***
— «Тупой и вялодушный дурень, мямлю, Как ротозей, своей же правде чуждый, И ничего сказать не в силах; даже За короля, чья жизнь и достоянье Так гнусно сгублены. Или я трус? Кто скажет мне: «подлец»? Пробьет башку? Клок вырвав бороды, швырнет в лицо? Потянет за нос? Ложь забьет мне в глотку До самых легких? Кто желает первый? Ха!» — Больше, больше эмоций! Как ты слово «подлец» произносишь?! — Том уже час читал монолог Гамлета перед Гарри и Фаром, а Гарри всё сильнее вживался в роль то ли учителя литературы, то ли в актёра. — Там надо с безысходностью читать! Альфард тихо посмеивался, глядя на это представление. Однако оно определённо приносило пользу — Том, и без того выделявшийся четкой речью от остальных первокурсников, спустя пару недель репетиций стал говорить более глубоким голосом, правильно ставить ударения и не проглатывать слова. Фар прямо заслушивался, когда Том принимался пересказывать прочитанные книги. Риддл обещал вырасти в успешного и харизматичного оратора, а на Слизерине (да и в других местах) таких любят. Главное — красиво говорить, а остальное уже так, мелочи.***
Общаться со слизеринцами Тому удавалось всё лучше и лучше. Некоторые даже стали верить, что он на самом деле чистокровный. Вот, например, такой разговор случился между Томом и подругой Вальбурги (которая, к тому же, была её троюродной сестрой), третьекурсницей Лукрецией Блэк: — Милый Томми! А не расскажешь ли мне, — тут она кокетливо захлопала своими длинными ресницами, — что такого нашёл в тебе Альфи? Носится с тобой, будто бы ты потомок древнего рода, — Лукреция прикрыла рот рукой и захихикала. Том же, помолчав пару секунд, выдал то, чего Лукреция совершенно не ожидала. — А если и так? — со спокойной улыбкой сказал Том. Глаза Риддла, заметила Лукреция, были такие красные-красные, такие яркие, немного даже пугающие. И смотрит он прямо в её глаза, и улыбается так, будто видит всю её душу насквозь. А еще у него такие высокие скулы, четкий подбородок… Что ж, аристократ? В таком случае, скрывает это? — Ах! Точно! — Лукреция резко повернулась и, позабыв все правила этикета, убежала от Тома не попрощавшись. Том лишь ухмыльнулся ей вслед. Пойдут сплетни, а ему именно это и нужно. Пока он точно не знает, кто его родители — в Хогвартсе тоже никто не должен этого знать.***
— Тоом! Читаешь? О чем сегодня? — они с Гарри снова договорились встретиться в библиотеке, и Том, по обыкновению пришедший раньше, уже успел взять себе новую книгу. — «История Магической Британии». Правда, маги удивительно мало помнят о своих министрах, — Том усмехнулся. — Зато здесь много написано о старых родах! Я думаю, я же могу быть членом одного из них? — глаза Тома загорелись. Он уже бросил затею найти волшебный род с фамилией Риддл и теперь просматривал информацию о старых, скрывающихся и исчезнувших родах, надеясь, что принадлежит одному из них. Фамилию Поттер они, кстати, нашли довольно быстро, но был ли он родственником нынешним Поттерам? Все таки, не стоит забывать, что Гарри родился не в этом времени. — Хах, всё возможно. Мы не узнаем точно, пока не попадём в Гринготтс, помнишь? Нам надо пройти проверку крови, — Гарри стоял у ближайшего книжного стеллажа, спиной к Тому, и не видел, как тот грустно покачал головой. — Всегда приятно помечтать о лучшем, Гарри.***
В октябре погода уже не радовала солнечными лучами и теплом. Вечно шли дожди, было пасмурно. Дорогу к озеру размыло, повсюду виднелись глубокие лужи. Рассмотреть Запретный лес было нельзя из-за плотного тумана, окружившего его. В заброшенном классе было холодно, и мальчикам пришлось надеть зимние мантии, чтобы хоть как-то поддерживать тепло. Ни свечей, ни факелов тут не было, свет шел лишь от большого окна. Гарри сидел на ближайшей к двери парте и плотнее кутался в мантию, наблюдая за Томом. — Sfera Lumen! Colorum! –Том взмахнул палочкой как плетью — вверх и вниз. В воздухе перед ним появилась голубоватая сфера, которая мигом осветила весь класс. Вторым заклинанием Том поменял цвет сферы на оранжевый — свет стал теплым и приятным. Гарри достал из сумки «Историю Хогвартса». Он читал ее отрывками, как и Том, и сегодня ему попался довольно интересный — «Секретные помещения Хогвартса». Хогвартс был старинным замком, поэтому, естественно, без секретных комнат в нем не обошлось. Кухня, так, зал для дуэлей, ого! Комната для…ммм…для хранения игрушечных утят для ванны? Серьёзно? Допустим. Ага, дальше идёт Выручай-комната. О? — Том! — Гарри вскрикнул так внезапно, что Том испугался и выронил палочку. — Нам срочно нужно в одно место! — Гарри соскочил с парты и, схватит Тома за руку, потянул за собой. — Куда мы идём, Гарри? — в недоумении спросил Риддл. — Увидишь! Гарри бежал быстро-быстро, так что до места добрались очень скоро (хотя это был восьмой этаж! Как они с третьего этажа пришли на восьмой за пару минут? Том был в недоумении). Темный коридор, статуи, странная картина — чудоковатый волшебник учит троллей танцевать балет. А тролли в розовых балетных пачках! Такая картина может послужить хорошим ориентиром. Пока Том рассматривал картину, Гарри уже третий раз шёл мимо невзрачной стены. Что это, Гарри сошёл с ума? Или раскрывает секреты Хогвартса? Оказалось, второе. В стене внезапно появилась деревянная дверь. Вроде бы и обычная, но выглядела она так уютно… — Том, чего стоишь? Пойдём, внутри все объясню, — Гарри потянул Тома за руку. Отворилась дверь, и перед ними показалась комната, такая теплая на вид, что Тому показалось, будто он вернулся в лето. — Это что? — спросил он, округлив глаза. — Это наше убежище! — с довольным видом сказал Гарри. Это место действительно было убежищем — защищённое, так как, похоже, никто о нем не знал, уютное — в этой, вроде бы маленькой комнате, были и мягкие кресла, и пушистые ковры, и огромная кровать, телпая — комнату согревал камин, в котором тихо потрескивали дрова. Том счастливо вздохнул и, озорно посмотрев на Гарри, с разбегу прыгнул на кровать. О! Она оказалась ещё мягче и удобнее, чем выглядела. Гарри со смехом присоединился к нему. — Нравится? В «Истории Хогвартса» вычитал, — с улыбкой прошептал Гарри. — Нравится, — Том положил голову на плечо Гарри. — Мне наконец-то тепло.***
Приближался их первый праздник в Хогвартсе, Хэллоуин. Это было заметно по приподнятому настроению обитателей замка — кто ходил по школе, превратив свою обычную черную шляпу в веселую шляпу с рисунком из тыкв, кто пел песни посвященные празднику, иногда тихо, а иногда и во весь голос, а кто просто ходил и улыбался. Учителя стали давать задания чуть реже, видя, что рабочего настроения у ребят всё меньше и меньше. Хогвартс потихоньку украшали. В темных углах появилась паутина, на которой сидели будто живые пауки, то тут, то там стояли целые кучи тыкв с вырезанными мордашками, а кое-где можно было даже найти кости. Замок, словно чувствуя предпраздничное возбуждение, нагнетал обстановку — темнее стало в коридорах, из стен на зазевавшихся школьников внезапно падали кирпичи, а рыцарские доспехи загадочно скрипели. Тому пару раз показалось, что он видел летучих мышей. Главные же коридоры, кабинеты и залы, наоборот, старались осветить как можно сильнее. На каждой полке, нише, выемке стояли свечи разных цветов и размеров, с разными запахами. В одной комнате пахло дождём. Осенней, серой, тяжелой грозой, во время которой хочется поглубже спрятаться в плед. В другой комнате пахло горячим кофе с корицей, который греет руки и немножко душу. В кабинете Дамблдора пахло теперь осенними листьями, сухими, крошащимися. Здесь дело было не в свечках — профессор собирал и расставлял букеты из листьев по всему классу. В гостиной Гриффиндора витал аромат ванили и мёда, а в слизеринской гостиной – влаги и страниц старых учебников. В Большом зале сильно пахло тыквами, но украшений не было. Кажется, директор хотел украсить его лишь перед самым праздничным ужином. Гарри проникся общим настроением и предложил Берни, Лерою и Фергусу украсить их комнату. Мальчики сразу же согласились. Лерой, оказывается, раньше ходил в художественную школу и отлично рисовал. Их комната, в результате его стараний, обзавелась несколькими красочными плакатами — чёрные коты, призраки и ожившие тыквы смотрели на ребят со всех сторон. Берни смастерил гирлянду из листьев, и по его просьбе старшекурсники зачаровали её на нерушимость. Фергус — он разрешил звать себя Фером, — быстро вырезал лица у тыкв. Гарри же…принес к ним в комнату случайно найденного вороненка. Он, конечно, украшением не был, но отлично влился в их красно-оранжево-черно-золотую комнату. Называть его решили Пиратом, так как его правый глаз был абсолютно белым и, по всей видимости, не видел. Теперь именно он служил им будильником — ровно в шесть утра начинал каркать, выпрашивая еду. Слизеринцы, которые по какой-то причине терпеть не могли красный цвет (и все его оттенки), старались украсить свои комнаты предметами других цветов. Преобладали свечи из белого воска, паутина и наколдованные призраки. Том, которому Гарри торжественно вручил маленькую тыкву с забавной рожицей, выделялся из всех других слизеринцев. Теперь на его тумбочке стоял маленький кусочек Гриффиндора. Наконец пришло время идти на праздничный ужин. На удивление, в этот раз Гарри ждал Тома у дверей Большого зала, а не наоборот. Только тот появился в коридоре, выходящем из подземелий, Гарри подбежал к нему. — Том, Том! Давай скорее, из зала так вкусно пахнет! Пахло и правда заманчиво — и мясом, и овощами, и выпечкой…ммм! Прям слюнки текут! А как это будет выглядеть… — Вау! — у Гарри отвисла челюсть. — Все так вкусно выглядит! Том, давай, увидимся ещё. Приятного аппетита, я голодный! Том смотрел вслед убегающему Гарри и тихо посмеивался. Милый голодный Гарри совсем не обратил внимания на то, как украшен зал. Летающие смеющиеся тыквы, парящие в воздухе свечи и чёрные летучие мыши не привлекли его взор. На стенах висели оранжевые гобелены, расшитые черной нитью, а потолок в большом зале почему-то показывал северное сияние. В общем, вид открывался чудесный, как и, следовало признать, вкус блюд. О, этот пирог с патокой… А после пира Гарри и Тома ждала Выручай-комната, теплое одеяло и мягкая кровать. Их дом.