131 г. от З. Э.
Неделя от прибытия в Королевскую Гавань кронпринцессы Висеньи Веларион.
Матушка смеялась, вызывая улыбку, искреннюю и настоящую-эта сильная, твёрдая женщина, кажущаяся даже с учётом своих женственных, округлых от множества бремен форм какой-то угловатой и острой ,редко радовала своего старшего отпрыска чистыми переливами счастья, и Висенья впитывала в себя этот звук, желала отпечатать видимую сейчас со стороны картину на веках, чтобы после вышить на пледе и укрываться им тёмными ночами, которые она теперь будет проводить здесь, в Гавани. Братья забыли о приличиях-бегали босиком в сочной, высокой траве в попытках поймать друг-друга. Рядом с ними, растягивая бокал пряного дорийского вина стоял Деймон, тихо переговариваясь с Хелейной, что спряталась с вышивкой на скамье меж душистых белых роз ,и казалась почти святой в ореоле из нежных цветов и полуденного солнца, играющего бликами на волосах цвета золота. Близнецы, ещё совсем малыши, однако от матери неотлучимые даже при этом факте,тянули своих нянек за одежду и волосы, капризничая, выказывая желание присоединиться к кузенам в их незатейливой игре. Малышам пророчили вырасти сильными драконами, достойными своего дома, даже самые черствые из придворных мужей ,видя их,смягчали взгляды-ножи и говорили, что принц и принцесса настоящее очарование, самые крупные изумруды в зелёной короне. Веларион хмыкала, когда слышала это -даже несмотря на юность,в детях прослеживались отцовские черты- взыскательность в искрящихся глазах, капризный изгиб губ, выдающий ещё только зародыш той самой Эймондовской гордости, чувства превосходства, что их отец шишками и болью набивал сам ,чтобы позже с трепетом передать малышам по праву рождения. И, молча конечно о своих собственных пророчествах ,она думала о том, что из близнецов вырастет настоящая головная боль для всего Красного замка, наконец сместив на посту старшего отпрыска королевы. — какая тёплая картина — не заметив, как упала в свои мысли,принцесса пропустила появление за спиной фигуры, что теперь обманчиво-ласково сжимала её плечо, стараясь предупредить резкие пуганные жесты. Вспомни лучик, как говорится — умиротворяет, не правда ли? — Эйгон, семеро! — всё же дёрнулась Сенья, вставая рядом с дядей, а не впереди — нужно предупреждать! –я громко шагал, это считается? — нет конечно, какого… Что ты вообще тут делаешь? — Таргариена откровенно смешила такая эмоциональность. Он рассматривал девушку перед ним с нескрываемым весельем, всё ещё держась за её плечо, при этом сохраняя меж ними почтительное расстояние-помолвка не даёт ему права находиться к невинной юной деве слишком близко. На людях, по крайней мере. — пришёл забрать племянников и их очаровательных нянь - мой брат желает увидеть детей. Веларион передёрнуло от взгляда, которым Эйгон окинул юных служанок, что сейчас с радостью представляли Джекейрису, Люку и Джоффри их юных кузенов. Сальный, похотливый- краем сознания она невольно представила, какие мысли могут плескаться в этой славной,беловолосой головке и поморщилась, вызывая у стоящего вновь за её спиной дяди очередной смешок — не хотите, чтобы я делал комплименты другим девушкам, моя принцесса? — думаю о том, какие порочные мысли несёт твой взгляд и искренне сочувствую этим созданиям, дядюшка– с вызовом ответила на очередной укол, которыми принц вдоволь насладился на семейном ужине несколькими днями ранее. — не бойся, дорогая племянница, любая из этих мыслей принесёт этим милым девушкам лишь удовольствие…– ладонь, до этого сжимающая плечо мягко, почти неощутимо поползла вниз, обводя просвечивающуюся сквозь пергаментную кожу вену самыми кончиками пальцев, останавливаясь на запястье– если ты, конечно, не пожелаешь занять их место — влажные губы коснулись руки в почтительном поцелуе, но глаза, что смотрели теперь снизу-вверх горели насмешкой и затаенной угрозой — тогда клянусь, что не брошу ни одного похожего взгляда ни на кого,кроме тебя. Тело сковало от отвращения и чувства уже иного толка, непривычного, от того непонятного — перста словно занемели, а по спине, скрытой чёрным шёлком,пробежали мириады мурашек, отвечая на незатейливую ласку. Веларион, казалось, не смогла бы ответить, даже если от ответа сейчас зависела её жизнь, и Эйгон, ловящий дрожь податливого,юного тела ядовито улыбнулся, довольный своей игрой, представлением всего для одного зрителя. Возможно ,именно из-за этого лицо его скривилось в гримасе полного отвращения, когда он услышал звенящий сталью голос, что помог племяннице отмереть, вновь вернуть контроль в свои руки, а не в его, принцевы. До удушливого тяжко было отпускать нежную ладонь и невидимые ниточки, за которые её так легко,оказывается,можно было дёргать, отдавая их в руки грубые от сражений, теперь прижимающие к себе его невесту, ласково оглаживающие то самое плечо, будто в попытке стереть его собственнические касания -единственное, что пока было позволено ему. — какая радость видеть Вас здесь, Ваше Высочество. — взаимно, принц Деймон — чертов Таргариен всегда оказывается подле падчерицы не вовремя, стремясь защитить глупую девку — прошу простить, что не подошёл сам-мы с моей дражайшей племянницей увлеклись, беседуя. — о, я не сомневаюсь– этот человек не зря пугал многих -даже улыбаясь приветливо,прожигал взглядом абсолютно холодным,обещая муки и виновным,и невиновным — о чем же беседовали? Висенья, жавшаяся к нему без всякого страха всё же отстранилась , тихо извиняясь, кланяясь и уходя в сторону братьев -те как раз весело подбрасывали и кружили на руках Джехейриса и Джехейру, что заливались звонким смехом. Заметив приближение сестры Люк,под ободряющим взглядом Хелейны,передал малышку в руки Джоффри. Тот принял такую честь со всем трепетом, на который способно было в тот миг его детское, наполненное любовью к людям и миру сердце.Поддерживая принцессу, он позволял ей ощупать своё лицо и одежды с нежной улыбкой. Средний же из Веларионов с кивком откланялся, поняв, что Кудрина его остаётся при матери, ещё и в надёжных руках, подбегая к старшей сестре, позволяя ей приподнять себя на минуту над землёй-щенок был привязан к Висенье даже больше, чем к своей шлюхе-матери, начиная тут же тараторить что-то явно раздражающее, и Эйгон раздражался лишь больше, когда видел вникающий в болтовню Стронга взгляд невесты и её до скрежета в зубах мягкую улыбку, обращённую к этому малолетнему ублюдку. Вопрос дяди он, конечно, проигнорировал, сжимая до хруста ладони в кулаки, что от него так же не укрылось. Порочный принц подошёл к нему предельно близко, прикрывая широкой спиной от остальных родичей, хватая крепкими,мозолистыми пальцами за подбородок ,до боли,до будущих синяков сжимая, заставляя смотреть на себя — если ты причинишь моей дочери боль — он приблизился так, что они сталкивались носами -на губы отпечатками ложилось хмельное горячее дыхание, и в любой другой ситуации Эйгон пошутил бы про пикантность ситуации, но сейчас это казалось самоубийством — если хотя бы одна слеза её будет связана с тобой, я не посмотрю на то, что ты старший принц, дорогой племянник-ты ответишь за каждую. — за каждую не получится, дядя, голова у меня всё же одна – съязвил Эйгон, жалея, что не может выдавить усмешку. — не переживай, я знаю достаточно частей тела, лишившись которых,страдать ты будешь на порядок больше. Таргариен хотел сказать,что это, вероятно, были первые знания, которые он передал пасынкам, однако не успел. Никогда не думал он, что появление сестры его обрадует, однако сейчас, смотря на её плотно сжатые губы ,он благодарил семерых- наконец лицо его, болящее от крепкой хватки,было освобождено. — Деймон? — сука крепко схватила своего цепного пса за ту самую руку переплетая пальцы -кажется, Эйгона затошнило — всё в порядке? Мерзкая, мерзкая дрянь -она всё прекрасно видела, потому что чёртовы шёлковые туфли не успели предупредить о её появлении чокнутого муженька. Видела, и вновь предпочла закрыть глаза на зверства своих родичей, смотря осуждающим взглядом на него, своего брата, а не на Деймона, что чуть не сломал ему челюсть только что, ещё и смел угрожать. — всё в порядке, сестра, мы просто беседовали — кажется, от этой отговорки его тоже скоро начнёт тошнить, однако терять остатки чести жалобами он не намерен. К тому же, жалобы эти ни к чему не приведут - Рейнира,семеро её еби, никогда не была на его стороне. — хм… Что ж, в таком случае надеюсь,что ты не обидишься, если я украду у тебя своего супруга — на мгновение в её взгляде мелькнуло подобие жалости, и принц едва удержал себя от желания закатить глаза. — ни в коем случае. Мне тоже пора покинуть вас.Не обидетесь, если в ответ я украду у вас мою сестру? — лишь буду немного расстроена, брат, всё же дети знакомятся, не хотелось бы прерывать их. Но, стало быть, раз уж Вы оторвались от своих рутинных занятий и лично пришли за её высочеством -дело важное, так что мы не смеем Вас боле задерживать. Хотелось плюнуть в её нахальную рожу. Но удалось лишь отзеркалить деланно-любезную улыбку и откланяться. Ублюдки-Стронги прощались с его племянниками чуть не плача-Джекейрис ослюнявил, кажется, всё лицо Джехейре, Люк и Джоффри же деловито жали руку Джехейрису, но тот, к радости принца, игнорировал все их действия, крепко держась за шею Висеньи. Однако и от неё его, хныкающего, вскоре забрали- Хелейна с благоговейной радостью расцеловалась с бастардским выводком, чтобы они, как должно, наконец смогли покинуть внутренний дворик. Уже по пути она пыталась коснуться его, напряжённого ,как струну, но Эйгон лишь выдавил усмешку, пытаясь вернуть себе колпак дурачка, натянуть знакомую кожу поверх клокочущей ярости, что поджигала маску, плавила на родной, драконьей и горячей плоти, обжигая до боли,делая ещё более уродливым и без того осточертевшее лицо ,и сказал, что всё в порядке. — почему дядя Эйгон так смотрел на нас? Мы его чем-то разозлили? — неловко спросил Джоффри, сжимая в ручках матушкины юбки. Выросший вдалеке от двора,он не до конца понимал сути противостояния двух вех одного дома-для него клеймо родственника означало по логике и тёплые отношения, и доверие ,и любовь меж сердцами. Рейнира заметно растерялась, подхватывая неловкое молчание младших детей, и на помощь тут же пришла Висенья, присаживаясь перед младшим братом на колени. Обхватывая его щеки, она мягко погладила их большими пальцами, и, овладев наконец рассеянным детским вниманием,тихо прошептала– нет конечно, просто ему грустно, что вы уплываете, но он гордый дракон и не может показать это иначе, понимаешь? Джофф, полностью удовлетворённый ответом, так чётко вписывающимся в его собственный мирок ,энергично закивал. — дядя Эйгон настоящий Таргариен, ты права! Нужно будет извиниться перед ним за мои дурные мысли. Невольно улыбка вновь наползла на бескровные губы. Зарываясь ладонью в копну тёмных кудрей, взлохмачивая их Веларион качнула головой — не стоит, малыш. Думаю он уже простил тебя — настоящие Таргариены никогда не злятся друг на друга. Малыш, разнеженный лаской и тёплыми словами ,кивнул в последний раз, и, непоседливый, вывернулся из сестринских объятий, требуя у Люцериса продолжить игру. Тот всё ещё обескуражено молчал, смотря на Висенью с недоверием. Вздыхая, принцесса оставила на лбу брата несколько горячих поцелуев, останавливаясь лишь тогда, когда глаза его посветлели, освобождаясь от тяжких дум. — зря вы скрываете от него правду — недовольно цокнул Деймон, когда последний пасынок, получив свою долю сестринской нежности,побежал следом за сиблингами — двор-не его детская, скоро он сам всё узнает. И сильно разочаруется. — Деймон… — беспомощно прошептала Рейнира. — не они начали эту борьбу, Деймон — деловито оборвала Висенья, вырывая из рук отчима бокал, делая небольшой глоток — и пока есть возможность оградить их от боли, мы будем это делать. Не выдерживая испытующего взгляда отчима ,принцесса отвела в сторону глаза, вновь прикладываясь к бокалу, смотря на бегающих, смеющихся братьев, лишь укрепляясь в мысли, которую тут же озвучила, ведомая порывом нежной любви, что питала к этим существам — они ещё дети. Их ожидает не самая приятная юность, пусть поживут мирно, пока имеют такую возможность. Мать спрятала слезящиеся глаза в плече мужа, он же поднял уголки губ почти гордо, мягко коснувшись подбородка падчерицы пальцами — светлые и благородные мысли, Висенья, очень радует, что ты помнишь о долге старшего ребёнка. — благодарю, отец — Рейнира едва заметно вздрогнула от редкого обращения, Деймон поймал её дрожь руками, прижимая ближе к себе, не отрываясь от глаз, так похожих на его собственные, горящих тем же пламенем, что и его собственные в давно забытой, похороненной делами и потерями юности. Дочь была до пугающего на него похожа.***
Тот же вечер, покои кронпринцессы Висеньи Таргариен.
Ужин они предпочли разделить в узком семейном кругу, расставив тарелки с яствами и кувшины с винами на небольшом столике в покоях матушки. Служанки были отпущены тут же, и теперь, оставшись одни,дети внимательно слушали ,как проходило детство и отрочество мамы в этих самых комнатах. Она трепетно рассказывала о каждом оставленном на дереве и стенах отпечатки прошлого. Вот зазубрина, которую оставил король, решивший срочно проверить рост дочери в хмеле ,ночью ,после очередной семейной посиделки. Вот полосы на быльце кровати, которые она сама провела подаренным тогда ещё дядей Дэймоном кинжалом под его одобрительным взглядом. Вот пятнышко на стене, что оставила покойная королева Эйма. Отрада ,со смехом уже совсем не грустным,рассказывала, что матушка тогда ещё долго сетовала на свою неуклюжесть. Визерис же, прижимая тогда ещё единственное дитя к себе ,успокаивал жену как мог, в итоге сказав гордо, что каждый из них должен оставить в этом замке свой след -таковой была история двух пятнышек возле первого, с которого всё началось. Закончилось, к слову, рассказом отчима о первом похмелье их матери-за это упомянутое вскользь,как бы между прочим ,он чуть не получил льняной тряпицей по спине от возмущённой жены, которая с минуту точно гонялась за ним играючи по комнате в попытке словить неуловимое. Остановилась она как назло около очередного рисунка, на этот раз на деревянной части стен. Люцерис, заинтересованный, задал вопрос, но он остался без ответа — мать самыми кончиками пальцев обводила вырезанные неумело, явно разными руками,буквы Р и А, сплетённые меж собой незримо, не только полосками на стене, но и нитями того самого прошлого, о котором не удастся забыть даже если будешь стараться и страстно этого желать. Прикрыв надпись, стыдливо прячущуюся за тканями балдахина подсвечниками,она заметно севшим голосом проронила тихое «это уже не важно», и Висенья,скривив губы, отвела глаза. Она была ещё слишком юна, чтобы представить полно картину по одному лишь взгляду и голосу, да и была лишена тёплых доверительных отношений с их обладательницей, однако даже это не мешало ей понять, что Рейнира соврала детям. Это не та вещь, про которую можно сказать «не важно», это та вещь, что оставляет шрам не только на дереве, но и на сердце, теми самыми буквами, и их не стереть, их не спрятать за подсвечником -они будут кровоточить и гореть, не зарастая, напоминая о том, что до боли хочется забыть. — я переговорил с сиром Кристоном Колем — Деймон спас их от неловкого молчания, сжимая плечо севшей в кресла жены, глаза которой были подернуты воспоминаниями-демонами прошлого — он выразил интерес к твоим умениям и сказал, что если ты сможешь его удовлетворить ,он с радостью возьмётся за твоё обучение. Не было нужды спрашивать,к кому обращены слова отчима — Висенья понятливо кивнула, прижимая к губам ладонь, закусывая костяшки. Все знали, что сир Коль является первым мечом королевства и в одночасье чуть ли не кровным врагом их матери, от того было понятно, что удовлетворить его интерес будет более чем не просто -учитель ей достался великий, но взыскательный. — хорошо. Благодарю, Деймон — проговорила она через несколько секунд обдумывания. Тот лишь хмыкнул, отстраняясь от Рейниры, чтобы освободить руку и наполнить вином четыре бокала -одна из ладоней его вечно по наитию сжимала эфес тёмной сестры — привычка бывалого воина, прошедшего не одно сражение. — почему четыре? Я тоже хочу вина! — зароптал Люк, складывая руки на груди — мне уже одиннадцать! — тебе всего одиннадцать — фыркнув ,поправил Джейс, с усмешкой, выказывающей превосходство принимая из рук отчима кубок — пей сок, мелочь. — сам ты мелочь, всего на два года старше, а уже зазнаешься! Деймон в моём возрасте уже пил наравне с дедушкой, почему мне нельзя? — с тихим ойканьем он словил лёгкий подзатыльник, обиженно смотря на сестру, отпивающую из своего Кубка — за что? — слушай брата, Люк. Ты ещё слишком мал, чтобы упиваться в нашем присутствии. — и ты туда же! Я уже могу держать меч и даже седлать Арракса, почему не могу выпить? За их перепалкой с усмешкой следил порочный принц, вокруг личности которого развелась баталия. Джоффри, до этого глупо хлопающих глазами и не понимающий, почему брат так желает испить вина ,дёрнул за рукав платья Рейниру, и та, понимая просьбу,с хмыканьем подняла сына на колени. В перепалке победу одержали Джейс и Висенья, пожимающие руки под обиженный взгляд младшего брата, который пробормотал что-то невнятное под несправедливые регалии перворожденных. — тебя будут ждать на тренировочной площадке поутру. — отчего поутру? Он желает забрать у меня преимущество, лишив возможности выспаться? — по его словам ,он не желает мешать тренировкам принцев. Видимо твой жених всё же годится на что-то и может приговорить не только бочонок-другой вина — Джекейрис аж хрюкнул, даже матушка спрятала усмешку за резной ножкой кубка, одна Висенья осталась задумчива, скидывая обувь и подтягивая под себя ноги. Она не знала точно что движет ею -желание защитить честь будущего супруга ,или уважение к родной крови -но она всё же проговорила почти шёпотом, когда внимание родичей обратилось к ней, молчавшей: — думаю, он говорил про принца Эймонда. Его умения поражают воображение -мне довелось наблюдать одну из его тренировок с сиром Колем. Его владение мечом воистину восхищает, особенно,учитывая его травму и полное отсутствие возможности оценить обстановку так же полно, как прочие рыцари. Вашему поколению растёт достойная замена, Ваше Высочество. Деймон явно оценил подкол, хмыкая. А Рейнира с тревогой посмотрела на одного из младших сыновей сразу после того ,как наградила дочь укоризненным взглядом. Веларион, до этого находящаяся в какой-то прострации ,так же оглянулась на материнское ложе -в глазах её читалась изрядная вина, к ней примешалось и сожаление, когда она увидела сжавшегося на простынях Люка, почти незаметно для стороннего наблюдателя, но не для семьи. Он в защитном жесте обнял себя руками, будто стараясь стать меньше, озорной блеск в глазах сменился нездоровым -его почти незаметно потряхивало. Королева Алисента зря кричала, что лишения потерпел лишь её старший сын-Люк после той ночи тоже заметно изменился. Он не помнил, как в его руках оказался нож, не помнил, почему он решил его использовать по прямому назначению. Зато хорошо помнил полумрак комнаты, в которой трещина на полотне семейном разверзлась в настоящую пропасть, помнил кровь на руках прикрывающей его матери, обвиняющие крики королевы и полный ненависти взгляд дяди. Помнил удушающий запах трав и бойню, зычный голос деда, который требовал прекратить. Помнил брошенную гордо фразу Эймонда про справедливый обмен,ухмылку, которая была обращена лишь ему, Люку, обещающая, что долг он обязательно однажды заберёт. Помнил простыни и ночную рубашку, что липла к спине, облитой холодным потом, помнил, как от рыданий и невольных криков болела грудь, помнил, как сестра,мать и слуги успокаивали его после очередного кошмара и думал, что лучше бы её высочество вырезала ему глаз, а не часть души в тот роковой день. Вновь его в чувства вернули знакомые ласковые объятия — Сенья тихо, сдавленно извинялась, позволяя ему заползти на свои колени и крепко прижаться, вдохнуть полной грудью родной запах, оглаживала плечи и спину, успокаивая нервную дрожь и мягко укачивала. Благодарный, показывающий, что он совсем не обижается ,Люцерис коснулся смазано губами её плеча и ключицы,укладывая после на отмеченное место голову, прикрывая глаза, позволяя родичам вернуться к обсуждению каких-то насущных тем. В какой-то момент его, упавшего в дрему вырвал из него вскрик брата. Джейс, получивший какую-то совсем незначительную похвалу от отчима касательно его боевых навыков ,крикнул «воистину», вскидывая свой кубок и залпом выпивая ту треть, что осталась в нём, тут же закашливаясь. Висенья, всё ещё обнимающая его, разнеженного, громко захохотала, заставляя всё же оторвать голову от надёжного плеча и взглянуть, что же там такого происходит. Секунда, и он уж сам хохочет тихо. Отчим с силой стукал старшего брата меж лопаток, говоря, какая он бестолочь, поддерживаемый хихикающей женой. — ну всё, ему больше не наливаем — звучно подначила сестра, на что получила полный возмущения взгляд сиблинга. — Сенья! — что?! Если ты издохнешь здесь, нам будет грустно, братец, не стоит испытывать судьбу и терпение богов. Взгляд Джекейриса метался от одного родича к другому, и, не находя поддержки даже в улыбающейся матери, он принял из рук Деймона кубок с водой, обиженный и оскорблённый, пробухтев тихое «предатели», усаживаясь на своё место. Проговорили они после этого совсем не долго — Люк и Джофф, окончательно утомлённые,задремали на руках женщин, дав всем знак расходиться. Веларион с явным нежеланием мягко растолкала младшего брата, говоря, что ему пора в покои, но тот замычал, вновь прижимаясь к ней, и отчим, закатывая глаза под довольное угуканье Люка ,поднял его на руки, тихо шепча ему, что тот-маленький манипулятор, на что юный принц вполне охотно согласился, устраиваясь в руках отчима поудобнее, уносимый им в покои. Матушка же подняла на руки Джоффри, шагая в смежные комнаты- малыш плохо спал ночами на новых местах, потому,общими раздумьями было решено поселить его рядом с родителями, чтобы он хоть немного высыпался. Висенья, поднимаясь тихо на ноги, натягивая обувь ,ступила следом за матушкой, едва ощутимо проведя пальцами по плечу Джейса, прося её немного подождать. Когда она вошла,свечи уже были потушены, лишь одна горела на тумбе, подсвечивая лицо матери, что стояла к ней в пол оборота, гипнотизируя пейзаж за окном. Неловко зависнув на месте, переминаясь с ноги на ногу,принцесса всё же сделала пару шагов вперёд, беря женщину за руку, едва сжимая её пальцы. Уже второй раз за день в глазах её блеснули слезы -безмолвно она притянула дочь ближе к себе, сжимая хрупкий стан в объятиях, поглаживая по голове. Такие проявления нежности были для них редким явлением, и не сказать, что Рейнира жалела об этом, однако сейчас особенно остро ощущалась незримая стена, которую они с дочерью выстроили друг перед другом -все слова поддержки застряли в горле комом, потому она старалась донести невысказанное лёгкими касаниями. Через долгие мгновения они отстранились друг от друга. Дочь смотрела на неё благодарно и понимающе, сжимая мягко в последний раз её пальцы, и с болью отрада поняла, что та действительно незаметно повзрослела-пред ней была уже не девочка, а девушка, будущая жена и мать, мягкая, не лишённая отпечатка детства на пухлых щеках, но уже отмеченная отрочеством, своими руками вылепившего из угловатого нескладного тела нежность изгибов бёдер, талии и полной груди, выровнявшего спину и плечи, покатые, но не хрупкие -тренировки брали своё. С щемящей нежностью она смотрела, как девушка мягко гладит младшего брата по вихрам волос, оставляя поцелуй на его лбу. Тот лишь затрепетал ресницами и заерзал на простынях, вызывая улыбки у неспящих, подтягивая одеяло под самый подбородок. Всё так же безмолвно Веларион поклонилась ей и покинула комнату, тут же перетекая в крепкие руки брата-тоже юноши, а не ребёнка, что зарылся носом в её волосы, будучи ниже всего на несколько мер, вдыхая запах масел и кожи, после отстраняясь лишь для того, чтобы потянуть к выходу из покоев. Они продолжали крепко держаться за руки, шагая по темным коридорам. Редко им встречались запоздавшие слуги и стража, что кланялась им в почтении, провожая насмешливыми взглядами. У покоев Люцериса их остановили лишь на мгновение, после пропуская. Брат, сидевший до этого на кровати и внемлющий очередной речи Деймона,совсем уж не по королевски прервал его, подскакивая, подбегая к сестре со слезами в зелёных глазах, прижимаясь к ней, стискивая шёлковые юбки, всё же не сдерживаясь. Ласково отстраняя его, пропуская к выходу отчима и Джейса ,она вгляделась в заплаканное личико, утирая ребром ладони слезы с горячих щек — ну же, мой принц, я ведь не на долго… — я знаю, что ты навсегда! Не строй из меня дурака! — я даже не думала — улыбка горчила, когда брат остервенело утер собственный нос, трогательно раскрасневшись. — почему ты не можешь поплыть с нами? Какая глупость оставаться здесь, до свадьбы почти два года! — некоторые вещи тебе только предстоит понять, родной — прошептала, заставляя принца посмотреть на себя — я-наследница матушки, будущая королева. Мне должно быть при дворе рядом с будущим супругом, это правильно, Люк. — неправильно! Ты должна быть рядом с семьёй, а не с Эйгоном. Он злой и может причинить тебе вред, я видел вас во дворе! Цыкнув, девушка выдохнула, оставляя на пухлой щеке поцелуй, потом ещё несколько- последний и всегда беспроигрышный вариант успокоить любимейшего из братьев. Тот держал лицо до последнего, даже пытался грозно смотреть, но под конец всё же сдался, позволяя улыбке появиться на иссущенных слезами губах. Не удержавшись, последний поцелуй Сенья оставила на них, смущая мальчика окончательно. — если он сделает тебе больно- Арракс сожжёт его. — горячо зашептал принц, пленяя ладони сестры своими, переплетаясь пальцами — он уже может! — знаю, малыш, но не стоит так рубить с плеча. Всё будет хорошо. — обещаешь? — клянусь — тихий стук и робкое «можно? » прервали их. Служанки вошли в комнаты, неловко пряча взгляд, понимая, что застали принца и принцессу за исключительно семейной беседой, слова которой явно не должны были дойти до посторонних ушей. Пред чужими людьми Люк приосанился, почти картинно-почтительно целуя у старшей сестры пальцы. Получив последний её кивок и касание по макушке -отошёл немного, окидывая её всю взглядом. Кивая слугам, позволяя начать подготовку ко сну и отпуская сестру,он лишь едва заметно выдохнул, когда дверь за ней затворилась. Деймон ждал её у окна. Отталкиваясь от него плечом он махнул страже рукой,и медленно побрёл в сторону комнат дочери, не проверяя-зная точно, что та шагает за ним следом. Тишина меж ними никогда не давила ни на принца, ни на принцессу -они могли часами сидеть на Драконьем Камне в тишине библиотеки, покрываемой лишь хрустом страниц древних фолиантов. Останавливаясь недалеко от двери он обернулся — Веларион заметно замедлилась, подходя к нему неспешно, останавливаясь на расстоянии протянутой руки,и улыбаясь неловко. — до скорой встречи, принцесса — тихо проговорил отчим, и шёпот его оттолкнулся от кирпича, прошёлся импульсом по всему замку, впитался в его стены -тот дышал и жил, безмолвный наблюдатель каждого такого разговора. — надеюсь, что скорой — лишь с ним Веларион могла показать, что ей всё же страшно ,и её волнует то, что происходит. — точно скорой. Īlon can’t henujagon ao isse se snake’s den syt iā bōsa jēda mirre mērī. — мозолистые пальцы играючи заправили выбившуюся прядь за ухо. –Sir iksan se peldio's bride. — Gryves bisa burden lēda dignity, Visenya Velaryon. –Visenya Targārien, kepa. Kesan gryves se burden lēda se dignity hen iā Targārien. — с тихой, почти безмятежной уверенностью парировала принцесса, расправляя плечи с гордостью. Порочный принц кивнул довольно, отнимая ладонь, чтобы после ею же прижать падчерицу в лёгком, коротком объятии к своей груди. –Iksan proud hen ao, tala. –kesan sylugon daor naejot deceive aōha hoskagon.***
Утро следующего дня, королевский корт.
Раннее утро ознаменовалось для неё не сном, как она того желала, а быстрым переодеванием в тренировочные одежды и скорым отбытием на небольшой задний дворик, на котором её уже ожидал Кристон Коль. Кажется, он желал её смерти -даже завтрака она не успела почить, лишь сделала пару глотков сока. Мужчина, вечно хмурый и собранный,казалось,и не подозревал о том, что где-то в Вестеросе может существовать недосып и похмелье, от которого сейчас так страдала принцесса. Начищенные до блеска доспехи отливали серебром в неярком рассветном солнце, и сама его манера держаться, кажется, выдавала в сире благородного рыцаря в самом классическом из всех возможных пониманий. О таких мечтают юные девы в качестве мужей, о таких и плачут горько темными ночами, вспоминая об обетах, что дают белые плащи пред тем, как заступить на службу. Мальчишки же,напротив,стремятся быть на таких похожими, рвутся сквозь толпы, когда стройными рядами гвардейцы проходят мимо, лишь бы урвать частичку сияния краем глаза, чтобы глубоко в душе сохранить этот свет, что затмит им солнечный на долгие годы упорных тренировок,и сделать после латы целью своей жизни. В моменте стало стыдно за свою мятую тренировочную одежду и небрежный пучок. — Вы опоздали — резко произносит, констатируя факт сир, и стыд сменяется легким негодованием от тона, которым была произнесена фраза. Насколько бы не была принцесса невзыскательна, он почти граничил с неуважением, которое ей боялись выказывать всю её жизнь. Но то было лишь из-за присутствия родителей за её спиной, зримого или нет -значения не имело, теперь же она одна. Деймон,даже если и узнает о вопиющей наглости ,лишь пожмет плечами -перед отбытием он вошёл в её покои, растолкав и заявил между делом, что,как бы он не был к ней привязан, сквозь перипетии дворцовые ей придётся бодренько шагать в одиночку. Она тогда не до конца поняла, о чем он, думая, что ко всему готова. Сейчас же, при взгляде на лицо Коля, который всем своим видом показывал ,что уважение ей придётся заслужить,до неё начинало доходить, о чем толковал отчим. Просто прелесть. –простите, сир Кристон, я вчера провожала се… — меня мало интересуют причины. Меня интересует лишь отсутствие опозданий в дальнейшем– без запинки и прочих разглагольствований и предупреждений в неё полетел один из деревянных тренировочных мечей. Подхватывая его ,девушка подняла оторопелый взгляд к своему новому учителю, замечая,к своей радости,тень удовлетворения, на мгновение коснувшуюся его лица. — принц Деймон рассказывал мне о Ваших успехах, Ваше Высочество– так же избегая прелюдий, к его чести ,Коль сделал первый выпад в её сторону, вновь удовлетворённо хмыкая, когда Веларион парировала его, отходя чуть в бок в попытке отыскать хоть одну слабую зону– мы не тренируем женщин, однако мне было любопытно посмотреть, чему Вас смог научить известный наставник. — проговорил он это с заметным пренебрежением, заставляя увернуться от очередного точного удара -её слепые зоны противник распознал почти сразу. «пытается вывести на эмоции» отметила тут же, заходя сиру за спину, нанося первый инициированный собою удар, который тут же мастерски отбили, навешивая сверху ещё три, от которых оставалось лишь уворачиваться, сетуя на их силу. Мысленно девушка прикинула, что в этом бою основные её преимущества- это верткость и миниатюрность. Деймон часто говорил, что если не можешь отыскать слабости своего партнёра, будь добр отыскать хотя бы собственные пред ним преимущества,и использовать их в полную силу. — надеюсь не опорочить имя наставника и оправдать хоть толику Ваших надежд, сир Кристон. Хмыканье и особенно сильный заход с левого плеча стали ей ответом. Ещё десять с лишком минут их проверочный бой продолжался, прежде чем изучивший её основную тактику учитель позволил себе хитрость — ложный выпад с правого плеча, который загнал Сенью в ловушку из собственных движений, позволив древку, что заменяло остриё ,коснуться места, на котором белел едва заметный шрам- отчим предпочитал драться до первой крови на настоящих мечах, считая деревянные уделом челяди и совсем маленьких детей. Усмешка, но далеко не презрительная коснулась губ рыцаря. Позади послышались звучные хлопки. Всё это время Эймонд, пришедший почти к началу тренировочного поединка ,пытливо наблюдал. Ему не удалось выловить и минутки, чтобы побеседовать наедине с племянницей-та предпочитала всё свободное время проводить с семьёй. Принца это смешило -они веди себя так, будто по истечении недели, которую его сестрица и её выродки должны были провести в столицу девчонку поведут на казнь. Что ж, оно и понятно -вероятно, отрада отчаялась настолько сильно, что почти силком затолкала старшую из отпрысков в Гавань. А может ,у неё просто появились мозги и понимание, что если она вечно будет бегать от двора, в назидание от неё убежит и вожделенная корона. В таком случае ей стоило пристроить на какую-нибудь менее унизительную должность и старшего сынка, будущего лорда Драконьего Камня, но ,к радости его личной,она до этого шага не додумалась,и покинула стены родного замка в срок, наконец позволив вдыхать не испорченный грязной кровью воздух. Этим он планировал заняться сегодня на корте, однако с удивлением обнаружил своего учителя в компании нового ученика, очевидно ,навязанного его венценосным дядей, который носился за падчерицей как за хрустальной вазой, на право и на лево нахваливая её навыки, шокируя королеву и придворных дам. И изначально, замирая в тени одной из стен ,он собирался посмотреть, как быстро женская рука выронит меч, чтобы после вдоволь наглумиться и над самоуверенным Деймоном, и над племянницей, однако через четыре минуты боя взгляд с насмешливого стал серьёзным-девчонка дралась очень и очень недурно, прослеживался стиль, ноги держались прямо, а удары были сильны. Недостаточно сильны для взрослого, закалённого мужчины -это племянница поняла быстро, меняя тактику. Тело своё она контролировала почти безупречно, что было похвально для персоны её лет. Они с Эймондом были почти одного возраста, кажется, их вскармливала одна женщина, сделав их молочными братом и сестрой. Они вместе играли в саду, когда были совсем крохами, вместе учились говорить и играли в одни игрушки. Вдохновлённый этим обстоятельством Визерис даже надумал соединить их судьбы, однако его мать, спасибо семерым, быстро осадила мужа. Но, несмотря на то, что за это обстоятельство он благодарен, детство, проведенное с племянницей ,вспоминалось с чем-то, напоминающее тепло. Из всего выводка Рейниры она за счёт Валирийской внешности и незаносчивого характера была самой вносимой, и до того самого, судьбоносного инцидента ,Эймонд даже позволял ей читать с ним и проводить время в септе. Пробраться в покои дяди оказалось очень трудно -стража смотрела на неё с отвращением, словно это она лишила его глаза. Формально,так и было -мать здорово отругала её за то, что она не сумела уследить за младшими, а отец добавил тумаков сверху, наконец сменив равнодушие на недовольство. Это очень обижало, она даже накричала на него, сказав, что Лейнор не имеет права учить её-это право он потерял, когда забыл, что помимо сыновей у него есть и дочь. И, пользуясь моментом шока родителей,выбежала из их покоев, никем не останавливаемая, чтобы после оказаться у покоев дяди. Тот полулежал на своей кровати, стеная от боли, и Сенье в который раз стало его ужасно жалко. Сколько бы он не повторял, что обмен был равноценным, Веларион в это никогда не поверит-просто потом,у что дракона обменять нельзя, Вхагар сама выбрала Эймонда, он не должен был платить за это. Глупая Рейна выставила всё так, словно величайшего из драконов можно было просто увести, как овцу из загона. Кричала, что дракон принадлежал ей. Висенья ,конечно,защищала, но не её, а младших братьев, которых опорочили громким «бастард». Успокаивала Люка, удивлённая,несмотря на привязанность,тем, что никто кроме королевы не стремится стребовать наказания для брата-это было бы справедливо, справедливие, чем забыть о дяде, которому наживую зашивали вытекший глаз. Она высказала своё неуверенное согласие с королевой, согласие не с тем, что брата нужно лишить глаза, конечно, а с тем, что он должен понести наказание за потерю дяди ,чтобы хотя бы почувствовать ответственность. До сих пор на плечах грузом ощущается гневный взгляд матери. Рейна, глупая Рейна опять начала кричать, но уже на неё-что-то про предательство и то, что у неё украли дракона. Висенья, заведенная, закричала в ответ ,что дракон не овца, и с таким отношением она бы точно никогда не получила Вхагар. За эту реплику она была грубо оторвана от брата и отправлена в комнату, не дождавшись основного действа, о котором теперь судачили на каждом углу. Глаз-теперь единственный- помутненный от действия макового молока ,смотрел на неё удивлённо. — что тебе нужно? — ещё утром дядя говорил с ней совсем иначе, и было больно слышать такую смену настроений меж ними. — я пришла извиниться — позорно пропищала Веларион в ответ, ругая себя за слабость. — извинения не вернут мне глаза — ответил Эймонд агрессивно, но больше устало, вновь откидываясь на подушке, заглушая стоны, полные боли -не может позволить себе при даме. Висенья задрожала телом, вспоминая, что на подобный случай придумала достойный ответ. Подходя к кровати она заметила с каким-то мрачным удовлетворением, как взгляд дяди с угрожающе-настороженного сменился на удивлённый. Садясь пред постелью на колени,она вложила в ладонь его, ослабевшую от мук ,кинжал отца, запрокидывая голову . — тогда ты можешь забрать мой. И долг будет уплачен. — что за жестокая шутка?! — удивление вновь сменилось презрением, но девочка не позволила ему отбросить кинжал-лишь сильнее сжала свою ладонь, лежащую поверх дядиной. — не шутка. Меня не было там, но я знаю, что мой брат виноват. И этого не меняет то, что он ещё ребёнок. Но я должна отвечать за него, потому что не уследила. Забери мой глаз, пожалуйста, это не вернёт твоего, но успокоит её величество, ты будешь отомщен и наша семья не будет ненавидеть друг-друга. Молчание затянулось настолько, что она решила открыть глаза. И отметила, что дрожит от страха и напряжения. Дядя смотрел на неё так, словно увидел впервые. Со смесью неверия и той самой нежности, что, как думала девочка, была потеряна навсегда. Однако, поняв ,что его слабость заметили ,он изменился в лице-вновь замычал от боли и отпустил кинжал — ты дрожишь, идиотка — проговорил насмешливо, вкладывая в эту фразу яда столько, что можно было бы потравить всех жителей Дрифтмарка. Стало обидно до слез, но она пришла сюда не чтобы плакать и обвинять, а чтобы спасти свою семью, потому обиды ей нужно сносить стойко — наша семья завраждует ещё больше-отец и сестра не простят мне, если я заберу твой глаз и испорчу симпатичное личико — она всё ещё молчала, позволяя дяде переводить дыхание и собирать силы для новой колкой фразы. Но её не было. Была только бесконечная усталость в детском голосе-она невольно забыла, что Эймонд был лишь на несколько месяцев её старше. — уходи. Если тебе это важно, то тебя лично я прощаю. Твоего брата -нет, мы ещё сочтемся, но твой глаз мне не нужен — и, махнув слабо рукой показал, что беседа окончена. Лишь у выхода девочка обернулась. — я не считаю, что ты украл Вхагар. Она почувствовала твою силу.Этот дракон по праву твой, дядя — и выбежала, не видя уже, как из единственного уцелевшего глаза покатилась одинокая слеза.» — меч ты держишь явно увереннее своих криворуких братьев, племянница. Вся взмыленная, возбуждённая недавним боем, гордая собой и тем, что оружие, несмотря на проигрыш и все попытки её его лишить всё ещё грело руку,Висенья обернулась назад ,уже зная наверняка, кого можно застать на тренировочной площадке в такую рань. — принц Эймонд — склоняя почтительно голову,девушка разумно предпочла проглотить собственное недовольство от брошенных в сторону братьев нелестных слов, сосредоточив внимание на грубом подобии похвалы. Однако ,греться в лучах славы можно было недолго -взгляд гвардейца, бегающий даже слегка панически от её лица к принцеву и обратно напомнил о том, что она ,как прилежная леди,должна в это время если не досыпать, то сидеть ,как минимум в своих покоях,и не высовываться. – прошу прощения, думаю, мне стоит вас покинуть. Сир Кристон– тот видимо благодарил богов за проницательность Висеньи, выражая согласие активными кивками-всего двумя, правда, но, видимо, даже такое проявление эмоций от этой скалы теперь будет вызывать удивление. Но не успела она попрощаться, как дядя, на которого теперь был направлен взгляд ,остановил одним взмахом руки, вальяжно спускаясь по ступеням, усмешкой реагируя на то, что его просьбы-приказа послушали. Это не могло не льстить, как и перепуганное выражение лица сира Коля-оно откровенно веселило, и принц просто обязан был воспользоваться своим положением застукавшего. — не стоит так спешить, ты ведь только начала тренировку? — но, Ваша Светлость… — Вас что-то смущает, сир Кристон? Мне казалось, что бой с моей дражайшей племянницей пришёлся Вам по душе. Принц Деймон не соврал, к его чести, когда говорил о некоторых её талантах — этими словами он лишь показал, что видел всё с самого начала, заставив гвардейца выпрямится -признак того, что тот нервничал. Невольно Висенья зарделась. Ей было известно,отчего к ней относятся иначе, чем к братьям -клеймо бастард никогда не касалось ее даже кончиками своих ледяных пальцев, все в замке ,пусть и не говорили прямо, но считали, что она единственная -вполне законный ребёнок своих венценосных родителей. И похвала, сказанная пусть и насмешливо, но теперь прямо и искренне ,грела сердце, особенно учитывая, что исходила она от предмета её восхищения, что сосредоточено выбирал среди настоящего, не деревянного оружия,что-то подходящее. От собственной радости стало ещё стыднее перед братьями -покажи они тот же результат, на них бы не обратили и толики внимания. Внутренний голос вразрез стыду шептал мерзко о том, что ни Джейс, ни тем более Люк, как бы любимы ею не были ,никогда не показали бы подобного результата, по крайней мере сейчас. — Верно, Ваше Высочество– Коль всё же склонил покорно голову, готовый к любому наказанию– навыки у принцессы действительно недурны, но далеки от идеала, понадобиться множество тренировок, чтобы отточить их и убрать из движений г… — и именно для этого вас и попросили её тренировать, разве нет? — вновь прервал его дядя. Проследив его лукавый взгляд, который коснулся его всего на секунду,Веларион поняла, что он потешается. Над Колем. Это даже звучало волнующе, и она едва успела одернуть себя, пряча улыбку. –Ваша Светлость, я… — да бросьте, сир Кристон. Глупо вертеться, как ломанная девка, я прекрасно понял, с какой именно целью Вы устроили это позорное подобие боя — походка его была плавной и уверенной. Руки капризно выхватили опостылевший деревянный меч, вложив взамен нормальный полутораручный, радующий своим весом — позорное подобие не из-за твоих навыков, если что — восприняв по своему заминку,поспешил уверить дядя — а из-за подобия оружия, которым их оскорбили. Всё же не зря говорят, что имена заставляют повторять судьбы их носителей, принцесса Висенья. Окажете честь? Он встал напротив неё в стойку, безупречно ровную, как и всегда. Джейс язвительно шутил, что дядя, кажется, вставил в задницу палку, чтобы никогда не сгибать спины, Сенья же видела в этом факте повод не для шуток-для ещё большего восхищения. — сочту за честь, Ваше Высочество. — бой до первой крови. Приступим. Тренировка заняла несколько часов, и окончилась тем, что Веларион не могла ровно держать спины. Дяде всего дважды удалось выбить меч из её рук, однако преимущество в виде семи побед против одной всё ещё было на его стороне. Он не скрывал толики восхищения, что вызывала в нем сражающаяся женщина, однако ,чаще напоказ выставлялось раздражение и заметное недовольство — грубыми пинками он ровнял её стойку, грубыми словами трепал нервы, выводя из себя и говоря, что несмотря на хорошую технику,её легко победить -стоит лишь взглянуть в глаза. Прочитав почти получасовую лекцию о том, как именно рыцарю нужно держаться на поле боя, чтобы не быть ,подобно Висенье,открытой книгой, которую можно разорвать на клочки в два удара ,он потребовал финальный бой. Внемля советам и достаточно изучив основные выпады дяди ,она выбила меч из его рук во второй раз, полоснув едва ощутимо тонкую кожу у ключиц, получив благосклонный кивок и пустив наконец первую кровь. Только тогда дядя сжалился над ней, позволяя покинуть тренировочное поле, напоследок наградив лестными словами о том, что она на удивление ,превзошла его ожидания. И даже сир-идеальный-рыцарь-Коль едва заметно улыбнулся, говоря, что в то же время будет ожидать её и завтра.***
Вечер того же дня.
Нежиться в горячей ванне после изнуряющей тренировки-что может быть лучше? Правда,ванна эта была почти выстрадана, потому что словить в этом чертовом сплетении коридоров хоть парочку слуг было, оказывается, настоящим испытанием. И даже те, которых она подловила на лестницах ,лишь кривили носы, шепчась между собой после, что вода и масла в ней принцессе точно не помешают. Тогда это вызвало вспышку раздражения от очередного проявления неуважения, сейчас же это вызывает лишь улыбку-от неё действительно пахло, как от свинопаса, и девушки явно старались этого не показывать в глаза, говоря любезно. А шёпот за спиной… Она выдержит. Научится выдерживать, коль придётся. Скорее всего,завтра этих шепотков станет на порядок больше — тяжело заставить молодых девочек, которым не о чем судачить, кроме как о личных делах монархов,молчать о том, что они увидели. Девушка, идущая с тренировки на мечах- не нонсенс для Вестероса, но определённо удивительно для столицы, в которой каждая придворная дама желала озаботиться лишь нарядами и редкими встречами со своими отпрысками. Однако Веларион даже не думала реагировать на возможные удивления-она не будет прогибаться под двор и его правила так заметно. Во многом она готова уступить, это верно, но точно не во всём-меч для неё был не просто полезным навыком. Ощущая тяжесть оружия в руках она ощущала ещё свободу и превосходство, принадлежность к дому Таргариенов, мятежному во всём, что касается привычных устоев. Её дому было плевать, женщина она или мужчина, её дом говорили «пламя и кровь», её дом возносил её над любой придворной дамой, даже самой высокородной, и кровь, горящая в венах, требующая подвигов, требующая не покоряться лишь подтверждала, что она всегда будет выше ядовитых пересудов прочих. Всё же и дядя не солгал — женщина, в честь которой она названа ,дарила своему избраннику не вышивку и песни, сыгранные на арфе -она дарила ему земли, раз за разом ставила лордов на колени. Меч помогал ей вместе с ударами выпустить из души и сердца переживания и боли, прийти в норму, расставить по местам хаотичные мысли. И она не готова отказаться от этого -помимо тренировок ,лишь полёты приносили ей похожее ощущение, но летать постоянно она не имеет возможности-ее дракон, в отличии от Драконьего Камня ,здесь был оторван от наездницы, и,чтобы побыть немного со своим спутником ,ей нужно будет преодолеть недюжее расстояние на своих двоих ,или требовать подать карету, а это напрочь сотрёт всё волшебство от полёта, сделав информацию о том, что она решила седлать дракона доступной для зелёных. И если Алисента и Отто вряд ли отдадут этому факту хоть какое-то внимание, дяди поймут всё сразу, и она будет пред ними почти нагой, дав им убедиться в собственной слабости. Со стоном она откинула голову назад — мысли о том ,что придётся теперь каждый шаг, каждый жест и взгляд контролировать,сковывали нагое, окутанное горячей,ароматной водой тело даже сейчас. Было непонятно -почему. Нет, конечно Висенья осознавала ,что,имея столько спиногрызов в наличии и возможность предотвратить с их помощью гражданскую войну за власть,враждующие меж собой родственники захотят хоть как-то сгладить обстановку -брак был чудесным решением с политической точки зрения. Оставалось только надеяться, что они с Эйгоном не переубивают друг друга и все важные части тела будут при них к моменту торжественной церемонии-провести почти два года при дворе казалось чертовым наказанием за все возможные грехи. С другой стороны мысль, которую она вчера высказала Люку в попытке его успокоить,теперь обретала форму и цвет ,и казалась уже не такой бредовой. Ко двору её настоятельно запросила Королева Алисента —женщина на редкость прозорливая и наблюдательная, даром все прочие списывают её со счетов и называют глупой девочкой. Говорят, она устроила мужу-королю настоящий скандал. Висенья ,конечно,не верила в такие масштабы, да и для придворных любое слово,сказанное громче ,чем шёпотом ,от вечно спокойной Хайтауэр -уже истерика, однако позволяла себе мысли, что именно её стараниями она всё же оказалась здесь, а не где-то на дракон тем камне. Рейнира, так же придерживающаяся подобного мнения,шипела что-то про месть и издёвки, Деймон предполагал, что зелёные желают перетянуть дочь на свою сторону. Висенья вспоминала, как алисентовы руки гладили её в детстве по голове и стирали с щёк горькие слезы после смерти папы ,и ничего не понимала. По прибытии в Королевскую Гавань она ожидала увидеть злостную, угловатую женщину, постаревшую за эти четыре года на весь десяток- воспоминания о внешности королевы немного стёрлись, и достраивались самовольно воображением при описании её новых «подвигов». Однако,увидев спокойное, задумчивое лицо, теплые глаза и взыскательный взгляд в начале, как после Алисента посмотрела на неё сочувственно, так, что принцессе на мгновение показалось, что…она даёт ей шанс. Пожить при дворе, посмотреть на мужа и в итоге отказаться от злосчастной помолвки. Ещё ей показалось, что родители намеренно лгали о ней, но это лишь вскользь, на секунду, совсем неправда. Конечно, это желание тоже продиктовано исключительно эгоистичными чувствами, нашлась с объяснением Веларион-будь она хоть сотню раз законнорожденной, она все ещё будет являться дочерью своей матери, которую, как выяснилось, при дворе жалуют далеко не все, как говаривала она мечтательно, когда Сенья была ребёнком-лишь маленькая часть ранее преданных Рейнире лордов оставались на её стороне и хранили давним клятвам верность, остальные же или наблюдали за нарастающим в семье Таргариенов напряжением с мрачным удовлетворением, уже думая, как бы откусить от пирога ,который останется после их краха ,самый лакомый кусок, либо прытко меняли сторону, облачаясь в зелёный, иль делая в своих одеждах элегантные акценты поясами, шёлковыми вставками и украшениями, чтобы выказать уважение королеве и её отпрыскам. И королева эта отчаянно не желала портить кровь и жизнь своего сына браком с дочкой заклятого врага, хотя Отто Хайтауэр, её отец и лорд-десница, персона принеприятнейшая и полностью соответствующая всем принцессиным ожиданиям,видел в юной Веларион не столь проблему, сколь запасной выход для внука и себя самого. Ведь,если Эйгона не получится посадить на трон с помощью изящных ухищрений, он всё равно так или иначе станет королём, либо женившись на наследнице будущей, либо столкнув в седьмое пекло нынешнюю. Но это лишь её мысли. Вдруг в действительности всё не так? Вдруг их семье наоборот дают шанс? Деймон не раз за ужином поднимал тему о том, как глупо мать сбежала со двора, потеряв основное пред королевой преимущество -любовь и веру в неё от простого народа и придворных мужей и дам. И ,зная это, зная, что соперница почти забыта ,Алисента дала хотя бы её дочери возможность показать себя в столице, представить свою семью пред лордами и леди, позволить напомнить, чья она дочь. Проявила милосердие. Но зачем? Если Хайтауэр так кровожадна и зла, как рисовали в воображении родители, не было бы ей выгоднее просто бросить её в руки судьбы в самый день свадьбы ,и отдать сыну-пьянице на растерзание? Висенья не возьмётся утверждать, что не сломалась бы от такого резкого поворота событий, ведь,как бы они не были близки когда-то, близость эта оборвалась почти пять долгих лет назад, жизни их круто изменились, они уже не напоминали себя прошлых, не были детьми, и от Эйгона можно было бы ожидать чего угодно. Зачем Алисенте Хайтауэр давать ей возможность привыкнуть, набраться сил, показать себя? Зачем ей приближать Веларион ко двору? — семеро… — массируя пальцами виски ,девушка разрывалась-казалось, что варианта было всего два. И первый-кровожадность, козни врагов и их желание задушить её в коридорах красного замка -чудесно вязался с теми мыслями, которыми её кормила мать вместо молока и отчим после, когда влился в их семью. Вторая же, про возможность узнать всё, прижиться, реабилитировать в глазах лордов и леди мать и заслужить уважения и для себя тоже, будущей принцессы Таргариен и матери внуков королевы, детей её дражайшего первенца — больше вязалась с реальностью. В сущности ,это не так важно. Важнее то, что хочет она того или нет, теперь придётся работать на свою репутацию. Даже если шанс дан ей с расчётом на несчастливый для её семейства исход, сама она попытается отыскать для себя чуть больше выгоды. Даже там, где этой выгоды, кажется, и вовсе нет. — Ваше высочество, вы в порядке? — голос служанки за дверью позволил лишь утвердиться в собственных мыслях. Ну и понять, что вода заметно остыла. Однажды её бабушка, умнейшая в Вестеросе женщина, королева, которой не было ,сказала ей, что море наполняется по капле, а скалы собираются по маленьким песчинкам. Висенье тогда было четырнадцать, и она не до конца понимала, что Рейнис имеет ввиду. Та хмыкнула насмешливо, и меж ними произошёл диалог, который Веларион до чего момента держала в задворках памяти: «Она отправилась в Дрифтмарк по настойчивому приглашению любимых кузин и деда. Корлис в ней души не чаял-добрый и открытый сам по себе ,он ещё и с готовностью, чаще шутливой, но порою и настоящей,награждал её всеми приведениями перворожденных детей. Первый отпрыск в награду за воспитание от любимых детей, ещё и внучка. Лорд был просто в восторге. Рейнис его восторгов явно не разделяла. Она куда теплее относилась к Бейле и Рейне, часто не удостаивая Висенью даже взглядом, и в один из таких дней, когда бабушка в очередной раз проигнорировала её успехи ,как всадника, при этом похвалив Рейну за игру на арфе, чертовой арфе, оскорблённая Веларион бросилась вслед за ней к галерее, проигнорировав очередную успокаивающую фразу от деда. — почему? — потому что иначе ты привыкнешь к тому, что всё запросто попадает в твои руки ,и станешь подобием своей матери– бабушка ждала её. Смотрела своими вечно спокойными, задумчивыми глазами на штормовое море и отвечала жёстко, словно разрезая ножами. — почему? — вновь спросила Висенья, всё ещё не понимая. Рейнис перевела на неё взгляд, всё ещё спокойный, но с каплей угрозы. Поманила рукой, и Веларион, не смея ей перечить,подошла ближе. Подбородок тут же оказался в плену — пальцы женщины сжали до боли, заставляя не отводить в миг напуганного взгляда. На глазах невольно навернулись слезы-от обиды и боли, принцесса искренне не понимала, почему с ней так поступает родная кровь. — Рейнира идиотка — наконец проговорила бабушка, и в глазах её читалось разочарование напополам с жалостью, кольнувшей под рёбрами в опасной близости от сердца. — осторожнее. Вы говорите о моей матери — вмиг ощетинилась девочка, и грубым движением сразу после этих слов Рейнис отбросила её в сторону, вновь возвращаясь на своё место. — твои угрозы ничего не стоят, девочка– фыркнули в ответ. Массируя переносицу, Таргариен тяжело выдохнула и принялась разъяснять ей свою фразу, разжевывать, как несмышленышу. — твои родители не просто так учат тебя держать меч, говорить без запинки на валирийском и наощупь определять знамена великих домов. Они делают на тебя большие ставки, не совсем понимая, что ты растёшь мямлей под их неограниченной опекой. Ты мягкая, словно глина, из тебя можно слепить что угодно, надави хоть немного. Сталь закаляется в бою, а не в тепле отчего дома. — я тоже не совсем Вас понимаю. Какая сталь, к чему Ваши слова про очаг? – злые слезы остывали, срывались ветром с ресниц -оскорбления от этой прямой как копьё женщины со временем стали привычнее ласки. — будет война. Хотя бы это ты понимаешь, дитя? – она вздыхала так, что стало стыдно поневоле. — не будет никакой войны, матушка найдёт способ приструнить Алисенту. Она-законная наследница престола, и… — она бежала из Гавани поджав хвост. — жёстко осадила Рейнис, в противовес своему тону нежно сжимая её ладонь- за время их короткого разговора Сенья встала рядом, опираясь о перила, и теперь вновь смотрела на бабушку, что так же обратила на неё свой взгляд — они все хотят верить в то, что можно избежать кровопролития. Но мой кузен недальновиден и мягок, Отто Хайтауэр помыкает им уже долгие годы, и итог очевиден любому, кто не закрывает глаз и находится рядом с венценосной семейкой в противовес нашим родичам. Ты не глупа, Висенья. Твой отчим и мать списали тебя со счета почти сразу лишь потому что ты не мальчик, совершив ту же ошибку, что совершали всегда, недооценивая чужую силу. Принцесса невольно сглотнула, услышав похвалу чуть ли не впервые, неловко отводя горящий взгляд к волнам. Тепло чужой руки пропало с собственной. — я назвала твою мать идиоткой не просто так. Рейнира росла с серебряной ложкой во рту, воспитывалась с мыслью о том, что она может заполучить что угодно просто так, лишь по праву рождения. Она воспитывает тебя такой же, такими же делает и своих сыновей. И я не желаю лезть в это, пусть обжигается сколько душе угодно. Но ты-кровь моей крови, Висенья. И я знаю, что ты осознаешь то, что не желает осознавать твоя мать и дед.Я прожила жизнь, многое успела понять. Например то, что советы не стоит раздавать направо и налево, но сегодня я дам тебе один. Единственный. Лишь тебе решать, прислушаться к нему или нет. На щеки легли тёплые мозолистые ладони. Взгляд больше не резал, но всё ещё был твёрд, как камень. Не та королева, которой не было, но та, которая должна была быть ,ласково оглаживала кожу большими пальцами, будто готовила к тому, что скажет сейчас. — твоя мать силится продать тебя подороже. Ты станешь женой старшему отпрыску Алисенты ,когда придёт время, я уверена. Родишь ему детей, которых тоже попробуют продать подороже.И твои родители будут наперебой твердить о долге, требовать пробраться в самое сердце врага и пустить по нему червоточину. Ты- женщина, и это проблема -мужчины всегда будут тебя недооценивать, даже твоя семья будет. Но в этом твоя сила. Море наполняется по капле, скалы собираются по песчинкам. Закались. Иначе тебя закалить жизнь. Тебя ждёт тяжёлая судьба, и ты сломаешься под натиском, если не будешь к ней готова. Тебе придется рвать своё зубами и окунуть руки по локоть в кровь. Не смей бояться. Опустишь взгляд, дашь слабину -и они сожрут тебя. Не только Хайтауэры, девочка, но и собственная семья. Ты еще мала, но не думай, что так будет всегда. Мой холод-твой первый урок, который должен был показать, что тебе придётся заслуживать уважение. Его ты снесла стойко. Но уроки всегда должны чему-то выучить. И я хочу знать, что ты поняла. — что нужно быть..настойчивее? — чужой-родной взгляд мягко подсказывал, что ответ неверный — что не стоит терпеть? — вновь не то. В виске прострелила резкая догадка, сказанная после почти шёпотом. — стоит полагаться только на себя…? Рейнис удовлетворённо кивнула. – не прячься за крепкими спинами -стань сама для себя крепкой спиной. Хитри, жми на болевые точки, ищи союзников. Когда-то я сказала твоей матери, что она считает себя умнее, чем есть, тебе скажу обратное. В тебе сила, сила иного толка,непонятная многим нашим родичам,но она сгинет ,если направлять её в наверное русло ,или не направлять вообще. И,раз уж родители не пожелали озаботиться этим,озаботься ты ,девочка, иного пути тебе не остаётся. Она всё говорила и говорила, стирая подступавшие слезы. Коснулась лба в мягком поцелуе, первом на её памяти ,и отстранилась наконец, смотря на неё в упор. Веларион задушенно всхлипнула, отворачиваясь от бабушки к бушующей стихии. В её душе -такая же буря. Странно, что простой разговор так выбил из колеи.Тело била мелкая дрожь, ей в нём было тесно. Хотелось сбежать, рвануть в свою комнату и закрыться в ней навсегда. Знание, обличенное в невинный совет ,давило на плечи. И спрятаться так легко, сбежать от пытливого взгляда, но что-то не позволяло сделать этого. Щеки горели -она агрессивно стирала новые и новые слезы, думая обо всём, что сказала бабушка. Капля за каплей. Если она сбежит сейчас, будет бежать всю жизнь. И она, не думая, вонзит в спину, доверчиво открытую, заточенный кинжал. –Kirimvose. — Таргариен смотрела всё ещё испытующе, стараясь пробраться взглядом под самую кожу. Но на губах её играла усмешка. –Daor yet. » — войдите — девушки покорно отворили двери купальни, помогая ей завернуться в подогретое полотенце, обтирая тело, всё ещё разморенное после горячей воды — как Ваше имя? — Кристиана, моя принцесса — робко ответила девушка, что натирала полотенцем её руки. Смазливая. — прекрасно… Подготовь мне одежды, Кристиана. — принцесса желает выйти из покоев? — хочу посетить септу. Распорядись о моём сопровождении. — как прикажете, Ваше Высочество. Она опрометчиво забыла совет Рейнис всего через месяц после возвращения на Драконий Камень. Она вновь спряталась за спиной отчима, безропотно принимая ту игру, в которую они с матушкой начал играть против её воли. Но её бабушка предвидела это, предупредив. Своим холодом и взыскательностью она задала температуру для огня,которого касалась сталь, задала стержень характеру, приторному, как красное Дорнийское. И ,пусть Висенья не верила в войну, она всё так же прекрасно видела,что происходило меж Таргариенами и Хайтауэрами. Она всё ещё недостаточно сильна, пренебрегая предостережениями она не подготовилась достаточно к ударам, которые обязательно получит здесь. Ей оставалось только не сопротивляться им, вынося уроки. Наконец позволить себе выйти из тени родичей. Наконец позволить себя закалить.***
Вечер того же дня, Септа.
В безмолвной септе к такому позднему часу едва ли найдётся больше десятка посетителей-для большинства лордов семеро и вера в них -лишь пустой звук да дань традициям. Их не за что осуждать, это выбор каждого, однако Веларион позволяла себе этот грех. Ноги сами принесли её к общему алтарю -самый популярный у прихожан, он был заставлен свечами, и она едва отыскала место, к которому сможет приложить собственную — два отверстия, незанятых, располагались аккурат друг рядом с другом. Опускаясь на колени ,принцесса закрыла глаза, сцепив руки в замок и склоняя голову. Если меч и полёты давали ей свободу, молитвы дарили умиротворение. Тишина и слова, заученные ещё в детстве ,позволяли прикоснуться к чему-то великому, скрытому даже от глаз её семьи. Рядом дыхнуло чьё-то присутствие. Шорох юбок опускающейся на колени подле неё леди заставил приоткрыть глаза в интересе -кого же принесло в эти стены в столь поздний час?- и на несколько мгновений замереть в удивлении — королева рядом шевелила одними губами, читая молитву слово за словом, умиротворенно закрыв очи. Вскоре Висенья вернулась к своему занятию- какие бы мирские боли и распри не тревожили их души, под сводами храма и взглядами семерых они были равны, что раб, что крестьянин, что слуга, что венцы короны. И прерывать таинство молитвы иного из-за собственных низменных страхов и недовольств было кощунственным. Стандартное покаяние уже давно исчерпало себя, принцесса по третьему кругу возносила за родных в момент, когда её осторожно коснулись. Почти невесомо — Алисента явно не навязывала своё общество и не привлекала к разговору насильно,покорно дожидаясь, пока невестка донесет до богов всё, что желала сказать прежде, чем отворит глаза и с немым вопросом взглянет на неё. В свете свечей Хайтауэр смотрелась почти нереальной — глупо было отрицать, что её величество красива, однако вера была ей особенно к лицу. — я не ожидала увидеть тебя здесь — произнесла она негромко, почти шёпотом, вновь отводя взгляд к свечам — кажете, твои родные не особенно чтят семерых. Никакого упрёка не было в этой фразе, лишь невысказанный вопрос и мягкость тона, подразумевающая, что на него нет нужды отвечать, если девушка того не желает. — в этом мы с ними разнимся– принцесса так же отвернулась, рассматривая алтарь пред собой. — я отметила это ещё на ужине. И, признаться, была удивлена. — семеро находят отклик не в каждом сердце. — но в твоём нашли. — я и не могу боле представить, что могло быть иначе. Боги милостивы ко мне, и…каждый шаг мой раз за разом складывается в путь к ним. Вознесение молитвы необходимо мне, чтобы почувствовать… Почувствовать, что я не одна. Алисента слушала её со всем вниманием. Септа располагала к открытым разговорам, и Висенья была прочно уверена в том, что королева свято чтит одно из главных её правил- всё ,что сказано в пределах храма ,останется в нём же. — в этом мы с тобой ,на удивление ,схожи — Веларион слабо подняла уголки губ, вспоминая, что именно с подачи женщины прочла первую в жизни молитву. Видимо, та вспомнила то же самое-осторожно коснувшись её мизинца своим прочистила горло и едва заметно улыбнулась в ответ, когда принцесса переплела их пальцы — я рада, что это будешь ты. Девушка едва сжала руку, прося пояснить сказанное, и, покорная и ведомая порывом ,её величество продолжила. — невеста. Я рада, что именно ты невеста Эйгона. Знаю, что он не лучшая партия, и с болью готова признать, что большая часть слухов про него-правда. Он стал таким ещё в детстве, неуправляемым и резким. Но ты… Делала его лучше. Тогда. Надеюсь, сможешь и теперь. Може,т это и не заметно, но он дорог мне, и я желаю ему лучшего. Висенья опустила голову, глубоко вздыхая, думая о том ,что желания её королевского величества явно не соответствуют действительности. Расценив этот жест по своему женщина обратила к ней взор и горько усмехнулась — я знаю, какого это-стать женой для нелюбимого мужчины. Но это наш долг, данный нам по праву рождения. И знаешь, я могу ошибаться, но опыт подсказывает мне, что браки по расчёту всегда были куда счастливее, чем браки по любви. Со временем вы научитесь уважать друг -друга. Полюбите, но по своему, и это станет для тебя опорой. Может ,любовью боги не наградят вас ,и она не придёт в ваш союз-тогда нелюбовь даст тебе больше свободы и позволит сердцу не так сильно болеть, когда твой муж будет тебя ранить — ранее сплетённые лишь мизинцами,они теперь обхватили руки друг -друга, ведомые чем -то незримым, но ощутимым — я знаю, что ты видишь во мне угрозу. Но я готова поклясться пред ликом богов- ты не враг мне, дитя, и пусть я не могу заменить тебе мать в этом холодном замке, я буду рада принять тебя в любой момент. Ты не желаешь этого и сердце твоё болит, но мы породнимся. Ты станешь матерью моим внукам и женой моему сыну, и я постараюсь сделать всё, что будет в моих силах, чтобы помочь тебе вынести бремя, которого ты не хотела, но которое пришло к тебе и моими стараниями тоже. Смотря в глаза королевы сейчас,Висенья не видела в них и капли той злобы, что ожидала увидеть по прибытии в Красный Замок. Сейчас на неё смотрела не соперница, не зелёная королева, не враг её семьи-на неё с теплотой и мольбой в уставших ореховых глазах смотрела разбирая жизнью мать, женщина, что когда-то не позволила себя закалить, сломалась под грудой ударов и самостоятельно собралась по кусочкам, окружённая интригами, без поддержки и заботы. Невольно Веларион вспомнила, что эта бедная женщина была всего двумя годами старше неё, когда произвела на свет её жениха, лишившись всего,и прониклась сочувствием и благодарностью-они по капле наполнили сосуд где-то глубоко внутри, выливаясь до краёв. На мгновение принцесса даже задумалась о том, что все злоключения отчима и матушки были лишь глупостью, ошибкой, которые волен допускать любой смертный. — спасибо, Ваше Величество– она позволила себе короткую слабость, находясь лишь пред глазами богов и Алисентой Хайтауэр- высвободила ладони, чтобы коротко прижаться к женщине в объятиях. Та с тихой радостью обняла её на ответ, не крепко, позволяя отстраниться почти сразу, лишь поглаживая невесомо по покатым плечам. Для неё этот вечер тоже стал открытием -преисполненная почти ненавистью к детям заклятой подруги,сейчас,в септонской тишине, в её старшем отпрыске она увидела девушку такую же, какой была она сама много лет назад— брошенную на растерзание псам душу, не лишённую рассчетливости, однако ,полностью лишённую желания использовать её во вред. Это дитя было пусть и тронуто Таргариенским своеволием, но не позволило себя окончательно запятнать. И ,пусть им предстоит долгий путь, что позволит льду, нарощенному годами сплетен и интриг треснуть, она хотя бы попытается отвоевать эту душу у распрей, в которые та была втянута не по собственной воле, как королева когда-то. Отвоевать и обратить в свою веру правильного. Заполучить себе во власть, мягкую и осторожную, пахнущую материнским теплом и домашним уютом. — можно просто Алисента, милая. В безмолвии они провели еще несколько минут, думая каждая о своём. Поднимаясь на ноги, её величество слабо кивнула на прощание невестке,скрываясь за тяжёлыми дверьми. Висения поднялась немногим позже. И, готовая уже уходить, делая несколько непроизвольных шагов в сторону от выхода ,словно ощутила на себе чей-то взгляд. Ожидая встречу с очередным «зелёным» родичем она обернулась почти раздражённо, и невольно обмерла. Пред ней, холодная и отделённая, возвышалась статуя Неведомого. Этот бог пугал её еще в детстве. Её септа деловито объясняла что это нормально-мало людей выбирают его «своим», это подтверждал почти пустой алтарь, на котором сиротливо догорали с десяток свечей, оставленные неравнодушными за упокой родичей. Маленькая Висенья тогда поинтересовалась неловко, отчего же так. Конечно,она боялась неведомого, но это было детское, как она думала -юные души редко по собственной воле тянутся к чему-то такому близкому к смерти, к самой смерти, обличенной в камень. Септа, доведённая кучей принцессовых вопросов ответила короткой легендой. Когда-то Неведомый был любим рыцарями и завоевателями. Однако,среди них было множество гордецов. Бог щедро одаривал их удачей, оберегая от смерти, но вскоре заметил, что те вместо благодарности платят ему кровью невинных, чье время ещё было далеко от своего истечения. И тогда Неведомый разгневался, обрушив на своих любимцев злой рок. Их смерти были жестоки, и сам Бог прослыл жестоким, отвратив от себя молящихся, заставив их бояться. И всё устраивало его, однако иногда, видя что-то в душах некоторых мужей и дам ,он звал их к себе, и зову его никто не смел противиться. Тогда Висенья лишь захохотала. Что это за глупость- Бог, выбирающий себе молящихся? Однако сейчас она лишь серьёзно смотрела в искусно вырезанные глаза, и те, словно гипнотизируя ,смотрели на неё на ответ. Медленно подходя к алтарю принцесса достала из небольшого кожаного кошелька пару золотых монет, положив их к скудным пожертвованиям прочих прихожан. Почтительно склоняя голову, кожей чувствуя, как её медленно отпускает морок ,Висенья круто развернулась к выходу, покидая септу, больше никем не сдерживаемая. Глаза статуи блеснули в свете воска, провожая хрупкую фигуру.