не сломленные: и вспыхнет пламя.

132 г. от З.Э.

Десять месяцев и две недели от прибытия кронпринцессы Висеньи Веларион в Королевскую Гавань.

Гвейн никогда не думал, что жизнь его может так круто повернуться. Отец привёз его в Гавань совсем крохой, трёх лет от роду. И всё ,что тот помнил после- это интриги, сплетни, балы и медленное вознесение к вершине власти стараниями жадного,непомерно жадного к любому признанию Отто. У него были лучшие мейстеры, его обучал дворцовый мастер по оружию, его посвятили в рыцари в шестнадцать после первого выигранного турнира- образцовый юный аристократ, не иначе . Отец возлагал на него настолько большие надежды, что в числе первых прибыл к Лейнору Велариону -просить руки его новорождённой дочери для своего младшего отпрыска. Гвейн тогда лишь поморщил нос — он был достаточно приближен к королевской семье, чтобы мочь видеть дитя, и ему, тогда девятилетнему, претила сама мысль о том, что он будет вынужден стать мужем той, кого видел ещё младенцем в одеялах. И радости его не было предела, когда сир Веларион отказался, предложив вместо этого взять мальчишку на обучение. Висенья росла в непосредственной близости. Ему поручали следить за ней в саду и на уроках, он катал её на своих плечах и выслушивал от наставника, если та вновь сбегала посреди ночи- несуразное, взбалмошное дитя, ровни которому не сыщешь во всём Вестеросе-с детства обласканная почестями и любовью придворных девочка росла на редкость балованной. Однако от того не менее миловидной - даже его королева-сестра была готова простить девочке любое согрешение, стоило той виновато улыбнуться, что уж говорить о Гвейне. Какой же радостью для него стала ссылка чёрной части королевской семьи-можно наконец спокойно выдохнуть. Пусть нахождение в одном пространстве и не было невыносимым, однако теперь ни наставник, ни отец ,не будут давить на него со своими чертовыми просьбами-он рыцарь, и уж точно не должен быть нянькой для очередного капризного венца короны. Всё изменилось в тот самый день, когда Отто пришёл в оружейную и оповестил его о том, что девочка вернётся в Королевскую Гавань через пару недель-через полтора года,капризом умирающего медленно, но верно короля ,она должна будет стать женой его, Гвейна, старшего племянника- последняя попытка объединения враждующих вех. Внутренне сир весь сжался-что бы он не думал о принцессе и семье её,такого пожелать ей точно не мог. Сколько бы дружны не были это двое детьми, за те четыре года, что Рейниры вовсе не было в жизни королевства ,Эйгон знатно изменился, и ни одна женщина, будь он сыном обычного лорда, а не короля, не пожелала бы иметь с ним ничего общего — на фоне малолетнего распутника и пьяницы даже калека-Стронг казался выгодной партией. Однако, новость эта была лишь половиной беды - Хайтауэр прекрасно знал-отец не стал бы приходить к нему из желания посплетничать,для этого у него есть половина стелющихся пред десницей лордов-дворян. А вот отдать приказ установить за принцессой ненавязчивое наблюдение уже больше в духе его старика -получив задание, сиру оставалось лишь кивнуть и дать стребованное обещание сделать всё возможное. Отто желал скомпрометировать девочку. Он надеялся, что помолвку ,за то время, что она будет длиться, можно будет разорвать- принцесса Висенья всё же была дочерью распутной наследницы, следовательно, рано или поздно она непременно вытворит что-то такое, что поможет им удалить с поля фигуру, которая здорово помешает в затеянной десницей игре, при этом здорово подпортив кровь неугодной Отраде Королевства. А игра была масштабной - отцу было мало места десницы, он хотел большего, хотел стать ещё важнее, хотел стать дедом короля. Идея посадить на железный трон Эйгона вызывала приступы тошноты — если это случится, Гвейн уверен, Вестерос расколется на части. Амбиции отца доведут всё королевство до ручки, пока Джехейрис, оставивший им процветающее и благоденствующее государство в наследство, будет низвергаться яростью на седьмых небесах, наблюдая за тем, как на голову самого недостойного из рода Таргариенов натягивают корону, явно не по размеру нищей душе. Несмотря на отвращение ,поделать рыцарь ничего не мог — семья превыше собственного мнения. Потому в час, когда карета принцессы и её родичей въезжала в замковые ворота ,он стоял на страже. И каково было его удивление, когда вместо маленького ребёнка, которым он её и запомнил, из кареты выскользнула изящная девушка, явно пожелавшая прогуляться по окрестным территориям, а не трястись в деревянной коробке. О, Гвейн знал, что женщины рода Таргариен красивы до невозможности, но никогда не думал, что так просто потеряться в их красоте настолько, чтоб ненароком забыть о любых заветах — слова отца о,том что девочка распутна,застряли комом в горле и совсем не вязались с яркой улыбкой, которую та дарила слугам. Полгода он держался в почтительном отдалении, с тяжбой засыпая ночами в попытках понять, что же заставляет его умалчивать о деталях и перечить мнению отца, когда тот вновь принимался поносить принцессу на чем свет стоит. Ведь она была не тем человеком, которого из неё пытался вылепить десница. Она молилась с его сестрой и была сдержанна, она не сетовала на волю короля, помогала малому народцу, не вешалась на шеи рыцарям — даже головы в их сторону не поворачивала. Из волнующего в ней были лишь слишком печальные для шестнадцатилетней девушки глаза — всё чаще сир ловил себя на мысли, что желает зажечь в них тот огонь, который запомнил, который горел в пурпурных радужка всего девять лет назад. Так много и одновременно так мало лет прошло с того момента, как он в последний раз окинул взглядом принцессу -мельком, даже не попрощавшись толком. Сейчас как никогда хватало старого товарища — можно ли его так назвать? — который точно мог помочь, на собственном опыте объяснить , что же за черт с ним творится на самом деле. Гвейн помнил Харвина Стронга — ему довелось пол года патрулировать улицы вместе с ним. Сильные ручища, широкие плечи, острый абрис по-своему красивого лица- этот мужчина полностью оправдывал собственную фамилию и прозвище. Тогда Хайтауэр, пропитанный к этому человеку презрением столь же сильным, сколь и уважением,не мог понять, как честь костолома, непоколебимая, доказанная раз за разом воистину рыцарскими поступками,могла позволить посягнуть на кронпринцессу и заиметь от неё трёх черноволосых бастардов. Будучи ещё мальчишкой ,с языком без костей и необузданным,желающим во всём докопаться до истины нравом, он осмелился задать этот вопрос — не так прямо, конечно, но и не настолько деликатно и обтекаемо, чтобы его можно было пропустить мимо ушей и не понять. Харвин добродушно усмехнулся, стараясь скрыть во взгляде горечь, потрепал его по вихрастой макушке и сказал, что, возможно — хотя он ни за что ему этого не пожелает — когда-нибудь Гвейн поймёт. Рыцарь тогда фыркнул — никогда этому не бывать, никогда плоть не будет сильнее его духа. Убеждение это растрескалось древним витражом в тот миг, когда ладонь принцессы легла в его собственную руку, и подарок, что он приготовил ей, убеждая себя, что это лишь жест уважения, был преподнесён. Ответным даром — а это был именно он, несомненно — Хайтауэру была вверена искренняя улыбка и возможность провести её к родичам. Ему мерещилась усмешка Стронга средь мещан и двора всё время после- везде, куда бы он не шёл, словно человек этот желал ткнуть сира носом в собственные чопорно брошенные в грязном, тёмном переулке почти десяток лет назад слова. Казалось бы — все это время она была далеко, он не мог даже увидеть её лица, чтобы убедиться, что шуты поют восхваления не зря. Разве это достойно рыцаря? Полюбить красивую картинку. У него не было возможности прикоснуться к душе, чтобы испытать хоть что-то, стоящее назревающего конфликта,почти военного, медленно разъедающего на куски. Конфликта с самим собой. Почти войны. Но всё это стало в миг не важно. Теперь ему можно было не скрываться — с разрешения короля и десницы он сопровождал принцессу при прогулках и встречал с занятий. Ощущения были презабавные, словно его вновь откинуло назад,в прошлое, где все эти обязанности были на него навешены. Теперь же он принимал их по доброй воле, безотчетно вслушиваясь в любую сказанную Висеньей фразу — она любила говорить долго и много, рассказывая ему о том, что узнала на уроках или сама, до ночи засиживаясь в библиотеке. Странно было то, что она, видимо, абсолютно его не запомнила - таких вот пажей в её жизни было столько, что не сосчитать. Хайтауэр, прекрасно понимая, что такая благосклонность связана лишь с отсутствием любого другого слушателя,а не ответным интересом ,всё же не мог отказать себе в удовольствии-уже привычно подавал руку и сдержанно улыбался, когда за неё доверительно хватались. Душа принцессы, на порочность которой он поставил свою собственную ,оказалась воинственной и непокорной. Живой. На удивление настоящей. Он медленно ломался. А она горела всем, о чем вещала. Она была так прекрасна с этими нежными чертами лица и искренней увлечённостью, сквозившей в каждой фразе. Наваждение. Это просто наваждение-так он думал, заходя впервые за жизнь в увеселительное заведение шёлковой улицы — ранее,убеждения не позволяли этого сделать. Теперь эти же убеждения шептали, что лучше бордель, чем измена семье. Матушка борделя с удовольствием представила ему беловолосую, нетронутую девочку, сир с такой же радостью отдал за неё половину своего месячного жалованья, чтобы в конечном итоге не почувствовать ничего, кроме разочарования. Шлюха льнула к нему робко и неумело, старалась понравиться- он ведь был для неё первым. Да и рыцарем, к тому же — может, она даже надеялась на что-то. Но ,несмотря на открытость, отзывчивость, искренний интерес и желание во взгляде, каждое движение в её податливом, юном теле ,отдавалось болью в собственном-он чувствовал, как пятнает себя позором. Позволяет себе предать. Но ведь нельзя предать ту, что не принадлежит тебе, верно? Это всё пустое, скоро пройдёт — он просто очарован, как и любой мужчина его лет. Всего двадцать пять, это совсем не срок — когда придворные, что окружают всю жизнь, к мнению которых привык прислушиваться без устали указывают на чью-то красоту, ты и сам невольно попадаешь в её ловушку. Он почти убедил себя в этом — стал реже появляться на общих променадах и больше фехтовать, оттачивая итак безукоризненно поставленную годами тренировок и вмешательством сира Лейнора технику. Чтобы после чувствовать, как с ним происходит это. Не зря её назвали Висеньей — картина, которую после придворные леди обзывали несуразной, глупой, недостойной — перманентно отпечаталась под веками, отразилась горячим восхищением,пробежавшим мурашками по телу. Она была словно эфемерное видение. Словно явилась к нему одному, не на яву, а во сне — в платье и с мечом наперевес. Совсем не несуразная - натянутая, точно струна. Опасная, смелая, желанная. Тогда-то Гвейн и понял, что именно в этой женщине привлекало так сильно — яростно искривленные губы и искрящиеся глаза подтвердили, что все его мысли — стенания привязанной канатами души, чистые помыслы нежного чувства, а не низменные желания воздерживающегося тела. Тогда-то Гвейн и понял, что он обречён. — сир Гвейн — поклонился ему один из стражников, что стоял при покоях короля. Она отбыла и долгие два месяца находилась вдалеке, пока Хайтауэр не мог найти себе места. Он готов клясться на семиконечной звезде ,что в день, когда во дворец явилась девка с беловолосым бастардом Эйгона на руках ,он почувствовал боль Висеньи, словно та была его собственной. Словно ему выпала доля переживать её за двоих. Пусть так. Если боги уготовили ему ношу привязанности, на которую ему не суждено получит ответа, он снесёт её достойно. Если он не может очистить себя и сердце своё иным — он сделает всё, чтобы бремя его было окуплено, чтобы каждый грех его был прощён. — я желаю увидеть его Величество. Дело срочное — просипел, пресекая любые расспросы. Пока хватало духу, пока он не растерял последние крупицы уверенности. Он никогда не посмеет посягнуть на честь и достоинство той, к которой сердце его так отчаянно рвалось. Всё же ,что-то их с Харвином разительно отличало — воспитанный по канонам семерых, окружённый людьми чести, отчаянно чтивший данные клятвы,Гвейн никогда не посмеет покрыть позором имя, которое так бережёт. Стронг никогда не признавал полумер. Он всегда заполучал то, что считал своим -будь это даже женщина, которая никогда бы не оказалась в его руках. Хайтауэр же был не только мудрее и осторожнее-он был научен горьким опытом своего предшественника. Он видел, сколь тяжела судьба принцессы Рейниры, сколько боли выпало на долю её ни в чем не повинных детей. Любовь, воистину, очищает от любой грязи. Он отпустил все сомнения и слухи. Принял то, что игры отца ему не милы и он не желает быть их посредником- решение это, делившее всё его существо, зрело внутри весь этот долгий, проведённый наедине с собой год. Проведенный, чтобы после Сир переродился под нежным взглядом пурпурных глаз. Отныне для него существует лишь её воля. Отныне он будет стоять за её спиной незримой тенью, не позволит ни одному кинжалу вонзиться меж лопаток. Безнадёжен ли? Возможно. Но верен клятвам. Верен себе и сердцу- каноны и матушка учили слушаться его, двигаться в том направлении, на которое оно укажет. Особенно матушка. Романтичная, нежная женщина всегда твердила ему, что любовь и есть долг, что любовь спасает миры и жизни. Любовь сжигает. Думала ли ты, мама, что уроки твои выучат меня такому? Возможно она околдовала его. Возможно, марево рассеется — Гвейн не хотел представлять, насколько больно будет наблюдать за тем, как любимая живёт с другим, дарит ему часы своей жизни, дарит ему расположение и наследников. Но ему ничего больше не остаётся. Он не позволит ей пережить те лишения, что переживала её мать. Он не позволит себе обречь её на общую ненависть. Лишь понадеется, что ,хотя бы изредка, в минуты душевного равновесия, она будет дарить ему те самые яркие улыбки. Рассказывать о Древней Валирии и позволять держать себя за руку. Ему будет достаточно этого. Просто быть рядом, быть причастным к тому, что она назовёт счастьем. — сир Гвейн? — Король облачён в ночной халат и держит в руках книгу — его пальцы едва заметно трясутся-Хайтауэр специально фокусируется на них, чтобы не упасть ниц. Если Визерис поймёт — не сносить ему головы. Если отец не поверит в его увещевания и узнает, чем именно продиктовано желание сына — о сире Хайтауэре забудут сразу после, как найдут его тело в сточных водах. Лгать плохо, но он готов солгать. Сказать, что желает пробраться самое сердце недруга, дабы отравить его сомнениями — это оправдание придётся как никогда кстати, учитывая, насколько сильно десница изменил свой курс, насколько яро он возжелал всеми силами сохранить будущий союз. Никто никогда не узнает, что на самом деле именно его сердце оказалось в чужих руках. — Ваша милость — он тут же припал на одно колено. И подумал о немыслимом. Если уж у него нашлись силы прийти сюда, нашлись силы просить о том, о чем он думал все эти месяцы, может, найдутся силы совершить последний рывок и выплыть из трясины? Самое время покаяться в согрешениях и отправиться обратно в Старомест, чтобы больше не было искушений. Самое время спасти свою душу. Боги, да он давно продал её с молотка. Признаться. Ему необходимо сказать, что он беззаветно влюблён во внучку короля, лишиться головы или языка- тут как повезёт — и наконец очиститься. С губ слетает твёрдое: — позвольте мне стать личным стражем принцессы Висеньи, Ваша Милость– его личный мирок, бастион, защищающий от стрел жизненных проблем и болей ,покрывается глубокими трещинами - нанесённый своими же удар он не в силах перетерпеть. Король молчит несколько долгих минут. Рыцарь успевает облиться семью потами, одновременно с тем облегченно выдыхая — наконец страдания его будут окончены. — отчего нет? Сир Аррик теперь наставник моего внука. Думаю, Висенья будет не прочь обзавестись новым хранителем. К тому же вы, Сир, достойный кандидат. Почти семья. Каменная стена рушится — Хайтауэр готов поклясться, что слышит разрывающий барабанные перепонки треск.

***

Три дня спустя, королевский лес.

Висенья ненавидела всё, что было хоть как-то связано с Великой Королевской Охотой. Турниры ещё можно было терпеть — наличие вечных оров неугомонных лордов и умирающих от неудачных атак ,компенсировалось наличием замковых купален в шаговой доступности. В случае же с охотой , единственным доступным был пруд, зацвевший ещё во времена Эйгона завоевателя. — всё хорошо, принцесса? — Гвейн, королевским указом назначенный её личным стражем,тревожно оглядывается- видимо, отвращение происходящим отпечаталось на её лице, не иначе. — всё чудесно — тяжело выдыхая, Висенья вновь отводит взгляд в сторону королевского шатра — там, на привезённой специально мебели ,она должна будет провести ближайшие четыре дня, а то и всю неделю- зависело от самочувствия короля. Послышался заливистый смех. Что ж, хоть кому-то перспектива бегать по кустикам и жрать приготовленных на костре кабанов не казалась обременяющей. Люк и Джекейрис были просто в восторге. На их памяти эта охота была первой, и они носились ,как угорелые ,по лагерю, грозясь сбить каждого попавшего под ноги лорда и затоптать в придачу сверху. — как думаешь, если встать на пути их игрищ, меня вернут в замок? — можете попробовать, но, вероятно, до этого придётся потерпеть небольшое неудобство в виде пары сломанных рёбер. Прыская в свой кубок ,принцесса делает пару размашистых глотков, почти физически ощущая неодобрительный взгляд дедушки Корлиса — тот был единственным, озаботившимся её резким пристрастием к вину. Поделать с собой принцесса ничего не могла, и, если честно -абсолютно не желала. – действительно,пустяк. Впервые за тот год, что она наблюдала за развивающимся алкоголизмом дорогого жениха пришло понимание, к чему он ему вообще — чудесный способ заткнуть мерзкий голос в голове, который наперебой твердит о том, что её место где угодно, но точно не здесь. — бутылка почти кончилась– замечает Хайтауэр как бы между прочим, отгоняя от их небольшого столика навязчивую молодёжь в виде близнецов Мормонт — мне стоит переживать? — не думаю. — точно? — клянусь, сир — в отличие от того же Аррика, Гвейн не брался быть для неё и сватом, и братом, и септой, и наставником в одном лице — лишь молча исполнял приказы. К тому же, имея чудесное во всех смыслах образование ,тот мог не только плечо подставить, но и развлечь беседой. Было бы, о чем говорить, правда. Висенья не была слепа-прекрасно знала, что означают взгляды золотого плаща. И пару раз даже задумывалась-а что, если… Глупость, конечно. Однако ,никто не мешал ей мечтать о том, что,когда-нибудь кем-нибудь ,она непременно будет любима. Нет, многие лорды смотрели на неё с вполне понятным желанием, однако то было желание прагматично-практичное — все они жаждали оказаться в самом центре королевской семьи подле будущей наследницы престола. Кто из лордов не мечтал когда-нибудь назваться королём? Однако ,в глазах Хайтауэра плескалось не желание заполучить её титул. Нежность и что-то, не до конца понятное Висенье, что-то ,напоминающее преданность, такую, с какой на неё смотрел Люк, когда она отстаивала его пред Деймоном, такая, с которой глядела Мелисандра, когда принцесса приказала отрубить руки рабочему, что посмел протянуть к её дорогой компаньонке свои грязные лапища. Будь у неё больше смелости, достанься ей хотя бы часть того обаяния, что сквозило,несмотря на годы,в движениях матушки -она непременно спросила бы о том, почему. Для чего. И понимает ли он, что,в конечном итоге,это ни к чему не приведёт? Не хотелось рушить чью-то жизнь из-за любви, которой не суждено получить ответа. Или, может, это Висенья ничего не понимает, и это какой-то новый способ десницы испортить ей жизнь? Пусть Отто никогда явно не выражал недовольства, глаза его говорили громче любого слова. Может ли быть такое, что своеволие её настолько доконало этого вечно спокойного и осторожного мужчину, что тот решил действовать на неё через сына? Возможно, но так маловероятно. Гвейн был человеком безукоризненной чести. И вряд ли стал бы играть с чужими чувствами, пусть даже ему прикажут это делать. От того становилось ещё больнее и горше — за себя, за то, что она никогда не сможет дать человеку, обманувшемуся её выдержкой, воспитанной годами упорных стараний матушки, того, чего он желает,и, что куда важнее-того, чего он заслуживает. Увлечённость рыцарей кем-либо неудивительна. Те часто выбирали себе в музы знатных дам, что уже давно были замужем — чего стоил один только Коль, всюду таскавшийся за королевой. Но королева хотя бы стоила того — в её благочестивости сомневался разве что идиот. Андалка до мозга костей, выверенная и чёткая Алисента, не в года прекрасная ,была достойна той самой крышесносящей рыцарской любви, готовой на любые жертвы- словно умение раз и навсегда привязывать себя к одной, даровалось им вместе с плащами и латами. Королева точно смогла бы отыскать слова, чтобы обласкать того, кто решил вверить ей свою верность. У Висеньи таких слов нет. Висенья стыдливо прячет глаза, зная правду, которая ото всех скрыта ,и до дыр зачитывает письмо, что пришло ей от Эйгона двумя днями ранее — там он рассказывает о том, какими дерьмово-трудными могут быть тренировки с сиром Хобертом ,буднично, словно их не делят на две части вообще все возможные обстоятельства ,сообщает о том, что не прочь вновь улечся головой на её колени, ведь так лучше засыпается. И вспоминается детство. Получив письмо , самом начале принцесса была жутко возмущена. Не понимая, как смеет он даже думать о том ,чтобы писать ей подобное после того, что сделал. Однако,через время, когда любые негодования и волнения улеглись в душе стопочкой, она решила, что не позволит ему одному играть в эти игры ,и написала ответ под стать — что ей не хватает его объятий за спиной, когда она парит в небесах, как в детстве. Шах и мат — она выйграла его, написала вещь куда более смущающую. И проиграла одновременно-в момент, когда ворон улетел так далеко, что ,даже оседлав Рейгона,его было не поймать,она поняла, что же на самом деле натворила. Письмо явно компрометирующее, и его, и её собственное. И, что важнее-не последнее, точно не последнее. Потому что пальцы зудели в ожидании разорвать конверт ответного ,почувствовать ребристость староместкого пергамента. Если коллекция семеро знают зачем хранимых писем из детства пополнится новыми уже из нынешних годов, Висенья сбросится с твердыни Мейгора, на прощанье помахав и ручкой, и белыми панталонами, капитулирует пред жизнью, которая, видимо, решила, что её судьба-лучший из выдуманных анекдотов. Почему так тяжело чувствовать что-то к тому, кто совсем этого не заслуживает? Может, потому что она сама не заслуживает? У неё нет прав на сына короля, и всё тут. Каким бы он ни был. Теперь, когда из подтверждений собственной исключительности за плечами были лишь годы тренировок и дракон, даже общество сына врага семьи, безнадёжно в неё влюблённого ,так сильно не давило. Скорее, доказывало значимость. Вместо бутылки она нащупывает тёплую ладонь. — с тебя хватит, юная леди — лорд Приливов смотрит с таким осуждением, что хочется спрятаться. Признавать, что осуждение оправданное, совсем не хочется, как и то, что оно связано с чрезмерным потреблением вина, а не с тем, что все эти годы он воспитывал ту, которая ему никем не приходилась — сир Гвейн, разве вы не обязались нести ответственность за сохранность моей внучки? Рыцарь, абсолютно не меняясь в лице отвечает лаконичное «верно, милорд», смотря точно Морскому змею в глаза. — он лишь выполнял мой приказ. — приказ позволить тебе напиться в дребезги? Висенья, сейчас..всего полдень! — приказ не мешать мне напиться вдребезги, если позволите. Дедушка медленно выдыхает — излюбленный способ успокоить нервы- и протягивает ей ладонь — прогуляемся? — принцесса? — всё в порядке, Гвейн. Я скоро вернусь. Прикажите пока отыскать Сандру — кажется, она задержалась в шатре принцессы Мартелл — лёгкое дорнийское вино едва ли сильно било в голову, однако ощущение приятной ватности в теле всё же дарило, иначе смысл заливать в себя бутыль за бутылем? Дед повёл её в прилесок — самая свободная от чужих туш и ушей часть, которую занимал огромный королевский кортеж. Лорду Приливов трудно давалась любая задушевная беседа. Ни поругать, ни подбодрить он должным образом не умел — когда внучки гостили в родовом имении, втыку, как и успокаивающие травяные настойки с мягкими поцелуями в лоб ,им щедро дарила бабушка- несмотря на трудное, полное лишений — в глазах высокородной родни, естественно- детство и не менее тернистую юность,Рейнис всё ещё оставалась женщиной, нежной по своему. Корлис же, половину, без преувеличения, жизни проведший на войнах и в морях,едва ли мог пару слов связать, не вставив неловкой шутки, которая разрушила бы весь флер, присущий любым тонкострунным беседам в мгновение ока. — что происходит? — вот и сейчас-долго разглагольствовать и вести светскую беседу с намёками он не желает. Ну и черт с ним, Висенья сама не особо хочет беседовать о погоде. — о чем ты? Всё в порядке. — мы не учили тебя врать. Ни я, ни твои родители. Захотелось расхохотаться. Лучший способ пристыдить в данной ситуации, как тонко — прямо-таки выстрел на поражение. «Родители мне всю жизнь врали. И, что-то мне подсказывает, Вы тоже, лорд»— хочется сказать. — всё действительно в порядке. Просто… Вино вкусное– вырывается вместо. — это из-за Эйгона? Висенья, если пожелаешь… — нет. Хватит, прошу, третьего за седьмину вопроса о разрыве помолвки я не выдержу– перебивать — яркий признак дурного тона. Септа отлупила бы за это по самое не балуйся. Благо, она давно выросла из-под её сопровождения. «Джехейрис, узнав о том, что она покинет Гавань совсем скоро ,прилип, словно репейник, проводя всё свободное от непременно важных детских дел время с ней — принцесса и не была против, таскала кузена на руках без устали — он хоть немного отвлекал от шепотков придворных, наперебой твердивших о том, что она вся в мать. Тоже золотой плащ, тоже кудрявый, благо светловолосый,ведь,будь иначе, семья отрады начнёт путаться в бастардах. Они и не скрывались почти — даже влияние Алисенты, воспринявшей инициативу брата удивительно радушно,не помогло заткнуть дамам и даже некоторым мужчинам рты. Дедушка в очередной раз вызвал её к себе — почитать, побеседовать о мелочах. Он чувствовал себя всё хуже, и стремился чаще видеться с родными, пусть многие из них и были против — Эймонд не раз говорил, что к королю не испытывает ничего, кроме закономерного его статусу уважения, потому не видит необходимости посещать его чаще раза в луну. За этими словами Висенья с печалью рассмотрела боли одиннадцатилетнего дяди, облаянного собственным отцом в тот же момент, в который мейстер зашивал ему наживую то, что осталось от глаза, которого он лишился в борьбе с её братьями. — в последнее время ты ходишь совсем смурная. Всё хорошо? — этот вопрос стоял в горле комом. Действительно, теперь совет Отто не приезжать в Гавань казался жестом благосклонности, а не пустой просьбой привыкшего всё контролировать десницы. — конечно — Джехейрис- достаточно большой уже, с любопытством, присущим периоду его взросления ,накручивал на пухлые пальчики её волосы, не сильно потягивая. Висенья, радуясь тому, что от разговора можно уйти ,начала терпеливо объяснять кузену, что так делать не следует. — когда-то твоя матушка говорила почти точь-в-точь такие же слова твоему жениху — усмехнулся Визерис, поудобнее устраиваясь в креслах — и когда я успел упустить момент, в который они перестали быть дружны… Они никогда и не были — на памяти Веларион ни мать, ни тем более Эйгон никогда не проявляли друг к другу чувства,теплее учтивости. — не беспокойся о пустом, дедушка. Всё это ещё можно вернуть, иначе для чего ещё я здесь, верно? — улыбка появляется на лице против воли-юный принц поудобнее устраивает голову на её груди, закрывая глаза- прогулка по саду заметно утомила его. — вероятно ,для того, чтобы быть счастливой — дед отвечает менее радостной улыбкой — не думал я, что так обернётся моя затея. — полно тебе. Не всем нам быть счастливыми в браке. — мы всё ещё можем устроить это…если ты пожелаешь — видно, как трудно старику произносить эти слова. Видно, насколько сильно он желает получить уверения в том, что его «затея» не так уж и безнадёжна хотя бы от внучки. Принцесса хмыкает — мало её родичей имели такую свободу выбора. Мать против воли выдали за Лейнора, Эймонда — за Хелейну. Сам король взял в жены неприлично юную Алисенту явно без её особенного согласия — вряд ли в Вестеросе нашлась хотя бы одна леди, что могла отказать королю. Чем она лучше? Родичи сколько угодно могут твердить о непокорности Таргариенской души — наследие вносит лепту и буквально заставляет подчиниться. Все они окажутся под венцом, сколько не артачься. — не стоит. Я, непременно, благодарна за твоё участие, но… Уверенна, нам с Эйгоном будет хватать счастья. Помнится мне, женитьбу тёти и дяди тоже не считали целесообразной, однако ,сейчас они любят друг-друга до дрожи. Безотказный вариант. О, союзом принца и принцессы Визерис ,несомненно,гордился, называя его одним из лучших в своей жизни решений. Радуясь, что хотя бы двоих своих детей сумел сделать счастливыми. — да услышат тебя Боги, дитя моё. Если вы повторите их судьбу, меня можно будет назвать счастливейшим человеком во всех Семи Королевствах. » — тогда что не так? — как хорошо, что Корлис обидчивым не был. Выволочка по поводу манер-последнее, что она желала получить. — ненавижу Королевскую Охоту. — настолько, что напиваться для успокоения начала за неделю до? — выгнул бровь лорд. — да. Только так можно спастись — картинно приложив ладонь ко лбу ,Висенья тихо хохотнула, понимая, что движется в нужном направлении — дед усмехнулся в ответ. — в следующий раз ты хоть позови кого. Пить одной-признак дурного тона. — и алкоголизма. В следующий раз непременно приду к тебе в шатёр– цокнув, девушка неловко замерла, когда дед басисто засмеялся, притягивая её к себе и похлопывая по плечу. — вся в отца. Лейнор впервые нахрюкался в четырнадцать, таким и заявился ко мне на порог. — и ты ничего не сказал? — отчего-то весёлое настроение легко передалось- не хотелось даже кривиться. — сказал конечно. Что он салага, и пить нужно правильно — слышала бы ты, какой бранью наутро нас покрыла Рейнис. — бабушка?! В жизни не поверю. — ох, дорогая, уверяю — она, как и любая женщина, страшна в гневе. И находчива,несомненно. — и что она сказала? Корлис, явно довольный её резко поднявшимся настроением,склонился вперёд, шепнув пару выражений на ухо. Да ещё каких! Узнай кто, что он произнёс такое при даме — обругали бы. Принцесса лишь удивлённо распахнула глаза, неловко хлопая ресницами. — о, Боги… — а это только начало концерта, который она устроила лично для нас. Думаешь, в кого пошла Бейла, а? — в Деймона…? — уверяю, дорогая, даже порочный принц не так подкован, как твоя бабушка. — расскажи что-нибудь ещё! Не бранное,– тут же спохватилась,заметив удивленный взгляд – а…что-то из детства папы. Можешь? — что она обещала себе? Кажется, использовать отведённое время неведения двора как можно умнее. Вряд ли выслушивание забавных дедовых историй является таковым, однако,урвать частички тепла ещё не поздно. — кажется, тебя ждёт твоя служанка, разве нет? — она выпотрошит меня и скормит охотничьим собакам вместо завтрака, если увидит, что я вновь перепила. Так что, думаю, у нас в запасе есть несколько десятков минут – за пререканиями стоят слова, которые они никогда не говорили друг-другу прямо. «я люблю тебя, дитя» «ты нужен мне, дедушка» — в таком случае ,предлагаю не терять и единой!Что же тебе… О! Точно. Первый полёт твоего отца.Честно, я был шокирован ещё тогда, когда проклюнулся его дракон. Но вот когда меня, возвращающегося из очередного плавания ,чуть не потопила вместе с кораблём эта выросшая махина, ведомая моим сыном-видят Боги-я чуть не обделался…

***

То же время, Старомест.

– безнадёжно влюблённым письмо – свистнул Эйгон, привлекая внимание начищающего свой меч брата, роняя конверт прямиком на столик с тряпицами, едва не отправив его в воду. За это он получил справедливый шлепок под коленками и несколько изобретательных бранных словечек , тут же записавши их в свой воображаемый список, пометив как «для того, чтобы вывести мать из себя». Ловко перепрыгивая через тот мусор, которого, по плану, если бы ему,конечно ,не было так лень выполнять свои обязанности, тут быть не должно, принц поудобнее валится на солому, с теплотой чувствуя, как в собственном нагрудном кармане хрустит похожее послание, разве что не такое надушенное. – и кто из нас безнадёжно влюблён. – моя любовь всегда при мне, дорогой братец– потряся бутылкой, припрятанной как раз за этой повозкой, Таргариен с упоением делает несколько глотков под красноречивое цоканье– первые строки можешь не читать, там всё будет сплошь забито новостями об охоте. – тебе-то откуда знать? – Дейрон до смешного спешно отрывает сургучную печать-желает с головой окунуться в письмена от своей благоверной. То, что он неровно дышит к старшей дочери порочного принца ,было ясно абсолютно каждому, что неудивительно- младшенький чуть в грудь себя не бил с криками «она будет моей», выслуживаясь как только может, стараясь всячески выиграть перед идиотом-Стронгом, которому кузина была обещана ещё с пелёнок. И Эйгон, в целом, практически не удивлялся такому исходу - девушка была воинственна и хороша собой, в её происхождении, и, что для вечно идущего наперекор братца было важнее, силе духа,нельзя было усомниться. Пожалуй, она бы могла приглянуться и ему, не будь молочная кожа Таргариенов милее тёмной Веларионовской. – у меня свои источники. – это какие? – хорошие шпионы не выдают своих тайн – хитро улыбнувшись, принц почти показательно достал своё письмо, так же показательно-медленно потроша его. – да ладно? Матушка решила сменить гнев на милость? – не-а. – тогда кто? Неуж-то Эймонд? Хелейна? Отец? – трижды нет, дорогой братец. На каждый отрицательный кивок старшего,принц всё шире раскрывал глаза, под конец и вовсе карикатурно прикрыв рот ладонью – боги...Рейна? Видимо, смесь отвращения наравне с возмущением оставила на лице такой явственный отпечаток, что говорящий предпочёл не сдерживать рвущийся из груди смех. – Боги простят тебе твои мысли. Встань на колени и покайся, грешник! – вскрикнул Эйгон, активно размахивая руками– да я скорее козу трахну, чем нашу кузину. Оставлю это счастье Люку – с каждым его словом смех становился всё громче. – ну, кто тогда? – лукавая улыбка играла на тонких братовых губах- он даже отложил отданное ему послание, весь обращаясь в слух. – Висенья! О, да, вот именно таким выражением лица Эйгон желал насладиться- мало что может вызвать на лице младшенького такое непритворное удивление. – ты относил его к мейстеру? На твоём месте я бы проверил конверт на наличие яда. – ой, да пошёл ты – и месть за его удивление всегда была болючей, вот как эти жёлчные слова, поставившие точку в их небольшой перепалке. «Во-первых, в детстве ты редко лежал на моих коленях, тебе не нравился шёлк, из которого шили наши платья. Во-вторых-на неформальности переходят с разрешения обеих сторон. Даже отрадно видеть, что некоторые привычки не меняются-чужое одобрение для таких вопиющих наглостей тебе всё так же не нужно. В-третьих... Здравствуй. Рада была получить твоё письмо, пусть эта мысль выкладывается мною на бумагу со скрипом сердца-я всё ещё не могу простить тебе того инцидента, что заставил меня безвылазно торчать на Драконьем камне почти три месяца и заставит, вероятно, и далее торчать там чуть ли не втрое дольше ,до самой нашей свадьбы. Мне придётся быть в отдалении от племянников, и всё это твоей милостью! » С губ срывается невольный смех, хоть на языке и оседает горечь от написанного- видимо, формальные извинения действительно слабо подходят для того, чтобы скрасить вину, как и дурашливость в предыдущем его письме, коей он хотел вернуть хотя бы отдалённо ощущение, что меж ними всё ещё может исправиться. «...все словно с ума посходили с этой Великой Охотой- братья и отчим уже третий день натачивают любое попадающее им в руки оружие. Хотя, эту их инициативу с радостью встречают белые плащи. Словно принести в лагерь чью-то убиенную тушку для любого рыцаря-предел мечтаний. Я лишь представляю, как мы будем мучаться в этом самом лесу всё то время, что Король пожелает нас в нём продержать - чертовы палатки и куча знатных особ, которым дай волю-заговорят так, что и не уйдёшь от них. Радует лишь то, что я обзавелась новым товарищем- знаю, ты не жалуешь дом Баратеон, однако ,придётся потерпеть, ибо Кассандра, старшая дочь лорда Борроса ,отныне занимает почётное место моей главной компаньонки, следовательно, рано или поздно придётся вводить в жизнь двора и её сестёр. Флорис -болтушка, Эллин, вероятно, и носа из своих покоев не высунет. За Марис же нас возблагодарят молчаливые сестры- она настолько точно цитирует писание, словно от вступления в их благочестивые ряды её отделяет лишь стук сердца достопочтенного батюшки и жёлтые цвета её дома, обязывающие быть леди. К слову,Штормовой Предел на поверку оказался замечательным местом - в нём есть своё особенное очарование, вся та аскетичность, вечная хмурость на лицах их слуг... Хотя, думаю, тебя больше привлечёт знание о том, что лорд Баратеон держит в своей винокурне бутылей столько, что хватит на три красных замка разом. Хелейна всё время проводит с детьми, она едва сумела отпустить сына в первый полёт- его сопроводил Эймонд. Знаешь, мне всё чаще кажется, что белизна его гривы не более ,чем седина рано обзавевшегося потомством отца- больно перепуганное у него было выражение лица после их с Мейлором променада. Когда на следующий день у кузена вылупился дракон, дядя, кажется, был готов заплакать. Сама я безумно скучаю по Рейгону- он остался в родовом имении, так как мы не планируем проводить слишком много времени в столице. Однако, несмотря на это, я всё равно жалею - с драконом под боком всё это не казалось бы таким невыносимым. Невольно вспоминается, как мы летали ещё детьми . Тогда ты впервые позволил мне лететь на Санфайере и крепко обнимал со спины, помогая не свалиться к чертовой матери , показывая гавань с высоты птичьего полёта. Признаюсь, пусть по тебе скучать не проходится, однако эти времена в моём сердце до сей поры вызывают трепет. Следующее письмо можешь слать на Драконий Камень. Надеюсь, лорд Хоберт к концу ваших тренировок оставит тебя хоть сколько-нибудь живым, чтобы ты сумел написать пару строк на мою тираду. Жду ответа.

Всегда твоя,

принцесса Висенья Веларион.»

Улыбка против воли расцвела на губах- кажется, Дейрон теперь считает его придурком, хоть его рожа выглядит не менее довольной. Поднялись они почти одновременно-не сговариваясь, не подкалывая друг-друга, думая об одном и том же-им нужно написать ответы. Оказалось, быть хоть немного, но заинтересованным-тепло, по странному, конечно-в последний раз такое ощущение посещало лет в четырнадцать. Тут, средь зелёных полей простора, рядом с единственным родичем, которого не сожрали до костей интриги, после тренировки, с письмом в нагрудном кармане, так напоминающем те, которые он получал пятью годами ранее, которые так же стремился прочесть как можно скорее он ощущал себя на вершине, желая лишь , чтобы чувство это продлилось. Они со всем справятся. Он получит своё прощение и будет чувствовать себя если не хорошо, то хотя бы спокойно-женщина, которую ему отчаянно навязывали, как и говорил дед Хоберт, по итогу может стать хорошим подарком от отца. И помолвку Дейрона с Бейлой тоже организуют - и брат, так трепетно сжимающий пергамент, и кузина, смотрящая на него с зарождающимся нежным чувством ,достойны счастья, как оно есть. Счастья, а не тёмных углов для редких поцелуев сгоревшей в пламени долга любви. Они все, оказывается, достойны счастья. Нужно лишь немного подождать. И, возможно, слегка ему посодействовать.

***

Тот же день, Королевский лес.

Кассандра, сложив руки на коленях, чинно восседала в одном из самых богато обставленных шатров — леди Мартелл пригласила её на приватную беседу. Отец был в восторге-еще не отошедший от предложения принцессы он искренне, по детски недоумевал, как дочь, всё время проводившая в Штормовом Пределе ,так неожиданно отыскала себе столь влиятельных знакомых. Хотя, восторг его был омрачён подозрительностью- всё ещё свеж в памяти недавний набег дорнийскими разбойниками. Благо, лорд был отходчив,и любые мысли об оном были наскоро утоплены в следующей выпитой чаше. Баратеон, честно, сама была без понятия, за что такая благосклонность- Дорнийскую принцессу она видела мельком несколькими месяцами ранее ,на именинах нынешней сюзеренки, потому ей не были понятны её мотивы. Вокруг них сновали почти до неприличного открыто одетые служанки — подносили сладости, вино, обдували опахалами и навязчиво выспрашивали о пожеланиях. Алиандра, облаченная в не менее открытое платье,позволяющее рассмотреть сочную фигурку,расслабленно восседала в своём гамаке, потягивая охлажденное вино, совсем не заботясь о том, что они провели в молчании без малого двадцать минут. — не желаете осетра, леди Баратеон? — тоненьким голосом спросила хорошенькая девочка, позвякивая золотыми браслетами — Мартелл всех без исключения служанок называла подружками и не скупилась на подарки и содержание-всему Вестеросу было известно, насколько она щедрая и хорошая хозяйка, многие лорды считали за одинаковую радость пристроить дочь как в Красный Замок, так и в Солнечное Копьё, пусть Дорн до сих пор не покорился нынешним королям. Непривыкшая к излишней, бесполезной в своей помпезности роскоши ,Баратеон лишь отрицательно мотнула головой- неудивительно, что девушки — все поголовно красавицы — старались быть как можно услужливее. Любой будет выполнять работу хорошо, если его достаточно к этому сподвигать. — Ваше Высочество, мы отыскали! — полы тканей, прикрывающих от палящих лучей шатёр,распахнули. Неуверенным шагом в приёмной появилась Мелисандра — Кассандра уже успела побеседовать с ней, так как им придётся работать вместе, и лучше сохранять для этого хотя бы нейтралитет. — Сандра! Как я рада тебя видеть, дорогая– вышеупомянутая была явно обескуражена не меньше Баратеон, что смотрела, быстро моргая, как принцесса расцеловывает щеки безродной служанке — мы заждались тебя! — леди Баратеон — неловко поклонилась Сэнд, сдерживая порыв бежать. — о, думаю, эта чудесная девушка не будет против, называй ты её просто Кассандра — «просто Кассандра» возмущённо крякнула, вызывая у Алиандры звонкий смех. Который, к слову, быстро оборвался - махнув рукавом, поднимая этим жестом как минимум половину своего наряда -что же это, он весь выделан фатином?- она повернулась к служанкам — оставьте нас. И следите за тем, чтобы никто не ошивался тут-лишние уши мне ни к чему. — как прикажете, моя принцесса– ответила старшая из девушек, поманив следом за собой прочих. Хмыкнув, Касс подумала о том,что лишние уши,с защитой в виде смуглых прелестниц ,едва ли им грозят — за те несколько часов, что они находятся на опушке,как минимум четыре мужа получили от своих жён за то, что следили за соблазнительными девушками. А это лишь те, что не стеснялись открыто проявлять свой чрезмерный интерес. — лишние уши? — мгновенно напряглась Сэнд, отказываясь присесть на предложенное место. Теперь она больше напоминала зверя, готового к нападению– для чего Вы пригласили нас? — у служанки в голове, видимо, собрался пазл, до которого Баратеон всё никак не могла дойти. Вопрос воистину интересный. — не беспокойтесь, дамы, ничего, что может стоить вам головы произнесено не будет — грация женщины ,представшей их взору, казалась опасной. Ей было всего восемнадцать лет отроду, она- на два года младше самой Баратеон, однако Кассандре казалось, что опытом она превосходит обеих приглашённых на жизнь вперёд -неожиданно свалившееся на голову наследие заставило Алиандру слишком быстро повзрослеть — ну же, Мелисандра, присядь. Мне будет неловко вести беседу, если ты будешь стоять, словно нежеланный гость. Скрепя сердцем,дорнийка всё же уселась подле шторма, чинно сложив ладони на коленях ей в пример. И с этого самого мгновения Мартелл не теряла боле и минуты. — слышала, что принцесса Висенья предложила Вам место в своей свите? — обратившись к ней, принцесса наклонилась чуть вперёд, хищно сверкая раскосыми глазами — скажите честно- сейчас это важно- что она пообещала Вам? Доброго мужа или Штормовой Предел? —не знаю уж, какие обещания дала принцесса, но вы обещали ,что ничего, что посулит нам казнью, сказано не будет. И тут же задаете провокационный вопрос! — ощерилась Сандра, сжимая подол платья до побеления костяшек. Кассандра же не могла и слова вымолвить, глупо хлопая глазами — неужели её план настолько очевиден? — значит, Штормовой Предел. Очень хорошо — удовлетворённо кивнув ,девушка сделала пару глотков из чаши, не подозревая, что в этот самый момент собеседницы- или, как минимум, одна из них- в красках представляют, как именно их отправят в объятия семерых — ради Богов и Матери Ройны, расслабьтесь. — любое произнесённое нами после ваших реплик слово будет считаться изменой. — невозможно стать изменником короны, если ты- главный её слуга — беспечно заверила Дорнийка, отставив, наконец, чашу в сторону — не представляю, что вы успели надумать, однако разговор очень удачно пришёл к тому, что я планировала с вами обсудить. Ненавижу бесполезные лобызания. — славно, что Вы заговорили о том, для чего позвали нас. Уверена, нам обеим не терпится узнать, с чего вдруг такая честь. — не стоит, леди Сэнд, можете обращаться ко мне на ты. Тем более, что нас крепит узами более крепкими, чем кровные ,одна общая цель — не беспокоясь о выжидающих взглядах Мартелл закинула горсть миндаля в рот, медленно пережевывая, словно обдумывая, как бы лучше обрисовать эту самую «общую цель». Баратеон открыла было рот. — все мы желаем видеть Висенью своей королевой. Мелисандра подавилась вином. Кассандра клацнула челюстями так сильно, что, казалось, это услышал каждый из тысячи приглашённых. Довольная произведённым эффектом ,Алиандра дала им время. Что ж, зато не приходится сомневаться в её намерениях — одной этой фразой она сказала столько, сколько хватит на несколько государственных измен, будь ты хоть сотню раз вне самого государства. Видя, что собеседницы не собираются возражать,или,не приведи Боги, пытаться сбежать сию же минуту ,Дорнийка продолжила — я могу лишь предполагать, каковы мотивы леди Сэнд, хоть и готова дать голову на отсечение- у Вас есть покровитель, которому судьба королевства не безразлична, который имеет вес.Ваши же мотивы, Кассандра, ясны как день в Солнечном Копье — никто кроме Её Величества не сможет предоставить Вам возможность управлять своими землями. Что, к слову, является абсолютно законным и понятным желанием. Никогда не понимала андальских традиций, учитывая, какими недостойными вырастает ныне поколение их мужчин. Баратеон побелела, словно грунтованное ткацкое полотно. Её планы и желания, пусть и были обрисованы, всё ещё оставались абстрактными. — это измена, леди Мартелл… У нас нет королевы. — да-да, знаю, зато есть Король, что от болезни едва держится в седле. — к чему Вам желать того же, чего желаем мы? — голос Сандры, на удивление, был спокоен и твёрд — словно впервые за всю их короткую беседу она полностью расслабилась -даже вина хлебнула. И, между прочим, затянула на их шее петлю. Это так, к слову сказанное. — наконец правильные вопросы. Ты не зря сразу понравилась мне — медленно поднимаясь, принцесса сделала несколько шагов, обходя небольшую импровизированную комнатку, в незримом волнении ощупывая свои браслеты — все мы достаточно осведомлены, чтобы знать, к чему ведёт распря Таргариенов. — ни к чему — тут же прервала старшая из штормов -ей нестерпимо хотелось сбежать, пока не стало поздно. Пока собственными словами она не подписала себе приговор. Действовать,надеясь на себя одну ,или же собираться в общество,напрямую обсуждая переворот-дело разное — лишь борьба за звание первой леди. — умоляю, леди Баратеон, некоторые едва ли не геральдику Хайтауэров на нос натягивают, пока другие с радостью таскают на себе чёрные цвета принцессы Рейниры, позабыв о родовых. Визерис зря надеется, что брак может что-то исправить — одним им тут не отделаться, слишком много утекло воды. Но я не об этом — коли каждая из вас уже поставила себя под удар, наступает моя очередь. Тяжело выдыхая, девушка как-то совсем ломанно улыбнулась — словно извечно хитрющая маска треснула пополам и вот-вот отвалится. — вы прекрасно знаете, сколь много войн вёл мой отец. Старый идиот разорил казну, народ боле не может тратить годы и отдавать жизни на бесполезную борьбу с неизбежным. Мои люди устали терять средства и родичей, я устала выслушивать прошения горожан, у которых не хватает денег,чтобы прокормить себя, не то что свои многочисленные семьи. Погрязши в войнах, Мартеллы позабыли о том, что они призваны защищать Дорн, а не вести его к медленной смерти. Тяжело выдыхая, принцесса прикрыла глаза, потирая переносицу — я не желаю, чтобы нас погубила бесполезная гордость, я хочу процветания своему дому. Хочу мира. Хотя бы с Вестеросом. Просить его у нынешнего короля -глупость, в его памяти свежи шрамы, оставленные моим отцом. Ежели после него воцарится Рейнира- мы развяжем новую бойню. Эта женщина была во сто крат величие, пока на горизонте не появился её взбалмошный муженёк, которому дай волю-будет жрать на завтрак чужой страх. Если же я осмелюсь просить мира у Эйгона- меня тут же попытаются сместить. Никто из знатных лордов не позволит принять наследницей только пришедшего к ним дома женщину- вспомните только, каким гонениям подвергается Джейн Аррен. К тому же, я не желаю преклоняться, я желаю отыскать союзника,а не господина.Лорд Отто, который непременно будет править от имени вечно пьяного пацана без царя в голове ,не позволит мне этого-слишком непомерный аппетит,как для младшего сына. — но с чего Вы взяли, что принцесса Висенья позволит? К тому же, Вам придётся перетерпеть правление как минимум одного из неугодных прежде, чем посадить её на трон — расслабленная чужим откровением Кассандра медленно включается в диалог-закинув ногу на ногу, поддаваясь общему вовлеченному настроению,она опирается на спинку своего кресла. — нам, к сожалению, не приходится выбирать. — к тому же, правители не вечны. Мало ли сколько лет отведено каждому — изрекает Мелисандра совсем уж тихо, обводя их ледяным, пронизывающим взглядом. — чудесная мысль — подхватывая вновь свою чашу, Мартелл несколько мгновений крутит её в руке, наблюдая за идущей по вину рябью — к тому же, раз уж принцесса предложила тебе Штормовой Предел — план на воцарение имеется не только у нас. Вероятно, в душе её бушуют сомнения касательно матери. Про женишка я молчу — дураку понятно, что из него выйдет. Все трое погрузились в тягостные мысли — каждая решала что-то для себя. Кассандра думала о том, что соглашаясь на ещё не озвученную авантюру поставит на кон всё, что у неё есть. Всё, что может быть. Покинь она шатёр в этот миг — у неё останется призрачная надежда на то, что её лорд-отец смилуется и назначит наследницей её, а не мужчину, которого выберет ей в мужья. Даже если случится не так — у неё будет возможность прожить жизнь, Боги знают сколь долгую- в окружении детей ,в родовом замке, в спокойствии и тишине. Алиандра тихо шептала про себя извинения отцу, что всю жизнь боролся за независимость их родины. Шептала, прекрасно понимая, что так больше не может продолжаться — денег не достаёт, женщин насилуют и убивают прямиком на улицах, народ дохнет от голода, работы не хватает — десяток лет, и граждане, не получающие в качестве харчей ничего, кроме воодушевляющих речей о том, что ни перед кем гордые дети Ройнаров никогда не преклонят колен ,поднимут всю её семью на вилы. И младшую сестру, её нежную малышку, слишком юную и непорочную — дитя, чье детство, несмотря на обстановку и личную усталость ,удалось сохранить. Брата, которого придётся поставить в первые ряды, если принц-консорт Деймон, желающий новых побед ,загорится идеей вновь заполучить лояльность Дорна силой. — всё равно сгорим в этой бойне к чертовой матери — тонкое, хрупкое стекло попытки взвешивания решений трескается, разлетается на миллионы осколков — и Алиандра, и Кассандра с удивлением смотрят на Медисандру Сэнд, что припечатала жестокую в своей правдивости фразу прямиком ко столу ладонями- лицо её, до пугающего бесстрастное, исказилось зреющей яростью скорой победы -она была единственной средь них, кому нечего было терять — и нам надеяться либо на случай, либо на себя самих. — Вы не ставите в обмен на сию идею свою жизнь — справедливо заметила Баратеон, дрожаще выдыхая. — соглашусь смириться с надвигающейся войной-поставлю. Кто я против десятка взрослых драконов? Кто мы все против той силы, которой располагают Таргариены? Народ Гавани голодает и нищенствует, пока король Визерис набивает брюхо. Пока принц Эйгон пропадает в борделях. Пока принцесса Рейнира прячется от своего наследия, считая, что вся жизнь её народа заключена в сотне знатных семей, что она видит на приёмах. Не мы первые решаемся спросить с наследников короля — кажется, струны души служанки, что до этого казалась очаровательной в своей непосредственной простоте ,были задеты с такой силой, что порвались — она дышала через раз, сверкая глазами, переводя взгляд с одной собеседницы на другую, волнуясь и полыхая от негодования. — малый народец поддержит нас? — тихо спрашивает Алиандра, присаживаясь на своё место. — принцессу нарекают Надеждой Короны так же, как раньше её мать звали Отрадой Королевства — тихо шепчет Баратеон, опуская взгляд на ярко расшитые ковры. Она присутствовала при каждом благотворительном мероприятии-они малым составом фонда посещали и городскую школу, и харчевничий шатёр — мещане, заворачивая в ласкутки тарелицы с похлёбками, каши, хлеба и сладости — всё то, что разрешением королевы и десницы было выписано из остатков пиршественных столов- тихо благодарили каждую из них, сияя глазами. Один из достопочтенных старцев позволил себе прошептать о том, что со времён Алисанны доброй ни одна королева или принцесса не думала взять жизнь столицы в свои руки. Он пожелал начинаниям знатных дам удачи, воодушевив- следующим их мероприятием сразу после стала раздача старой, потёртой, однако,кому-то непременно нужной одежды, которую соучредительницы выуживали из своих погребов, отправляя кто гонцами, кто слугами- ежели дома их находились поблизости к столице. — однако ,ни одному человеку не справиться без крепкого подспорья. Ни принцессе.Ни вам, леди Баратеон. Ни вам, леди Сэнд... Ни мне – прошептала Мартелл, собирая полной грудью густой запах страха, неуверенности и зарождающейся где-то в глубине надежды- веры в то, что их голос может оказаться громче голоса тех, кому нужна лишь кровь и власть, что их руки могут быть крепче рук тех, кто уже представлял во снах ни раз, как сжимает свою-чужую корону, не понимая, что, по сути, сжимает своим вассалам горло. Или понимая это слишком хорошо-и наслаждаясь, наслаждаясь этим со всей страстью. — у дракона три головы — прошептала в ответ Сандра, поджимая губы. Касс вздернула голову, смотря на служанку сузившимися глазами. Та едва ими улыбалась, столь же робкую улыбку задерживая на устах. — выпьем же за это — так же негромко ответила Мартелл, поднимая свою чашу. Не просто тост- обещание. Возможно та, на кого они возлагают столь серьёзные надежды,совсем не желает занимать трон. Возможно, всё пойдёт крахом, и тогда они ответят за каждую сказанную сегодня фразу. Возможно, у неё- у них- с самого начала не было выбора. Кассандра соприкасается с чашей Алиандры, растягивая губы в едва заметной улыбке. Мелисандра присоединяется к ним всего через секунду, переведя дух. — за нас. — за три головы дракона.

***

Два дня спустя, вечер, Королевский лес.

Меч падает юному Карстарку под ноги. Обступившая их толпа разражается аплодисментами-громче всех хлопает Эймонд, широко ухмыляясь прямиком в лицо лорду Джеймсу Ланнистеру, который десятком минут ранее сказал, что баба с мечом наперевес- к беде - не дай Боги брюхо себе вспорет. — благодарю за бой — Висенья с едва заметной улыбкой протягивает ладонь-юноша, немногим её старше, едва успевший принять лордство над своими краями ,скупо улыбается в ответ, крепко её пожимая. — взаимно, принцесса. У Вас чудесная техника боя. Позволите узнать, кто являлся вашим наставником? — Кристон Коль — возвращая тренировочный меч обратно на общий ставень, к которому мог подойти любой желающий, дабы поспарринговаться, Веларион обвела взглядом немногочисленную, однако от этого не менее шумную толпу беглым взглядом - стоящий меж лордом приливов и старшей из близняшек отец едва заметно кивнул — и Деймон Таргариен. — в таком случае- для меня воистину честь проиграть сопернику ,вроде Вас — кланяясь, молодой человек неспешно удаляется, прихватив с собой оружие -Креган уже ожидал его на третьей из четырёх наспех организованных площадок. К разочарованию Висеньи, тот прибыл без жены — леди Арра в первый год замужества обрадовала лордов Севера и собственного мужа вестью о скором рождении наследника Винтерфелла, и, не желая понапрасну рисковать девушкой, Старк прибыл с несколькими знаменосцами, уместив магическим образом всех на одном корабле. — неплохо — Порочный принц подходит к ней через пару минут, когда интерес к прошедшему бою утекает, и толпа начинает плавно переходить в сторону сцепившихся в поединке северян — но ты могла бы и лучше. — спасибо на добром слове,о великий— фыркнула девушка, отряхивая форму от пыли, что успела осесть за время боя. — учеников стоит иногда хвалить, чтобы из них что-то, да вышло — насмешливо фырчит Деймон, трепля её по волосам. — сразимся? — Бейла поспевает к ним, на лице её-широкая улыбка — или бой с Карстарком сильно утомил тебя? — обижаешь — подстегнутая невинной провокацией, Веларион крепче перехватила эфес меча, который планировала наконец оставить в покое — радость от того, что сестра желает пред лордами сразиться вместе ,поддерживая,мешалась с азартом -сможет ли она обыграть ту, что тренировалась с отцом все эти годы? У Висеньи было явное преимущество в скорости, в то время,как жилистая Бейла делала упор на силу своего удара. — ты даёшь ей выбить из тебя дух! — сложив руки рупором кричит Эймонд — Бейла, семеро тебя язви, левее! — эй, это нечестно! — Гвейн, всего несколько минут как окончивший ничьей поединок с сиром Кристоном ,утирал пот со лба, смеряя племянника насмешливым взглядом — нападайте справа — не ошибетесь! — подсказывать слепые зоны противника — вот, что действительно нечестно! — ощетинился одноглазый принц, принимая правила затеянной Хайтауэром игры. Всего через несколько минут их бой больше напоминал цирковое выступление- собрав вокруг себя в основном оруженосцев, ведущие молодые люди поделили тех на два лагеря — один наперебой кричал принцессе Бейле о том, куда ей следует бить и чего опасаться. Второй же, так же беспорядочно, прерываясь на громкий смех ,советовал Веларион пути отхода и тактики нападения. И всё это,ожидаемо,закончилось ничьей- срываясь на безудержный хохот,девушки приставили к шеям друг-друга остриё каждая своего меча. — какая честь для меня сражаться с вами, о, моя принцесса — отвешивая глубокий поклон, чуть не ударяясь лбом о землю,Висенья заулыбалась шире — позади люди всё так же хохотали, свища и улюлюкая. — взаимно, моя горячо любимая, дражайшая принцесса — Таргариен вторила ей, чтобы после крепко сжать руку и затрясти её, словно они поднимались в высь на драконах в приступе лихорадки. Как же радостно было знать, что первые именины кузена проходят в таком веселье — никто за всё время ни разу не позволил себе сорваться и ввязаться в перепалку- даже те лорды, что при обсуждении политики не сходились во мнениях ,спешили спустить ссоры на тормозах. Принцесса Хелейна ,в сопровождении нескольких фрейлин, десятка служанок и своих неугомонных детей сияла от счастья, сидя в самом центре поляны в окружении сменяющих друг-друга придворных дам с утра до позднего вечера, способствуя мирному настрою каждого присутствующего — никому не хотелось омрачать воистину славные дни, посвящённые целиком и полностью принцу Мейлору. Тот вряд ли мог понять, что происходит, однако, Висенья была в этом уверена, родичи после расскажут ему, как именно проходил самый первый праздник в его честь. Лорд Вестерлинг,в содружестве с лордами Дондаррионом и Бейнфордом был в числе первых, принёсших к королевскому столу добычу — жирный кабан теперь запекался ими же на подожженном специально для него костре. Среди мужчин мелькало множество знатных, успевших отличиться персон — лорд Тарли травил очередную байку, лорд Эстермонд, знающий ту же историю, которая, по его мнению и памяти ,происходила без всякого присутствия просторца ,с ним перекрикивался. Хантер, что служил оруженосцем при лорде Ройсе, на празднике не появившемся, старался их успокоить, и в итоге сам, под смех Вестерлинга, оказался втянут в спор против воли. Леди Джейн Аррен-почетная гостья- восседала совсем рядом с королевой Алисентой, потягивая из чашки травяной сбор, расспрашивая сидящую поблизости Алиандру о Дорне и его вольных обычаях. Матушка, к удивлению Висеньи, обнаружилась там же- леди Роллингфорд и леди Тирелл вели с ней тихую беседу, кажется, о детях и трудностях их воспитания. Король же был окружён своими советниками- даже находясь вдали от замка и своих непременно важных обязанностей ,мужчины продолжали обсуждать дела. Единственным молчавшим среди них был лорд Ларис, но то было понятно — ему положено по статусу. Молчать и ко всему прислушиваться- недаром пронырливый, единственный из ныне живущих,Стронг был назначен мастером над шептунами. Внезапно затрубили глашатаи- призыв к тишине. Лорды и леди, оруженосцы, дети, королевская чета — все обернулись в сторону Мормонта, что стоял подле своего уполномоченного,ни живой, ни мёртвый. — мои сыновья… Кто-нибудь видел моих сыновей? Едва ли королю и королеве удавалось урезонить начавшийся в момент после тихого вопроса переполох. Бездетные особы, белые и золотые плащи тут же бросились по обширному лагерю врассыпную. Те, что прибыли с наследниками ,проследовали на их поиски Звонко возвращая на место казённый меч,Висенья заторопилась к королевскому шатру- ищущих пропавших мальчиков Мормонт достаточно, и ,прежде, чем присоединяться к их поискам, следовало проверить братьев. Кажется, о том подумали и прочие члены семьи — удостоверившись, что близнецы находятся подле жены ,Эймонд, странным образом начавший сближаться с Люком, поймав взгляд Висеньи слабо кивнул, отправляясь в противоположную от неё сторону. И ,пока матушка помогала Визерису- держала его за руку в попытке успокоить — отец и Бейла разошлись в оставшиеся две стороны. Всего через пятнадцать минут всем стало понятно, что вместе с близнецами Мормонт лагерь покинули младший Блэкбар, старший Фрей и принцы Джекейрис и Люцерис Веларионы. — точно везде смотрели? — совсем скоро не сумевшие отыскать следов нерадивой молодёжи родичи собрались в комнатке, отведённой Висенье -среди собравшихся так же мелькали макушки Кассандры и Мелисандры, перепуганных до смерти -на лагерь медленно опускалась ночь, а это значило, что наследникам, если те ускакали в сторону чащобы, грозила опасность. — каждый камень, Ваше Высочество — Сир Каргилл заметно разнервничался-именно он не уследил за своим оруженосцем. — дерьмово — вклинилась Бейла, особо не выбирая выражений — Рейна была оставлена подле Рейниры, приказавшей после вести об исчезновении сыновей пустить все силы на поиски пропавших мальчишек, потому некому было сдерживать её порывы. — не то слово. У нас от силы пара часов — потом мы едва сумеем отыскать их, возьми с собой хоть десяток рыцарей с факелами в придачу– Эймонд устало потирал переносицу, радуясь хотя бы тому, что обычно тревожная в вопросах любых детей Хелейна оставалась как удав спокойна и находилась в надёжных руках принцессы Мартелл, леди Джейн и Флорис Баратеон. — тогда какого чёрта мы ждём? — она клятвенно обещала Деймону не ввязываться в скандалы. Вот только никто не делал ремарок на то, что у Люцериса и Джейса хватит мозгов под самый вечер отправиться в компании таких же малолетних придурков в чащу леса, кишащего Боги знают какими тварями. Эймонд и Бейла, уловив её настроение ,отправились каждый по своим «покоям», пока Висенья, немея от страха за своих братьев ,фиксировала на поясе Огонь Валирии. — Мелисандра — служанка подоспела тут же — прикажи подготовить трёх лошадей. Кассандра, отправляйся к принцессе Рейнис и Королеве, скажи, что я, принц Эймонд и принцесса Бейла отправляемся на поиски — протараторила девушка, едва успевая нацепить на себя плащ-криво-косо застегнув его, она пулей понеслась к выходу, там же сталкиваясь с Порочным Принцем. Позади, вышедшие из своих частей шатра всего секундами позже ,застопорились сестра и дядя. Деймон внимательно осмотрел их, прикидывая что-то для себя. — я… — она не успевает и слова произнести — поправив её плащ, отец делает несколько шагов в сторону, освобождая выход. — по лошадям. Все трое — живо. Эймонд — ведешь вашу группу. — есть — отрапортовал принц. Расслабленно выдохнув, Веларион в сопровождении родичей поспешила покинуть обиталище- в центре поляны уже толпились добровольцы, что успели собраться за эти пятнадцать минут, пока иные господа прочесывали лагерь — негусто, но жить можно. Главное поспешить. Дорогу им преградил лорд Гловер — видимо, его смутили две юные девушки, уверенно приближающиеся к подготовленным для поисковых отрядов скакунам. Веларион готова была открутить его расставленные в успокаивающем жесте руки прямо сейчас — поджимало время, и догадки, что одна за другой лезли в голову ,лишали остатков всякой учтивости. — прошу прощения, Ваше Высочество, но я не смею пропустить Вас дальше. Женщинам велено оставаться в лагере и ожидать вестей. — приказывать своим принцессам-вот, чего Вы действительно не смеете делать, Лорд Талли–прошипела Висенья, не дав дяде, идущему позади, решить склоку мирно. Отпихнув бесцеремонно мужчину, девушка двинулась напрямую к ожидающим группам- пока эти идиоты точат лясы и решают, кто в какую сторону отправится, дети их вассалов и её, Висеньи, братья,мерзнут в чащобе, ожидая встречи с хищными зверями, с которыми не каждый взрослый способен справиться. Сир Гвейн, которому было поручено лордом-десницей собирать незанятых ,заметив их приближенияе,слабо машет рукой. — помощь? — не требуется — ловчее всех в седло взбирается Эймонд, и Веларион не в первый раз ловит себя на мысли, что искренне, по-доброму дяде завидует - тот был хорош во всём, чего касался. Хайтауэр всё же подаёт ей руку-жеребец оказался норовист и успокоился лишь тогда, когда его всадница удобнее устроилась, хватая поводья. К моменту, когда она оказалась в седле, вдохновлённые их примером были собраны ещё две группы — лорд Тарли в сопровождении Фрея, Эшфорта, Блэквуда и Уэйна сообщил, что отправится в юго-западную часть и тут же, в сопровождении поддерживающих, бросился в скач. Лорд Мормонт, переглянувшись с Криганом и лордом Карстарком, задал сюзерену направление на юг. Эймонду ничего не оставалось, кроме как двинуться с племянницей и кузиной в юго-восточную часть. — сир Гвейн, прошу Вас, оставайтесь рядом с леди Мормонт и леди Фрей. Сообщите им, что их сыновья будут возвращены так скоро, как это возможно — больше не теряя ни минуты драгоценного времени ,принцесса бросилась следом за успевшими ускакать чуть вперёд родичами. Тишина, обволакивающая пространство,пугала похлеще сказаний о долгой ночи. Они продвигались вереницей- за Эймондом, вероятно, потому что впереди, поглощаемая мраком ,виднелась лишь едва очерченная фигура сестры. Казалось, прошла целая вечность- на деле же не более получаса ,прежде, чем им удалось уловить сдавленный крик. Эймонд, призывая девушек к тишине свистнул, заставляя спутниц замереть на месте. После, когда шуршания одежд прекратились, велел прислушиваться. Крики были едва слышны,и, кажется, принадлежали Джекейрису- сердце, что до этого клокотало в горле замерло, чтобы после забиться с новой силой-лес путал, голос брата, родной и близкий, слышался отовсюду и одновременно из ниоткуда — неведомый разберешь, куда дальше направить лошадей. – кажется,со стороны юго-запада – шепнул Эймонд, тут же хлестнув по боку своего жеребца. – нет,с юга – шепчет в ответ Бейла,звеня сталью. Висенья вздохнула, покрепче перехватив поводья,вновь задавая про себя волнующий вопрос, чувствуя телом, как конь под ней напрягся-пожелают ли они в целом в неизвестном направлении следовать. Кажется, идея идти лишь втроём ,уже оборачивалась провалом. Чертово желание кому-то что-то доказывать. Чей-то жеребец, заслышав далёкий вой ,тревожно заржал, оставшиеся двое тревожное состояние сородича подхватили, лягая копытами рыхлую землю. — и куда дальше? — разделимся. Так у нас больше шансов их встретить — слишком громко сказала Веларион, стараясь успокоить себя и передать своё пусть и мнимое, но сейчас такое необходимое душевное равновесие своему коню, мягко поглаживая пушистую холку. Был бы тут Рейгон… — вы же в курсе, что если я потеряю ещё и вас-Деймон мне голову отрубит? — о, несомненно, однако в дядином голосе, несмотря на неутешительный прогноз ,звучало принятие — каждого из них напряг вой, то приближающийся, то вновь отдаляющийся. – мы хотя бы при оружии – это стало точкой в споре, который мог начаться, не будь Таргариен столь поспешна на решения - лишь по хрусту веток и звуку удаляющейся в скаче кузины они с дядей поняли, что их оставили в чащобе в одиночку. – она права – огладив эфес кончиками пальцев ,Висенья впервые пожалела о поспешности сборов - оставалось надеяться, что в дорожные сумки поисковых отрядов сложили хоть что-то съестное – но и ты прав тоже. В столь густом мраке мы едва сможем отыскать друг-друга после того, как нам удастся отыскать пропажу - в случае, если иные отряды не сумеют вывести нас, придётся пережидать ночь в лесу – поджимая губы, принцесса зажмурилась-дело это было абсолютно бесполезным,но невольно помогало почувствовать себя заземленнее – я с них три шкуры сдеру, как только мы их разыщем. – придётся встать в очередь – хмыкнул дядя, судя по звуку ,поворачивая южнее – будь осторожна. – ты тоже – и, не говоря ни слова более, принц и принцесса двинулись в противоположные друг-другу стороны. Конь становился всё беспокойнее с каждым следующим пройденным метром. Понимание того, что голоса брата она не слышит- вообще ничего не слышит, если быть честной-пришло вместе с осознанием. Она потерялась. – пекло– прошептала принцесса, прикладываясь лбом к жилистой шее единственного своего спутника – разделиться! Гениальная идея...Семеро дернули... Королевский лес имел за собой множество легенд и слухов. Говаривали, что здесь доселе ходят неупокоенные души Святого Воинства, силясь отомстить Таргариенам и Баратеонам за собственные смерти. Учитывая, что помимо деда и отца она- представитель самой чистой по крови вехи, становилось смешно. Интересно, отыскав её тело и оплакав его хорошенько,родичи подумают, что она беспросветная идиотка, или что душу её сожрали религиозные фанатики, давно ушедшие в руки праотцам, забравшие её с собою следом в попытке насытить бездонную дыру, что в простонародье звалась жаждой мести? Тропка, по которой она выбрала вести свой путь ,дрожала и обрывалась. Каждый ствол напоминал предыдущий, ощущение ходьбы по кругу полностью спутало всякое ощущение времени- собственная голова насмехалась над принцессой, шепча, что она следует по одному и тому же маршруту, не сдвигаясь с места всю ночь напролёт. – не может быть. Если бы так-я бы видела свет солнца. Это всего-лишь бредни, Висенья – с губ сорвался нервный смешок. Да уж, хоть один плюс в том, что она здесь одна- никто не увидит этого позора. Подумать только- испугалась пары деревьев в ночи! Да Эйгон бы насмех её поднял в сей же миг. Эйгон. Как славно было бы, будь он здесь, а не в сотнях лиг где-то на Просторе, видя, скорее всего, уже десятый сон. У него к такой ситуации точно должна быть абсурдная, обязательно пошлая шутка, разряжающая атмосферу. Невольно мысли, чтобы не нагнетать и без того неприятную атмосферу вернулись к оставшимся в лагере товарищам. Гвейну ведь грозит отставка. Бедный рыцарь, выполняющий все её приказы,будет первым в очереди на получение приговора, если она не сумеет выбрать из леса этой ночью. Учитывая, что в привязанной к седлу сумке нет даже Огнева, а из оружия у неё в руках один только меч, которым ничего сделать в таком мороке не удастся -обстоятельство это можно будет посчитать даром богов сразу после. А матушка? Вероятно, она будет просто в ужасе! Трое старших детей, и все ,как на подбор,страдающие от крайней степени кретинизма. Иногда принцессе действительно становится интересно, как они со своими гениальными решениями дожили до своих-то лет. Внезапно, её вынесло сквозь заросли папоротника и хвоща на небольшую полянку, слабо, но всё же освещённую лунным светом. В центре что-то темнело, и, дабы проверить свои догадки, Веларион спешилась, похлопав успокаивающе коня по поджарому боку. Быстро, стараясь не медлить средь лесной чащи в такой час ,она подбежала к остаткам,как оказалось, костра - пальцы едва грели своим посекундно уходящим теплом уже в конец истлевшие угли. – здесь кто-то был... – размазывая сажу по ладони, принюхиваясь, девушка совсем потеряла бдительность- в себя её привело громкое ржание и удаляющийся стук копыт. Тело задеревенело, кое-как взяв себя в руки - ежели не призраки, то, возможно, разбойники, которые или пожелают за неё денег, или захотят лишить чести - лязгнула сталью меча, резко разворачиваясь, выбрасывая его вперёд. Чтобы после уронить в тот же самый момент, во все глаза смотря на исполинское создание, что стояло напротив, с интересом склонив голову. Белый олень. Символ королевской власти- матушка рассказывала, как однажды тот явился к ней, покрестив на царствование. Уверив в который раз, что во всём государстве не найдётся человека достойнее неё. Зверь медленно, словно боясь напугать ,двинулся в её сторону. В умных глазах его отблесками вспыхивала память поколений, тысяч лет, что были до принцессы, тысяч тех, что будут после неё-знание, боле никому не доступное. Могло ли случиться, что символ перепутал её с когда-то им же предреченной? Она ведь была дочерью не только порочного принца, но и Рейниры, пусть округлые, мягкие черты с возрастом и стачивались о родную кровь, перенимая остроту отцовских. – я принцесса Висенья – в голе встал ком- она не боялась, странным образом чувствуя, что медленно надвигающийся на неё не причинит ей вреда, понимая, что о ней он знает то же самое – из дома Таргариен. Я не Рейнира. Я -не моя любимая всеми мать. Я -не идеальная дочь под защитой короля. Я не та, которую ты в глазах тысячи нарёк истинной. Я -не Рейнира. В неосознанно выставленную вперёд ладонь ткнулся влажный нос- всё те же умные глаза шептали ей голосами десятка дорогих принцессе людей, почивших кто в постели, кто на поле брани, сотней голосов тех людей, что когда-нибудь обязательно станут ей дороги, когда придёт их время :«я знаю». Он не мог искать её, верно? К чему же... Осторожно, второю рукой, неосознанно дрожащей ,она коснулась мягкой шерсти у шеи, всё так же не смея отрывать глаз. В них она видела отражение лучших прожитых моментов. В них она видела полёты, первые крики братьев и кузенов, в них она видела те моменты, которые ожидали её, но ещё не произошли - счастливые глаза матушки, короны, нежные взгляды её только рождённых детей, ладони, что сжимали её собственные так же, как она сейчас сжимает тёплую шею - несмело, робко, но с такой надеждой, что в груди щемило, а в очах собирались слезы. Олень позволил ей коснуться своим лбом его. Всего на одно мгновение-но оно показалось раем. Внезапно стало так спокойно, как не бывало давным-давно - сила, не разрушающая, но мягко наполняющая сосуды внутри пробило замершее сердце чередою ударов, один за другим они наполняли её той новой жизнью, которую до этого, как казалось Висенье,ей никогда не дано будет познать. Неужели именно это чувствовала матушка? Неужели именно этим она решила поделиться? Принцесса в этот самым момент поклялась, что оставит эти секунды для одной лишь себя. Потому что, даже если ей повелят рассказать, у неё не найдётся ни одного слова, чтобы описать то, что обволокло её, точно первые объятия любимого, точно мягкое пуховое одеяло, коим накрывают новорождённого в первые его мгновения. Внезапно всё заканчивается. Лишь подаренное на секунды ощущение,словно она может заполучить всё, о чем лишь подумает,остаётся сладким вином на языке и тлеет на кончиках пальцев, как те самые угли. Подхватывая Огонь Валирии,она тихо возвращается его в ножны. Зверь ведёт головою, словно велит, и принцесса беспрекословно следует за ним, больше не опасаясь ни леса, ни опасностей, которые ей грозят-с таким спутником, королём сих краёв, ни одно дикое животное не посмеет причинить ей вреда. Теперь время, в перевес тому, что ей уже довелось сегодня ощутить ,летело-казалось, прошли жалкие минуты,прежде чем она заслышала копошение и тревожный зов -дядин голос громко выкрикивал её имя. Белый олень обернулся к ней, чтобы та поняла - их первая встреча, видимо, окажется и последней. Державший до этого голову ровно, величаво ,он слабо, почти незаметно склонил её на глубокий принцессов поклон, чтобы после, заслышав тихое девичье «спасибо» ,сорваться с места под внимательным взглядом пурпурных глаз. Такой её отыскали родичи - Одноглазый принц был готов взорваться от негодования, но всё же обнял прежде, чем раздражаться воплями о её абсолютной глупости. – эй, ты в норме? Висенья, ты меня слышишь?! – Веларион пришла в себя после громкого окрика – пекло тебя побери, где ты была? Боги, да ты ледяная...– вечно горячие ладони сжали её-тепло она чувствовала даже сквозь слои их ездовых перчаток, с удовольствием позволяя их натирать. – я... Заплутала. – о, это мы успели понять, когда твой чертов конь чуть с ног меня не сбил! Идти можешь? – дядя подставил ей плечо, позволяя опереться. Вместо слов она лишь слабо кивнула, заметно расслабляясь, когда один за другим из кустов начали появляться пропавшие мальчишки. – что смотрите? Не думайте, что я с вами закончил, охотники чёртовы, язви вас семеро. По лошадям, ну же, пора возвращаться домой!

***

Неделя спустя, Красный Замок.

Рейнира крепко сжимала стол руками, до побеления костяшек. Чёртова помолвка. Чёртов брат, чертов отец, который не желает слушать её доводов. Четырьмя днями ранее она, трясясь в карете и думая лишь о том, к какой радости её подвело окончание Охоты ,посмотрела в решётчатое окно как бы между прочим, с удивлением заметив, что дочь,в компании закадычных подружек - принцессы Дорнийской и леди Кассандры - покинула свою, медленно шагая по улочкам гавани, протягивая руку каждому мещанину, что встретится на пути. Народ был рад видеть свою принцессу. Тот же народ, что десятью месяцами ранее смотрел на Отраду Королевства непонимающими глазами, кто забыв,как та выглядит,кто совсем не ожидая встретить будущую королеву на этих улицах. И она бы порадовалась за дочку в любой другой ситуации-всë же, она была её матерью, пусть и не самой хорошей. Потому что ребёнок этот был от того, кто поимел её в борделе и бросил,ушёл не оглянувшись,чтобы через три месяца прислать письмо с радостной вестью- Лейна Веларион стала его женой и в первый же месяц после брака понесла долгожданного первенца. От того, кто начал разлад с Алисентой- она, будучи совсем еще юной ,защищала принца до последнего словом и делом. В первое время после её рождения она даже смотреть на Висенью не могла - пока все поздравляли её с рождением дочери, наследницы, Рейнира думала о том, насколько же жестоки порою бывают боги, и чуть не плакала, когда пурпурные,точно Деймоновы глаза дочери глядели на неё с верой и любопытством. Она росла практически его копией- так же, как сейчас растут Эйгон и Визерис- гены дяди оказались сильнее её собственных. И это заставляло сжимать подол платья и выдавливать улыбки - принцесса понимала, что ребёнок ни в чем не виноват, старалась как могла. Но не умела. Каждый её поступок был ударом - оседлала дракона в семь, сбежав с Эйгоном- дядина кровь. Взяла оружие в том же возрасте- дядино упорство. Молилась, стоя на коленях, с Алисентой- насмешка над Отрадой,которая ,может, сама желала провести путь дочери к Богам. Защищала её детей. Была с каждым из них близка так, как Рейнира никогда и не могла- братьев и сестру от неё отвернули с самого их рождения. Дочь любила Деймона, и ему, а не кому-то другому,сжала палец, когда родичи выбирали, кто возьмёт девочку в первый полёт. Дочь привязалась к ублюдку, который может забрать у Рейниры то, что ей принадлежит по праву рождения настолько, что не боялась артачиться и причитать на мать, вызывая у двора-умиление, а у самой Отрады мысль о том, что когда-нибудь этот ребёнок, точно так же, как и её отец,её предаст. Возможно, она любила дочь даже больше сыновей. Возможно. Но так страшно было отдать всю ту любовь, что копилась. Так страшно было вновь получить удар на поражение, что она и не заметила совсем, когда дорогое сердцу существо начало заметно отдаляться. Стало жаль. И себя, и ребёнка, которого она заключила в крепости из собственных страхов. С того момента началась нежность - вся та, которую Отрада могла выдать, начались ласковые «кронпринцесса». Начались совместные полёты и чтение перед сном, прогулки по лесу- они сблизились вновь ,особенно сильно в момент, когда Эйгон пропал с поля, заставляя всю невысказанную любовь юной Висеньи политься ключевой водой в ладони матери-та не могла ею напиться, радуясь, что всё хорошо-почти невидимой стала обида и на Деймона. Когда дочка, что не побоялась присутствовать на родах Эйгона ,взяла малыша на руки, сердце словно освободилось от оков, которые держали в напряжении все эти одинадцать лет. Выдыхая там, на родильном ложе, в поту и слезах,Таргариен думала, что теперь её семья наконец стала полной, счастливой. Благоденствующей. Чтобы сегодня получить от своего человека письмо, в котором чёрным по белому писалось-знающие люди могут с уверенностью сказать, чью сторону выберет принцесса Веларион, когда придёт время. Не вашу. Она выберет не её. Сколько бы раз Рейнира не переступала через себя, она всё равно выберет не её. Эйгона, черт бы побрал. Деймона. Лейну, Корлиса,Алисенту. Не её. Он украл у неё дочь, пока дочь медленно выедала куски плоти из самого сердца - то место, которое было отведено под неё ,опустело сразу же, как она позволила себе вновь увидеть в зелёных семью, а не надоедливых, чванистых мошек. Становилось дурно. Верить в то, что родная кровь может выбрать возможного узурпатора не хотелось, но... Сам факт. Она так дружна с ними. И всё это время находилась в Гавани,без особенного контроля- мало ли что пообещали готовому внемлить ребёнку эти чёртовы змеи , всё же, Рейнира старалась не слишком явно проявлять пренебрежение относительно части семьи по ту сторону залива, поскольку ей было необходимо, чтобы родные чувствовали себя при дворе комфортнее, да и братья с сестрой и племянниками не виноваты в том, что вытворила Королева с лордом-Десницей ,везде шагающая под ручку. Оказалось, зря. Но как вернуть себе контроль, песком утекший меж пальцев много, много лет назад? В комнату стучат. Это крайняя мера- убеждает себя кронпринцесса, отряхивая платье- к тому же, ничего особенного в этой просьбе нет. – матушка? – Люк заглядывает в комнату осторожно, словно боясь потревожить. Её маленький, нежный мальчик. Скоро совсем станет мужчиной, и тогда его, так похожего на отца, но куда более мягкого и ранимого ,придётся отпустить из гнезда. Им с Деймоном удалось заполучить тёплое место для каждого своего ребёнка- Люцерису отводился Дрифтмарк, и ,пусть многие были сим недовольны, Таргариен знала - её сын станет чудесным лордом. Его доброе сердце не даст зверствовать, душа-приведет к благоденствию земли Приливов. Пусть у него будет хоть сотня морских болезней-разум, имеющий склонность к управлению, славно поможет мальчику достичь успеха на своём поприще. А кровь... История запоминает имена, а не кровь, а своё имя сын точно сумеет вписать в летописи цветом благородным, отражающим его ,несомненно,такие же будущие деяния. И мать -королева за плечом ему в этом поможет. Сделает всё возможное, чтобы он был счастлив. – здравствуй, милый – несмотря на обстоятельства, нежная улыбка трогает губы, когда она касается его щёк. – ты звала меня – ещё сущий ребёнок-ластится к протянутой ладони и широко улыбается в ответ, накрывая её своей, с отзвуками первых тяжких тренировок с новым наставником– что-то случилось? – ничего, милый. Просто захотела, чтобы ты разделил со мной вечерний бокал вина, всё же ,завтра мы отправляемся домой, и мне боле не доведётся тебя встретить Боги знают ,как долго. – не говори так! Драконий камень всего в нескольких часах полёта. К тому же, Висенья скоро останется здесь насовсем, и ты, может, тоже, когда на свет появятся мои племянники! Кронпринцесса едва удержалась от фырканья. «у нас королевское чрево. Чадородие наша битва, Рейнира»- так говорила матушка. И как же Таргариен могла позабыть? Совсем скоро, может, через каких-то пару лет,ей придётся качать на руках внуков, отпрысков ненавистного брата, милостью короля, безумного в своём странном желании любой ценой сохранить эту помолвку, наделавшую уже достаточно шума ,ставшего мужем её единственной дочери. Здоровый мальчик ещё сильнее укрепит Эйгоновы позиции, и матерью этому мальчику станет та, которую сама Рейнира носила под сердцем,производила на свет в муках. – верно, в таком случае нам придётся быть ближе ко двору – проводя кончиками пальцев по граням кубка ,женщина прикрыла глаза – ты точно не передумал? – матушка! – обиженно заявил сын, хватаясь за свою чашу- всё ещё не мог нарадоваться, что теперь ему разрешено пить наравне с прочими родичами. – ну всё-всё, извини. Я просто хотела удостовериться, всё же... Мне очень тревожно за тебя. Остаться одному при дворе в столь юном возрасте-не лёгкая ноша. – я снесу её достойно, матушка, клянусь! – горячо заобещал Веларион, чуть грудь вперёд не выпячивая. – ох, охотно верю, дитя моё. Просто... Смотря на твою сестру всё думаю, а не грозит ли тебе схожая опасность. – Висенье что-то угрожает? – как она и думала- реакция была почти моментальна. – пока нет. Однако... При дворе есть множество людей сира Отто, и его поведение очень меня беспокоит. Могу ли я... Кое о чем попросить тебя, дитя моё? – конечно, о чем угодно. – пиши мне обо всём, что услышишь и увидишь – отставив чашу в сторону, женщина вновь обхватила щеки сына ладонями – ты прав-ты уже достаточно взрослый. И должен понимать, что где-то может притаиться опасность, о которой нам непременно следует узнать. Твоей сестре, как и тебе ,будет суждено пробыть в Красном Замке очень долгое время. Если вдруг от Висеньи, или от любого другого ,ты услышишь тревожные мысли, слова, что-то , что может в итоге навредить нам, ты ведь напишешь мне об этом? – но... Разве это не предательство? – мы с Деймоном всегда на вашей стороне, Люцерис. И никогда не пожелаем вам зла- твоя сестра ещё совсем юная девочка, которая может обмануться теплом чужих рук и этих краёв. Ты-ее брат, и ты сможешь защитить её и нас, если скажешь об этом своей семье. А защита -совсем не похожа на предательство. Могу ли я поручить тебе это? Размеренность, спокойствие в тоне матери заставляло юного принца верить каждому сказанному слову. Семья оберегала его от опасностей столько, сколько он себя помнит, и, раз уж настал его черед-он сделает всё возможное, чтобы сберечь их. Ведь действительно-он брат, он мужчина. Деймон, который готов спиной закрыть от любого кинжала и острого слова , увы, не вечен. Когда-нибудь им с Джекейрисом придётся занять его место, чтобы любимые женщины могли чувствовать себя счастливыми под опекой, ни о чем не заботясь. – да, мама. Я сделаю всё так, как ты просишь. Я помогу нашей семье. – поклянись, милый. Поклянись семиконечной звездою, что ты всегда будешь помогать нашей семье – лихорадочный блеск в родных глазах сбивал с толку, однако юноша, лишь крепче сжав ладони матушки ,не думая ни секунды кивнул. – клянусь Отцом и Матерью, Воином и Девой,Кузнецом, Старицей и Неведомым. Я, Люцерис Веларион, клянусь всегда защищать свою семью. Рейнира готова была расплакаться, прижимая разгоряченного, верящего в исключительность своей клятвы и сего момента сына к лихорадочно вздымающейся груди. Всё же, что бы не случилось, у неё всегда есть он. Её Люк, взрослеющий не по годам быстро. Её Джейс- верный принципам, образцовый принц, сын, о котором мечтают сотни и сотни матерей. Её муж, извечно стоящий за её спиной. Её младшие мальчики, дарящие ей тепло, улыбки и веру в то, что ничего ,никогда не будет потеряно. Ей есть, ради чего пытаться. Вместе они выстоят. Вместе они могут свернуть горы, если того потребуют обстоятельства, ведь дом, который дарит нам силу, у Рейниры Таргариен самый тёплый, полный любви, понимания, верности и веры. Дом, ради которого она будет бороться, чего бы ей это не стоило.

***

Вечер того же дня, Красный Замок.

Кассандра медленно обходит место своего ожидания по кругу, думая о том, что ситуация получается воистину презабавная. Итогом их с Мартелл и Сэнд беседы стало то, что сама Сэнд всячески отказалась от длительного прибывания в Гавани без своей сюзеренки. Кажется, её слова поддержал принц Деймон- Баратеон сделала себе пометку обдумать, что может связывать служанку Висеньи и её отца, всё же, этот хитрый, пусть и скрывающий остроту своего ума за показушностью и невозмутимостью мужчина ,никогда не сделает лишнего движения, не видя в нём выгоды для себя любимого. – леди Баратеон – тихое перестукивание по каменной кладке дворцовой септы оповестило её о прибытии ожидаемого лица. – лорд Стронг – медленно оборачиваясь к нему, девушка едва подавила рвущиеся из груди смешки. Да уж, приживалы замка действительно полные идиоты, раз позволяют с такой простотой обмануть себя- этот на первый взгляд невзрачный мужчина, по мнению самой Кассандры, может повесить одним своим словом каждого из них. На то он и мастер над шептунами. Очень толковый, к слову - Баратеон видела в нём единственную для себя преграду. – вы чудесно выглядите- я словно заимел честь оказаться в выставочном замке редчайшей красоты картин. – полно Вам, мой лорд. Мы оба прекрасно знаем, для чего встретились здесь. Косолапый довольно кивнул, порывшись в кармане сюртука, выуживая оттуда простенькое, но от того не теряющей вида украшение. Кассандра взглянула на него с удовлетворением. Всё же, отыскать того, кто может отыскать такие чистые камни ,было безумно сложно-ей пришлось ожидать до самого своего уезда. – у Вас занимательный вкус, леди Баратеон. Ожерелье было нелегко достать. – я слышала, что Вы любите вызовы Вашим возможностям, потому, думаю, поиски лишь доставили Вам удовольствие. – Ваша правда – лорд протянул ей украшение, однако, протянутый в ответ мешочек золотых отверг – полно, полно, дорогая. У меня достаточно золота, я не взымаю плату им. – более мне нечем платить, Ваша честь. – прогуляемся? – желаете взять оплату прогулкой? – в этом месте хорошая компания на вечер может оказаться куда дороже. Леди, заподозрив, к чему именно эти слова вели лишь понятливо кивнула, припрятав свою драгоценную ношу в карманчике плаща, который приказала пришить ещё давненько, думая, что тот обязательно пригодится. Пригодился, по итогу. Один из дворцовых садов ,который они выбрали в качестве места для беседы,встретил их тишиной. Лорд Ларис тоже предпочитал молчать, однако же, не отказывая себе в джентльменских замашках - Баратеон всю долгую дорогу держала его под руку. Молчание ни в коем случае не давило, покуда все мысли сводились лишь к идеям обороны, которая уж точно пригодится ей -так просто мастер над шептунами никого на променады не водит. Итогом их пути оказалась богороща-еще один тревожный звоночек. – я знавал Вашу матушку, леди Баратеон – Ларис являл собой картину умиротворяющую - рассматривая диковинное для веривших в семерых чардрево с вырезанными на нём лицами, он, казалось,абсолютно не интересовался ни одним сказанным словом – умная, очень умная женщина. Отрадно видеть, что хотя бы одной из её дочерей передались её чудесные способности. – привести женщину в тишайшее место замка лишь для того, чтобы сделать комплимент её матери-совсем не в Вашем духе, милорд. – верно! Чудесно подмечено, и, раз уж мы думаем об одном и том же, предпочту обойти всякие лишённые смысла формальности. Вы ведь не зря выспросили безделицу у меня- глаз у Вас зорок,поступь -осторожна. И столь зоркая женщина, до сих пор не обрадовавшая своей благосклонностью ни одного мужчину,точно должна понимать, какие смешанные чувства может вызвать у других нестройный хор. И сколько проблем он может принести своему дирижёру. Кассандра понимающе кивнула, складывая руки пред собою в жесте покорности, словно вот-вот готовая приступить к очередной молитве. – средь здешних вельмож множество глупцов. И время нынче неспокойно, словно штормовое море – в последний раз проведя кончиками пальцев по рези, лорд наконец удостоил её взгляда. Внешнее уродство в глазах леди компенсировала та хитрость, то знание, то умение и твёрдая уверенность в собственной неприкосновенности, что скрывались за оливковой радужкой – монарх обмельчал, но ни одному думающему не хотелось бы, чтобы верх над ним взял дурак. Днем с огнём в этих стенах не сыщешь достойного друга. И сколько радостно мне было, завидев вас,наконец отыскать кандидатуру в вашем прекрасном лице. – предлагаете мне дружбу, Лорд Стронг? – и, прошу заметить, в столь щепетильном вопросе я очень и очень избирателен, леди Баратеон. Цели у нас с Вами схожи, пусть пути достижения их абсолютно разнятся. Мои птички могут петь и Вам, ежели я получу с вас обещание, что Ваши сделают то же самое для меня. – хм... – закусив губу, девушка едва удержала улыбку – столь бесценный дар я приму с превеликим удовольствием. Однако ,прежде я бы хотела услышать обо всех ваших притязаниях. Вряд ли вы желаете одной лишь дружбы, человек Вашего положения не обделён не только золотом, но и верностью. – зато обделён нежным плечом – довольный, косолапый поудобнее ухватился за свою трость, поглаживая ту большим пальцем– сразу же, как волнения улягутся, а дело Ваше будет кончено я вознамерюсь попросить у короля вашей руки. И, не зная, насколько склонна ко мне избранница, было бы жаль получить отказ. Баратеон пару раз глупо махнула ресницами. Формулировка ясна как день- ни одному желанию её препятствий не будет. Более того - любая посильная поддержка будет оказана на нелёгком пути. Но стоило ли оно того? Ларис Стронг, как ей было известно, всю свою жизнь проигрывал родному брату, что получил привилегии здорового ребёнка, и, что куда более важно в их хищное мире-перворожденного. Красавцем его тоже не назвать - словно род деятельности, избранный им, отпечатком лёг на лицо и фигуру - юркий, с мелкими, блестящими глазками и широкой улыбкой, за счёт калеченной ноги едва ли не на голову ниже самой Кассандры, даже с Харренхоллом под боком, он не являлся желанной партией, и многие девицы предпочитали его, словно прокаженного, обходить стороной. – отчего же я, милорд? – спросила наконец, когда даже объяснимо-затяжное молчание стало напоминать больше оскорбление, чем отведённое на мысли время. – отчего нет? Думаю, мы с Вами могли бы сыграть чудесную партию – «защита», вот, что она читала в его глазах. Верным дочери своей и семьям их ,Рейнира простит распущенность языков куда охотнее, чем верным королевы Алисенты. Ухмылка против воли наползает на лицо. Пусть он не красив, пусть он увечен. Главное-ума в этом неприметном мужчине куда больше, чем в дюжина турнирных красавцев. – когда придёт время, лорд Ларис, я с радостью отвечу на Ваше предложение. Ладони коснулись влажные губы.Баратеон хмыкнула- крупная рыбка насадила её на остриё, однако, сама не сумела избежать участи быть пойманной. Дело оставалось за малым.

***

Следующий день, пристань.

– обещай мне, что присмотришь за ним – стребовала Висенья, крепко обнимая дядю поперёк груди. Позади, устроившись поудобнее на руках матери,хныкал Джехейрис, не желая отпускать кузину от себя ни на минуту. Хелейна, как ни старалась сына успокоить, раз за разом терпела сокрушительные неудачи, и вскоре каждый провожающих смирился с детским плачем подле. – обещаю – Эймонд лишь прижал её крепче, зарываясь носом в пушистые волосы – а ты обещай, что вернёшься как только сможешь. Я уже не могу испытывать на прочность сира Кристона. – обещаю. – был бы Ваш тон иным, Ваша светлость, я бы счёл сказанное оскорблением – насупился рыцарь, сменяя принца. Его «прощай» всегда было коротким и больше напоминало крамольное «до свидания»- обычный поклон и по привычке украдкой пожатая рука– мы будем ожидать Вашего возвращения. – со всем трепетом – королева, уже успевшая проститься с отбывающим вместе с принцессой братом, ничего не стесняясь ,крепко сжала её в объятиях – совсем скоро, надеюсь, мы с тобой встретимся, дитя. – береги себя – пробормотала Хелейна, довольно улыбаясь на короткий поцелуй племянницы – дети тоже будут скучать. Коль появится возможность-навести нас! Джехейрис на несколько минут перекочевал ей в руки, дав и своей матери, и прочим родичам передохнуть - лишь удобнее устроился в коконе объятий кузины, наслаждаясь руками в светлых волосах. – и пиши не реже раза в неделю – о, это уже Люк- едва успел отпроситься со своего совета, чтобы успеть на проводы – и я буду писать. У меня столько обязанностей, уму не постижимо, о каждой непременно стоит рассказать. – буду с нетерпением ждать, юный счетовод – потрепав тёмные кудри, Веларион оставила на сухом горячем лбу короткие поцелуи, пользуясь последними возможностями - побыв достаточное время при дворе,братишка вступит в фазу «не позорь меня на людях», и уж тогда такую нежность придётся украдками воровать в покоях или тёмных коридорах – что ж, пора. Иначе матушка открутит мне голову. Передавая малыша в руки младшего брата, к которому тот тоже успел всей душой прикипеть ,Висенья в последний раз махнула на прощание ладонью, удивлённо смотря на Королеву, которая поспешила её поймать. – позволишь проводить тебя? – конечно, Ваше Величество– слабо кивнув, она медленно двинулась вперёд, задавая неспешный темп скорее по привычке - в те редкие мгновения, когда они с Хайтауэр вместе выбирались к богороще ,шли именно так, стараясь уловить все прелести чудесной погоды. – дитя, если с тобой будут... Неподобающе обращаться, если случиться хоть что-то сколько -нибудь тревожное - оповести моего брата, и я поговорю с Королём. Эти глупые меры по удалению со двора совсем не в рамках, и, думаю, я смогу что-нибудь решить, если ты того пожелаешь – тонкие, изящные перста улеглись поверх её собственных, слабо сжимая. – благодарю, Алисента. Если потребуется, я непременно отправлю Вам личное письмо. – ловлю на слове – ответно улыбнувшись, её величество мягко обхватила ладонями принцессово лицо, оставляя у виска короткий поцелуй – пусть Боги благоволят вам и путь ваш сопровождают. – пусть слова Ваши окажутся ими благословлены, Ваше Величество.

***

Неделя спустя, Штормовой Предел.

– приятного аппетита, отец – Флорис вновь улыбается, вновь приторно, и вновь кланяется безупречно, покидая отцовскую обедню. С детства она чувствовала себя уязвимо. Матушка отдавала любые предпочтения старшей сестре, уповая на её разум. Отец предпочитал обществу милой болтушки свою чашу и служанок, которые пусть и не утоляли жажду души, с жаждой тела справлялись образом чудесным. Сестры тоже не были кем-то, на кого она могла положиться - Марис не отходила от книжек и алтарей, Элин же проводила дни на пролёт в закрытом корте, запоминая, как именно наносят удары отцовские рыцари, зная прекрасно, что в её нежные руки, созданные для пялец и арфы,никто в здравом уме меча не вложит. Понимая всё это, чувствуя, что хорошенькая внешность делает из неё в глазах прочих дурочку, леди Баратеон решила, что ей необходимо хорошенько вложиться в себя, чтобы обеспечить безопасность в будущем. Амбиции её были не так высоки, как Кассандровы - девушка считала, что любые распри за литые стулья, которые устраивали, устраивают, и будут продолжать устраивать люди в попытке обрести побольше власти ,были самой настоящей глупостью. Ей бы попросту не хватило смелости вплести своё скромное имя меж прочих заговорщицких, о которых после стыдливо шепчутся и помпезно пишут. Потерять голову во имя идеи? О, нет, увольте - практичность, истинно баратеоновское качество шептало, что это будет пустою тратой времени. Ей необходимо не много - крепко стоящий на ногах лорд -глава дома ,и хорошенький, богатый, и, желательно, падкий на турниры и смерти в них муж рядом в качестве метафорического крепко плеча, о котором поют все эти напомаженные девушки. Флорис не желала лишний раз обременять себя-погони за собственной тенью всегда оставались прерогативой старших сестер, пусть и способы удовлетворения собственного прожорливого эго они отыскали абсолютно разные. – тебя долго не было – хмурит брови Марис, откладывая в сторону очередную книжку о горячо любимых семерых - такая беспрекословная вера казалась Флорис до колик смешною. Как можно в действительности полагать, что где-то там ,на небе ,есть всевластия в виде семи разномастных фигурок? Мать, Отец, Кузнец... У юной Баратеон был всего один Бог-золотые драконы. – помогала отцу подготовиться к ужину. – от этого он не станет благосклонен и не позволит тебе выскочить замуж в обход Касс. О, это верно. Что-что- а бить по больному Марис умела хорошо-что в очередной раз доказывало о липовости всякой праведности, засевшей в хорошеньких головках вельмож. Всё самое страшное случается в великих септах. Всё самое отвратительное, безнравственное, убивающее любую веру в чистоту человеческой души творится руками самых ярых праведников. Благо, помимо импульсивной веры, Флорис обошли всякие понятия преданности и привязанности. Обладая гибким, наученным горьким опытом умом,девушка чудесно чувствовала себя в любом обществе-флюгель её показывал в ту сторону, которая готова принести ей на блюдечке выгоду, на которую потрачено минимальное количество усилий. Кассандра сказала, что не отдаст своему мужу Штормовой Предел? Что ж, значит, Флорис будет всеми руками за её лордство, громче всех будет воспевать свою леди, когда придёт время. То же самое она сделает и с будущим правителем - ей абсолютно плевать, кто будет сидеть на железном троне, кому свидетельствовать показушную преданность - королю иль королеве, всё одно. Её преданность будет принадлежать ей самой. Руки невольно тянутся к ожерелью, камни, красиво гранёные, мягко перекатываются меж пальцев. – занятная вещица. – подарок Кассандры. Решила, что стоит поделиться радостью от нового статуса. –верно, жалование принцесса платит не такое уж и великое, как молвят – Марис сжала свои нитки так сильно, что тебе сложились на лице уродливым шрамом, деля его. Может , она решила отдать своё предпочтение семерым лишь потому что иному оно бы не сдалось и даром? Дурнушка как она есть, ещё и отрицающая всякое существование драгоценностей и гребней – ты посмотри, два камня тусклее прочих. Аметисты и рубины - всего с двенадцать штук на каждый ,капельками спадали по точеным ключицам. Невольно Флорис напряглась, услышав эту реплику, и лишь краем глаза взглянула - действительно, некоторые камни выглядят чуть тусклее и прозрачнее, словно из них всю жизнь выкачали. Забавно. Кому жизнь, а кому-смерть. – пустое, Марис, тебе просто показалось– махнула рукой девушка – лучше возвращайся к своим высоконравственным книжкам, пользы больше будет. – тебе бы тоже не мешало прочесть хотя бы парочку, а то выйдешь за своего принца , а он сбежит от тебя, потому что ты окажешься круглой дурой. – дура не дурнушка, сердце моё. Прямиком в лицо полетела подушка, глуша заливистый девичий смех.