Оникс и изумруд

       Klergy — Will You Fight        Деймон знал, что этот момент однажды настанет. Чувствовал ещё до того, как узурпатор занял трон, по праву принадлежавший Рейнире. А после того, как Эймонд убил Люцериса, Деймон молил Семерых, чтобы однажды они встали в схватке лицом к лицу. Он ждал, когда же это случится…        Вхагар тяжело опускается на землю, поднимая клубы пыли, и Эймонд спускается с неё, помогая сделать это и своей спутнице — темноволосой женщине, прежде незнакомой Деймону. Последний удивлённо выгибает бровь, наблюдая за ними. Он как-то бывал в Штормовом Пределе, и дочь лорда Батареона, которая, по слухам, стала женой Эймонда, выглядела совсем иначе. Хотя не так уж странно, что принц завёл любовницу, ведь его брак был заключён по расчёту, а он сам молод и крепок… хотя его жизнь наверняка прервётся сегодня.        Но хотя Деймон понимает племянника, сам на других женщин давно не смотрел. После воссоединения с Кэтэлиной — просто не мог. Другие были слишком скучными по сравнению с ней, тусклыми, пресными. Они не были ей. На секунду перед внутренним взором вспыхивает пламя её волос. А затем Деймон обрывает видение насмешливыми словами:        — Не думал, что тебе понадобится помощь шлюхи, чтобы сразиться со мной. Я был о тебе лучшего мнения, племянник.        Последнее слово он выделяет тоном, давая понять, что вовсе не в восторге от такого родства. Женщина никак не реагирует на этот выпад, оставаясь невозмутимой, зато единственный глаз Эймонда вспыхивает гневом:        — Мне не составит труда затолкнуть тебе в глотку эти слова. Уверен, Кэтэлина только поблагодарит меня, если я избавлю мир от твоего присутствия, а её — от твоих притязаний.        Знает его больное место и умело давит на него.        — Прежде Люцерис будет отомщён, — отрывисто произносит Деймон и забирается на Караксеса, поднимаясь в воздух на нём проворнее, чем Эймонд — на Вхагар. Но мощь старой драконицы недооценивать не стоит, об этом Деймон не забывает.        Они не обращают внимания на Алис Риверс, которая идёт вдоль крепостной стены, неотрывно глядя в небо, и молит:        — Защити его, Владыка Света.        С Эймондом — часть её силы, амулет, в который было вложено слишком много, чтобы у неё оставалась надежда увидеть ещё один рассвет. Но Алис ни о чём не жалеет.        Драконы, подхлёстываемые приказами своих всадников, сцепляются друг с другом, кусаются, бьют хвостами, изрыгают пламя. Караксес вовремя уворачивается от очередной атаки, и Деймон на секунду жалеет, что не похож на легендарных жителей Древней Валирии, не боявшихся огня. В какой-то момент драконы сцепляются особенно яростно, Караксес сжимает челюсти на хребте Вхагар, и та оглушительно ревёт. Кажется, будто от этого звука содрогаются горы.        И тогда Деймон, пользуясь моментом, перескакивает на неё, еле удерживая равновесие, чтобы не рухнуть в озеро Божье Око, простирающееся внизу. Он отбивает удар меча своего противника, а затем совершает ответный выпад, но ранить одного из самых умелых воинов Вестероса не так-то просто. Каждый пытается нанести роковой удар, пока их драконы сражаются не менее яростно, притом Вхагар заметно слабеет.        Подбадриваемый тем, что его дракон одерживает верх, Деймон призывает всю силу, дарованную ему Воином, и делает особенно мощный, стремительный выпад, целясь в зрячий глаз Эймонда. Он не знает, что происходит внизу. Не видит женщину, падающую без сил у стен Харренхолла. В эту же секунду Вхагар резко дёргается, пытаясь скинуть вновь напавшего на неё Караксеса, и лезвие меча лишь скользит по щеке Эймонда, рассекая кожу.        Боль лишь усиливает ярость принца. Он взмахивает своим мечом, и этот удар Деймон не успевает отразить. Лезвие вонзается ему чуть ниже сердца, и его глаза расширяются, он снова видит перед собой пламя, к которому тянулся всегда, и глаза, что смотрят с такой нежностью… А затем Эймонд с силой тянет меч на себя, и Деймон падает, падает… Пока воды Божьего ока не смыкаются над ним.        Следом за этим Караксес вцепляется в глотку Вхагар, и та испускает последний рёв. Она обрушивается в озеро вместе со своим всадником, отчего оно частично выходит из берегов, а за ней падает и дракон принца Деймона.        Ramin Djawadi — Sealed in Fire and Blood        Алис Риверс пытается встать с земли, её ногти скребут по каменной кладке стены Харренхолла, давно проклятого всеми богами и всё же родного для неё. Но затем падает снова и больше не пытается бороться. Она смотрит в пасмурное небо, на котором уже не видны драконы. У неё получилось, она это знает хотя бы потому, что собственное сердце бьётся всё медленнее. С первой встречи с Эймондом Алис знала, что он изменит её жизнь… или оборвёт. Но, наверное, только так и правильно: отдать жизнь ради высшей цели, ради спасения того, кто по-настоящему достоин этого.        Когда она закрывает глаза, её лицо выражает лишь умиротворение.        Ворон прилетает к Кристону Колю, когда он останавливается со своим отрядом на привал. Читая послание, рыцарь облегчённо вздыхает. Лорд Баттервелл пишет, что его люди нашли принца Эймонда, когда того вынесло на берег возле их земель. Эймонда, не его тело… А ведь последние дни ходили слухи, что он погиб, как и Деймон. Последнего так и не нашли, ни живым, ни мёртвым, в отличие от его дракона, которого видели летящим куда-то на запад. А вот труп Вхагар прибило на следующий день после сражения у Харренхолла.        Дракон мёртв, но его всадник жив. Кристон немного волнуется, дошли ли вести о сражении Деймона и Эймонда до столицы, и если да, то какие именно? Он не хочет, чтобы Серена тревожилась, не зная, что с её супругом. В её положении это опасно, к тому же, поводов для волнений у неё и так хватает. Коль мог бы отправить ворона с вестями, но понимает, что его легко могут перехватить. Поэтому лучше пока всё оставить как есть. О принце Эймонде позаботятся, чтобы потом он смог воссоединиться со своей семьёй. Кристон верит, что этот момент настанет, и боги на их стороне.        Но Кэтэлина… Ей наверняка предстоит пролить немало слёз, и снова по вине Деймона. Всё указывает на то, что он мёртв. По крайней мере, королевский гвардеец искренне уповает на это. Он не желает вновь видеть печаль на её лице, Кэтэлина вызывает у него искреннюю симпатию. Но ненависть по отношению к Таргариенам, что избрали своим символом чёрный цвет, в его душе пылает гораздо сильнее. Для кузины королевы будет лучше забыть о Порочном Принце, о своей любви к нему, ведь это принесёт ей лишь горе. Он разобьёт ей сердце так же, как Рейнира однажды разбила сердце своего верного рыцаря.        — Моя королева, о принце Деймоне до сих пор нет вестей. — Сир Лютор Ларджент, могучий и свирепый, будто медведь, говорит это, не пытаясь смягчить свои слова утешениями, что всё будет хорошо, её дядя найдётся, обязательно живой и хотя бы относительно здоровый. Но Рейнира была бы только рада подобной поддержке. Она привыкла быть сильной перед подданными, сдерживать малейшую слабость, но сейчас ей кажется, что она вот-вот сломается. Сейчас ей не хватает даже Лейнора, который несколькими фразами мог утешить её. В последнее время они отдалились друг от друга, и всё же он оставался на её стороне. Теперь же её муж далеко, пытается образумить отца, который больше не поддерживает Рейниру.        Но кто ей по-настоящему нужен рядом, так это Деймон. Всегда был только он, самый близкий ей и никогда — её. Где он, когда жители столицы поднимают бунт против своей королевы, когда главы домов один за другим переходят на сторону «зелёных»?        — Мы должны подавить мятеж. — Рейнира сжимает кулаки с такой силой, что ногти до крови вонзаются в кожу. — Используйте для этого все силы и ресурсы. Я сама вылечу на Сиракс, если понадобится.        — Ваше величество… — В тоне сира Ларджента проскальзывает нечто незнакомое. Тревога, нерешительность? Внутренности Рейниры сжимаются в комок от дурного предчувствия. А затем он на одном выдохе признаётся: — Сиракс напала на людей, и её убили.        Мир перед глазами качается, подёргивается пеленой, и Рейнира едва не падает. Сир Ларджент вовремя поддерживает её.        — Всё в порядке, — отстраняется она. Зрение вновь обретает чёткость, но спасительная тьма была бы куда милосердней. Сколь многих ей ещё предстоит потерять? Её дочь, её сын, её дядя, её дракон… Рейнире хочется кричать, громко, срывая связки, но она лишь спрашивает:        — Будут ещё дурные вести?        Молчание, длящееся несколько секунд, кажется оглушительным.        — Да, — кивает сир Ларджент. — Войско Дорна подходит к столице. И ваш брат, Эйгон, сопровождает его на своём драконе.