Оникс и изумруд

       Fleurie — Remembrance        В одну из ночей Деймон отправляется в бордель в Блошином Конце. Он надевает простой серый плащ с глубоким капюшоном и незамеченным покидает замок. Дорогу он знает хорошо и вскоре оказывается возле публичного дома. Хозяйка тут же узнает его, радостно приветствует и предлагает лучших шлюх.        — Помнится, Вам нравились с белыми волосами, — подобострастно улыбается она. — У нас как раз есть бастардка одного из Таргариенов.        Деймон отказывается. Не потому, что эта девица может оказаться ему родней. На это ему плевать. Просто девушки с платиновыми волосами остались для него в прошлом, вместе с одержимостью той, кто теперь вызывает у Деймона лишь крепкую родственную привязанность.        Он рассматривает шлюх, свободных в эту ночь, и выбирает одну из них — весьма хорошенькую, с рыжими волосами. Эта кажется ему симпатичнее всех. Когда они остаются вдвоём, та раздевает Деймона, ластится, как течная кошка. А он невольно вспоминает другую рыжеволосую девушку и мысленно будто не здесь, не в борделе, не с той, кто готова отдаться ему здесь и сейчас.        Шлюха замечает его холодность и обеспокоенно спрашивает:        — Я совсем не нравлюсь Вам, милорд?        — Видимо, я сегодня не в том настроении. — Деймон отстраняется и застегивает одежду. Затем даёт девушке несколько серебряных монет. — За беспокойство.        И уходит обратно в замок, напряжённый, задумчивый. Глубоко внутри ворочается раздражение. Мысли о Кэтэлине Хайтауэр упорно не идут из головы, и это неправильно. Было бы проще, если бы он ненавидел или презирал её, как и её родных. Но Деймон испытывает по отношению к ней совершенно другие эмоции.        Он направляется к своим покоям, но в какой-то момент замечает в полутемных коридорах силуэт девушки в темно-зелёном платье. Свет факелов на несколько секунд причудливо играет в пламени её волос, создавая иллюзию настоящего пламени, а затем она исчезает за поворотом. Деймон следует за ней, находясь будто под гипнозом. Внутри всё словно горит от неутоленного тягучего вожделения, нездорового любопытства и самой ситуации, напоминающей больше сон, чем реальность.        Деймон выходит на тот участок крепостной стены, который давно нравился ему. На котором он недавно беседовал с Кэтэлиной, забыв о времени и о том, что они должны быть врагами друг другу. И видит там её, словно вышедшую из фантазий и полуденных снов. Она оборачивается. И время для Деймона замирает.        Он стоит так минуту, может, дольше, неотрывно глядя на Кэтэлину. Потом понимает, что наверняка выглядит странно со стороны, и спрашивает:        — Что Вы здесь делаете?        Запоздало понимает, что это прозвучало резче, чем хотелось бы.        — А почему бы мне здесь не находиться? — с вызовом отвечает Хайтауэр. — Насколько знаю, это позволено не только Вам.        — Да, конечно же. Просто не ожидал увидеть Вас в такое позднее время. — Деймон пытается смягчить свой тон. — К тому же, на такой высоте холодно, особенно ночью.        — Осторожнее. Я могу решить, что Вы заботитесь обо мне, — улыбается она. — На самом деле… мне не спалось.        — Мне тоже. — Он подходит ближе. Ещё ближе, почти вплотную. Проводит пальцами по её рыжим волосам, затем касается её лица с несвойственной для него трепетностью. Кэтэлина не отстраняется, будто ждёт, что он предпримет. А Деймона тянет к ней так сильно, будто она околдовала его. Иной причины он не может предположить, ведь они по разные стороны, а те, кто не с ним, для Таргариена лишь враги. Но пусть это магия, сон или мираж, он не хочет, не может сейчас уйти.        Деймон наклоняется к ней, тянется к её губам, и Кэтэлина не отстраняется. Тогда он целует её, так долго и сладко, словно это было его самым заветным желанием. Ощущает её отзывчивость, обнимает за талию, и близость этой девушки из враждебной ему семьи волнует больше, чем ласки самых умелых шлюх.        Когда им начинает не хватать воздуха, они отстраняются друг от друга. Сердце Деймона заходится в быстром ритме, и он понимает, что не чувствовал подобного, даже когда был пылким юнцом. Они снова целуются, а в перерывах разговаривают вполголоса, будто боятся нарушить хрупкую гармонию, возникшую между ними.        Они говорят о многом, и лишь одного Деймон не произносит. Он не обещает, что никогда не оставит её.        Всё меняется, когда Рейнира со счастливой улыбкой сообщает любимому дяде, что снова беременна. У них с Лейнором наконец получилось. Но она не желает растить детей там, где так много людей желают им зла и плетут козни. Рейнира вместе с супругом и сыновьями улетает на Дрифтмарк.        — Присоединяйся к нам, — предлагает она Деймону. Принцесса привыкла приказывать, но сейчас её взгляд почти умоляет. — Мне нужен верный человек рядом. Тот, кто мне по-настоящему близок.        Она протягивает руку, сжимает одну ладонь Деймона в своей, словно хочет передать эмоции через прикосновение. Он колеблется. Прежде он согласился бы без раздумий, но с недавних пор в Королевской Гавани появился кое-кто, кого ему будет трудно оставить.        Но затем Деймон делает то, что считает на тот момент единственно правильным выбором. Он отбрасывает все сомнения и отвечает:        — Конечно же, я отправлюсь с вами. Я ведь обещал, что всегда буду поддерживать тебя.        Рейнира улыбается с облегчением. А Деймон вновь мысленно убеждает себя, что иначе не может поступить. Она — его семья, кровь от крови, тоже дракон. Они должны держаться вместе, что бы ни произошло.        Но что-то за грудиной неприятно скребет, когда Деймон думает, что скоро ему придётся покинуть Королевскую Гавань.        Рейнира объявляет о том, что у них с Лейнором скоро будет ребёнок, когда вся семья собирается за столом. Визерис считает, что такие совместные ужины сделают всех чуть ближе, хотя Деймон считает это наивным. Потом принцесса добавляет, что они с мужем улетают на Дрифтмарк. И её дядя вместе с ними.        Деймон обращает взгляд на Кэтэлину, с которой не оставался наедине после той ночи, когда сорвал с её губ поцелуй, много поцелуев. Она выглядит побледневшей, а в глазах — растерянность и что-то, так похожее на боль. Видят Семеро, Деймон причинить ей боль не желал. Но так будет лучше, для них всех. Поэтому он снова смотрит на Рейниру, которая будто светится изнутри от счастья. Только Таргариен по-настоящему может иметь значение для другого Таргариена.        Спустя несколько часов Кэтэлина находит его в саду, раскинувшемся возле замка. Их скрывают деревья с густыми зелёными кронами и кусты с растущими на них розами, потому вероятность, что их кто-то заметит, является небольшой.        — Так значит, ты отбываешь из столицы, — произносит леди Хайтауэр, и Деймон невольно восхищается тем, как спокойно звучит её голос. Хотя догадывается, каких трудов ей это даётся.        — Да, — кивает он. С его губ рвутся громкие фразы: так будет правильно, так будет лучше, это мой долг. Но Таргариен понимает, что они ровным счётом ничего не значат. Он улетает с Рейнирой, потому что сам этого желает, потому что обещал больше не покидать её. Потому что они Таргариены, а все остальные — пыль под их ногами. Но Деймон ничего не говорит и смотрит на Кэтэлину, во взгляде которой отчётливо читается: неужели это всё было ложью?        Ему вдруг отчаянно хочется обнять её, с жаром поцеловать, как той ночью. Слушать её голос, вызвать улыбку на её губах. Спровоцировать, чтобы она сказала что-нибудь резкое, или заставить смеяться. Не улетать, в конце концов.        Но вместо этого Деймон говорит:        — Всё равно из этого ничего бы не вышло.        В глазах Кэтэлины вспыхивают обида и гнев. Но она не успевает ничего сделать или сказать, так как Таргариен разворачивается и уходит. Находиться с ней сейчас ему невыносимо, так как одна мысль о разлуке режет его сердце сильнее ножа.        Их провожает немного людей. Среди них — король Визерис с супругой, но Алисента является скорее из вежливости и уважения к мужу. Кэтэлины нет, и это никого не удивляет, ведь она никогда не была близка ни с Рейнирой, ни с Лейнором. О том, что она как-то связана с Деймоном, никому не известно наверняка. Есть лишь пара слухов без доказательств, чужие домыслы. Её отсутствие остаётся почти незамеченным, но не для Деймона. На минуту ему становится жаль, что он не может вновь увидеть Кэтэлину, ведь неизвестно, когда они встретятся теперь. Но он отбрасывает эти мысли, лишние, неуместные, как и большинство, связанных с ней.        Деймон улетает, а у себя в покоях Кэтэлина сдерживается, чтобы не подойти к окну и не проводить драконов печальным взглядом.