Отче

      По-быстрому натянув трусы, наспех освежив себя чарами, чтобы не возникло ненужных вопросов, и стараясь двигаться бесшумно, Гарри обходил спальню Тома, заглядывал во все углы и бурно сыпал поисковыми аврорскими заклинаниями. Пару раз казалось, что на него смотрят, он резко оборачивался, но Том безмятежно спал. Прямо-таки младенец с невинным личиком. Гарри еле сдержал фырканье, смеясь над собственной метафорой. Его внимание привлёк небольшой комод, Гарри по опыту обысков знал, что туда стоит заглянуть. Комод стоял довольно близко к кровати, и следовало быть осторожным, чтобы не разбудить спящего.       Вознеся молитву небу за то, что Том живёт не в старом мрачном особняке со скрипучими половицами, Гарри на цыпочках медленно прокрался к комоду.       Он чуть не подскочил на месте, когда неожиданно ударило током от Сигнальных чар, наложенных на Кей. Гарри стремглав бросился из спальни, схватив с пола первую попавшуюся одежду и натянув на себя, чтобы скрыть наготу. Это оказалось худи Тома, оно было длиннее, чем носил сам Гарри, поэтому подошло идеально — прикрыло задницу в трусах.       Кей сидела на кровати с абсолютно круглыми, полными ужаса глазами, вспотевшим лбом, побледневшая и дрожащая. Пижамка на ней взмокла и прилипла к спине, а растрёпанные чёрные волосы добавляли жути.       — Детка, что случилось? — перепугался Гарри. Он подбежал к ней и сел рядом, тревожно заглянув в лицо и взяв холодную потную ладошку в свою руку.       — П-папа, — стучали зубы, — мне было т-так страшно.       — Что такое? В чём дело? — Гарри принялся судорожно осматривать дочь.       — Мне т-такой страшный сон приснился, — всхлипнула Кей. — Я… я была лысой! — после этих слов она разрыдалась в голос.       — Лысой? — обалдел Гарри.       — Д-да, — ревела Кей. — Это, наверное, потому что я тогда случайно выдернула волосы Рози-и-и. И мне приснилось такое.       — Это было давно, — Гарри погладил её по спине. — Волосы уже наверняка отросли. Её мама с папой на тебя больше не сердятся, ты же помнишь?       — Я была лысой, — плача говорила Кей. — А ещё вокруг было кладбище. Темно, мрачно, холодно, а я босиком, — Кей передёрнуло, Гарри тоже. — А ещё там был ты. Только какой-то маленький и в глупых очках.       — Я? — Гарри стало не по себе. Он не имел ни малейшего представления, что именно Волдеморт сотворил с дочерью Беллатрисы и, возможно, своей собственной и почему ей снятся сны подозрительно похожие на прошлое.       А что, если дело в этом медальоне? Гарри сверлил глазами украшение и напряжённо думал.       Вдруг у Волдеморта был ещё один крестраж, и сейчас дочь носит его на себе? Влиянием крестража можно объяснить её агрессию. Гарри хорошо помнил, как медальон Слизерина действовал на него и Рона с Гермионой. Крестражем можно объяснить и воскрешение Тома, правда, непонятно, почему с человеческим обликом, но… Магия по сути своей необъятна и непостижима. Кто знает, что ещё откопал Волдеморт в древних талмудах по Тёмной и Наитемнейшей магии?       Может, он каким-то образом отдал свою память? Или, например, сама магия забрала её взамен? Гарри что-то вроде читал такое давным-давно.       — Т-там было много людей, — продолжала всхлипывать Кей. — В плащах, на лице маски.       — Боже мой, — перехватило дыхание.       — А ещё одного парня рядом с мальчиком, похожим на тебя, убили!       — Кто? — пересохшими губами спросил Гарри.       — Я не знаю! Противный мужик какой-то. Мне так страшно, папа, — Кей уткнулась ему в грудь, поливая слезами одежду. Гарри обнял её, качая и баюкая, а мысли в голове скакали, как сумасшедшие. Он даже не знал, какую из них ухватить за хвост.       — Что случилось?       Том зашёл в детскую комнату — уже причёсанный, с чуть влажными волосами, одетый в простую хлопковую футболку и мягкие домашние штаны.       В другое время Гарри обязательно бы залип на его стройное тело, очертания которого ничуть не скрывала одежда, но сейчас был слишком впечатлён кошмаром дочери, чтобы фиксироваться на чём-то кроме. А ещё у него стала адски раскалываться голова.       — Кей приснился кошмар.       — Это ужасно, — Том присел на краешек кровати, Кей подняла заплаканное лицо и взглянула на него.       — Мне было очень страшно, — пожаловалась она. На щеках блестели дорожки слёзы, а нос распух.       — Это всего лишь сон, — улыбнулся Том. — Всё позади.       Она вытерла слёзы, последний раз шмыгнула носом, но продолжала цепляться за Гарри.       — Я могу остаться с тобой, — предложил Гарри, целуя в растрёпанную макушку.       — Останься, — кивнула Кей. — Но пусть Том тоже останется.       — Э-э-э, — протянул Гарри. — Наверное, ему будет неудобно всю ночь в кресле.       — А вы со мной ложитесь. Я боюсь спать одна.       Лицо Тома вытянулось.       — Милая, нам будет тесно. Думаю, твоего папы будет достаточно.       — Кровать можно расширить, — абсолютно серьёзно заявила она. — Мы же волшебники. Ну пожа-а-а-луйста. А вдруг снова приснится, что я лысая? А вдруг эти дядьки на самом деле существуют и придут за мной?       Гарри чувствовал, что Кей манипулирует, но с другой стороны её ужас после пробуждения был неподдельным.       А ещё он забавлялся выражением лица Тома и даже немного злорадствовал.       Гарри не хотел искать правду в вопросе — кто настоящий отец Кей. Какая к чёрту разница? Уже одного родства с Беллатрисой достаточно. Он решил, что ребёнок не виноват в том, кто у него родители. Воспитание и окружающая среда должны помочь вырастить Кей достойным человеком. К тому же теперь появилась новая задача — снять медальон с её шеи. Гарри был почти на сто процентов уверен, что это крестраж.       Проклиная себя и то, каким был дураком, когда даже не попытался выяснить, как снять украшение, Гарри размышлял, где об этом можно прочесть. Исходя из поведения Нарциссы, та не знала способа. Да и вряд ли это простые фамильные чары. Крестраж наверняка должен охраняться хорошо, может, поэтому Кей буквально пропитана Тёмной магией, что кричат все артефакты у Росси?       Может, шаман из Африки знает ответ?       Теперь снять медальон — первостепенно.       Ну а сейчас Гарри просто хотел посмотреть, как Том Реддл ищет способ сбежать от пристального внимания своей возможной дочери. Он же так не хотел своих детей. Какая ирония судьбы.       — Ладно, — буркнул Том, не выдержав глаз-буравчиков Кей.       — Ура! — воскликнула та радостно.       Гарри наколдовал три одеяла, расширил кровать и упорно игнорировал взгляды Тома, который, очевидно, хотел слинять. Сделать в открытую он не мог — видимо, не хотел портить образ добренького святоши в глазах ребёнка.       — Эм, я в душ, — заявил Гарри. — Том, побудь с Кей, ладно? Я быстро.       — Но…       — Спасибо!       И Гарри скрылся за дверью. Ему действительно нужно было помыться, уничтожить с себя запахи секса и крови. Несмотря на Очищающие и Освежающие чары, преследовало ощущение, что он грязный. Во всех смыслах.       Да и одежду следовало надеть другую.       Когда Гарри вернулся в детскую — вымытый до скрипа и в пижаме, то застал занимательную картину: Том забаррикадировался собственным одеялом, а Кей уже мерно посапывала под своим, прижимаясь к боку Тома — ну, насколько позволяли одеяла.       — Во что ты меня втянул? — прошипел Том.       — Я? — удивился Гарри. — Кажется, это ты нас пригласил в гости. А у детей, знаешь ли, всякое случается.       — Твоя дочь манипулирует.       — Все дети манипуляторы. Что, отцу Томасу не под силу справиться с детскими ухищрениями?       Гарри, ухмыляясь, забрался под своё одеяло по другую сторону Кей.       — Я не знаю, как ей отказать, — кисло признался Том, осторожно поглядывая на спящую Кей и продолжая говорить шёпотом. — Я почти не сталкивался с детьми, а в прошлом — не помню.       — Зато ты знаешь, как именно их нужно воспитывать и чему учить, — не преминул подколоть Гарри.       — Заткнись.       — Отличный аргумент, — он показал большой палец вверх. Улыбка растянула рот до ушей, когда смотрел на закипающего Тома.       — Я спать, — ответил тот и отвернулся, прячась за комом одеяла.       Гарри прикрыл глаза. Миссия по обнаружению подозрительных вещей в доме Тома на сегодня откладывается, но почему-то он был уверен, что попасть в его спальню сможет ещё раз.

***

      Гарри проснулся от странной возни. Испугавшись, что Кей снова снится кошмар, он сунулся было в её сторону, но, откинув наполовину одеяло, обнаружил, что та спокойно спала и даже не проснулась, находясь под Сонными чарами, которые не спасали от кошмаров, но погружали в хороший здоровый сон.       Возня была со стороны Тома. Гарри осторожно встал и, обойдя кровать, подошёл к нему. Лунный свет проникал через занавеску, умывая белым и без того бледное лицо, сейчас покрытое испариной. Чёрные кудри контрастировали с кожей, что делало Тома красивым какой-то нечеловеческой, потусторонней красотой.       Тому что-то снилось явно неприятное.       И это удивило Гарри. На лице Кей была написана безмятежность, в то время как Тома, очевидно, мучил кошмар.       Стёрлись ядовитая усмешка и коварный изгиб рта, а лоб пересекла вертикальная напряжённая складка, которую почему-то резко захотелось разгладить. Гарри присел на колени возле кровати и осторожно толкнул Тома, пытаясь разбудить.       Ему это удалось лишь после нескольких попыток. Том открыл глаза и стеклянным взглядом уставился на Гарри.       — Том, это я, Гарри.       Постепенно реальность возвращалась к нему, Том уже более осмысленно посмотрел на Гарри и спросил:       — Почему ты сидишь на полу?       — Ты беспокоился. Что-то снилось?       — Да… — Том оглянулся на Кей, та спала. — Похоже, кошмары — это заразно.       — Что тебе снилось?       — Какая-то несвязная ерунда, — Том потёр веки. — Мне часто снятся странные сны, я рассказывал тебе, но сегодня они приобрели тревожный оттенок. И даже немного сюрреалистичный.       — В смысле? — Гарри нахмурился.       — Мне снилось, будто я… змея. Странное чувство… А потом… будто моё змеиное тело умирает, мне становится очень плохо, — складка на лбу становилась всё глубже. — И я нахожу новую змею и новое тело. Ползаю по хрустящим острым веткам, и… это довольно неприятно, — закончил Том и взглянул на Гарри. — Ты знаешь, что могут означать сны? Я перерыл все доступные мне учебники, чтобы найти ответ, почему мне всё это снится, но ничего не смог отыскать. Я раньше думал, что таким образом память пытается вернуться ко мне, но сегодняшний сон… Змея? Как я мог быть змеёй?       Гарри пытался справиться с накатывающей на него паникой. Было совершенно очевидно, что память Тома действительно подкидывает факты из прошлого. Абсолютно омерзительные факты. Факты, которые сложно игнорировать. Факты, говорящие о том, что перед ним сейчас тот самый Волдеморт. Самый отвратительный в мире человек, совершивший то, о чём даже подумать страшно.       На самом деле Гарри только сейчас согласился с Олливандером, — старым продавцом волшебных палочек, — Волдеморт был действительно великим волшебником, творящим великие дела. Ужасные, но великие.       Гарри ненавидел Волдеморта. Гарри испытывал отвращение к нему. Но, глядя сейчас на человека перед собой, в глубине глаз которого всё ещё оставалась тень кошмара, человека, который доверчиво ожидал ответа, Гарри не ощущал ненависти или отвращения.

Он искал их в недрах своего сердца и не находил. К Тому не находил.       Том сел в кровати, а Гарри всё молчал.       — Ты не знаешь? — нетерпеливо спросил Том.       — Я не знаю.       Блядская складка упорно не желала уходить с бледного лица, и Гарри, не отдавая отчёта своим действиям, протянул руку и подушечкой большого пальца надавил на неё, пытаясь разгладить.       Недоумевающе-удивлённый взгляд Тома заставил отдёрнуть руку. Щёки загорелись, и Гарри отвёл глаза.       Он и подумать не мог, что возможно испытывать столько чувств и эмоций разом. Хотелось вытрясти из человека напротив все его коварные планы, одновременно с этим желая изменить в лучшую сторону, показать, что можно жить без чёртовых предрассудков и жажды власти. Гарри не знал, как лучше поступить и какого плана придерживаться. Но сейчас Том не выглядел злодеем, он был самодовольным напыщенным придурком, но не злодеем, — нет. По сути у Гарри вообще не было каких-либо доказательств, что Том сейчас совершал какие-то преступления. Может, он вообще ищет не там, где нужно, и не того?       Но совпадений тоже имелось много и их нельзя игнорировать.       Гарри просто хотелось орать. Орать изо всей мочи, раздирая глотку, от своего бессилия и букета чувств, испытываемых к грёбаному Реддлу.       — Может, я пойду к себе? — предложил Том. — Твоя дочь всё равно спит.       — Она проснётся и увидит, что тебя нет.       — Но ты же рядом, — возразил Том. — Это просто манипуляции. Думаю, она вообще не проснётся до утра. Видимо, её кошмары перешли на меня.       Он подошёл к входной двери, собираясь уходить, но задержался.       — Завтра можно сходить в ту школу, о которой я говорил. Кей займёт голову занятиями и, возможно, кошмары отпустят её.       Гарри кивнул, и Том ушёл.       Забравшись обратно в постель, Гарри крутился ещё какое-то время на одном месте.       Почему Тому снились кошмары в эту же ночь? Неужели влияние осколка души? Гарри уверился в мысли, что медальон — крестраж. А что, хитро — никто не будет обыскивать ребёнка, никто не подумает, что кто-то додумался надеть крестраж на человека.       Больной ублюдок.       Пытаясь не обращать внимание на головную боль, Гарри попытался уснуть.

***

      Утром Кей проснулась, на удивление ничего не сказав по поводу отсутствия Тома. Гарри заплёл ей косы, — он уже немного научился это делать, — и вместе спустились в столовую.       Запах свежего кофе, смешанный с духами Тома, донёсся до обоняния уже на лестнице.       — О, это нам? — кивнул Гарри в сторону стола, сервированного на три персоны.       — Да. Не знал, что вы предпочитаете, положился на опыт домового эльфа, — ответил Том, делая глоток кофе из симпатичной белой чашки.       Кей тут же шмыгнула на стул рядом с ним и потянулась к тарелке.       — Оладушки! Люблю оладушки, — она запихнула одну в рот.       — Спасибо. Мы могли бы и сами, — сказал Гарри.       — Что сами? Вы же в гостях, — поднял бровь Том.       — Ничего, забыли, — отмахнулся он. — Кей, поторопись. Нам ещё на автобус.       — Автобус? — скривилась Кей.       — Да. Машину водила только мама, — сказал Гарри.       — Я могу вас подбросить, — сказал Том. — Стоило попросить, Гарри.       — Мы доберёмся сами, спасибо.       Гарри чувствовал себя неловко.       — Ну папа-а, — заныла Кей. — Я не хочу на автобусе, там жарко.       — Гарри, не глупи, — спокойно продолжил Том. — Зачем маленькой девочке толкаться в давке? Мне не сложно.       — Ладно, — сдался Гарри. Объективных причин для отказа не было.

***

      Гарри отвёл Кей к Росси, тот его обрадовал, что шаман из Африки прибудет уже на этой неделе. Узнав через сколько часов забрать дочь, Гарри вышел из клиники, собираясь дойти до ближайшей точки аппарации и отправиться на работу.       Он был сильно удивлён, увидев, что автомобиль Тома продолжает стоять возле ворот.       — Ты ждёшь меня? — спросил он, открывая дверцу.       — Садись. Куда тебя довезти?       Гарри плюхнулся на переднее пассажирское сиденье и назвал адрес. Адрес был неподалёку от Аврората, само здание находилось под чарами, и проникнуть туда можно было лишь по зарегистрированной в Отделе кадров магической подписи.       Автомобиль мягко тронулся и покатил по итальянским улицам, а Гарри занялся тем, что украдкой рассматривал своего водителя.       Изящная рука с перстнем и отражающими солнце часами небрежно лежала на руле, совершая еле заметные глазу движения при поворотах. Чёткий профиль с прямым носом выделялся, подсвеченный лучами, словно божественный лик на иконе. Крутые завитки волос немного спускались на уши и трогательно ложились на шею. Пока Гарри любовался самым случайным и нелепым образом, они уже доехали до места назначения.       Том остановил автомобиль, и Гарри быстро отвернулся.       На бедро легла горячая рука, прямо как в тот самый первый раз, когда он сел в машину.       Сегодня рука была гораздо наглее и заскользила прямо к паху, останавливаясь в сантиметре от члена, который уже готовился вновь предать своего хозяина.       — Если бы меня спросили, что сексуальнее: обнажённое мужское тело или твои бёдра в дырявых джинсах, то я ответил бы, что бёдра, — сказал Том чуть хриплым голосом. — Эта одежда слишком греховна. Я уверен, что даже сам Бог не устоял бы.       — Отвратительный богохульник, — сказал Гарри, убирая руку с промежности. — Неужели в церкви не видят, какой ты на самом деле?       — Твоя жена же не видит, что ты больше по членам, чем по вагинам, — усмехнулся Том. — Люди слепы. Или хотят быть такими.       Его наглый рот хотелось заткнуть чем-нибудь. А ещё Гарри почувствовал, что голод возвращается. Или какое дать название тянущему под ложечкой чувству? Больше походило на помешательство. Или одержимость. Членом Тома Реддла.       — А знаешь, чего я хочу в данный момент? — прервал размышления Том. Его взгляд предельно ясно выражал то, что он хотел, но Гарри всё равно переспросил, сглатывая слюну.       — Что?       — Отсоси мне.       Гарри поперхнулся.       — Ну, теперь-то же не в первый раз будет, — скривился Том. — Хочу, чтобы ты отсосал мне прямо здесь в машине.       — У меня иногда не хватает слов, чтобы выразить, насколько ты охренел, — ответил Гарри.       — Разве я предложил что-то из ряда вон выходящее? — мягко, почти нежно спросил Том, возвращая руку обратно на бедро, привычным жестом оглаживая кожу по краям прорехи в джинсах. — Я просто озвучил свои желания. Или мне нужно было станцевать вокруг тебя брачный танец, как павлин… — Том умолк на секунду, о чём-то задумываясь, — как павлин, — закончил он.       — Нет…       — Ты тоже можешь что-то озвучить, — перебил он. — Или тебе нравится сопротивляться? — Том широко ухмыльнулся. — Да-а, я понял. Тебе нравится строить из себя невинного юношу, которого совращает похотливый священник. Чтобы я прижал тебя к стене, заламывая руки, и как следует оттрахал. Ты же этого хочешь, Гарри?       Гарри определённо этого не хотел. Ему не нравилось насилие ни в каком виде. Он даже чувствовал себя грязным после их последнего секса.       Но почему сейчас голос Тома и его грязные слова вызывали дрожь в руках и лютое желание впиться в губы, шею, плечи…       Боже, хватит!       — А может, — рука Тома замерла на голой коленке, — тебе всё-таки нравятся павлины?       Гарри не успел ответить на это глупое предположение, как Том подался к нему, приникая к губам. Одна рука легла на затылок, вплетаясь пальцами в волосы, вторая опустилась на ширинку джинсов, которые топорщились от полувставшего органа.       — Ты хочешь обманываться, Гарри, — проговорил он в поцелуй. — Будто нами движет не похоть. Тебя коробит от моих прямых честных предложений, но если я сделаю вид, что мне нужно что-то большее, чем механическое удовлетворение потребностей, ты оттаиваешь. Вот, например, сейчас, — Том нежно прикоснулся губами к щеке Гарри, посылая сотню мурашек, спустился ниже на угол челюсти, а рука приятно царапнула затылок. — Ещё пара таких нежных поцелуев, и ты сам расстегнёшь мои брюки и возьмёшь в рот мой член.       Гарри отшатнулся, но рука Тома привлекла его обратно к себе. Их взгляды столкнулись.       — Мне нужен любовник без обязательств. Я выбрал тебя, потому что ты человек семейный. И ты — мужчина. Женщины гораздо чаще влюбляются, хотя и врут, что мужчина им нужен только для секса. Они всегда врут. Я надеюсь, что ты другой.       — Ты слишком самоуверенный, — ответил Гарри. — Невозможно влюбиться в такого, как ты, если есть хоть одна извилина в голове.       — Что ж, — Том отодвинулся, а его тон стал холодным, будто пронизывающий лондонский ветер ворвался в жаркую Италию, — я рад, что ты разделяешь мои взгляды. Так что насчёт моего предложения?       — Я на работу опаздываю, — произнёс Гарри. — И ты наверняка тоже. Мы с Кей будем у церкви после обеда, чтобы устроиться в школу.       — Ладно, — мрачно сказал Том, забарабанив пальцами по рулю.       Гарри вышел из автомобиля, который тут же укатил, оставив клубы пыли. Он медленно двинулся в сторону Аврората, размышляя.       Надо же, этот наглец решил, что Гарри может в него влюбиться! Какое надо иметь самомнение, чтобы подумать такую глупость? Впрочем, разве не это было планом Гарри? Изобразить влюблённого, втереться в доверие.       Почему-то расхотелось следовать плану. На щеке продолжали гореть поцелуи, а затылок всё ещё жгло от прикосновения чужой руки.       Он мотнул головой, прогоняя фантомы.       У Гарри было слишком много дел, чтобы думать о том, что даже не стоило внимания.