Похищенные цветы

Лилия долго обдумывала слова Возерай. Спорить не хотелось, потому что Возерай могла снова сказать: я старше, опыта у меня больше. (Как она уже и сделала немного другими словами). А на такое, как известно, особенно нечего ответить. К тому же, разве нельзя иметь значительную причину для нетерпимости к людям? Но вот странный повод для любви Лилия не до конца понимала. Она попыталась представить, как это. Возможно, чувства Возерай устремлялись к чему-то такому неуловимому, что в самой себе трудно заметить? «Или, быть может, она любит меня за то же, за что я саму себя люблю?» — задумалась Лилия. Наконец холодные руки отпустили плечи в красно-золотой накидке, Лилия с тоской проводила последний миг близости. Она очень любила обниматься, а в последнее время обняться было особо не с кем. — Вы даже не знаете, что случилось, но утешаете, — отметив, что начала принимать от Возерай заботу, как положенную, Лилия вздохнула. И испугалась, что рано или поздно потеряет и без того скромное чувство благодарности. — Предполагаю по вашему взгляду; должно быть, та я сделала что-то дурное. Если от этого станет легче, расскажите, что случилось. Лилия невольно содрогнулась. — Не уверена... — перед мысленным взором промчались те несколько мгновений, когда руки чудовища стиснули её, точно большие щипцы. Хотя теперь Лилию больше пугал и смущал момент, когда она почувствовала к чудовищу нежность. Не стоило, наверное, отказываться от предложения избавиться от дурных воспоминаний... Но Лилия прикусила кончик языка и велела себе учиться на ошибках, а не убегать. Тем более, ужас, который случился в другом мире, уже был в прошлом. — Это был хороший сон, в основном. Несмотря ни на что. — Как себя чувствуете? — Куда лучше. Всегда помогает немного обняться, — хорошо, что Возерай понимала это. — Я бы даже отправилась в другой мир ещё раз, и я не дам обмануть себя снова. Там столько хорошеньких зверей! — Возерай засмеялась, и на миг показалась не такой уставшей. — Так вы видели зверей? — Ну да, а что, вы не видели? — Встречала там нескольких змей, но других животных не видела никогда. — Надо же, — Лилия подняла брови, — Странно, я думала, все видят одно и тоже. — Даже у вас на земле не все видят одно и тоже, — на тонких губах появилась короткая улыбка. Лилия задумалась. — Если я однажды смогу попасть туда ещё раз, буду счастлива. Я и сейчас счастлива. Почти, вот ещё бы только маму и сестёр убедить, что я в порядке, и полностью здорова, — она обхватила плечи руками, вспоминая тепло, которое дарила ей семья, и мысли о котором единственные возвращали наверх. — Как вы добры со мной... Ни тени осуждения, хотя ведь могли бы осудить. — на бледном лице мелькнула синеватая тень румянца, и Лилия улыбнулась. У настоящей Возерай была синяя кровь, а она сумела не вспомнить этого. Легко обмануться, если упорно хочешь забыть истину. — Очень скоро вы вернётесь к своим уважаемым родственницам, клянусь. Я могу сделать для вас ещё что-нибудь? — Ничего не надо. — Лилия вытолкнула жалкое желание попросить стереть воспоминания. — Да я итак заняла много вашего времени. — Не заняли. А в том мире мы с вами были не больше трёх минут. — Лилия округлила глаза, пытаясь понять, не шутит ли Возерай, однако на шутку похоже не было, — Но наша встреча подходит к концу. Меня ждут, на этом пора попрощаться. — Возерай хотела было поклониться и растаять, но Лилия ухватилась за сиреневый рукав: — Постойте, пожалуйста, — она не знала, что именно сказать, чтобы не разлучаться, но верные слова пришли вовремя. — Можно с вами? Если не возражаете. — Со мной? — растерялась Возерай. — Не хочется оставаться в одиночестве, — Лилия страшно волновалась, что после разлуки будет неловко при новой встрече. — Вы ведь не можете мне отказать. Возерай была согласна, что не стоит всё бросать подобным образом. Она чувствовала беспокойное сердцебиение Лилии во время объятий, и поняла из него глубину чужого стыда. Но Возерай не понимала, чего Лилия стыдится. А уточнять не решилась. — Вам безопаснее находиться в этой спальне, — напомнила она, но Лилия замотала головой: — Пожалуйста! Ей не прошлось уговаривать Возерай слишком долго. — Я не против, но сейчас должна исполнять обязанности, как Хозяйка, и выслушать нескольких просительниц. Не думаю, что им понравится, если вы будете рядом. Многие испытывают большое предубеждение... Да и мои советницы... Лилия поняла, в чём беда. У неё сразу же родилась одна подходящая мысль. — Может быть, я буду там слушать, как вы говорите с ними, чтобы поучиться мудрости? Ведь озёрные феи так много знают о мире, такие умные и благородные... Возерай взвесила довод. — Звучит, безусловно, забавно, но я не хочу, чтобы косвенно вы признавали их как более мудрых или благородных. Лучше скажу, что Ива занята, а я ведь не могу бросить вас одну. Возможно, это их удовлетворит. Но если нет... — Понимаю. Уйду. — Дайте пару минут, — попросила Возерай, — Я должна переодеться. Как и сказала, она появилась через две минуты. Лилия, севшая было разобрать безродные и чудесные вещички в шкатулке, удивилась, как можно так быстро переодеваться. (Она-то обыкновенно переодевалась неторопливо, по полчаса, на ходу ещё что-нибудь жевала, смотрела из окна, гладила кошку и болтала с теми, кто помогает одеться). На Возерай теперь была серая рубашка, очень впечатляющая с точки зрения Лилии, не свободная, как тут носили, а как те, что носят в мире людей — с воротником, с манжетами, подколотыми большими озёрными жемчужинами. Поверх рубашки жилет, расшитый, как на картинках, где изображали одежду из других времён. «Она что, обокрала кого-нибудь, лет двести назад? — подумала Лилия. — Вот удивительно, как жилет хорошо сохранился. Хочу такой же». — Я перемещу нас к дверям приёмной. Её надо познакомить с вами, или не сможете там находиться. — Как это? — спросила Лилия, привычно закрывая глаза и протягивая Возерай руку. Она открыла глаза, когда оказалась уже напротив дверей. Что это были за двери! На каждой имелось по чудовищной морде. Не успела Лилия открыть рот и спросить, кто эти жуткие чудовища, как раздался страшный голос, прямо из камня, и она не подскочила на месте только потому, что уже имела радость познакомиться с одной дверью, и потому, что Возерай положила крепкую ладонь на её плечо, подружески сжав через накидку. — Хозяйка, — одна из дверей захрипела, как старая телега. — За вами следует человеческое существо, — и глаз чудовища, размером с блюдо, остановился на Лилии. — Это моя дорогая и очень важная гостья. Её зовут Лилия. Я хочу, чтобы она находилась рядом со мной, пропусти нас. — Смертной нельзя заходить в приёмную Хозяйки Озёрного края, — прохрипела дверь, как будто прочла откуда-нибудь. — Таков закон, принятый в год власти Лучи. — В самом деле? — выгнула бровь Возерай. — Я всего лишь хочу, чтобы моя дорогая гостья и подруга была рядом. Никому никакого вреда от этого не случится. Можете считать, законы изменились, начиная с сегодня. — Как пожелает Хозяйка, — хором смирились двери. Они разделились надвое и принялись разъезжаться в разные стороны, открывая проход в длинный сумрачный коридор, с грохотом, сравнимым с шумом от камнепада. Лилия застыла, как лань, и осмотрелась: не отрываются ли в самом деле камни от потолка и не упадут ли они прямо сейчас на неё. Но ничего подобного не происходило. Возерай слегка надавила ей на плечо, подсказывая, что нужно войти. Лилия деревянными шагами направилась в мерцающий сумрак. Возерай неторопливо шла рядом. Двери взялись закрываться. — Простите, — бледным шепоточком спросила Лилия, запинаясь, когда они отошли шагов на десять, и она решила, что двери не услышат, — Они живые? — Нет, но создательница наделила их достаточной разумностью. Вся комната, в том числе коридор, — два соединённых вместе существа. Теперь никакого зла они вам причинить не сумеют. — Возерай посмотрела Лилии в глаза, желая прочесть во взгляде ответ на будущий вопрос. — Вам тут не нравится? Всё ещё хотите идти со мной? — Хочу, — проговорила Лилия, поборов впечатления после знакомства с дверьми. — Немножко удивилась, и всё. — Славно. Мне очень приятно, что мы не расстаёмся. — Лилия улыбнулась, и Возерай так и просияла. — Чуть не забыла: не нужно с кем-либо разговаривать или кланяться. Просто сидите, и слушайте, — попросила она. Лилия кивнула, задумавшись, на что же будет похожа скорая встреча со всеми этими ненавидящими её волшебницами. (Должно быть, они будут страшно сердиты, и Лилии нетерпелось увидеть их лица...) И вдруг заметила странную вещь, и чуть не споткнулась: коридор куда-то поворачивался. Не как обычные коридоры, которые поворачиваются налево или направо; этот поворачивался каким-то другим способом, как лента, когда её перекрутишь посередине. Сначала показалось, это мерещится, но когда Лилия обернулась, заметила, что двери как будто наклонились влево. — Что происходит? — она остановилась. Возерай тоже бросила взгляд на двери. — Ах, это. Не знаю, как лучше объяснить... Но объяснять ей не пришлось. — Тут всё вниз головой? — Лилия пришла в восторг. — То место, куда мы идём, вниз головой? Возерай помолчала секунду, будто решала, можно ли назвать это явление подобным образом. — Да, — сказала она после. Лилия улыбнулась ещё шире. На середине коридор становился прозрачным, и сквозь стены было видно, как в кромешной темноте блестит изредка чешуя озёрной рыбы. Очарованная Лилия глядела с замиранием сердца за таинственными перемещениями в холодном мраке. Наконец коридор прекратился, Возерай жестом велела другим каменным дверям распахнуться, Лилия вошла в приёмную и ахнула. Она ожидала увидеть комнату громадных размеров, и, хотя эта комната была точно не маленькой, явно оказалась меньше столовой, где Лилии явилось удовольствие завтракать. Но это не умаляло впечатления. Горело несколько огоньков, голубые кристаллы ловили свет на бока, а в дальней от входа стене находилось нечто вроде большой окаменевшей шипастой раковины, когда-то бывшей домом беспозвоночного древнего существа. Шипы походили на ветви. В некоторых местах раковина треснула и трещины заполнялись серо-голубым самоцветным камнем; внутри же находилось нечто, что Лилия про себя обозвала «великолепным креслом», с алмазной спинкой. Лилия страшно обрадовалась, потому что так и ждала, что однажды увидит Возерай на троне. По краям спинки бежали каменные змейки, и сотни каменных рыбок подпирали сиденье. А за раковиной, в стене, было вырезано множество нечеловеческих фигур. Похожих на лошадей, с яркими гривами и хвостами, или на тех чудищ, в какое обратилась Весзор, вроде медведиц, и ещё разных существ, так много, что глаза разбегались и пересчитать и сказать, сколько же их всего, делалось очень трудно. А над самой раковиной-троном нависала, точно живая, гигантская белая змея. Чешую выложили из пёстрых самоцветных камней, и каждый зуб в широко раскрытой опаловой пасти был разного цвета. Змея смотрела прямо на Лилию, разинув рот, и Лилия ошеломленно застыла, глядя в глаза страшилища. Она даже не сразу догадалась, что змея неживая, и пару мгновений прощалась с жизнью. Ещё тут находились столы: два были внизу, а два на потолке, ножками вверх. На некоторых что-то стояло, и даже с тех, что были на потолке, ничего не падало. Но после змеи Лилия утратила способность удивляться и вяло оглядела столы, будто всё шло, как всегда. За одним из нижних сидели советницы; при появлении Хозяйки они встали, разом. И непонимающе уставились на Лилию. — Ого, а она тут зачем? — Ряска разинула чёрный рот. — А где Сколеск? — небрежно поинтересовалась Возерай. — Она не собирается приходить, Хозяйка. — почтительно объяснила Ряска. — Хочет показать, что вы утратили расположение. — Как мне надоела её несговорчивость. — пожаловалась Красунь. — От Лилии суматохи меньше. Серебужна промолчала, хоть изобразить дружелюбие даже не постаралась. Можно было понять по выражению лица, что она крайне недовольна. От одного присутствия Лилии в приёмной у неё делались спазмы по всему телу. Лилия продолжала стоять в дверях, и не слышала, о чём говорили. Огромная змея, казалось, звала подойти поближе и предлагала сомкнуть громаднейшие опаловые челюсти на шее. И на короткий миг Лилии померещилось, что этого ей даже будто бы хочется... Тем временем Возерай, сделавшая на несколько шагов больше, чем гостья, остановилась. — Что это? — тихо спросила Лилия в благоговении, которое случается при первом погружении в невиданную прежде, яркую и убедительную чужую веру. — Это напоминание о нашем единстве. — прояснила Возерай. Её ничуть не смущало, что советницы несколько сердиты. (Красунь и Серебужна не показывали этого слишком прямо, а Возерай делала вид, что не понимает). — Змея — наша благословительница. Лилия прошагала следом за Возерай, чудом не запнувшись где-нибудь. Вставшие на дыбы чёрные, как ледяная вечность, лошади глядели на входивших безумными мутными глазами. Ещё чуть-чуть и изогнутые жилистые шеи упирались бы в потолок. Лошадиные ноги были с три Лилии размером, так что она высоко задрала голову, чтобы разглядеть огонь в аметистовых глазах. — А можно узнать, чтобы создавать такое, нужно быть колдуньей обязательно? — спросила она с надеждой. — Это довольно наивный вопрос, — отметила Возерай. Приблизившись к раковине, она повернулась к советницам. — Лилия останется здесь, возле меня. Ива занята, а моей гостье нужна безопасность. — Но не будут ли против наши просительницы... — замялась Красунь. И косо поглядела на Лилию. Возерай слегка пожала плечами. — Если будут — позову Иву и передам Лилию под её ответственность. — Красунь нахмурила ещё сильнее похожее на изюм лицо. Возерай обратилась к Лилии. — Садитесь за стол. Всё начнётся минут через десять. Лилия и прежде думала, что у Возерай есть трон и когда-нибудь обязательно случится сидеть возле этого трона, у ног Хозяйки Озёрного края... или (вдруг?) на её коленях... Что-то вроде этого. Само собой, прямо всерьёз Лилия не размышляла на эту безусловно интересную тему. Но Возерай нашла ей место за столом. Впрочем Лилию это не огорчило, сейчас сидеть на коленях она всё равно бы не стала. Однако за столом было скучно. А ведь кругом имелось столько любопытнейших предметов, точно в музее. — Можно пока тут осмотреться? — вежливо осведомилась она, пробыв в спокойствии на месте полминуты. — Конечно, — охотно позволила Возерай. Над её ладонью в воде завис крошечный шарик, который иногда распространял слабое, как огонёк в тумане, свечение. Странным образом Возерай настолько трон был к лицу, что невольно Лилия переполнилась почтением и обожанием, до того благородной, женственной, могущественной и властной Возерай выглядела. «Что это со мной? — спросила себя Лилия. — Вот странно, ужасно похоже на колдовство! Не буду глядеть в ту сторону». И она и в самом деле отошла и стала рассматривать озёрных зверей, которые украшали стены, и все эти голубые кристаллы и прочие таинственные штуки. В приёмной имелось несколько каменных возвышений, на которых лежали стеклянные шарики разных размеров, и Лилия заметила, как внутри шариков мечутся молнии. «Явно там таится страшная сила» — она подошла к одному, чтобы рассмотреть волшебную штуку поближе. Несколько напуганных рыбок метнулись из угла и проплыли мимо советниц. Возерай не долго думая жестом велела рыбкам плыть к окну, чтобы выгнать. Те, неестественно извиваясь и сгибая плавники, будто больные, быстро поплыли прочь. У Лилии сжалось сердце. Она знала, что будет проклинать себя, если промолчит. — А вы можете подобным образом... С ними не обращаться, пожалуйста? — решилась она высказаться. Требовать что-то подобное от Хозяйки Озёрного края было, безусловно, нагло. Тем более, взгляд Возерай, усталый и нечеловечески пустой, внушал определенные мысли. Например, мысль, что колдунье не до таких мелочей. Но Лилия уже не могла сносить эту непрекращающуюся жестокость. И из всех озёрных жительниц Возерай единственная слушала её. Возерай понятия не имела, каким образом у людей в голове одновременно соседствует милое обращение с живыми существами и поедание этих существ ради утоления голода. Она-то была иной природы, и не знала человеческого двуличия. И пользовалась каждой жизнью в свою выгоду, не раздумывая. Чтобы не развивать долгого разговора, она просто кивнула. — Как пожелаете, — сказала она, точно это ничего не стоило. Лилия, похоже, обрадовалась сговорчивости. Возерай уточнила, относится ли скромное пожелание к ней лично или ко всем в доме. Ряска навострилась, а Красунь сделала ещё более изюмное лицо. — Если бы вы всем в доме велели обращаться с животными без жестокости, это было бы прекрасно, — скромно попросила Лилия. — Рыбы и звери ведь всё чувствуют, как и я, и им больно и страшно, когда с ними так обращаются. — Но ведь мне нужно, чтобы их не было здесь. Проще всего выгонять, отдавая приказы. — Возерай явно не понимала, хотя старалась угодить. Лилии захотелось глубоко и печально вздохнуть. — Я не причиняю никому вред ради прихоти. И никогда так не делала. Лилия стеснённо постаралась убедить, что и не сомневалась. Она начинала жалеть, что затеяла разговор, тем более, советницы косились на неё отнюдь не дружелюбно. Игла, взявшаяся из ниоткуда, впилась в сердце. — Я сказала что-то не то? — Возерай смотрела в лицо Лилии. — О, нет. — Лилия зажмурилась на миг и быстро посчитала обратно от десяти, и, чтобы уж наверняка, ещё до минус трёх, стараясь успокоиться и не сболтнуть глупость. — Мне не хватает умения объясняться, и мне ужасно жаль, что создаю сложности... — Не вздумайте расстраиваться из-за этого, — Возерай разоружающе улыбнулась, и Лилия поняла, что игла исчезла. Возерай удивительно ловко умела сказать два-три простых слова таким образом, чтобы это унимало любые беспокойства. — Мне ясно ваше пожелание, вы совершенно верно говорите, что нельзя обращаться жестоко с другими существами. Я попрошу всех в доме относиться к другим существам с бо́льшим уважением. — Вы согласны со мной? — Да, конечно. Они живые, а мучить ничто живое нельзя. И вы вовсе не создаёте сложности. Вы всё говорите верно, когда стараетесь поступать в согласии со своим сердцем. Я займусь этим немного позже, если позволите. — Благодарю... — прошептала поражённая Лилия. Ей стало гораздо легче. Красунь продолжала неодобрительно щуриться, и Лилия повернулась к советнице спиной и пошла вдоль стены дальше. Огромные лошади смотрели прямо на неё, и Лилия размышляла, глядя то с одного бока, то с другого, каким образом здесь делают такие каменные фигуры — то их взгляд никак не поймаешь, то как не пытайся, от их взгляда не уйдешь. Тут вдруг раздался отвратительный звук, будто граблями проскребли по стеклу, и Лилия вздрогнула и обернулась. Ряска, сидевшая за столом, что-то задумчиво жевала, так сначала показалось. Но чуть присмотревшись, Лилия поняла, что она точит зубы. Эти зубы походили на лезвия небольших карманных ножей, по форме и цвету, размером чуть менее мизинцев Лилии. И таких у Ряски был полный рот. Хотя на человеческий рот он походил примерно так же, как эти зубы походили на человеческие. Никак. Длинный и чёрный. А её губы вызвали у Лилии воспоминания о том, как она подпаливала краешки атласных лент; вышло неудачно, и ткань сильно подгорела, став черно-коричневой на краях и жёсткой. Лилия задавалась вопросом, когда Ряска закрывает рот, как зубы помещаются? Но спросить бы не решилась. Вместо этого Лилия решилась на другой бестактный вопрос. — Можете, пожалуйста, немного потише? — спросила она, стараясь не щуриться от кошмарного шума. Ряска выплюнула камень и вдруг смущённо оттолкнула его от себя. Смущение на её маленьком лице выглядело неестественно, даже жутко. Так же странно выглядела бы улыбающаяся рыба. Лилии стало совестно, тем более, больше никто никаких чувств не выражала, и даже Возерай на миг словно бы удивилась. Чтобы скрыть свое смущение, Лилия пошла дальше, с самым невозмутимым видом, разглядывать невиданных зверей. Каменные глаза отражали голубые огни, и Лилия наблюдала за взглядами чудищ, будто надеялась, что вот-вот одно из них моргнёт. Засмотревшись, она не заметила, как чуть не запнулась о большой пустой стул рядом с Тишь. Тишь скупо хохотнула. Она сидела, закинув одну ногу на другую, в блестящих змеиных сапогах. И вертела светящийся в темноте ярко-зелёный кубок. Другие такие кубки стояли на столе, и ещё такие же ярко-зелёные блюда с чудны́ми продолговатыми плодами, графины с чем-то синим, тарелочки с икрой и ещё какими-то закусками, вазочки со сладостями и прочее. Лилия некоторое время с живым интересом разглядывала светящуюся посуду. В этой приёмной было много любопытных вещей, а Лилия обожала вещи. — Не желаете попробовать? — спросила Тишь, заметив взгляд и протянув Лилии другой кубок, который сам вскочил в чёрную когтистую ладонь, стоило Тишь намекнуть ему жестом, — Это настой на травах, полезных для людей, полыни, анисе, мяте и лакрице. Лилия отлично помнила всё отвратительное поведение Тишь, но плохо умела отказываться. Поэтому, не долго думая, потянулась за кубком, и едва сдержалась, чтобы не сказать «благодарю». — Стойте, — Возерай вдруг объявилась прямо перед ней, и твёрдым движением отвела кубок в сторону, а затем одним взмахом руки сотворила нечто вроде сверкающей стены вокруг Лилии, будто поймала в прозрачное яйцо. Лилия от неожиданности упала, и чуть не стукнулась затылком. — Кажется, людям нельзя пить из такой посуды. Мы делаем её из металла, который опасен для многих живых существ. — Что? — Лилия слегка испугалась. Словосочетание «опасный металл» произвело на неё жуткое впечатление. — Из какого? — Из того, который может светиться изумрудным, — пояснила Тишь. — От этого металла исходят дивные лучи. — А разве с ней может что-то из-за этого случиться? — удивилась Красунь, которая полулежала, подставив руку под подбородок, полностью смирившись с присутствием Лилии. — В нашей Гранитной столовой огромное множество лучей, — заметила Ряска. — А Лилия была там, и очень долго. — Так-то и в хрустале имеются опасные для людей вещества, однако смертные и сами едят из хрустальной посуды, — подумала Красунь вслух. — Ну, или я чего-то не понимаю, и Лилия уже скоро покинет нас... Серебужна даже как-то оживилась. — Извини, не хотела тебя убить, — огорчилась Тишь, глядя на Лилию с сожалением, по которому нельзя было определить, истинно оно или в шутку. Возерай побледнела. — Нет, уверена, хрусталь для меня не опасен, — тут же нашлась Лилия, изрядно поражённая тем, что Возерай смогла стать ещё белее. (И очень разочаровала Серебужну). — Но я не понимаю, про какие вы говорите лучи и какие металлы светятся изумрудным? Металлы блестят, а не светятся. — Ну а этот светится. Что тут непонятного? — Ряска пожала плечами. — Лучи из этого металла создают ужасный беспорядок, — сказала Тишь, будто пыталась навести Лилию на мысль. — Они могут убивать людей. Лилия отступила на шаг от посуды, уперевшись плечом в прозрачную стену. — Смертные, кажется, не определили ещё ему ценности. — задумалась Красунь, рассматривая свои когти. — Нет, они знают про него. Лет сто назад вспомнили. — высказала Серебужна, и что-то принялась считать в уме. — Тогда чего же они до сих пор живы? — спросила Тишь, — Давно бы уж поубивались там. Чего время тратят. Всё обсуждение велось весёлым и шутливым тоном. Лилия наконец догадалась, о чём речь. — Вы что, не знаете, как называется этот металл? — спросила она. — Откуда же я знаю, знаете ли вы, как он называется, — улыбнулась зубастой пастью Тишь. — Мы его по-нашему называем, у нас в голове. — Что значит «у нас в голове»? — Ох и глупенькая же ты, — сказала Ряска, но, почувствовав спиной взгляд Возерай, тут же добавила: — Впрочем, для смертной ты довольно умна... Лилия пропустила мимо ушей её речь. — Ряска... — сурово начала Возерай, которая, в отличии от Лилии, была в настроении напасть на кого-нибудь, и Ряска, моргнув и выпрямившись, тихо забормотала извинения. — Вы давно не были на земле, и не слышали, как люди говорят, не так ли? — спросила Лилия, притворившись, что не заметила извинений. Ряска попыталась извиниться чуть громче, но Лилия не глядела в её сторону. — Не то чтобы люди через слово обсуждали разные металлы, — заметила Красунь. — Ну да, особенно такие редкие, — засмеялась Лилия. Странное дело, она, видно, вошла во вкус. Было достаточно перестать принимать каждый кивок в сторону людей на свой счёт. — Это вовсе не редкий металл, он встречается куда чаще золота и серебра, — поправила Тишь. Возерай стояла и слушала всё это. — Это посуда опасна для вас? — спросила она. — Нет, не опасна, и гранит не опасен тоже. Но я лучше пойду сяду на место, — Лилия поняла, что в её голосе в отношении Возерай звучит что-то утешительное. Это она успокаивала Возерай, а не наоборот, в первый раз. — Можете убрать эту прозрачную стену вокруг меня? «Надо же, она ведь и впрямь не знала, опасно это для меня или нет, — думала Лилия, пока шла к стулу, который ей определили. — Она, конечно, много о людях знает, но этого не знала». Она на ходу рассматривала каменные опоры в стенах, которые поддерживали потолок, запнулась об одну из плит, которыми был выложен пол возле стола, и столкнула локтем с подставки шар. Шар разлетелся. Лилия только шумно вздохнула. Зато Ряска подскочила и завыла как прищемленная собака, Лилия даже не сразу поняла, что это смех. Серебужна встала с места и сделала страдальческое лицо; казалось, она втайне с самого начала ждала что-нибудь такое. — Повелительница... — проговорила она, — Это выше моих сил... Вы же видите. Смертной не место здесь. Может, не стоит держать людей в приёмной, всё же это очень важное место для нас... Но Возерай к явной неожиданности советницы ничуть не рассердилась. — Серебужна, прекрати. Это стеклянный шарик. — сказала она. Серебужна прикусила губу на миг. Тишь покачала головой, глядя на Лилию с большим осуждением. — Повелительница, древние Хозяйки нашего дома, наши прежние великие Хозяйки, оберегавшие наших предшественниц... Их мудрейшие ценнейшие мысли... Было видно, что потеря шарика причиняет ей немыслимые мучения. Лилия не очень хорошо понимала его ценность, но вид у Возерай был совершенно спокойный. Хотя другие советницы посматривали на Лилию недовольно. (Кроме Ряски, она наоборот выглядела радостно, улыбалась во все зубы и одобрительно кивала Лилии). — О, не преувеличивай, ещё огромное множество других стекляшек валяется по всему дому. И они никому не нужны. — Возерай устало прикрыла глаза, показывая, что тема исчерпана. Но Серебужна не разделяла мнение Хозяйки. Доводы Возерай, словно рыбы, проплыли мимо неё. — Я должна уйти... — на её лице отразилось огромное страдание, — Я не могу здесь находиться. Это для меня невозможно, — тут она замолчала, будто ждала, что кто-то встанет на её сторону. — Молю вас, заметьте же, как эта кровожадная... «Кто ещё тут кровожадная?» — подумала Лилия, пресно улыбаясь. А Серебужна гнула своё: — ...Кровожадная женщина использует вас и вашу искреннейшую привязанность, как она... — Серебужна замолкла, подавив заметное желание выразиться куда более ядовито, — ...Я больше не могу на это смотреть. Мне нет жизни рядом с ней! Я уйду. Сегодня. Разрешите покинуть дом до конца месяца. И поглядела на Возерай. В другой раз Возерай бы с готовностью отпустила, хоть и кроме Серебужны едва ли кто-то могла лучше замещать её. Но сейчас на советницу были весьма мрачные планы, и Возерай не могла позволить ей покинуть дом. — Серебужна, давай отойдём. — она поднялась и, прошествовав к советнице, за плечо отвела за дверь. Лилия даже не покосилась в их сторону из чувства приличия, хотя ей всегда было неописуемо любопытно, о чём же говорят, когда её рядом нет? Дверь закрылась и Лилия глубоко вздохнула и побрела к своему месту. Возерай тем временем поступала самым отвратительным образом. — Не уходи, ты нужна мне, — мягко и определённо желая надавить на самые нежные чувства, пропела она, — Ты моя вернейшая подруга, одна из самых близких, как я справлюсь без тебя? Мне никогда раньше не было так трудно, как в последний лунный круг. Не оставляй меня. Если бы кто-то могла прочесть мысли Возерай и сразу же испепелила её на месте, это было бы справедливо, и Возерай бы возможно даже не возражала. Это избавило бы от необходимости существовать дальше с разбитым и умирающим от мук совести разумом. Но никто не спасла Возерай, и она продолжила пользоваться доверием, зная, что Серебужна, будь проклята, и в самом деле не бросит никогда свою повелительницу, даже продайся та последним смертным. За время, что их не было, Лилия успела известись от скуки. Когда Возерай и Серебужна снова тихо вошли в приёмную, она катала по столу ключ и сонно размышляла, поэтому голос Серебужны прозвучал для неё как внезапный гром посреди ночи, она даже чуть не вздрогнула: — Я... Лилия, простите, что вновь позволила себе высказываться без уважения в вашу сторону, — почтительно проговорила та. — Ничего, — ответила Лилия, захлопав глазами. Её вообще стало трудно задеть, она перестала воспринимать фей всерьёз после того, как они столько лгали за завтраком. — Разрешите сесть? — Серебужна указала на соседний стул. Лилия согласно кивнула. Остальные советницы тем временем зашевелились. — Заканчивайте жевать, — сурово велела Красунь, и Тишь принялась за уборку. — Уже время. Кто будет зачитывать? — Красунь поставила на столе мутный шарик. Ряска, сидевшая ближе всех, сделала вид, что внезапно глубоко задумалась. — Что, опять желающих нет? Ряска, твоя очередь. Ряска неохотно поплелась к шарику. — Ты пропустила прошлый раз, — сказала она, сев перед Красунь. — Давай разыграем. — Идёт, — Красунь сотворила из песка штучку, вроде маленькой юлы. Лилия сидела далеко, так что мучилась от любопытства, что же это за штучка. — Чётная или нечётная? — Чётная давай. — Ряска принялась облизывать когти, на которых, видимо, остались кусочки рыбы. Красунь сердито поджала губы, но ничего не сказала и крутанула штучку. — Восемь. — огласила она. Ряска замотала взлохмаченной головой: — Давай я лучше буду нечётная? Пожалуйста. — Ладно, я перекину. — согласилась Красунь, и крутанула ещё раз, — Семь. Ряска виновато опустила голову. — Знаешь, я лучше буду чётная. — Я перекину, — со смирением в голосе сказала Красунь. Лилия удивлялась, как это Красунь даже в лице не меняется. — Четыре. — Стой, ты будешь смеяться... — Давай я буду читать, — предложила Красунь устало. Ряска улыбнулась и побежала обратно на место. — А кто сегодня на стороне просительниц? — и Красунь посмотрела на Тишь. — Я была всю последнюю неделю, — обижено отозвалась Тишь. — Серебужна? — Красунь взглянула на неё с надеждой. — Ряска давно не занималась этим, — напомнила Серебужна. — Придётся тебе всё же работать сегодня, — улыбнулась Красунь, а Ряска снова понуро встала из-за стола. Красунь пошла к дверям, прихватив мутный шарик. — Начинаем, — чётко сказала она, и голос прозвучал будто бы и в приёмной, и в голове у Лилии. Только она замолкла, как раздался неведомо откуда лёгкий перезвон, будто несколько капель росы упали с лепестка, но куда громче. — Рысь, хочет поговорить о работе для дочери. — и Красунь степенно отошла чуть в сторону, а в полумраке возникла стройная и угловатая фигура. Лилия неосознанно прижалась лопатками к спинке стула и задержала дыхание. Наверное Рысь была обычная, для озёрной жительницы. Больше всего пугало, что, в отличии от Возерай и остальных, она зубы не прятала. Острые и подгнившие у оснований и от того ещё более кривые, они показались Лилии отвратительными. Ряска, стоявшая посередине приёмной, помахала ей крошечной лапкой. — Приветствую, мудрая Хозяйка, — Рысь низко поклонилась перед раковиной-троном, — Рада видеть вас. И вы здравствуйте, — и продолжила кланяться советницам. Возерай жестом показала, что поклонов достаточно. — Приветствую, Рысь. Расскажи, что тебя не устраивает. — Моя дочь хочет другую работу. — Что не так на этой? — Ей слишком тяжело работать на кухне. — Я видела её способности в колдовстве, неужели такая могущественная волшебница не справляется? — Хозяйка, — вмешалась Ряска, стоявшая боком и к Возерай и к Рысь, — Могущество на кухне не поможет. — Почему? — спросила Тишь. — Очень даже поможет. Вот не будь она волшебницей, стало бы действительно трудно. На какие такие тяготы она жалуется? — Не имеет значения, на какие. Если она хочет уйти, пусть уйдёт, есть много другой работы, — проговорила задумчиво Серебужна, и Лилия сама не заметила, как кивнула. Внимательно слушавшая их Рысь увидела в песке какого-то водного рачка и подбитым квадратным каблуком надавила на него, точно он ей что-то сделал. Возерай не видела, видела только Лилия. — Не могли бы вы так не делать? — попросила она. Рысь посмотрела на неё так, как сама Лилия посмотрела бы на свою кошку, если бы та сказала: «Подруга, дай-ка я поем из твоей тарелки». — Что? — спросила Рысь наконец. Но не успела запнувшаяся Лилия сглотнуть ком в горле, как заговорила Возерай, которая быстро сообразила, что к чему. — Лилия говорит верно. Я бы хотела попросить, Рысь, пожалуйста, не надо без причин вредить, — с нажимом сказала она. Рысь почтительно склонила голову. — Как скажете, Хозяйка. Дальше Лилия слушала не очень хорошо, потому что это происшествие её расстроило. Ряска продолжала прыгать туда-сюда, как игрушка. «Наверное, Возерай держит Ряску просто как какого-нибудь питомца» — подумала Лилия. Рысь ушла, а Возерай устало прикрыла глаза. Лилия незаметно (или думала, что незаметно) смотрела за ней. От холодного зелёного света на лице колдуньи лежали тёплые тени. Советницы вполголоса переговаривались. Затем раздался снова стук и в приёмной появилась Ива с посиневшими от спешки щеками. Красунь посторонилась. Все уставились на Иву. Ива поклонилась и объявила, как глашатая: — Хозяйка, Диво наконец вернулась домой. Советницы ощутимо встрепенулись, и даже Лилия почувствовала некое напряжение при этих словах. — Я жду, — Возерай подняла голову. Лилия заметила её руки, сжатые в кулаки. Красунь тихо кашлянула. Ива отошла. И тут Лилия прямо обомлела. В приёмной появилась женщина, которая, должно быть, и была той самой Диво. Она смотрела на советниц и Хозяйку пустыми глазами, волосы украшали цветы, горевшие в полумраке. Носила она простой потёртый балахон и была боса, и на крупных мозолистых ступнях Лилия видела чёрные, как угли, ногти. За спиной её висел непонятный музыкальный инструмент. Диво гордо прошагала к Ряске. Тут же Лилия ощутила нечто, похожее на смерч в мыслях, и от неожиданности вцепилась в стол. — Диво, приветствую тебя. Мы разговариваем только на человеческом языке, — сказала Возерай. В обычно спокойном голосе прозвучал ощутимый нажим, как будто она с силой погладила Диво по спине, как сопротивляющуюся кошку. Диво переступила с ноги на ногу. Лилия изумлённо вздохнула, потому что наконец сообразила: только что Диво говорила на волшебном языке, на котором говорят под водой! Лилия даже задрожала от радостного напряжения, надо же, сколько необычного она сегодня услышала. Диво тем временем перешла на человеческую речь. — Вот как! Поняла, Хозяйка. Постараюсь, хоть мне и слегка это непривычно. Как дела ваши? Красунь закатила глаза. Советницы как-то поникли. Ряска от скуки принялась рассматривать свои малюсенькие лапки. — Не привела ли ты Лугблескёну? — Возерай сцепила пальцы в замок. — От этого бы мои дела сразу в гору пошли. — Хозяйка, я бродила по миру множество ночей, посмотрела в ледяном краю, скиталась в человеческих городах и на всякий вздор там насмотрелась, посмотрела везде, где только можно, но нигде не встретила Лугблескёну. Это невозможно, найти её. Все знают, что никак нельзя её отыскать, пока сама не захочет, чтобы отыскали. Это не дано простой музыкантке, как я, и даже могущественной и мудрой колдунье, как вы. — Просто скажи, ты всё время под каким-нибудь мостом продрыхла, в людском городишке? — спросила Красунь. — Как смеете напраслину возводить... — обиделась Диво, сразу повышая тон. Её возмущение было настолько явное и нелепо сильное, что Лилия хихикнула. Но очень тихо, она пребывала в уверенности, что это нельзя было расслышать. — А это что? — спросила Диво, глядя прямо на неё. — Прошу, Диво, помни, перед кем ты, — нахмурилась Серебужна. Возерай помрачнела, и огоньки свечей дрогнули. Лилии почудилось, что жуткие тени взвились в углах и теперь лезут по стенам к Диво, схватить за грязный балахон. — Моя очень дорогая гостья, — значительно заявила Возерай. — Её имя Лилия. Хочу, чтобы ты проявила надлежащее уважение. Как к гостье Хозяйки. — Так это же человек... — растерялась Диво. Она часто заморгала своими прозрачными глазами. — Что она тут делает? Она что, живая? Её изумление было такое чистосердечное, что Лилия опять засмеялась. Правда, уже гораздо тише, и прикусив язык. — Да, человек. — улыбнулась Возерай терпеливой и страшной улыбкой. Диво отступила на шаг. Её брови остановились где-то на лбу. — Ах, это та смертная, которую вы принесли. Я уже и позабыла. Думала, давно съели. — Диво, ты понимаешь, что я начинаю сердиться? — спросила Возерай, и тени сгустились и словно ощетинились. Диво сразу выпрямилась и опустила руки ровно. — О, да, прошу извинить! — она почтительно поклонилась, — Нижайший поклон вашей смертной гостье; если того хочет Хозяйка, то конечно... Я самую чуточку удивилась. Никогда не видела смертных живыми у нас дома. — Полагаю, всё ясно, и впредь высказываний подобного рода я не услышу? Диво сложила руки за спиной. — Конечно. Понимаю, она наша гостья, — но на сероватом лице на краткий миг возникла шутливость. — Это всё, что тебе есть сказать? Если никакого толка твой поход не принёс, и ты ничего не узнала, то попрошу отправляться обратно, и искать Лугблескёну дальше. Конечно, если продолжишь с таким старанием, это займёт немало времени. Но, может быть, ты найдёшь её под следующим мостом. Диво кривовато улыбнулась. — Нет, уважаемая Хозяйка, у меня всё же есть новости! Я видела Темнозверя, издалека; она расположилась в южном ледяном краю и по слухам несколько ночей лютовала, мороз стоял такой, что вся живность разбежалась. Но сейчас она крепко спит. Думаю, отоспится и подобреет. И ещё... Фисиглиц собирается посетить в ближайшее полнолуние Блуждающий остров, на несколько дней. — Благодарю. — Лилии показалось, как будто Возерай даже приободрилась. Только было непонятно, что могло стать причиной. — Иди отдыхать, Диво. С чрезмерно низким поклоном Диво удалилась, пятясь спиной, как рак, словно повернуться к Лилии затылком не осмеливалась. — Так и знала, — разочаровано хмыкнула Серебужна. — Но, быть может, другие найдут Лугблескёну. — Едва-ли, — вздохнула Ива, и посмотрела на сестру. Возерай спокойно наблюдала за свечением кристаллов, погружённая в размышления. Лилия опустила веки на секундочку, чтобы слегка вымести из головы предыдущих нечеловеческих визитёрок, и подготовиться к новым. Она старалась представить, кто появится следующей. Впрочем, то, что случилось дальше, с лихвой превзошло любое воображение. — Синь из Рощи, — начала Красунь, слегка откашлявшись, — Просит разрешить спор с соседками по поводу... Двери, скрежеща, точно сотней ржавых петель, открылись снова, и только Лилия подняла глаза, чтобы увидеть Синь из Рощи, кем бы та ни была, как под голубой сумеречный свет ворвалась Диво. Судя по всему, она совершенно непочтительно только что толкнула Синь, потому что раздавался какой-то шум и сердитые окрики из коридора. Красунь уставилась на Диво круглыми глазами, вытаращив их ещё сильнее, чем они торчали из черепа обычно. (Каждый глаз её был размером с кулак Лилии). И тут вдруг раздался странный звук, Лилия не успела понять, откуда. Впоследствии она не раз задавалась вопросом, не было ли ещё чего-нибудь? Воображение украшало воспоминания другими неземными чудовищными звуками, дорисовывало злобное выражение на лице Диво. Но нет, на самом деле, Диво выглядела скорее испуганной и храброй, и в тот миг звучал просто свист, больше ничего. Довольно тонкий, похожий на голосок пичужки. Лилия заворожённо искала, откуда же исходит свист, и не появилась ли в приёмной настоящая птичка, но долго искать не дали. Вдруг перед ней возникла Возерай, и, резко схватив Лилию за плечо, рванула на себя. Лилия ахнула и зажмурилась от неожиданности, а когда открыла глаза, поняла, что они оказались в каком-то незнакомом месте. Вода изменилась, стала темнее. А в следующий миг Лилия подняла голову и увидела, как на них с Возерай сверху несётся что-то белое. Лилия вскрикнула от страха и снова зажмурилась, а Возерай притянула её к себе опять. В следующий раз Лилия открыла глаза в другом месте, и куда более настороженно: здесь было тихо, безопасно, светло, как в летний полдень, и тепло, поверхность воды сделалась совсем близко, а под ногами лежал белый песок, на котором переливалось яркое солнце. Лилия прищурилась, отвыкшие от света глаза почти ничего не различали. — Простите меня... — проговорила Возерай, — Я испугалась. — Что это было? Что случилось? — Лилия слегка дрожала от промчавшейся на расстоянии вытянутой руки опасности, голова кружилась, а ноги ослабели, она даже сама удивилась, как могла так плохо вдруг почувствовать себя просто от страха, — И где мы?.. — тени от неизвестных растений изумрудным шёлком двигались над водой, солнце просвечивало сквозь листья где-то высоко над их головами, а мимо проплыли чудесные южные рыбки, — Какое милое место, — Запрокинув голову, Лилия увидела сквозь чистую воду синюю, как её глаза, высоту. — Ох, что это с вами? — тут ей случилось посмотреть на Возерай. Светлая ткань на плече окрасилась тёмно-синим. Лилия вздрогнула от осознания: это же кровь. Возерай посмотрела на рану так, как смотрят на небо, чтобы узнать погоду. Вопреки ожиданиям, кровь в воде не клубилась, а быстро заливала рубашку и стекала по жилету к поясу. Возерай и глазом не моргнула, и не выглядела даже самую малость обеспокоенной, будто так и надо себя вести, если по полечу проезжается огромная льдина. — Пустяки, — подобрав голос, произнесла она мягко, — Не стоит беспокоиться. Заживёт, и до десяти посчитать не успеете. Лилия замотала головой, не в силах принять данный ответ. — У вас же кости сломаны! — губы её слегка посинели, под цвет крови волшебницы. Она пыталась представить, что Возерай чувствует. Неужели ей ничуточки не больно? — Нужно что-то сделать! Возерай не стала отвечать. Впрочем, рана действительно затягивалась на глазах, и через пару мгновений Лилия видела сквозь разорванную ткань белое ровное плечо. Возерай всё ещё держала Лилию за руку, хотя, кажется, могла бы уже отпустить. — Видите, всё в полном порядке. Мне нельзя навредить такой мелочью. — она нежно улыбнулась, — Лучше скажите, как вы? Как себя чувствуете? — Я не знаю... Непонятно. — ответила Лилия. Похоже, она переволновалась. Хотя обыкновенно вид чужих ран и сломанных костей её не впечатлял. Было жарко и чудилось, что песчаные холмы колышутся, или может и впрямь вода дрожала от течения. — Вы хорошо видите? — с тревожным сомнением спросила Возерай. — Не знаю... — Лилия дотронулась до своих висков, как до чужих. Она начала думать, что нет, и ощущала себя, как не в своём теле. — Мне трудно стоять, как будто я каталась на качелях много-много часов подряд. Я просто очень впечатлительная иногда, и ваши раны... Возерай положила руку на её плечо. — Нет, боюсь, причина в другом. Пожалуйста, слушайте внимательно. Тот свист опасен для людей. Возможно, скоро вы потеряете зрение и слух. Это не по-настоящему, не навсегда. Я буду рядом, если уйду — значит, скоро вернусь. Вы меня понимаете? — Да... — ответила Лилия. Она начинала думать, что песок под ногами куда-то посыпался или полетел. Но Возерай говорила так уверенно и спокойно, что она испугалась лишь самую малость. — Проклятье, которое Диво совершила, создано, чтобы внушать людям ужас и убивать. Вы не слышали свист слишком долго, так что не умрёте; обещаю, что быстро найду способ вернуть все ваши ощущения, а пока полагайтесь на меня, и верьте мне, пожалуйста. — Да, хорошо, — чуть дрожа, ответила Лилия, — Темнеет... в глазах. Как будто небо заслонила чёрная туча. — Можете смотреть вверх, на солнце, — Возерай мягко сжала укрытые красно-золотой накидкой плечи, — Вы же давно его не видели. Сейчас оно очень близко. — Нет, лучше я буду смотреть на вас. Тогда мне не будет страшно, — и Лилия улыбнулась, и посмотрела в лицо колдуньи, на то, как множество искр вспыхивает и тает в серебристых глазах. Возерай опустила руку на её спину, осторожно приобнимая. — Я знаю, что делать, не переживайте. Это ненадолго. Лилия качнула головой и всхлипнула. — Возерай... Я не вижу, — прошептала она. — Не бойтесь, пожалуйста, — спокойно попросила Возерай, — Пока вы слышите, мы побудем здесь; потом оставлю вас ненадолго, чтобы навести порядок дома. И вернусь сюда. Протяните ладонь, пожалуйста. — Лилия послушно подняла руку. Возерай провела указательным пальцем по внутренней стороне. — Я повторю это движение. Так узнаете меня. — Хорошо... Запомнила. Только не уходите на слишком долго, — попросила Лилия тревожно, — Вдруг здесь обитают какие-нибудь хищники. Я же не могу даже убежать... — Здесь никого нет, кроме тех крошечных рыбок, не переживайте. У вас ничего не болит? — Ничего не болит, — ответила Лилия, и Возерай спокойно закрыла глаза на миг, — Но мне немного страшно. — Всё будет хорошо, обещаю. Я могу переместить вас в мой Прекрасный мир. У меня есть маленький мир, в котором я занимаюсь колдовством. Пока я буду искать лечение, можете прогуляться там; это славное местечко, хоть и однообразное. Я справлюсь за шесть часов. Верите мне? Лилия улыбнулась. — Верю, — сказала она. — Я согласна. Только не бросайте меня, пожалуйста. — Я никогда вас не брошу, чтобы ни случилось. — Лилия смотрела посветлевшими глазами далеко в сторону, похожая как никогда на одну из озёрных фей, и Возерай чуть крепче сжала руку на её плече, — Вы меня слышите? Если слышите, кивните, — попросила она. Но Лилия уже не кивнула, она дрожала и Возерай сжала губы. — Я помогу вам, обещаю. Она наклонилась и поцеловала её плечо сквозь рубашку и красную ткань волшебной накидки, это было почти неощутимо, но Лилия всё поняла и кивнула. Возерай погладила её по спине, успокаивая, отвела чуть выше по течению и помогла сесть на большом плоском камне. Затем, медленно отпустив её руку, она исчезла.