***
Караван-рибат для аль-Хайтама теперь прочно связан с Дэхьей. Здесь, несколько недель назад, он увидел её в таверне, празднующую конец заказа. Сам аль-Хайтам уехал в такую даль от Сумеру, бездумно согласившись на командировку накануне. Дурацкое желание оказаться подальше от Кавеха привело его в тот день в Караван-рибат, заставило пересечь улицу и подняться по лестнице на веранду таверны, сказать привет Дэхье, ещё не успевшей захмелеть. Они выпили немного, — сумерское вино, несмотря на специи, едва ли могло сравниться с мондштадским, — но на свежем воздухе их всё равно развезло. Раскрашивая небо, солнце садилось за горизонт, а Дэхья заливисто смеялась, слушая его рассказы: когда хотел, аль-Хайтам умел вести себя социально одобряемо, пусть даже она знала, что его поведение неестественно. Ей просто было всё равно. Он понял, что она согласится, по одному шальному блеску её глаз, сияющих, словно два чистых лазурита. В кайме чёрного кайала взгляд Дэхьи становился магическим, зазывал раствориться и исчезнуть в бесконечной глубине голубых глазах. То, что надо. Аль-Хайтам растворился в ней прямо там, за таверной на нераспечатанных ящиках. Легко сдвинул её короткие шорты в сторону, рывком вошёл в мокрое лоно и с остервенением вдалбливался в податливое тело, чувствуя под пальцами грубые ремешки, обтягивающие сильные бёдра, и мягкую грудь, выскользнувшую из-под тонкой ткани топа. В долгу Дэхья не осталась — едва не проткнула ему насквозь плечо своими железными когтями, кусала до крови его губы в беспорядочных поцелуях, чтобы заглушить стоны, так крепко стискивала ногами, что перехватывало дыхание. Казалось, её тело хотело обратиться в чистую форму огня, таким горячим ощущалось. Вместе Дендро и Пиро дают реакцию Горение, и они горели, собираясь сжечь заодно весь мир. Но стоило магии закончиться, дыханию восстановиться, а одежде вернуться на место, как Дэхья без оглядки ушла, потому что и она с аль-Хайтамом только удовлетворяла потребности. В темноте и тишине он остался стоять там, прижавшись затылком к стене, раз за разом глотал вязкую слюну и думал о том, что заглушить надоедливые воспоминания вышло ненадолго. Так что Караван-рибат, служивший рубежом между лесами и пустыней, ассоциировался с Дэхьей. Наёмная пустынница неизменно возвращалась из плена песков и аль-Хайтам всегда знал, где сможет её встретить, если не знает, где искать. Как сейчас. При виде него, отстранённо читающего книгу в тени укрытия стоянки наёмников, она не может сдержать улыбки. — Осторожнее, красавчик, — весёлый голос заставляет аль-Хайтама поднять глаза, чтобы напороться на её хитрый взгляд прямо перед собой. — Я в одном шаге от того, чтобы посчитать тебя наглым преследователем. — Я ведь просто сижу здесь, — он закрывает книгу, Дэхья же выпрямляется, складывая руки под грудью. — А я просто наваляю тебе. — Вопросы преследования решаются в судебном порядке, — поравнявшись с ней, аль-Хайтам отвечает совершенно серьёзно. Ей приходится задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза, от чего Дэхья кажется ещё более воинственной. — Какой правильный мальчик, — в её глазах вспыхивают игривые искры. — Некоторые вопросы можно решить только кулаками. Например, мужланские домогательства. Усмехнувшись, аль-Хайтам аккуратно обхватывает пальцами её запястья, не сжимает, только напоминает одним простым прикосновением, как один раз уже держал их вместе одной рукой у неё над головой. Дэхья помнит — её выдаёт румянец на щеках, пробивающийся даже сквозь пудру. — Я не против спарринга, — переходит на шёпот аль-Хайтам, не отрывая от неё взгляда, — предлагаю в качестве ринга постель. — Пф, — закатив глаза, она беззлобно ударяет его кулаком в грудь, вдруг резко притягивает за плащ к себе и целует. Сразу жадно, не стесняясь никого посреди оживлённой улицы, так же резко отпускает и наслаждается произведённым эффектом, чтобы бросить насмешливое: — Пошли уже. Сколько бы Дэхья ни ершилась, ни делала вид, что ей совершенно безразлично его внимание, она не спешит от него отказываться, только держит на расстоянии. Аль-Хайтам не против, потому что только с ней, с её пожирающим всё вокруг огнём ему удаётся отвлечься, забить ей все свои мысли, не вспоминать о ночи, которая всё никак не выходила из головы, потому что это лишнее, это сложно, это нарушает условленный быт. С Дэхьей просто, если не переступать негласную границу: не лезть ей в душу и не пытаться сделать секс отношениями. Правила простые. Ему удавалось несколько недель следовать им неукоснительно, но чем дольше аль-Хайтам избегает неразрешённую проблему, тем чаще нуждается в Дэхье. К вечеру они добираются из Караван-рибата в Сумеру. Дома пусто — Кавех должен сейчас заканчивать свой долгий проект в Академии, куда в последнее время сбегает под любым предлогом. Аль-Хайтам не уверен, что он не явится до утра, но Дэхью заверяет, что всё в порядке. — Думаешь, он правда проектом занимается? — интересуется Дэхья, наблюдая, как галантно аль-Хайтам разливает по кубкам бутылку мондштадтского вина. — Понятия не имею, — с чего вдруг им говорить о Кавехе? Вся суть их встреч, чтобы о нём не вспоминать, но он всё равно просачивается в разговор. Хуже упоминания только сам вопрос. Если Кавех занимается не проектом, то чем? Дэхью явное нежелание обсуждать соседа не смущает: после унылого заказчика, с которым они едва ли обмолвились парой слов за всё время в пустыне, она жаждет поговорить хоть о чём-то, пусть даже с самым неразговорчивым человеком в Сумеру. — А я уж надеялась, ты со мной посплетничаешь, — она смеётся, подхватывая свой кубок. — Вдруг они с Нилу уже взялись за руки, а я всё пропустила. С невозмутимым видом аль-Хайтам ставит ещё наполовину полную бутылку на стол рядом вместо того, чтобы разбить об стену, садится возле Дэхьи на диван, откидываясь на спинку, и глубоко вдыхает, делая вид, что хочет лучше почувствовать букет ноток одуванчиков Мондштадта. — Кажется, они всё ещё на стадии смущённых улыбок. — Надо будет сказать Нилу, чтобы проявила инициативу, — болтает Дэхья, попутно болтая вино в своём кубке. — Ей нравится Кавех, она сама мне сказала. Но он такой нерешительный в любовных делах. Она смеётся, не замечая, как от стиснутых челюстей у аль-Хайтама выделяются скулы, продолжает, как ни в чём не бывало: — Будет мило, если они сойдутся. Мне кажется, они здорово друг другу подходят. Ему как будто не хватает уверенности, а она лучше всех в мире умеет поддержать. О, и представляешь, если они решат жить вместе и Кавех съед… Закончить свою мысль Дэхья не успевает, потому что аль-Хайтам затыкает ей рот поцелуем. От неожиданности её пальцы разжимаются и кубок падает прямо на пол, отдаётся звоном в голове, а от разлившегося вина воздух наполняется ярким ароматом, но под вспыхнувшей искрой страсти они оба не замечают бардака. Дэхья мгновенно забывает, о чём они говорили, растекается в его сильных руках и легко скидывает лишнюю одежду, попутно раздевая и аль-Хайтама. Вообще-то обычно она предпочитает вести, но сегодня то ли мысль о покладистой Нилу, то ли усталость с дороги дали о себе знать, так что Дэхья позволяет подмять себя, оказывается в непривычной позе снизу и быстро оценивает преимущества возможности лежать и наслаждаться. Шипит, когда он входит в неё не слишком осторожно, выгибается, чтобы прижаться, стискивает голые широкие плечи, впиваясь ногтями в кожу. С ней не нужно нежно. Жмурясь от удовольствия, она слышит только его сбившееся дыхание над ухом, но совсем не скрип открывшейся двери, не сразу замечает, как аль-Хайтам сбивается с ритма, как его грудь отрывается от её. И всё же сквозь туман в голове пробивается чувство, что что-то не так, и Дэхья открывает глаза, мутным взглядом видит, как аль-Хайтам смотрит куда-то поверх, из-за чего его белая шея напрягается до виднеющихся вен. Красиво. Ей бессознательно хочется провести по натянутой горячей коже языком, но что-то останавливает — его напряжённость возвращает в реальность. — Что там? — спрашивает хрипло и пытается изогнуться под тяжёлым нависающим телом, чтобы увидеть самой, но там лишь закрытая дверь в темноте коридора. Нахмурившись, Дэхья возвращается взглядом к аль-Хайтаму, он же лезет целоваться, не собираясь ничего объяснять, его пальцы уже накрывают клитор, спутывая мысли под разрядами тока, пробегающими по телу. Её это бесит! У неё есть только ощущения чего-то неправильного, никаких доказательств, одна лишь бессознательная догадка, поэтому Дэхья, давя желание закрыть на всё глаза, остервенело вырывается, отпихивая аль-Хайтама от себя. — Эй, ты чего? — он пытается удержать её, хватает за руки и Дэхья, ошпарив своим взбешённым взглядом, отвешивает ему звонкую пощёчину. — Не трогай меня! В голове у аль-Хайтама звенит — удар у наёмницы поставлен отлично. — Да что с тобой?! — спрашивает, прекрасно зная ответ. — Со мной?! — она уже стоит на ногах, на которые успела натянуть шорты, и быстро подхватывает с пола топ. — Что с тобой, куда ты смотрел?! Их глаза встречаются и аль-Хайтам, успевший овладеть собой, спокойно отвечает: — Мне что-то послышалось. Только и всего, — ему без труда удаётся выдержать её проницательный взгляд, полный подозрения. — И что тебе послышалось? — Дэхья садится на диван рядом только для того, чтобы натянуть сапоги. — Шум, — воспользовавшись моментом, аль-Хайтам притягивает её к себе за талию, зарывается носом в открытую шею. В её пламенной гриве вспыхивают огненные искры, колющие лицо, но он игнорирует боль. — Наверное, кошка в дверь скреблась. Или пошёл дождь. Какая разница. Аль-Хайтаму ничего не остаётся, кроме как попытаться уговорить её остаться, даже когда щека продолжает гореть от пощёчины. Если хотя бы на секунду он вспомнит лицо Кавеха, его распахнутые глаза и приоткрытые в немом вопросе губы, его тонкую фигуру в проёме двери на фоне ночи… У него снова встаёт, он тянет руку Дэхьи к члену и она не отказывает. Поверила в его нелепые отговорки, засомневалась в собственной интуиции? Плевать, лишь бы осталась.***
Нилу слушает рассказ Дэхьи вполуха, пока репетирует движения нового танца посреди комнаты. В жалобах подруги на секретаря Академии нет ничего нового, ей просто надо выговориться — по крайней мере, так её возмущения воспринимает Нилу. Поэтому путается в ногах и почти падает, когда слышит: — Хочу устроить нам свидание вчетвером, — Дэхья ловит подружку за плечи и заглядывает в растерянные голубые глаза. — Как ты на это смотришь? — Я… даже не знаю, — воспоминания о том, как аль-Хайтам поцеловал её руку, заставляют Нилу встряхнуть головой, что Дэхья принимает за смущение. — Мне кажется, будет неловко. — Мне кажется, хорошая идея, — Нилу вздыхает, понимая, что если подруга решила, то своего добьётся. А решимости ей было не занимать. Остаётся одна зацепка, чтобы попытаться предотвратить нечто заведомо опасное для них всех: — Ты ведь не хотела развивать ваши отношения дальше, ну, ваших разовых встреч, — кашлянув, Нилу упирается руками в бока и расправляет плечи. — Говорила, что с ним только спать и годится. Свидание вчетвером тянет на признание, что у вас что-то большее. — Боишься за Кавеха? — вдруг улыбается Дэхья, хитро щурясь, на что Нилу только часто моргает. — Ну, Кавех, конечно, очень милый, но у нас с ним ничего нет. Потому что... Она озадаченно смотрит на молчащую в ожидании продолжения подругу, не понимая, зачем спрашивать такие странные вещи. Несмотря на явный и немного внезапный интерес Кавеха к ней, Нилу видела, что мысли его посвящены кому и чему угодно другому, но не ей. Иногда ей даже казалось, он слишком старается, будто пытается убедить себя в своей симпатии, поэтому Нилу могла только предложить Кавеху дружбу, побыть жилеткой для слёз по… Заметив её смятение, Дэхья медленно кивает и произносит с предвкушением: — Тогда посидим все вместе как друзья. Уверена, мальчики знают толк в развлечениях и скучно не будет. Нилу согласно кивает в ответ, чтобы не спорить дальше. Возможно, Дэхья права. Им всем было бы неплохо просто поговорить друг с другом.