Охота Мракса

      Как же приятно, когда весна окончательно прогоняет зиму и наступает потепление!       А сердце Морри отчаянно требовало весны. Буйной, с её распустившимися почками, первой травой, едва тёплым ветерком и ненавязчивым солнцем. Душа жаждала услышать трели вернувшихся с юга птиц, вдохнуть тонкий аромат первых цветов.       «Скорее бы природа распустилась! Уже не терпится оставить позади древний замок, чтобы проводить как можно больше времени вне его стен».       Морри завершала уход за измазанной птичкой-болтрушайкой, осторожно протирая её пёрышки деликатным раствором. Вокруг расхаживали важные дириколы — пухлые, пушистые птицы, неспособные летать. Пугливые дириколы исчезали, стоило почуять опасность, поэтому девушка действовала особо деликатно. Когда-то маглы знали о них как о додо, но теперь они считаются вымершими.       Крауч всегда задерживалась после урока Ухода за магическими существами, потому что испытывала слабость к любым представителям фауны. Забота о животных в рамках школьной программы Хогвартса была самой приближённой возможностью владения питомцем в её жизни.       Своего фамильяра ей заводить, конечно же, воспрещалось. Из-за трагической истории с почившей миссис Крауч, Нессы, при жизни промышлявшей магозоологией.       Морри устроила болтрушайку поудобнее на коленях и взялась оттирать её хвостик, стараясь успевать отводить голову в сторону, прежде чем она клюнет блестящий на солнце кулон с сокрытым изображением мамы.       Леди Крауч ушла на тот свет за год до поступления дочери в школу — тогда девочка была достаточно взрослой, чтобы понять значение смерти, но при этом совсем маленькой перед лицом трагедии. Оставшись одинокой и незащищённой, она стала замкнутой и нелюдимой, скрывая внутренние раны. «Её не стало со мной слишком рано…» — горевала Морри.       До смерти мама успела научить Морри не бояться магических существ, даже самых лютых на вид. Она всегда повторяла, показывая дочери очередного клыкастого заморыша, что нужно уметь смотреть в глубь и искать прекрасное именно в душе, а не судить по внешности.       Болтрушайки были молчаливыми особями, но перед смертью они выкрикивали всё, что когда-либо слышали, в обратном порядке. Однажды Морри загадала никогда не услышать их трагическую песнь. Точно так же ей не хотелось жить в молчании, только чтобы высказаться в предсмертных мемуарах.       Болтрушайка начала подозрительно поглядывать на далеко витающую мыслями Морри, готовясь поклевать её пальцы. Девушка вовремя считала сигналы и разомкнула ладони, после чего ярко-синяя птичка встрепенулась и взлетела в небо цвета свободы.        Морри остро ощутила отсутствие тепла, стоило в её опустевших руках остаться лишь парочке невесомых перьев. Ей пора было признать, что она никогда полностью не заполнит одиночество школьными зверушками, даже если поселится в загоне и станет часами холеть и лелеять их.       Досадно вздохнув, Крауч тщательно помыла руки с мылом под уличным краником два раза — и взяла путь в Хогвартс через лужайки.       — Мисс Крауч! — окликнули её. — Минуточку внимания.       Обернувшись, она заметила декана Ронена. Задорный старичок обожал незаметно подкрадываться и сейчас он был явно доволен собой, что застал её врасплох, оттого исполнял победный танец локтями. Абрахам был очень необычным, даже шебутным волшебником в почтенном возрасте, но именно своим задором он расшевеливал нелюдимых слизеринцев.       — Что-то не так? — на всякий случай уточнила Морри, хотя не припоминала, чтобы получала замечания или теряла очки факультета.       — Нет-нет, что вы. Просто мы давненько не проводили разговор с глазу на глаз. Не хотите пройтись? Если у вас, конечно, ничего не запланировано.       — Никак нет. — Морриган не была против компании профессора, поэтому даже не стала искать оправданий, чтобы ускользнуть.       — За-ме-чательно! Тогда, может, я даже смогу уговорить вас на партейку на «Поле призывателя»?       «Поле призывателя», игра, напоминающая кёрлинг, но без льда. Её цель — набрать наибольшее количество очков, перемещая шары по полю с помощью «Акцио». Хитрость заключалась в том, чтобы грамотно оценить силу своего заклинания и учесть, что шар будет продолжать двигаться по инерции некоторое время. Профессор Ронен отвечал за мини-клуб любителей игр и частенько принимал участие в соревнованиях, чем сильно раззадоривал учеников, так как обыгрывал их в пух и прах.       «Несправедливо», — возмущались они. «Никто не сделает вам поблажку из-за возраста и неопытности», — фыркала Крауч.       — Не откажусь, — с готовностью приняла она вызов, следуя за деканом к игровой платформе.       — Вот это я понимаю настрой! — задорно похлопал профессор ученицу по лопатке, из-за чего миниатюрная Морри едва не отлетела в сторону. — В таком случае я начинаю!       Помост под Поле призывателя был поделён на несколько цветных областей, каждая из которых давала от десяти до пятидесяти очков. Если шар выкатывался за пределы прямоугольного поля, то игрок терял очки.       — В ходе недавней беседы с профессором Гекат я с удовольствием узнал о вашем стремлении стать мракоборцем, — заметил он, пока расставлял платформы и препятствия на игровом поле. — А причина тому заключается в том, что мракоборцы всегда составляют достойных соперников. Чего взять только наши матчи с шарлатаном Эзопом, о-хо-хо, — хотя он не жалует, когда я распространяюсь о наших азартных увлечениях.       — А я что-то не заметила профессора на неделе… — не упустила возможности уточнить Морри; ведь позже она встречается с Оминисом именно в его кабинете Зельеварения.       — Он отлучился по личным делам. Этот Шарп — такой затворник, скажу я вам! Но его кабинет открыт до отбоя, на случай, если у вас имеются хвосты, которые необходимо закрыть. Он оставил мистера Уизли за дежурного. Хах! Кто лучше поможет избежать ошибок? Никак тот, кто пересобирал их все!       — Действительно… — промычала девушка, наблюдая, как Ронен делает первый ход.       Точно отмеренное «Акцио» — и его шар обошёл все препятствия и остановился на двадцати очках. Всего-то! Неужели декан подыгрывал ей?       Крауч размяла плечевые суставы, достала палочку, из которой, как всегда, вырвался нетерпеливый столп искр. Морри прицелилась, неожиданно громко воскликнула нужное заклинание, отчего удивлённый Абрахам оступился. Спустя мгновение его шар выбыл за пределы поля, сбитый шаром ученицы… вот только она перестаралась, и её снаряд тоже упал на землю.       Ронен расхохотался подобному повороту дел.       — Так вот вы какая, коварная мисс Крауч!       — Правилами не запрещено.       — Что верно, то верно. Ну-с продолжим!       Так они и отыграли раунд, во время которого декан интересовался её успехами и переживаниями. Вскоре его игривость сменилась недоумением, а затем хмуростью: как бы он ни прятал свой шар за препятствиями, шар Морри всегда настигал его и сбивал на поляну. Таким образом, их игра на набор очков вскоре перешла в злорадные вышибалы, и Крауч с нескрываемым ехидством из раза в раз находила способ устранить Ронена.       Они завершили матч с весьма необычной ничьёй: «0:0».       — Уважаемая, вы не просто коварная, а беспощадная! Причём по отношению и к оппоненту, и к себе, — озадаченно пришёл к выводу Ронен, почёсывая седой висок. — Вам катастрофически необходимо найти баланс!       Морриган же совершенно не видела проблемы, более того, она была довольна собой. При любом другом подходе декан обыграл бы её, а тут она заставила попотеть мастера игр.       — Вы хотели ещё что-то обсудить, профессор? — лучезарно осведомилась она, обмахивая ладошкой раскрасневшееся от усердий лицо.       — Нет-нет, я получил ответы на все свои, гм, вопросы. Разрешите проводить вас до замка. — Так Абрахам развлёк её недолгий путь и перед расставанием добавил: — Мисс Крауч, вы знаете, кто является текущим чемпионом Поля призывателя? — Она отрицательно мотнула головой. — Шарлотта Моррисон с Пуффендуя. К слову, она ещё и отменная дуэлянтка. Но вот что примечательно: мисс Моррисон участвует в соревнованиях не ради победы, а в своё удовольствие и при этом всегда играючи обходит завистливых конкурентов. Мне бы хотелось, чтобы вы пообщались, ведь между нами, — он лукаво наклонился, понижая голос на октаву, готовясь поделиться секретом, — как декан Слизерина, я буду неимоверно рад, если по итогу года возьмёт титул кое-кто с моего факультета.       И намекающе подмигнул ей, прежде чем уйти. Морриган же осталась в непонимании, по какой причине профессор вдруг предложил ей стать лучшей в катании шаров — а причина-то была, это даже не обсуждалось. Как пить дать старик поставил деньги против прогноза того же Шарпа!       Теперь Морриган оставалось придумать, как скоротать часы до вечера. Она отчётливо помнила по прошлому разу, как сводило с ума ожидание.       Когда она спускалась в подземелья, ей навстречу поднимался Себастьян.       — Эй, Крауч, притормози, — остановил он её жестом, когда она вопросительно подняла на него взгляд. — Я одолжил у Рейес книгу по проклятиям костей. Она требовала, чтобы я кровь из носа вернул её сегодня — в прямом смысле этой порчи. Если не успею выполнить обещание, то получу разбитый нос, — досадно потёр он ещё целую конопатую носопырку. — А я, как назло, никак не могу найти твою неусидчивую подругу — ты же знаешь, она вечно где-то занята. Мне же необходимо… отлучиться по личным делам до утра. Пока что я оставил справочник среди редких книг в гостиной, прямо у шахматного стола. Но ты отнесёшь его в спальню? Спасёшь меня от участи раздробленного носа? — И, не дождавшись согласия, махнул рукой и проследовал дальше. — Обожаю сокурсников, на которых можно положиться!       Девушка изумлённо похлопала глазами его самонадеянности, как и храбрости брать что-либо у Имельды в долг. Вот только выбора особо-то и не было: если Морри не выполнит «вежливую» просьбу Сэллоу, то с расквашенным носом будет ходить уже она, поэтому прямиком проследовала к указанному месту. Там же она обнаружила и Мракса — видимо, до её прихода Себастьян играл с ним в шахматы.       — Крауч на пять часов, — оповестила она его о своём присутствии, подходя к книжному стеллажу.       Голова Оминиса повернулась в её сторону, блёкло-сиреневые глаза просверливали дыры где-то в районе рёбер Морри. Обычно от подобного «взгляда» у неё стыла кровь в жилах, но теперь, после серии удачных шалостей, она с лёгкостью выдерживала его. Девушка перебирала книги с неподписанными корешками, украдкой посматривая в сторону слизеринца. Забавы ради Морриган решила отыграть шумное поведение: громко листала страницы, потягивалась с зевками. Венка на виске Оминиса подрагивала от каждого звука, но он терпел, пока Морри ненароком не прошла мимо папоротника: рваный лист полоснул её по носу, срывая безудержный чих.       — Салазар, — вознёс Мракс мольбу к своему предку, Божеству Слизерина, — в слонопотаме больше изящества, чем в тебе!       — Действительно, — подтвердила Крауч, нарочито громко просморкавшись в платочек, затем приблизилась к его доске, — а тебе не скучно играть одному?       — Я не играю, а просчитываю ходы, — промычал он, хладнокровно повелевая движением ладони расправиться чёрной пешке со вставшим на её пути белым слоном.       Морриган клацнула зубами, наблюдая, как одна фигура безжалостно дробит другую на кусочки.       — Разве количество вариаций не бесконечно? — выпалила она, не удержавшись.       «Ну кто, кто тянул меня за язык?» — потому что Мракс уже величаво склонил голову, несомненно, окрещивая её про себя идиоткой.       — Задействуй свою нумерологию, Крауч: все ходы поддаются просчёту. Внимание на доску. — В качестве наглядной демонстрации своей правоты (а заодно и её недалёкости), он приказал шахматным фигурам вернуться на изначальные позиции. — Получивший право дебютного хода обладает набором из двадцати доступных ему клеток или же количеству открывающих вариаций пешками. Далее уже второй игрок делает свой выбор из двадцати вариантов, только уже с учётом открытия белых. Поэтому предугадать комбинации вторых ходов тоже достаточно легко. Ну а все последующие расстановки доски поддаются логике — если, конечно, шахматисты удосуживаются задействовать свои извилины. Я же заучиваю как можно больше открывающих и закрывающих комбинаций, чтобы предсказать движения противника.       Морриган присвистнула, что считалось неприличным, на что смирившийся Оминис никак не отреагировал.       — Да ты основательно подходишь к победе! — Мракс — действительно серьёзный стратег, следовательно, и противник. — Напомни мне не пересекать тебе дорогу.       — Если бы все были столь осмотрительными и рассудительными, как ты… — вернулся он к доске, хмыкнув задобрившей его похвале. — Присоединишься? — указал он на свободный стул напротив. — Зачарованные ходы до уныния предсказуемые.       Морри неуверенно оглянулась, словно он предлагал сыграть не ей, а кому-то позади. Ведь такое приглашение она получала от него впервые, а ещё от неё пахло опилками и птицами.       — …или тебе необходимо присутствие наблюдающего? — осторожно намекнул он на запрет высшего общества оставаться наедине двум молодым людям противоположного пола.       — Мы и так не одни, — бросила Крауч, не подумав. Она имела в виду других слизеринцев неподалёку, а вот Оминис тут же напрягся, предположив, будто рядом притаился его преследователь. «Может, так даже к лучшему — стресс перенаправит его бдительность от партии». — Откроешь белыми?       — Нет, — отрезал Оминис, — я предпочитаю отвечать.       — Так и быть.       Крауч не была сильна в шахматах, но игры входили в программу обучения детей благородных домов, поэтому она взялась ходить как по учебнику: с пешки перед королём на e4, оккупируя центр — тем самым выполнила один из двадцати возможных манёвров, подсчитанных Оминисом. Морриган открыла диагональ для ферзя и слона. Она приведёт к большему количеству «контактов» между фигурами, что означает большее количество разменов. Слизеринка не намеревалась побеждать в партии, — вместо этого она следила за реакциями Мракса.       В один момент ей надоело переставлять фигуры в молчании.       — Ты говоришь о предугадывании ходов, и в какой-то степени мне понятна твоя идея. Но наш факультет не про правила. В любой момент можно пошатнуть шахматную доску или переставить фигуры, пока противник отвлечён.       — Верно, — признал он, — только, во-первых, я запоминаю все позиции и такой фокус со мной не сработает, а во-вторых… Нечестная победа не стоит того. Нет, может, ты и испытаешь минутный триумф, но где-то там, глубоко-глубоко, ты будешь терзаться, зная, что твой противник был на самом деле лучше тебя. Поэтому если выигрывать — то абсолютно, проигрывать — так с достоинством.       Именно в тот момент он загнал её в затруднительное положение, и Морри тихонечко смухлевала, подтолкнув зачарованные шахматы сделать ход за неё, спасая свою оборону.       Мракс потёр подбородок, когда она исполнила ход, на который он не рассчитывал. Действительно, одна голова — хорошо, а с помощью — лучше. Вот только не прошло и двадцати минут, как слизеринец поставил шах и мат.       И тогда Морриган едва не накрыла с головой волна отчаяния. Да-да, она вся притихла, побледнев в ожидании получить в свою сторону гримасу неодобрения Мракса. По шее карабкалась сковывающая, парализовывающая паника. Она боялась не проигрыша, а последствий: стоило ей впервые за долгое время открыто провести с Оминисом время, да и ещё с его инициативы, как вот, он сразу нарекает её недалёкой и обрекает любое общение.       — Неплохо, вполне неплохо, — по-своему похвалил он, вопреки ожиданиям, — тебе не хватает лишь практики. Ещё по одной?       — А ты… правда этого хочешь? — Крауч была уверена, что он отошлёт её при первом же поражении.       — Ну не из жалости же? Ты — адекватный, тактичный собеседник. Лучше большей части школы уже хотя бы тем, что отмалчиваешься, когда на ум приходят глупые мысли.       — М-м, спасибо и на этом комплименте.       — Пожалуйста. К тому же, — Оминис откинулся на спинку стула, сцепляя перед собой пальцы, — у тебя на удивление приятный голос, я бы даже назвал его мелодичным. Обычно ты зажимаешься и гаркаешь короткие реплики, но когда расслабляешься, тебя приятно слушать.       — Учту на будущее, — сухо отчеканила она, тут же скукожившись.       Так они и потеряли время за шахматами. Мракс довольно терпеливо объяснял её ошибки, и Морри даже нашла совместное времяпровождение приятным. Ей нравилось думать, а предугадывать ходы оказалось невероятно увлекательным. Первым о предстоящем «свидании» вспомнил Оминис.       — Благодарю за компанию, но мне пора, — оповестил он, поднимаясь. — Я бы пожал тебе руку, но знаю лучше, что наследницам священных семей это запрещено. Но я серьёзен, Крауч — приходи в шахматный клуб Хогвартса или присоединяйся ко мне и Себу здесь, в подземельях. Не зарывай свои умения.       — И тебе спасибо за партии. Я, пожалуй, задержусь и закреплю материал, — лениво протянула вовлечённая Морри, постукивая рыцарем по доске. Когда Оминис уже сделал несколько шагов, она не сдержалась и кинула вдогонку: — Бывай, Мракс. Не дай вору ручек пройти мимо тебя!       Оминис ненадолго замер, прежде чем вкрадчиво ответить:       — Мой тебе совет, Крауч: поменьше слушай Пинч-Смедли, и цены тебе не будет. — На том и ушёл.       — Приму к сведению, — промычала уже себе Морри, почесав опухшую от сложных стратегий голову, и осмотрела доску.       Отыграв партии, слизеринка чётко осознала, насколько осторожно ей необходимо делать последующие шаги, — ведь Оминис так и ждёт осечки своего оппонента. Он прекрасно подстраивается под поединок и стремительно наносит ответные удары. Всё, к чему прибегнет Морри, будет без промедления использовано против неё. Доселе использованные уловки будут тщательно учтены в последующих раундах.       На часах шесть вечера. Помывшись и переодевшись, девушка направилась в назначенное место, ненадолго заскочив на кухню.       Во время пути ей стало любопытно, а играл ли с Оминисом кто-либо в детстве. Ведь дети жестокие, они бы растоптали его за слабость. Да, его увлечение шахматами было очевидным, как и другими играми, развивающими способности решать поставленные задачи. Но то были сосредоточенные соревнования, направленные на умственные способности, анализ и планирование. В них, несомненно, была своя доля азарта, но она не сравнится с адреналином активных игр. Поскольку за столом ты играешь фигурами, картами, фишками, а в реальности — фигура ты сам.       Следующая остановка — теплицы, и как же удобно, что класс Зельеварения располагался рядом с уголком Травологии! За свежими ингредиентами далеко ходить не надо.       Сам вход в обитель зелий был завешан табличками. Главная, по центру, оповещала об отсутствии профессора Шарпа на месте. Ну а по бокам висели запреты в рамочках с соответствующими иллюстрациями:       — в классе фамильярам НЕ МЕСТО       — в класс с мётлами НЕ ВЛЕТАТЬ       — непослушные лестницы оправданием за опоздание НЕ ЯВЛЯЮТСЯ       — грязными котлы за собой НЕ ОСТАВЛЯТЬ       …и так далее, и тому подобное…       Каждая табличка выкрикнула своё правило в лицо Морри, грозно стуча рамками по двери, и девушка, заверив, что со всем согласна, осторожно прошмыгнула внутрь класса.       А ждал её там… один лишь Гаррет Уизли. Он и не заметил, как в его области появился кто-то ещё. Гриффиндорец был слишком увлечён своим варевом, сосредоточенно порхая вокруг варочной станции. Его жёсткие бронзовые волосы средней длины так и липли к лицу под парами, коими лоснилась вся его кожа.       Морри, воровато оглянувшись, натянула капюшон до носа и заговорщически привлекла его внимание:       — Пс-с-ст!       Парень бегло взглянул на неё, но от дела не отвлёкся.       — О, Крауч, а вот и ты.       — Цыц! — пнула она его по щиколотке. — Мы же договорились о конфиденциальности.       — А-та-та-та! — запричитал он, прыгая на одной ноге и растирая место ушиба. — Да к чему такая секретность? — Стоило зельевару оторваться от помешивания эликсира, как тот стал покрываться недовольными пузырями. Паренёк вернулся к работе деревянной ложкой. — Я уж думал, ты не явишься за своим заказом.       — Я не была уверена, понадобится ли мне он.       — А теперь?       — А теперь уверена! — требовательно протянула она раскрытый мешочек, показывая кивком головы передать товар.       Рыжий быстро погасил огонь и отставил варево настаиваться. Достал из-под стола свою сумку-мешок и, довольно продолжительно покопавшись в бесчисленных склянках, достал несколько пузырьков с распылителями.       — У меня в последнюю неделю был небывалый ажиотаж на заказы, связанные с ароматами — вот так совпадение! Среднекурсницы только-только научились варить Амортенцию, и на меня посыпались просьбы сфабриковать духи с запахами зелий любви их возлюбленных.       — Звучит как новый уровень отчаяния.       — Вот и я о том же. Ну, заработок есть заработок, поэтому кто я, чтобы отказываться от лёгкой монеты? Моё дело предупредить своих друзей о грядущей вонючей любвеобильной атаке, так что предчувствую скорую продажу партии твоего заказа заядлым холостякам. Вот, кстати, и он, — протянул он ей бесцветный флакон.       — Гаррет, да ты предприимчивый! Создал рынок проблем, только чтобы потом снабдить его рынком решений. Гениально предоставил решение к проблеме, которой не должно было существовать в первую очередь.       Партнёры коварно рассмеялись, потирая руки удачному сотрудничеству.       — Без твоей идеи этого бы не вышло. Процентом с продаж делиться не буду, так как мы не договаривались о нём заранее, зато могу подарить как бонус полностью противоположный запах — самый стойкий, самый едкий из всех, что я наварил девчонкам. — Теперь в её мешочке был и пурпурный флакончик, и прежде чем Крауч успела ознакомиться с ним, Гаррет добавил: — Только осторожно! Этот эфир очень тяжёлый, бьёт прямо в голову.       И девушка, осмотрительно приняв предупреждение, аккуратно откупорила и понюхала пробку издалека.       — О-о, Уизли! Я могла бы понять цветы или цитрусовые, но, — она задержала воздух, чтобы завершить предложение особенно укоризненно, — пошлая ваниль?! Неужели я у тебя ассоциируюсь с какой-то распутницей из восточного гарема султана?       — Ну чего ты так сразу? Многие балдеют от сладких духов. К тому же ты вся из себя такая, — чем дольше Гаррет оправдывался, тем выше ползли брови Морри, а парень сильнее запинался, — маленькая, и эм, миленькая, что… Мерлин, Крауч, да заткни ты меня уже, чтобы я перестал позориться! И вообще, не нравится подарок — можешь вернуть.       — Нет! — ухватилась Морри за вонючую бомбу — она уже знала, как задействует её в своих целях. — А это что? — отвлекающе указала она указательным пальчиком на выпирающую коробку из его сумки.       — Это? Берти Боттс! Обожаю необычные драже, диапазон их вкуса охватывает самые невероятные сочетания! Представляешь, самым первым вкусом был грязный носок, а продажи продуктов шли под девизом «Риск в каждом глотке!».       — М-м, аппетитно, — Морри повторно протянула мешочек. — Их тоже хочу!       — И с какой это такой стати? — окончательно сбился с толку Гаррет. — Они мои!       — Мда? А у меня вот завалялись редкие пёрышки неуловимого дирикола, и я уже хотела их выбрасывать…       — Ни слова больше! Эх, да что же это такое с вами, слизеринцами? Чуть зазеваешься, и разведут тебя на самое дорогое, — досадно отсыпал он ей четверть упаковки, — а дальше что? Обкрадёшь до нижней рубахи?       — Нет, пока только так. — Морри довольно перебирала свой улов, а затем указала глазами в сторону его котла. — Эй, Гаррет, мне кажется, или у тебя скоро что-то убежит?       И правда, котёл начал опасно подрагивать, угрожая скинуться на пол.       — Чёрт, мне срочно необходимо отнести его в холодное место! Крауч, будь добра, закрой потом кабинет? Ключ на столе, его сдай завхозу.       Уизли схватил котёл прихватками и выбежал из кабинета, спасая свой проект. Морри помахала ему ручкой. Слизеринка могла или не могла утверждать, что незаметно капнула катализатором, пока Гаррет был увлечён поиском нужной склянки.       Своего Крауч добилась: кабинет остался в её распоряжении на весь вечер. Близилось время отработок, но профессор Шарп отсутствовал, следовательно, никого не ожидалось. За исключением её визави.       Мракс, к слову, в этот раз порядочно явился в назначенное время. О нём оповестили громкие рамки при входе класс. Одна за другой, они выкрикивали ученику правила профессора Шарпа, повторяясь для верности.       — Закончили? Точно? Ничего не забыли? — послышалось саркастичное замечание за дверью, явно дразнящее зачарованные предметы.       Морри так и представила Оминиса в тот момент. Должно быть, он стоял, безучастно прислонившись к стене, обдавая их аурой превосходства.       — Не-ет, — ответили те, пристыженно и неуверенно.       — Тогда перестаньте так орать. Одного раза достаточно, спасибо, я не глухой. А теперь — отворяйте.       Только преподобный Мракс мог заставить заглохнуть таблички с правилами, да ещё и открыть ему тяжёлые двойные двери. Никак чудо из чудес!       Наследник Салазара прошёл в класс как король. Морри предстоит постараться, чтобы спустить его с небес на землю. Девушка почти завершила свои приготовления. Оставался последний штрих, точнее, капля: сдобрив ставшее традицией чашечное послание фирменным ванильным эфиром от Гаррета, она тихонько отошла в сторону. Крауч ощущала себя ведьмой из сказок, которая похищает невинных принцесс-белоручек и истязает их невыполнимыми поручениями, — требовательной и беспощадной. Её совершенно не терзала совесть, что она заготовила для Мракса непосильное задание. Он хотел несправедливости из реального мира, он её получит.       А чувствительный нос Мракса сразу взял пахучий след, который привёл его к чашке.       — Душная ваниль? — смешливо осведомился он у пустоты. — Нужно будет познакомить тебя с более утончёнными запахами.       Морри не поддалась на его провокацию, что стоило ей неимоверных усилий.       «Ещё посмотрим, кто будет смеяться последним».       Оминис ознакомился палочкой с запиской, которая содержала в себе следующее задание:       Собери шесть дрёмоносных бобов, разложенных по поверхностям класса, и разрежь каждый на шесть частей. Акцио пользоваться запрещено! У тебя полчаса. Поторопись — иначе я усну от скуки! Фантом.       Плод дрёмоносного растения входил в состав напитка живой смерти. Вот только он не давался ножам и отскакивал от них, благодаря скользкой гладкой поверхности. Крауч твёрдо вознамерилась одержать победу в первом раунде, поэтому продумала и подвох: помимо дрёмоносных бобов, по классу были разложены фасоль из теплиц, томатные бобы с кухни, даже сладкие драже Гаррета. Всё, лишь бы сбить противника с пути.       — Отсчёт пошёл! — Оминис принялся за работу, едва закончил ознакомление поручением.       Ему не терпелось приступить. Точнее, проиграть. На протяжении последующих нескольких минут Морриган тихо и величественно следила, задрав подбородок, как парень стремительно обходит кабинет и находит нужные и ненужные бобы, а после калибрует запрос наводящему заклинанию палочки, чтобы она вела его именно к дрёмоносным.       — М-м, лакрица! — пошутил Мракс, когда ему попался чёрный Берти Боттс.       От представления травянисто-кисло-солёно-сладкого вкуса, напоминающего ненавистный сироп от кашля, горло Морри сжалось в спазме тошноты, и из него вырвался сдавленный кашель.       «Как вообще можно брать лакрицу в рот?» — Воспрос так и остался без ответа, когда Мракс направился в её сторону.       К удаче Крауч, слизеринец принял решение не искать её прямо сейчас, ведь перед ним оставалась самая сложная часть поручения: порезать самые скользкие бобы, а правило на время никто не отменял. Пока он искал нож в кладовой, слизеринка поспешно сменила своё размещение — и правильно сделала: вернувшись, Оминис как раз пошёл к своему рабочему столу через её прошлое местонахождение. Морриган начинала волноваться: он действовал быстро и методично, безошибочно, готовый ко всему.       А далее её ждало очередное удивление: взяв нож, он принялся не рубить бобы, а… давить.       «Давить?!»       Только предварительно расплющив боб в лепёшку, Оминис нарезал его на шесть частей, сделав один продольный разрез и два поперечных.       Не веря, насколько легко волшебник справляется, Морри принялась нервно срывать зубами кожицу с верхней губы.       «Да как такое возможно?!» — Обычно дрёмоносные бобы разлетались из-под ножей как одержимые, и ученики носились за ними добрую часть урока, чтобы собрать! Ни в одном учебнике Зельеварения не был описан подобный метод нарезки, а ведь он действительно оказался эффективным!       Желая рассмотреть процесс почётче, Крауч придвинулась поближе, как на что-то наступила. Незаметно рассыпанные Мраксом быстрорастущие лианы мгновенно рванули из потревоженных луковиц, обвивая путами ноги девушки.       А Оминис тем временем справился с заданием, нахально адресовывая в её сторону мерзковатую, злорадную улыбочку. Морри аж передёрнуло от неё; она обняла себя за предплечья в смехотворной попытке защититься.       Между Фантомом и Знамением пролегало всего два с половиной метра, всего пять шагов. Каждое движение в её сторону загадочный Оминис совершал настолько хищно, медленно-мучительно, что его приближение растянулось длиною в вечность. Прямо как у испускающей последний вдох птицы-болтрушайки, в голове Морри пронеслись последние воспоминания, которые привели её к поражению. Ей было невыносимо горько и обидно за столь позорный просчёт, но при этом где-то среди этого тяжелого чувства трепетало предвкушение, любопытство узнать, что же произойдёт дальше.       Когда Мракс остановился, их тела разделяли какие-то пятнадцать сантиметров. Морри сильно-пресильно зажмурилась, предвосхищая, как его пальцы вот-вот вонзятся в её кожу, как ей будет больно и противно.       «Перетерпи — это всего лишь пятнадцать секунд!»       Но время шло, а ничего не происходило. Пленённая девушка растерянно приоткрыла один глаз, только чтобы обнаружить, как Мракс дышит над ней. Глубоко, гадко, раздувая крылья носа при каждом вдохе. Он навис над Морриган, скрючившись в плечах, его шея вытянулась в её сторону.       «Что напридумывала Грейс о его красоте? Он до невозможного омерзителен!»       Крауч не удивилась бы, покажись из-за его губ юркий узкий змеиный язык, прощупывающий воздух. Но уговор есть уговор — она не может сбежать. Правила Оминиса предусмотрели, чтобы она безоговорочно отдалась ему на милость.       Волшебные огни, парящие над ближайшим столом, полыхнули в последний раз, прежде чем погаснуть. Волшебники остались в полумраке, и всё за пределами их двоих потеряло смысл. Морриган, всё ещё в бессмысленном капюшоне, сжимала и разжимала пальцы, не зная, куда деться, готовая запереть сознание во внутреннем мире. Будто предугадав её замысел, Оминис опасно поднял нож, только чтобы отложить его в сторону. Она судорожно сглотнула. Следом он вздёрнул палочку с заклинанием компаса, которое выглядело как лиловый «Люмос». Он поднёс его к её лицу, и близкое к глазам свечение ослепило девушку, отчего она прикрыла веки, поморщившись. Морриган не могла решить, отвернуть лицо или нет. Будет ли здесь это считаться за проявление слабости?       Прислушавшись, девушка услышала едва различимое пение волшебства палочки, тихое «ха-а», словно та взывала к ней.       — Как мотылёк на огонь… — благоговейно прошептал Оминис, изучая Морриган под волшебным светом, — хотя, должен признать, осторожный: моя палочка не распознаёт тебя. Из чего можно сделать вывод, на твоей одежде наложены чары необнаружения, или же у тебя припрятан добротный оберег. — Морриган отослала хвалу продавцу Шапки-Невидимки за отменный охотничий комплект. — Что ж, тем веселее. — Убрав палочку, волшебник выставил руку ладонью вверх, согнутую в локте. — Руку! — отдал он команду, будто приказывал собаке.       Иронично, но его запястье остановилось на уровне шеи девушки — настолько невысокого роста была Морри. Ей было проще положить подбородок на его заготовленную ладонь в знаке смирения — но жизнь девушке до сих пор оставалась дорога, поэтому, пожалуй, нет.       Сжав губы его повелительному тону, Морриган было выполнила приказ, как задержалась. Оминис не ошибся, когда ранее сказал про запрет на соприкосновение девушек священных семей с противоположным полом, — тем более кожей к коже. Наследница Краучей была неприкасаемой чистокровной. Только вспомнив это она полноценно осознала, что вот-вот состоится её первый в жизни тактильный контакт с мужчиной, отчего её одолела неизвестная доселе робость.       «Почему тебе обязательно необходимо разводить много шума из ничего? Просто представь, что вместо него Имельда!».       Но у неё не получалось. От дрожащих пальцев отхлынула кровь, и малышка Морри, едва не хныча, потянулась к его ладонью своей. Сначала она неловко мазнула кончиками пальцев по его, только чтобы испуганно одёрнуть руку, ахнув.       Оминис непонимающе склонил голову вбок, но ничего не сказал, терпеливо выжидая.       Морри поспешно протёрла руки о замшевые штаны — не дай Мерлин они окажутся потными! Собравшись с духом, она повторно поднесла пальцы одной руки к его, при этом другой прикрыла рот, чтобы не выдать позорных всхлипов.       Сначала встретились их подушечки пальцев. Затем, медленно и неуверенно, её трепещущие пальцы двинулись дальше, постепенно преодолевая сопротивление трения кожи, и вот уже соединились кончики фаланг.       Ей показалось, или длань Оминиса тоже дрогнула?       Закрыв глаза, Морри поддалась порыву и прыгнула в пропасть: её ладонь полностью скользнула в его, считывая каждую шероховатость папиллярной линии его неповторимого узора. Она бы никогда и не подумала, что её руки настолько чувствительны, но сейчас, где-то между линией сердца мизинца и линией жизни большого пальца, её тактильные ощущения будто бы заново пробудились.       Отсчёт в пятнадцать секунд был запущен. Первые три мгновения оказались самыми тяжёлыми. Волшебники не шевелились, привыкая друг к другу, прислушиваясь к внутренним ощущениям.       «Тепло, — с удивлением для себя обнаружила она, — его ладонь тёплая!»       А ещё она была в полтора раза больше её и ощущалась огромной. Как будто Мраксу оказалось мало её мучений, он накрыл её ладонь сверху другой рукой. Тепло от подобного заключения приятно обволакивало девушку, заставляя сердце биться чаще, а кровь бежать по венам быстрее. Все её ощущения сосредоточились на рукопожатии. Следующее, что Морри открыла для себя наощупь, это неровность его кожи. Она оказалась испещрена рубцами и мозолями — и девушке не нужно было быть мастером хиромантии, чтобы знать, по какой причине они возникли.       Решившись, Морри открыла глаза и увидела серо-сизых боггартов прямо перед своим лицом. Тех самых, что по непонятной причине терзали её весь последний месяц. Она, казалось, вглядывалась в них целую бесконечность, видя своё мутное отражение. Морриган неистово боролась с подступающей тьмой, пока, наконец, не решилась качнуть сплетением их рук в знаке приветствия и знакомства.       — Приятно познакомиться, Фантом. Хорошо сыграно, — услышала она сквозь звон в ушах, прежде чем была отпущена из плена рук. — Переигрываем. Послезавтра, это же время, это же место. — Обдав её лицо холодным дыханием, Знамение удалилось.       А Морри так и стояла, не двигаясь. Она ничего не могла с собой поделать; её тело перестало поддаваться контролю. Подобное оцепенение впервые происходило с ней: она будто застряла между полусном и явью.       «Почему?! Почему это происходит? Как ты могла это допустить?» — Слеза скатилась по её щеке, когда она наконец схватила оставленный Оминисом нож и яростно искромсала удерживающие её лианы.       Её кожа пылала. Она сжала рукоять ладонью, которая была помечена прикосновением Мракса.       «Что же ты творишь? — Глаза Морри опустились на нож. — Ты отдаёшь отчёт, что он мог делать с тобой всё что заблагорассудится эти пятнадцать секунд? Даже порезать! А в следующий раз это будут уже тридцать!»       Но, вопреки всем понятиям и предупреждающим мыслям, она сама не заметила, как провела тупой стороной лезвия в той же ладони по лбу и векам, пока та не опустилась на губы.       Очнувшись от забвения, Крауч одёрнула нож от лица, с криком испуганно отбрасывая его от себя подальше.       Если ей было так противно… то почему ей было так хорошо?