Отче

      — Ты, блядь, издеваешься? — Гарри скептически вертел в руках пробирку, которая казалась пустой, но при детальном рассмотрении на дне можно было заметить каплю жидкости. — Тут даже трёх капель не наберётся! Всё по стенкам размазалось. Это не сработает, Пауль!       — Это поможет разговорить, — спокойно ответил Пауль, закуривая сигарету. Его ноги вальяжно лежали прямо на собственном столе. — Тебе что, бочку Сыворотки правды надо было? Гарем держишь? Этого достаточно, чтобы развязать человеку язык.       — Я так не думаю, — покачал головой Гарри.       — Если допрашиваемый не будет знать, что ему что-то подмешали, то он не будет врать при ответах, — возразил Пауль. — Да, волшебники могут сопротивляться такому количеству зелья, но опять же, можно просто застать врасплох. Задать правильные вопросы в нужное время и дело в шляпе! И вообще, шеф, я тут старался, выискивал остатки зелья, а ты нос воротишь! — он эмоционально всплеснул руками. — Давай тогда обратно, я продам его. Желающих — хоть отбавляй!       Пауль протянул руку с зажатой в ней сигаретой и сделал манящий жест.       — Ладно, я возьму, — буркнул Гарри, пряча пробирку. — Спасибо.       — Ага, — надулся тот. — Должен будешь. Вот и помогай от чистого сердца. Ещё что-то не нравится! А я старался, между прочим, для любимого начальника, рвал волосы на жопе, заебавшись с этой ебучей сывороткой, — драматично запричитал Пауль.       — Ой-ой, какая потеря, — заржал Гарри. — Жопа теперь мёрзнет что ли?       — Мёрзнет, — всхлипнул Пауль. — В шефское кресло тёплое хочет.       — Ну, дорастёшь — займёшь, — успокоил его Гарри. — А теперь ноги со стола убрал и доделал отчёт. К обеду жду. Не думай, что поиски зелья освобождают тебя от работы, — назидательно произнёс он.       — Не начальник, а тиран, — картинно вздохнул напарник, но ноги убрал и даже взялся за какие-то бумажки.       Гарри довольно ухмыльнулся: скоро он приучит к порядку этого раздолбая.       А вот вечером дело предстояло посерьёзнее, чем дрессировка подчинённых. Тома Реддла грозным тоном не напугать. Гарри очень надеялся, что ему удастся подмешать зелье куда-нибудь в напиток, только пока не мог придумать, как именно провернуть подобное, чтобы тот ничего не заметил, иначе последствия этой затеи можно только представить в красках. В кроваво-красных, очевидно.       Впрочем, его планы никогда не срабатывали, придётся действовать по ситуации: импровизация — второе имя Гарри Поттера, и в этом он хорош.

***

      Сегодня Гарри решил не опаздывать к проповеди и послушать, о чём же там вещает прихожанам отец Томас, что они липнут к нему как мухи, правда, на мёд или дерьмо — большой вопрос, и Гарри не определился с точной метафорой.       Церковь — такая знакомая и уютная, служащая убежищем для заблудших душ, теперь немного пугала, когда знание о том, что в ней обитает Реддл, засело в голове.       Устроившись на дальнюю скамью, — передние были полностью забиты, — Гарри устремил взгляд на амвон, где стоял Реддл, всем своим обликом олицетворяя смирение и благость.       Чёртов лицемер.       Проповедь уже шла, Гарри всё-таки немного пропустил начало из-за обилия дел на работе, но вовсю напряг слух и зрение, чтобы понять, о чём вообще толкует этот оборотень в рясе.       Реддл был высок, но длинные ноги не заплетались, как у многих долговязых людей, все его движения были наполнены непринуждённостью и изяществом, а строгая чёрная сутана придавала облику особую изысканность. Гарри окинул взглядом людей вокруг и заметил на их лицах неподдельные интерес, восторг и даже фанатичный блеск в глазах при виде святого отца. Особенно женщины в первых рядах вытягивали шеи словно гусыни, стремясь получше разглядеть своего проповедника, некоторые из них кокетливо жеманничали в надежде, что тот обратит на них своё внимание.       И он, подлец, обращал. Отец Томас общался с публикой, словно это была не проповедь, а публичное выступление, призывающее к революции. Он задавал вопросы, чтобы расшевелить присутствующих, он заставлял их думать над его словами с двойным дном, он задерживал взгляд на каждом, кто жаждал его внимания. Он упивался этой маленькой властью над людьми, которые развесили уши, слушая его.       — Ева вкусила яблоко, что предлагал змей, но её невозможно осуждать, — голос Реддла — звучный, с бархатными обертонами, будто отскакивал от сводов церкви, задевая умы прихожан. — Искуситель рассказал ей, ЧТО она и Адам получат, если попробуют запретный плод. Ева поверила и соблазнилась предложенным, а всё почему? Потому что Бог не объяснил, отчего нельзя есть именно с этого дерева. Пустые запреты не приводят к нужному результату, а вот объяснения змея звучали логично. Он ни в коем случае не принуждал её к греху, Ева сама сделала свой выбор, — Реддл обвёл горящими глазами зал. — Она не захотела быть ведомой овечкой и пошла против бессмысленных правил. Но, к сожалению, сильные мира сего не терпят индивидуальности, поэтому Ева и Адам были наказаны изгнанием из рая, — он сделал паузу. — Всего лишь потому, что имели собственное мнение и волю поступить по-своему.       Люди слушали Реддла, затаив дыхание. Гарри никогда не был верующим человеком и не увлекался религией, но даже он понимал, что сказанное как-то противоречит известному преданию об Адаме и Еве, но окружающие, казалось, не замечали несоответствий и не задавали вопросов. Отсюда следовал вывод, что святой отец не впервые ведёт свои проповеди подобным образом, возможно, Реддл уже подготовил прихожан к данной информации, что вливал им в уши.       Каждая фраза была софизмом, Реддл умело оперировал общеизвестными фактами, переиначивая их на свой лад.       — Религия, — продолжал отец Томас, — не должна быть средством управления людьми, она создана для того, чтобы каждый человек имел внутреннюю опору, которую находил бы в тяжёлые минуты. Люди — не стадо безвольных овец, они не должны следовать заповедям, написанным неизвестно сколько веков назад и уже потерявшим актуальность в современном обществе. Ни один Папа Римский, ни один кардинал не смогут ответить на ваш прямой, но логичный вопрос: почему так, а не иначе? Почему мы должны подставлять вторую щёку, когда тебя бьют? Вот вы, молодой человек, знаете? — Реддл обратился к сидящему перед ним парню.       Тот встрепенулся, покраснел до корней волос и совсем смешался, не зная, что ответить.       — Не знаете, — торжествующе провозгласил Реддл. — И никто не знает. Но почему-то людей, которые задумываются над такими вопросами, называют сатанистами, еретиками, богохульниками. И в итоге эти люди разочаровываются в церкви и религии, уходя куда-то в другое место. Разве это правильно? Разве не храм божий и посредники Бога должны наставить на путь истинный? Но в результате мы получаем либо атеистов, либо кого-то ещё. Это страшно, — он даже драматично прикрыл глаза, Гарри только усмехнулся на его лицемерие.       Однако люди вокруг не замечали подоплёки, и Гарри мог их понять: Реддл умело использовал все имеющиеся недостатки религии, преследуя свою цель. Только Гарри пока не понимал его целей.       Да что греха таить (он хихикнул от этого выражения), слова Реддла звучали разумно, и Гарри скрепя сердце был с ним согласен. Но вряд ли у Волдеморта были благие намерения.       Он смотрел на священника и всё больше удивлялся, насколько Реддл красив. Привлекательное лицо определённо нравилось окружающим, и люди сами были готовы склонить перед ним головы. Неужели, когда он делал свои крестражи, не жалел об утерянном преимуществе? Или считал, что страх лучше уважения? Или ему было уже всё равно?       Но возникает закономерный вопрос: если его внешность была следствием разорванной души, то почему сейчас он стоит такой цветущий как майская роза и благоухающий дорогим парфюмом?       Гарри же его уничтожил. Он видел это омерзительное существо под скамейкой на вокзале Кингс-Кросс. Что же произошло? Почему Том Реддл выглядит так, будто его душа цела?       Как он воскрес? Каковы его планы? Как занесло в Италию и церковь?       Одни вопросы и ноль ответов.       Гарри сжал в кармане пробирку с Сывороткой правды. Что ж, он попробует сегодня что-то узнать. Любым способом попытается подлить в чашку Реддла зелье.       Проповедь длилась ещё минут двадцать, святой отец отвечал на вопросы прихожан, — что опять же не походило на проповедь, а больше на собрание кружка по интересам, — потом произнёс молитву и осенил себя крестным знамением; зрелище было занимательным, Гарри еле удержал в себе смешок. Его скулы аж свело от усердия, но он не мог позволить себе засмеяться в окружении фанатов отца Томаса.       — Аминь, — благоговейно вторила толпа.       Гарри уже поднимался со своего места вместе с остальными, как вдруг заметил, что Реддла окружила небольшая стайка молодых девушек, что-то активно щебечущих ему. Реддл обаятельно улыбался, уделяя внимание каждой.       Гарри подошёл ближе так, что стало слышно, о чём они говорят.       — Ваше преподобие, — говорила, очевидно, самая смелая из девушек, — хочу исповедаться вам. Мне кажется, я очень много грешила.       Гарри был готов отдать голову на отсечение, что заметил насмешливый и самоуверенный огонёк в чёрных глазах, который, впрочем, тут же исчез. Лицо отца Томаса выглядело предельно серьёзным и даже немного сочувствующим.       — К моему великому сожалению, я не исповедую тех, кто присутствует у меня на проповеди, — вздохнул он.       Девушки тоже принялись вздыхать.       — А может, мы с вами прогуляемся? — смелости этой девице было не занимать. Её белокурые волосы идеально спадали локонами на плечи, очевидно, сил в причёску было вложено немало.       — Нет, — улыбнулся Реддл. — Я не могу.       — Святой отец, а вы не считаете, что обет безбрачия для священников такой же бессмысленный, как и запреты Бога для Евы? — не унималась блондинка.       — Считаю, — снисходительно ответил Реддл, — но я не иду напролом против правил. Нужна церковная реформа, которая изменит многое. К тому же моя кандидатура не очень хороша для роли возлюблённого молодой девушки. Я совершенно не романтичен и не люблю всякие прогулки под луной и свидания под звёздным небом.       Гарри видел, что эти слова только распаляют малоискушённых девушек и вызывают острое любопытство узнать святого отца поближе.       — А что же вы любите? — с жадным интересом спросила другая девушка, невысокая полноватая шатенка.       — Пожалуй, дальнейшее обсуждение моей персоны не имеет смысла, — усмехнулся Реддл. — А вам пора домой, пока не стало слишком поздно и опасно.       Девицы поникли, но делать было нечего, и они наконец-то испарились, а Гарри подошёл к нему.       — О, Гарри, как я рад тебя видеть!       Что это: Гарри почудились неподдельные радостные интонации в словах Реддла? Или так выражалось облегчение от того, что назойливые девушки оставили его в покое?       — Привет, Том, — улыбнулся в ответ Гарри. — Я присутствовал на проповеди. Ты говоришь интересные вещи.       — Хм, — взгляд стал задумчивым, — не показались ли мои слова крамольными?       — Есть немного, — не стал юлить Гарри.       — И что думаешь? — голос Реддла стал серьёзным и немного тихим.       — Думаю, что ты во многом прав, — ответил Гарри; в конце концов, это было почти правдой.       — Но?..       — Но немного не то, чего ожидают от священника, — усмехнулся Гарри. — Впрочем, люди слишком ведомы. Ты им нравишься.       — Тебя не провести, — белые зубы показались из-под верхней губы, и Гарри почему-то залип на эту обворожительную улыбку. Точнее, на обычную улыбку. — Я рад, что ты пришёл. Думал, ты разозлился за то, что я взял на себя смелость заявиться к тебе. Сейчас же считаю, что это была действительно плохая идея и я поступил опрометчиво.       — Забей, — махнул рукой Гарри, стараясь вести себя как можно естественнее. — Всё нормально.       — Сейчас поздно, — заметил Реддл, бросив беглый взгляд на дорогие наручные часы. — Тебе наверняка завтра рано на работу?       — Ты такой заботливый, — хмыкнул Гарри. — Но я вполне могу выделить пару часиков, чтобы пообщаться с интересным мне человеком.       Гарри надеялся, что выглядит примерно как эти девицы — восторженным и желающим проводить каждую минуту со святым отцом.       На самом деле ему хотелось бежать отсюда, сверкая пятками, но он сдерживался и даже выдавливал приветливую заинтересованную улыбку, чувствуя себя при этом глупым зверем, идущим собственными лапами в капкан.       — Можем пойти прогуляться, — предложил Реддл. — Пойду оставлю сутану и молитвенник у себя.       — А можно с тобой? — выпалил Гарри зачем-то.       — У меня ничего интересного, но я могу тебя познакомить с Фуси. Хотя ты не очень-то жалуешь змей, насколько я помню.       — Я познакомлюсь. Ради тебя.       У Гарри был шанс поговорить со змеёй, ничтожный, но был. Надо как-то аккуратно расспросить питона и сделать так, чтобы он ничего не рассказал своему хозяину.       — Тогда пойдём.       Реддл поманил его рукой и пошёл куда-то вглубь церкви. Они поднялись по высокой лестнице на второй этаж, где было несколько дверей.       — Я скоро перееду отсюда, — поделился он. — Надоело, знаешь, жить в церкви на её обеспечении. Эта комната давит на меня.       Реддл открыл ключом замок, и они вошли в небольшую комнату. Обстановка была довольно аскетична. Не было никаких мелочей, что характеризуют, какой человек здесь обитает. Ни одной фотографии, ни одной картины, ни одной безделушки. Несколько книг на полке, большой террариум во весь письменный стол, узкая кровать, шкаф, высокое готическое окошко и двери в ванную комнату.       Реддл расстегнул пуговицу на шее у воротничка и снял сутану, повесив аккуратно в шкаф. Сегодня на нём были чёрные рубашка и брюки, которые безумно ему шли. А вообще Реддл выглядел достаточно чужеродно в тесной скромной комнате.       Он подошёл к террариуму, наклонился и вытащил огромного зелёного питона.       Гарри передёрнуло от отвращения и нахлынувших воспоминаний о Нагайне. Хотя Фуси выглядел безобидно на первый взгляд.       Шикарная зелёная гладкая чешуя, гибкое, но мощное тело в несколько метров длиной, которым питон обвил шею и плечи Реддла.       Тот подошёл ближе к Гарри, голова змеи лежала на руке.       — Правда, красивый? — Реддл погладил гладкую голову, и Фуси высунул раздвоенный язык, зашипев:       — П-п-риятно, — разобрал Гарри шипение, но не подал вида. Реддл тоже ничего не сказал.       — Красивый, — пробормотал Гарри.       — Погладь его, Фуси очень ласковый, — Реддл протянул питона ближе. — Не бойся, он не ядовитый, — расценил колебание Гарри как страх.       Но Гарри не боялся змей, — ещё чего! — он чувствовал отвращение и неприязнь, и ему совершенно не хотелось касаться гладкой блестящей чешуи. Но он переборол себя и дотронулся до прохладной головы питона.       Что-то мелькнуло в глазах Реддла, какая-то непонятная эмоция — Гарри не разобрал её значения, та быстро исчезла.       — Х-хорош-ший ч-человек, — прошипел Фуси. — Руки т-тёплые.       Гарри чуть было не отдёрнул пальцы, но сдержался.       — Хочешь подержать? Я схожу умоюсь, от меня несёт ладаном; а затем сможем прогуляться.       Реддл снял змею с шеи и буквально взвалил её на руки Гарри.       — Я быстро, — он скрылся за дверью ванной.       Гарри проследил глазами за ним и, убедившись, что тот не слышит, повернул голову к питону и прошипел на парселтанге:       — Меня зовут Гарри.       — Ты говориш-шь на змеином языке, — утвердительно сказал Фуси.       — Да. А твой хозяин тоже?       — К-конечно.       Ну, собственно, Гарри и не думал, что будет как-то иначе.       — Не говори ему обо мне.       — Почему? — удивлённо прошипел питон.       За дверью зашуршало, Гарри быстро вытащил палочку и, не задумываясь, в отчаянии кинул в змею Империус.       Он никогда не пробовал этого, он даже понятия не имел, действуют ли заклинания на животных, но Империо, сказанное на парселтанге, сделало глаза питона стеклянными.       — Ты ничего не расскажешь хозяину обо мне, — приказал Гарри и едва успел спрятать палочку, как Реддл вернулся.       Его чёлка была немного мокрой от воды, отчего сходство с шестнадцатилетним старостой Слизерина стало сильнее. Гарри поборол желание закрыть глаза и абстрагироваться.       — О, вы подружились с Фуси? — улыбаясь, спросил он.       — Немного, — ответил Гарри и подал ему питона.       Когда Реддл протянул руку, чтобы взять питомца, их пальцы соприкоснулись, разряд тока ударил по коже, и Гарри вздрогнул.       — Все говорят, что собака — лучший друг человека, — Реддл взял Фуси и любовно погладил голову, переходящую в длинное тело. — На самом деле, это не совсем так. Несмотря на то, что змеи хладнокровные животные, а порой и опасные, они мудрые и верные. Если змея признала тебя другом, она сделала это не оттого, что ей хотелось любви и заботы, как у собак. Она сделала осознанный выбор. Ты не будешь хозяином для неё, только равным. Товарищем, другом, как угодно. Управлять змеёй можно лишь в одном случае, — он сделал паузу, — если она полюбит тебя.       Гарри вскинул бровь.       — Я тебя запутал, — рассмеялся Реддл.       — Нет. Просто не понимаю, как змеи могут любить. Мне вообще они кажутся довольно неприятными созданиями, — решил не скрывать Гарри, внимательно следя за реакцией Реддла.       — Зря ты так, — мягко возразил тот, опуская питона в террариум. — Змеи действительно мудрые создания. Слышал же сегодня про Еву и змея-искусителя? — Гарри кивнул. — Почему-то все считают, что сам дьявол искусил её, но это абсолютно не верно. Змей лишь намекнул, что есть другие пути, помимо того, что тебе сказали люди свыше. Просто когда ты идёшь против системы в одиночку, часто терпишь поражение. Вот так и случилось с Евой, — Реддл посмотрел на питона через стекло. — Змея же является символом перерождения; когда она сбрасывает старую кожу, под ней оказывается совершенно новое существо, готовое жить новую жизнь и идти другим путём, искупая ошибки. Своеобразное бессмертие, понимаешь?       Гарри ни черта не понимал. Реддл путает его, дурит ему голову своими подозрительными аналогиями, нужно срочно допросить его с помощью Сыворотки правды.       — Может, ты мне подробнее расскажешь на прогулке? Хочу выпить чего-нибудь сладкого, желательно со льдом, — сказал Гарри, намекая, что нужно выйти отсюда.       — Да нечего рассказывать, — ушёл от темы Реддл. — Но выйти стоит. Эта комната напоминает чулан, если честно.       — Я всё детство провёл в чулане, — хмыкнул Гарри больше даже сам себе под нос.       — В каком смысле? — удивился Реддл.       Гарри уже пожалел, что начал эту тему.       — Меня не очень любили дядя и тётя, я рассказывал тебе о них.       — И они держали тебя в чулане?       — Ну да.       — Какая жестокость! — воскликнул Реддл.       — А куда ты собираешься переехать? — перевёл тему Гарри.       — Присмотрел небольшой дом неподалёку от церкви. Придёшь в гости? Через неделю переезжаю.       Они вышли из церкви, с наслаждением вдыхая свежий воздух.       — Эм, наверное, — уклончиво ответил Гарри.       В гости стоило бы зайти, хотя бы для того, чтобы вновь поговорить с питоном, вдруг тот расскажет какие-то подробности о жизни Реддла, но выглядело это, будто Гарри засовывает голову в пасть льва.       — Приходи, как будет время.       — Хорошо, — Гарри огляделся вокруг и заметил магазинчик для туристов с напитками и сладостями. — Пойду куплю лимонад. Тебе тоже возьму. Какой любишь?       — Мне всё равно. Возьми то, что будешь сам, — благосклонно ответил Реддл. — Я подожду тебя на улице.       Гарри охотно кивнул и быстренько забежал в магазин.       Он выбрал, не глядя, какой-то фруктовый лимонад, и пока продавец, миловидная женщина средних лет, его готовила, достал из кармана зелье. Когда она подала ему стакан и отошла, чтобы налить второй, Гарри опрокинул в него пробирку. Жидкость медленно стекала по стенкам, что заставляло нервничать. Хотелось, чтобы Сыворотки в напиток попало побольше, и Реддл не сумел соврать.       Он потряс ёмкость, стряхивая драгоценные капельки в лимонад.       — Ваш стакан, — подозрительно сказала женщина, глядя на него и руку с пробиркой.       — Лекарство от мигрени, — соврал Гарри. — Давайте, — он забрал второй лимонад у продавца и, невинно улыбаясь, поспешно попрощался.       Он вернулся к Реддлу, который что-то смотрел на экране своего мобильного и печатал — зрелище поистине сюрреалистичное.       — Спасибо, — он взял лимонад у Гарри и сделал глоток.       Вот так просто: без вопросов и подозрений — взял из его рук и отпил. Гарри даже немного обалдел, но вовремя спохватился и захлопнул свой почти открывшийся от изумления рот.       Он тоже жадно отхлебнул из стакана, чтобы скрыть замешательство.       — Чудесная погода, — пробормотал Гарри, наблюдая за тем, как движется острый кадык Реддла при каждом новом глотке.       — Я вижу, что ты, Гарри, не умеешь вести светские беседы, — иронично усмехнулся Реддл. — Блин, кажется, я не то хотел сказать, — осекся он. — Извини, если обидел.       Ага! А вот и Сыворотка, кажется, начала действовать.       — Нет, ты прав, — улыбаясь во весь рот, ответил Гарри. — Том, прости моё любопытство, мне просто не даёт покоя твоя нелёгкая судьба… но ты так больше ничего и не вспомнил из своей прошлой жизни?       — Нет, я же недавно совсем тебе отвечал, — укоризненно сказал Реддл. — Но мне снятся сны.       — Сны? Какие?       — Какие-то совершенно нереальные, — фыркнул он. — Поэтому я не могу сказать, что они о моём прошлом, но сновидения всегда об одном и том же. Возможно, я как-то был связан с индустрией кинематографии? Или что-то в этом роде, потому что напоминают декорации к некой фантастической саге.       — А что именно снится?       — Какой-то замок, в нём огромный зал, где обедает множество подростков. Большая рождественская ель. Странные существа с опущенными ушами в драных тряпках, — Реддл нахмурил лоб, вспоминая. — Подростки и взрослые странно одеты, и вообще всё это больше напоминает учебное заведение, потому что иногда снятся уроки, на которых дети обучаются фокусам, ну или волшебству, — он улыбнулся. — А ещё снится какой-то старик. Иногда я вижу его более молодым, а иногда у него борода, знаешь, как у Санта-Клауса.       Гарри пронизал разряд молнии с головы до ног, и он чуть не подавился лимонадом.       Это точно Том Реддл. Том Реддл, которому снится Хогвартс и Дамблдор.       Он сжал бумажный стакан в руке, задыхаясь от внезапно накатившей волны ненависти. Стакан деформировался, и часть лимонада выплеснулась ему на джинсы.       — Гарри, с тобой всё в порядке? Ты облился. Позволь, я тебе помогу, — Реддл достал платок и прикоснулся к его колену, на котором красовалось мокрое пятно. — Не особо спасёт, но лишнюю влагу соберёт.       Гарри словно парализовало, его разрывало изнутри от противоречивых эмоций.       «Соберись, тряпка, спрашивай, пока действует зелье. Не время рефлексировать», — думал про себя Гарри.       — О, смотри, высохло, — удивлённо сказал Реддл, Гарри бросил взгляд на пятно, которого уже не было. — Иногда со мной происходят странные вещи, — пробормотал он. — Ты, наверное, скажешь, я сумасшедший, — он рассмеялся. — Блин, Гарри, почему-то я сегодня слишком болтлив, хочется поделиться с тобой тем, чем я ни с кем не делился. Почему я тебе так доверяю?       Его чёрные глаза заглянули прямо в душу, и Гарри чувствовал, как бездна затягивает его на самое дно. Рука Реддла лежала на колене и грела, будто раскалённый утюг.       — Я готов слушать, — хрипло сказал он. — Почему я должен подумать, что ты сумасшедший?       — Мне кажется, что я особенный, Гарри.