Да бля, не учи меня жить. Не держи меня за дебила. Будешь лететь и считать этажи, Не будешь таким душнилой. Мне не нужно твоих замечательных знаний. Весь твой жизненный путь. В России так много заброшенных зданий, Хуй когда тебя там найдут. ЩЕНКИ – Не учи меня жить
Тишина... Давит на грудную клетку, мешает дышать. От неё начинает болеть сердце, голова, тело. Но... Он не знает, что сказать? Какие слова подобрать? Как сказать то, что думает? А может сказать то, что надо? Но, что надо? Он не знает... Тупо сидит за столом, молча. Он хочет сказать слово, хочет помочь, хочет закричать, заплакать! Но почему, почему не может...? Почему быть взрослым так сложно?! Почему так чертовски сложно быть* * *
Чёрт... Страшно опять облажаться... Ну теперь всё наладится, Юкичи ведь рядом! Он умный и добрый мальчик! Напрягает только взгляд молчащего Мори... – Ну, чего ещё нового? – довольный как кот наставник, смотрел улыбающимися глазами на кохая. – А, ну наверное... Вот, – парень приподнял кимоно, достав из под него золотую медаль. – Это было самое большое соревнование. И я получил первое место, – со смущением проговорил он. – Пф... – злобно смотревший до этого Огай, резко встал со стула и пошёл на выход. Сосэки увидев это крикнул ему в след: – Молодой человек, вернитесь! – но Мори не остановился, – Огай, я кому говорю! – зазвенела куртка, – Если ты сейчас же не вернёшься, но останешься без ужина! – Ну и чёрт с ним! Не голоден... – Дверь хлопнула и настала гробовая тишина. Ключи повернулись в замочной скважине, их бросили на тумбочку, ботинки громко сняли, швырнув их в угол прихожей. Мори широким шагом прошёл в кухню, а зайдя громко расставил на столе дорогое вино, парфюм, что наставник всегда хотел купить себе, но не делал это, так как не хотел тратиться и билеты в театр. – Это откуда... Где ты взял деньги? – А я... Устроился на подработку! – потерянным взглядом смотря то на наставника, то на Юкичи, Огай вновь почувствовал себя маленьким ребёнком, что нашкодил и не знает, что делать. Он хочет провалиться под землю, хочет расплакаться, но не может даже сдвинуться с места. – Я... Я тоже хороший сын... Пусть и не зарабатываю золотых медалей на соревнованиях, пусть и не такой спортивный, пусть и не стану самураем... Я тоже... – пока Нацумэ и Фукудзава в полном непонимании сидели, уставившись на Мори, тот несколько раз похлопал глазами, а осознав, что вырвалось у него изо рта, прижал невидимые ушки к голове, как можно скорее убежав в комнату. Немного посидев в полной тишине, Юкичи словно проснулся ото сна. – Спасибо большое, ужин был очень вкусный, если вы не против, я пожалуй пойду к нему... – Да, иди. Дверь в комнату тихо отворилась, Фукудзава прошёл к кровати, на которой сидел Огай, обхватив колени и присел рядом. – Ну и, что это было..? Очнувшись, Мори испуганно взглянул на друга, а увидев, что это не наставник, сел обратно, уткнувшись лицом в руки. – Ничего, – тишина давала отчётливо понять, что такого ответа недостаточно, – Ты думаешь, что обычными золотыми медалями, какими-то глупыми достижениями можешь вернуть то время, что мы были одни? Ты пропустил мой день рождения, хотя это не так важно, – не заметив недовольного взгляда он продолжил, – день рождения сэнсэя! Новый год! Ты это пропустил! Тебя столько не было! Ты бросил нас! Меня... А ведь прекрасно знал о том, что у меня нет других друзей... Но нет! Надо было постоянно говорить о своём Фукучи! А про меня ни слова, ни вопроса... Может я в это время сильно болел... Ну, конечно, всем было плевать, на то, как там Огай, интереснее ведь рассказать про то как Оочи не везёт на любовном фронте! О том как он напился перед важным экзаменом, о том как успешно списал, пусть это и не достойно истинного самурая! – А ты разве болел?.. – Слишком зацепившись за невзначай сказанную фразу, вопросил Юкичи. – Хуже, Юкичи, хуже. Но ты уже не узнаешь этого. – Но пойми, Фукучи действительно.. – начал было говорить парень, как вдруг его прервали. – Фукучи то, Фукучи сё! Да скажи честно, ты влюбился в него, да?! Втюрился же, не ври! – Нет, что ты, Огай... – А, ну наконец-то! Прошёл целый вечер прежде чем ты назвал меня по имени! О, Ками, за, что мне такое счастье было даровано! – шуточно крикнул в потолок Мори, вдруг резко развернувшись к Фукудзаве, и произнёс со всей злостью, что была у него, – Ненавижу тебя! И Фукучи твоего тоже ненавижу! Больше жизни! Вскочив с кровати, Огай пошёл обратно на кухню, на нём не было лица, а по щеке, кажется, скатилась одинокая слеза, однако этого Юкичи больше не видел. – Наставник, простите, пожалуйста, за то, что я сегодня устроил. Если вы не против, можно я позову Хаксли в гости, на ночёвку? – Да, да, конечно, можно... – На самом деле стоило бы преподать Мори урок, наказать обоих и примирить, но зная как непросто его мальчику сейчас, он всё же решил разрешить, пусть и против своих желаний, пусть и против своих принципов... – Спасибо вам большое. – Огай совершенно не был готов услышать положительный ответ, он уже ожидал очередного спора, криков, даже того, что он сам убежит к Олдосу, но вот согласие... Мори даже сначала не поверил собственным ушам. С чего бы вдруг такая доброта..? Выйдя в холл, он достал телефон, быстро набирая номер друга. Уже меньше чем через десять минут, в дверь позвонили. Хаксли был в новой джинсовке, в руке были любимое вино и сыр Мори. – Привет! Здравствуйте, Нацумэ-сан. – Незаметно для всех присутствующих, по спине Сосэки побежали мурашки. Эта джинсовка... – Здравствуй, Олдос-кун... Прости, сегодня не поговорим, я уже ухожу, неважно себя чувствую... – он врал. Хорошо он себя чувствовал. Но это вино, эта одежда... Он может не удержать свой поганый язык вовремя... – Ох, вот как... Хорошо, доброй ночи вам. Мы постараемся не шуметь. Он кивнул головой и удалился. Чертовски вовремя! Иначе, никто бы не понял его идиотской улыбки, появившейся, стоило ему закрыть дверь в комнату. Нацумэ, идиот! Ты совсем одурел?! Вино давит на черепушку?! Фукудзава вышел в прихожую. Этот парень... Олдос, кажется... Выглядит не плохим. И всё равно, Огай был каким-то слишком радостным рядом с ним. Грудь сдавило странное чувство. А в голове появилась приятная картинка, как Хаксли уходит и ему моментально становится лучше. Не понятно, что с ним... Такое чувство, словно он вовсе не хочет делиться Мори. Но он же не вещь, чтобы им делиться! Но чертовски не хочется... Есть желание, чтобы он был только его, только рядом с ним, ни с кем посторонним не общался. Максимум с теми кто в глазах самого Юкичи, проигрывают ему. Но не с этим... Превосходящим его в некоторых отношениях человеком. Странное ощущение... Вроде хочется как ребёнку расплакаться, запсиховать, не отдавать любимую игрушку. А вроде хочется свернуть горы, лишь бы доказать, что он лучше этого человека. Доказать не Огаю, нет, ему это не надо, доказать самому себе. Просто, чтобы потушить враждебное пламя в груди. – Приятно познакомиться, Олдос-кун, я Фукудзава. – он улыбнулся, протянув руку... Через силу, через злость... Эти чувства не должны взять верх над ним! Над самураем! Но, чёрт, как хочется... – О! Фукудзава Юкичи?! Премного наслышан! Очень приятно познакомиться! – Олдос пожал руку, искренне улыбаясь. На удивление, Фукудзава должен был почувствовать расслабление, но он почему-то лишь сильнее напрягся, значительно больше разозлившись. Словно парень был таким хорошим и радостным ему на зло, лишь бы вывести на негативные эмоции. Что у него невероятно хорошо получалось! Разговаривая с Хаксли, Юкичи злился всё больше. Ну конечно! Он же просто идеальный! Пишет книги, образованный, изучает Французский, знает Английский, меломан, вкус касаемо девушек отличается от вкуса Мори, однако уже несколько лет холост и не собирается ни с кем встречаться... Ну, конечно, Огай с ним общается и дружит! А может он влюбился...? Сердце пропустило удар, а от злости не осталось ни следа. В момент, почему-то стало ужасно плохо и тошно, его начало тянуть в***
Юкичи сидел на полу, медитируя. Тишина, спокойствие, благодать... Воздух чистый и приятный. Наставник куда-то ушёл, но это не так важно... Огай был в своей комнате, читал. Он был мелкой, раздражающей занозой. Порой он был милым мальчиком, но чаще его хотелось задушить. Вроде уже семь лет, а всё равно иногда ведёт себя, подобно пятилетнему, мозгами же ближе к новорождённому. А вот он в этом возрасте уже был гораздо лучше! Убирался, мыл пол, посуду за собой и наставником, сладости не выпрашивал, никогда не орал! Агх... Бесит... И чем он только приглянулся Нацумэ-сану? Даже не известно есть ли у него способность. А вот физическая подготовка ниже некуда! Он даже не хочет быть самураем, идиот. С кухни раздался шум. Фукудзава зажмурил глаза. Ни отвлекаться, ни отвлекаться. Он уже взрослый. Взрослые не обращают внимания на дураков. Шум повторился. Не выдержав, он вскочил на ноги. Может взрослые и не обращают внимания на дураков, но они наказывают непослушных детей! Это он уяснил навсегда. Наставник буквально вбил в него эту истину. Огай стоял на стуле и куда-то тянулся. Вазочка с фруктами...? Это вроде не плохо. Хотя бы не сладости. Но заметив три шкурки от бананов, у Юкичи словно вскипела кровь. Идиот! У него же аллергия! – Огай! – мальчик услышав неожиданный вскрик испугался, он вздрогнул, стул перевернулся, а он упал на пол. Раздражённый взгляд аметистовых глаз блеснул. – Ты дурак, так пугать? – Это я хотел спросить у тебя! С ума сошёл бананы есть?! Помереть хочешь?! – он не мог удержаться, крича. Бананы были (лишь отчасти) предлогом. Он просто хотел наконец наказать этого наглого мальчишку! – Что? О чём ты? Это не я. – А кто ещё?! Нацумэ-сан ушёл давным-давно! Я после завтрака не заходил на кухню! Мальчик в ответ только закатил глаза, показав язык. Это стало последней каплей для старшего. Он быстро подошёл к Мори, дав ему подзатыльник. – Язык будешь другим показывать! Я старше! Попрошу немного уважения! – Уважения заслуживают умные люди! И ты в этот список не входишь! – Огай ответно ударил Фукудзаву. Стоит ли говорить о том, как сильно Юкичи в этот момент возненавидел всё поганое существование этого заносчивого мальчишки. В голове не осталось ни одной мысли, кроме того как ударить сильнее. Выбить из него всю дурь. А желательно вообще выгнать из этого дома... Он никогда не собирался делить наставника, никогда не хотел "младшего брата" или какого то напарника. Он работал и будет работать в одиночестве! Ему не нужен друг! Не нужен противник! Он и так сильнее и имеет предмет для поддержания в лице Нацумэ-сана! В тот день помимо того, что их наказал сенсей, помимо разбитых коленок и кулаков, у Мори появилась огромная шишка, а нос Фукудзавы был сломан. Тем не менее каждый решил для себя, что он победил...***
– Отвали. Это вообще не твой дом. Ты даже здесь не живёшь. – Огай! – Хаксли слегка прикрикнул на него. Но Фукудзава не сказал ни слова. Закусил щёку изнутри и печально улыбнулся. Он понимающе кивнул и ушёл. Пожалуй это был первый раз, когда он не начал ссориться с Мори при оскорблении. Первый раз за всю их жизнь... Так странно. Но только всё затихло как Огай выпалил: – Планы меняются. Помогай собирать вещи и наркоту... Завтра днём нас уже здесь не будет. – Ты куда собрался? – Куда угодно. Здесь душно. Олдос ничего не ответил. Да и не нужны тут слова... Надо лишь молиться. Молиться, чтоб от его закидонов у Нацумэ-сана инфаркта раньше времени не было. Он лишь молча наблюдал, как Мори вытряхивал из рюкзака весь хлам, болезненно улыбаясь. И всё же, Хаксли не знал как избавиться от этого мерзкого тянущего чувства внутри. Чувства зависти и тошнотворной укоризненности. Он тоже хочет... Хочет такую семью как у Огая... Почему он это не ценит?! Почему..? Олдос бы готов срывать голос -в безмолвном крике-, но не может даже открыть рот. Надо лишь вдохнуть. Вдохнуть и закрыть глаза. Закрыть глаза иУёбищный тихий шепот Расскажет мне как жить красиво, Но весь твой бесценный жизненный опыт Это просто история ссылкивых сливов. Не нужен мне никакой совет, Не лезь, если тебя не просили. Ты знаешь сколько трупов в Неве До сих пор не всплыли.