Останься

      — Кхм-кхм.       — …он просто невыносимый человек. Каждый раз, когда мне что-то нужно от него, я проклинаю этот день. Он и коллег своих достал, я уверен, бедная Академия…       — Кавех.       — …не знаю, как некоторым удаётся сохранять самообладание при общении с ним. Меня выводит одна мысль, что я приду домой и опять увижу эту рож…       Он замолкает, только когда тёплая ладошка Нилу накрывает его сжатый кулак, и, поморгав, переводит на неё взгляд, в который возвращается осмысленность. Её мягкая понимающая улыбка заставляет смутиться.       — Кавех…       — Прости. Я опять заговорился? Ты наверное устала, а тут я ещё…       — Всё нормально, — Нилу улыбается шире, мягко гладит его разжавшиеся пальцы, и Кавех почти готов поверить, что она незаметно использует свои Гидро способности, иначе почему он так быстро успокаивается рядом с ней. — Ты хотел ведь починить нам сцену?       — Спроектировать новую!       — Ой, прости, — хихикнув, она складывает руки перед собой на столике. На Большом базаре всегда шумно и кафе, где они решили присесть после её выступления, не исключение. Нилу косит взгляд на букет свежих сумерских роз, который лежит на соседнем стуле между ними. — Это очень мило с твоей стороны. Тебе и правда не сложно? Это ведь будет непростой проект…       — Пустяки, сущие пустяки, — горячо перебивает Кавех, подаваясь вперёд. — Мы можем сделать сцену, которая будет из зала напоминать цветок падисары, деревянные лепестки, ленты, краски, и ты в его центре, словно рождённая из цветочной пыльцы… — он осёкся, поймав её открытый взгляд, полный внимания, — …выглядела бы, как настоящая Повелительница цветов.       Лицо Нилу розовеет от смущения, она мило заправляет рыжие волосы за уши и сердце Кавеха пропускает удар.       — Да, теперь и я представила, как это было бы красиво. Нам не хватает выразительных декораций, а они могут здорово украсить выступления и танцы, добавить атмосферы.       — Конечно. Вашему театру можно много чего добавить. О чём только думает ваш управляющий Зубаир?       — Эй! — шутливо шлёпнув его по руке, Нилу притворно дуется и тут же смеётся. — Он о нас очень заботится. Уверена, твой проект придётся ему по душе. Тем более когда теперь нам не надо бояться мудрецов из Академии.       — И то верно… — Кавех задумчиво рассматривает её ладонь, которую она не убрала с его руки, её изящные тонкие пальчики, умеющие создавать на сцене настоящую магию. — Если денег не будет хватать, можно запросить в Академии. Если, конечно, какой-нибудь заносчивый секретарь не вставит нам палок в колёса!       — Ты о… — но Нилу не успевает даже закончить вопрос, потому что Кавех, отдёрнув кисть, недовольно складывает руки на груди.       — Хорошо, что он не стал Великим мудрецом! Немыслимо, куда он завёл бы Академию со своим отсутствием вкуса, амбиций и…       Тяжело вздохнув, Нилу упирается щекой в подставленную ладонь и терпеливо слушает тираду о нерадивом соседе, который и пальцем о палец ради других не ударит. Она недолго знает Кавеха, но ещё не было ни одной встречи, чтобы он не упомянул аль-Хайтама, причём, удивительное дело, ничего из рассказанного не сходится с тем, какое впечатление секретарь произвёл на неё саму во время их операции по спасению малой властительницы Кусанали. Как не сходится и с тем, что об аль-Хайтаме думает её подруга Дэхья. Иногда Нилу кажется, они оба жалуются ей на какого-то другого человека.       Одно она поняла наверняка — если не давать им обоим высказаться, то будет только хуже. Для них же.       — …и это я ещё не рассказывал тебе, как однажды он наступил на мои чертежи и оставил след. Мне пришлось рисовать с нуля! За ночь! Правда, вторая версия вышла лучше первой, я учёл ошибки, но всё равно, какой же он…       Нилу просит у официантки вторую чашку кофе и пахлаву: без сладкого слушать страдания Кавеха совсем горько. За разговорами (впрочем, говорит больше Кавех) проходит ещё полчаса, когда, завидев знакомое лицо на базаре, Нилу от удивления забывает о приличиях и грубо перебивает вдохновлённую речь об искусстве архитектуры:       — Аль-Хайтам?       — Ч-что? — от услышанного имени Кавех меняется в лице, словно его ударили под дых.       — Привет, — раздаётся за его спиной голос ожившей галлюцинации.       — Приветик, — Нилу вежливо улыбается и машет аль-Хайтаму, Кавех же оборачивается к нему на стуле без всякой напускной радости.       — Ты что тут делаешь?       — Зашёл по делам Академии, — не спрашивая разрешения, он садится на единственное свободное место, скользит ехидным взглядом по цветам напротив и вновь смотрит на побагровевшего Кавеха. Хватило просто появиться, чтобы его выбесить. — А вы?       — У нас свидание, — цедит он, но аль-Хайтам не реагирует должным образом. — Вдвоём.       Заметив искрящее напряжение между ними, Нилу спешит добавить миролюбивым тоном:       — Да, Кавех предложил сделать проект новой сцены для нашего театра.       — Интересно, — равнодушно отвечает аль-Хайтам, всё же отрывая взгляд от Кавеха и переводя его на встревоженную их встречей Нилу. — Вам, вероятно, понадобится материальная помощь. Новая сцена это большие затраты для Зубаира.       — Начинается, — Кавех закатывает демонстративно глаза, обречённо складывая руки перед собой на столе и пряча лицо за светлыми прядями.       — Не знаю, возможно, — продолжая улыбаться, Нилу только пожимает плечиками. Неожиданно аль-Хайтам улыбается одним уголком губ ей в ответ.       — Вы всегда можете обратиться в Академию. Уверен, что помочь вам после всех доставленных неудобств будет принято мудрецами за честь. Да и малая властительница Кусанали непременно поддержит проект.       — Оу, — Нилу смущённо бросает быстрый взгляд на встрепенувшегося Кавеха. — Здорово. Что ж, будем ждать новостей.       — И с чего это ты такой добренький, — подозрительно щурится Кавех, едва сдерживаясь, чтобы по привычке не начать тыкать в аль-Хайтама пальцем.       — Я всегда такой.       — Ага, рассказывай, — Кавех давит кислую улыбку и никак не может одолеть распустившийся внутри клубок противоречивых чувств. И радость, что он мог бы действительно получить финансирование на свой проект, и раздражение, что аль-Хайтам играет перед Нилу хорошего парня, когда за спиной говорит про неё всякий бред.       — Нилу, — тем временем аль-Хайтам, сложив руки на груди, обращается к танцовщице, которая надеялась спокойно доесть свою пахлаву в неловкой тишине.       — М? — она прикрывает рот рукой, поднимая взгляд.       — Кхм, может, ты встречалась с Дэхьей на днях?       Зрачки Нилу расширяются, она виновато улыбается, пытаясь дожевать, пока лихорадочно обдумывает, что сказать. Неудобно получилось, Дэхья очень просила подругу, если та вдруг столкнётся с аль-Хайтамом, сказать ему «не твоё дело» или, если не отстанет, «предпочла умереть на опасном задании, чем встречаться с ним». Но ни один из предложенных вариантов Нилу озвучить не смогла бы, поэтому она лишь отрицательно мотает головой.       — Нет. Кажется, она в пустыне. Сопровождает груз, — врать у Нилу не получается, так что приходится сказать правду, совсем не такую едкую, как Дэхья рассчитывала.       — Не знаешь, когда вернётся?       — Я… — Нилу растерянно переводит взгляд на Кавеха, ища поддержки, и тот, к её удивлению, действительно вмешивается.       — Тебе-то что? — спрашивает елейно, уложив щёку на подставленную ладонь, и взгляд аль-Хайтама тяжелеет. — Сбежала от твоего назойливого внимания, наверное.       — Кавех… — испугавшись, что колкие слова могут обидеть, Нилу предостерегающе шикает, но аль-Хайтам только усмехается, демонстративно игнорируя его слова.       — Ничего страшного. Когда вернётся, если тебе не сложно, можешь передать ей, что для неё есть задание в Академии? Не хочется брать кого попало…       — Хорошо, — согласно кивает Нилу. Она уже готова на что угодно кивать, лишь бы душное напряжение над их столиком хоть немного развеялось.       — Так что, — закинув ногу на ногу и откинувшись на стуле, аль-Хайтам явно не собирается уходить, даже когда выяснил всё, что хотел. — Я слышал, в вашем театре планируется новая постановка? Что-то о малой властительнице Кусанали?       — О, да. Но мы пока только придумываем концепцию, ещё не успели толком сценарий написать…       — Надеюсь, твой танец снова станет центром представления. Поистине завораживающее зрелище.       Окончательно смутившись, Нилу берётся затягивать потуже свои хвосты, поправляет чёлку, не зная, как стоит ответить на откровенную лесть при Кавехе, который, в свою очередь, неприязненно щурится.       — На танцы Нилу приходит посмотреть весь Сумеру. Тебе места не останется.       — Для меня не проблема купить лучшие билеты, — аль-Хайтам смотрит на него довольным котом. Конечно, так откровенно намекать на бедность Кавеха было грубо, тем более при даме, но его уже понесло.       — Жаль, наверное, что вкус за деньги не купить, — снисходительно улыбается Кавех. — Хотя, вдруг случится чудо и искусный танец Нилу сможет воззвать к твоему чувству прекрасного. Ах да, у тебя же его нет, чтобы было к чему взывать.       Аль-Хайтам кладёт ладонь на грудь, глубоко вздыхая, пока Нилу с широко раскрытыми глазами переводит взгляд с одного на другого и обратно. Ей всё больше хочется уйти, но предлог никак не придумывается.       — Именно поэтому я буду всячески способствовать процветанию театра Зубаир, — он вдруг подхватывает её ладошку, и Нилу испуганно вздрагивает, когда аль-Хайтам склоняется, чтобы оставить на тонкой коже лёгкий поцелуй. От его взгляда из-под ресниц, последующего шёпота у неё рдеют щёки: — Настоящий талант способен пробудить чувства и у камня.       Вскочив с места, Кавех упирается напряжёнными пальцами в стол. Становится очевидно — ещё одно слово и он кинется на аль-Хайтама с голыми руками, лихо перепрыгнув преграду.       — Ты! Ты!       — М? — лениво смотрит на него аль-Хайтам и их взгляды сталкиваются двумя острыми мечами.       У Нилу кружится голова, если хоть капля Гидро попадёт между этими Дендро безумцами, то Большой базар взлетит на воздух. Она резко забирает свою руку из цепких пальцев аль-Хайтама, встаёт и пятится от них подальше, находу пытаясь объясниться:       — Простите, мне… мне нужно идти… ещё репетировать…       — Нилу! — проиграв в гляделки аль-Хайтаму, Кавех подхватывает с соседнего стула букет сумерских роз и спешно идёт за ней. — Останься! Он уйдёт!       — Да, мне как раз уже пора, — повышает голос и аль-Хайтам, но вопреки своим словам остаётся сидеть.       — Ох, спасибо, — Нилу берёт не глядя цветы из рук Кавеха, бормочет устало: — Нет-нет, всё в порядке, я пойду…       — Точно? Извини, что так вышло! Я не знал, что он припрётся сюда и ещё будет болтать, — быстро тараторит Кавех, никак не давая ей сбежать. — Встретимся завтра?       Рассеянно улыбнувшись, она кивает и ещё раз прощается, даже не бросив взгляда в сторону аль-Хайтама, посмеивающегося за спиной Кавеха.       — Ну и кто ещё утомил девушку своим назойливым вниманием? — насмешливо уточняет, когда Кавех неохотно возвращается к столику. Вместо ответа сосед одаривает его мрачным взглядом. — Кстати, а кто будет платить за ваше свидание? А то аренду мне ты уже просрочил.       — Ты и заплатишь, — ядовито кидает Кавех и, развернувшись, быстрым шагом уходит восвояси.       — А ты мне вернёшь! — догоняют слова аль-Хайтама и Кавех едва сдерживается, чтобы не показать ему средний палец.       Сукин сын! Сердце Кавеха колотится всю дорогу домой, лицо горит от прилившей краски, он искренне не понимает, почему этот невыносимый выскочка к нему так прицепился. Видел ведь, что мешает им с Нилу, и продолжал! Месть за его постыдную пьяную истерику из-за Дэхьи? Да сколько раз Кавеху придётся извиниться за то недоразумение, он до сих пор не мог понять, что на него тогда нашло.       Просто у него был такой тяжёлый день, они с Тигнари и Сайно здорово посидели в таверне, но ему вдруг так захотелось домой, и ещё та порция еды, что он захватил для аль-Хайтама… а дома его ждали только женские стоны, выгнутая смуглая спина и рассыпавшиеся по ней каштановые волосы, липнувшие к потной коже. И открывшийся вид на ритмично двигающуюся голую задницу аль-Хайтама, на его кулак с её намотанными прядями, на выделившиеся мускулы рук и спины. Приспичило же трахаться прямо в гостиной!       В любой другой раз Кавех бы незаметно вышел и дождался бы момента получше, а может, вернулся бы в таверну, но в его пьяном мозгу что-то щёлкнуло. Что-то напомнившее ему одну ночь, воспоминания о которой он старательно избегал, потому что даже спустя месяц не был уверен, что случившееся было реально, а не пришло ему фантазией в горячке.       Не заметив дороги из-за неприятных мыслей, он наконец добирается домой и замирает перед дверью с резными узорами, отстранённо лезет в карман за ключами. Лезет за ключами. Ключами в кармане.       — Где они?! — взрывается Кавех, нашаривая рукой в кармане только целое ничего. — Аль-Хайтам, чтоб тебя!