Глава 3: далее, в Дориан
19 сентября 2023 г. в 21:18
Их путешествие верхом началось с Горс Велена. Поначалу это было немного неловко, ведь Тиссая узнала, что она намного слабее, чем ей казалось изначально. Она не могла сама сесть в седло и просила Йеннифэр о помощи. Это было оскорбительно и лицо Тиссаи горело от смущения. Йеннифэр, в редкие моменты сострадания, не упоминала это.
Она восприняла отказ Тиссаи от лечения намного серьезней.
Лошади были великолепными животными. Они были созданы для того, чтобы прежде всего, быть выносливыми. Лошадью Тиссаи была покладистая кобыла с ее блестящей шерстью, похожей на обсидиан. В свое время она ездила верхом на многих лошадях, но эта кобыла определенно была ее любимицей. С другой стороны, конь Йеннифэр был бронзовым жеребцом с огненным нравом, под стать своему всаднику. Казалось, у него было свое мнение, и Йеннифэр была раздражена его независимым характером.
Если бы Тиссая не была так хорошо воспитана, она бы посмеялась над бедственным положением Йеннифэр.
Прошло шесть часов с тех пор, как они отправились в путь. Бедра Тиссаи были натерты и кровоточили от верховой езды, и с каждым шагом кобылы ее тело словно пронзали кинжалом. Если Йеннифэр и испытывала те же неудобства, она не показывала этого. Она выглядела как мстительных дух, когда ехала впереди.
Было очень трогательно видеть, как это тяжелое испытание повлияло на Йеннифэр. Часть Тиссаи верила, что чародейка насмехалась бы над ней на протяжении большей части их совместного путешествия. Меньшая ее часть задавалась вопросом, давно ли Йеннифэр сдалась бы, проигнорировав состояние Тиссаи, когда это стало невыносимо.
Вместо этого Йеннифэр возглавляла это путешествие и выступала одновременно в качестве телохранителя и сиделки для Тиссаи. Она была жестокой хозяйкой по отношению к этим лошадям, делая лишь небольшие остановки во время их передвижения, но они, казалось, не возражали. Они паслись и пили, когда им предоставлялась такая возможность, и никогда не сбивались с шага. Преданность Йеннифэр Тиссае почти отвлекала ее от боли в груди.
Тиссая знала, что ее запасы Хаоса истощаются с каждым часом. Она практически чувствовала, как увядает. Ее тело казалось тяжелым и вялым, и каждый вдох давался с трудом.
Поэтому она решила найти способ скоротать время — поговорить.
Тиссая подвела свою кобылу поближе к Йеннифэр и жеребцу, на котором она ехала, пока они не пошли бок о бок. Йеннифэр сразу заметила это и взглянула на Тиссаю, ожидая неприятностей.
Вместо этого, она услышала, как Тиссая сказала:
— Я родилась в Аэдирне.
Она продолжала смотреть вперед. Сосны, окружавшие их тропинку, днем выглядели прелестно, и было бы неправильно не оценить их красоту за то короткое время, что у нее осталось.
— Что? — спросила немного сбитая с толку Йеннифэр.
— Земля, на которой я родилась, изменилась за эти годы. Знакомые лица и здания исчезли, а их место заняли новые. Иногда я задаюсь вопросом, что случилось с тем приютом. У меня никогда не хватало духу выяснить это, — сказала Тиссая.
Если это были ее последние дни на этой земле, она хотела, чтобы кто-нибудь знал о ней все это.
И Йеннифэр была первой, кого она выбрала.
— Ты… — Йеннифэр замолчала, прежде чем спросить: — Ты сирота?
— Я всегда была ей. Насколько я знаю, я была зачата в борделе пьяницей и шлюхой. Или я могла бы втайне быть пропавшей дочерью какой-нибудь благородной семьи, затерянной во времени. Будучи маленьким ребенком, я склонялась к последнему по очевидным причинам. Я почти не думаю об этом сейчас, — сказала Тиссая, находясь где-то далеко в своих мыслях и смотря в глаза Йеннифэр.
Воспоминания о ее детстве были как в тумане. Она помнила только фрагменты: блеск красного яблока, зажатого в крошечных ручках, звук деревянной трости, постукивающей по булыжнику, оглушительный рев толпы. Это было так много лет назад, но от этих фрагментов у Тиссаи все еще сводило желудок. Она прожила в этом приюте лишь малую часть своей жизни, но это оказалось ее фундаментом. Жизнь в бедности научила Тиссаю быть эгоистичной, в первую очередь защищать себя и беспокоиться о последствиях тогда, когда она была в безопасности.
Если бы она не украла это дурацкое яблоко, забрали бы ее в Аретузу? Она задавалась этим вопросом даже сейчас.
— Я всегда думала, что ты дочь какого-нибудь благородного придурка, — сказала Йеннифэр, и в ее голосе не было ни капли насмешки. — Откуда взялось де Врие?
Тиссая улыбнулась.
— От моей наставницы.
Йеннифэр ничего не ответила. Тиссая восприняла это как приглашение продолжить, сказав:
— Ректоресса до меня была еще более жестокой женщиной, чем я. Она была твердой сторонницей телесных наказаний. Спустя столько столетий я все еще чувствую боль, которую она причинила. Сможешь ли ты догадаться, за что она меня наказала в первый раз?
— Ложь? — Йеннифэр в ответ пожала плечами.
Тиссая позволила себе рассмеяться с такого сдержанного ответа.
— Не совсем. Я пыталась убить свою одноклассницу, — покачав головой, ответила она.
Йеннифэр расхохоталась.
— Чушь собачья.
— Я клянусь в этом. Она настроила меня враждебно к себе с начала учебного года, и после слишком большого количества комментариев по поводу моего происхождения, я пыталась поджечь ее. Используя магию, конечно, — сказала Тиссая, все еще с довольной ухмылкой на лице.
Если бы она закрыла глаза, то все еще чувствовала бы запах дыма, который еще долго держался на волосах той девушки после покушения на убийство. Хорошие времена.
Йеннифэр наблюдала за ней с трепетом и сказала:
— Я даже представив себе этого не могу.
— Я была очень похожа на тебя, когда была девочкой. Именно ректоресса превратила меня в ту женщину, которой я являюсь сегодня. Она научила меня сдерживать свои эмоции и отстраняться от них в определенные моменты. Это тысячи раз спасало мне жизнь, и я бы никогда не зашла так далеко без ее руководства, — сказала Тиссая, шмыгнув носом.
Она все еще скучала по своей старой наставнице. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз отдавала ей дань уважения? Слишком много, если она даже вспомнить не могла, когда ходила туда в последний раз. Если она доживет до конца этой недели, то обязательно посетит эту тайную рощу на островах Скеллиге. По крайней мере, она принесла бы свежие цветы.
Наступила пауза. Затем Йеннифэр спросила:
— А де Врие?
— Врие означает замораживать на ее родном языке. Одному богу известно, откуда она родом. Ребенком я могла поклясться, что она старше самого времени, — сказала Тиссая, покруженная в ностальгию.
— Где она сейчас? — спросила Йеннифэр.
Тиссая уставилась вдаль.
— Мертва.
Йеннифэр хмыкнула в ответ. Жеребец заржал под ней, и некоторое время они шли молча. Тиссая игнорировала ее прожигающий взгляд.
— Я взяла фамилию де Врие после ее смерти. Полагаю, это попытка почтить память павших, — тихо сказала она своей бывшей ученице.
Если бы они не шли так близко друг к другу, ее слова, возможно, не были бы услышаны. Смерть ее наставницы всегда была болезненным переживанием. Было трудно двигаться дальше после потери кого-то, кто был настолько неотъемлемой частью твоей собственной личности. В конце концов, та женщина, которой была Тиссая сегодня, была создана ее руками. После нескольких минут тишины Йеннифэр повернулась и увидев взгляд Тиссаи, почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
На ее лице было мягкое, почти ранимое выражение.
— Тебе идет, — сказала Йеннифэр.
Тиссая первой отвела взгляд, сглотнув.
— Спасибо.
И как раз в тот момент, когда Тиссая подумала, что еще мгновение и она погрязнет в своих эмоциях, Йеннифэр протянула руку и толкнула ее в плечо. Тиссая сердито посмотрела на нее.
Йеннифэр ухмыльнулась.
— Только не жди, что я начну называть себя Йеннифэр Свинка, когда ты умрешь. Я провожу черту.
Тиссая смеялась так сильно, что у нее заболела грудь. Она смеялась до тех пор, пока смех не перешел в кашель, и даже тогда было трудно остановиться. Йеннифэр наблюдала за ней, все еще с озорной улыбкой. Что за абсурдная мысль.
— Я бы никогда не попросила тебя об этом. Это имя принадлежит исключительно мне, — сказала Тиссая, улыбаясь.
Йеннифэр отвела взгляд с притворно надменным выражением лица.
— Я должна была знать, что ты сирота. Это твое собственническое отношение было первой подсказкой.
Собственническое? Возможно, это она о себе. Она выпустила бесчисленное множество учеников и позволила им процветать за пределами залов Аретузы, но эта упрямая девушка была ее единственным исключением. Тиссая, казалось, просто не могла ее отпустить. Конечно, она знала почему. Но эта причина никогда не будет иметь значения.
— Как скажешь, свинка.
Она едва увернулась от Йеннифэр, которая попыталась толкнуть ее в плечо. Вместо этого Тиссая заставила свою кобылу ехать быстрее и вскоре уже скакала галопом по тропинке, когда Йеннифэр крикнула ей вслед.
Тиссая могла скрыть то, что она чувствовала в тот момент. И она бы ухватилась за этой в свой самый тяжелый час. Это, несомненно, помогло бы ей справиться со всем.