Охота Мракса

      В Хогвартс пришла гроза. Самая настоящая — с чернильными тучами, непроглядными завесами ливня и оглушительными раскатами грома, удерживающими весь замок в трепете. Морриган вызвалась помогать профессору УЗМС возводить укрытия для магических зверей школы. Её едва не сносило ветром, а голос совсем терялся среди рокота стихии, но её настойчивость и непреклонность возобладали, и задание было успешно выполнено.       По-хорошему, ей стоило вернуться в замок и просушиться да отогреться, но нет, у Крауч были совершенно другие планы. Тем более, сколько бы она ни думала как Фантом о Знамении, настоящую жизнь никто не отменял.       «Никто не исполнит за меня мои мечты», — напомнила она себе, укрывая лицо за рукавом мантии от беспощадных жалящих капель дождя. Она ловко перепрыгнула через вышедший из берегов ручей, едва не поскользнувшись на сырой глине. Восстановив баланс, волшебница продолжила свой путь к далёкой Часовой башне.       Любой бы заметил, что это не самое подходящее место для укрытия от ливня только потому, что высокий арочный проём башни без дверей свободно пропускал внутрь всю непогоду. Но Морри это нисколько не смущало — ведь именно там вёл свои бои тайный дуэльный клуб школы, «Скрещенные палочки». Девушка прекрасно отдавала себе отчёт, что ей остро необходимо повысить свои боевые навыки, которыми она доселе пренебрегала и держала на посредственном уровне. Нет, у неё, несомненно, были приличные познания в тактике ведения сражения, но один на один она практически ничего из себя не представляла. И ей пора бы взяться исправить это упущение, если она хочет добиться работы своей мечты.       Крауч влетела в башню по инерции, будто бы порыв ветра занёс её внутрь. Каменное строение было практически пустым — не считая ограждений по бокам с боевым реквизитом за решёткой и угловой лестничной площадки, уходящей на верхние этажи, где та соединялась коридором с замком через Больничное крыло. Да уж, получается, проигравшим в дуэли предстояло осилить путь позора длиною в немало лестничных пролётов, чтобы зализать свои раны. В остальном же башня была полой — гигантский маятник начинался от часов под крышей и спускался до самого низа. Важных помещений здесь не находилось, что являлось крайне выгодным для локации арены, в которой распалившиеся драчуны могли выпустить одну-другую шальную бомбарду.       Морри зашла внутрь башни, к относительному теплу, совершенно не опасаясь огромного маятника, который гулким свистом проделал дугу над её головой. Она лениво обвела глазами помещение, пока не отыскала свою цель — главаря Скрещенных палочек. Гриффиндорец Люкан Шумсби был смешным низким парнишей, старательно строившим образ загадочного бандита, а то и пепламба. В ход шли все уловки: наблюдения из тени, кривые улыбочки, загадочные разговорчики с никому не понятным сленгом, зажимы зубочисток в углу рта, поигрывая монеткой пальцами. Сейчас же шкет с инфантильными короткими тёмными кудряхами неспокойно стоял у стены, то и дело придумывая новую позу покруче. Едва завидев приближающуюся к нему Морриган, он подобрался, сунул руки в карманы брюк и оттопырил челюсть — якобы это должно было придать значимости его наигранно-серьёзной персоне.       — Я вступаю в Скрещенные палочки, — безапелляционно заявила Морри, поравнявшись с Люканом. Голос дрогнул — не из-за волнения, просто не восстановился после призрачного пения.       Тот фыркнул, показно закатив глаза.       — А рекомендации у тебя есть, милая? Я кого попало не принимаю в закрытый клуб.       Морри были понятны его сомнения: слизеринка создавала образ пай-девочки и доселе не проявляла интереса к дуэлям. Да и сейчас её видок был не очень-то солидным. Промокшая, она напоминала перевёрнутую летучую мышь — девушка едва держалась ногами на полу, в то время как её широченная мантия чёрного цвета колыхалась из стороны в сторону под каждым свирепым дуновением ветра.       — Я — Крауч, Шумсби. Мне априори открыты двери в любое сообщество. И я не намереваюсь проходить всякие тупые задания на инициацию, поэтому говорю сразу, что теперь я — часть клуба, нравится тебе это или нет.       Люкан надменно усмехнулся. Непокорному гриффиндорцу претило, когда ему ставили условия. Он харкнул, собрал слюну, чтоб сплюнуть в пренебрежении, но затем вспомнил, что находится в школе, поэтому проглотил её.       — Подумать только, как упорно просится священная чистокровная под моё начальство. Да, тебе открыты двери в Скрещенные палочки, но заправляю здесь я. И если ты продолжишь кичиться своей фамилией и удумаешь нарушать установленные мной правила, я не посмотрю на твой статус, да будь ты самой Морганой. Вылетишь, не успев моргнуть красивыми глазками. Усекла?       — Возражений не имею, — стойко ответила Крауч. Она, к слову, была одного роста с Люканом, поэтому сейчас два авторитета на одном уровне буравили друг друга взглядами исподлобья. Правду говорят, что невысокие волшебники — самые задиристые и драчливые. Люкан выждал несколько секунд для пущей суровости, прежде чем расслабиться и прильнуть лопатками к стене, отпуская давление.       — Так-то. Слушай сюда: сначала проходят дуэли среднего уровня, затем высокого. Очередь новичков подойдёт в самом конце, через два с половиной часа. Ты тем временем никуда не уходишь. Сидишь, наблюдаешь, делаешь записи и выводы. Учишься, короче.       — Это я могу, — девушка осмотрелась и пригляделась к лавочке неподалёку, пошла к ней.       — И, эй, сделай что-нибудь со своим видом, мне мокрые полы на арене не нужны! — Крауч так зыркнула на него через плечо, будто вот-вот нашлёт фамильную порчу, чем вынудила кучерявого быстро исправиться: — Будь добра.       — Договорились, — её лицо растянулось в обманчивой заверяющей улыбке. Ей всегда было тяжело поладить с гриффиндорцами, но от поставленной задачи отступать нельзя, поэтому придётся потерпеть начальство кучерявого шкета.       Морри устроилась на присмотренном месте в гордом одиночестве, распустила потемневшие от дождя волосы и отжала их, заплела в две тугие косы. Повесила мантию на решётчатую дверь неподалёку, просушила её заклинанием тёплого воздуха, как и сапоги, и промокшую часть формы. И приступила к изучению боя. Пока только глазами и на примерах дуэлей других, но это всё равно было эффективнее теории из учебников.       В Скрещенных палочках в основном состояли гриффиндорцы. Второе место по численности, на удивление, занимали когтевранцы. Хотя, если так подумать, то, конечно, выпендривающимся зазнайкам необходимо как-то уметь отбиваться, если они не хотят окунуться головой в школьные толчки. Следом шли барсуки, которые не такие уж и добродушные, если их вывести из себя. Морри до сих пор помнила, как однажды подслушала их обсуждения, под каким растением лучше зарывать трупы. Как выяснилось, корни китайской жующей капусты превосходно впитывают в себя останки, и, как приятный бонус, их кусачие кочаны приравниваются по кровожадности к пираньям. И это школа считает психопатами слизеринцев? Ха. Ха-ха.       Говоря о сокурсниках Морри, их было совсем не видать. В высоких рангах лишь проскользнул Сэллоу, выступив одним против трёх. От последних мокрого места не осталось, и Люкану пришлось вмешаться в поединок, чтобы утихомирить не на шутку разошедшегося Себастьяна. Наблюдая за тем, как два парня с противоположных факультетов сцепились рогами, Крауч и не заметила свою новую компанию.       — О, Морри, какой сюрприз! — поприветствовала её Нерида Робертс, миловидная слизеринка и активная дуэлянтка.       Две девушки состояли в положительно-нейтральных отношениях. Возможно, они стали бы ближе, не разругайся Нерида с Имельдой. Раньше та была сильным игроком в квиддич, пока не ушла с головой в изучение морского народа. Ходили слухи, что Ида отдала сердце подводному юноше. Как бы то ни было, Имельда отказывалась прощать «предательницу» и потребовала с Крауч обещания, что та ни при каких условиях не влюбится, покуда не осуществит свои амбиции.       И всё же, Нерида импонировала Крауч. Мягкая и в то же время стойкая, она следовала своим желаниям, даже вопреки мнению других. И сейчас в её тоне читалось не возвышенное слизеринское пренебрежение, а приятное удивление.       — И тебе доброго вечера, Ида. Подумала поработать над своими боевыми навыками, давно пора. К моему превеликому сожалению, столкнувшись с врагом в переулке, я не смогу обезвредить его разговорами о культуре и истории магии — это подвластно исключительно профессору Бинсу, — голос Морри отдавал болезненной хрипотцой, но она держалась непринуждённо, не показывая, что её горло дерёт от каждого сказанного слова.       — Твоя правда, — Нерида отрывисто хихикнула, прикрыв губы ладонью и по-кошачьи склонив голову, — но скажи, а ты правда хочешь стать сильнее? — Её чёрные глаза блеснули интересом из-под прямой низкой челки. Тёмно-изумрудная мантия, развевающиеся смоляные волосы на фоне бушующей грозы позади делали Робертс похожей на ведьму, предлагающую Морри сомнительную сделку. Крауч не опасалась её.       — Хочу. И стану — так или иначе. Пока оцениваю разные пути, и что-то мне подсказывает, что у тебя есть предложение.       — Да-да, я действительно намекаю, что могу поднатаскать твои навыки. Мне нужна надёжная партнёрша на групповые дуэли — как и приятный собеседник. Другие участницы Скрещенных палочек не подходят ни по одному, ни по другому параметру. Да и мне всё равно нечем заняться, пока циклон накрыл школу — мой любимый никогда не откликается в дождь. Что скажешь?       Морри насторожилась при упоминании «любимого». Ведь русалы Чёрного озера, селки, отличались крайней непривлекательностью. Странно, что ведьма выбрала своей второй половинкой водное существо, но… ей ли осуждать? А предложение Робертс было щедрым, даже очень. Учитывая, что Ида не была из тех, кто прописывал двуличные условия мелким шрифтом, у Морри не нашлось причин отказывать ей.       — Я скажу, что можно попробовать.       — Договорились. Тогда продолжим позже, следующий бой — мой. О, и не переживай, я не стану докучать тебе в спальне. Мы же не хотим ревнивых припадков Имельдочки? — Только Ида могла позволить без какого-либо страха называть Рейес столь уменьшительно–ласкательно. Даже когда их дружба детства распалась.       — Меня всё устраивает. После тренировки предлагаю выпить чего-нибудь горячительного в честь нашего партнерства.       — Естественно.       Две волшебницы заключили договор спокойно, без каких-либо восклицаний и громких обещаний. Из Робертс вышла отличная наставница: рассудительная, с холодной головой и знающая простые но действенные приёмы. Забегая вперёд, можно с уверенностью сказать, что под её присмотром Морри стремительно станет добротным противником. До отменной дуэлянтки ей было отнюдь не близко, но с ней хотя бы начнут считаться. Так, на уроке ЗОТИ и Чар она отрабатывала базовые но практичные заклинания, которые могли бы пригодиться в бою, в Скрещенных палочках она исследовала разные боевые связки волшебников и пробовала сражаться в разных формациях, ну а индивидуально её тренировала мягкая и в то же время хищная ведьма-загадка Нерида. Лёд тронулся, прогресс был очевидным. Оставалось лишь отыскать собственный стиль ведения боя и тренироваться, тренироваться, тренироваться.       Достаточно скоро подошла и плановая отработка дуэльных заклинаний на уроке Защиты от Тёмных искусств, обязательная для всех студентов. Довольно простая и с большим ограничением на заклинания, она представляла из себя проверку знаний базы и реакции. Мудрая профессор Гекат, в прошлом невыразимка, выглядевшая намного старше своего возраста из-за печального происшествия на работе, вызывала по студенту с разных факультетов для поединков на скорость. Особенно Морри понравилось наблюдать за сражением плавной Нериды с огненным Леандером Пруэттом. Их схватка закончилась ничьей, когда те разлетелись по противоположным сторонам класса из-за взаимного «Депульсо».       — Гриндилоу! — кряхтя поднялась Робертс. Профессор всегда смягчала падения учеников, но не до конца — ведь если проигрыш не ощущается, то и не было стремления избежать его. — Ну, хотя бы я приземлилась всего лишь в стенку в отличие от Леандера — его поцелую со шкафом не позавидуешь. Ты уж извини, Морри, в следующий раз я постараюсь помягче с ним.       Сначала Крауч пропустила её замечание мимо ушей, пожав плечами, но потом смутилась.       — А почему это… — не успела она уточнить последнюю фразу Нериды, когда из головы вылетело окончание вопроса, ведь следующими на дуэльный помост поднимались Гектор Дженкинс и… Оминис Мракс.       Дождь упорно хлестал по окнам, когда Морри застенчиво отводила взгляд от парней. Ей было совершенно неинтересно смотреть, как Оминис сбрасывает мантию в руки верного Сэллоу. Как и наблюдать, как он расстёгивает запонки сначала на одной манжете, затем на другой, держа палочку в зубах. И она совершенно точно не уставится на него, когда он закатит рваными движениями накрахмаленные рукава белоснежной сорочки до локтей, являя кожу рук голодному взору Морриган. Казалось бы, это всего лишь предплечья.       «Так почему ты таращишься на них, как изголодавшая собака на кость?»       Оминис дышал мастерством. Волшебник источал стать и мрачную притягательность опасного оппонента, которые проглядывались в каждой детали: в строгой осанке, в отточенном до совершенства контроле движений, в изгибе напряжённой на готове вооружённой руки. Неловко проведя ладонью по шее, Морри неохотно перевела взгляд от гибкого тела на окно, к чёрным тучам, смущённая непрошенным волнением. Как оказалось, ей необязательно было смотреть на Оминиса — её разыгравшееся воображение впитывало звуки и транслировало во всех красках происходящее на дуэльном помосте. Настолько она успела изучить свою жертву, чтобы знать: вот Оминис сделал два уверенных шага, принял боевую стойку с гордо поднятой головой и расправленными плечами. Выжидающе застыл. Дразняще качнул палочкой с огоньком на конце, приглашая оппонента совершить первый удар — или же первую ошибку. Гектор повёлся на провокацию — и тут же заработал жалящую ответку, судя по последовавшему возмущённому восклику.       «Не смотри, не смотри!»       Морри сомкнула веки, пытаясь хоть как-то отвлечься, сконцентрироваться на звуках ливня, но её всё равно преследовало видение, с какой поразительной точностью Оминис отражает нападение обиженного Дженкинса, даже не видя противника, ориентируясь исключительно на звуки и интуицию. Как филигранно и стремительно он выписывает узоры контрзаклятий молниеносными движениями кисти.       Дождь шумел в ушах девушки, когда она побеждённо вернула затуманенный взор к арене. Именно тогда раздалось властное «Десцендо», и Гектора шибануло об пол один раз, затем второй — это разумная палочка Оминиса решила, что задиристому противнику мало, и добила его наверняка — проломив смягчающие чары Гекат. И Морри дрогнула вместе с побеждённым. Дважды.       Оминис удовлетворённо вздохнул, задержал дыхание в мечтательном раздумье. От него исходила аура леденящей надменности, точно он подумывал выпустить в Дженкинса ещё одно заклинание. Финальное. Удушающее.       И тогда проигравший ученик встретился с Морри затравленным взглядом в немой просьбе о помощи. Прямо как у неё, когда она переживала припадки под страхом Мракса.       — Стоп! — авторитетно провозгласила окончание поединка Дина Гекат. Одетая в небесно-голубое платье и вязаную шаль на броши с самоцветами, крепкая старушка подцепила Гектора за ворот пиджака и помогла подняться. Поставила его, отряхнула, удостоверилась, что он невредим. Профессор не стала строить драму из-за его неудачного падения; скорее философски подметила, мол, жизнь несправедлива, сынок, ещё успеет потрепать тебя. Будь благодарен, что смог подняться.       Только Морриган не видела всего этого. Она не видела и не слышала, как профессор сухо похвалила Оминиса и углубилась в разбор дуэли. Перед её взором застыл образ раскинувшегося на полу и побагровевшего гриффиндорца, судорожно хватающего воздух синеющим ртом.       «На его месте могла быть я, — прогремело в её голове, когда глаза застелила непрошенная мутная пелена, — это могла быть я».       Она всё ещё не моргала, тупо уставившись в одну точку. Рука Морри легла на щёку, пальцы принялись бездумно бороздить кожу сверху вниз до линии челюсти, ниже по шее. Сердце забыло, как биться нормально, отстукивая азбукой Морзе имя Оминиса по буквам.       Морриган не заметила, пробили ли колокола окончание урока. Не помнила, как вышла из кабинета, спустилась по лестницам и застыла на выходе перед завесой дождя.       Всего один шаг — и она стала частью промозглого весеннего дождя. В ушах зашумело. Сотни стылых ручейков приняли беглянку в свои объятия, пролезая под одежду, терзая её продрогшую гусиную кожу, обволакивая каждый изгиб, каждую ложбинку встревоженного девичьего тела. Влажные пряди волос прильнули к лицу липкой сетью, точно мокрой паутиной, застилая подрагивающие веки, похолодевшие губы и истерзанные ногтями щёки. Глаза заволокло горестным зельем из ледяного дождя и горючих слёз. Волшебница не могла видеть, дышать. Думать. Отяжелевшие от дождя слои одежды потянули за собой хрупкую фигуру вниз, к грязной сырой земле.       Лишь спустя мгновения под холодным потопом она ощутила каждой клеточкой пробуждающие импульсы, очнулась от лихорадочного сна с громким всхлипом. Из груди вырвались потужные, сиплые вздохи, глаза панически закрутились в глазницах, Морри не знала, куда бежать, где ей можно спрятаться от самой же себя.       Тогда, минутами ранее, она пережила откровение, но в чём оно заключалось, Крауч так и не смогла разобраться. И от этого слепого незнания ей стало страшно.

***

      Морриган очень старалась не разболеться, хотя порой ей казалось, что её температурило. Она не хотела пускать ситуацию на самотёк, и под этим слизеринка подразумевала не только здоровье. Она решила начать задавать себе сложные вопросы для понимания, нравится ли ей, куда идёт её охота на Мракса, или же нет.       «Хочу ли я продолжить?»       — Однозначно.       «Нужно ли мне что-то поменять, чтобы чувствовать себя спокойно?»       — Определённо.       Так, она выдвинула Оминису следующее предложение об изменении игровых правил:       «Отныне мы не можем использовать заклинания друг на друге».       Тот принял её условие, при этом ввёл своё:       «Отныне Фантом обязуется находиться в радиусе двадцати пяти метров от Знамения, если его задания подразумевают передвижение, в особенности — вне помещений».       Морриган тоже согласилась. И теперь их предыдущий договор:       - Знамение выбирает время и место игры;       - Фантом выбирает условия раунда;       - Если Знамение выполняет условие Фантома и ловит его — победа за первым;       - Если Знамение не выполняет условие Фантома и не ловит его — победа второго;       - В случае остальных комбинаций — ничья;       - В случае поимки Фантома Знамением последний получает возможность делать с первым всё что пожелается в течение установленного промежутка времени;       - Это время увеличивается вдвое в случае победы Знамения;       - Игра закончится, когда Фантом произнесёт любое слово или издаст громкий звук.       — пополнился двумя уточнениями.       Проигрывать не хотелось ни одному из них. Морриган ощущала себя под ударом, потому что с каждой встречей Мракс мог разведать о ней что-то новое. Чем больше времени они проводили вместе, тем больше подсказок Морриган оставляла о своей личности. Юбилей Смерти, скорее всего, переполошил его догадки, но когда Оминис соберётся с мыслями и трезво всё переосмыслит, то быстро вернётся к верной цепочке рассуждений, поэтому Морриган следовало пустить его по ложному следу.       Кто-то, увидев её новый набор книг из библиотеки, возможно, назовёт её параноидальной. Она же считала себя предусмотрительной. Её ставки были слишком высоки. Она не могла проколоться — не на счёте одной минуты.       «Я не допущу, чтобы меня поймали, как Гаррета за неудачными экспериментами. Не допущу и пренебрежения, как от Люкана, считающего, что мне не место в Скрещенных палочках. И тем более не позволю быть поверженной и сломленной, как Гектор после дуэли с Оминисом».       — Итак, что мы имеем, — склонилась Морри над пергаментом с планом, засев в бочке, в персональном убежище на кухне, попивая медовый эликсир для ускоренного восстановления голосовых связок, — Мракс однозначно знает, что Фантом — девушка. Нет смысла пытаться скрыть мой пол, да и глупо это. Помимо этого, довольно много наших встреч поначалу состоялись в гостиной нашего факультета. Опять же, за Фантомом может скрываться почётный гость Слизерина, но вероятность не на моей стороне. Над этим однозначно стоит поработать. Что ещё… Хм, также, исходя из случая на уроке Ронена, у него может иметься верная догадка, что я с его курса — хотя на наших совместных занятиях могли присутствовать и ученики помладше, исключения, которым разрешают посещать продвинутые занятия. Или же ученик помладше мог заранее подстроить ту посылку с ручкой. — Морри недовольно поёжила нос и поставила пометку на полях придумать способы запутать Мракса относительно её возраста и факультета. — Теперь… что меня больше всего выдаёт? — Девушка, задумавшись, почесала зудящий кончик носа, пару раз фыркнув, и тут же одёрнула себя. — Ответ очевиден: непроизвольные реакции. Вздохи, ахи, цыкания — я не одержу победу, покуда не научусь сдерживать их или маскировать. В общем и целом у меня получается быть скрытной, но если Оминис заполучит, скажем, всего лишь один мой волос, то без труда вычислит меня ритуалом обнаружения, что означает конец. Этот тыл я просто обязана прикрыть, даже не обсуждается.       По итогу мозгового штурма Морриган взялась за изучение вспомогательных чар. Первое — заклинание сойки-пересмешницы, временно и в случайном порядке подменяющее её собственный голос тембром тех, кого она уже слышала ранее. Интересно, как отреагирует Оминис, когда услышит себя же? Она была уверена, довольно потешно.       Далее Морриган углубилась в целительскую магию, вооружившись заклинанием по типу Акцио — только таким, которое притягивает обратно утерянные частицы её тела — будь то перхоть, срезанный ноготь или волос.       Как же жутко она выглядела, когда тренировалась на своей крови! Сначала капала ей в разных местах, затем таинственным шёпотом стягивала обратно в одну лужицу на кончике палочки и противно хихикала как злая ведьма. Заставшие за этой тренировкой студенты шугались от неё, приговаривая, что «Крауч, эта странная девочка, в очередной раз взялась за проклятия. На этот раз крови!».       Ну и в итоге своей кропотливой подготовки к предстоящему раунду Крауч завершила создание двух разных личностей: одной повседневной Морри, неуклюжей и шумной; другой — Фантома: тихой, незаметной, неуловимой. Она заготовила разную одежду, средства гигиены, продумала несхожие причёски. Подошла со всей ответственностью к намерению остаться нераскрытой.       Стоит ли говорить, что труды Крауч окупились сполна и Фантома ждала серия успехов? Но и Мракс, казалось, совершенно не расстраивался своим проигрышам. Наоборот, получал больше удовлетворения от более затейливого вызова. Отдельно Морри отмечала, что Оминис никогда не злился по-настоящему: сколько бы он ни был груб словесно, при физическом контакте всегда соблюдал деликатность. А когда новые правила были приведены в действие, заговорил свою палочку так, чтобы та не могла ненароком атаковать Фантома — и волшебница была рада этой мере предосторожности. Ведь кто хочет по случайности отхватить проклятие от Мракса, если неудачно напугает его?       Так они и сплетались в танце расчётливости и натиска в стенах древнего замка. Чего только стоили проникновения в разные гостиные по команде Морри, когда она укрывалась под Дезилюминационными чарами маскировки! Сначала Оминис щёлкал загадки бронзового орла Когтеврана, заставляя того почувствовать себя безмозглой курицей. Заговаривал несчастный портрет Полной дамы Гриффиндора до слёз — измученная женщина сбегала от надменного наследника Салазара в истерике, оставляя проход свободным. Ничего, ей понадобится ещё век для усиления самооценки, и она станет лучшей сторожевой картиной! А вот с бочками Пуффендуя Мракс не справился, и они одарили его щедрым душем из уксуса. Тогда Морриган сжалилась над несчастным парнем, от которого противно запахло кислыми яблоками, и помогла избавиться от обжигающего состава.       Ну как помогла — взбила в ведре мыльную пену и от души покрыла ей слизеринца, с большущим трудом сдерживая хохот. «Это было первое самое настоящее фиаско Знамения — ну как его не пожалеть?» — посмеивалась она про себя, пока Оминис покорно давался ей в руки, чтобы она нейтрализовала беспощадную кислоту, которая едва не попала ему в глаза. Проводя мыльной тряпицей по его щекам, которая оставляла за собой след из радужных пузырьков, Морриган не могла не замлеть. Оминис впервые показался ей каким-то домашним? Нежным? Беззащитным? Всеми теми вещами, которые шли вразрез его повседневному образу. И тем более образу Знамения, когда он ловил её и пресыщался своим призом.       Знамение успело познать Фантома до локтей, что она находила крайне скандальным. При этом он делал это не как высокородные волшебники, с благоговением или тонким искусством соблазнения. Нет, он прикасался к её рукам с примитивной грубостью повелителя. Но вот что удивительно: Оминис никогда не предпринимал что-либо новое в своё законное время, кроме как держал руку. И это… сбивало с толку? Удручало? А Морриган так нравилась идея наград и наказаний. Ведь как и в случае страховки на дуэлях ЗОТИ, когда наказания нейтральные, в них теряется толк, соответственно, игра перестаёт быть увлекательной.       Иными словами, от Крауч ускользало чувство азарта.       «Неужели я зря старалась с усердными подготовками?» — задавалась она о напрасности приложенных усилий, скучающе наблюдая за Мраксом за обедом, ковыряя вилкой потерявшее вкус рагу. Ей начинало казаться, будто он несерьёзно относится к их авантюре. Даже по отношению к несчастному Гектору — она видела и то больше проявленной Мраксом инициативы.       На выручку ей подоспел отнюдь-не-герой в зелёном плаще: развесёлый Себастьян занёс в Большой зал пучеглазую жабку, которая беспомощно дёргала лапками в воздухе. Он уселся за стол прямо с ней в руках, тем самым освободив себе место — большинство учеников отсели подальше от склизкого земноводного.       — Вот, Мракс, в продолжение нашего спора, я выловил мелкую пурпурную жабу!       — Что-то не припомню уговора, согласно которому ты поднесёшь «это» ко мне, — пренебрежительно выделил он местоимение, подчёркивая своё замешательство.       — Да забей, я крепко её держу. Короче, вот что я узнал: если эту жабку покормить, погладить, а затем надавить на щёчки, то с неё можно собрать бородавки, а они ого-го какие полезные! Любой тебе скажет.       — Допустим, ты прав. Но предлагаю избавить меня от сего манёвра, пока окончательно не перебил аппетит.       — Да ладно тебе! — отмахнулся Себастьян, пихнув подопытному существу в рот ложку с бульоном, — давай сюда свою руку, сейчас покажу, как это делается.       Оминис оставался непреклонным.       — Никогда не собирал ингредиенты с существ и не собираюсь пробовать.       — То есть ты скорее пренебрежёшь ценным ресурсом? — насупился Сэллоу отказу в поддержке его очередной затеи со стороны друга.       — Повторяю ещё раз, — Оминис отложил приборы, принимая отстранённую позу со скрещенными руками, — если я не располагаю какими-либо навыками, особенно по отношению к другому существу, то я не возьмусь за дело, покуда мне досконально не разъяснит процесс эксперт, в данном случае — учитель магозоологии. Расплата может дорогого мне стоить, и ты прекрасно осведомлён об этом. Я доступно объясняю?       Себастьян капризно поморщился и отвернулся, будто бы уступая. Как бы не так! Коварно усмехнувшись пришедшей в его взбалмошную голову идее, он стремительно выдернул руку Оминиса и водрузил на голову жабки, где удерживал вопреки судорожным потугам друга отбиться.       — За сим провозглашаю себя знатоком пурпурных жаб! — загоготал Себастьян, явно веселясь возникшей возне, в которой он одерживал победу.       Оминис заскрежетал зубами, не желая мириться с постыдным для его титула поражением. Но со временем он сдался под натиском Сэллоу. Мало того, проникся задабриванием земноводного. И вот, спустя минуту после окончания краткой схватки, мальчишки как не бывало беседовали о своём; подобревший Оминис даже забрал жабку себе и принялся подбрасывать её в воздух.       Вот только что один, что другой волшебник не заметили выражения восторга на лице пожирающей их взглядом ведьмы. Ведь за время их перепалки Морриган осенило: Мракс просто не знал, что ему с ней делать!       «Вот оно! Теперь его безынициативность легко объясняется: Оминис просто опасается оступиться и спугнуть Фантома по незнанию». И ежели Морри жаждала накала наказаний, что ж, она могла бы… научить его — как бы это по-мазохистски ни звучало. И тогда, в их следующую встречу, она осмелилась раздразнить Оминиса.       Погода переменилась, когда день клонился к концу и тёмно-серое небо залилось сливовым закатом. Отяжелевшие от скопившейся влаги штормовые тучи припали к земле. Морриган гордо зашла в кабинет для игры, который был полностью погружен в молочный туман чарами Мракса. Девушка с готовностью прошла в непроглядную пелену, позволив ей поглотить себя. Едва заметно улыбаясь, она расчётливо поддалась, обеспечив его победу. Незрячее чудовище вырвалось из клубов миража, победоносно вцепился в свою пленницу. Отсчёт минуты начался, самодовольный волшебник традиционно обхватил её ладонь своими и, как и ожидалось, замер.       Пятьдесят пять секунд…        Поняв, что он, как всегда, ничего больше не сделает, Морри положила вторую ладонь сверху. Сначала крепко сжала, затем грубо поскребла ногтем по его коже, заставив парня дёрнуться и переосмыслить ощущения.       Сорок восемь секунд…       Оминис разомкнул их руки, взял по одной в каждую и сплёл их пальцы, при этом водя большими пальцами вверх-вниз, карябая её кожу. Неплохо! Это был уже прогресс, но всё равно не то. Крауч хотелось, чтобы она пожалела о своём промахе. Нет, не так — ей хотелось, чтобы Знамение заставило её страдать.       Сорок одна секунда…       Фантом приближается лицом к сплетённым в замке пальцам и… сильно кусает за кончик его среднего. Всё произошло стремительно, она едва сомкнула и разомкнула зубы, облизнувшись, но этого оказалось достаточно. Рыкнув, Оминис стремительно скрестил запястья спесивого противника и закинул их ей за голову так, что девушке захотелось скулить от того, как натянулись её связки рук.       — Скажи слово, и всё прекратится.       Морри ничего не молвила, блаженно гадая, стоит ли ей пнуть его по щиколотке, чтобы подлить ещё больше масла в огонь.       Тридцать четыре секунды…       И тогда произошло то, чего Крауч совершенно не ожидала. Всё ещё удерживая руки девушки в захвате за её шеей, он порывисто притянул её на себя и прислонил лицом к своей груди, выбив воздух из лёгких. О, это был взрыв ощущений. Задыхаясь, Морриган прочувствовала его холодный аромат. Губы стёрлись о шершавую ткань жилетки, скула болезненно упёрлась в кость грудной клетки. А Оминис тем временем принялся сдавливать свои тиски, вдавливая её лицо в себя всё сильнее и сильнее. Мысли неслись со скоростью света, пока полностью не вылетели из головы. И в один момент Крауч осознала, что не может дышать. Девушка попыталась повернуть голову, но Мракс крепко её зафиксировал, вынуждая барахтаться на месте.       — Тебе нужно только подать голос, — напомнил он ей, прижимая к себе ещё крепче.        Морриган подумала, как легко это сильное объятие могло свернуть её шею, если бы она вдруг удумала сопротивляться. Что за сладкое удушье! Пальцы девушки растопырились в судороге, только чтобы вцепиться в лацканы его мантии до побеления костяшек. Она зарывалась в него, мяла его одежду, но не сопротивлялась. Никогда она не была столь близка с молодым человеком, никогда не прикасалась к нему столь интимно. Невиданные ощущения взорвались внутри ярким фейервеком, когда Знамение взяло её жизнь под тотальный контроль. Она утопала в нём — он заполнил её лёгкие, лишая воздуха. Но вместо того, чтобы кричать о пощаде, Морриган желала губить себя всё больше и больше.       Пленение закончилось быстрее, чем ей хотелось.       Оминис резко отстранился, мгновенно отпустив её так, что она едва не упала. Зашатавшись, Морриган еле успела схватиться за стол, а Мракс направился вон из комнаты. И только перед порогом он обернулся, чтобы одарить девушку улыбкой, полной глумливой надменности, будто он раскусил её.       Но Знамение и не подозревало, что Фантом точно так же улыбался ему в ответ.