Принц нации

— …а сейчас будь добр сосредоточиться, — припечатывает хореограф, и его нездорово блестящие глаза принимаются бегать из стороны в сторону в поисках нового бедолаги, которого можно одарить «минутой славы». Хуа Чэну с трудом верится, что он встретит смерть так глупо и заурядно: не в битве за любовь и счастье, а как бы между прочим — пока отчитывают других. Не то что бы он надеялся попрощаться с душой подобно воину — с мечом в груди и головой на коленях возлюбленного, однако… Однако гордыня не дает смириться со своим положением до конца. Остается успокаиваться хотя бы тем, что у него, как ни крути, получилось прикоснуться к мечте. Вот отрада — будет о чем вспомнить в аду. Он слышит треск балок над потолком, чувствует легкость тела перед падением и лижущий кожу жар… Все до ужаса правдоподобно. — Наставник Мэй! Уверенный голос резко выдергивает обратно в реальность и заставляет сфокусировать взгляд. Се Лянь делает шаг вперед. Внимание команды мгновенно обращается к центру зала. — Я хотел вас кое о чем попросить. Хореограф вскидывает бровь и издает какой-то сложносочиненный вопросительный звук. — Михойо предложили мне рекламировать их новую игру. Я еще не согласился, но они, кажется, решили меня подкупить и подарили аккаунт с прокачанным персонажем. Ждут отзыва, — вторая бровь учителя Мэя следует за первой. — Вы же знаете, из меня игрок так себе. Может, вы потестируете персонажа вместо меня? — Потóм, Се Лянь, потóм… — не очень убедительно отмахивается хореограф, то и дело кидая взгляды на замерших в неопределенности танцоров. — Видел я эту игру, ничего интересного. — А до какого уровня вы смогли дойти? — спрашивает Се Лянь выверенным тоном психиатра, который обрабатывает проблемного пациента. — У моего персонажа двадцатый и все виды оружия. Таких пока единицы. — Удивил, — с напускным безразличием фыркает хореограф. Се Ляня такая реакция не трогает. Он щелкает пальцами, будто что-то вспомнив. — Кстати, на счету у меня десять тысяч игровой валюты. Что скажете? Это становится последней каплей в чаше терпения лудомана. Учитель Мэй, мучимый противоречиями и нервно приглаживающий ровную бородку, шумно сглатывает. Смотрит поочередно то на Се Ляня, то на остальных и сдается. — Вскормил, называется, змея-искусителя, — кряхтит он, возвращаясь на высокий стул. В отражении зеркала довольно улыбается двойник Се Ляня. — Не стой, отправляй мне логин и пароль. — Сию минуту, учитель Мэй! Лукас натужно вздыхает, демонстрируя впечатление от происходящего, и без промедлений уходит в раздевалку. За ним, не торопясь и переговариваясь вполголоса, расходятся остальные. Самообладания Хуа Чэна хватает лишь на то, чтобы понять — у него появилась возможность ликвидироваться из зала, и дурость — ей не воспользоваться. Он, ни на кого не глядя и стараясь быть бесшумным, вылетает в коридор. Путь вырисовывается только один — до туалета. Пустого туалета, где никто не помешает вдоволь корчиться от стыда. На пятнадцатом этаже оставаться нельзя. Вдруг кому-то приспичит по нужде, например Лукасу, любителю поговорить. Хуа Чэн, не видя перед собой коридора, кидается к лестнице. По ней он несется, перескакивая по две ступени. Четырнадцатый этаж, тринадцатый. Ниже, ниже… — Эй! Он не успевает затормозить, а тому, кто поднимается навстречу, не удается вовремя отскочить. Хуа Чэн на всех парах вдавливает кого-то в стену. Требуется всего ничего, чтобы узнать в потерпевшем удивленного Ши Цинсюаня. — Ой! — выдает тот с запозданием, как часы, которым пора менять батарейку. Хуа Чэн отшатывается, сбивчиво извиняясь, и устремляется дальше к цели. Когда он успевает преодолеть еще один этаж, сверху доносится: — Поаккуратней, красавчик!

***

В туалете выключен свет. Кажется, сегодня этаж пустует, и это очень кстати, потому что… — Блять, блять, блять! К счастью, в G.C.I. крепкие двери кабинок. Они выдерживают несколько ударов кулаком и один — ногой. Выпустив немного пар, Хуа Чэн умывается, расплескивая под раковинами лужи. Руки болят от холодной воды и трясутся из-за нервов, а лицо горит. Вообще-то, оно белое, как снег, но кожа ноет, точно при лихорадке. В голове всплывают слова из недавнего, но кажущегося отчего-то далеким прошлого: «Ты будешь несчастным человеком. Еще не начал толком жить, а уж слишком много чувствуешь». Это предсказание было самым верным, хотя навряд ли у сельского математика валялся на полке диплом по хиромантии. С судорожным вздохом Хуа Чэн опирается на острые края раковины-чаши и прижимается лбом к зеркалу. Кривится, будто собирается заплакать, но, конечно же, не плачет. Это секунда жалости к себе, перед тем как взорваться ненавистью, также направленной на себя. Все в мире Хуа Чэна зацикливается на нем самом, не имея возможности для иного выхода. — Идиот. Лоб отрывается от зеркала лишь для того, чтобы врезаться в твердую гладь с новой силой. В полумраке Хуа Чэн рассматривает свои глаза, явственно ощущая желание вырвать их, чтобы они никогда больше не смотрели туда, куда не должны. Интересно, если он прямо сейчас накажет себя, избавится от органа-предателя, много шума поднимется? Наверное, да. В новостных сводках напишут: «…сотрудник, впав в безумство, лишил себя зрения в здании G.C.I. В настоящее время он содержится в центре скорой медицинской помощи Пекина. Вскоре он будет переведен в психиатрическую больницу по месту жительства…». Можно представить, насколько Се Лянь будет шокирован, услышав такое. Нет, проводить экзекуцию стоит где-нибудь подальше от агентства. В заднем кармане надрывается телефон, и дальше игнорировать вибрацию в районе ягодицы невозможно. Хуа Чэн с остервенением вытаскивает устройство. Дисплей прямо-таки светится от сообщений — в беседе, по всей видимости, пытались полоскать общего врага, но в итоге едва не перешли друг на друга. ve57fgh: Я не вижу разницы между тем, что было вчера и сегодня Rabbbit22: Никто не видит, кроме уважаемого Мэй Няньцина. ve57fgh: Какой из этого можно сделать вывод? Проблема в нем! lux_lux: давайте посоветуем ему сходить на горшок. сколько он на нас будет свое говно выливать??? SocialGuru: АХАХАХАХАХАХА lux_lux: тебе смешно? SocialGuru: Вовсе нет. Мне кажется ироничным, что вам обоим это не помешает. lux_lux: *эмодзи с маской клоуна* Odd_Duck89754: Ребят, не ругайтесь SocialGuru: Кто ругается? *эмодзи с поцелуем* SocialGuru: А давайте поблагодарим Се Ляня, который нас всех спас! Rabbbit22: Поддерживаю! Спасибочки^^ ve57fgh: Кому-то кофе купить? Rabbbit22: Мне, пожалуйста. HRH_XL: Сань Лан, не злись на учителя Мэя. Это того не стоит. Он всегда такой. Никогда не контролирует, что говорит. SocialGuru: Мне латте на миндальном *эмодзи мольбы* Сань Лан?.. Не показалось? Хуа Чэн листает экран блокировки обратно и перестает дышать. Открывает беседу в приложении и не находит там сообщения от Се Ляня. Значит, он писал в личку. Естественно, в личку. Странно было бы писать подобное в беседе. Хотя и в личку странно… И неожиданно. Теперь ведь нужно что-то ответить! Телефон выскакивает из скользких, влажных ладоней и с неприятным звуком падает в раковину. С переменным успехом Хуа Чэн вылавливает его, но когда набирает сообщение, чуть не роняет мобильник снова, но уже на пол, по ходу успевая десять раз заработать инфаркт — из-за случайных нажатий автокорректор на клавиатуре вбивает строку: «Я думаю что что если на улице до ночи дождь не буду лапшу». Чувствуя, как по спине течет холодная капля, Хуа Чэн стирает получившийся бред и печатает заново. SanLang321: Я не злюсь, гэгэ. Наверное, было бы нормально злиться на хореографа, как остальные, но у Хуа Чэна получается злиться исключительно на себя. Да и почему Се Лянь решил, что он злится? Почему его это волнует? Хуа Чэн ожидал сообщения в духе аккуратно завуалированного «проваливай», а не это… Тайна раскрывается раньше, чем Хуа Чэн успевает развить мысль. HRH_XL: Хорошо. Я немного испугался, что вы с ним поссоритесь. Ты выглядел очень недовольным. Хуа Чэн благодарит небеса за то, что они наградили его постоянно недовольным, бледным, не склонным к ярким краскам лицом. Если бы он, ко всему прочему, еще и заалел там, как традиционные одежды жениха и невесты, вот зрелище бы было! HRH_XL: Сань Лан, только не подумай, что я считаю тебя тем, кто любит вступать в конфликты. Дело в том, что я хорошо знаю учителя Мэя. Он мертвого достанет *смеющийся-плачущий эмодзи* Ты к нему пока не привык. Всего несколькими предложениями Се Ляню удается расслабить клубок нервов в животе и умерить боль в висках. Вытащить из порочного круга самобичевания. Он не упоминает, что именно сказал хореограф, и старательно переводит тему. Он поступает так, как поступает всегда — дружелюбно, тактично и ласково. Хуа Чэн не уверен, что заслужил такое отношение. SanLang321: Гэгэ имеет право считать Сань Лана каким угодно. Это в любом случае будет правдой. На время в туалете повисает тишина. Телефон не вибрирует, из коридора не доносится ни шороха. Хоть бы воду кто спустил! Стоя в беззвучной полутьме, Хуа Чэн опять переживает: написал что-то не то? HRH_XL: Я считаю Сань Лана очень талантливым. Думаю, когда я узнаю его получше, то обнаружу много других замечательных качеств. Это красноречие, достойное бога литературы, но — не больше. Так уговаривает себя Хуа Чэн и почти делает успехи, однако свирепствующий в животе рой бабочек уговорить сложно. Высокопарная манера обращаться друг к другу в третьем лице, напоминающая об императорских временах, подливает масла в огонь. Знать бы, Се Лянь делал так с кем-нибудь прежде или после их знакомства решил поддержать игру? HRH_XL: Если после репетиции ты свободен, покажешь, что придумал ночью? Хочется написать, что никогда больше не стоит спрашивать, свободен ли Сань Лан, потому что ответ будет всегда положительным, но Хуа Чэн сдерживает свой порыв. Ему улыбнулась удача, и он не напугал Се Ляня вниманием на репетиции. Разумно ли пугать откровенностями сейчас? SanLang321: Да, гэгэ. Покажу.