Охота Мракса

      Морриган разлепила глаза с большим трудом.       Четыре кровати соседок, стоящие по периметру круглой спальни в приятных серо-зелёных тонах, были заправлены и пустели. Угольки совсем тускло тлели в чугунной печке в центре комнаты. По рассеянному голубому свету, проникающему через витражный купол арочного каменного потолка, нельзя было определить время наверняка. И всё же ленивый выходной день позволял подольше понежиться на перинке.       Сладко потянувшись, Морри уже хотела поудобнее перевернуться на бочок, как замерла.       Нет.       Нет-нет-нет-нет!       Она увидела записку, оставленную прямо поверх одеяла, на уровне груди.       — Мерлиновы подштанники мне на голову! — взвизгнула Крауч, мигом запрыгнув на массивный деревянный каркас балдахина. Она и не подозревала, что способна столь быстро перемещаться.       Одной рукой она придерживалась за балку, чтобы не упасть, другой схватилась за свой оберег, медальон с изображением мамы.       Ей стало жутко, что Оминис сумел проникнуть ночью в спальню для девочек. Что её боггарт стоял прямо над ней, пока она мирно предавалась снам. Что он оставил своё послание в месте, где она была самой уязвимой. Сердце готово было выпрыгнуть из горла от одной ужасающей мысли:       «До меня добрались».       Страх отступил, стоило взлохмаченной Морри разглядеть почерк Имельды на пергаменте. Громко выдохнув задержанное дыхание, а заодно для верности постучав по голове, чтобы мозги встали на место, соня неуклюже слезла по спиральному деревянному столбику на кровать. Отчего-то спуск вышел намного затруднительнее, чем молниеносный прыжок наверх.       «Мы не смогли тебя растолкать, ты спишь крепче моего столетнего прадеда! Догоняй нас в Хогсмиде. Неповторимая И. Р.», — послание заканчивалось подвижной карикатурой, на которой Имельда, игриво вытянув язык, рисовала храпящей Морри мышиные усы.       Схватившись за разрисованные щёки, девушка побежала в ванную смывать ехидную отместку подруги.       — Теперь-то я прекрасно понимаю, откуда у пожилых паранойя. Особенно у тех, кто служил, — рассуждала она, пока усердно натирала кожу лица мылом до покраснения. — Стоит вступить в конфликт и повысить ставки — как всё, твой враг мерещится повсюду. Возьми себя в руки, будь добра.       Наспех покончив с водными процедурами, Морриган облачилась в костюм выходного дня: льняную рубаху и юбку, шерстяной свитер-накидку крест-накрест с узором плетёных кос. Завязала шнуровку ботинок и накинула алый плащ, подколотый серебряной кельтской брошью, и направилась на выход из подземелий.       Прохладное утро в гостиной ощущалось совершенно иначе. Прошло время таинственности ночи, наступила ясная безмятежность нового дня. Вся мебель вернулась на свои места, словно ничего и не произошло. Морри задалась вопросом, а не приснилось ли ей всё?       «От тебя слишком много шума», — пронзило шальное воспоминание, когда её взгляд зацепился за не до конца стёртую отметку своего креста с ловушкой.       Нет, она действительно поймала Мракса и раздразнила его. Наваждение растаяло с приходом утра, и теперь Морри поражалась, откуда в ней взялось столько дерзости, оробело ретируясь с места преступления.       Подвязав под пояс мешочек с карманными деньгами и положив книгу с методами бойцов в широкий карман, Морриган отправилась нагонять Имельду.       Так вышло, что Крауч увязалась в Хогсмид следом за девушками из Когтеврана и Гриффиндора. Они настолько громко разговаривали, что она невольно подслушала их разговор. Вначале они обсуждали новость, согласно которой вскоре студентам перекроют свободный выход из замка, установив пропускной режим с обязательным разрешением от родителей.       — Зависеть от взрослых ещё больше, чем сейчас? — сетовала ученица, и Морри была солидарна с её возмущением.— Нет уж, избавьте! Ну подумаете, что в округе всё больше преступников… И что Тёмный Лес время от времени забирает жизни заблудившихся… Но это же естественный отбор! Будто у нас нет головы на плечах!       Девушки разразились тирадами негодования о том, что нынешний директор Блэк — совсем никудышный глава замка, и Хогвартс однозначно придёт в упадок, покуда его не заменят. Так, они постепенно перемыли косточки всему преподавательскому составу.       — А знаете, что я считаю? Пора поспешить и воплотить все планы на Хогвартс до выпускного! Ведь школьные годы просто обязаны остаться незабываемыми! Вон, даже милашка Поппи Добринг с Пуффендуя разоблачила группировку с подпольными драконьими боями высокогорья! Я не говорю, что мы должны с кем-то воевать, но подыскать приключения всё же было бы неплохо.       Юные авантюристки тут же закудахтали, какие соседние поселения можно посетить в поиске острых ощущений, и Морри думала напроситься в их компанию, как одна когтевранка перевела разговор в совершенно другое, неприятное для неё русло:       — Говоря о достижениях. А вы верите слуху, что Оминис Мракс смог открыть секретный кабинет Салазара?       — Несомненно. Ведь с ним Сэллоу — а когда этот необузданный строптивец что-либо вбивает себе в голову, то прёт до конца! Его невозможно остановить.       — Говорят, что помимо проверки на парселтанг, проход потребовал применить «Круциатус»! — не без восторга продолжилась сплетня.— Слизеринцы похитили неугодного им гриффиндорца в подземелья и… пытали, пока дверь не отворилась!       Морриган зажала уши и пронеслась мимо группки девушек, не в силах продолжать их слушать. Если бы она задержалась, то застала конец разговора, в котором справедливая гриффиндорка опровергла слух в пух и прах:       — Злоязычные стервы! Когтеврану лишь бы посудачить о запретных знаниях, а на чужую репутацию совсем наплевать! Вы не учли, что я бы как минимум знала, пропади кто-то с моего факультета? Я уже молчу о разразившемся в таком случае школьном скандале. И никого не смущает, что Оминис — единственный из Мраксов, кто не разделяет пристрастия Салазара к Тёмным пыточным проклятиям?       Но воображение Крауч уже сотворило своё дело: несясь по брусчатой дорожке, она всё представляла, как непреклонный Оминис волочит её в секретный кабинет Салазара и издевается над ней жестокими методами Мраксов, если она ему попадётся.       «Ключевое слово — "если"», — тут же напомнила она самой себе.       В Шотландию пришло потепление, и отец прислал деньги на обновление гардероба, чем она и собиралась воспользоваться: согласно тактикам ведения сражения, одежда играла важную роль.       Она могла как и защитить владельца, так и усилить свойства палочки и повлиять на качество боя, но главное — не дать выдать себя. В изученном на днях справочнике были отдельные главы, порицающие внедрённых агентов, которых выдала именно одежда. Например, когда валлиец, притворяясь ирландцем, перепутал традиционный цветок в петельке на празднике, придя с нарциссом вместо трилистника в День святого Патрика.       Но Морриган не собиралась вдаваться в подобные детали: ей нужна была одежда для маскировки. Самое забавное, она знала, что даже легендарная мантия-невидимка окажется бесполезной, — ведь она скрывает от глаз, то есть по сути бесполезна с незрячим Оминисом. Нет, ей необходимо стать кем-то вроде… привидения, неуловимого призрака. Той самой Морриган, которую называют королевой фантомов Ирландии.       Сверившись на ходу с главами по учёту акустики на опасных миссиях, Морриган твёрдо вознамерилась приобрести хотя бы один комплект с бесшумными свойствами. Как жаль, что она не имела возможности зайти в специализированный магазин Аврората, но это уже было бы перебором… или нет? Так или иначе, в настоящий момент она могла довольствоваться только ассортиментом ателье «Шапки-невидимки» Хогсмида.       Когда девушка приблизилась к магазину, ей навстречу вышел несчастный мальчик, который не мог перестать отплясывать громкую чечётку и жаловаться на маму, что она взяла невесть что на распродаже.       «Да уж… Зачарованной обуви на танец нам точно не надо», — покачала головой Крауч, пройдя к моткам тканей и начав шуршать ими, проверяя, сколько они издают звука.       Хозяин магазина, шебутной усатый мужчина сорока лет, непонятной ориентации, поспешил к ней, пока она не перемяла дорогой товар.       — Ищете что-то конкретное, мисс? Позвольте представиться, Августус Хилл, экстраординарный портной, к вашим услугам!       И принялся расхваливать последние новинки. Всё больше волшебников оставляли робы и длинные юбки в прошлом, предпочитая удобные костюмы искателей приключений с защитными чарами, кожаными элементами и бесконечным количеством ремешков и застёжек. Морриган даже смутилась под модным напором Августуса.       — Мне всего лишь нужно несколько школьных весенних комплектов, сэр.       — О, в таком случае у нас есть достаточно достойных вариантов для выдающихся студентов Слизерина! Цвета весенней листвы, серебряная нить… Весьма подойдут вашим волосам!       Морри непонимающе покосилась на свои самые обычные коричневые пряди, которые по-хорошему не мешало бы привести в порядок.       — Возможно. Вот только видите ли, мне совсем не нравится… шум.       — Хм, — задумался продавец без капли осуждения — очевидно, к нему обращались и не с такими прихотями, — тогда вам определённо понравятся чары, с которыми я шью костюмы для господ, обожающих охотиться!       Сначала Крауч хотелось возразить, мол, как можно возносить живодёрство? Но затем вспомнила, в каком жестоком мире она живёт и что именно охотой и она и занималась… только не на невинных пучеглазых лунных тельцов, а на опасного волшебника. Поэтому, изобразив максимальную заинтересованность, Морриган подыграла как могла:       — Да, вы словно прочитали мои мысли! Мне бы хотелось обзавестись модной, лёгкой одеждой с чарами под, эм, охоту.       И Августус провёл её по миру тканей, без устали демонстрируя все возможные варианты благородного звукопоглощающего материала: шёлк, вельвет и бархат.       Мягкие замшевые штаны, которые постепенно входили в моду у женского пола, повергли Морри в восторг. Один комплект формы она решила взять с чарами, один без и ещё один с юбкой, соответствующей «благородным стандартам Краучей». Также она приобрела бесшумные тканевые балетки, уличные сапожки и туфли на разрешённом в школе среднем каблуке. В качестве «комплимента от заведения» Хилл обучил её колдовать специальную звукопоглощающую прослойку на подошву.       «Все эти траты исключительно для миссии, да-да».       Довольная приобретениями, девушка горделиво вышла на улицу и сверилась с часами на площади, вдохнув свежую прохладу ранней весны. Побродила по приятным косым улочкам, заглядывая в витрины магазинчиков, но Имельды было нигде не видать. Зато ярко-красная вывеска парикмахерского салона мадам Снеллинг так и маячила перед глазами на фоне серо-голубого мартовского неба.       — А не заглянуть ли мне внутрь? — задалась Морри вопросом, повторно обратив внимание на свои тонкие тусклые волосы в захудалом состоянии.       В отличие от ателье, из салона посетители выходили вполне довольными. Крауч частенько подумывала воспользоваться хвалёными услугами мадам, вот только терялась в окружении прекрасных женщин. К тому же её семья всегда стриглась лишь у одного цирюльника, да и до недавнего момента девушку не особо волновали вопросы внешности.       Набравшись смелости, Морри шагнула в салон и тут же пригнулась, когда над её головой раздался звон оповещающих колокольчиков.       «Я попалась! — испугалась она, думая развернуться и удрать. — Не труси, ты же знаешь, что это необходимо. Разве ты не вычитала множество примеров в пособии, где преступников выдавали улики в виде упавших волос? И ещё что в схватках нередко ловят за волосы?» Одно лишь представление, как Мракс хватает цепкими пальцами за её сухие, неухоженные пряди, подстегнуло Морриган набраться храбрости и заняться своей внешностью. Опять же, исключительно из соображений безопасности.       Внутри салона оказалось… миленько. Просторно и светло, да и приятно пахло душистым мылом и пудрой. В прихожей у кассы расположились занятные манекены, чьи парики постоянно меняли причёски и цвета, тем самым развлекая посетителей и демонстрируя возможности мастерицы.       — Иду-иду! — поспешила к Морри хозяйка салона, быстренько допивая чай. Обворожительная мадам Снеллинг была одета как Эдвардианская модница, на шее красовалась кокетливая жёлтая бабочка в полоску, а волосы собраны в популярную причёску «девушка Гибсона» с объёмным зачёсом по линии роста волос и пучком на самой высокой точке макушки. — О, какой приятный сюрприз, новое лицо! Да и ещё столь очаровательное! Милости прошу, проходи, устраивайся! — и указала на парикмахерское кресло, которое напоминало место для пыток.       Морри неуверенно опустилась на него, не зная, куда деть руки, поэтому сцепила пальцы в крепкий замок на коленях.       — Мне бы сделать с волосами… что-нибудь. Вот.       — М-хм, — воодушевлённо промычала мадам, начав примеряться к ней с разных сторон зубчатой расчёской. — Не в обиду тебе, дорогая, но твой парикмахер совершенно не умеет стричь леди. Твои волосы закрывают милое личико, это преступление! Да и оттенок мы тебе можем подобрать более выигрышный. Попробуем что-нибудь новенькое, что скажешь?       Морри совершенно не разбиралась в вопросах красоты, поэтому передала бразды правления мадам Снеллинг.       — Почему бы и нет… только не стригите слишком коротко.       — Ни в коем случае! Я не буду ничего сильно менять, лишь подчеркну данное тебе природой.       Мадам помогла укротить пушащиеся волосы. Теперь они больше напоминали цветом тёмный мёд, нежели коричневое бесформенное нечто. Морри нравилась небольшая рыжина, она напоминала об ирландских корнях. Затем её аккуратно подстригли, оформляя лицо длинной чёлкой-шторой. Волосы можно было оставить и так, но, вспомнив наставления из справочника, Морри попросила, чтобы «ничего не торчало», поэтому Снеллинг убрала их наверх «на французский манер».       Морриган настолько понравился такой стиль, что она приобрела заколдованную шпильку, чтобы та сама собирала волосы подобным образом. Вскоре они с мадам уютно разговорились, и Крауч даже позволила себе расслабиться за предложенным стаканом воды. Было так необычно разговаривать с приятной, понимающей девушкой! Ведь у Морри не было мамы, сестёр, тёть, бабушек. Имельда была прекрасной подругой, но порой ей не хватало взгляда и совета кого-то постарше и поспокойнее. И хоть Каллиопа (а мадам Снеллинг специально попросила обращаться к себе по имени) постоянно что-то твердила ей о мальчишках и поклонниках, Морриган лишь отмахивалась.       — Моя… цель не заметит изменений.       — Ну ладно, ладно, они, мужчины, бывают невыносимо слепыми! — рассмеялась Каллиопа, в то время как Морриган едва не поперхнулась водой. — Главное, чтобы образ нравился тебе самой. Тогда ты начнёшь вести и преподносить себя по-другому. Именно уверенность заметна в первую очередь, она и делает тебя привлекательной.       Крауч никогда не смотрела на вопрос своей внешности с этой стороны, поэтому не могла твёрдо согласиться, но сама концепция ей нравилась. Она откровенно не любила все намёки на влюбленность, потому что никогда не испытывала её. Морриган верила, что её можно культивировать, выращивать заботой и лаской с детства, но ей это было чуждо, учитывая потерю мамы в раннем возрасте и тяжёлое воспитание. Ей хватило насмотреться на нелепое поведение влюбчивых девиц Хогвартса, которые бросали жизнь под откос ради жалких подобий мужчин. И наоборот, когда ослеплённые юноши самоунижались перед равнодушными девушками, которые ни во что их не ставили.       Нет, лишь жадность и интрига ускоряли ритм сердечка Крауч. Как и её новое маленькое увлечение — мучить невыносимого сокурсника с глазами её боггарта.       Из мыслей её вывел не кто иной, как… Имельда! Она заметила её через окно, и теперь корчила всевозможные рожицы, изображая из себя пудрящуюся кокетку, чем безмерно веселила Морри. Каллиопа тоже засмеялась, но больше задерживать Крауч не стала.       — Вот ты и готова. Обязательно заглядывай ещё! И за косметикой, и просто поболтать.       — Почему бы и нет. — Крауч поднялась, в последний раз оглядев себя в зеркале. В глубине души девушка была рада приглашению, как и прощальному объятию Каллиопы.       На выходе её поджидала Имельда, игриво прислонившись к стене и скрестив руки, так и норовя поехидничать над её походом в парикмахерский салон. Слизеринка со знанием дела покрутилась вокруг новой версии Крауч и вынесла свой неоспоримый вердикт:       — А что, вполне достойно. Придраться не к чему! — И ослепительно улыбнулась. Имельда честно оценила результат, но не засыпала её слащавыми комплиментами. Волнение и чувство неуверенности в себе окончательно отпустили Морри: если её подруга заявляла, что результат работы Снеллинг вышел удачным, значит, так оно и было. За это она и любила Рейес — в её прямолинейности не было места лести. — А это что? — с изумлением спросила Рейес, нагло перебирая её покупки. Она с восторгом выудила штаны и приложила ладонь ко лбу Крауч в проверке на лихорадку. — Морри, передо мной точно ты? Тебя никто не подменил под обороткой?       — Ха-ха, нет, я давно подумывала попробовать что-нибудь новое. Просто у меня выдалась… занятная ночь. Было время на размышления, отсюда и перемены. Да и утром тоже.       — Знай я, что тебя всего лишь нужно подтолкнуть, то намного раньше нарисовала бы тебе усы, — тут же приписала Рейес все заслуги себе. — Твой новый стиль необходимо отпраздновать. Как и моё приобретение новейшей модификации для метлы! Ай да в Три Метлы! Я даже договорилась с владелицей, Сироной, чтобы она налила нам по настоящему элю, а не приторному сливочному пиву для малолеток.       — Веди! — задорно чирикнула Морри, чувствуя себя на седьмом небе, когда подруга поддержала её изменения.       И хоть они коснулись всего лишь волос, Крауч была уверена, что сделала первый шаг из многих к своему преображению.