Сомнамбулизм, так же
известный как лунатизм.
Совершение человеком
каких-либо действий,
находясь в состоянии сна;
совершаемые действия
свойственны обычным.
Вторая
со шрамами на запястьях после сна
В стороне лопается воздушный шарик и Хёнджин подпрыгивает на месте, для собственного успокоения перекрестившись после полученного мини-инфаркта. — А я говорил, что это плохая идея, — фыркает Хван, отбиваясь от ещё одного цветастого атрибута праздника, который ему в тихую бросил Минхо. Чанбин смеётся, но всё же помогает отодвинуть праздничные шары в сторону, чтобы Ли не вздумал с их помощью совершить на младшего покушение. Прошёл год. Сегодня день рождения Хёнджина и Со очень надеется проснуться утром от новости, что он и Хван — соулмейты. Пускай звучит подобное, как фантастика, но вера в чудо отказывалась умирать. Минхо, глядя на задумчивое лицо друга, только недовольно фыркает. Он успел поцапаться с Чанбином на фоне его переживаний: доказывая, что надеяться совершенно не на что и пора бы уже перестать ждать у моря погоды, на что оказывается послан в пешее эротическое. Не то, чтобы это сильно задело Со. Лишь слегка стукнуло кувалдой по и так страдающему сердцу. Празднование затеяно на поздний вечер: Хёнджин хотел повеселиться, уснуть и проснуться счастливым. Ничего из плана они не упустили. Веселились, вспоминая истории школьных времён или раннего детства, когда только познакомились друг с другом. Чанбин откапывает в телефоне старую фотографию Минхо: у него грязные коленки, а на щеке ссадина, потому что несколько дней назад он улетел с велосипеда прямиком в кювет. Хёнджин, на следующий день рождения старшего, обещает принести её в рамке вместо торта и подарка. Когда время подбирается к двенадцати веселье постепенно стихает. Хван всё чаще поглядывает на часы, зависая в раздумьях, не пытается скрыть радостной улыбки. Чанбин старательно давит такую же улыбку в ответ, игнорирует красноречивые взгляды Минхо. Первым подарок вручает Минхо. Запакованный в несколько слоёв цветастой бумаги, выглядит несуразно и совсем не внушает доверия. Именинник поглядывает на него с нескрываемым подозрением, но всё же принимает. Чанбин вручает конверт, хитро улыбается, утягивая друга в крепкие объятья. — С днём рождения, Хёнджин. — Я напишу, как только проснусь, — шепчет в ответ Хван. Дорога до дома проходит в тишине. Минхо не пытается разузнать о чувствах Чанбина, не лезет с поддержкой или сочувствием. Со благодарен за приятное молчание как никогда. Ему не хочется думать о Хёнджине, потому что это неизбежно приведёт к одному — страданиям. Утром Чанбин просыпается из-за потока сообщений: телефон под подушкой вибрирует получше дорогущих вибраторов. Взяв мобильный в руки, он тут же жалеет, что вообще проснулся. Восторг, который испытывает младший, отлично чувствуется через каждое слово. В конце тирады Хван предлагает встретиться. Старший, скрепя сердцем, соглашается. Хоть и понимает, что ничего, касательно себя, он не услышит. Хёнджин при встрече светится ярче солнца, рассказывает о сне в таких красках, будто это и не сон вовсе. По описанию их сны — небо и земля, что расстраивает ещё сильнее. Хван рассказывает о высоких зданиях, ярком солнце, безграничном море и нескончаемом парке, который наполняется людьми, как только день приближается к завершению. В увиденном окружении Хёнджин не узнает Корею, но отчётливо запоминает множество вывесок на английском. Чанбин вновь улыбается. Расспрашивает о возможных памятниках или указателях, но уточнить место из сна всё равно не получается. Со старается искренне радоваться, понимая, насколько этот день важен для друга. Но, с каждым услышанным словом, внутри звеня, обрывается крохотная надежда. — И что дальше? — интересуется Чанбин, ковыряя носком кроссовка землю. — Буду искать, — уверенно отвечает Хёнджин. — Рано или поздно увижу соулмейта, остаётся только ждать. — Но ты ведь не знаешь, когда будет следующий сон. Между ними может пройти несколько лет. Хван задумчиво кивает. Барабанит пальцами по скамейке, пока его глаза не округляются. — Хён, — бормочет он, — форум. Помнишь, ещё в средней школе, я рассказывал о сайте, через который многие ищут соулмейтов. Он всё ещё работает, может быть, кто-то узнает в описании свой город, и я окажусь на шаг ближе. — Отличная мысль, — кисло давит Чанбин, — а если я напишу о своих снах, ко мне вломится полиция в поисках наркотиков? Хёнджин тут же мрачнеет, глядит чуть виновато и Со прикусывает щёку изнутри. — Прости, — выдают они одновременно и младший слабо улыбается. — В любом случае, ты можешь попытаться. Оставь подробности в стороне и, может быть, найдётся кто-то с такими же странностями. — Ух ты, клуб уродцев, — невесело посмеивается Чанбин, старательно игнорируя жалостливый взгляд младшего. Смириться с тем, что он и Хёнджин не родственные души, оказывается не так просто. Всё ещё. Вернувшись домой, Со всё же заходит на упомянутый сайт. Он полнится разделами, сообщениями на множестве языков и фотографиями. Запасшись чаем, Чанбин исследует самое важное — чужие описания снов. Спустя несколько часов глаза начинают болеть, плечи затекают, но это ни к чему не приводит: никаких похожих ситуаций или зацепок. Но сдаваться так просто не хочется. Курсор зависает на кнопке публикации собственного поста. Чанбин закусывает губу, руки сами тянутся к телефону. Исключи подробности — сказал Хёнджин и Со опускает руки на клавиатуру.. ⋅ ˚̣- : ✧ : — ⭒ ⊹ ⭒ — : ✧ : -˚̣⋅ .
Чанбин опирается спиной о колонну у входа в корпус, утыкается взглядом в телефон. На рабочем столе красуются часы с датой — шестое октября. Самое начало учебного года. — Скоро он там? — ворчит Минхо, присаживаясь у этой же колонны. — Не знаю, — Со открывает мессенджер, чтобы перепроверить диалог, — он ничего не писал. Ли обречённо вздыхает. Хёнджин поступил в тот же университет, но на факультет современных искусств. По расписанию пары заканчиваются в одно время, только у Хвана, помимо занятий, проводится собрания для первокурсников, на котором он и задерживается. Нудное ожидание заканчивается спустя примерно семь минут: блондин материализуется словно из неоткуда, набрасываясь на Чанбина с объятиями. — Неужели, — тихо выдыхает Минхо, поднимаясь со своего места. Отлипнув от Со, Хван внезапно обнимает и Ли. Из-за удивлённого лица которого становится смешно. — Я на такое не подписывался, — бурчит старший, когда Хёнджин его наконец отпускает. — Да ладно, мог бы порадоваться, что я по тебе тоже соскучился. «Тоже», сказанное младшим, от чего-то очень греет душу Со. — Как учёба? — спрашивает Чанбин, спускаясь со ступенек, двигаясь дальше по тротуару к выходу со двора университета. — Чудесно! Я ожидал, что преподаватели окажутся жухлыми дедами с железобетонными установками, но все оказалось ровно наоборот, — расплывшись в довольной улыбке, начинает Хёнджин. — О, а ещё! Среди первокурсников уже есть двое соулмейтов, одному из которых нет восемнадцати! — Потрясающе, — бурчит Минхо, на что Хван закатывает глаза. — Они с вокального отделения. Я хочу с ними познакомиться. — Нет. — Да, хён, — хитро щурится младший, смотря на Ли, — и вы мне поможете. Старший поворачивается на Хёнджина, смотрит так, будто тот только что убил его хомячка, всем видом показывая, что он в этой затее участвовать не собирается. Чанбин же молча готовится разнимать этих двоих, когда потасовка только начнётся. — В контракте нашей дружбы мелким шрифтом было указано, что я обязан участвовать во всех авантюрах, которые придут тебе на ум или что? Минхо резко останавливается посреди тротуара, заставляя остальных сделать то же самое, переводит просящий помощи взгляд на Со. — Это написано в первом предложении жирным шрифтом. Возможно, тебе уже пора прикупить очки, — Хван упирает руки в бока и тоже смотрит на молчащего Чанбина. — Почему бы и нет, — пожимает плечами он, сдаваясь. — Не думаю, что нам как-то повредит общение с другими людьми. Ли сокрушённо вздыхает, а Хёнджин вновь оживляется. — Отлично! Тогда подыграйте мне завтра. Это всё, что требуется. — Последнее адресовано только Минхо.. ⋅ ˚̣- : ✧ : — ⭒ ⊹ ⭒ — : ✧ : -˚̣⋅ .
— Кажется, тебе придётся открыть словарь, — мерзенько хихикает Чанбин. — Цитирую: передай хёну, что нужно улыбаться и быть дружелюбным. Минхо на услышанное закатывает глаза, тянет уголки губ в стороны, обнажая передние зубы. Со давит смех между губ. — Почему я вообще должен присутствовать на параде клоунов? — Потому что Хёнджин — твой друг. А поддерживать друга в его стремлениях — один из пунктов в списке «стань лучшей версией себя». — Кто бы предупредил, что худшие дни наступят, когда мы окажемся в одном университете. Я-то наивно считал: худшее — вы как парочка. Со с улыбкой дожёвывает овощи и так же мило продолжает: — Вот видишь? Я терплю такие шутки, потому что ты — мой лучший друг, а не потому, что на идиотов бессмысленно злиться. — Ничего себе. А я думал, что всего лишь единственный, кто знает о твоих увядающих чувствах. Оба снова шакалят друг на друга лица, доедая несчастный обед, размазанный по тарелкам. Не желая признавать, что будущая встреча взаправду кажется малопривлекательной. Хёнджина видно издалека: он маячит светлой макушкой в толпе, радостно размахивает руками и смеётся через каждое слово. Чанбин закусывает щёку изнутри, но улыбка всё равно получается донельзя мягкой и робкой. Минхо мрачнеет на глазах и получив под столом удар по коленке, злобно скукоживается, потирая ушибленное место. — Знакомься, — начинает Хван, — справа налево: Со Чанбин второй курс с музыкального; Ли Минхо третий курс с танцевального. А это Ян Чонин, о котором я рассказывал. — Приятно познакомиться, — кивает Чанбин. — Ага, а ты кто? — паясничает Минхо, вновь получая удар по колену. — Садись, — кивает Хёнджин на свободное место, привычно игнорируя Ли и его довольный кроличий оскал. Неловкая тишина разбавляется гулом голосов, звоном посуды и редкими возгласами за соседним столом. — Хёнджин о тебе много говорил, — принимает вторую попытку Чанбин. Минхо охотно подхватывает: — Ага, о неземной удаче, если точней. Хоть имя не забыл — уже хорошо. Хван кидает умоляющие взгляды на Со, но дальше ударов Чанбин заходить не рискнёт. Демонстративно чуть бьёт по плечу и Чонин смеётся. Очаровательно легко и по-детски, обнажая зубы и лисьи глаза с блёстками восторга. — Ничего страшного. Я привык к такой реакции. Чанбин заметно расслабляется, а вот Минхо позиции сдавать не собирается. — Удивительно. Расскажи, как Хёнджин не замучил тебя до смерти? В средней школе, на протяжении полугода, он каждый день ходил в библиотеку. Жаль, что не читать книги: лез с расспросами к практиканту, который встретил соулмейта ещё до совершеннолетия. Бедняге пришлось уволиться, чтобы это прекратилось. — Уволился, потому что у него была грыжа, — цедит Хёнджин. — Из-за стресса появилась, наверное. Чонин вновь смеётся. Понимание смешивается с мягкой улыбкой на угловатом лице. — Вы именно такие, какими вас описал хён. — Лучшие? — Минхо трагично прикладывает ладонь ко лбу. Закатывает глаза и полушёпотом продолжает: — Нет, не говори, знаю. Лучшие и он таких друзей недостоин. Поэтому, наконец, нашёл себе компанию под стать, и я его больше рядом с собой не увижу? Ли, довольный выданной драмой, с улыбкой принимается за еду. Хёнджин напротив терпеливо закипает, кидая недружелюбные взгляды на старшего. — А где… Сынмин, верно? — Обычно он пропускает обед, поэтому пошёл за кофе. — Они знают друг друга с детства, — гордо вставляет Хёнджин, будто сам приложил руку к созданию долголетнего союза. — С детского сада, — улыбаясь, поправляет Чонин. — Познакомились совершенно случайно: наши родители всегда приходили самыми последними, нам оставалось только начать общаться. — И ты младше на год? — Ян охотно кивает. — Да, как жаль-то будет, если твой соулмейт не этот Минсын, — улюлюкает Минхо, нарочно коверкая имя. Чанбин, видя, как позеленел Хёнджин, всё же встревает: — Да ладно тебе. — И уже тише просит: — Пожалуйста, хотя бы десять минут. Соулмейты, проживающие в одном городе — редкость. Поэтому встретить его до восемнадцатилетия — то же самое, как выиграть в лотерею. Многие журналы и телепрограммы обожают слезливые сюжеты о парах с разных уголков света. Но ещё лучше продавались редкие случаи как у Чонина. Прожить рядом всю осознанную жизнь, привязаться, чтобы потом полюбить. — Всё нормально, — уверяет Ян. — Но я верю Сынмину, и он не тот, кто врёт ради собственной выгоды. Мы знакомы с детского сада, вместе выступали на спектаклях, наши родители дружат примерного с того же времени. Недоверчивый и иногда странный, но на самом деле очень добрый и поддерживающий. Это из-за него я занимаюсь вокалом, как и многими другими вещами. Общение с остальными ощущается не так, как с Сынмином. Не смейтесь, но иногда кажется, что я уже любил его, когда мы увиделись впервые. Чанбин не замечает, как уголки губ чуть приподнимаются. У него тоже был и есть такой человек, только вот им не повезло так сильно. Со поглядывает на Минхо, тот, с отсутствующим видом, продолжает ковыряться в уже остывших овощах. Хёнджин смотрит на Чанбина, поджав губы и из-за его взгляда по спине ползут мурашки. — Хёнджин, я же просил. Мы не зверьки в клетках. — Рядом со столом возникает недовольный парень с двумя стаканчиками кофе в руках. Поглядев на Минхо и Чанбина, он произносит ещё настойчивей: — Постарайтесь не трепаться об услышанном на каждом углу. — Квантовая физика поинтересней будет, чем ваши примитивные отношения, — выплёвывает Минхо, выдавая едкую улыбочку. — Вот и займись ей. В библиотеке как раз есть отличный учебник, но ты его вряд ли заметил, ведь он рядом с разделом этики и манер. Глаза Ли чуть округляются. Под сдавленное хихиканье Чанбина Чонин всё же уходит. Вместо прощания успевая извиниться. — Да что с тобой сегодня? — взрывается Хёнджин. — Почему нельзя просто быть вежливым? Я хочу с ними подружиться. — Конечно хочешь: упустить из рук такой редкий экземпляр соулмейтов с детства — большая ошибка. Что ещё в твоём коллекционном списке? Подружиться с тем, кто потерял соулмейта сразу же после встречи? — Да хватит вам, — встревает Чанбин. — Чонин милый. Наивный, если не увидел в твоих шутках ничего странного. Узнают, что слухи о них — на самом деле правда, то проходу не дадут, вот Сынмин и злится. — Он, наверное, изначально был против этих разговоров, но Хёнджин хорошо постарался, — вновь ёрничает Минхо, получая в ответ ещё один злой взгляд от Хвана. Возобновившиеся пререкания Чанбин не слушает. Оглядывает кафетерий с привычного места. Теперь, когда позади год под штампом «первокурсник», среди бушующей толпы легко удаётся выделить свежую кровь. Неугомонные и громкие, будто не у них через пару лет из-за слова «дедлайн» начнёт дёргаться глаз. Среди новичков Со натыкается на знакомое лицо — третьекурсника, которого изредка замечал вместе с Минхо. Младшие столпились напротив него кучкой, расписывались в каких-то бумажках и с важным видом кивали. Взгляд останавливается на парне в ярко-жёлтом худи, он бумажками не заинтересован. Повиснув на локте третьекурсника, демонстративно тычет в его бок указательным пальцем и что-то приговаривает. Аккуратный нос, тёмные волосы, нещадно исколотые уши, в которых теперь множество колечек. Под глазами ещё недостаточно тёмные к опасному круги, которые так ярко контрастируют с живой улыбкой и заразительным смехом. — Эй, — окликает Чанбин друзей, — а кто это? В жёлтой толстовке. Ожесточённая словесная баталия на время прекращается и взгляды теперь направлены на шумную компанию. — Кажется, первокурсник, — неуверенно тянет Хёнджин. — Это Феликс. — Бормочет Ли, чем заслуживает порцию удивления. — Что? Он тоже с танцевального. У нас проводили несколько совместных занятий, а его подгруппа отлично себя показала, вот и запомнил. — Понято, почему я его впервые вижу: танцевальное отделение в другом корпусе. — Оно и ясно почему, — качает головой Чанбин. — С одной стороны вечный запах красок и растворителя; а с другой раздевалки, в которых будто бы консервируют атомную бомбу из умершей в прошлом веке рыбы. Вот вас и раскидали по разным углам. — У нас не воняет! — раздаётся двугласное и Со смеётся, вновь возвращая взгляд к Феликсу. — Хоть в чём-то вы солидарны. — Выглядит счастливым, — комментирует Хёнджин, вглядываясь в толпу подобно Со. Чанбин сам объяснить не может, чем конкретно первокурсник привлекает внимание. Яркая толстовка на несколько размеров больше, резинки от капюшона завязаны по центру в морской узел. На правом плече болтается рюкзак, который периодически соскальзывает, но неосознанно остаётся пойманным в самый последний момент. — Он отличный парень, — тихо соглашается Минхо. — Вроде бы, переехал в Корею несколько лет назад. Некоторые знают его ещё с летних тренировок, которые проводил университет. Феликс тогда вызывался в помощники по каждому делу, наверняка домой приходил за полночь, поэтому остался на хорошем счету. — И правда, — так же тихо бормочет Со. Не признаётся вслух, что чем-то Феликс напомнил Хёнджина. Может быть, потому что так же выделяется из толпы ярким пятном. Может быть, потому что такой же громкий и суетливый. Не признаётся, что думает о своём соулмейте каждый вечер и если бы мог выбирать, то обязательно загадал кого-то такого: живого, радостного, настоящего. Яркого настолько, что темнота в мыслях наконец отступит. Кого-то как Хёнджин. К которому всё ещё предательски тянет. — Чанбин? — зовёт Минхо, — пошли, чего завис.