Расхищая кланы

      — Та-а-ак, и как прошёл твой День благодарения? — поинтересовалась у Алекто вечно сующая свой нос в чужие дела Джина.       Она спрашивала про праздник, который отмечается в четвёртый четверг ноября. Изначально он выражал благодарность и признательность Богу, семье и друзьям за материальное благосостояние и доброту, но впоследствии получил гражданский статус. По старинной традиции Дня благодарения несколько поколений собирается в доме старших на праздничный обед или ужин. Каждый произносит слова благодарности за всё то хорошее, что произошло в его жизни. Трапезничают же в этот день современные американцы точно так же, как и их предки отцы-пилигримы в XVII веке с принявшими их индейцами.       — В кругу того семейства, у которого я подрабатываю няней. Было, ох… полное безумие, ведь Каллены — достаточно многочисленная семья. Приехала и их невестка с внучкой, дедушка по линии молодой мамы, несколько друзей семьи. Приём вышел довольно большим по моим меркам, где-то на четырнадцать человек. Просто представь.       Когда Алекто делилась историями своей жизни с обычными людьми, то не вдавалась в детали, но и не врала. Девушка действительно справила тот день в «семейном» кругу Калленов. Карлайл был либо безумцем, либо чёртовым гением — только в его пацифичную голову могла прийти идея пригласить представителей четырёх известных видов за один стол в День благодарения. Британцу показалось символичным разделить праздник с потомками коренного племени, прямо как в XVII веке. Алекто же обед напомнил анекдот, который имел все шансы плохо закончиться: собрались как-то вампир, полукровка, оборотень и человек…       Точно так же, как она отвечала за жажду крови Джаспера, он взял на себя ответственность за её страх перед вампирами, поэтому твёрдо настоял, чтобы она присоединилась к ним на праздник. И Алекто нашла его старания даже... приятными. Каждый раз, когда она начинала волноваться, он то приобнимал её, то заверяюще клал руку на колено — и стресс как рукой снимало. При этом Джаспер никогда не забирал и не подменял её эмоции — просто само его присутствие действовало успокаивающе, что уже говорить об успокаивающих знаках внимания.       — О-о! И что, каждый принёс с собой по блюду? — Джина не разделяла страха Алекто касательно многочисленной компании, наоборот, в её философии больше людей означало больше веселья. — Состоялось застолье, прямо как полагается?       Многие блюда Дня благодарения стали не только традицией, но и своего рода символами конца осени: например, запечённая фаршированная индейка с клюквенным соусом и пряный тыквенный пирог.       — У нас… — начала она, толком не зная, как бы это сказать, — однозначно было много индеек.       Только Каллены приготовили их по многовековому семейному вампирскому рецепту — кровь и никакой прожарки.       — Даже больше одной? Фига себе, должно быть, у Калленов большие аппетиты!       — Прожорливые не то слово, — подметила Алекто, едва сдерживая смех.       — Ха-ха, знакомая история! Я тоже частенько не ухожу, а выкатываюсь с обеда в День благодарения! Хорошо, хватит разговоров о еде, а не то я проголодаюсь ещё больше. Лучше расскажи, как поживает малышка, за которой ты присматриваешь? — не унималась Джина, намереваясь достать из Алекто все сплетни без остатка.       — Ренесми — само очарование, растёт не по дням, а по часам. Очень активная и общительная, сидеть с ней — одно удовольствие. Мне практически ничего не надо делать!       И это было правдой. Когда молодая чета Калленов прикупила землю с жилищем в Неа Бэй на углу океана и моря, Эдвард, начав достаточно доверять Алекто, подпустил её к своей дочери. Ренесми развивалась быстрее, чем кто-либо предполагал: в три месяца она уже делала шустрые выпады на четыре с половиной метра в длину, стоило взрослым отвернуться. Она напомнила дампирше о детском периоде непоседливого Науэля, который так и норовил удрать в тропические леса Южной Америки. Ну а ментальное развитие Ренесми значительно опережало физическое. Она уже могла формулировать звуки в слова, но предпочитала разговаривать через дар телепатической связи, по которой свободно общалась.       Так что да, Алекто оставалось лишь подкорректировать её диету для получения всех необходимых микроэлементов, подсказать Белле, как следить за неугомонной девочкой с неисчерпаемым запасом энергии, и подменять молодожёнов в тех исключительно редких случаях, когда им было необходимо отлучиться вдвоём.       — Ну и отлично! Нет ничего приятнее лёгких денег! — Алекто полагала, что на этом расспросы Джины закончатся, но нет — она придвинулась к девушке, чтобы их никто не услышал, и хитро улыбнулась той самой лисьей улыбкой, при которой начинается настоящий допрос с пристрастием. — И не думай, что я забыла о приятном бонусе, который прилагается к твоей подработке!       — Не представляю, о чём ты говоришь.       — Ну-ну. О том молодом «дяде» девочки, который часто подвозит и подбирает тебя из участка!       — Джина, имей совесть! Он только школу закончил. — Алекто попыталась отодвинуть от себя Перетти, но та оказалась поразительно настойчивой.       — Да ладно тебе! Подумаешь, ты старше на пару лет…       «Ты хотела сказать, столетий», — внесла Алекто мысленную поправку.        — …такая маленькая разница в возрасте — ерунда, не считается. Ну же, давай, выкладывай подробности.       Алекто обернулась по сторонам, чтобы убедиться, что никого нет поблизости. Джина, увидев, что та готова расколоться, победно захлопала в ладоши и мечтательно подпёрла подбородок кулачками, приготовившись слушать.       — Пока подробностей толком и нет. Просто мы сошлись… Понимаешь? У нас достаточно много общего: оба остались без родителей, оба запутались в один момент в жизни. А ещё он очень чуткий, часто понимает меня без слов. Недавно, вон, кота подарил — ну, ты помнишь Гатаки. — Алекто поправила настольную рамку с фотографией пушистого балбеса, который с первых секунд покорил сердце кошатницы.       — Ага, продолжай! — Джина поспешила вернуть её обратно на курс сплетни, чтобы Алекто не отвлекалась.       — Что продолжать?       — Ну, до какой базы вы успели дойти?       — Не понимаю, какие ещё такие базы? Военные?       — Не строй из себя дурочку, тебе не идёт! Все школьники давно просекли эту тему, неужели ты не знаешь? — Но вопросительный взгляд Алекто никуда не делся, ведь она пропустила эту часть американского воспитания. — Блин, ладно, тогда слушай. Всё как в бейсболе, только с ориентиром на отношения.       — Не вижу, как они взаимосвязаны, — процедила Алекто. Этот разговор был особенно ироничным, ведь именно Джаспер объяснял ей бейсбол.       — Тогда включи воображение! База — это такая своеобразная спортивная метафора. — Джина восприняла вопрос упущения образования Алекто со всей серьёзностью: она отыскала более-менее чистый лист бумаги и начертила игровое поле, обозначила игроков, их роли и позиции. — Итак, раз с теорией спорта покончено, теперь давай вернёмся к отношениям. Первая база включает в себя поцелуи и всякие обжимания. Вторая — интимные прикосновения выше талии. Далее идёт третья — стимуляция ниже пояса. Ну и в заключение четвёртая база, иначе известная как «хоумран»…       — Не надо, — тут же оборвала её Алекто. Не хватало ещё, чтобы её уволили за обсуждение секса на рабочем месте. — Не заканчивай, мне и так всё ясно.       Джина хитро хмыкнула, но замолчала, и у Алекто закралась маленькая надежда, что её пытка окончена.       — Ну та-ак, где мы, Фишер?       Неугомонная девушка подтолкнула ей лист с бейсбольной схемой, полагая, что раз Алекто стесняется выдать подробности вслух, то хотя бы может молча ткнуть ей на номер базы. Дампирша устало закатила глаза и сказала всё как есть:       — Да не начали мы ещё играть в этот твой бейсбол, — на этом признании Джина неверяще ахнула, драматично приложив ладони ко рту, — погоди ты! На выходных у нас свидание, на котором мы скорее всего — как там? — добежим до первой базы. А учитывая пылкость Джаспера, там и до хоумрана недалеко.       Джина шумно выдохнула, будто у неё от души отлегло.       — Ты уж не подведи, а не то я в тебе на минуту разочаровалась. Вышлю пару работающих уловок, потому что тебе, подруга, пора становиться агрессивнее и брать быка за рога. Ну а мне… пожалуй пора сворачиваться, — у Джины впереди ещё было полчаса рабочего дня, но она, очевидно, не собиралась их досиживать, — и не забудь о приглашении моей бабули! Она как узнала, что ты сирота, сразу захотела откормить и задушить тебя заботой. Приходи, а то мне семья уже весь мозг проела вопросом «когда дети?» — так родственники хоть на время отвлекутся на тебя как на ребёнка.       — Договорились, Джина. Зайду на неделе.       — А лучше, чтобы после хоумрана ты не зашла, а «заковыляла». — Подмигнула та, накидывая на плечи шерстяное пальто.       Алекто легонько шлёпнула пошлячку, и Джина сбежала из отделения, как раз когда зазвонил её офисный телефон.       Признаться, дампирша сама давно расправилась со своей работой и лишь создавала видимость занятости. Но домой Алекто спешила, ведь ей предстояло разобраться с личным проектом. Разложив документы по пронумерованным ящикам, она направилась к просторному кабинету, в котором расположились агенты ФБР.       Согласно противокоррупционному протоколу, большинство стен департамента полиции были прозрачными. Безопасность в здании была на уровне, проход в особо важные отделения разрешался только по карточке авторизованных сотрудников. Алекто гулко постучала по стеклянной двери ФБР, и агенты в костюмах удивились её визиту. Они вмиг прекратили обсуждения и закрыли раскрытые папки, помеченные красной печатью конфиденциальности, и только тогда прожали кнопку открытия двери и махом ладони пригласили её войти.       — Всем доброго вечера! Я Алекс Фишер, стажёр из администрации. Заметила, вы перерабатываете в последнее время, поэтому хотела спросить, не требуется ли вам помощь с отчётами?       Сотрудники повторно обменялись вопросительными взглядами, один даже прыснул от её наивности. Дама средних лет ответила Алекто:       — Благодарим за предложение, но нет. Хоть мы, как и полиция, служим на страже правопорядка, в то же время являемся отдельно стоящим органом. По регламенту нам даже нельзя подключать ноутбуки к вашим принтерам.       Действительно. Алекто углядела, что их рабочие места были почти пустыми, за исключением сотовых, бумаг и переносной электроники.       — Вот если бы ты могла принести солёные крендельки с кухни… — разохотился молодой агент.       — Перебьёшься, — отрезал Прево позади Алекто, который только вернулся на рабочее место. Дампирша не ожидала, что в одном слове, произнесённом с французским акцентом, может таиться столько холода. Когда он проходил мимо девушки, его ледяные, цепкие глаза просканировали сверху донизу, но она стойко выдержала оценивающую процедуру и не дрогнула.       — В таком случае не смею вас больше отвлекать. До свидания!       Алекто развернулась, подмечая все установленные камеры на пути. Прево мог запугивать её сколько влезет, но это не останавливало её намерения добыть информацию, как далеко его команда успела продвинуться по делу вампирской бойни. Несомненно, у Федерального бюро расследований самая крепкая система безопасности, которая ей не по зубам, но это не означало, что она отступит. В настоящий момент Алекто расценивала вариант с перехватом сетевого трафика, который, опять же, крайне трудно осуществить, но всё равно реально.       Проходя мимо ряда кабинетов, она мило попрощалась со всеми коллегами, в том числе и с системными администраторами, которые обещали ей в скором времени устроить экскурсию по серверной комнате.       Оставив рабочий день позади, Алекто отцепила велосипед от столбика и взяла курс домой, наслаждаясь неторопливой поездкой по городу… как и мысленно возвращаясь ко Дню благодарения. Она всё же приврала Джине — кое-что между ней и вампиром да произошло. Просто их отношения не поддавались всем эти шаблонным бейсбольным базам, — не тогда, когда Джаспер играл вне правил.       Итак, сначала в четверг действительно состоялся праздничный обед. Все явились при параде, даже Алекто променяла джинсы на простое свободное платье тыквенного цвета. Эсме не додержала индейку и перелила её клюквенным соусом (полагая на вампирский вкус, что чем кровавее она выглядит, тем вкуснее), которую несчастному мистеру Свону пришлось есть через силу, при этом не забывая вежливо делать комплименты хозяйке. Но Алекто была готова отдать ей должное: помимо крови дичи, праздничный стол под начальством Эсме мог похвастать фруктами и орехами, яркой тыквой, початками индейской кукурузы, — прямо как рог изобилия осенних даров природы. И вся эта красота разместилась среди букетов жёлтых, оранжевых и красных хризантем, дополненных веточками алых ягод. Только вампиры не притронулись ни к чему из вышеперечисленного, поэтому Алекто, Чарльзу и своре Джейкоба пришлось забрать домой по мешку еды.       Как это принято, стоило пройти первому часу условной вежливости, каждый расслабился и сбросил маски приличия. Розали, назвавшая обед зверинцем, едва держала себя в руках, её нервы трещали под нашествием волков, человека и полукровки. Не помогал и Эмметт, который несдержанно гоготал надо всем, что находил отдалённо смешным. И всё это на фоне излишне хлопотливых Карлайла и Эсме, стремящихся угодить каждому; Эдварда и Беллы, бегающих за удирающей Ренесми; как и Джаспера, который без устали предпринимал попытки полапать Алекто под столом. Получился какой-то дурдом, но, сверившись с Джиной, девушка поняла, что это стандартная ситуация даже среди нормальных людей.       Когда формальная часть застолья подошла к концу, Джаспер обратился к Алекто:       — Не хочешь осмотреть свой трофей? Помнится, ты честно выиграла проход в мою комнату.       — Пойдём скорее, — та была рада любому поводу улизнуть.       Угловая комната импульсивного вампира оказалась на удивление чистой и упорядоченной. В ней не было ничего лишнего, каждая вещь занимала своё продуманное место. Тихо жужжали очистители воздуха, убирающие любую примесь или запах. В интерьере преобладали сдержанные тёмно-зелёные и коричневые цвета в тон лесной хвои за окном. Также в комнату проникало много натурального света за счёт ряда узких окон, вытянутых от пола до потолка; в единственном затемнённом углу выстроились несколько строгих книжных стеллажей, напоминающих архивы. Вампир заметил несколько пылинок на одной из полок и тут же устранил их фибровой тряпкой.       «Да уж, Джаспер предельно чистоплотен».       На стенах не наблюдалось картин или фотографий, зато висело несколько карт, как и бронзовая «одинокая звезда Техаса» — символ места рождения Уитлока, когда Техас был независимой республикой и от Мексики, и Соединённых Штатов. Пятиконечная звезда отражает южноамериканскую гордость и дух самостоятельности, которые до сих пор являются частью техасского образа жизни.       Алекто сделала соответствующие мысленные пометки и шагнула дальше. Вампир тихо следовал за ней, демонстрируя и поясняя ей всё, на чём её взгляд задерживался дольше пары секунд. Как учтивый консультант, который ненавязчиво показывает товар особому покупателю, внутренне желая услышать заветное «беру».       Девушка дошла до шкафа с рядами отглаженных вещей из высококачественного материала. Футболки, рубашки, пуловеры... Она даже не удержалась и пробежалась пальцами по дорогим тканям, представила, как та или иная вещь смотрится на вампире. Далее, за шкафом, виднелась дверь в отдельную комнату, защищённую кодовым замком — туда, видимо, Джаспер от греха перенёс всё своё оружие.       Уитлок не пытался казаться кем-то другим, скрываться. Вампирам не за чем бояться, они и так занимают вершину пищевой цепочки, а ковен — тем более.       «Интересно, а как выглядела бы моя комната? Именно моя, а не временной личности?». На данный момент ей приходил на ум только перевозной контейнер со всеми награбленными сокровищами. Но оттого Алекто его и держала — чтобы скрыть от посторонних глаз следы своих прошлых жизней.       Она решила не зацикливаться и обдумать этот вопрос позже. Под конец экскурсии Алекто предположила, что Джаспер выбрал панорамную комнату из-за любви к свету и живописным пейзажам, но её мнение быстро переменилось, стоило дойти до рабочего места, заставленному двумя дюжинами мониторов разных размеров.       «Ну конечно он ценит безопасность превыше вида!» — брови Алекто поползли вверх, когда до неё дошло: Джаспер воспринимает свою комнату не как место для отдыха, а как сторожевую вышку.       Часть экранов была усеяна трансляциями с видеокамер наблюдения за общими зонами дома Калленов и прилегающих территорий. На оставшихся мониторах велась параллельная запись ряда новостных каналов разных стран о текущей иракской войне.       Компьютер брякнул оповещение, после чего высветилось уведомление Yahoo! о новом имейле от некоего Питера.       — Устраивайся, где хочешь. Дивана нет, зато… — Джаспер потянул за ручку над шкафом закрытого типа, и тот трансформировался в широкую раскладную кровать. При этом он не подавал пошлых намёков — просто предоставил выбор и опции.       При виде матраца Алекто одолела сонливость — подсчитав дни, она вспомнила, что не спала с их последней встречи. И это странно, что её график стал зависеть от вампира.       — Джаспер, скажи, а ты умеешь управлять эмоциями во время сна?       — Никогда не пробовал, — отвлечённо признался он, выключая мешающие экраны. Он считал, что сны — это совсем личное, и не собирался лезть в них.       — А не хочешь? — Уитлок поморщился в сомнении, и Алекто поспешила пояснить: — Я к тому, что меня в последнее время тревожат неприятные сновидения. Они такие яркие и реалистичные, и я… страдаю от постоянного недосыпа.       — Получается, ты предлагаешь провести эксперимент, в котором я контролирую твой эмоциональный фон во время сна, тем самым предотвращая неприятные сновидения? — Алекто утвердительно кивнула. — А ты не преполагаешь, что он может обернуться против тебя? Допустим, я смогу успокоить тебя, в то время как ты всё равно продолжишь видеть мучительные вещи? Тогда выйдет другого рода пытка.       — Не узнаем, пока не попробуем. — Алекто была готова рискнуть.       — На твой страх и риск — я даже не буду говорить, сколько агрументов «против» посетили меня сейчас. Но с другой стороны, — он вынул из одного из сотни ящиков подушку, кинул девушке, — даже любопытно, что видят во сне полукровки. Уверена, что сможешь заснуть в моей комнате?       — Поверь мне, — Алекто усмехнулась, снимая туфли и устраиваясь на кровати прямо в одежде, — с передрягами, которые я пережила, учишься вырубаться в любой обстановке.       — То есть я правильно тебя понимаю, что ты остаёшься у меня на ночь и разрешаешь применить к тебе дар?       Он перепроверил условия, зная, что Алекто не терпит, когда он ей манипулирует.       — Нет, лишь на пару часов до конца вечера — я же хочу вернуться домой к коту! — подразнила его девушка, давая понять, что кот находится выше в её пирамиде иерархии важности.       — Вот чёрт! Я так и знал, что Гатаки выиграет у меня по харизме!       Они оба рассмеялись, но хорошее настроение девушки быстро погасло, сменившись тянущим беспокойством, что ей в очередной раз привидятся тревожные сны.        — Ты… небось смеёшься над моей слабостью.       Теперь и с Джаспера спало веселье. Между ними повисла та самая подавленная тишина, которая обычно предшествует откровениям. Их взгляды, полные тревоги, сплетённой с надеждой, были наполнены скрытым посланием «я с тобой».       — Алекто, если бы вампиры спали, я бы давно лишил себя жизни из-за кошмаров, — На её губах застыл вопрос «почему?», но Джаспер не дал ей его задать, поспешив разрядить обстановку: — Но об этой части моей жизни позже. Не заморачивайся и устраивайся покомфортнее. Ты же у нас подопытный кролик!       Алекто благодарно кивнула ему. Она отпустит тему его кошмаров… на данный момент. Сделав вид, будто грустного отступления и не было, она продолжила подготовку ко сну: взбила подушку, поелозила на ней головой, сомкнула руки под грудью.       — А у тебя удобная кровать! — попробовала она переменить тему, ожидая от него глупую шутку.       — Эластичный пенный матрас с эффектом памяти, — тут же пояснил «продавец», — итак, тебе ещё что-то нужно? Одеяло?       Алекто уставилась в голый потолок.       — Можно затемнить комнату, хотя бы погрузить её в полумрак?       Последовал щелчок, и все плотные ставни начали одновременно и постепенно опускаться под тихое жужжание механизма. Если не считать голубой свет мониторов, в комнате стало совсем темно.       — И не смотри на меня. Я не могу расслабиться, когда за мной наблюдают.       — Так точно, мэм, — вампир тихо рассмеялся и устроился за рабочим столом спиной к ней, — тогда я тем временем пообщаюсь с другом в сети. Последний шанс: тебе точно ничего больше не надо? Спеть колыбельную? Почитать сказку? Поцеловать перед сном?       — Будет неплохо, если ты просто помолчишь, Уитлок.       — Только после того, как пожелаю тебе сладких снов.       Она приготовилась слушать, но вампир замолчал.       — …ну и?       — Сладких снов, — снова тихо усмехнулся Джаспер.       Алекто хмыкнула и, не одарив его остроумие достойным ответом, закрыла глаза, сосредоточившись на внутренней релаксации. Она старалась отдалиться от всех звуков: шелеста леса, тихого скоростного печатания Джаспера по клавиатуре, трудноразличимых разговоров Калленов, едва доносящихся с первого этажа. Её обволокла дремота; дыхание замедлилось, а сознание постепенно погружалось в сон…       Алекто разочарованно присела, обхватив колени.       — Не могу.       — Что ж, — тон Джаспера так и сквозил известным всем «я же говорил». Он даже не повернулся к ней. — Ожидаемо. Можем повторить в другой раз, у тебя.       Алекто даже стало обидно. Он впервые намекнул ей побыстрее оставить затею, если не выдворял её. Она пробуравила его спину прищуром, перебирая в голове всевозможные варианты отступления с сохранением чувства собственного достоинства.       — Нет, погоди. Есть ещё один метод, которым я хотела бы воспользоваться. — Её пальцы взъерошили волосы. Смущённая, она не могла поверить, что вот-вот решится предложить Джасперу. Её инициатива шла вразрез с изначальным планом выйти из затруднительного положения победительницей.       Тот оторвался от компьютера и заинтригованно глянул на неё через плечо.       — Тебе стоит только попросить, — прошептал он заветные, искушающие слова, которые сказал ей во время пряток.       И Алекто рискнула:       — Ты можешь… вырубить меня… путём ограничения подачи кислорода в мозг?       Труднее всего было пережить долгие секунды до его ответа. В этот день между ними произошло слишком много моментов многозначительной тишины, и этот явно не последний.       — Алекто, ты просишь, чтобы я придушил тебя? Я правильно понял?       — Да. Ты служил и точно знаешь, как это делается…       Раздался глухой скрип резко отодвигаемого кресла. Джаспер угрожающе поднялся, медленно и хищно направился к кровати, где навис над Алекто, дожидаясь, когда она закончит мысль. Девушка же совсем застыдилась, перешла на скомканный лепет:        — …к тому же твоя способность лучше работает при соприкосновении. И даже если ты переборщишь, то я всё равно не умру… не до конца.       И снова глухая пелена молчания. Джаспер без слов расстегнул манжеты рубашки, закатал рукава до локтей и сел на краю кровати. Его обжигающе ледяная ладонь сначала аккуратно отвела её волосы в сторону, затем легла на её горло и твёрдо велела опуститься обратно на подушку.       — Какая же ты испорченная, Алекто, — прозвучало обвинение, пока его пальцы прощупывали колонну её шеи в поиске сонных артерий, — знаешь, я часто прихожу к выводу, что полукровки были созданы для служения вампирам. Чтобы ублажать нас. Вы такие горячие, ваша кровь — наш эликсир спокойствия, — он с силой вдавил её шею в кровать, лишая воздуха. Перед глазами начало мутнеть, — крепкие и выносливые, но в то же время слабее нас. Будто природой задумано, чтобы вы пресмыкались перед нами, — слова вампира лились как самый сладкий мёд. Он озвучивал главные страхи Алекто, но отчего-то она не боялась, а наоборот, возбуждалась. — И даже если мы ненароком переборщим, то вы всё равно вернётесь к жизни, и мы сможем играть и ломать вас снова и снова. Раз. За. Разом.       Он разомкнул хватку, позволяя Алекто сделать всего один судорожный вдох кислорода, а затем снова туго сжал её шею, демонстрируя, что вся её бессмертная жизнь сосредоточилась в его ладони.       — Предлагаю изменить подход к эксперименту. Как насчёт того, чтобы ты отключилась от оргазма, м? — Девушка разомкнула губы, не сумев выдать и звука. — Оу, ты же не можешь говорить. Какая досада! Придётся принять решение за тебя.       Всё происходило слишком быстро. Секунда на составление плана, и свободная рука Джаспера расстегнула её джинсы, рваными движениями опустила их до колен, сорвала бельё, отшвырнула клочок ненужной ткани и ворвалась в неё двумя пальцами. И всё это не разрывая зрительного контакта, не переставая играться с её дыханием, удерживать на грани.       — Чувствуешь, какая ты мокрая? А ты и не думаешь сопротивляешься. Ну же, скажи, что я неправ… если сумеешь, разумеется.       Уитлок был прав. Она даже не задействовала талант, чтобы попытаться высвободиться. Алекто жаждала исследовать эту интимную грань между вампиром и дампиром. Какими бы пугающими ни были слова Джаспера, она доверяла и хотела его. Поэтому вместо того, чтобы отвесить ему оплеуху или возразить, её пальцы из последних сил потянулись к его ширинке.       Джаспер моментально шлёпнул её по руке, отбросил её в сторону.       — Я разве разрешал прикасаться ко мне?       Алекто покачала головой в отрицании как могла, с обожанием посмотрев на вампира из-под полуопущенных ресниц.       — Тогда продолжим эксперимент. — Пальцы внутри неё пришли в движение. Как будто ей было мало той пытки, с каждым толчком Джаспер закачивал в неё всё больше и больше возбуждения. — Сладких снов, Алекто, — прошептал он, усилив нажим на артериях, когда она затряслась в конвульсиях оргазма.       На момент перед глазами всё потемнело. В следующую секунду она рывком поднялась на кровати, заглатывая воздух как бешеная, в панике озираясь по сторонам.       Она была одета, и всё ещё в платье, и не в каких не джинсах. Джаспер всё также сидел за компьютером, с нескрываемым удивлением наблюдая за ней издалека. Мало того, его лицо выражало ещё больше неверия, чем её.       — Ты не преуменьшала, когда говорила, что тревожно спишь. Твой эмоциональный фон был полной неразберихой. И это говорю тебе я — вампир, который повидал все состояния без исключения.       — Ты! Что… что? — каждое односложное слово срывалось из её горла как жалобный всхлип.       — Сначала ты находилась в спокойной фазе сна. Всё было стабильно, ничего не происходило, спала как младенец. Но потом у тебя зашкалил страх, и одновременно с ним возбуждение. Тогда я понял, что не могу внушить тебе новые эмоции, такие как спокойствие. Все мои старания были напрасны, должно быть, потому что ты находилась в бессознательном состоянии. Зато я смог регулировать переживаемые тобой эмоции, например, забрать твой страх. Поэтому, Алекто, у меня к тебе остался один вопрос…       Глаза Джаспера заволокла тьма, и на секунду ей показалось, что он снова её спросит, не хочет ли она, чтобы он собственноручно погрузил её в сон.       — …та девушка из твоих влажных снов — она, должно быть, сексуальная штучка? — Челюсть Алекто отпала, а сама она неверяще заморгала. Джаспер, довольный реакцией на шалость, задорно подмигнул ей. — Если, конечно, ты всё ещё придерживаешься легенды, что ты лесбиянка. Самая неудачная ложь, которую я когда-либо слышал, к твоему сведению.       — Нет, Джаспер, я до сих пор предпочитаю не спать с мужчинами, — проскрежетала она чисто из принципа, в наказание за его отвратительную выходку.       Алекто пыталась успокоить возбуждение, растирая шею. Она до сих пор не могла разобраться, кто его на неё наслал: Джаспер из реальности или же Джаспер из снов. А какой же она была там идиоткой! Как минимум потому, что при перекрытии кислорода человек падает в обморок, а не засыпает. Уитлок был прав, придушив её в сновидениях только потому, что она сморозила полнейшую ахинею.       «Чёрт, воспоминания ни черта не способствуют отрезвлению, а наоборот, снова бросают меня в жар!».       — Точно не нужна помощь? — услужливо осведомился вампир, склонив голову набок. О-о, он определённо знал, что творится внутри Алекто. Может, он и приглушил её страх, но с вожделением ничего не делал.       — Ты уже «помог». Просто дай мне пару минут.       Алекто перевела взгляд на потолок в попытке отвлечься. Например, заумными фактами. Понятие «лесбиянка» пошло с греческого острова Лесбос, где женщины объединялись в творческие кружки. Поэтесса Сапфо возглавляла школу риторики, посвящённую Афродите, и обучала знатных девушек стихосложению, танцам, музыке. Подруги и ученицы Сапфо обменивались поэмами, которые в первую очередь были связаны с женственностью, а на почве свободы чувства и самовыражения поэзия естественным образом приобрела откровенное содержание. Получается, женский гомосексуализм получил своё название именно из-за сохранившихся откровенных стихов Сапфо и её последовательниц. Но была ли поэтесса по-настоящему лесбиянкой в современном смысле? Этот факт история потеряла, зато термин оставила.       Но Алекто любила творчество Сапфо по другой причине: пожалуй, во всей поэзии мира найдётся мало строк, воспевающих материнство с подобным талантом… особенно после утраты поэтессы своего ребёнка. Даже свои стихи она с любовью называла «бессмертными дочерьми», которые сохранились в литературе сквозь две тысячи лет.       Девушка мотнула головой, прежде чем её мысли окрасились грустью. Да что с ней сегодня такое? Она совсем расклеилась, хоть и выспалась.       — Отпустило?       — Вроде да.       — Знаешь, пока ты спала, я посмотрел в интернете одно мероприятие в субботу, и планирую его посетить. Буду польщён, если ты составишь мне компанию.       И тогда Алекто не сдержалась и рассмеялась гоготом Эмметта. В тот чёртов четвёртый четверг Джаспер из снов довёл её до первого оргазма, а Джаспер из реальности позвал на первое свидание.