Жадность

Не в правилах Питера так долго и внимательно разглядывать своих клиентов, но он не может перестать бросать короткие взгляды в сторону Стивена. Это не слишком удобно делать, не привлекая внимания, но мужчина либо не замечает его интереса, либо ловко делает вид. Он выглядит слишком хорошо в тёмном костюме от Армани, ухоженный и горячий на первый взгляд. Скуластое породистое лицо в окантовке аккуратной бородки, светлые пронзительные глаза, твёрдые на вид губы. Питер представляет, как эти губы будут его целовать, и сладко жмурится. Он слабо верит в то, что такому мужчине некого было взять с собой на свадьбу бывшей в качестве плюс один в приглашении. Но это не его дело, поэтому не стоит даже забивать голову перипетиями чужой личной жизни. Питер покопался в сети, предпочитая знать, с кем имеет дело, и нашёл много статей о карьере Стивена Стрэнджа, чуть меньше медицинских его авторства, но почти ничего, выходящего за рамки профессионального. Это будоражит и пугает одновременно. Питеру приходилось быть как простой постельной игрушкой, так и играть роль постоянного любовника с привилегиями. Но свадьба? Высокая эмоциональная нагрузка для заинтересованного лица, слишком многое может пойти не по плану. Свежо. Интересно. Вызов его артистизму и находчивости. Он дважды изучил весьма подробные инструкции, высланные Квентином сразу после подтверждения заказа. Выбрал костюм, в котором просто неотразим, приталенный, невообразимо узкий, словно вторая кожа обтягивающий его в нужных местах. Чтобы не казаться слишком формальным, отдал предпочтение футболке в тон пиджака и дизайнерским кроссовкам. Стивен хотел, чтобы Питер выглядел расслабленным и немного влюблённым, словно пришёл на очередное свидание. И он остановился на художественно растрёпанных кудрях, придавая себе слегка небрежный вид. Образ завершили модные многослойные браслеты из натуральной кожи и минералов. – Если бы это действительно было настоящим свиданием, – говорит Питер, когда они уже паркуются у банкетного зала, – у меня был бы более взъерошенный зацелованный вид. – Разумный довод, – бесстрастно отвечает Стивен и ловит пальцами его за подбородок, разворачивает лицом к себе и целует сразу глубоко и жарко. Питер подаётся навстречу, кладёт ладони на плечи и чувствует, как натягивается и болезненно впивается в тело гибкая лента ремня безопасности. Но губы напротив слишком хороши, чтобы он отстранился первым. Из машины он выходит с возбуждённым алым румянцем на щеках, играть роль постоянного парня после разделённого на двоих поцелуя становится намного проще. Они легко и органично вливаются в общество прочих гостей, перекидываются формальными приветствиями со знакомыми Стивена, поздравляют счастливых молодожёнов. Питер то и дело касается Стрэнджа, поправляет лацкан пиджака, берёт его под локоть, смыкает пальцы на запястье, опускает ладонь на колено – словно ставит свои метки. Даёт понять этой милой красивой женщине в подвенечном платье, что Стивен не сломлен и не одинок, выполняет свою оговоренную функцию. Они танцуют медленный танец, плотно соприкасаются бёдрами, Питер почти уверен, что наблюдать за ними со стороны в этот момент, словно подглядывать за страстными любовниками. Он делает всё, чтобы казаться желанным в первую очередь самому Стивену. Так проще. Питер ловит подвязку невесты – ленту широких белых кружав и атласный бант – и томно улыбается Стивену. – Хочешь уехать отсюда, не дожидаясь торта? – он шепчет, прислоняясь к его боку. – Устроим свой медовый месяц. Стивен выглядит задумавшимся, и Питер его не торопит, старается не давить. Свадьба человека, которого ты когда-то любил, даже если всё выгорело и прошло – болезненное и эмоционально тяжёлое мероприятие. Но если отголоски любви ещё не улеглись – всё намного-намного хуже. – Поцелуй меня, – он просит, когда молчание затягивается в долгую неуютную тишину, – покажи ей, что тебе хорошо сейчас. Это манипуляция чистой воды, но она срабатывает как надо, Стивен хмурится и накрывает его губы своими. Этот поцелуй медленный и мягкий, он не идёт ни в какое сравнение с тем, что был в машине. В нём слишком мало языка, но губы Питера покалывает от нежной ласки. В пентхаус Стивена час спустя они вваливаются, сдирая одежду на ходу. Дорогая ткань трещит от грубых движений, но никто из них уже не обращает внимания на подобные мелочи. Рот Питера занят скользким твёрдым языком Стивена, он ногтями цепляет ремень, освобождая его от брюк. – Мне надеть подвязку? – Питер опускается на колени, влажно лижет его через ткань трусов. – Трахнешь меня как невесту. – Да, – Стивен соглашается, прикрывает глаза и опускает ладонь на его взъерошенный затылок. – Чуть позже непременно. Питер тянет мешающее бельё прочь, вбирает губами чувствительную головку и мягко посасывает её, причмокивая от удовольствия. Он пускает немного слюны, смачивая член, чтобы было удобнее скользить по нему ладонью. Дыхание Стивена меняется, становится влажным и тяжёлым. – Ты растянул себя? - он спрашивает, мягко отстраняя Питера за волосы. – Да, я сделал всё, что ты просил. Стивен не собирается брать его в гостиной на глянцевом холодном покрытии пола, поэтому в спальне они оказываются каким-то мгновением позже. Питер томно выгибается на тончайших прохладных простынях, водит ладонями по своему обнажённому телу. Соблазнительно скользит пальцами от выпуклых розовых сосков вдоль подтянутого живота, обводит ногтем ямку пупка, ласкает свой заинтересованно вздрагивающий член и широко разводит длинные ноги, отдельное внимание уделяя белоснежному банту подвязки на молочной коже бедра. – Давай же, Стивен, прикоснись ко мне. Сделай меня своим. Пальцы Стивена впиваются в его бёдра до боли, грубо подтягивают к себе, соскальзывают на тонкие щиколотки, охватывая кольцом. Питер стонет, срывается навстречу, словно недолюбленный, голодный, жадный до прикосновений, подаётся на горячий твёрдый член, принимая до конца. Мягкий, податливый и нежный, подготовленный и хорошо смазанный, в нём таком Стивен движется без какого-либо сопротивления, берёт его грубыми глубокими толчками. – Да, пожалуйста, трахни меня сильнее, – Питер поощряет его, сильно сжимая в себе. – Глубже, Стивен, мне очень хорошо, ещё. После первого оргазма они нежатся в постели, обмениваются ленивыми сытыми поцелуями, пока сперма на коже Питера не начинает немного неприятно стягивать кожу, засыхая. Стивен приносит ему влажное полотенце, вытирая липкие потёки с бёдер и живота. – Передохнул? – он спрашивает, снова нависая сверху и оставляя на шее Питера яркий засос. – Хочу затрахать тебя до такого состояния, чтобы утром ноги разъезжались. – У тебя остаётся не так много времени, – Питер смеётся, переворачивается на живот и прогибается, выставляя гладкий округлый зад. – Смотри, во мне уже скользко и мокро от твоей спермы. – Да, – Стивен пальцем трогает припухшую дырку, проталкивая до второй фаланги. – Такой сладкий. – Давай уже, выполняй своё обещание, – Питер скулит, когда на смену пальцу приходит головка члена. Стивен толкается размашисто, до конца выходит и въезжает снова до звучного шлепка кожи о кожу. Подвязка всё ещё на Питере. Стивен накрывает его теплом своего тела, приятно прижимается грудью к влажной от пота спине, двигаясь мелкими частыми толчками. Питер чувствует его большую крепкую ладонь на своём члене, невыносимо-сладкое трение головки внутри, и сдерживается из последних сил, чтобы не кончить слишком рано. Второй оргазм приходит быстрее, но Стивен не выходит из него сразу, дотрахивая почти на грани с болью, заполняя густой горячей спермой. В предрассветных сумерках его тёмные волосы, острый взгляд и модная бородка почти напоминают лицо мистера Старка. И Питер тянется за поцелуем, стараясь выбросить эту запретную мысль из головы.