Павильон сбывшихся желаний

      Тот день они действительно провели дома, а наутро Джин получил корреспонденцию – занятное письмецо с логотипом известного модного дома. Он загадочно улыбался, пока вскрывал конверт, и ничего не говорил Феликсу, который сидел на кровати и сверлил его взглядом. Когда тот попытался что-то спросить, Джин качнул головой и приложил палец к губам. Он пробежал взглядом по строкам, и его лицо приобрело удовлетворённое выражение. Прочтя до конца, Хван протянул письмо Феликсу. — Тебя заметили, — произнёс он и кивнул на конверт. — Твоё приглашение на пробную фотосессию. Это может вылиться в неплохой контракт. Пальцы Ли подрагивали, когда он забирал из рук Хёнджина письмо. Прошлый день они ничего не делали. Спали, смотрели фильмы, разговаривали. К вечеру Феликсу удалось добраться до своего телефона и прочитать новости. После он несколько часов висел на телефоне со своим другом Минхо. Они переписывались и бросали друг другу короткие видео. Минхо возился с младшим братом, когда по телевизору показали Феликса. Тогда он бросился к телефону, чтобы написать другу, но телефон Феликса стоял на беззвучном, поэтому делиться эмоциями им пришлось немного позже. За восторженными разговорами Минхо собирался вытрясти из друга душу, когда тот вернётся домой. Ему были интересны подробности всего, что произошло в его отсутствие, и Феликс пообещал рассказать ему всё. Или практически всё. О некоторых вещах тот всё же собирался умолчать. Он просто не мог сказать о том, что влюбился в Хвана, и что, кажется, это может быть взаимно. Минхо бы не понял. К тому же он сам ещё не до конца понимал себя, чтобы делать хоть какие-то выводы. С другой стороны, всё это уже не казалось таким важным, как новость о фотосессии. Ли нервничал, скользя взглядом по напечатанным буквам. Он кусал губы и перечитывал написанное снова и снова, словно не веря, что всё это происходит с ним. — Это ведь завтра... 27-го? — нахмурившись, Феликс поднял на Хвана обеспокоенный взгляд. — Не слишком ли это быстро? — Возможно, — ответил Джин, — но иногда так случается. Мир шоу-бизнеса изменчив. Время от времени приходится подстраиваться под обстоятельства. Он опустился на край кровати рядом с Феликсом и мягко коснулся его руки в попытке успокоить и придать немного уверенности. — Ты можешь отказаться сейчас и ждать следующего шанса, — продолжил он, и в его голосе не звучало осуждения, — а можешь согласиться и попробовать себя в чём-то новом. Если всё пройдёт успешно, это сделает тебе имя. Но прежде чем ты примешь решение, я должен тебе кое-что сказать. Кое-что, что ты, наверное, и сам осознаёшь. — Хван поднял на Феликса взгляд. — Тебе нужно всё взвесить и сделать выбор. Прежде чем впутываться в это, тебе нужно решить, каким путём ты хочешь пройти и что желаешь получить от этой жизни. При всём твоём усердии ты не сможешь совмещать сцену с работой в кондитерской. — Я давно его сделал, — качнув головой, Ли отволожил письмо в сторону и крепче сжал ладонь Хвана. Он мог бы попытаться оправдаться или сказать о том, что всё-таки сможет сделать то, что Джин считал невозможным. Мог бы солгать себе самому и ждать того момента, когда такая жизнь заведёт его если не в могилу, то в больницу точно. Однако Феликс этого не хотел. Он понял всё ещё в тот день, когда уснул за столом, и Джину пришлось самому упаковывать рождественскую выпечку. Понял, когда сил не хватало даже на то, чтобы добраться до своей кровати. — Отказаться от своей мечты, чтобы после всю жизнь жалеть об этом, я не готов. Пусть мне сейчас повезло, но это не значит, что удача всегда будет со мной. Поэтому я буду хвататься за любую возможность удержаться на плаву, даже если из-за этого мне придётся отказаться от кондитерской. Джин ободряюще улыбнулся. Он понимал, что для Феликса это решение по-своему сложное. Тот стоял на черте между давно знакомым и всё ещё неизвестным, но очень желанным, а ещё, вероятно, испытывал вину, и, может быть, ему было страшно. Совсем немного. — Когда мы вернёмся, ты сможешь нанять подходящих сотрудников. Тогда кондитерская продолжит работать в обычном режиме, а ты сам будешь заниматься тем, чем должен, — сказал он. — А сегодня, — Хван кивнул на письмо, — мы должны дать ответ. Феликс усмехнулся и, прикрыв глаза, привалился плечом к плечу Хвана. Ему нужно было немного тепла, мимолётное касание и уже прозвучавшие слова. — Ты делаешь для меня очень многое, — тихо произнёс он, мысленно соглашаясь со словами мужчины.— Спасибо. Ли поднёс к губам его руку и мягко прижался к его пальцам. — Спасибо,— повторил он, считая, что одного раза будет мало. Открыв глаза, Феликс запоздало кивнул. Он снова потянулся к письму, чтобы понять, на какой адрес нужно было писать.       Хван помог ему составить текст правильно. В действительности это была лишь формальность, красивая, но отчасти бесполезная. Позвонить было бы проще, но так исчезал шлейф некой важности и представительности. Джин отправил письмо с курьером ещё до обеда и вернулся в номер к встревоженному Феликсу с губами, покрасневшими от неосознанных укусов. — Завтра я буду с тобой, — сказал он, прикрывая за собой дверь. — Всё будет хорошо. Так же, как и в тот вечер. — А могло быть иначе? — вопросительно изогнув бровь, спросил Феликс. — Я про то, что ты будешь со мной. Улыбнувшись, Феликс подошёл ближе. Получив от Джина буквально карт-бланш, он не упускал возможности обнять или прикоснуться к мужчине. Даже сейчас он обнял Хвана за талию и поднял голову, глядя на него снизу вверх. — Если там разговаривают на французском, у меня будет возможность ещё раз услышать, как ты красиво грассируешь. Губы Хвана изогнулись в мимолётной ухмылке. Часто Феликс был с ним откровенен. Такая предельная искренность и открытость без желания сделать больно. Это подкупало. Джин склонился и коснулся его виска губами. Он немного задержался, вдыхая аромат волос, и тихо произнёс: — Конечно, могло быть иначе. Я мог проснуться и решить, что зверски не выспался. И тогда тебе пришлось бы ехать одному. — Естественно, Джин шутил, что было редкостью, и говорил, тихо посмеиваясь. Ему понравилось то, как Феликс напрягся, и он обнял его до того, как Ли отстранился. Так, на всякий случай. — Я сильный, — напомнил Феликс, будто сейчас это имело какое-то значение. — Пусть я и ниже тебя, но я смог бы утащить тебя с собой, — рассуждал он в голос, и сказанное им звучало, как детская обида. Как желание доказать, что Джину отныне не отвертеться от того, чтобы везде и всюду быть со своим подопечным. — Кстати, — вдруг встрепенулся Ли. — А... я так и не понял, в каких мы сейчас отношениях? Мы... встречаемся? Лицо Хвана посерьёзнело. Он осознавал, что Феликс задастся этим вопросом после всех сказанных друг другу слов, но не думал, что это случится так скоро. Все отношения, которые он имел прежде, были тайными и недолговечными. Он не солгал, когда сказал, что в то время был зациклен на работе, а ещё не встретил подходящего человека, с которым захотел бы остаться. С Феликсом он готов был попробовать. Во всяком случае, Хван помнил, как облегчённо тот вздохнул, узнав, что у него нет отношений, и ему нравилась эта преданность. И сам Ли тоже нравился. — Мы могли бы попробовать, — ответил Джин. Он не строил воздушных замков и не давал громких обещаний, но готов был попытаться пройти по этому пути. — Я был бы рад, если бы ты остался со мной. Сказанное заставило Феликса облегчённо вздохнуть. Снова. Ли понимал, что всё это сложно, особенно сейчас, когда он сам наконец-то нашёл нужную дорогу. Ему самому ещё во многом нужно было разобраться, и ему о многом хотелось спросить Хвана. Например, о том, встречался ли тот с парнями или только с девушками, как это делал он сам. Феликс хотел спросить и о том, как лучше скрывать эти отношения. Потому что, несмотря на смелость, Ли знал, что его бабушку хватит сердечный удар, если она узнает о том, что её единственный внук влюбился в мужчину. Феликс до последнего собирался скрываться, но за закрытой дверью в моменты, когда они оставались бы одни, он хотел бы знать, что Хван Хёнджин принадлежит не фанатам, не придирчивому обществу, а только ему одному. — Я буду рядом столько, сколько ты захочешь. Обещаю. Джин снисходительно улыбнулся и не стал говорить о том, что дорога, по которой Феликс решил пройти, ещё сложнее, чем путь к сцене. Отношения в тайне без возможности быть рядом столько, сколько требуется, без возможности лишнего прикосновения и взгляда, со сдержанными разговорами на публике и встречами в каких-то отдалённых малопосещаемых местах выдерживали немногие. Хван опасался дойти до закономерного финала, где Феликс в итоге откажется от него по ряду факторов, включая прессу или семейные обстоятельства, однако сейчас старался об этом не думать, понадеявшись, что, быть может, и его желание, простое и сдержанное, наконец-то исполнится. — Спасибо, — склонившись ниже, тихо поблагодарил Джин и его руки сомкнулись за спиной Феликса, прижимая того ближе. — Поцелуешь? — совсем тихо спросил Феликс. Он нашёл для себя новую зависимость и новую традицию. Покидая павильон, он всегда просил Хвана, чтобы тот помог ему стать певцом. Теперь же он спрашивал о поцелуе. — Пока у нас ещё есть время и этот день. Ли мало представлял, что будет завтра. Справится ли он с ролью модели, и насколько пристально за ними будет следить пресса. Возможно, этот день будет последним из тех, которые он сможет назвать тихим и принадлежащим только им двоим. Днём, когда он мог просить о поцелуях, не боясь, что их кто-то увидит и осудит. Джин кивнул, соглашаясь, и мягко прижался к его губам, тёплым и со вкусом чая, который Феликс пил, пока слушал, что и как ему следует написать. Выразительные, они сминались и дразнили воображение, и влажно поблёскивали от слюны. Хван раздвинул их языком и скользнул руками под одежду. Он провёл ладонями по спине вдоль позвонков, очерчивая изгиб тела, и сжал бока. Он прикоснулся к Феликсу несколько откровеннее, чем обычно, и ему понравилось, как кожа под пальцами покрылась мелкими мурашками, как Ли вздрогнул и ненадолго замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Будь на месте Хвана кто-то другой, наверное, Феликс бы ощущал себя иначе. Он любил, когда его обнимают и гладят, но даже такие прикосновения были по-своему сокровенными и интимными. Ли позволял подобное только Минхо в моменты, когда тот разминал его спину и плечи. С Хваном всё было иначе. Они целовались за эти два дня уже бесчисленное количество раз. Целовались, потому что им обоим это нравилось. Так они становились ближе. Так их слюна становилась одинаковой на вкус, и в такие моменты там, под закрытыми веками Феликса, вспыхивал уже знакомый ему фейерверк. Тот сверкал, разливаясь по телу теплом. Оно было приятным и тугим комком сплеталось внизу живота, заставляя думать не о тех вещах. — Ещё, — на выдохе попросил Феликс. — Проведи по спине так ещё раз. Хван сделал так, как он просил: заскользил одной рукой от талии до самой шеи, после повторил это обеими. Он ощущал, как Феликс мелко вздрагивает, и слышал, как тот шумно выдыхает в поцелуй. Джин находил эту тактильность особенной, нежной. Ему нравилось прикасаться и нравилось то, что Феликс сам этого хотел. Хван делал это неторопливо. Он позволял прочувствовать и сам наслаждался редким моментом особой близости, которая, быть может, повторится ещё не скоро. — Замри, — очень тихо попросил Хван, — я хочу кое-что проверить... Он смял губы Феликса ещё раз влажным, но недолгим поцелуем и, склонив голову, прикусил мочку его уха. Он сделал это осторожно, на пробу, и провёл языком от укуса вверх, задевая маленькие гвоздики. Ему очень хотелось это сделать, причём довольно давно. Пожалуй, с того дня, когда Феликс вышел из примерочной со своими тяжёлыми серьгами в руках. Хван не знал, откуда взялось это желание, но был уверен, что Феликсу это понравится. Тот тихо застонал. В действительности, Ли не заметил, когда именно это сделал. Просто в один миг прикосновение к уху обожгло и ноги стали ватными. Укусы отличались от ласкового практически трепетного скольжения пальцев по позвоночнику. Они заставляли дрожать сильнее и цепляться за рубашку мужчины, чтобы не упасть. — Что ты делаешь? — охрипшим голосом спросил Феликс. Он не просил остановиться, кусая свои влажные от поцелуев губы, и не открывал глаза, сосредотачиваясь на приятных ощущениях. На тепле чужого дыхания, на звуках голоса, на запахах и на собственном желании, чтобы всё это никогда не прекращалось. — Очевидно, делаю тебе приятно, — отозвался Джин тихим шёпотом у самого уха. Он мог бы сказать, что сейчас этими прикосновениями и скольжением губ пишет свою лучшую картину, но решил сохранить это в мыслях. Он запоминал, как меняется лицо Феликса, как тот реагирует, как отзывается тело. Хван находил это красивым. А ещё ему нравился голос. Низкий и хрипнущий, он впечатывался в подсознание и заставлял желать. Несмотря на это, раздеть Феликса Джин не пытался. Он не просил о большем и не хотел, чтобы их близость – их настоящая близость, – если таковая когда-нибудь случится, произошла здесь, в отельном номере, но всё-таки мог подарить небольшую ласку и, быть может, узнать Феликса немного лучше. Он ещё раз прикусил мочку уха, оставил смазанный поцелуй на скуле и вернулся к губам. Он не дал Ли возможности ответить что-то вразумительное, если тот вообще был в состоянии это сделать. Феликсу было хорошо. В этом номере и в этих объятиях. Ему нравились ленивые влажные поцелуи и прикосновения. — Я ведь могу привыкнуть, — прошептал Ли и наконец-то открыл глаза. Его взгляд был мутным. В нём, в этом взгляде, плескалось желание. Он сам отстранился, чтобы поднести пальцы Хвана к своим губам и поцеловать каждый медленно и чувственно. — Мне нужно в душ. И чем быстрее, тем лучше, — на губах Ли появилась улыбка и его лицо залил уже знакомый Джину румянец. Феликс рассмеялся, отступая от мужчины, чтобы после поспешить в ванную комнату до того, как тот что-то ответит. Хван проводил его взглядом и, тихо посмеиваясь, завалился на кровать. Он прикрыл глаза изгибом локтя и замер. За закрытой дверью ванной комнаты шумела вода, сердце громко ухало в груди, постепенно замедляясь, мысли роились в голове. Джин осознавал, что позволил себе лишнего, но он не жалел об этом. К тому же с сегодняшнего дня Феликс вроде как был его парнем. Убрав руку, он покосился на дверь. Такие отношения накладывали определённые обязательства. Впрочем, как и любые другие. Их ожидало много работы. Над собой в частности. И Хван надеялся, что в итоге ему хватит сил и нужных слов, чтобы и дальше быть для Феликса тем, кто сможет поддерживать его и направлять, кто поможет его желаниям сбыться.