыть ему глаза. Чонгук трясет головой. — Я не… Мне нужно подумать… — он растерянно бормочет и разворачивается. Через несколько секунд камеру снова наполняет тишина. Тэхён ложится на бок, зажимая ладони между коленями, и прикусывает губу. После разговора с Чонгуком на душе не так тяжело и даже ощущение голода отступает на время. Ему кажется странным совпадением, что он оказался именно здесь и что именно Чонгук нашел его, но Тэхён рад, что встретился с ним. Чонгук теперь знает правду. Намджун хотел бы этого. По крайней мере, есть одна причина, по которой он попал в плен не зря, и это уже можно считать маленькой победой. 💫 Чонгук долго смотрит в потолок, сходя с ума от противоречивых мыслей, а потом с удивлением дергается, когда понимает, что слышит сигнал будильника. Он не заметил, как заснул. Утро не приносит с собой успокоения. Чонгук собирается на автомате, чуть не забывает про инъекцию и долго трет воспаленные глаза. После сильного эмоционального всплеска между ним и реальностью словно стоит глухая стена, и он чувствует опустошение и смятение. Он идет на занятия, но впервые в жизни пропускает слова учителей мимо ушей и ошибается на симуляторах, допуская глупые ошибки. В реальном бою его давно бы уже подбили. Однокурсники насмехаются, что он хорошо отметил день рождения, а Чонгук не находит в себе сил реагировать. Привычная жизнь кажется пустой, а то, что его волновало раньше, ничтожным и не стоящим внимания. Он словно смотрит на себя и других другими глазами. Долгие годы он думал только о том, чтобы отомстить, а теперь теряется. Он не хочет сомневаться, не хочет верить Тэхёну, но с каждым часом все больше думает о нем и его словах. Ведь сама мысль о том, что Намджун жив, наполняет его безудержным счастьем. У него не очень получается представить брата в отношениях с мужчиной, с вражеским полковником и энарийцем, но надежда уже плотно укрепилась в нем и не хочет уходить. Тэхён как-то странно действует на него. Вместо того чтобы забыть о нем, выкинуть из головы и сосредоточиться на учебе, Чонгук вспоминает их разговор, низкий бархатистый голос и лицо, которое невозможно забыть. Тэхён слишком другой — уверенный, насмешливый, открытый. И такой возмутительно красивый, ни у кого нет права быть настолько привлекательным для парня, особенно у энарийца. Весь день он пытается связаться с отцом — сначала пишет робкие сообщения, потом после десятка неотвеченных решается позвонить, но безуспешно. Ему нужно знать, что скажет отец, но тот игнорирует его, как и всегда. После академии, вместо того чтобы вернуться к себе или пойти на тренировку, Чонгук направляется в командный отсек. Сотрудники пропускают его без вопросов, так как знают в лицо, хоть и смотрят с удивлением. Чонгук удивлен сам. Он никогда не вел себя так решительно, никогда не пользовался своим положением, боялся даже шагу ступить без разрешения, но теперь все иначе. У него есть цель, ради которой он готов на все. Он наведывается в отдел к связистам, но те разочаровывают его. — Гранд-адмирал Чон со вчерашнего дня на Хэльдамеко. — И нет способа передать сообщение? — Только срочные военные сигналы, личному придется подождать, — связист похлопывает его по плечу, как мальчишку, и отправляет восвояси. По пути на свой этаж в Чонгуке копится злость. Намхёка никогда нет рядом, когда он нужен ему. Чонгук обычно все понимает, но не теперь, когда речь идет о жизни Намджуна. Ну почему отец выбрал именно этот день, чтобы наведаться в закрытый сектор? Чонгук не может ждать. Утреннее опустошение сменяется нервной дрожью и жаждой действовать. У себя в комнате он первым делом ужинает, отстраненно глотая доставленную к его приходу еду, а потом замирает, когда в голову приходит внезапная мысль. Он борется с собой, но все же открывает электронное меню и заказывает еще один ланчбокс, так как образ Тэхёна не идет из головы. Чонгук не уверен, кормят ли его, и сам не знает, почему так волнуется, но ничего не может с собой поделать. К тому времени, когда раздается сигнал доставочного канала, Чонгук успевает передумать. Он садится за уроки и выполняет задания на несколько дней вперед, потом тренируется, но исключает бокс, так как припухшие костяшки все еще ноют. Вчера на эмоциях он перестарался с силой удара. Он принимает душ, смотрит военные новости и читает сводки, ищет упоминания о том, где в последний раз засекали боевой крейсер Карателя. Точной информации он не находит, но все равно неосознанно представляет Намджуна где-то там, на границе с Энару. Он мучается догадками и предположениями о том, что произошло четыре года назад, когда брат покинул его, о том, что могло произойти и привести к такому развитию событий, о котором говорит Тэхён. Время близится к полуночи, а Чонгук все еще напряжен, сна ни в одном глазу. Он глубоко дышит, а потом решительно встает и собирается, хватает контейнер с едой из отсека в стене и выходит из комнаты. Чонгук спускается в закрытый отсек и ошарашенно останавливается, когда не находит возле двери камеры охрану. Его тут же охватывает тревога. Неужели он опоздал и Тэхёна перевели? Или еще хуже, допросили и казнили? От мысли пробирает холод. Чонгук изучает панель замка. Он не зря считается одним из лучших учеников, ведь обладает прекрасной памятью и вниманием — код он запомнил с первого раза наизусть. Чонгук вводит его, ни на что не надеясь, но замок срабатывает и дверь открывается. Он не может сдержать облегченного выдоха и радости, которая необъяснимо наполняет его при виде Тэхёна. Он спит, прикрыв ладонью глаза, но некрепко, потому что почти мгновенно просыпается, будто слышит, что больше не один. Настороженность на его лице сменяется улыбкой. Несмотря на нее, Тэхён выглядит хуже — пепельные волосы безжизненно висят, лицо бледное и осунувшееся, под глазами темные круги. Он поднимается навстречу и Чонгук отстраненно понимает, что Тэхён выше его. Он широкоплечий, но худощавый, его запястья тонкие, особенно в сравнении с темными браслетами, но ладони крупные. Его внешность полна противоречий, но Чонгук никогда не встречал никого более притягательного. Он все еще чувствует недоверие, но страха и ненависти, обуревавших его совсем недавно, в нем больше нет. Все те эмоции, которые так долго управляли им, теперь кажутся чужими и наносными. Он подходит и без слов протягивает контейнер с едой. — Решил меня отравить? — усмехается Тэхён, но еду принимает и быстро открывает крышку. — Если не хочешь, я выкину в утилизатор. От выражения ужаса на лице Тэхёна хочется смеяться, но Чонгук в последний момент сдерживается. — Еще чего, — Тэхён прижимает контейнер к себе. Он садится прямо на пол и быстро поднимает одноразовые приборы, отправляя в рот мясо и овощи, и откусывает от многослойного сэндвича. — Тебя не кормили? — Чонгуку странно приятно смотреть на то, с каким аппетитом он ест, издавая совершенно незаконные звуки. Он тоже опускается на пол в метре от Тэхёна и садится на пятки. — Я же пленный, — пожимает плечами Тэхён. — Хотя у нас вирионцам хотя бы биомассу дают. — Я никогда не пробовал, — признается Чонгук. — Серьезно? Я до пятнадцати лет только ей и питался, настоящее мясо в глаза не видел. — Но почему? — Чонгук моргает. — Ты же сын Карателя. — Приемный. Сокджин забрал меня из приюта, когда мне было пятнадцать, — спокойно объясняет Тэхён, заканчивая с едой. Он облизывает губы и откладывает пустой контейнер в сторону. — Он всего на двенадцать лет старше меня, рановато становиться отцом в таком возрасте. — Значит, твои родители… — Оба погибли в атаке на Эрис. Чонгук прикусывает губу. Он всегда винил энарийцев за то, что они лишили его матери, но никогда не задумывался о другой стороне. Несмотря ни на что, он рос в хороших условиях, окруженный заботой старшего брата, а Тэхён остался совсем один. Чонгуку становится стыдно. Он упивался своей болью и жалостью к себе, но кому-то досталось гораздо хуже. — Прости, — шепчет он. — Это было очень давно, — мягко произносит Тэхён. Чонгуку обычно сложно смотреть собеседнику в глаза, но сейчас он не может отвести взгляда. Хочется изучать лицо Тэхёна и его выражения. Все его черты уникальны по отдельности, но при этом странно сочетаются, а россыпь родинок только подчеркивает это. Что-то в нем цепляет Чонгука, что-то глубокое и запретное. Его охватывает незнакомое чувство и странный внутренний трепет. Он не должен так думать о вражеском пилоте, но каким-то необъяснимым образом Тэхён за эти сутки стал ему ближе, чем кто-либо. Сейчас он — единственная надежда и последняя связь с самым родным человеком. — Ты знаешь, где сейчас Намджун? — спрашивает Чонгук. — На Пророке с Сокджином. Хотя они могли вернуться на базу, — Тэхён задумчиво потирает подбородок. — Значит, он воюет на стороне Энару?! — восклицает Чонгук. — Это долгая история, и я не в курсе всех подробностей, но да. — Отвези меня к нему, — Чонгук говорит, прежде чем успевает осознать. Слова вырываются сами, но он не собирается отказываться от них. Весь день он подсознательно думал только об этом, хоть и запрещал себе. — Хочешь помочь мне бежать? — Тэхён округляет глаза. — Не бежать, а найти брата. — А если я все-таки вражеский шпион? — Тэхён насмешливо приподнимает брови. — Тогда я полечу один! — Чонгук вскакивает на ноги. — Или ты мне помогаешь, или я ухожу. Решай! Тэхён медленно поднимается и встает напротив, так близко, что Чонгук начинает нервничать. Он отводит взгляд и смотрит на его шею и движение кадыка, когда он сглатывает, смотрит на серебристый комбинезон и ключицу, проглядывающую в том месте, где ткань порвана, смотрит на его узкие бедра и длинные ноги. Тишина кажется бесконечной, но Тэхён прерывает ее. — Я готов, — хрипло говорит он и широко улыбается. — Тогда пошли. Только тебе надо помыться, — Чонгук морщит нос. Плен явно не пошел Тэхёну на пользу. Чонгук не думает о том, что делает, когда набирает код замка, когда осторожно выглядывает наружу, а потом зовет Тэхёна за собой в пустынный коридор. Он всегда следовал правилам и наставлениям отца, а сейчас нарушает их одно за другим, так как где-то глубоко внутри чувствует, что поступает правильно.