131 г. от З.Э.
День прибытия в Королевскую Гавань кронпринцессы Висеньи Веларион.
У Эйгона разрывается голова. Он не понимает,где он, не помнит, сколько накануне выпил, помнит только слова отца, ударившие по вискам как обухом: «ты станешь мужем Висенье Веларион» Вот так с порога. Не объяснив, не подготовив. Станешь мужем, чьим-то мужем. Нет, ладно, не чьим-то-с таким раскладом он бы смирился куда охотнее, пусть и скрепя сердце, но вот с участью мужа старшей дочери ненавистной каждой клеточкой тела шлюхи-сестры хочется только распрощаться ( и плевать, что на самом деле это не совсем так. Мать не зря выучила его, кто друг а кто враг,пусть выдуманные, пусть больно признавать в ней врага, пусть шрам на ладони каждый раз твердит иное-он будет держать браваду, и виновата в этом не только мать, но и сама Висенья. Да, так определённо легче). И с жизнью распрощаться хочется тоже-кажется, вчера он активно пытался сделать именно это, заливая в себя пинту за пинтой, бокал за бокалом, сорт за сортом. Выпил настолько много, что,кажется, у него и не встал вовсе, и девка, что получала от него золотые чаще обычного,пыталась скрыть собственное отвращение от этого простого факта сладкими словами и нежными касаниями то по груди, то по ребрам, то по мягкой плоти. Она жалась своими прелестями к нему со всем возможным рвением, но в ответ получила лишь отмашку и пару монет в манжету едва ли прикрывающего тело одеяния, что безобразной тряпкой валялось на полу все те сорок минут, которые она пыталась разбудить того самого принца, что с чувством втрахивал её во все поверхности уединенной комнаты все несколько их встреч до. Но её, видимо, и это устроило-поклонившись почти до несуразного низко под его пьяный смешок, натянув на себя пеньуар ,шлюха скрылась за тонкими дверьми, оставив его один на один с мыслями и только начатой бутылкой вина. В таком темпе его жизнь продолжалась уже две недели как, разбавлялся один и тот же сценарий либо близкой к адекватной эрекцией, либо криками королевы-матери и деда-десницы о его возмутительно неподобающем для принца поведении. И так можно было существовать, действительно можно было! В течении попойки он пару раз даже забывал ,к своему счастью, из-за чего вообще её начал, и боже, дни этого блаженного забытья были такими чудесными, что он желал продлить эти двадцать четыре жалких часа на сотни и сотни, из которых сложилась бы его жизнь. И ведь сегодняшний день обещал быть таким же — полным темноволосых смуглых дорниек, обласкивающих его со всех сторон,и сладкого золотого. Но он только обещал, а не всё обещанное приходит к тебе в руки по одному лишь зову — именно об этом думал полусонный Таргариен, шарясь руками по мокрой спине и стуча зубами от накатившего холода- его паршивец-брат вылил кувшин с похолодевшей за ночь водой ему точно за шиворот. — седьмое пекло, Эймонд! Какого чёрта?! — ты дважды богохульник за последние десять секунд, братец, идешь на рекорд— фыркнул вышеупомянутый, с выражением крайнего отвращения на лице подхватывая с резной тумбы его, Эйгона, кубок и принюхиваясь. Острые черты исказились в негодовании, и последнее спасительное средство от раскалывающейся головы красным всполохом выплеснулось в настежь открытое окно. — да хоть десять! — не найдя варианта лучше, чем просто стянуть через голову мокрую до нитки ткань,прорычал старший принц, с хлопком отбрасывая вещицу на пол, благо не в ту часть, где стелили теплые ковры, которые марать нельзя, ведь это «подарок -какого-то-там-важного-семеро-знают-его-имя-лорда-прямиком-с-севера-прояви-уважение-Эйгон». –кто пустил тебя сюда? Брат смотрит на него так, будто точно знает, что именно этот взгляд Эйгону претит больше всех остальных-снисходительно-осуждающе, приправляя это всё немым риторическим вопросом а-ля «ты действительно идиот?» — стража, полагаю –губа его скашивается в попытке усмешки, руки, сложенные на груди,стучат по кожаному плащу для полетов. — от тебя несет драконом, отойди — приказывает-просит-молит принц, выставляя вперед руку, словно пытаясь оградить себя от тошнотворного запаха. Трезветь так стремительно- отвратительно,хотя бы потому,что его от всего мутит -любой запах ,кроме собственного,слишком резок, и рецепторы стремятся впитать его, чтобы без зазрения совести Эйгон всё же мог загадить эти чертовы ковры с этого чертового Севера — стоп, почему…почему в такую рань от тебя несет драконом? Почему в такую рань ты вообще явился? По потемневшему -единственному уже пять лет как- глазу брата он понял, что рулит в нужном направлении. В том самом, где его корабль накренится на самых острых скалах. — наконец ты начинаешь задавать нормальные вопросы — одноглазый принц выглядит теперь в большей степени устало, чем раздраженно, особенно когда трет кончиками пальцев переносицу, щурясь — сестра со своими выродками скоро причалит. Мать отправила меня к тебе, чтобы я помог тебе протрезветь и…попросил слуг приготовить ванну. Эймонд морщится то ли от отвратительного запаха в самих покоях, то ли от понимания, что на него навешивают роль няньки великовозрастного идиота лет с тринадцати точно, и противиться этому он не может, ведь приказ отдала его королева. Эйгон цепенеет. Чувствует, как наливаются свинцом мышцы, как тело сковывает. Как подступают к похолодевшим конечностям мелкие судороги, а горло давят слова невысказанного вопроса, царапая, как осколки стекла. Ощущение, что если он не задаст его — они искромсают гортань…и выиграют для него хоть немного времени для того,чтобы побыть в ожидании, отсрочить. «неизбежное. Они уже близки к городу, достаточно близки, ты можешь даже не спрашивать ничего-все случится и без твоих слов, как всегда случалось до этого» — она…? — всё же решается он, отворачиваясь, чтобы младшенький не видел позорно перекошенной физиономии, склоняясь поближе к ночному горшку. — с ними — кивает Эймонд сам себе и морщится пуще прежнего-звуки до него доносятся крайне пренеприятные, заставляя вооружиться предусмотрительно принесенным дополнительно графином. Эйгона всё-таки вырвало, слава семерым -не на ковры.***
То же время, на подлёте в королевскую Гавань.
Сильные крылья плавными движениями рассекали воздух, поднимая их так высоко, что корабли её семьи начали казаться точками на голубом полотне моря. –sȳz, Raegon, sīr sȳz — едва касаясь защищёнными перчатками руками чешуи прошептала девушка, когда её мальчик наконец выровнялся, не набирая ни высоты, ни скорости, вторя полностью желаниям своей всадницы. Где-то позади вопросительно ревет Караксес, заставляя Веларион едва заметно улыбнуться и качнуть головой -без поддержки семьи она едва могла бы сносить эту поездку так спокойно. Однако сейчас желание предаться мыслям в одиночестве было сильнее, чем желание вновь увидеть ободряющие жесты, взгляды и улыбки Таргариена– ivestragon zirȳla bona jaeli naejot sagon hēnkirī, rūs — проворковала, вновь оглаживая чувствительное местечко у самых поводьев. Рейгон вначале проворковал что-то от удовольствия, потом открыл пасть, заполняя пространство своим громким рыком. Их с Деймоном традиция-чем пытаться докричаться друг до друга сквозь шум ветра,они предпочитают общаться через тех,кто точно друг-друга услышит ,даже в самую страшную непогоду. В ответ ,спустя всего несколько секунд ,прозвучал одобрительный вой Караксеса, и тот, ведомый одним из сильнейших всадников,начал медленно идти на снижение. Висенья искренне восхищалась заслугами и умениями своего нового отца, и от этого еще сильнее гордилась тем, что среди братьев именно её он выбрал для того, чтобы обучать. Те долго роптали на его решение, считали его поспешным, даже лили в уши Таргариену сладкую патоку о том, что Лейнор уже брался за их обучение и они знают сравнительно больше сестры. Враньё - ведь Деймон сам оплачивал её мастера над оружием, отбывшего на родину всего три года назад. Враньё - ведь Лейнор сыновей обучал шутя, предпочитая компанию иных юнош. Но даже так -эти речи заставляли Висенью плотно сжимать бескровные губы, будучи очередным напоминанием о том, что её родному отцу, Лейнору Велариону до родной дочери чаще чем хотелось не было никакого дела. Деймон же и после этих слов остался непреклонен, заявив, что Рейгон- самый крупный из их драконов,и только его Караксес будет воспринимать как равного себе,и позволит обучить его всадницу. От этих воспоминаний,как и тогда, много лун назад, на лице заиграла довольная улыбка-еë малыш действительно был крупнейшим из своего выводка, а бесконечные полёты хозяйки и своевременное отлучение от Королевской Гавани с её Драконьим Логовом и цепями позволяли ему уже сейчас медленно, но верно догонять по размерам материнскую Сиракс. Словно почувствовав тепло гордости, что разливалось в груди восседающей в седле принцессы ,дракон довольно заурчал, начиная мягко вилять меж облаков, вызывая у наездницы тихое ойканье и нежный смех. «проснулась она абсолютно разбитой. Братья и сестры ещё лежали,кто как, переплетаясь руками и ногами, когда она, стараясь ни одного не разбудить ,медленно пробиралась между ними, ступая босыми ногами по теплому каменному полу. В купальне, что примыкала к основной комнате покоев ,она наспех обмылась ледяной водой, дрожа и радуясь, что та помогла окончательно избавиться от оков ночного короля ,и натянула на себя брюки из мягкой черной кожи, закрепив брошью с геральдикой Таргариенов красный дублет поверх льняной свободной рубахи. Замок медленно пробуждался. Гвардейцы, что стояли у её покоев,с лёгкой благодарственной усмешкой приняли от неё кувшин с прохладной водой и внемлели со всем вниманием которое удалось наскрести в ранние часы просьбе не будить пока младших. То тут, то там ползли с тазами и кубками слуги, тихо переговариваясь меж собой ,кланяясь ей так же заторможено, озаряясь улыбками, когда легкие поклоны возвращались к ним с почтением, какого не ожидаешь от августейших особ нигде, кроме фамильного замка Таргариенов. Висенья глубоко вдыхала ещё прохладный после отступления сумерек воздух и понимала, что не может надышаться-понимала, что всё будет совсем иначе, когда она переберется в Королевскую Гавань с её чопорностью, сплетнями и вонью. И из-за этого тепло дома-настоящего дома-приходилось впитывать губкой, чтобы хотя бы оно согревало её холодными ночами. Вот Гертруда — нянька Эйгона с тихим «доброе утро, принцесса» прошелестела юбками в сторону детской, вот септа, что обучала её всё это время морщинисто улыбнулась, склоняя в почтительном приветствии голову. Вот мясник Роберт пронесся по коридору с тихими ругательствами, даже не обратив внимания на то, что чуть не сбил Веларион с ног. Вот фрейлины матери осторожно несут кувшины с водой к её комнатам, на вопрос о её и здравии и пробуждении отвечая положительно,с искренними улыбками-слуги здесь любили отраду королевства так же, как любили и всю её семью ,от мала до велика, а всё от того,что матушка с самого детства учила их любить в ответ любого человека, но больше всего того, кто верой и правдой служит тебе долгие лета. Ноги сами принесли её на одну из террас — наблюдать рассвет, скользящий медленно лучами по ещё темной воде отсюда было воистину одним из величайших удовольствий на памяти юной Висеньи. Опираясь локтями о каменное ограждение,она закрыла глаза, в очередной раз за этот день вбирая в легкие как можно больше чистого морского воздуха, улыбаясь блаженно, почти так, как на молитвах Деве. Внезапно расслабленных рук коснулось что-то холодное, заставляя резко распахнуть глаза. Деймон стоял в нескольких шагах напротив, склонив на бок голову, приподнимая уголки тонких губ. В ладонях его, обтянутых кожей покоились такие же перчатки для полетов, глаза, явно не подернутые дымкой недавно прерванного сна задорно искрили, однако же не забывая дарить тепло, обласкивая им девушку с ног до головы. Не желая нарушать молчания, но явно понимая намерения отчима,Висенья благодарно сжала перчатки, после натягивая их на руки,и зашагала следом за ним к выходу, сохраняя почтительное расстояние. До открытой местности, что была близ замка и могла бы спокойно принять в свои объятия сразу двух крупных драконов шли так же молча, голося лишь для того, чтобы привлечь к себе своих любимцев. Рейгон и Караксес прибыли вместе, успевшие за луны совместных тренировок подружиться и срывая с губ своих всадников смешки-младший дракон ,как и принцесса всего минутами ранее ,держался от сородича чуть поодаль, приземляясь только следом за ним. В полете они не спешили. Обменивались понятными друг для друга жестами, летали меж розовых пышных облаков, стараясь застать врасплох. Рейгон даже решился хотя бы попытаться сыграть с величавым Караксесом в перегонки, но тот лишь деланно раздраженно фыркнул, выпуская слабую струйку пламени, вторя своему усмехающемуся всаднику. Путь им предстоял длинный, как минимум пару часов, но Веларион не волновалась -небеса и раскаленное природной силой тело под ногами, казалось, делали её всесильной, свободной от любых человеческих страхов и сомнений. — славная погода — всё же решил обратится к ней Деймон, правда ,лишь тогда, когда они прибыли на пункт назначения -небольшой ,ничем и никем не населенный клочок земли, островок, каких по морю было разбросано десятки, если не сотни. — воистину, утро действительно выдалось погожим. Только матушка…она не будет волноваться? Сегодня мы забрались достаточно далеко — поглаживая Рейгона по спине и прошептав тихое «лети»,Висенья обернулась. — не беспокойся, дитя, я её предупредил — отчим, уже успевший отпустить своего дракона,смотрел на неё странно, не так,как обычно. Будто хотел ,но не решался что-то сказать, и это было очень на него непохоже, ведь обычно он вываливал разом всё, что думал-прямолинейности на это с лихвой хватало. Всего пару неуверенных деймоновских движений- и принцесса находится в его руках. Обнимает крепко, сжимая плащ цепкими пальцами, утыкается носом куда-то под ключицу, вдыхая глубоко запах-дракона, пепла и стали. Запах, что плотно ассоциировался с безопасностью. — всё в порядке, я рядом — крепкие ладони уверенно оглаживают дрожащие в рыданиях плечи, проходятся по растрепанным нечесаным волосам, прижимают к себе крепче за лопатки. Душа или то, что от нее осталось ,не на месте -слезы дочерей и жены он выносит с трудом огромнейшим, старается не доводить до них всеми способами, лишь бы не шаталось в картинке мира что-то важное, что-то, что гранитом должно стоять, столпом держать его личность, только вот не может с того самого момента, как он словил первую лукавую усмешку Рейниры, с того самого момента, как совсем крошечная Висенья вверила ему первый звонкий поцелуй в щетинистую щеку — тише, тише… — я не…не хочу, я не вынесу этого. Смрада, сплетен, его… Деймон, я боюсь сломаться и не справиться, и что же со всеми нами будет тогда? Она шептала лихорадочно, задыхаясь от собственных всхлипов, хваталась как утопающая за его плечи, одежды ,и в особенности руки, когда те мягко отстранили её заплаканное лицо, обхватив щеки, стирая ещё не высохшие дорожки жгучих слез. — ты справишься — всю свою уверенность, всё спокойствие, что шаталось ,как детская качель всё то время, что он знал о помолвке,он вложил в эту простую, крамольную фразу — ты-дракон, Висенья. Ты-Таргариен, гордость нашего дома, наследница своей матери, всадница — пурпурные глаза с каждым новым, верно подобранным словом всё больше светлели — ты не позволишь им тебя сломать. Хайтауэры лишь кучка змей, в твоих силах их сжечь, ты слышишь? — да, отец… — шепчет надсаженно, не отводя от него взора. Отцом она звала его так редко, что каждый раз отпечатывался в памяти яркой вспышкой. Прижимая мягкую девичью щеку вновь к своей груди, чувствуя под руками восстанавливающийся ритм сердца и дыхания ,порочный принц выдохнул неслышно, произнося совсем шепотом: — что мы говорим богу смерти, принцесса? — не сегодня. » В пути они были уже без малого две трети светового дня к тому моменту, как Королевская гавань показалась на горизонте неровной тенью башен. Дыхание со свистом вырвалось из груди, дракон недовольно заворчал, когда, в попытках устроиться поудобнее,она задела ботинком край чешуйки. — gīda, gīda…vaoreznuni – руки, вспотевшие в мгновение ,покрепче ухватились за поводья — Iksan sepār mirrī worried — Рейгон дернулся под ней, будто выражая недовольство от того, что всадница соврала ему. И,действительно-«немного» было явно не тем словом. Казалось, что рубаха душит, а ремни защитной экипировки перетягивают слишком сильно. Но нужно мужаться -пред Хайтауэрами, что захватили замок деда, словно серая хворь ,она не должна показывать, как страшится, иначе всё потеряно. Как сказала матушка -эти люди ожидают лишь одного слова, действия, одного неправильного, недостаточно уверенного выдоха, и вот ты уже лежишь на полу, сжираемый их грязными ртами, что желают лишь сплетен и свежей крови. Круг над королевской гаванью стал обязательным-за то время, что она облетала земли, в которых теперь приговорена коротать остаток жизни ,её мать и братья успели высадиться на берег. Следом за ними шли несколько преданных черным гвардейцев, что тащили в руках сундуки с её приданным и вещами,да пара служанок, жадно оглядывающих знамена дорна на корабельных парусах- даже с такой высоты принцессе казалось, словно она видит жаждущие, сверкающие взгляды женщин, явно наслышанных о кружевах, украшениях и сладостях вольных городов. Висенья их терпеть не могла- ни один кусок, соблазняющий взгляд,на празднествах в горло не лез. Когда с высадкой родичей было покончено и они,все как один ,уселись в темнеющую на улочках королевскую карету ,она наконец дала Рейгону команду снижаться в сторону драконьего логова. Тот ,если и протестовал, то едва заметно, поджимая лапки -так, чтобы принцесса этого не увидела. Но она чувствовала -вторым своим сердцем, что билось рядом с собственным с того самого момента, как маленькая, угольно-черная головка проклюнулась сквозь плотную как гранит скорлупу,и ещё беззубая пасть раскрылась в попытке издать первый воинственный рев-теперь и её малышу предстоит жить в оковах королевства, и он этому рад не больше, чем своему заточению рада она сама. Уже сейчас предвещает девушка завывания зверя, оторванного от сородичей- Вермакса, Караксеса, Сиракс и совсем юных спутников младших братьев. Выросший в полетах и просторах небесных дракон едва ли сможет примириться с участью узника небольших для исполинского тела каменных клеток, и Веларион оставалось лишь молиться семерым, чтобы тот от стресса не перестал есть и не утратил тот блеск в прищурых светлых глазах, что так нравился наезднице. На холме Рейнис её уже встречали драконоблюстители и Деймон, что одним взмахом руки успокоил бушующего из-за цепей Караксеса. Все как один облаченные в форму, от которой в глазах рябило ,мужчины перекинулись с ней парой фраз, не зная, с какой стороны подступиться к норовистому новоприбывшему и выспрашивая ответы на все свои вопросы одним лишь взглядом у порочного принца и его падчерицы. Рейгон брыкался, не позволял приказывать себе другим и рычал, низко склонив голову на каждого, кто посмел приблизиться к нему,пока Висенья не спрыгнула на землю. После же с ним стало немного проще. — jikagon, Reagon — видя, что мужи и юноши не до конца справляются со своими обязанностями, а Деймон банально заждался,всё же приказала Сенья, делая взгляд нарочито строгим. Добрый друг посмотрел на неё, не скрывая удивления ,и его в момент стало так безумно жаль, что пришлось смягчиться, лишь бы не вступать в бой с самой собой-силы ей ещё ой как пригодятся — Kesan return hae aderī hae kostan, — блюстители стояли на расстоянии, почтительно склонив головы. Уважали они не её статус, это было видно в их взглядах -уважали они её кровь, позволяющую делить на двоих с драконом таинство священной связи — jorrāelagon, yn syt sir emilā naejot rȳbagon naejot these people se jikagon lēda zirȳ. Зверь тяжело выдохнул, выпуская легкое пламя изо рта, явно недовольный ответом, и, махнув крылом, чтобы напоследок хорошенько напугать блюстителей ,двинулся за самым старшим из них — этот почитаемый, уже покрытый морщинками муж, кажется, учил её мать управляться с Сиракс, когда та была совсем ещё крошкой. Кинув последний печальный взгляд на своего пусть и не кровного, но ребёнка,Веларион вздохнула, погружаясь в заботливо доставленную к логову карету, не отказываясь от помощи Таргариена-дорога явно утомила её. — нас будут ожидать? — спросила, даже не стремясь вновь окинуть взглядом город за окошками кареты. — будут, но, думаю, без особого удовольствия -всё же ,ты невеста,и должна была прибыть вместе с матерью. — и оставить Рейгона на драконьем камне? Я скорее оторву себе руки. — тогда пусть ожидают — Деймон хмыкнул, явно довольный ответом, так же откидываясь на мягкую спинку и закрывая глаза, указывая этим,что разговор окончен,как минимум ,до прибытия в замок. Унылые пейзажи далеко не самой приглядной как город столицы сменялись один на другой на протяжении двадцати с лишним минут -верхом они бы добрались куда скорее, но матушка почти потребовала, чтобы Висенья хотя бы раз повела себя как леди -порадовала деда-короля и показала суке-королеве,какое золото та получает в обмен на мир. У главных дверей замка их встречал лишь лорд-десница и главнокомандующий королевской гвардии. Первый едва заметно сморщился, завидев на ней экипировку, второй почтительно склонил голову. — Ваше Высочество принцесса Висенья — Отто, к удовольствию девушки выглядел так, словно ему в суп подложили трухи — принц Деймон — тут он всё-таки вынужден был склонить голову-как бы высоко он не поднялся, как бы сильно не хотел -они были важнее лишь по праву рождения, и этим всё сказано — ваша жена, принцесса Рейнира ,посоветовала не ждать Вас, так что,думаю, Вы сможете встретиться со своим семейством за званым ужином. — ужином? — насмешливо выгнул бровь Таргариен, хмыкая. — верно, король хочет лично поздравить жениха и невесту с помолвкой, вы имеете что-то против? — ни в коем случае — и пусть говорил Таргариен одно, на лице его было вполне явно написано отношение к предстоящему мероприятию-от такого немого представления Висенья едва не позволила вырваться смешку из собственной груди, успев вовремя взять себя в руки. И пока десница и её отчим обменивались любезностями под через чур палящим солнцем, лорд-командующий обратился к ней, в очередной раз поклонившись: — Вы благополучно добрались, Ваша Светлость? — благодарю, небо сегодня благоволило своим всадникам. — это верно, ни одного грозового облачка. Блюстители обрадовались новому жильцу своей обители? — не более, чем сам жилец — лорд, видят семеро и сама Веларион едва удержался от улыбки. — что ж, очень рад слышать. Позволите мне проводить вас к покоям, принцесса? — это он сказал уже куда громче, привлекая внимание мужчин, всё ещё тихо переговаривающихся чуть поодаль. — королева как раз велела слугам набрать Вам ванну, думаю, после долгого полета она будет как раз кстати. — верно — жеманство этого человека выводило её ещё с детства, но теперь стало ещё понятнее, почему вся её семья терпеть не могла отца королевы-даже в простом разговоре он был едва выносим — лорд-десница — довольная улыбка расчертила уста Деймона от тона, которым было произнесено обращение — отец — получив ответные поклоны девушка поспешила откланяться следом за командующим, думая о том, что хоть в чём-то Отто оказался прав-ванна действительно не будет лишней.***
Вечер того же дня, покои принцессы Висеньи Веларион.
Черный шелк, подбитый в рукавах, стекающих водопадом по рукам,приятно сидел по телу, оттеняя бледность кожи и живой блеск глаз. Открытые плечи и ключицы умелые руки приставленных к ней на сегодня девушек мягко смазывали душистыми маслами, чтобы после позволить почувствовать тяжесть жемчужных украшений-дань дому Веларион. Мягкие волосы сплетались в причудливую прическу- тонкие косы опоясывали голову, спускались к лопаткам, легкие волны оставленных распущенными волос ниспадали, и Висенья осталась бы довольной своим видом, если бы уделила этому хоть толику внимания. Однако ,голова была занята не тем, и девушки, что колдовали над ней,четко видели это,не донимая принцессу ненужными беседами, молча выполняя свою работу. Они не виделись вот уже пять лет. Тогда она была ещё совсем девчонкой, что сама предпочла расстаться с дядей на совсем не доброй ноте. А теперь она предстанет перед его взором, но теперь не как племянница-как будущая супруга. И это давило, заставляло покусывать губы и сжимать кулаки до боли, до отметок-полумесяцев на внутренней стороне ладоней. Она не готова. Она не хочет этого. Не хочет быть разменной монетой, хотя понимает -её мнение мало роли играет в вопросе династического брака. Всё же ,на том ужине она была права- каждый из них был рожден лишь для того, чтобы потом продаться подороже родителями, что пытаются выиграть в предстоящей войне время или силы. Не ровен час - её братья тоже падут жертвами амбиций матери и отчима. Висенья как никогда ярко видит, что они станут мужьями Рейне и Бейле, чтобы удержать подле себя флот Корлиса и дракона Рейнис. Но даже эти браки кажутся ей до боли в грудине справедливыми, справедливее, чем её собственный — всё же,сестры и братья росли вместе, знали друг- друга, и даже сейчас меж юными Рейной и Люцерисом проглядывался трепетный юношеский интерес. Семеро, они хотя бы были не по разные стороны баррикад. А её будущий муж, дитя зелёной королевы,мало того ,что был её прямым продолжением, так ещё и человеком на поверку оказывался не самым приятным -всего несколько часов в Красном замке ей хватило, чтобы то тут, то там нахвататься слухов и сочувствующих взглядов. И в этом ей придётся жить, жить и мужаться, надеяться на то ,что война не разорвёт её на маленькие клочки, не заставит поставить на кон всё, что на тот момент будет на руках. — готово, Ваше высочество — тихий голос одной из служанок стал спасительным канатом, что обыкновенно помогает утопающему выбраться из ила, даёт второе дыхание. — благодарю. Можете оставить меня, принц Деймон распорядится о моём сопровождении — глубоко вдыхая ,она всё же выдавила из себя мало-мальски приветливую улыбку, искренне радуясь робким ответным от девушек и их энергичным прощаниям -раз уж ей придется жить в этом клубке змей она просто вынуждена отыскать для себя доверенные лица и союзников. Когда комнаты наконец опустели, Веларион позволила плечам опуститься и чуть сгорбиться-держаться больше не перед кем. И в голову тут же полезли мысли, среди которых она выхватила единственную. Мать учила с самого детства -тяжести, что сваливаются на твой стан,не должны на нем отражаться -ни глаза, ни выражение лица, ни осанка не должны выдать, как тебе тяжело, и лишь тогда тебя начнут уважать. Начнут думать, что ты непобедима. Невольно принцесса выправилась, вперив взгляд в зеркало, впервые за сегодняшний вечер обратив внимание на себя, на вид, в котором она покажется перед недругами. Цвета Таргариенов. Не Веларионов. Таргариенов. Выдох сорвался с губ, их же расчертила усмешка, выражающая превосходство. Сколько бы Хайтауэры не старались, они всегда будут ближе к земле, всегда. Она же, дитя Валирии, дитя крови, жгущей металл,всегда будет ближе к Богам. По двери постучали трижды-особенный ритм, который сбросил марево силы и воодушевления с головы на плечи, заставляя круто обернуться и почти побежать к двери, открывая её почти нараспашку. — прекрасно выглядите, Ваше Высочество — Джекейрис тут же нашелся со словами, отвешивая шутливый поклон. Люцерис просто улыбнулся, широко и честно, вынуждая улыбнуться так же в ответ. — не могу не вернуть Вам вашего комплимента, дорогой брат. Голубой вам к лицу — хихикнув, с шутливым поклоном девушка приняла протянутую руку — сегодня сопровождаете меня? — по приказу принца-консорта, дорогая сестра. — весело ответил Люк, подхватывая её под вторую руку, широко улыбаясь, принимая правила игры. — ох? А я думала,по собственному желанию… Вы ранили меня в самое сердце одними своими речами — под общий чистый хохот она приложила ко лбу ладонь в картинном удивлении. — ну… — приблизив её ухо к своим губам заговорщически, Джейс обернулся из стороны в сторону, будто убеждаясь, что их никто не услышит– разве что отчасти это было сделано по личному желанию, сестра, но прошу Вас, не говорите об этом принцу Деймону. — ах ты паршивец! Гвардейцы, тенью идущие следом за ними едва заметно улыбались детской непосредственности гостей-давно этот замок не слыхал столь искреннего подросткового смеха. К дверям столовой они дошли достаточно скоро, перебрасываясь шутливыми репликами. Тут их обогнали мужи, что до этого чинно следовали позади, оставив пару спасительных минут для подготовки к встрече. — готова? — почти одновременно шепнули Джейкерис и Люк, глянув на неё, потом друг на друга, тепло улыбаясь в ответ на улыбку сестры. — только если вы готовы. — встречайте! — зычный голос глашатая оттолкнулся от стен, кажется, пронесся по каменной кладке всего замка, заставив их подобраться и выпрямить спины — принц Джейкерис из дома Веларион — слабо сжав пальцы брата и мягко проведя ладонью по его лопаткам девушка пропустила его чуть вперед. — принц Люцерис из дома Веларион — младшего она слабо потрепала по кудрям, стараясь не нарушить прически, глубоко вдыхая в ожидании своей очереди. — принцесса Висенья из дома Веларион — выдох пришелся на первый уверенный шаг в залу, объятую теплым свечным светом. Все собрались, ожидая только их. Братья уже почти заняли свои места-им не хватало выдержки в силу юных лет, Висенья же ступала чинно, словно её должно было ждать, расправив гордо плечи и приподняв мягко очерченый подбородок. Несколько пар глаз впились в неё взглядами разной степени тяжести -мать и братья смотрели с немой поддержкой, Деймон -с гордостью, Хелейна, любимая из отпрысков Алисенты для принцессы лично,с неприкрытым добрым интересом- с ней бы хотелось оказаться рядом, повыспрашивать, как текла её жизнь все эти годы. По ней она скучала - крепко и сильно. Сама королева смотрела на неё испытующе, пробираясь очами-ножами под кожу, словно щупая, проверяя из какого девчушка сделана теста. Эймонд и Отто удостоили её лишь мгновенным вниманием и слабыми кивками, что ,несомненно ,обрадовало, Король смотрел с тёплой грустью, словно сквозь неё, видимо, вспоминая что-то своё. И лишь одни глаза жгли огнеупорную кожу так, словно огнеупорной она никогда не была. Пурпурные глаза сами отыскали среди буйства цветов светлые фиалковые, и до конца непродолжительного шествия смотрели лишь на них, наполненных до краев эмоциями, схожими с её собственными. Идя сюда,Висенья могла предположить что угодно ,кроме того, что встреча с Эйгоном станет для неё глотком свежего воздуха в тисках душной комнаты. — Ваши Величества — согнув перед монархами колена и почтительно кивнув ,она тут же обратила взоры на остальных присутствующих, лишь краем глаза замечая заминку гвардейцев и копошение по левую сторону от себя — принцы, принцессы. Эйгон ответил на её кивок уже стоя у стула, который лично отодвинул, дернув до этого руками слуге, что пытался сделать это сам. И, видимо, не одна Веларион была обескуражена-вся сторона зелёных, кроме Хелейны,смотрела на своего отпрыска кто с удивлением, кто с откровенной насмешкой, как Эймонд. Вытянувшийся, повзрослевший - он был одного с нею возраста, но на мужчину, со своим телесным складом и волевым лицом, был похож больше, чем на юного отрока с мягкими чертами, которые она успела в своё время запечатлеть в памяти. Справившись с удивлением за долгие секунды ,Висенья вновь едва заметно кивнула в благодарность, присаживаясь по правую руку от будущего супруга, который, видимо, сам не ожидая от себя подобного порыва с,хватился за свой кубок ,как за единственную достойную внимания вещь в этой комнате. — помолимся — проговорила спокойно королева, когда все наконец уселись. Почти вся её семья на это фыркнула, пряча смех за воротниками и кашлем, принцесса же покорно опустила на стол запястья, сцепив пальцы меж собой, ловя удивленный взгляд её величества, одними губами повторяя слова знакомой молитвы, ещё несколько секунд, которые остальные присутствующие почтили молчанием специально для неё, Эймонда и Алисенты,проговорив про себя мольбу почить яствами всех страждущих, больных и обделенных. Это был первый раз, в который зеленая королева подарила ей едва заметную улыбку. — что ж… — радость от этого мимолётного события, которое обещало ей не такой уж и отвратительный досуг в замке,стер голос короля, ослабленный болезнью, что сжирала его изнутри. — я рад видеть каждого из вас за этим столом, и ещё больше рад, что причиной встречи этой стало радостное событие для каждого из нас — подёрнутые дымкой, что обычно даёт маковое молоко,глаза ,прошлись по ним с Эйгоном с едва заметным теплом — принц Эйгон, принцесса Висенья…пусть же кубки, что поднимутся сегодня ,станут нашим Вам обещанием. Обещанием счастья в союзе, что объединит ваши сердца — подрагивающей от натуги рукой Визерис приподнял свой кубок, нацепив на свой лик пугающую улыбку, что когда-то была теплой, баюкая юную принцессу, бывшую тогда ещё совсем ребенком,темными ночами. — воистину — нашелся первым Отто, больше всего привыкший к болезненному виду его Величества. Стало немного не по себе, особенно,когда пришло время улыбку вернуть. Последний моток погребального одеяния закрепился на её руках и ногах, сковывая. Остальные, отмерев, произнесли схожие фразы и скупые поздравления следом, и чья-то теплая ладонь коснулась её собственной, лежащей на колене под столом. Едва повернувшись, девушка вновь наткнулась на понимающий взгляд Эйгона, салютующего ей кубком. Отзеркалив движение,девочка сделала небольшой глоток, слабо сжимая пальцы будущего супруга, благодаря за поддержку и отпуская сразу после, наконец приступая к трапезе. Каждый общался лишь со знакомыми, всё же помолвка не свадьба, и им не было нужды лобызать друг-друга приятными условностями. — позвольте! — вдруг, спустя десяток минут, когда кубки почти каждого наполнились по второму кругу воскликнула Хелейна, до этого тихо говорившая о чём-то с Эймондом. Чашечник, что наполнял её кубок,едва не перевернул на себя графин — Эйгон, тихо чертыхнувшись,в последний момент помог ребенку выправиться и наполнить свой сосуд — позвольте тост — уже тише, смутившись пробормотала принцесса, всё же поднимаясь на ноги. Она явно мялась- Висенья подбадривающе кивнула, вновь находя ладонь Эйгона под столом. Тот, поняв намёк, отставил чашу, обратившись в слух. — дорогая племянница, поздравляю. Свадьба- это славное событие, особенно ,когда рядом с тобой находится чудесный, надёжный человек — только сейчас Веларион заметила, что рука тёти лежит на плече одноглазого принца, пока тот мягко поглаживает её кончиками своих пальцев. Губы невольно тронула улыбка– будь счастлива, Висенья, и пусть брак этот принесет тебе счастье и всуе, и в детях, что подарит тебе. После этих слов даже отчим её заметно расслабился, мать выдохнула, кажется, всё своё напряжение, а братья, переглянувшись меж собой и с нею, увидев в глазах сестры одобрения,кивнули сами себе, с охотой поднимая кубки. — воистину, милая тётя– ни кривя душой ни минуты, искренне произнесла девушка, поднимая свой кубок. Воодушевлённая теплотой взглядов и ответов на тос,т Хелейна с ослепительной улыбкой села на своё место, ища глазами одобрения теперь единственного человека, и тот не заставил себя долго ждать- улыбнулся гордо и губами, и единственным глазом, трепетно переплетаясь пальцами с женой. — пусть же нам сыграют что-нибудь — на удивление твердо пророкотал король, махнув музыкантам — пора молодёжи хоть немного повеселиться, негоже всё сидеть со стариками за столом да судачить о политике и мирском — глаза его сверкнули с тенью бывалого задора, ободрившего окончательно королеву и отраду королевства. Стандартный на таких камерных,семейных,пусть и оставленных в прошлом вечерах вальс полил мягко, играемый умелыми руками придворных музыкантов. Первыми отошли от стола Хелейна и Эймонд, выглядящие вполне довольными возможностью хотя бы на несколько минут вернуться в свой собственный мирок, Джейс, преодолев, видимо, изрядное смущение ,с подачи матушки и отчима обошел почти весь стол, по кругу, выбрав не ту траекторию, путаясь в ногах подошел к Алисенте, протягивая галантно руку,предлагая разделить с ним танец. Удивленная, женщина лишь на мгновение обернулась к отцу и мужу, и, получив их одобрение,благосклонно улыбнулась мальчику, вкладывая в его ладонь свою. Стул по левое плечо скрипнул, и Веларион, уже зная, что за этим последует ,без раздумий вложила свою руку в руку Эйгона, позволяя увести себя в центр. Вместе они представляли из себя забавную картину, особенно королева и Джейс, что был её на пол головы ниже, но даже несмотря на это вел беседу, вызывая у женщины сдержанные улыбки. — надеюсь,ты добралась без происшествий, племянница? — дыхание принца было хмельным, но руки от этого не становились менее крепкими. Он кружил её в танце отточенными движениями, достойными отпрыска королевской семьи. — благодарю, дядя, небо благоволило мне. — отрадно слышать — отчего-то в это мгновение казалось, что нет меж ними ни грубого прощания, ни пяти лет разлуки — как тебе королевская гавань? — отвратительна, как и всегда — смешки потонули в простукивании подошв на очередном пируэте -кажется, к ним присоединились Люцерис и матушка, и теперь уже две пары боролись за звание самых нелепых — прекрасно выглядишь, дядя, зелёный тебе всё же к лицу. — не могу не ответить тем же. Цвета Веларионов не могли бы раскрыть прелесть твоей красоты так, как это делают цвета Таргариенов — теперь обе руки спустились к её талии, приподнимая над полом и описывая мягкий полукруг. — помнится ,в нашу последнюю встречу твои волосы были на порядок длиннее. — о, досадная случайность-не все шлюхи на шёлковой улице умеют обращаться со свечами. — подтверждение слухов больно резануло по расслабленному стану. Не удивило, нет, но заставило подобраться, что не укрылось от взгляда дяди. Кажется, в глубине фиалковых глаз принцесса отыскала что-то, напоминающее вину в зародыше, недееспособном, но существующем. — очень жаль. Слышала, в этом чудном квартале ты завсегдатай, милый дядя? — танец медленно подходил к кульминации-плавно покрутившись вокруг своей оси,девушка натянула на губы приторную улыбку. — вас это так смущает, моя леди-жена? — невеста. — не помню, чтобы где-то было обращение леди-невеста — фыркнул Таргариен, радуясь, когда первый смешок сорвался с уст племянницы, что обошла его по кругу, едва касаясь кончиками пальцев плеч и лопаток — искренность тебе к лицу куда больше, чем жеманность. — думаете? — уверен. С самого нашего детства было так — в сердце кольнуло, в голове -новый поток воспоминаний и образов, особенно ярким кадром -та ночь на драконьем камне и жесткое сукно вышитого платка, по стежкам которого она прослеживала моменты крепкой детской привязанности меж ними, что была когда-то, и угасла быстро, слишком быстро, наотмашь. — помнишь наше детство? — ответила в тон ему-насмешливо, с улыбкой, однако глаза напротив после вопроса посерьезнели удивительно быстро и заметно, заставляя в ожидании ответа крепче схватиться за зеленый жилет. — разве я могу забыть? Я кто угодно, но не клятвопреступник, моя принцесса. Обескураживающая честность выбила из-под ног почву очередным моментом из прошлого, что они разделили меж собой. « В детской темно. На драконьем камне вообще заметно темнее, чем в Королевской Гавани-это принц заметил сразу по прибытию. Однако ,роптать было не на что, в пору было радоваться-он едва выпросил у матушки это путешествие как подарок на одиннадцатые именины. Умасливал её примерным поведением, хорошей учебой, добрым отношением к брату и сестре, и вот он здесь. Племянница, к которой он так рвался ,сидит напротив, с уверенностью, которую до этого он видел лишь в мужах, что прошли сквозь горести и войны ,сжимая в руках небольшой клинок, что самолично стащила у Лейнора из покоев. — валирийская сталь — объясняет деловито, протягивая ему на сохранение, сама поджигая свечу, что стояла в центре их импровизированного алтаря — так клятва будет настоящей. — а обычным ножом была бы не настоящей? — хохотнул, приподнимая брови, и совсем не стушевался под пристальным взглядом из-под ресниц, осуждающим его вопрос слишком явно — ну что? — конечно нет, дядя. Мы-драконы, что нашим клятвам серебро — нарочно закатив глаза ,принцесса наконец установила свечу в центр, поправив лежащий перед собой и им пергамент — готово. — можем начинать? — принц соврал бы, если бы сказал, что не волнуется. Конечно волнуется, но и уверен он так же сильно, потому что обдумывал, потому что происходящее словно должно было случиться, словно это-единственная из немногих вещей правильная. — да — прошептала Веларион, прокашливаясь — Nyke, Visenya Velaryon, appear gō se gods se vala, whom nyke kivigon daor naejot nārhēdegon — не жмурясь, стараясь не дергаться девочка мягко проводит остриём по ладони, пуская кровь, передавая клинок вновь в руки Эйгону. Тот принимает его в очередной раз, смотря на племянницу, красивую и умиротворенную в робком свете воска. Отчего-то это же умиротворение передаётся и ему. — Nyke, Аegon Targārien, iōragon gō se gods se se vala nyke kivigon daor naejot nārhēdegon — Валирийская сталь легко ложится на ворс ковра, а ладони их смыкаются. Веларион подсаживается чуть ближе, так, что они почти касаются лбов друг- друга. — se nyke kivigon daor naejot cause ōdres, daor naejot torment se soul, naejot sagon close, daor forgetting īlva connection — произносят почти вместе, совсем тихим шепотом, всё же соприкасаясь лбами и закрывая глаза. После они будут говорить мейстером, что случайно порезались на кухне, пока пытались стащить ночью еду, но сейчас…сейчас этот особенный момент они делят на двоих совсем не думая, что будет для них потом. » Шрам, совсем тонкий ,отдает покалыванием,когда музыка заканчивается. Их семьи хлопают друг-другу-сдержанно, но без былой агрессии, а она всё смотрит Эйгону в глаза, пытаясь найти издевку, хотя бы её тень. Но он серьёзен. И вновь сжимает её пальцы той самой рукой, показывая что не забыл. Не причинять боль, не терзать душу. Он не забыл.