Расхищая кланы

«Вы когда-нибудь путали сон и реальность? Крали что-нибудь, когда у вас были наличные? Вы впадали в депрессию? Может быть, вам казалось, что вы двигаетесь в то время, как ваш поезд стоит на месте? Наверно, я сошла с ума. Наверно, это всё эпоха сомнений. Наверно, я была просто девчонкой, Чья жизнь прервалась».       Алиби — это искусство. Вжиться в новую роль — порой мучение. Алекто успела позабыть, каково это — притворяться беспризорницей. В первое время тебя воспринимают как пустое место и существует большой риск надувательства или привлечения к незаконному труду.       Алекто дожидалась ответа сотрудницы Общества детских домов Вашингтона, теребя недавно установленные брекеты. Из видимых плюсов: металлические скобы хорошо отвлекали внимание от клычков, из минусов — они придавали ей жуткую шепелявость. Дампирша полагала, что пройдя через самые невообразимые испытания в жизни, она сделает так, что никто не сможет нарушить её стойкость и непоколебимость.       А нет!       Чего только стоила противная офисная лампа, которую забыли поменять, что неритмично мерцала и давила электромагнитным гулом на черепную коробку. Это, и бесконечные, наслаивающиеся друг на друга переливы входящих телефонных звонков. Это, и безразличные глаза людей, в месте, где по идее они наоборот должны быть самыми содействующими.       — Проверьте ещё раз, мне назначено на сегодня, на это время! — с жаром попросила Алекто, её слова прозвучали совершенно несерьёзно с её дикцией. — Я ждала целых три года, когда подойдёт моя очередь в лотерее на субсидированное жильё! Моё имя должно числиться в системе!       С нынешним Обществом детских домов, пришедшем на смену приютам, активно сотрудничали фонды и политики. Алекто заранее позаботилась о том, чтобы легально получить крышу над головой в новой жизни с нуля, проспонсировав доступное жильё для детей без семьи. Общественные инициативы красиво выглядели на бумаге, но в действительности подросткам приходилось неистово бороться за то, чтобы получить льготы и попасть в «счастливый список».       Могла ли она просто перевести свои сбережения на новое имя и зажить припеваючи? Конечно. Но разве в этом был кайф? Вряд ли. Подобный ход перебил бы весь смысл смены личности. В беззаботности с не иссякающей кредиткой таилась ловушка. Когда ты можешь позволить себе всё, теряется вкус к жизни. Ты либо пьянеешь вседозволенностью и теряешься в алчности, либо наоборот, наедаешься и впадаешь в меланхолию. В богатой жизни не было вызова, к которому взывала её бессмертная душа. Что довольно иронично, учитывая, что первым делом Алекто предстояло сцепиться рогами с бесчувственными офисными сотрудниками.       — Увы, ничем не могу помочь. Если бы у вас сохранилось подтверждение в распечатанном виде… — монотонно ответила женщина, которая не особо-то и сожалела.       — Я потратила все накопленные сбережения, чтобы добраться до Сиэтла! — не унималась Алекто, стараясь заглянуть в предательский монитор через стойку. Конечно, она должна была потерять самую важную бумажку перед вылетом! Хорошо, что голову не забыла. Но разве сейчас не век цифровых технологий? — Проверьте ещё раз, вот мои другие документы. Я не могу себе позволить вернутся на Аляску за подтверждением и обратно — вы не представляете, как подорожали внутренние перелёты!       Сотрудница повторно сверилась с файлом без особого энтузиазма.       — Фергюсон, Филдс, Флеминг… Нет, никого не вижу под вашей фамилией. — Пожала она плечами, флегматично глянув в окно. — Сейчас рано темнеет, вам стоит позаботиться о проживании. Так как вы уже совершеннолетняя, мы не можем предоставить место в интернате. Мы выдадим адрес в женскую ночлежку и талоны на еду…       Голова Алекто кипела от бюрократии. Она была готова выть и просить вышестоящего менеджера, как вдруг…       — Алекс Фишер? — грубо окликнули её.       «Да неужели?!»       — Это я! — Девушка тут же взбодрилась духом и побежала к тому, кто её опознал, гремя набитым тряпичным походным рюкзаком.       Им оказался полноватый мужчина средних лет, в обесцвеченных штанах и мятой серо-желтой рубашке. Х. Мун — так гласила табличка с его именем — опустился на рабочее кресло в своей кабинке, жестом показав Алекто, чтобы та никуда не уходила.       — Кто-то опечатался при вводе твоих данных. Компьютер ошибочно выдавал Алека Эшера вместо Алекс Фишер. У нас нехватка кадров, поэтому всё делается через одно место… Хотя, когда было иначе? — задался он риторическим вопросом, наблюдая за пробуждением экрана увесистого монитора, на котором неспеша прогружался Windows XP под булькающие звуки техники. — Но это же ты, верно?       — Так точно, сэр. — Алекто протянула ему своё водительское удостоверение, подтверждая свою личность.       Мун лениво взглянул на её документ для проформы, громко шмыгнул носом и снова перевёл взор на экран, делая хриплый астматический вдох.       — Посмотрим. Итак, фонд определил тебе хибарку в Порт-Анджелесе. Опции у тебя две: расписаться о принятии или написать заявление об отказе. В первом случае ты лишаешься других социальных пособий и льгот для сирот, обязуешься выплатить двадцать тысяч долларов налога на недвижимость, а сверху — ещё треть этой суммы в благодарность фонду и на нужды подрастающим детям.       «Да неужели? Ну что за удобная финансовая схема! Учитывая, что я отчётливо помню, что не прописывала подобных условий как сооснователь фонда».       — Я хочу посмотреть документы и фотографии объекта. — Солидная дама из прошлого просочилась сквозь двадцатилетний образ Алекто, но Мун не воспринял её требование всерьёз и возмущённо хмыкнул.       — Ты не поняла меня, девочка. Ещё раз: ты либо берёшь ключи, либо проваливаешь. Больше повторять не буду.       Алекто стиснула губы от вопиющей халатности центра. Сотрудник усмирял и не таких строптивых детишек, поэтому и бровью не повёл, видя её оправданное негодование.       — Ще-едро, — безвыходно протянула она, поддавшись бюрократии. — Я выбираю дом.       — Ну вот и умница, а то выёживается тут, — Мун сверился с адресом выделенного дома и часами, — ехать до объекта два с половиной часа. По закону кто-то из центра обязан отвезти тебя до него, но я знаю, что никто кроме меня не согласится на поездку в Олимпик. С тебя оплата бензина, фастфуда и рот на замке. Усекла?       — Да, сэр.       Как выяснилось, пухляк решил отвезти её не только из щедрости и бесплатного обеда — он жил на полпути между двумя городами и после намеревался отправиться прямиком домой вместо того, чтобы дорабатывать день в офисе.       Спустя десять минут девушка уже пристёгивалась в его стареньком пикапе. Заиграло кантри радио, которое по звучанию напоминало ковбойские частушки. Девушка разгладила штаны комбинезона цвета хаки и уставилась в окно, разглядывая проносящиеся пейзажи сквозь полупрозрачное отражение, то и дело поправляя непривычно собранные в гульку волосы и теребя языком сдавливающие зубы брекеты. Алекто давно оставила каблуки и платья в прошлой жизни. Теперь на ней красовались берцы из кожзаменителя и осенняя куртка унисекс.       Моросящий дождь то и дело начинался и заканчивался по пути от Сиэтла к океану, в область полуострова Олимпик, и даже сквозь каркас машины Алекто чувствовала резкие морские порывы ветра. Чем дальше они отдалялись от мегаполиса, тем заметнее менялся пейзаж. Уже было не видать многоэтажек, пробки остались далеко позади, а чайки сменили ворон. Впереди ждала дикая северная приморская природа да россыпь маленьких городков.       Вопреки указанию помалкивать, сам мистер Мун оказался разговорчивым и время от времени вставлял неинформативный комментарий о регионе — очевидно, ему нравилось звучание его же голоса.       — Любишь рыбалку, Фишер? — невзначай поинтересовался он, когда они проезжали мимо верфей и лодочной стоянки.       «Обожаю!»       — Да не очень, — невнятно ответила Алекто, так как была уверена, что это занятие явно не в моде среди молодых девушек этого поколения, — её созвучность с моей фамилией скорее забавное совпадение.       — Тогда удачи тебе не повеситься от скуки, — фыркнул Мун, довольный своим напутствием молодой девушке. — Полуостров на постоянной основе заливает дождём, особенно в лесной зоне. Тебе повезло, Порт-Анджелес — самый солнечный город области, если не единственный.       Несмотря на столь доброе пожелание, жизнь на полуострове штата всё же проглядывалась. Алекто без труда видела её по оживлённым улочкам одноэтажной Америки. Встречались и торговые моллы, и транспортные узлы, уютные ресторанчики и аутентичные магазинчики, и даже культурно-развлекательные центры! Вердикт: жить можно.       — А вот и Олимп! — провозгласил Мун, указав мясистым пальцем на высокие горы, чьи пики терялись в облаках. — Наш, американский.       — И почему же это место так называется? — Алекто только тогда оторвала прикованный к океану взгляд и вгляделась в горный массив заповедника вдалеке по другую сторону машины. — Здесь затаилась обитель американских богов?       — Нет, милочка, боги давно забыли это место. Просто назвали так когда-то, чтобы заплывший в эти края грек не чувствовал себя одиноким вдалеке от дома. А потом название как-то само прижилось. И ангелов никаких нет в Порт-Анджелесе, если тебе и это вздумалось уточнить, — покровительски фыркнул он наивности беспризорницы, как был тут же перебит её познаниями в истории:       — Этот грек… Его звали Апостолос Валерианос, — Алекто знала всех земляков-мореплавателей, поэтому сразу догадалась, о ком идёт речь, — исследовал полуостров под флагом Испании и именем Хуан де Фука в шестнадцатом веке.       — Ай, завались, да какая разница, — некомфортно заелозил на сидении Мун, которому явно не нравились зазнайки. — И только попробуй упомянуть колонистов при коренных американцах — они тебе всё так выскажут, что думают об этом твоём Хуане — будут гнать до самого Олимпа! Настоящего, греческого.       «Держу пари, ты никогда не видел настоящий Олимп», — подумалось Алекто, чьё внимание переключилось на осмотр очередного городка, через который они проезжали.       Она не могла не заглядеться на богатые районы у первой пляжной полосы. Красивые домики с ухоженными садами пестрили яркими декорациями к Хэллоуину, и девушке вдруг очень-очень захотелось вырезать смешную мордашку из тыквы. Но пухляш, конечно же, провёз её мимо благоустроенных районов, усмехаясь её полному надежды взгляду бродяжки.       — Ну не переживай ты так, что никто не приютил тебя за всё это время. Может, так даже к лучшему. Только травкой не балуйся — сиротки очень быстро пропадают в зависимостях — и бац! — в следующий раз я тебя уже буду вывозить из наркопритона.       — Я курила, но бросила, — отвлечённо ответила она, стараясь впитать глазами всю красоту очаровательного городка.       — Да мне похер, — резко подвёл он разговор к завершению, выкрутив звук магнитолы на большую громкость.       «Просто перетерпи». — Алекто закрыла глаза, делая вид, что задремала, не желая цапаться с грубияном под плавный мотивчик весёлой гитары Джона Денвера:       «Приведи меня домо-ой,       Сельская дорога,       В место то-о,       Где я принадлежу…»       Так они и доехали до дома, когда уже спустились сумерки. Поначалу Алекто даже не поверила, что развалюха перед ней — её новое жилище.       — Одноэтажка сорокового года постройки, — оповестил Мун, кряхтя постучав по облупленной стене приглушённо-синего цвета. — Пережила вторую мировую, и тебя переживёт. Прошлый владелец напился и полез плавать; на следующее утро его голую опухшую задницу уже достали без головы — акула откусила. — Он показал обезглавливание на себе для пущего впечатления, будто тело обнаружили при нём. — Ты бы видела новостной репортаж — это была сенсация!       — Вау, — только и выдала она с каменным лицом.       — Теперь бери ключи и посмотри на меня с порога. — Мун примерился камерой Кодак, чтобы в объектив попала Алекто и номер дома. Полыхнула ослепляющая вспышка, и Алекто, поморщившись, прикрыла лицо рукой. — Во-от так, для отчёта. По идее я должен проверить твоё благополучие через месяц, но обойдёшься. И всё же у тебя должна быть моя визитка, так что забирай. — У девушки уже голова шла кругом от усталости и новых впечатлений, она просто жаждала остаться одной; в противном случае у этого дома пополнится список трупов. — И эту возьми. — Он протянул ещё одну карточку, неоново-розовую с изображением чёрного силуэта у шеста, рекламирующую местный стрип клуб. — Туда таких как ты без шума и пыли берут. Быстро поднимешь кэш — если понимаешь, о чём я.       — Да пошёл ты, — не выдержала наконец Алекто, с гримасой отшатываясь от его непристойного предложения.       — С радостью, не собираюсь и минуты оставаться в этой дыре, — хмыкнул Мун с таким выражением лица, будто знал, что сейчас она противится, но рано или поздно сломается, и он увидит её в клубе.       Не прощаясь, он завёл пикап и скрылся в темноте. Когда шума тарахтящего мотора уже не было слышно, Алекто осталась одна, среди звуков волн, далёкого завывания волков и стрекота вечерних насекомых, которые не торопились впадать в спячку. Уличного освещения не наблюдалось, других построек поблизости — тоже, отчего её новый дом ощущался совсем заброшенным.       «Ни души… Зато всё как ты и хотела: собственное жильё на берегу моря. Удалённое ото всех, зато в тишине и с частным садом», — хмыкнула она, перебирая новые ключи и осматривая неухоженную прилегающую территорию.       — Что ж, всем на борт! — Алекто взошла на крыльцо. Отсыревшая половица угрожающе хрустнула, и девушка поспешила перенести с неё вес, подскочив к порогу. Повернула ключи в шатком дверном замке, отворила хилую дверь, за которой ей явилась удручающая картина дома, простоявшего слишком долго без заботы.       Пол противно скрипел под ногами, электричество, газ и вода оказались выключенными, голые лампочки стрёмно топорщились из стен и потолков. В нос вдарил ощутимый запах пыли, полувековой мебели и экскрементов грызунов.       Алекто, стараясь не замечать притаившиеся в темноте ужасы заброшенного жилища, тут же распахнула все окна в доме, впуская внутрь спасительный свежий воздух.       — Ни за какие деньги не соглашусь спать на оставленном матрасе или полу. — Включила она хлопотливую ворчунью, натягивая между столбов спальни временную кровать — гамак.       Впереди предстоят учёты, уборка и много работы, чтобы зажить молодой жизнью двадцать первого века.

***

      Первым, что Алекто услышала, когда проснулась, был крик чаек и шорох прибоя. Её тело тихонько раскачивалось на гамаке, сладко убаюкивая. Как бы ей хотелось доспать ещё пару часиков!       — Я… дома?..       Веки распахнулось. По правому глазу полоснул луч раннего солнца, сужая зрачок и высветляя ореховую радужку с золотыми вкраплениями. Сонно проморгавшись, она устремила заспанный взгляд к противоположному окну, за которым простиралось бескрайнее море, блестящее россыпью бликов рассвета.       — Не-ет, здесь море сапфировое, в то время как моё поутру — бирюзовое, — мечтательно подметил хрипловатый голос, погружаясь в ностальгию. Вкусовые ощущения пробудились, когда она сглотнула, и сипло добавила, распробовав воздух: — И не такое солёное. Тогда… где я?       Несмотря на потерю во времени и пространстве, Алекто оставалась спокойной. У неё была определённая методика, по которой она постепенно выстраивала картинку текущего мира. Взгляд переместился на незнакомый потолок, под которым не спеша вращались лопасти вентилятора-люстры.       — Лампочка… Электричество уже изобретено, а конструкция и дизайн и вовсе указывают на конец двадцатого века. — Она запрокинула голову и приметила обои в мелкий цветочек. — Не Италия… Америка?       Подобные эпизоды дезориентации были нормальным явлением, когда Алекто переезжала на новое место. Свесившись с гамака, она нашла под собой новое удостоверение личности, подсказку, предусмотрительно оставленную себе самой же перед сном.       — Алекс Фишер, — повторила она новое имя тридцать раз вслух, чтобы запомнить наверняка, — тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения, четвёртого июня. Мне двадцать лет. — Та же процедура повторилась и с датами, и с местами, пока её мозг не перестроился на текущую эпоху и личность. — И сегодня я встречаюсь с Калленами, которые ищут моего брата и беспокоят моего друга.       Но перед этим в списке первостепенных дел Алекто числилось подключить коммуналку и удостовериться, что приплыл её контейнер из Италии. За пару дней, проведённых в новом доме, она успела прибраться и выбросить весь хлам. Сейчас внутри было пусто и даже как-то тоскливо. «Возможно, в этот раз стоит завести питомца» — рассуждала она, обходя свои непримечательные владения.       Наспех искупавшись в море и одевшись в свежий комбинезон и куртку, Алекто отправилась в порт, одновременно знакомясь с Порт-Анджелесом.       Самый большой город полуострова насчитывал всего двадцать тысяч человек и занимал сорок квадратных километров. При желании его можно было объехать на велосипеде.              — Конечно, компактный Порт-Анджелес — не Лос Анджелес, но и не полная глухомань! — первым же делом доложилась она, конечно же, Серене.       Прибрежный городок выглядел достаточно милым и безмятежным, его низкие дома были всех цветов, но чаще всего встречались цвета американского флага: белого, синего и красного. Ещё было слишком рано проникаться им и воспринимать как дом, но… кто знает, может, она ещё не захочет из него уезжать? Время покажет.       Парни и девушки возраста Алекто уже полтора месяца как начали учебный год старшей школы или института, поэтому молодых лиц в первой половине дня было не видать. Она заприметила первую компанию двадцатилетних, лишь когда проходила мимо Центра для посетителей национального парка Олимпик с большой буквой «i» на вывеске. Ребята, одетые по-походному, расположились у билборда с увеличенной картой парка недалеко от лотка с информационными и развлекательными брошюрами.       — Сначала мы пройдём по тропе «Харрикейн Хилл», — донеслось до неё обсуждение планов, которое сопровождалось активной жестикуляцией по карте, — затем мы срежем во-от тут и окажемся у нужного нам озера…       — Хай! — поприветствовала их любопытная Алекто, приближаясь. — Держите путь в заповедник?       — И тебе привет, — отозвалась приятная девушка из группы, не против ввести её в курс дела, — так точно! Мы в этих краях для экологического проекта.       — У рейнджеров сегодня выходной, — раздосадовано доложился ещё один студент компании, нехотя выходя из центра, — так что мы сами по себе. Зато автобусы ходят по расписанию.       — Ну а чего ты хотел, оставляя полевую работу на последний момент? — раздражённо взъелся картограф-очкарик. — Да ещё и на воскресенье, когда в провинции работает разве лишь церковь?       В подтверждение его слов забили колокола, оповещающие о начале службы.       — Это не меняет наших планов, чего разнылись? — твёрдо решил самый крупный парень в компании, пресекая дальнейшие тёрки. Должно быть, он был лидером группы. — Автобус вот-вот подъедет. Быстро заходим, топаем куда надо, собираем нужные образцы и по домам!       Трое столпились у карты, повторно проговаривая план, полностью забывая о существовании Алекто и четвёртого члена отряда.       — Прости их за грубость… Мальчишки — такие мальчишки, — неловко замялась девушка, поправляя шапку и лямки походного рюкзака. — А ты тоже держишь путь в заповедник?       — М-м, — вообще-то у неё были другие планы, но раз на то пошло дело, — так и есть!       — Отлично! — чирикнула студентка, явно довольная женской компании среди нелюдимых парней. — Садись со мной! Вместе веселее! Я, кстати, Дэнни.       — Алекс, — ответила она ей заученным с утра именем, которое прозвучало почти правдоподобно.       Так Алекто и оказалась в автобусе, направляющемся вглубь заповедника Олимпик.       — Ну а ты где учишься? — поинтересовалась общительная Дэнни, завлекая её в беседу.       — О, пока нигде. Я решила пропустить год. Необходимо подтянуть оценки и пересдать выпускные экзамены, а потом подумываю испытать удачу в университете Сиэтла.       — Так мы как раз из него! Хочешь, расскажу про процесс подачи?       Как выяснилось из последующего разговора, Алекто составила компанию второкурсникам. Они должны были выполнить проект по флоре дождевых лесов Олимпика за лето, но тянули с ним до последнего, поэтому сейчас поспешно навёрстывали упущенное, пока природа не погрузилась в зимнюю спячку.       —…климат и география этого района способствуют росту лесов с древними массивными деревьями, некоторым из которых почти тысяча лет! Представляешь, эти деревья старше нас всех! — С этим утверждением Алекто не могла поспорить. — Например, на юге, в долине гигантов дождевого леса, можно найти огромную ель диаметром в пять с половиной метров! Всей нашей компании не хватит, чтобы обхватить её ствол! А ещё в этом районе растёт самый большой в мире красный кедр, жёлтый кедр, пихта и болиголовы! — увлечённо делилась Дэнни познаниями о местной природе.       Чем выше и глубже они взбирались в Олимпик, тем гуще смыкались еловые ветви над автобусом. А ещё весь заповедник был окутан дождевым облаком, словно оно застряло в холмах и не могло выбраться из ловушки. Пасмурная погода оттеняла зелень серо-голубым, а воздух ощущался влажным и холодным, из-за чего девушке захотелось поуютнее закутаться в куртку.       Среди северных тропиков Алекто почувствовала себя крошкой. Дождевые леса Олимпийского полуострова хранили вечнозелёных гигантов, достигающих девяноста метров в длину, среди мха, папоротников, зелёных долин и бурлящих ручьёв. Неудивительно, что экологи восхищались этим удивительным местом.       — А вы не боитесь заходить так глубоко в лес? — уточнила она, ознакомившись с маршрутом Дэнни.       — Это ещё почему? — косо глянул на неё через плечо впередисидящий Роб, тот самый здоровяк, который всем своим видом показывал, что ему море по колено.       — Так сейчас сезон охоты на крупную дичь, — поделилась Алекто информацией, которую краем глаза заметила в новостных сообщениях туристического центра. — Животные потревожены охотой… — «И крови в парке больше, чем обычно. А где кровь — там голод». Но она не высказала своих опасений вслух. — Тем более, вы отходите от проложенного маршрута без лестного смотрителя. Так легко и заблудиться…       — Мы сами себе сопровождающие, бывали здесь, и не раз, — отказался дослушивать её доводы Роб, не желая, чтобы странная незнакомая девчонка сбивала ему настрой группы. — Эй, водила! Останови, мы сходим здесь!       Дэнни извиняясь пожала плечами.       — Со мной мальчишки, так что переживать не о чем, — заверила она Алекто, смиренно последовав за Робом к выходу.       — Я знаю, но ты всё равно будь осторожна. В дикой природе часто происходят ситуации, когда каждый оказывается сам за себя.       До Форкса, одного из входов в заповедник, Алекто доехала в одиночестве, если не считать других нелюдимых пассажиров-любителей природы.       И вот девушка ступила на Олимп… только отнюдь не греческий. И в одном толстяк Мун оказался прав: боги не знали об этом месте. Здесь заправляли вампиры.