Амнезия

Дом я покинул незамеченным, тихо открыв дверь и выскользнув за порог. Интуиция привела меня в центр городка, где мне с лёгкостью подсказали отделение полиции. Правда, таращились на меня странно, с жалостью и сочувствием. Надо сменить одежду! Я постоял на углу, глядя на отделение, у которого бобби пил кофе и курил, оперевшись бёдрами о бок патрульной машины. Если я сейчас приду сюда с амнезией, то меня быстро вычислят и вернут Дурслям, городок маленький – все друг друга знают, а я этого категорически не хотел. Поэтому я свернул в проулок, переоделся в чистое, выкинул грязные вещи в мусорный бак, где им самое место было ещё до того, как я их испачкал, и пошёл к выезду из города. У указателя с названием города "Литтл Уингинг" поднял руку с большим пальцем вверх. Подобрала меня третья машина: неулыбчивый пожилой мужчина на рабочем джипе. Сзади у него громыхали какие-то железки. Наверно, я выглядел жалко: парень в обносках и с рюкзаком. – Тебе куда, пацан? – В Лондон. – Повезло. Садись. Я тоже туда. Некоторое время мы ехали молча, мужик только косился на меня. Потом протянул платок и бутылку с водой. – С отцом повздорил? Или девушку с другим не поделил? Платок я принял, глядя на мужика непонимающе. – У тебя ссадина на лбу приличная. Словно молнию кончиком ножа пытались прочертить. Фак! Фак! Чудо, что кто-то вообще остановился! Плеснув воды из бутылки, я протёр лоб. Справа защипало. Отняв платок, я увидел на ткани бурые следы. Я тёр кожу до тех пор, пока на последнем чистом кусочке уже не появлялось красноватых разводов. Скомкав платок, я засунул его в карман. – Простите, что испортил ваш платок, мистер. – Не страшно, сынок. Надеюсь, у тебя всё будет хорошо. – Спасибо вам! Провидение отблагодарит вас! – искренне и от всей души поблагодарил я водителя. Шар в груди шевельнулся, а мужик неожиданно разулыбался. – Что ж, твои слова и Богу в уши. В городе повеселевший мужик, что включил радио и подпевал ему всю дорогу, постукивая по рулю и качая головой, высадил меня на окраине. Я, изрядно уставший, голодный и раздражённый, ввалился в ближайший полицейский участок. Повезло, что идти до него было недалеко. Я так вымотался, что меня разок посетила мысль заночевать на лавочке детской площадки, мимо которой я шёл. Принявший меня офицер устроил обстоятельный допрос оборванному подростку. Узнал он немного, потому что легенда моя была проста и незамысловата: я очнулся у обочины просёлочной дороги с рюкзаком. Кто такой не помню, имя не знаю, возраст не знаю. Документов и денег при себе нет. Вышел на центральную дорогу. Поймал попутку и так добрался до их участка. Пока офицер связывался с кем-то, сердобольная женщина-коллега, что прислушивалась к нашему разговору, напоила меня чаем, накормила сандвичами и, вот чудо из чудес, в помещении для персонала мне позволили принять душ. Видимо, слишком страстно я этого желал. Может, это тоже было проявлением магии, но я так жадно и быстро глотал горячий чай, что вряд ли бы ощутил тепло ещё и от волшбы внутри. Из душа я вышел практически счастливым и обновлённым. И не только потому, что горячая вода расслабила и смыла грязь. Я смог себя наконец-то увидеть. Что ж, инвентаризация показала, что я человек, мужчина, лет шестнадцати, одна штука. Тощий, смуглый, зеленоглазый. Волосы у меня чёрного цвета. На лицо симпатичный. Шрам на лбу выглядел поджившим и даже не был воспалён. По ощущениям он был недельным, когда от кожи уже отвалилась корочка, а под ней сформировалась новая – тоненькая и более светлая. Выкинув в мусор носки, трусы и окровавленный платок, я пообещал себе, что первой моей покупкой будет нормальное бельё. Те жуткие труселя, что я нагрёб из шкафа, даже постирать было стыдно, потому что их пришлось бы вешать на батарею. А это зрелище не для слабонервных. Вечером кто-то из полисменов принёс мне гамбургер и картошку, которую я смолотил с огромной скоростью. Мои пищевые сосочки орали бы, если бы у них были связки, от удовольствия, из чего я сделал вывод, что такая еда не была мне доступна. Хреново же я жил... Переночевал я в комнате отдыха персонала на диване под пледом. А утром, после завтрака в кафе, куда меня отвёл дежурный, за мной пришли из органов опеки. Как выяснилось, как таковых приютов в Британии уже давно нет, но есть система приёмных семей. Мне после разговора с соцработником и психологом, что подтвердил у меня амнезию, предоставили на выбор несколько временных семей, и я выбрал ту, где нет других детей. Не хотелось попасть на ещё одного Дадли. Джон и Алиса Браун внешне показались мне доброжелательными людьми. Пара среднего возраста, явно любящая друг друга. Они не выказывали ярких эмоций, и эта сдержанность показалась мне хорошим знаком. Орущих краснеющих мужиков в своей жизни я хотел ещё меньше, чем агрессивных кузенов. На встречу со мной они приехали сразу же, как только с ними связался соцработник. Джон ради этого отложил работу над важным проектом, насколько я понял по постоянно звонившему у него мобильному телефону, в который он давал короткие инструкции. Алиса привезла с собой термос с чаем и печенье собственного приготовления, которые мне вручили сразу, как я сел в машину Джона. По дороге пара негромко переговаривалась между собой, не дёргая меня и не задавая вопросов. Да и что я мог рассказать со своей девственной памятью? Я грыз печенье, стараясь не обсыпать крошками обивку кресла, отхлёбывал ароматный чай и глазел в окно. Дом новых опекунов находился в предместье Лондона. Как сказал мне соцработник, буду проживать у них до тех пор, пока не установят мою личность и не найдут родных. Интуитивно я чувствовал, что Дурсли искать меня не будут. А маги запрос магглам о пропаже тоже не подадут. Судя по тому, что я видел в сундуке, их сообщество слишком архаично и они откровенно застряли в прошлом. Меня ситуация более чем устраивала, при условии, что опекуны окажутся адекватными. Я понимал, что в покое меня не оставят, но у меня появилась небольшая фора, чтобы я немного отъелся, освоился и понял, что мне делать дальше. Честно говоря, у меня не было чёткого плана действий. Я просто хотел отдохнуть. Не хотел, чтобы меня пинал кузен или унижал дядя. Чтобы в лицо мне орали говорящие письма, в окно влетали совы или меня судили за то, что я даже не помнил, как совершил. Даже если я и колдовал, защищая свою жизнь, то кто меня осудит?! Вернее, как они имеют право меня за это судить?! Дисциплинарная комиссия. Пф! Пусть друг друга дисциплинируют для начала, а потом уже мне рассказывают, как мне жить и что мне делать. Какого хрена я должен биться за свою жизнь с демонами или как там называется это существо, что напало на меня и кузена? Я подросток, вообще-то. У них что, нет органа правопорядка или силовой структуры? Не верю! Иначе не было бы и суда. И Министерства. И прочих государственных учреждений. Машина притормозила у живой изгороди. Чуть дальше был виден ухоженный газон, несколько клумб с розами и уютный дом. Я очнулся от своих мыслей, рассматривая место, где я буду жить. Алиса обернулась ко мне и улыбнулась, заметив, что я съел всё её печенье. – Добро пожаловать домой, милый!

***

Время показало, что опекуны на самом деле люди вполне адекватные. Они не лезли ко мне в душу. Они кормили меня, одевали, выделили комнату и возили на приёмы к психологу, который безуспешно пытался помочь восстановить мою память. Но всё было глухо. Ни зацепки, ни ассоциаций, ни проблеска узнавания чего-либо или кого-либо. Я оказался чистым листом, при этом не потеряв ни навыков, ни знаний. Правда, знания были весьма отрывочны. Словно я бросил учёбу после младшей школы. Наверно, так и было, если вспомнить текст письма. Я учился у магов, а судя по допотопной одежде, канцелярии, аксессуарам, они не продвинулись дальше средних веков. Мантия, перо, чернильница. Я заметил на ней капли воска! А-а-а! За три недели я набрал вес, приоделся и в целом чувствовал себя неплохо. Потеря памяти меня не угнетала, наоборот, я даже радовался ей. Потому что не скучал по друзьям, не сокрушался о родителях, не таил обид на врагов. И совершенно не думал о будущем. Зачем? Я всё равно на данном этапе своей жизни ни на что не влияю. Мне нужны были эти летние месяцы тишины. Полицейские в базе данных заявления о сбежавшем или пропавшем подростке не нашли, как я и предполагал. В первый же день Брауны предложили мне выбрать имя. Алисе хватало ласковых слов, чтобы обращаться ко мне, но Джона это смущало. Я его поддерживал. Ну какой я "котёнок", если у меня по утрам уже стоит? В полицейском участке мне было крайне неловко от того, что меня посетила утренняя эрекция. Хорошо, что проснулся я на боку. Имя Гарри мне нравилось, но мало ли, вдруг это наведёт на мой след. Это конечно не "Наземникус", который, скорее всего, единственный в своём роде. Но всё же рисковать не стоило. То, что маги будут искать меня, я не сомневался. Немного подумав, я решил, что буду Александром Смитом. Банально, но имя Алекс мне импонировало. С Алисой мы подружились. Вместе готовили; я с удовольствием помогал поддерживать чистоту в доме, хоть меня к этому не принуждали; она советовала мне книги из личной библиотеки; мы вместе ходили по магазинам, и не только за едой. Алисе доставляло удовольствие одевать меня в красивые вещи. А ещё мы копались в саду. Опекунша любила розы, и я открыл в себе знания об этих цветах. Наверно, что-то из прошлой жизни. Кстати, готовил я неожиданно прилично. Ничего изысканного, банальные блюда, но выходило вкусно. Алиса ещё по-доброму смеялась над тем, как я заморачиваюсь с нарезкой ингредиентов. Её удивляло моё стремление к тому, чтобы все продукты в блюде должны быть порезаны одинаково. Или соломка, или кубик. К тому же я учитывал, что мясо ужаривается, а морковка при тушении почти нет. Откуда у меня такие пристрастия, сложно было сказать, но они мне не мешали получать удовольствие от жизни, и я посчитал, что имею право на странности. Где-то через месяц моего пребывания у Браунов мне сделали крайне заманчивое предложение. И нет, это не то, что вы подумали. – Аль, может, тебе что-то нужно? Я собираюсь в Теско. – Алиса стояла на пороге моей комнаты, одетая к выходу. – Нет, Алиса, благодарю, – я валялся на постели с интереснейшей книгой о Шерлоке Холмсе. – Знаешь, у нас с Джоном было много опекаемых, – произнесла женщина задумчиво, – но никто из детей никогда не был таким неприхотливым. А ещё ты очень милый. Если твою личность не установят и родных не найдут, я предлагаю тебе жить с нами до твоего потенциального совершеннолетия. – О, – я встал с постели, подошёл к Алисе. – Это… Спасибо! Алиса улыбнулась по-доброму, широко раскрыла объятия, в которые я с удовольствием нырнул. У неё была хорошая энергетика, и от неё всегда приятно пахло: сдобой и чистотой. – Ты хороший мальчик, Аль. Мы с Джоном рады, что оказались рядом с тобой в тяжёлый для тебя период. Кстати, ты выбрал дату, которую будешь считать днём рождения? – Нет. Честно говоря, мне всё равно. – А что ты любишь? В смысле, какой сезон или месяц тебе нравится? – Я люблю осень и зиму. Алиса отстранила меня и посмотрела серьёзно. – Все любят весну и лето. Почему осень? – Пахнет хорошо. И небо такое прозрачное, чёткое. Яркие краски леса, листья, шуршащие под ногами. И паутинки в лесу. Хочется просто гулять и думать о чём-то важном и незначительном одновременно. – А зима? – Здорово сидеть у окна, когда за стеклом метель, а в комнате тепло и потрескивает камин. На мне тёплый свитер, в руках чашка с чем-то вкусным, сладким. И дома так уютно. – Это воспоминание? – осторожно уточнила Алиса. Психолог сказал, что проблески памяти могут случиться со мной в любой момент. Я прислушался к себе. – Нет. Это мечта. – Красивая мечта. Хорошо, а какой месяц тебе нравится? – Сентябрь и январь. – Цифра или число? – Восемь. Похоже на знак бесконечности… – Восьмое января? – эта дата показалась мне замечательной. – Да… Да! – Вот и отлично! Алиса взъерошила мне волосы и уехала. Вернувшись, она привезла мне целое ведёрко фисташкового мороженого. Это было здорово. Сладкое я не любил, но именно это мороженое мне нравилось: оно не было приторно-сладким, и у него был деликатный аромат. Моё беззаботное существование оборвалось внезапно. Ко мне во дворе, где я качался на качелях с очередной книгой в руках, подошёл высокий черноволосый мужчина. – Добрый день! – я как раз читал развязку и крупно вздрогнул от голоса над моей головой. Как ко мне подошли, я не заметил. – Здравствуйте! Простите, это частная территория, здесь нельзя находиться без приглашения. Вы заблудились или пришли с визитом к Браунам? Человек сверлил меня взглядом аномально чёрных глаз, и я забеспокоился. В голове словно что-то зудело, и я встряхнул ей, отгоняя неприятное ощущение. В этот момент меня схватили за руку, и я оказался словно втянутым в узкую душную трубу, через которую меня тащило со страшной силой. Из трубы я выпал как мешок и, бухнувшись на четвереньки, мучительно закашлялся. Когда передо мной появились начищенные ботинки, я поднял слезящиеся глаза на… похитителя.