Сломанный Меч

Жизнь шла своим чередом – школа, тренировки, уютный дом и снова по кругу. Иногда это сопровождалось приятным выходными, где у него было больше свободного времени. Тогда он уделял время либо любимым сёстрам, даже маленьким Анне и Виолетте. Уже месяцы нет вестей от отца и его команды, от чего в доме Арк стала нарастать напряжение. Жон из-за своей занятости поначалу это даже не замечал. Но иногда мрачные взгляды матери, когда речь заходила о возвращение второго родителя показали Жону, что миссия Николаса стала слишком долгой. - Жон-Жон, ты же обучаешься на охотника, скажи, ты знаешь, когда вернётся отец? – спросили его близняшки. - Он скоро вернётся, я в этом уверен. Ему ничего не оставалось другого, как убедить остальных в скором возвращение отца. Хотя он и сам не знал, почему тот задерживается – неужели миссия директора Хейвена стала сложнее, чем казалось изначально? О других причинах задержки он старался не думать – отец достаточно силён, чтобы выживать в дебрях одному, а с ним отправилась целая плеяда обученных охотников. Даже старик Хейли стал брюзжать больше – видимо стал скучать по внуку старого друга. Неожиданной новостью для Жона стало, что старый рыцарь в некоторой степени оказался родственником семьи Арк в энном поколении. Хейли являлся двоюродным братом Юлиуса Арка по женской линии. Жон не знал, кем он был для него – четвероюродным прадедушкой? - Нам надо поговорить, Жон. Жон оглянулся на мать. На дворе царила ночь, освещаемая лишь редкими уличными фонарями Анселя. Жители Ремнанта старались меньше использовать ночное освещение, так как свет во тьме может стать привлекательным для Гримм похлещи отрицательных эмоций. Это не касалось огромных городов, вроде Мистраля или Вейла, будучи защищёнными многочисленными командами охотников. У него всегда создавалось дурное чувство при взгляде на эти полуночные улицы. - Да? - Садись, сынок, разговор будет непростой. С неприятным предчувствием и чувствуя привычную боль в теле после хорошей тренировки, он сел напротив матери. Жанна Арк долго вглядывалась в него, будто что-то искала. Или кого-то? - Я не хочу, чтобы ты стал охотником, Жон. - Я знаю, матушка. - Я и хочу, чтобы ты передумал. Ты не понимаешь, на что идёшь. - Нет. - Жон… -Это из-за отца? Из-за долгого отсутствия отца ты решила начать этот разговор? Ты ведь прекрасно знаешь мой ответ. Женщина перед ним вмиг осунулась. Не было той жизнерадостной матери, что всегда встретит своё дитя яркой улыбкой и извечным вопросом: “Как прошёл твой день, сынок?”. Нет, та затравленность и мука в её глазах заставили сглотнуть Жона. Такие глаза он видел у ветеранов с оторванными конечностями и сломанной судьбой. - Прости, мать, я… - Всё в порядке, Жон. Ты просто не знаешь. Мы с отцом не говорили вам – и нам бы не хотелось рассказывать об этом никогда. Знаешь, Жон, твои бабушка и дедушки и мои мать и отец были переселенцами из Вейла. Они так радовались. Считали что им выпал золотой билет – новое место, безопасное, как они считали. Последнее массовое переселение из Вейла произошло почти двадцать лет назад. Это… - Гора Гленн… - помрачнел он. - Гора Гленн, - подтвердила она. Жанна Арк заплакала. Тихо и беззвучно, но для него это было больнее, чем очередная ругань. - Тихо, тихо, матушка. Всё хорошо, - осторожно подошёл Жон, стараясь как можно нежнее приобнять плачущую перед ним женщину. Утешая мать, сквозь окно он увидел одинокую расколотую луну во всей своей красоте. Мрачное напоминание миру о том, что этот мир обречён на вечное сосуществование с Гримм и Проклятии Тёмного Брата. Он никогда не осознавал, но теперь понял. Являлся ли он Жоном Арком, что помнит прошлую жизнь? Или же чужая душа заменившая настоящую? В мифах эльфы, феи и другие сказочным твари нередко подменяли настоящих детей на чужих. Таких называли подмёнышами. Был ли он подмёнышем или настоящим? Своевременные мысли в такой момент. - Я видела многих охотников в тот день, Жон. Старые, опытные – они внушали всем уверенность в том, что они выживут в этот страшный день. Но все они погибли. Потому что твари не кончались. Потому что появился он. - Он? – осторожно спросил Жон. - Эта тварь… огромная. Его крылья затмевали город, Жон! Вся Гора Гленн была покрыта его тенью! На моих глазах он проглотил автобус набитый детьми… я не хочу знать, что мой сын может однажды выйти против такого чудовища. “Гримм класса Титан, не меньше” – вздрогнул Жон. Об этом не говорилось, но трагедия Горы Гленн была настолько страшной в эмоциональном плане, что привлекла древнего, спящего Гримм. Лишь несколько строк из малоизвестных учебников истории говорит об этом. Совет Вейла предпочёл скрыть информацию, чем разносить ещё большую панику. - Я знаю, что могу умереть. Но семья Арк издавна занимались убийством Детей Ночи. Кто-то должен продолжить дело отца, мам. Последний аргумент. Но он неожиданно сработал. Слёзы исчезли, оставив лишь мокрую дорожку на щеках. В глазах вместо пустоты появилась грусть и согласие. - Ложись спать, мам. Тебе нужен сон. - Нет, я ещё посижу, сынок. Ложись ты, у тебя завтра тяжёлый день. Судя по виду матери и её редким взглядам на алкогольный тайник на кухне, спать она действительно не собиралась. Жон молча кивнул и отправился в свою комнату. Тёплая постель приняла его в свои объятья. Разговор с матерью оставил на душе грызущую мысль. Он не собирался отказываться от своих целей, но прежде чем идти дальше по стезе защитника человечества, нужно определиться с самим собой. Так кто он? Жон Арк или кто-то иной? Паразит, подмёныш или настоящий потомок Арков? Голова закружилась от таких размышлений. Спать абсолютно расхотелось. Жон раздражённо встал и открыл окно, взглянув на улицу, где царила тихая ночь. Весь ночной Ансель предстал перед ним. Всё те же редкие фонари, жужжание комаров и стрёкот сверчок, скрип… Скрип? Жону оттолкнулся от оконной ставни, и затих, прислушиваясь к инородному звуку. Скрип. Скрип шагов, странных и прерывистых. Он осторожно подошёл к двери своей комнаты и прислушался. “Первый этаж? Кажется у входа. Либо воры, либо неожиданный ночной гость”. Пожалев, что всё оружие сейчас в подвале дома, он, стараясь как можно тише, вышел из комнаты. Дверь слегка скрипнула, но больше ничем не выдала его выход. Осторожно идя, чтобы не разбудить сестёр, что мгновенно издадут слишком много лишнего шума, он добрался до лестницы и спустился до середины. “Надеюсь, мать уже спит”. Но он сразу оттолкнул эту мысль, услышав странно дрожащий голос матери. - Николас? Николас… что с твоим лицом…? Николас? Невнятное бормотание и глухие стоны ей были ответом. Николас! Отец вернулся и вряд ли он сейчас в хорошем состоянии! Жон немедленно спустился вниз, желая быстрее помочь отцу. Из-за плеча матери он увидел. Увидел человека у входа в дом. Оно улыбнулось, обнажая ряд неестественно острых зубов, чёрных, с чьих кончиков капала мерзкая слизь. На него смотрело лицо его отца. Лицо его отца и постоянно бугрящаяся кожа во всех местах, будто под ними находится что-то в своём вечном, неутомимом движении. - Николас… - пробормотала Жанна. Во тьме она не разглядела всех тех изменений, что произошли с ним – лишь знакомые, распознаваемые черты, светлые волосы и та самая приятная улыбка… Тварь улыбнулась. Не Жанне, нет. Ему. Оно знало, что он всё понял. Горящие красные глаза впились в него. Оно почувствовало его страх – приятный аромат для любого Дитя Ночи. - Мама, погоди! Не подходи! Это не отец! - О чём ты говоришь…. - миг. Всего миг. Он даже не успел увидеть, как чёрная рука взметнулась и прошлась вперёд. - сынок… - закончила она, и безголовое тело упало навзничь. В ночной тишине, рассекаемой лишь упавшей головой, всё застыло. Голубые, удивлённые и уже мёртвые глаза уставились на него в немом вопросе. “Почему?” Тварь улыбнулась шире. Гнев, страх и ненависть. Гримм не могли говорить, но это не значит, что они были глупы. Молодые особи – да. Старые? Никто никогда не знал, что ожидать от подобных существ, проживших века, а возможно и тысячи лет. - Ты ублюдок. Ты знаешь? Тихий вопрос, но предполагалась лишь одна реакция. Быстрый рывок – Жон в последний момент успел поставить блок – мощный удар и тело подростка отлетает назад. Аура защитила от урона, но значительно просела. Гримм издал рычание. Тело Николаса Арка низко изогнулось, издав мерзкий скрип костей. Половина лица не закрытая маской гримм мерзко улыбнулась, и тварь стала медленно подходить к нему. Сплюнув накопившую кровь, Жон стал отползать в сторону гостиной. У него был только один шанс. Все сомнения в сторону. Все страхи прочь. Если он не сделает то, что должен, всей семье Арк суждено будет погибнуть этой ночью. Тварь ускорилась, видя, что жертва начинает двигаться. Ещё один рывок и когтистая чёрная лапа задевает стену. Увернувшись, Жон со всей дури выломал дверь в гостиную. Тварь следом запрыгнула, целясь одним ударом разделаться с ним, но вновь промахнулась. Глухое, раздражённое рычание. Воя и хрипя, тварь вновь изогнулась, показывая невероятные чудеса акробатики, забралась в угол стены. Сам он отполз к противоположному углу, внимательно смотря за Гримм. Тот не спешил нападать, будто что-то почувствовал. “Сёстры! Они наверняка проснулись и сейчас в панике!”. Тело будто услышав его мысли, вновь улыбнулось половиной лица. Древней твари не была интересна “невкусная и не пахнущая” добыча. Оно предпочитало насладиться блюдом, которое визжит и кричит от ужаса перед смертью, чем убивать пустышку. Взгляд Жона упал на висящий над камином Кроцеа Морс. Обоюдоострая блестящая синева манила к себе, обещая защиту и помощь. “Рывок! Один рывок и меч в руках!”. Метнувшись к мечу, Жон еле увернулся от очередного удара. Прыгнувший Гримм на этом не закончил, умудрившись пнуть его ногой. Удар был настолько сильный, что Жон подлетел и врезался в камин. Еле встав, он вырвал меч из под креплений. Теперь он был вооружён и… - Папа…? – раздался голос. Голоса близняшек, одинаковые и слитно произнесённые, что Жон поначалу принял их за один. Тело Николаса Арка уже готовое прыгнуть на него, остановилось и резко повернуло голову на сто восемьдесят градусов. Раздался испуганный детский визг. “Шанс!” Игнорируя боль во всём теле и слабое, начинающее рассыпаться мерцание ауры, Жон вложил всё в один удар. Один удар и всё будет кончено… Звук рассекаемой плоти – Гримм даже не успел среагировать, чтобы крикнуть. Две частички когда-то одного целого упали в разные стороны, забрызгивая его кровью. Тело Николаса Арка обрело покой, а вместе с ним погибла и тварь, захватившая его. Маска Гримм стукнулась об пол, и стала медленно рассеивается. Множество голубых глаз уставились на него в ужасе, будучи свидетелями ужасной сцены. Раздался жуткий визг младенца из второго этажа, будто дитя чувствовало, что потеряло обоих родителей в одну ночь. Жон заплакал. Вся игнорируемая боль навалилась скопом, и аура не спасла от нее, будучи рассеянной от тяжёлой битвы. Тихие слёзы превратились в рыдания и вой боли. Но никто не подошёл к нему. Никто не обнял и не помог. Он опять один. Но теперь он понял. Он Жон Арк.