Привкус горечи

      — Ма-ам, па-ап, — протянула светловолосая девочка. — А там будут игры? Я хочу поиграть с кем-нибудь в шахматы или может бильярд.       — Да, там будет отдельный зал для азартных и не азартных игр. В первый тебе путь закрыт, а во втором развлекайся сколько хочешь, — погладила по голове девочку её мама.       — Ну почему же сразу закрыт? — вступился за дочку мужчина. — Я скажу, что Лазари — моя дочь, которая со мной. В азартные игры она играть не будет, а просто посмотрит.       — Ветос, ей семь.       — Ой, Лисса, ты драматизируешь. Там же будут все свои. Да и не будет она играть на деньги. Как никак это же не казино какое-то. Просто Люди по желанию будут делать друг другу ставки.       Сидя в гостинной мистера и миссис Бианчи семья ещё долго спорила играть маленькой девочке или нет.       — Всё! — закончил белоголовый. — Скоро шесть, а нам нужно проследить, чтобы в зале всё было идеально. — Он резко поднялся с кресла, направившись к домашнему телефону.       — Собирайся, милая, — улыбнулась Лисса дочке.       Лазари мельком кивнула и побежала в свою комнату. Она ждала праздника всю неделю. После несчастного случая Ветос решил обрадовать семью новостью, что семьи Мимингер и Бианчи на Хэллоуин устроют огромный бал.       Ветос поблагодарил услужливого таксиста, захлопывая дверь. Перед троицей стояло большое по своим размерам здание со стеклянной крышей. Этажей там было как минимум четыре. И видимо на последнем должна была состояться встреча, о которой говорили на протяжении месяца мужчины. «Тёмный бал» — такое название дал Ветос Мимингер, который числился организатором в приглашениях.       Разноглазая девочка про себя подметила, что никогда больше не будет участвовать в организации больших торжеств, потому что отец подловил её на приглашениях. По началу идея сделать приглашения показалась Лазари очень весёлой, но в скором, ей за три часа, пришлось истратить пятьсот миллилитров, сильно пахнущих, духов. Это был необходимый момент для придания атмосферы мероприятия в самом приглашении. Девочка отлично помнит эти свежие, холодные, с запахом леса, духи. Они так и назывались «Лес». Да, про лес создатели не наврали. Пихтой они отдавали очень сильно. Иголочки, казалось вот-вот пощекочут кожу лица, нос, а потом ты начнёшь чихать. Все приглашения рассылались за неделю до торжества, чтобы у гостей было время подготовиться к мероприятию. Даже у тех, кто жил не в Великобритании, а такие были.       — Мам, пап, а там будет много еды?       — Достаточно, чтобы хватило на тебя, — пояснила мама.       Семья подошла к железным воротам, ограждавшим здание. На них девушка разглядела очертания буквы «𝓜», которая переплеталась в чудаковатую виноградную лозу с листьями и плодами.       Задавать вопросы почему буква переплетается с виноградной лозой не пришлось. Мимингер владели несколькими винодельнями, а потому только неосведомлённый об этом, спросит почему именно виноград.       Семья направилась к главному входу, откуда будут прибывать все гости и размещаться по этажам. Готические двери очень походили на ворота. Такая же буква «𝓜» с лозой.       — Ма-а-м, па-ап, — загадочно протянула она, — а это место арендовали?       — Нет, это одно из наших новых приобретений. Видела же букву «𝓜» на входе? Так вот, это двухэтажное здание полностью наше.       Лазари удивилась открытости своего отца.       — Двухэтажное? — переспросила разноглазая. — Но оно слишком велико для двух этажей. Даже с высокими потолками.       — Если судить по твоей логике, то да, но третий этаж тут, это балкон с видом на второй, поэтому последний этаж я, за таковой, не считаю.       — А почему вы раньше меня сюда не водили? — никак не отставала девочка.       — Потому что приобрели поместье пару недель назад, и, кстати, специально для бала. Пускай гости радуются, — улыбнулся Ветос.       Анфилада дверей тут же встретила разноглазую. Пять дверей в два, в три, а то и в четыре раза больше неё, были распахнуты настежь и вели прямиком, как догадалась девочка, на главную лестницу.       — Милый, я не думала, что это настолько красиво, — сказала женщина мужу, прижавшись к нему.       — Сам не думал, что тут наведут такой безупречный порядок всего за пару дней. Нужно чаще вызывать клининг.       — Мам, пап, тут очень красивые люстры! — громко сказала девочка и эхо понеслось куда-то вдаль коридоров поместья.       — Это называется паникадилами, милая. — Любезно поправил её Ветос.       — Паник… Паникпа… Паникаилы очень красивые. — Попыталась повторить девочка.       — Паникадилы. — Ещё раз произнёс слово отец.       — Да какая разница? Главное, что они красивые! — Сделала вывод Лазари и поскакала по широкой лестнице с тёмно-фиолетовым ковром.       Лестница раздваивалась надвое и девочка, выбрала подниматься по левой части. Всё равно она ведёт в одно и то же место.       Огромный зал с двумя длинными столами по бокам, встретил светловолосую. Дворецкие разнашивали еду по столам, хотя они и так, казалось, были наполнены до отвала. Вырвиглазные оранжевые тыквы так и манили своим запахом и видом. Красный, похожий на кровь, пунш, томится в стеклянных графинах и только ждёт, чтобы его налили. Бокалы самых разных форм и размеров стояли на столах в ряд — рай для перфекциониста. И тут, Лазари углядела «Ведьмины пальчики». Если это печенье окунуть в пунш, то будет бесподобно вкусно. Девчушка осмотрела зал и всю прислугу, что разносила блюда.       — Мистер! — махнула девочка рукой дворецкому, который находился к печенью ближе всех. Он с вопросом посмотрел на неё, как бы спрашивая его ли она зовёт. — Можно я попробую? — она указала на поднос. Дворецкий оглядел еë с ног до головы, остановившись на глазах, а потом кивнул. Радостная Лазари загребла себе три пальца и стала бродить по залу в поисках ещë чего-нибудь интересного.       Каждое новое блюдо бросалось девочке в глаза, но что ещë больше еë поразило — замаскированные двери. В дальних частях зала было расположено по две двери с каждого угла. Не трудно было догадаться, что одна из них кухня, а какие остальные три для девочки было пока загадкой. Но это только пока.       Через некоторое время разглядывать столы стало проверкой на выдержку. Каждое новое лакомство так и манило собой, говоря: «Попробуй меня».       Девочка вспомнила, что папа говорил про «третий этаж». Разноглазая посмотрела вверх и увидела небо. Серое потемневшее небо плакало, роняя на отполированное стекло свои слëзы.       «Так вот почему папа так говорил», — подумала Лазари и с восторгом осмотрела стеклянный купол. Вот по этому в зале было так темно, а с наступлением ночи станет ещë темнее. Только сейчас девочка заметила, что дворецкие поджигают многочисленные канделябры, стараясь сохранить зал освещённым.       Ещë одним потрясением для девочки стала другая часть зала, а вернее две другие. Она обернулась осмотреть лестницу, как обнаружила, что это был далеко не конец зала, а только его начало. Ещë одна маленькая лестница вела наверх: к месту, откуда лучше всего можно было рассмотреть прозрачный купол. Она тут же стремглав побежала к ней       Балконы оказались куда больше, чем планировала Лазари. Там тоже были расставлены столы, только маленькие и круглые. А большую часть всех балконов, проходивших по всему периметру под куполом занимали игральные столы. Они были самыми разным: от бильярдных до шахматных. И на каждом что-то должно было происходить.       Начало девятого. Гости мало по малу начинают прибывать. Первым конечно же прибыл господин Бианчи с его женой. А вот второго, кто пришёл, не оказалось. Разного рода души полились с настолько большой скоростью, что Лазари, которая бегала между их ног и платьев, не успевала считать, а поэтому просто скрылась в своей комнате на самом верху. Да, в поместье было много комнат для гостей, а для себя Мимингер выбрали только две: для дочки и для старших семейства. Всего девочка насчитала сорок комнат. Разделялись они на двухместные, четырёхместные и одноместные. Одноместных было десять, а все остальные двухместные или более. Это не удивительно, ведь в большинстве на праздник были приглашены пары.       Одиннадцать вечера настало быстро, а значит, что время доставать платье, которое специально для Лазари отгладили и накрахмалили. Рукава-фонарики были заметно больше головы девочки. Чëрный гипюр несколькими слоями налаживался друг на друга, но от этого не потерял свою фактурность. Чёрные туфельки на маленьком каблучке делали девочку немного выше, но не старше. Причёску прислуга делала по особенному: неаккуратно, чтобы волос выбивался, но хуже от этого не становилось.       Мелодичные голоса звучали из каждого угла дома. Прошёл всего час, как бал формально начался, а из некоторых комнат уже доносились восторженные стоны. Как хорошо, что было это на первом этаже, а не на третьем, где располагалась комната девочки, потому что соблазн сразил её и она бы заглянула в одну из таких необычных громких комнат. Не менее её интересовало и другое: разговоры. Люди в масках ходили и постоянно щебетали, что у них и как происходило, совсем не обращая внимания на какого-то ребенка. Но вот только удивляла их маска. Дети, которых привели родители, бегали по залу без масок и каждый мог узнать своего ребёнка, а конкретно эта девочка щеголяла в маске по всему залу. Если кто-то хоть на секундочку оторвёт глаз от особы в чёрном, то она тут же пропадёт и появится в другом конце зала. Успокаивал таких взрослых тот факт, что через маску было видно разноцветные глаза, о которых их предупредили заранее в дополнении к приглашению: «…И если вдруг увидите ребёнка в маске с разноцветными глазами, то не пугайтесь. Это всего лишь смотрительница зала. Постарайтесь не обращать на неё внимания…» — гласили строки. Поэтому, много взглядов на маленькой смотрительнице не задерживалось.       На третьем этаже в зал с азартными играми её свободно пускали, но играть крупье не разрешали. Старшие оповестили их, что если встретят девочку в чёрном, то её нельзя пускать ни за один стол. Смотреть ей, на удивление, разрешили. Так, её привлекла одна занимательная игра, где какой-то человек был слишком эмоционален.       — Твою мать! — выругался он. — Третью партию подряд я проигрываю этому… — он осёкся. — Кто ты, блять, такой?       Человек, сидевший напротив другого, запрокинул ногу на ногу, расслабленно облокотился на стул. Он поигрывал фишкой в сто долларов. Одет он был в строгий красный фрак, а под ним виднелось пышное жабо с красным камнем под горлом. Лицо его украшала маска, походившая на череп какого-то животного с длинными рогами.       — Не выражайтесь, сэр. Имя своё я вам всё равно не скажу.       Мужчина цыкнул, но не отступил.       — Давай ещë партию. Я тебя обыграю.       — Нет, — сказал второй и встал. Но мужчина напротив совсем не хотел его отпускать. Он рывком схватился за жабо, попытался повернуть, но вместо этого получил разряд тока. Крупье, стоящая рядом достала шокер и моментально среагировала ещë до начала драки.       — Лазари, — холодно сказала крупье с заячьими ушками — отличительная черта. — Передай господину Мимингер, что одного из гостей не будет до утра.       Девочка пару секунд постояла в ступоре.       — Сделаю, мисс крупье, — выпалила она и каблучки застучали по полу.       — Папа! — прибежала девочка с другого этажа зала.       — Отдышись, милая. Что такое? Кто-то подрался? — отец девочки оторвался от разговора с Бианчи.       — Почти, — выдохнула девочка. — Там играли, а потом один набросился на другого, но крупье успела его вырубить шокером. Там такой ба-бахба-бах! И тот такой плюх на пол! А тот, на которого нападали и бровью не повëл. Ну и одного из них не будет до утра.       — А на кого нападали хоть? — вступил в разговор спокойный Пакуло.       — На какого-то молодого человека, — девочка оглянула зал. — Не вижу его, но он был в страшной маске. Череп вроде. А ещё у него под горлом была вот эта штука, как её… Жабо. А ещë в красном фраке. Длинном таком. Он к концу заострëн.       — Ого, — улыбнулся мистер Бианчи. — Судя по описанию, — он глянул на Ветоса.       — Это наша звëздочка, — докончил второй, ухмыляясь. — Уже успел отличиться. Милая, а ты не видела, куда тот во фраке пошëл?       Девочка только помотала головой.       — Можешь пожалуйста его разыскать для меня. Скажи, что Ветос Мимингер хочет увидеться, и что я буду ждать вон там, — он кивнул девочке на конец третьего этажа, там, где на удивление было пусто и стоял кругленький столик с бутылками и двумя бокалами. — Да, кстати, сама приходи туда к двенадцати. Мы будем объявлять ночь открытой.       Дочка уверенно кивнула. Еë чëрные каблучки опять застучали по полу и через пару минут она была уже на третьем этаже, где пятнадцать минут назад разворачивались последние события. На том месте играли уже другие, а крупье тасовала карты.       — Извините! — окликнула девочка крупье и та, извинившись перед игроками, присела на корточки, чтобы лучше слышать собеседницу. — Куда, — начала девочка, — куда ушëл тот человек?       Крупье, не долго думая, указала вниз, к столам. Девочка поблагодарила услужливую крупье и с раздражёнными вздохами спустилась вниз. Долго вглядываться в толпу разноцветных платьев и фраков ей не пришлось. Светловолосая сразу нашла свою цель.       — Мистер! — громко позвала она его и реакции не последовало. — Мисте-ер! — протянула она ещё раз и до человека наконец дошёл какой-то посторонний звук. Молодой человек развернулся, оглядел зал.       — Я тут, — обратила на себя внимание девочка, стоящая подле него. Она опустилась в неуверенном реверансе. — Добрый вечер, сер. Разрешите представиться. Я Лазари Мимингер. Я одна из организаторов этого мероприятия и дочь Ветоса Мимингер, — она подняла разноцветные глаза на чужую маску. — Представляться не надо, — отрезала девочка. — Мне было сказано привести вас к папе. Ему нужно с вами поговорить.       Чёрная тень уже не была такой быстрой. Она шла плавно и никакой резкости в движениях не присутствовало.       Среди всей толпы Лазари заметила знакомые светлые фигуры — Ганры. Они как всегда пришли в белом, поэтому опознать их было легко. Белокурые волосы главы семейства, его сына и дочери бросаются в глаза на фоне остальных тёмных голов.       По приходу на третий этаж, отец уже стоял там. Молодой человек зашагал к Лиссе, поцеловал её костяшки в перчатке, затем поздоровался с Ветосом.       — Добрый вечер, — учтиво поприветствовал он организаторов.       — Не ожидал, что ты примешь приглашение.       — Не мог не принять его.       — Приятно. Мы не удручаем тебя своими заказами?       — Что вы, мистер Мимингер, я не мог потерять таких клиентов как вы.       — Вот оно что, — рассмеялся беловолосый Ветос. — Приятно-приятно. Тебе скоро придёт кое-какой подарочек. Так сказать, мотивация для продолжения своего дела.       — Благодарю, вы так щедры.       — Лазари, подойди.       Дочь тут, как тут, была рядом с отцом.       — Я не представлял её тебе официально.       Молодой человек отошел на шаг, опустился на корточки.       — Лазари, этот человек вытащил тебя из-под колёс машины. Ты его ещё не видела в живую.       Лазари, смотря своими разноцветными глазами, казалось, наскозь видела его даже под маской.       — Благодарю вас, — она опять поклонилась в реверансе. — Прошу прощения, что я так и не представилась. Я не застала вас при пробуждении. И, извините, что не уступила вам ваш диван.       — Не извиняйтесь, молодая Мимингер.       — Итак, его зовут, — Ветос наклонился к дочери, продиктовав его имя. — Но на эту ночь называй этого человека Патиссье.       — Милый, я не удивлюсь, если в конце вечера узнают личность этого Патиссье. Смеху же подобно. Он же сюда пришёл инкогнито. Никто даже не должен догадаться кто это. — Маленькие познания французского языка у Лиссы сыграли свою роль.       — Особо умные возможно и догадаются, но не поверят, — пожал плечами мужчина.       — Патиссье? — переспросила девочка, глядя на мужчину. — А фамилия?       — Мэтр! — почти выкрикнул светловолосый мужчина.       — Ветос! Ну это уже не смешно!       — Всё нормально, миссис Мимингер. Даже забавно получается, что я представляюсь почти своим именем своим именем. Хоть и сильно гиперболизированным.       — Ого, тебя так привлёк наш разговор на французским, что решил его выучить?       Парень во фраке кивнул.       — Своим? — повторила Лазари и все трое опустили на неё взгляды.       — Да, милая, этого господина я представил тебе почти настоящем именем.       — Но ведь…       — Лазари, взрослые шутят, — улыбнулась мама девочки.       — Когда будешь учить французский, то поймёшь, — усмехнулся отец.       — Французский? — задумчиво произнесла девочка. — Буду его учить?       Девочка знала настоящее имя человека — Вильям Вонка. Он являлся человеком, что вытащил её из-под машины, а так же человеком, сладости которого она очень полюбила за месяц нахождения в городе.       И тут в маленькую светловолосую голову пришла такая же маленькая идея.       — А где дядюшка?       — В бильярд ушёл играть, — ответил Ветос.       — А можно я тоже пойду играть? — умоляюще посмотрела она на отца, схватив его за рукав темно-фиолетового фрака.       — Это уже, как глава семейства скажет, — супруг повернул голову в сторону жены и ехидно улыбнулся.       Рыжая Лисса свободно выдохнула.       — Дядюшке скажешь, чтобы глаз с тебя не спускал.       — Спасибо, мамочка! — пропела девочка, обняв женщину.       Она сделала пару шагов, но потом опять развернулась к троице взрослых.       — Ещё раз спасибо вам, Мэтр Патиссье! Я никому не скажу кто вы. — Она кивнула головой, и её каблучки застучали по лестнице.       — Приходи к двенадцати сюда! — крикнул ей в дорогу отец.       — Ветос, ты совсем идиот?! — прошипела Лисса, отвесив оплеуху прямо по затылку мужа веером.       — А что такого? — почти захныкал мужчина.       — Пошутить он решил. А если бы кто-то тут был рядом?       — Лисса, да всё же нормально. Не нужно так волноваться. А Лазари умная. Никому же не расскажет.       — Да при чем тут это? А если бы кто-то был рядом? Какой бы скандал был. «Кондитер Вонка на балу у Мимингер!» — именно так бы и звучала первая статья в газете.       — Миссис Мимингер, всё нормально, — донеслось из-под маски. — Я рад принять приглашение. Тем более вы оплатили кучу заказов с лихвой.       — И я надеюсь, что ты вложишь эти деньги в себя. — Подмигнул мужчина.       — Ветос, ты опять за своё. — Удар веером не заставил себя долго ждать.       — Лисс, милая, там вроде ещё гости подоспели. Может, встретишь их?       — Ты меня ещё тут проводить собрался?       — Ни в коем случае, душа моя, — успокоил жену супруг. — Итак, Вильям, или лучше Патиссье?       — Лучше по настоящему.       — Хорошо, Вильям. Так, что там с проектом?       — Ваши инженеры предлагают мне отличные идеи, но что-то всё равно не то.       — Думай до конца зимы. В любом случае строить начнём, когда снег растает. А, ещё, — Ветос достал из кармана фрака визитную карту, — тут номер банкира, который в долгу у Мимингер. Если средств, которых я вложу не хватит, то позвони ему и скажи, что ты от меня. Он согласится дать тебе любую сумму без кредита. Ну, мало ли, я буду на винодельне, связи нет и тому подобное. В общем, трать как хочешь.       — Мистер Мимингер, вы так много для меня уже сделали.       — Исполнить твою мечту — малость из того, что я могу сделать за спасение нашей дочери.       — Да, Мимингер будут готовы полностью оплатить твои расходы, Вильям, — сказала Лисса.       — А в целом, можем и Лазари за тебя выдать сразу, если хочешь, конечно, — выпалил мужчина и почувствовал на затылке удар веера.       — Молодец, Ветос. Нашёл что предложить парню. Ты не бери в серьёз его слова, — обратилась она к Вильяму. — Мало ли что в его голову взбредёт.       — Вообще-то девушек раньше выдавали в тринадцать, а в шестнадцать они уже считались старородящими.       — Мы не в старину живём.       — Я понял, — попытался унять супругов молодой человек. — Когда маленькая Мимингер сможет сама принимать решения, то с просьбами можно обращаться к ней.       — Не то, что с просьбами, — поправил Ветос. — Я думаю, что вы очень хорошо с ней поладите.       — А в голове он уже продумал, как ты проведёшь ей экскурсию по проекту.       — Когда он будет готов, то я с превеликой радостью это сделаю.       Лазари не просто так спросила про дядюшку. Она планировала, что он расскажет ей о том, как переводится имя гостя-инкогнито. Хоть и для неё инкогнито он больше не являлся, она всё равно изъявила желание узнать перевод французских слов. Возможно, в этом таился какой-то каламбур, которого она, в силу возраста, не в состоянии понять. А тем, кто рассказал бы его суть, стал дядя Бианчи, знавший французский.       Как и сказали родители, он играл на втором этаже в бильярд. Лазари застала его за разговором с одним из гостей. И каково было её удивление, когда она увидела главу семейства Ганра — Фера Ганру. Мимингер и Ганра были конкурентами в бизнесе. Мимингер имели винодельни, а Ганры винокурни. Тем самым создавая друг другу конкуренцию. Вино Мимингер было намного вкуснее алкоголя Ганр, но в то же время у вторых, хоть и не было вина, были ром, коньяк и водка, которая в узких кругах получила название «чистый спирт», который даже можно наливать дамам. Конечно Мимингер были не в восторге от того, что кто-то может препятствовать распространению их первоклассных вин, но на вкус и цвет товарищей нет. Лазари, зная своего дядю, помнила, что особой симпатии к Ганрам он никогда не проявлял и даже не общался с ними. А сейчас он стоял и свободно улыбался мужчине в маске на пол лица, украшенной драгоценными камнями. Его волосы были, казалось, даже белее, чем у Ветоса, и как будто бы светились.       — Добрый вечер. — Лазари подошла к мужчинам и поклонилась в реверансе.       — Добрый, Лазари. — Ганра даже не улыбнулся. Лазари всегда помнила его расслабленное, чуть нахмуренное, не меняющееся, выражение лица. — Ты так выросла.       Лазари довольно закивала, осматривая Ганру. Постоянно белый, он был сравним с неизвестным объектом в пространстве. А в толпе тёмных костюмов, разглядеть его не составляло никакого труда, так же как и остальных членов семейства.       — Ты нашла того, кого попросил папа? — присел дядя.       — Да, нашла. И он назвал его кое-какими французскими словами. Я хотела спросить у тебя что означают эти слова.       — Слушаю.       Девочка на ухо прошептала Пакуло слова. Дядя захихикал, пробурчав под нос, что Ветос как всегда очень комично придумал как представить гостя, который придерживается инкогнито. Он сказал девочке перевод слов. Лазари многозначительно закивала. Она спросила разрешения остаться с дядей. Он должен был начинать партию в бильярд. Ганра и Биачи кивнули, посадив девочку на самый высокий стул, что был в наличии, они стали играть в карамболь. Ганра ни чуть не уступал такому заядлому игроку, как Бианчи. В середине разговора вообще оказалось, что Фер очень часто посещает бильярдные. В том числе и бильярдную Бианчи.       На огромных часах, висевших в хзале, стрелки почти дошли до цифры двенадцать. Лазари, попрощавшись с мужчинами, застучала по полу каблучками. В зале тем временем появилось ещё больше разнообразного народу. Каждого возможно было отличить от другого, но узнать кто конкретно — нельзя. Маски на всё лицо, на половину, не позволяли этого сделать. Дамы надели пышные юбки, а мужчины приталенные фраки, но не у каждого. Некоторые обошлись рубашкой или же обычным смокингом, но ни один не повторялся, будто бы вся одежда шилась на заказ.       Девочка превратилась в чёрную тень. Она проносилась между ног гостей, а те ошарашенно вглядывались в фигурку.       — Успела, — выдохнула Лазари, когда часы показали ровно двенадцать ночи.       — Успела, — подтвердил еë отец, протягивая руку. — Пойдём, ты немного перебежала.       «Пере-бежала?» — пронеслось в голове девочки.       — Папа! Ты не мог сказать сразу где мы собираемся! — возмутилась она.       — Не кипишуй, милая, но ты успела вовремя. Хвалю.       Девочка пробурчала себе что-то под нос, но громче говорить не стала.       Как оказалось, с игрального зала согнали всех на низ и теперь на большой лестнице, прямо на самом-самом верху, стояло семейство Мимингер — хозяева поместья.       — Милые дамы и господа! — громогласно начал мужчина. — Меня зовут Ветос Мимингер, а эти две прекрасные дамы — моя жена Лисса и дочь Лазари.       После его слов все захлопали, но мужчина остановил их быстрым взмахом руки.       — Думаю, вы догадываетесь, почему вас тут собрали. Сегодня ночь Хэллоуина, поэтому наша семья пригласила отметить эту ночь незабываемо, — немного погодя он продолжил. — Итак. На вас всех надеты маски, парики, скрыты лица под вуалями. Это сделано не просто так. Игра, которая будет фигурировать на нашей встрече называется «Угадай-ка». Название детское, но от этого игра скучнее не становится. Вам следует угадать кто же другие люди, а тот, кто угадает больше всех, получит от семьи Мимингер маленький подарочек. На входе каждый из вас получил маленькую книжечку. Эти книжечки вы можете давать другим людям, чтобы они прочитали ваше мини-досье и на его основании сделали вывод кто же вы. На некоторых людях маски на половину лица или их нет вовсе. Их будет угадать проще всех. За таких людей даётся по одному баллу. Примером могут служить Ганры, которые как всегда не скрываются. — Ветос кинул сверкающий взгляд на столпившуюся семью. Никто из них никак не отреагировал на это. — Есть люди средней сложности. Под ними я имею ввиду людей с самыми обычными карнавальными масками на всё лицо. За них даётся по пять баллов. — Он выдержал короткую паузу. — А есть такие, как этот человек. — Ветос поманил кого-то снизу рукой и к Мимингер подошёл тот, кто для всех был инкогнито, но не для Мимингер и Бианчи. — Маска этого человека никак не даст увидеть ни глаза, ни даже волосы. Он буквально тут инкогнито. Есть В зале всего пять таких инкогнито. За каждого из них дается по двадцать баллов. — Зал ахнул. — Да-да, — продолжал Ветос, жестом отправив мистера инкогнито опять в толпу. — Их голоса искажает маска, да и из вас всех мало кто видел конкретно этих людей, но вы про них определённо слышали. У них тоже имеются досье, но в них говорится настолько мало, что их можно не брать.       В зале начались шушуканья и переглядки, а Ветос терпеливо ожидал, когда они прекратятся.       — Мимингер, конечно, не участвуют в игре. Это было бы нечестно, — добавил он. — Уже за этот короткий вечер, вы успели разглядеть эту милую девочку в чëрном.       Лазари сделала маленький шажок вперёд и помахала всем присутствующим под их аплодисменты.       — Это одна из смотрительниц зала. Если рядом не окажется прислуги, то смело обращайтесь к ней. Вы сможете легко её разглядеть в толпе, следует только посмотреть под ноги.       В толпе опять все стали перешёптываться, но от двух громких хлопков все тут же затихли. Оказалось это была Лисса, снявшая перчатки.       — Дорогие гости, — прозвучал нежный голос женщины, и все замолчали, — как только у вас появляются догадки по-поводу кого-то в маске, то по всей территории зала стоят люди, которые запишут ваш ответ. Так же у них есть программа игр на ночь. Игры будут проходить по расписанию. Для некоторых из них понадобится отчистить игровой зал, поэтому большая просьба: обращать внимание на прислугу и слушать.       — А сейчас, — продолжил Ветос, когда его жена закончила, — бал в честь Хэллоуина официально объявляется открытым. Хорошего всем вечера!       Зал опять оживился. Некоторые, как уже увидела Лазари, пытались заглянуть под маски друг друга.       Ветос с Лиссой отправились на место, где стоял столик и бокалы. Видимо, оттуда они планировали наблюдать за происходящим. Большое количество людей двинулось на балконы, чтобы продолжить игру, а потому Лазари юрко шмыгнула в след за родителями.       — Мам, пап, а где ещё четверо двадцатых?       — Двадцатки где-то гуляют наверное, — пожал плечами отец девочки. — А к чему спрашиваешь?       — Да ни к чему. Просто интересно.       — Пакуло уже всех в бильярд переиграл?       — Они идут на ровне с мистером Ганрой, мама.       — С мистером Ганрой? — ухмыльнулся Ветос. — Дорогая, я пойду немного припущу этого настырного белобрыса.       — Может не стоит? — счастливая улыбка тут же пропала с лица Лиссы, сменившись на беспокойство.       — Нет, Лис, я пойду.       Ветос поцеловал любимую и почти вприпрыжку побежал на второй этаж, к игрокам. Параллельно с ним здоровались, пожимали руки, какие-то утончённые дамы кокетливо улыбались.       Идя по наполненному залу, он с безразличием окидывал быстрым взглядом каждого. Всех их он знал. Все гости на балу занимались бизнесом, имели компании, являлись именитыми врачами, носили высокие звания или просто были высокопоставленными людьми. Так, Ветос даже поздоровался с известным доктором. Это был один из пятерых двадцаток в костюме змеи. Подстать врачебному ремеслу.       Отношения у Мимингера старшего и Ганры старшего были, мягко говоря, не очень. Свою роль сыграла их вражда в бизнесе, а так же несчастный случай, произошедший несколько лет назад. Тогда все Ганры погрузились в траур на два года, и, казалось, до сих пор из него не вышли. Они потеряли дорогого члена семьи — бабушку. Дети, Анна и Лин, росли без матери, вернее, её им заменяла любящая бабушка. Она была добра, но справедлива по отношению к двойняшкам. Словно самая настоящая мама, она заботилась о них, окружая теплом и заботой, пока Фер Ганра работал, не покладая рук. Но не из-за потери дорого члена семьи Ганры стали по-другому относиться к Мимингер. Мимингер были причастны к смерти старушки. Вернее, только один.       — Ей, Фер, как дела? — во все зубы улыбнулся Ветос, подходя к другу, который, в последние года никогда не улыбался ему.       — Я пожалуй удалюсь. — Фер кивнул Пакуло и ушёл.       — Опять ты за старое? — выдохнул Бианчи. — Он не хочет с тобой говорить.       — Да мне всё равно. — Упёртости Ветосу было не занимать. — Пускай знает, что я к нему отношусь хорошо. Я ему не враг.       — Но он так не считает, Вет.       Ветос промолчал, закусил губу. Мимингер не был причастен к трагедии конкурирующей семьи. Фер Ганра не столько любил ту бабушку, как её любили его двойняшки. Жестокая расправа над кандидатом наук не проходит просто так. Суды, расследования, обвинения — всё это не обошло Ветоса. Мужчина, узнав о расправе и увидя фотографии, сдержал рвотные позывы. Оказалось, что Жанну Ганру изловили и освежевали. Живьём. Как же Фер выстроил логическую цепочку, что это именно Ветос виноват в этом? Дело было в том, что Жанну схватили именно на том мероприятии, где так же присутствовал и Мимингер. Это было мероприятие, посвященное искусству эпохи Возрождения, куда мужчину пригласили, как особое заинтересованное лицо. В суду очевидцы указывали на то, что Ветос в этот день подозрительно себя вёл, постоянно куда-то уходил с Жанной, затем возвращался, потом опять исчезал. Это не могла не натолкнуть на мысль, что он причастен к пропаже женщины.       Преступника так и не удалось поймать. Он пропал, словно его и не было. Как же повёл себя в этот момент Ветос? Почти никак. Он искренне удивился случаю, потому что ничего не знал, а на все доводы, что они куда-то исчезали, он отвечад, что на камерах наблюдения было видно, что они с бабушкой курили на улице. Всё было нормально. Так же его невиновность перед судом доказывало и то, что Жанна сама ушла куда-то под конец мероприятия. На камерах было отлично видно, что она ушла с территории. Ветос был не виноват. Но Фер так не считал. Он знал друга детства вдоль и поперёк. Он был убеждён, что тот что-то наговорил старушке, затуманил разум, а затем она почти добровольно ушла.       — Его проблемы. Я буду относиться к нему так, как хочу я, — твёрдо сказал мужчина, сверкнув глазами в сторону беловолосого друга.       «А я его друг, что бы он там не думал», — додумал Ветос, беря кий.       — Ну, Пакуло, давай сыграем, — улыбнулся тот, кидая другу мел. — Ты первый.       «И почему это дядя Ганра ушёл от папы?» — задалась вопросом девочка, но, не обратив на это внимания, стала высматривать оставшихся двадцаток. Так, она увидела человека в маске белой совы с до того реалистичным оперением, что ненароком подумала о том, что это могла бы быть настоящая сова, только человек. Кто же знал, может у этого человека под штанами были не человеческие, а совиные ноги.       — Мама, я пойду в зал. Хочу найти ещё двадцатых.       — Иди конечно, — сказала женщина и дальше продолжила разговор с тётей.       Спустившись по лестнице, девочка почти потерялась в большом зале. Сверху ей было всё предельно понятно, но сейчас, когда она доходила взрослым людям только до пояса, было сложно хоть что-то разглядеть. Но девочка, убеждённая в своей уверенности знала, что найдёт ещё троих неизвестных двоцаток.       Сова, по её наблюдениям, ни с кем не разговаривала. Сложно было узнать человека. Всех, кто бы не подходил к нему, он игнорировал, уходя в глубь зала.Такое поведение девочка не заметила странным. Наверняка тот человек просто не хотел, чтобы его хоть кто-нибудь узнал, а потому даже не давал долго рассматривать себя, постоянно гуляя между людьми.       Следующая находка не заставила себя долго ждать. Чёрная кобра в чёрном фраке с огненно-красным галстуком предстала перед Лазари. Кобра была огромна — метра два, не меньше. Издалека Лазари уже видела, что она даже не выше ноги этого человека. Он, в отличие от совы, постоянно находил новые разговоры. Из-за своего роста, ему приходилось нагинаться к другим, но дамам, похоже, это даже нравилось.       Лазари, зная, что почти никто из инкогнито с ней не заговорит, даже пытаться не стала к ним подходить. Да и в этом не было нужды. Если бы что-то случилось, то она бы обязательно подбежала, только бы маленькие каблучки было слышно. Её задачей на балу было и повеселиться, и проследить за поведением людей. В случае чего, она обязательно побежит к папе и расскажет ему кто, что и где.       Как бы не старалась Лазари, но к часу ночи последних две двадцатки она не заметила. Зато заметила, как некоторые малодушные дамы, напившись шампанского, стали кокетливо заигрывать с мужчинами. Она вспомнила наставления отца о том, что так, как они сделали, делать не нужно, потому что на утро такие личности могут просто не помнить что было и почему они проснулись голышом в постели с каким-то мужчиной. Несмотря на то, что Мимингер специализировались на создание алкоголя, Ветос и Лисса говорили дочери, чтобы та ни при каких обстоятельствах не смела выпивать до состояния, когда всё кажется цветным, и когда ты можешь уснуть по щелчку пальца. Семилетняя девочка на такие высказывания кивала головой и настроилась так, что категорически и абсолютно будет отказываться от того алкоголя, который ей могут предложить в будущем. Тем не менее, она отчётливо знала, что будет выпивать не менее одного бокала вина в день, потому что хотела походить на отца, который во время работы на винокурне, дегустировал напитки.       Как-то постепенно люди стали собираться в разные компании. Нет, это были не кучки, где в каждой был свой разговор. Это персонал с особыми наплечными знаками собирал всех. Они рассказывали принцип «Почты». «Почта» — мини-игра, в которой кто-то может написать записку или даже письмо другому, почтальоны её передадут и может кто-то устроит кому-то тайное свидание, может сделает комплимент, может пригласит на танец. Всё, что угодно могло быть написано в записках и письмах. А может быть и подарок.       Молодые парни под шафе стали писать другим записки: и парням, и девушкам. Всем. Почтальоны так устали бегать за несколькими людьми, что в один момент пара из них отказались брать письма у очередного кавалера под шафе.       «Какой кошмар. Мероприятие официальное, а они так себя ведут», — подумалось Ветосу за очередной партией в бильярд. Он подозвал к себе обслуживающий персонал и дал им знать, что нужно бы вывести других под «лёгким» шафе. Уже через пару минут в зале не осталось ни одного такого человека, который бы стал гонять почтальонов, словно лошадей.       Лазари, как бы она ни ждала записки, никто не написал. Она с печальным видом ходила по залу, вглядываясь в лица каждому, но другие лишь с сочувствием посматривали на маленькую смотрительницу.       Тем не менее, Лазари нашла себе занятие поинтереснее: игровой зал.       Расхаживая между бильярдных столов, она с удовольствием слушала, как шары бьются друг об друга, с каким удовлетворение люди смотрели на шары, которые закатывали в лузы. Её папа даже попытался изобразить с Бианчи бой на «шпагах», вот только Лисса, заметя это, рассмеялась и мельком показала, как действительно должны выглядеть стойка фехтовальщика.       Как бы Ветос не увеселялся рядом с игральными столами, он вполне серьёзно посматривал на часы, и когда настало время половины третьего, он отложил кий и направился к лестнице. Прислуга попросила обратить внимание на светловолосого.       — Гости, — громогласно начал Ветос, — бал — это не просто увеселительные записки, оркестр, который играет завораживающую музыку, но и танцы. — На этом моменте все в зале оживились. — Сейчас кавалеры могут пригласить дам на танец.       Девушки и женщины засмущались, когда мужчины, один за другим подходили к каждой и робко тянули руку. И что только таилось в этих кокетливых головах не знал никто.       Заиграл оркестр, люди в зале подошли ближе к столам, к стенам, а пары в центре отдались потокам музыки и закружились в танце. Там-то, в этом потоке, Лазари и заметила ещё одну двадцатку: чёрный кролик кружил с какой-то дамой не очень приятной наружности. Но дама девочку-то и не интересовала. Кролик, одетый полностью в чёрный костюм имел сзади милый белый хвостик, а под горлом был такого же цвета галстук. Полы его фрака развивались с каждым новым поворотом. Лазари даже услышала стук его каблуков по полу, когда он кружился близ девочки.       Довольная собой Лазари после танца отправилась к столу, чтобы немного подкрепиться. Танцы продолжались на протяжении полутора часов. Просто немыслимо, как можно было беспрестанно кружиться. Как же не уставали дамы в корсетах, которые, казалось, не давали им дышать?       Между тем, почтальоны так же продолжали преследовать дам и кавалеров. Несколько записок даже пришло известному Лазари инкогнито. Но судя по его действиям, записки были не так интересны, как покер или шахматы, в которые он выигрывал бог знает сколько раз.       Но тут дирижёр перестал двигаться, замолк и весь оркестр. Никто из гостей не понял в чем дело. Они обернулись к инструментам, но там все оставались на месте. И тут девочка увидела своего отца, идущего уверенной походкой к скрипке, лежащей на отдельном столе. Лазари знала, что её папа умеет играть на скрипке, но сама ни разу не видела этого наяву, зато слышала. Непонятно по каким причинам, но Мимингер не хотел показывать дочери свою игру. Оснований на это вообще не было. Да он и не скрывал, что их нет. Просто говорил, что не стоит ей видеть его «потуги» игры на скрипке.       «Потуги» Ветоса переросли в нечто большее, чем просто лёгкая игра. Он задавал звук всем своим телом. Мелодия разносилась по всему залу. Ему даже не нужен был пюпитр, чтобы ориентироваться в нотах. Было ощущение, что он показывает свои эмоции. Струны на скрипке не сопротивлялись скорости смычка, звук выскальзывал из-под них, даря зрителям необузданные ощущения. Все в зале, пропуская удары сердец. слушали игру светловолосого мужчины.       Сам Ветос, хоть и не проявлял во время игры на лице никаких эмоций, чувствовал, что внутри него бушевал бескрайний океан, который не мог переплыть ни один фрегат, пароход или лайнер. Отдавая музыке всего себя, он растворился в инструменте. Рук он и вовсе не ощущал. Оторвав сознание от внешнего мира, его тело зажимало аккорды по мышечной памяти, а правя рука двигалась сама по себе.       Маленькое сердечко Лазари застучало неестественно быстро. Будто бы она сейчас не стояла на месте, а бежала. По телу вдруг пошло какое-то неизведанное ей тепло. Оно зародилось в груди, а потом по артериям и венам распространилось по всему телу, дойдя даже до кончика носа и ушей.       Достигнув апогея мелодии, Ветос отдёрнул смычок от струн и замолк. Гробовая тишина только помогла звуку отразиться от стен зала. Волна закралась в души всех присутствующих, окатив их тела мурашками.       Только когда Мимингер закончил, Лазари смогла нормально дышать. Непонятно почему, но после этого в сердце закрался червяк страха. Бдуто бы сейчас перед ней стоял не её отец, а кто-то другой, кто засылал ужас в человеческие души, медленно поглощая их.       Но вот, первые смельчаки в зале начали хлопать. Их нерешительно подхватили все остальные и через пол минуты зал дрожал от аплодисментов, выкриков «Браво» и тонких голосков дам, которые что-то кричали мужчине. Ветос подмигнул нескольким красавицам и направился наверх, к своей жене.       — Не зря тренировался играть её, — улыбнулась Лисса супругу. Она потянулась к нему поправить, смявшийся от игры в бильярд, фрак.       — Мне ничего не стоило этого.       Лисса, заметя самодовольную ухмылку мужа, поцеловала его в щеку. Тот, разгорячившись, не стал соблюдать рамки приличия, и ловко взяв руки супруги, чтобы та не сопротивлялась, нежно поцеловал по-настоящему.       — На нас же смотрят, — горячим шёпотом сказала раскрасневшаяся Лисса, когда Ветос отстранился.       — Да какая им разница что мы тут делаем. Тем более те женщины думают, что могут стать моими любовницами. А я не позволю им так про себя думать.       Засмущавшись, Лисса позволила супругу притянуть её к себе ещё сильнее, отвернулась посмотреть на тех самых девиц. Она тёмно-карие глазами нашла три таких.       — Ох, только не убивай их взглядом, — басом прошептал светловолосый. — Ты не хочешь, чтобы тут была кровь. — Он губами до коснулся до виска женщины.       — Вет, может выпьем?       — Ой, ну так бы и сказала, что нужно соблюсти рамки приличия и бла-бла…       Вскоре, после фееричной игры Ветоса, началась следующая игра: «Горячо-холодно». Ветос любезно предложил для игры свой фиолетовый платок. Его нужно было отыскать в зале, и тогда нашедший получит приз. Каждой команде из пяти человек отводилось по десять минут на поиски.       — Папочка, а разве хорошо так обманывать людей? — спросила Лазари, когда шестая из десяти групп не могла найти в зале платок.       — Обманывать? — удивился светловолосый. — Я их не обманываю. Я же сказал, что он где-то в зале.       Девочка уже битый час держала платок в левой руке. Она была готова начать размахивать им на весь зал, чтобы только какой-то счастливчик нашёл его и забрал.       Медленно, но верно наступало утро. Канделябры рядом с окнами стали гасить. Люд в зале мало по малу уходил в свои комнаты. Они проведут в особняке ещё день и только когда уедут.       Огромное разнообразие еды на столах меркло, а опустошённые бутылки звенели, когда персонал их уносил. Но так же верно оставались в зале инкогнито, кролик, сова и змея.       — Папа, а где пятая двадцатка?       — Пятый? — Мимингер прищурился, оглядел зал. — Видимо нету.       — Как это?       — Ну, не пришёл, — пожал плечами Ветос. — Хотя он говорил, что может явиться только под утро. Или вообще не явится.       — А кто это должен был быть?       — Твой дядя. Роден Волков должен был быть пятой двадцаткой. Эх, а я ему такой красивый костюм приготовил: белый волк.       Лазари опечалилась после этого. Её левая ладошка взмокла от сжимания платка.       — Папа, а можно, когда игра закончится, я спать пойду?       — Можешь идти сейчас. В любом случае они не найдут его, — он высокомерно усмехнулся.       — Ну да, ты бы его ещё на потолок приклеил.       Ветра резко схватил супругу сзади и наклонился к её уху:       — Я чуть позже кое-кого другого на стены и потолок лезть заставлю.       — Спокойной ночи, — зевнула Лазари, оставив разгорячившихся родителей и платок на полу, в том месте, где она стояла.              Пустой коридор до её комнаты не составлял для девочки никакого интереса. Те же три поворота и она уже в своём тихом пристанище, с видом на восход, где кровать была уже наверняка давно расстелена и только ждала тёплого тела.       Лазари шла с полузакрытыми глазами в полумраке искусственных канделябров. Блаженная тишина расслабила ребёнка. Она сняла чёрные каблучки, в которых уже устала ходит. Её пятки наконец коснулись пола и она ощутила блаженство. В темноте коридора её лица никто не мог заметить, но она расплылась в довольной улыбке. почти от уха до уха. Увидя такого ребёнка во мрачном коридоре кто-то бы явно испугался.       Осталось пройти ещё один поворот и Лазари спала в своей комнате, если бы не странное чувство чьего-то присутствия. Перед тем, как ухватиться за ручку двери, Лазари ещё раз посмотрела на поворот из-за которого вышла к комнате. Не заметя ничего странного, она вошла в тёмную комнату. На всякий случай она повернула щеколду.       По рассказам Лиссы, позже явились актёры, которые показывали «живые» картины, а их должны были угадывать. Самые трезвые, а вернее четверо двадцатых, как орешки щёлкали картины. Человек в костюме совы даже получил от Ветоса конверт с наградой за его знания.       Бианчи и Мимингер должны были провести в особняке день, чтобы точно проводить всех гостей, позаботиться о том, не плохо ли кому-то, а так же найти победителя, который угадал кто есть кто. Предсказуемо победителем оказался именно парень в костюме совы. Позже Лазари выяснила, что он был Лингом Ганрой — одним из двойняшек. По этой причине она не видела его целую ночь. Оставшихся двух инкогнито она так и не узнала. Ветос хотел поговорить с одним из них, но он как сквозь землю провалился.       На следующий день Лазари, лёжа в своей постели в квартире дяди, уснула. Так проходили недели. Ветос и Пакуло постоянно куда-то ездили. Её почти каждый день возили на конюшни. В дом к семье приходил тот самый Вонка. Лазари его называла ласково Вилли на «ты». Парню до того понравилось такое сокращение, что он и сам стал представляться другим не Вильямом, а Вилли.       Лазари проводила с Вилли многие вечера, пока с ними вместе сидел Ветос. Девочка слушала их разговоры, которые ей были непонятны. Много чего она не в состоянии просто была воспринимать: компоте, конфи, Ганаш, пролине и ещё много всего. Но когда речь заходила об отцовском вине, то она с радостью подхватывала разговор, говоря о кислотности, брожении, когда собирать виноград и где нужно хранить напиток.       Если Ветос назвал Вильяма шоколадным гением, то свою дочь он по прозвал винным гений или маленьким гением-алкоголиком. Последнее Лазари не нравилось.       Так бы и продолжались будни Мимингер и Бианчи с Вонкой, если бы не зима, которая пришла неожиданно и резко, будто говоря о кардинальных переменах.