***
Вечером, после долгих уговоров, Оникс всё же уснул на кровати, уступая место дивана Нове. Но девушка не собиралась спать. Дождавшись, когда фамильяр уснёт, она переоделась в удобную одежду, а именно в вещи кота, между этим подумав, что ей надо было бы сходить в магазин за новыми. Да только кто её теперь не знает? И откуда у неё деньги? Втянув в грудь больше воздуха, она тихо открыла входную дверь, надеясь, что Оникс не слышал щелчка, и, словно мышь, растворилась во тьме. Пробегая по лестничной площадке, ведьма старалась не думать о том, что почувствует Оникс, когда увидит, что она сбежала. Если увидит… Ведь она обязана вернуться утром. Ей просто надо подышать, сбежать от этого города. Сбежать от навалившихся новостей, от собственных снов и вопросов. Нужно было лишь бежать. Да, она обожала это делать. Обожала убегать от проблем, когда надо бороться. А что ещё остаётся? Она одна у себя, никого больше нет. Да и тем более так можно хорошо выплеснуть злость, которая скопилась в ней уже достаточно. Выскочив из дома, она тут же завернула за угол, прибегая по тёмным переулкам. Нога уже не так сильно болела. Благодаря фамильяру. «Клянусь, если кто-то сейчас попробует напасть на меня, я лично придушу этого урода, — она натянула капюшон большой толстовки, которую любезно одолжил ей Оникс. — Просто разорву. Магией распотрошу.» Ветер бил в лицо, разбрасывая светлые пряди в стороны. Приходилось жмуриться, когда он становился сильнее. Перелетев лужу, она ловко забралась на столб, перепрыгивая оттуда на соседнюю улицу. «Умереть из-за того, что падаю вниз, значит, боюсь, — сердце бешено билось уже где-то в ушах. Бок закололо, — а со столба прыгать — не боюсь. Удивительно.» Даже когда на неё чуть не наехали, Нова не остановилась, хотя слышала много оскорблений, летящих в свою сторону. Кинув в ответ пару ласковых, она бежала дальше, куда глаза глядят. Бежала долго, без оглядки, словно пытаясь спастись от самой себя, преследовавшей её долгое время. Решив занять мозг вопросами, чтобы не чувствовать колющей боли, Нова задумалась: «Время. Надо победить Время, но сделать это можно только его способом. Отмотать это же самое, чёртово, время! — она разозлилась, не замечая, как ускорилась. Капюшон слетел с головы. — Допустим, я отмотаю его назад на пять минут. Пока что будет пять. Что я увижу? — перепрыгнула небольшое ограждение. — Возможно, я увижу, как спасти кого-то. Как вариант. Спасу. Дальше? — прочитала вывеску на магазине: «Скидка 30% на всю зимнюю обувь!» — Может, смогу увидеть какую-то важную деталь. Например? Не знаю. Как убить Время? — смахнув мешавшие волосы, быстро собрала их в резинку, не останавливаясь. — Нет. Такое вряд ли увижу. Может, замечу деталь, которая даст мне шанс надавить? Или…— она шмыгнула носом. Похолодало, — или дать намёк всем, что делать? Да, скорее всего.» Она остановилась только тогда, когда поняла, что забрела в тупик. Сердце бешено стучало, ноги подкосились, всё тело дрожало от изнеможения. Хотелось пить. Очень сильно. Расхаживая туда-сюда, чтобы немного успокоиться, она подняла голову вверх. Очередная вывеска, запрещавшая Чужим находиться в этом квартале. А Нова стояла тут так, словно не была одной из них… Стало смешно, и она поняла глаза выше, глядя на звезды, что красивой россыпью освещали ей путь. Луна направляла, говоря о том, что пора домой. Она зажмурила глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Тело окутало золотыми нитями, а белки пропали под ослепительной радужкой, заполняя собой весь глаз. Если сейчас кто-то из Обычных появится в этом переулке — ей придёт конец. Присутствие сочилось через края. Она увидела себя, бегущей задом наперёд. Аккуратно последовала за своим силуэтом, понимая, что даже одно лишнее движение может сбить всю дымку её сознания. Она бежит вправо. Аккуратно заворачивает ещё куда-то. Но, чувствуя, как спадает эффект, устало останавливается. Её фигура злосчастно пропадает с собственных глаз. Что же, теперь она снова в тупике, а возможность отмотать время ещё раз будет только через сколько-то часов. Придётся опираться на свою память. И постараться не столкнуться с людьми. Угораздило же! Нова развернулась назад, медленно шагая обратно. Руки лежали на боках, а багровое лицо медленно становилось обычным. Она вышла из переулка, где забрела в тупик, и поняла, что с другой стороны тоже был…тупик… — Что же…— переводя дыхание, она тяжело сглотнула, — вот тебе и «побегала». — С этим соглашусь. Услышав голос за спиной, Нова развернулась, и, попятившись, стала вглядываться во тьму. Нет, нет, только не Обычные! Краска отхлынула от лица: теперь она была похожа на труп больше, чем он. Под ногами оказался какой-то предмет, который Нова случайно столкнула, вздрагивая от звонкого звука. Кто-то уверенно шел на неё… Но, вопреки ожиданиям, человеком оказался вовсе не Обычный. Однако легче от этого не стало. Недовольный Оникс медленно шагал к ней, и лицо его не выражало ничего хорошего. Плотно сжатые руки в кулак, цепкий исподлобья взгляд разноцветных глаз, пульсирующие на лбу и шее вены, бегающий хвост, а главное: такая тяжёлая походка. Медленная, но такая тяжёлая… Нова долго отступала назад, но в конечном итоге понимала, что упрётся в стену. И тогда Оникс — такой молчаливый, выражающий яркую опасность, — обязательно настигнет её. Сердце бешено колотилось уже не от бега, а от того, насколько фамильяр был завораживающим. Даже в гневе он держался востро, но не давал себе ни малейшего намёка на злость. Только его тело выдавало все мысли кота. Да, как она и думала, стена через какое-то время начала холодить ей спину. Она проиграла ему в «кошки-мышки». Какое же банальное клише… Оникс подошёл к ней слишком близко. Ближе, чем следовали нормы приличия. Его глаза смотрели на неё сверху вниз. Испытующе, заставляя всё внутри сжаться… — Оникс… — Нова сама не понимала, почему понизила голос до шёпота. Ей необходимо было взять себя в руки. — Я просто бегала. Его хвост коснулся ноги девушки, слегка поднимаясь и опускаясь. Мурашки пробежали по её телу. От страха ли? Она не понимала. Руки сами собой схватились за толстовку на груди, сжимая её едва ли не до треска. Он не трогал её, но вызывал такой трепет и желание по всему телу, что Нова готова была взвыть от нахлынувших эмоций. Слишком долго она была одна… Или виной всему длительное отсутствие отношений? Всё-таки прошло больше шести лет с последних… Нет, дело было в другом. В том, что он, — такой запыхавшийся, напряжённый и молчаливый, — всё это время понимал, что она хотела сделать. В том, что он дал ей возможность уйти от своих проблем, но был зол за то, что она не предупредила. Но ведь и не была обязана, так? Его глаза расширились, когда он увидел, как порозовели щёки Новы от бега, как она стиснула на груди его толстовку… Он тяжело сглотнул, прикрывая глаза. Нужно успокоиться. Но, чтоб её, он был так зол! Потому что она ушла, убежала, как и тогда… Не сказав ему ни слова… Оникс отошёл от неё на шаг назад, не открывая глаз. Руки его были плотно сжаты в кулак. Сквозь бурю эмоций он смог выдавить лишь одно предложение: — Не убегай. Больше никогда. И, поманив её за собой, молча ушёл. Ведьме оставалось покорно последовать за ним, стараясь заглушить эмоции, которые в ней вызвал парень… До дома они дошли медленнее, чем Нова себе представляла. Она прокручивала в голове фразу, кинутую фамильяром напоследок. Украдкой смотрела на него, ощущая себя маленькой пристыженной девочкой, которая в чем-то провинилась. Оникс вёл её через переулки, стараясь не попадаться людям на глаза. Тот факт, что она находится в розыске, Ловчая старательно игнорировала, чем бесила сама себя. Они зашли в подъезд, и фамильяр тихой тенью промелькнул между лестниц, не желая встречаться с ней глазами. Ведьма лишь устало вздохнула, медленно поднимаясь вверх, резко ощутив острую боль в ноге — по всей видимости, её рана вновь открылась, вызывая дискомфорт. Она схватилась за перила, подтягивая ногу вслед за остальным телом, но при этом делая это максимально аккуратно и медленно. Буквально через один лестничный пролёт Оникс спустился обратно, без слов поднимая её на руки и унося за собой. Нова застыла в его руках, не зная, что сделать, и молча наблюдала за тем, как он стискивал зубы, играя желваками. Фамильяр специально не смотрел на неё, глядя лишь вперёд. Казалось, ему даже не было трудно, потому что когда они поднялись, он не остановился, чтобы передохнуть. Лишь тяжело сглотнул, находя ключи в кармане штанов. Они вошли в квартиру, и Оникс, такой растрепанный, всё ещё злой, но по-особому домашний, сразу же ушёл в ванну, тихо прикрыв дверь. Через какое-то время включилась вода, говоря о том, что фамильяр собирался мыться. Нова сидела на диване, думая о том, что скажет коту, ибо чувствовала, что была виновата. Сырая толстовка почти отправилась в стиральную машину, но ванна была занята, и ей пришлось просто сложить её рядом с собой, чтобы не забыть убрать. Девушка задумалась над тем, что утром обязательно сделает стирку, чтобы не выглядеть в глазах Оникса такой бесполезной содержанкой. Она нашла свою старую майку, надев её на себя. Золотые трещины не спешили пропадать, делая ведьму ходячим огнём. На ощупь Нова нашла нужную мазь, которую тут же нанесла на рану. Она уже не так болела, и Ловчей казалось, что это была просто игра воображения, чтобы заставить её понервничать ещё больше. Нова вышла на балкон, задумчиво глядя на ночной город. Надеялась, что никто её не увидит, поэтому присела, чтобы привлекать меньше внимания. Разноцветные огни мигали в разных местах. Где-то ещё работали кофейни, несмотря на поздний час, где-то весело проводили время друзья, хохоча над очередной шуткой настолько громко, что верхние этажи возмущенно ругались на них. А кто-то точно так же, как она, стоял на балконе и думал о чем-то своём. «Что на меня нашло там, в переулке? — она встряхнула головой. — А что ещё могло найти на человека, который увидел, как над ним склонился красивый парень? С ушами. И хвостом… Анимаморф, чтоб тебя! Чё-ё-рт…— выпрямившись, она посмотрела вниз. Голова слегка закружилась. — К чёрту. Я хочу почувствовать себя хотя бы немного живой перед тем, как уйти на войну. Оникс не виноват, но ведь и я не должна перед ним отчитываться? Да, я извинюсь за этот поступок, но перед тем, как…— она хотела сказать «умереть», но вместо этого подумала совершенно другое, — как выиграть, я должна переосмыслить свою жизнь. Тренировки не отменю. Это будет полезно.»***
Оникс до сильного покраснения натирал свои руки, желая смыть с себя не только грязь, но и воспоминания. Залез в воду прямо в одежде, специально погружаясь в неё с головой. Кусал щеку изнутри, сдерживал слёзы, старался успокоиться и не нервничать. На него резко напала истерика, и причиной тому была не сбежавшая Нова, нет… Причиной были воспоминания, которые показали ему бывшего друга, что оставил его. Оникс помнил этот момент очень хорошо: Таллису было двадцать три. Высокий, светлокожий, с темными распушившимися волосами. С вытянутым, орлиным носом, широкой улыбкой и хитрыми голубыми глазами. Он был анимаморфом, как и сам Оникс, но только вороном. Часть иссиня-черных перьев росла по плечам, часть — на шее. Он всегда приглаживал их и нахваливал, потому что очень любил. Вечно гулял сам по себе, редко выходил на связь, но зато всегда был рядом, если ситуация того требовала. В тот день Ониску вновь пришлось выслушивать от Веспер нравоучения по поводу его безрассудных выходок. В двадцать один год ему было достаточно одного слова, чтобы вспылить. И Таллис знал это, поддерживая Оникса как мог. — Ну брось, Веспер совсем не плохой человек, ты знаешь это. — Но каждый раз отсчитывать меня за то, что я неправильно посмотрел на Обычного — верх идиотизма! Я уже столько раз говорил ей, что это моё совершенно обычное лицо, а она… — Эй, сын Геракла, спокойно, — Таллис поднялся, хлопая его по плечу. Улыбнулся немного. — Она ведь это не со зла. Тебя несколько раз вытаскивали из-под ареста. И делала это Веспер. Оникс фыркнул, раздраженно отвернувшись от друга, и сложил руки на груди. Дышал часто и тяжело — пытался утихомирить гнев, бушующий в груди. Таллис смотрел на него с сочувствием, но, решительно сжав кулаки, снова продолжил: — По правде говоря, я согласен с ней. Ты ведешь себя безрассудно, парень. В последний раз спас меня от кого? Подростка, который просто оскорбил меня. — Он назвал тебя выродком, Таллис! — И ты ещё не привык к этому? Оникс возмущенно обернулся на него, но, заметив поникший взгляд ворона, слегка успокоился. Поднялся на ноги, подходя к краю крыши. Глубоко вздохнул. Таллис достал из кармана пачку сигарет, забирая одну. Затянулся. Тоже подошёл ближе, на что Оникс поморщился, отодвигаясь назад. — Опять начал курить? — Снова. Уже месяца два. Кот качнул хвостом, резко ударяя им о край крыши. Постарался задержать дыхание, но надолго не получалось. Пришлось только отвернуться, глядя на ночной Рим. Они надолго замолчали, погружаясь в свои мысли. Не заметили, как начался ветер, и поморщились. Делали всё почти одинаково, только вот Таллис был всегда более сдержанным. Тихим, скрытым, хотя любил, когда его нахваливают. А Оникс был его полной противоположностью: резкий, флиртующий, открытый. Все его эмоции можно было прочесть по лицу. И Таллис делал это. — Оникс, надо поговорить. — О чём? Повернувшись к нему, кот вскинул одну бровь. Таллис же на Оникса не смотрел, делая последнюю затяжку. Выкинул окурок на пол, затаптывая ботинком тлеющую до сих пор часть. Заговорил обыденно, как будто бы ничего такого не было: — Я уезжаю в другую страну завтра. И хочу прекратить с тобой общение. Полностью. Оникс замер, медленно пытаясь переосмыслить сказанное. Поднял полный ужаса взгляд на ворона, который совершенно спокойно смотрел вперёд. Его волосы развивались на ветру, изредка открывая вид на заострённую линию челюсти. — Ты был хорошим другом, Оникс, но слишком, — ворон одарил его взглядом, полным сожаления, — слишком привязался ко мне. Я не хочу, чтобы ты зависел только от меня, понимаешь? Тебе пора идти за другими. Рядом никто никогда не останется до конца, ты должен это понимать. — И ты говоришь это сейчас, — голос фамильяра понизился до шепота, — когда мы столько пережили? Таллис, зачем? Я ведь…могу исправиться. — Не можешь, Оникс. Таллис раздраженно тряхнул руками, глядя на него сверху вниз. Ростом был не сильно выше Оникса, но умел смотреть так, словно собеседник ничего не стоил. Только Ониксу он никогда такой взгляд не показывал… …до этого момента. Обернувшись вороном, он взмахнул крыльями, перелетая на другую крышу. Оникс не смотрел на него, держась за сердце. Больно не было — было противно и липко. Жалко, яростно, непонятно. Таллис действительно уехал на следующий день. Больше Оникс его не видел. Теперь и он начал гулять сам по себе… Оникс вынырнул из воспоминаний, глядя на покрасневшую руку. Одежда неприятно прилипала к телу, заставляя его морщиться от дискомфорта. Таллис пропал из его жизни, как когда-то пропадала Нова. Но вот, она тут, рядом. Однако легче от этого не становилось…***
Нова вернулась в комнату спустя, казалось, бесконечных двадцати минут скитаний в собственной голове. Колено уже не так сильно болело. Оникс всё ещё был в ванне, но вода уже не шумела. Зато она слышала, как он плескал воду. Злился… Взяв куртку, она несмело постучала по деревянной двери несколько раз, дожидаясь ответа. — Нова? Его голос был слишком низким. Настолько, что по её спине снова побежали мурашки. Взяв себя в руки, она прислонилась к стене рядом с дверью, сползая вниз. Прикрыла глаза, глубоко вздыхая, и мысленно отсчитала до пяти. — Прости меня, Оникс. Мне надо было…освежить голову. На какое-то время всё утихло. Не было слышно даже вдохов. Только зловещая тишина, нарушаемая шуршанием куртки. — Я не злюсь на тебя за то, что ты ушла, — Нова отчётливо уловила в его голосе грусть. — Я волновался, Нова. И, признаться честно, испугался, когда услышал, как хлопнула дверь. Я…чувствовал, что ты собираешься куда-то уйти. — Я поняла. С самого начала ты… — Да, я бежал за тобой. Перепугался, потому что помнил, что за тобой идёт охота, да ещё и Чужая, а ты вот так и на улицу… Заставила меня попотеть, я так скажу. — в его голосе появились весёлые нотки, но напряжение никуда не ушло. — Быстро бегаешь, колдунья. — Ведьма. Спасибо. Сама не ожидала, мозги, видимо, совсем соображать перестали после вчерашнего. Они снова замолчали. Ловчая рассматривала свои руки, покусывая губу от волнения. Оникс стал неожиданно серьёзным: — О чем ты думала, когда бежала? Я видел, как ты то ускорялась, то замедлялась. Нова ответила честно и без промедлений: — О войне. И о том, чем я могу быть полезна. Прикидывала варианты. В общем, думала, как бы остаться живой и при этом другим помочь. Оникс, теперь, когда ты знаешь, почему я убежала, то выслушай и это…— она вдохнула, когда услышала всплеск воды. — Теперь я тебя предупреждаю… Я собираюсь снова уйти. Хочу…подумать перед тем, как вступать на поле боя. Реально подумать. Бег всегда приводил меня в чувство. Обещаю, что не попадусь, и убегать далеко не буду, хорошо? Побегаю на нашей территории. Он замолчал. Нова посчитала, что парень молча дал ей добро. Сглотнув, она встала, накидывая куртку на майку. Застёжка плавно дошла до подбородка. Ведьма посмотрела на время: 02:37. Ушла она в первый раз в час ночи… Она посмотрела на деревянную дверь, всё ещё ожидая услышать что-то от фамильяра, но ответа не было. — Доброй ночи, Никс. Я вернусь утром. Подойдя к двери, ведьма остановившись лишь на мгновенье. Ей действительно нужно было подумать. Рука плавно опустилась на замок, открывая его. В следующую секунду дверь в квартиру хлопнула, оповещая Оникса о том, что Нова ушла. В нем бушевали две стороны: бежать за девушкой или дождаться её прихода. Второе победило. Как всегда. Оникс вышел из ванны, вытираясь на ходу. Быстро надел на себя одежду, попутно осматривая квартиру, чтобы понять, точно ли она ушла, и опустошенно выдохнул, когда заметил, что дома никого, кроме него, не было… Он не уснёт до утра. Будет ждать её у порога квартиры. Как ждал тогда, десять лет назад. Оникс надеялся, что его хозяйка вернётся. Он снова вспомнил тот день, который преследовал его, как кошмарный сон: Нова молча слушала, как отец читал ей нотации. Он ходил из угла в угол, но не потому, что пытался успокоиться, а потому, что собирал её вещи. В небольшой коричневый чемодан летели её футболки, средства гигиены, книги, которые она так любила читать Ониксу перед сном. Ему казалось, будто она знает, что он человек… Отец Новы, Ричард, не смотрел на дочь. Зато она смотрела на него, понимая, что являлась обузой для него и матери все семнадцать лет. Оникс видел, как она пыталась не плакать, но не получалось. Бедная, бедная хозяйка… Зато Ричард, на секунду встретившийся с ней взглядом, брезгливо повёл плечом. — Сколько раз тебе было сказано, что слёзы — это чувство слабых? — он гневно отбросил от себя блокнот дочери. Тот, в свою очередь, раскрылся на странице, где находились три человека, держащихся за руки, и кот среди них. — Застегни. Приказной тон, которого она так боялась. При котором знала, что ничего хорошего не будет. Подойдя к чемодану, она опустилась на колени, скрывая лицо волосами. Дрожащие руки не слушались, и она смогла закрыть багаж только с третьей попытки. Зацепилась взглядом за клеймо на собственной руке, от чего сжимала губы сильнее. Поднявшись на ноги, Нова всё ещё смотрела на отца, ожидая, когда он скажет, что всё это была шутка. Несмешная, но шутка. Но никто ничего не говорил. Молча, без слов, Ричард раскрыл дверь, показывая дочери на выход. Так же молча его дочь вышла на улицу, медленно шагая по дороге. Оникс выбежал следом, хотел нагнать её, но Ричард ухватил его за шкирку, затаскивая обратно. Кот вырвался, затем прыгнул на окно, глядя на девушку, чей силуэт был уже далеко. Она оставила его… Ровно в 6 утра дверь открылась. На пороге показалась замерзшая Нова, дрожащими руками пытаясь закрыть замок. Ведьма ругалась себе под нос, ударив по двери ногой от того, что она не закрывалась, и лишь с третьей попытки облегчённо выдохнула. Сняв куртку, Ловчая повесила её на крючок, и, освободившись от ботинок, пулей полетела под одеяло, которое было только на постели с Ониксом. Пальцы уже немели от холода, а уши горели, заставляя голову медленно раскалываться. Фамильяр, лежавший на другом конце кровати, испуганно мяукнул, когда Нова легла рядом, стуча зубами. Он быстро превратился в человека, поворачиваясь лицом к ней. Нова почувствовала, как руки парня сомкнулись на её талии, притягивая к себе. Кожа Оникса стала гусиной от холодного тела девушки, но, сжав талию покрепче, он положил свою голову поверх её, прикрывая глаза. Осторожно освободившись, Нова перевернулась на другой бок, утыкаясь в грудь парня. Её руки натянули одеяло выше, пока она медленно дышала в грудь анимаморфа. Слишком холодно, чтобы думать. Завтра. Всё завтра. Чтоб она ещё раз вышла гулять в такую погоду, толком не одевшись! — Ненормальная… — он прохрипел слово в её ухо. Нова вздрогнула, не распахивая глаз. Сердце забилось сильнее, чем было до этого. Его руки стиснули талию девушки сильнее, пытаясь согреть. — А сам? — не узнав собственный голос от волнения, Ловчая прикрыла глаза. Ладони легли на бока фамильяра, и она почувствовала, как он усмехнулся. — И я тоже…ненормальный. Ведьма уснула с улыбкой на лице, постепенно согреваясь. Оникс так и не смог уснуть, ощущая её ладони на своём теле. Ей опять снился этот сон. Она привыкла: злобные дети, повторяющиеся слова. Но каждый раз было интересно, кто придёт сейчас? Кот? Оборотень? Она сама? А, может, никого вовсе? Она снова зажмурилась. Снова открыла глаза, когда всё затихло. И удивилась… Перед ней, протягивая руку, стоял мальчишка лет десяти. Он широко улыбался, и Нова невольно подумала про то, какие у него красивые острые белоснежные зубы… — Идём. Я не дам тебя в обиду. И она пошла. Проснувшись довольно поздно, — в одиннадцать часов, если быть точнее, — Нова обнаружила, что всё ещё покоится в объятьях Оникса. Парень уснул, и его непослушные кудри склонились над глазами, из-за чего он смешно морщился. Аккуратно достав руку, она убрала локоны, придерживая их на весу, потому что зачесать их было тяжело. Лицо Оникса разгладилось, означая, что его больше ничего не тревожило. «Отдыхай, — она нежно улыбнулась, любуюсь его лицом. Сентиментально и мило, зато искренне, — моя очередь сторожить твой сон.» Оникс проснулся через двадцать минут, с удивлением обнаружив свою прядь в руках девушки. Сама Нова вновь уснула, но руку, как и обещала, не отпустила.