Сломанный Меч

Желтеет листва, и льют дожди, предупреждая о приближающейся зиме и конце лета. После выпадает снег, покрывая собою всю поверхность, чтобы потом растаять и дать новую жизнь природе, начиная новый цикл. Сколько подобных смен лета и зимы видел такой старик как он? Много. В последнее время года стали для него сменяться быстрее, показывая, что он неизменно стареет. Тихая жизнь и ничем не нарушаемый ритм. Последние тридцать лет Хейли уже не обращал на подобное своё внимание. Он просто жил, вспоминал и смотрел. Смотрел, как растёт поколение за поколением, как сменяются старые уклады на новые, чуждые ему. Не раз у него закрадывалась мысль уйти в последнюю охоту на Гримм. Славная будет смерть для рыцаря Вейла. Но некоторые вещи держали его здесь, на этом свете. Собственное упрямство и обещание приглядывать за Арками. “-Брат, ты решил перековать Кроцеа Морс? Мальчик десяти лет вошёл в кузницу, жаркую от печи и раздуваемого горячего воздуха. Взгляд его ярких голубых глаз впился в блестящую синеву недавно перекованного клинка. Внимательно осматривающий собственное изделие и улыбающиеся от уха до уха. - Хейли? – опомнился Юлиус Арк, тряхнув своими светлыми волосами, - ты опять сбежал от матери? - Она говорит скучные вещи, брат! Арифметика, история – кому это интересно? Я буду рыцарем, а не счётоводом лорда! -Каждый рыцарь обязан знать такие вещи, Хейли, - назидательно произнёс его двоюродный брат по материнской линии. Несколько секунд и тот рассмеялся, - не переживай, брат, ты не единственный, кто страдает и будет страдать от цифр и скучных исторических строк. - А когда это всё закончится, ты возьмёшь меня в оруженосцы? – с надеждой спросил он, тогда незрелый и глупый. Конечно, Юлиус возьмёт его в ученики – всё уже давно было решено. Арки обещали помочь его роду и встали на защиту, когда его старшие братья и отец прогневили старого короля Аргонавта. Но тогда маленький, десятилетний Хейли этого не знал и не понимал. Впрочем, Арки сдержали слово. В простонародье не зря ходила старая байка: Арки всегда держат обещания. - Как только тебе наступит двенадцать, я сразу возьму тебя в своё копьё оруженосцем. Но сейчас тебе надо учиться и не убегать от моей матери. - Но она говорит скучные вещи, а ещё она… - Немного дотошная? – Улыбнулся Юлиус, - как нехорошо говорить такое о представителях королевских кровей. Он комично погрозил пальцем. Хейли надулся, прекрасно зная, что ему ничего за это не будет. Сестра короля славилась своей педантичностью и даже высокомерием, но дурного характера за ней замечено не было. - Так почему ты решил перековать Кроцеа Морс? Разве твой лорд-отец не хотел его дальше оставить пылиться в гостиной замка? Брат поморщился. Его отношения с собственным отцом всегда были холодными. - Кроцеа Морс наш фамильный меч, Хейли. Ещё первый Арк сражался этим мечом и добыл себе славу в борьбе с Детьми Ночи. Почему мы должны оставлять его висеть на стене? Он немного помолчал. - Нет, Кроцеа Морс не заслуживает такой участи.” Хейли моргнул, отгоняя наваждение. Меч перед ним ничуть не изменился – всё та же блестящая синева, всё та же рукоять. Ему хотелось дотронуться, взять в руки то оружие, которым пользовался его брат и наставник, но он отбросил эту назойливую мысль. Он ворвался в дом Арков, когда нашёл трупы патрульных у городских ворот при обходе. Единственное что навело на это действие – кровавые следы существа, что и не думало скрывать своё присутствие в городе. И когда он ворвался через уже открытую дверь со своим мечом наперевес, ожидая худшего, он с замирающим сердцем увидел трупы Жанны и Николаса. Замерших от ужаса их дочерей. И их единственного сына. Он многое повидал в жизни. Смерть собственных братьев и отца от королевских палачей. Разорённые деревни и города, реки крови в битвах Великой Войны. Но видеть, как Жон Арк воет от боли и ужаса, будучи полностью забрызганным отцовской кровью, которую сам же и пролил? Дурное чувство и желание опорожниться ртом впервые за последние полвека захватили тогда старого рыцаря. Никому он не желал такой участи и тем более правнуку Юлиуса. Событие потрясло город. Хейли боялся, что такой внезапный всплеск негативных эмоций привлечёт слишком много Гримм в округу, но удача повернулась к ним лицом и парочка нанятых команд смогла справиться. Но город потерял девять обученных и опытных защитников. Две полнокровные команды охотников и одного из Арков, что традиционно считались здесь семьей-основателем. Осталось только парочка стариков вроде него и… всё. Все сгинули. Нагрянь какая орда и здешним жителям даже не дашь меча в руки – скорее сами себя убьют, чем смогут дать отпор. Иногда Хейли так ненавидел то к чему идёт этот мир и в особенности Цветную Революцию. Какой толк от этих Советов и охотников, если первым на всё плевать, а вторые малочисленны и в случае гибели оставят поселения за пределами Мистраля беззащитными? “Будь проклят Король-Воин с его странными амбициями и желаниями. Перевернись в гробу там, ублюдок!”. А ещё мистралийские племена… о, как старый рыцарь ненавидел это отребье, что по ошибке считались людьми. За всю свою жизнь он не отпустил ни одного выблядка, что гордо называл себя свободным от законов и морали Королевств. Меч в глотку и даже аура не спасёт. Смотря на закрытые гробы, он вздохнул. Неделя прошла и всё утряслось. Осталось самое неприятное – похоронить родных ему людей. Он опять не сдержал обещание. А ведь обещал… Взгляды людей впивались ему в спину. Неприязненные, жалостливые или равнодушные – неважно. Хейли взял грех на себя. Он заставил мальчишку сказать, что именно он зарубил своего родственника. Он не хотел, чтобы Жон носил клеймо отцеубийцы… и плевать, что убил он уже не своего отца, а захватившее тело Лицожуя. Жители Анселя просто не поймут, как у подростка поднялась рука убить даже не собственного отца, а просто убить. Они больше ожидают это от него, старого пережитка времени, что никак не может сдохнуть. Хейли подтвердил их ожидания. “-Я не верю, не верю! На пол полетела ваза, древняя и судя по всему мистралийская. Мальчик десяти лет, каким когда-то был и Хейли, взревел от неверия и гнева. Артур Арк не мог поверить, что его семья больше “нежелательна” в Вейле. Род, что отдал всё ради победы – деньги, воинов и даже своих сыновей и отцов. Маленький мальчик, на которого упал груз всеобщего порицания за деяния отца. - Как мой дядя-король мог так поступить с нами? - Я не знаю, - ответил уже не мальчик, а молодой, но уставший от жизни рыцарь. Хейли недавно исполнилось двадцать шесть, но кровавый груз иногда заставлял его думать, что ему уже давно перевалил за шестой десяток. Он чувствовал пустоту. Юлиус мёртв. Два его старших сына Стефан и Жон погибли. Жена Юлиуса умерла от горя. Клео Скарлатина, кроличий фавн, брак с которой принёс семье Арк отчуждённость с другими домами Вейла. Но разве Юлиуса это остановило? Нет, не остановило. А сейчас и это сыграло свою роль. Их использовали и бросили на произвол судьбы. Все эти избранные народом Советы и Короли! - Твой дядя больше не король, Артур. Он отрёкся от престола. Нам не на кого надеяться, только на себя. - Я не хочу уходить, Хейли, не хочу, - захныкал ребёнок, - почему мы должны это делать? Здесь лежит отец, братья, мама… - Тогда заберём их с собой, Артур. Пусть их прах покоится рядом с нашим новым домом.” Молчание затянулось. Хейли заметил плачущих близняшек Арк. Майра и Николь. Рядом стояли остальные – Сапфир и Лаванда, а позади них, как самая старшая в семье, Сафрон. Остальные были слишком малы, чтобы присутствовать здесь. Что показательно, единственный мужчина в семье был отстранён от всего это женского собрания. Мальчик предпочёл сесть ближе к нему, чем к родным сёстрам, а те и не приближались к нему. Уговорить их молчать стоило большого труда. Ещё один вздох. Усталый. Что-то капнуло на лицо. Дождь? “Ещё тоскливее теперь. Братья…”. Он хоронил Юлиуса. Хоронил его сына, а вот теперь и внука. Когда хоронить будут его, Хейли? То, что в семье Арк наступила мерзкая атмосфера какой-то апатии, и равнодушия, он видел. Страх девочек перед их старшим братом был виден невооружённым взглядом. Как скоро люди заметят и начнут судачить? Как скоро одна из них проболтается? Он перевёл свой взгляд на Жона. “Проклятье, как же он похож на него!”. Может он спит? Может он опять играет со своим двоюродным братом в саду? Вот же он, стоит рядом, внезапно помолодевший. Нет. Почему Жон Арк так был похож на своего предка? Не только внешностью, но и взглядом? Хейли казалось, что он сейчас сойдёт с ума. Дождь усилился, и атмосфера среди толпы стала удушливее. В голове на секунду стало дурно, а зрение на секунду помутнело. Мальчишка всегда отличался от своих сестёр и ровесников. Слишком умный, слишком самостоятельный и слишком… равнодушный ко многим вещам. Разве дети бывают такими? За всю свою жизнь старый рыцарь о подобных детях не слышал. Все всегда слишком наивные, доверчивые и глупые. И единственный, кто из потомства Николаса захотел пойти по его стопам. Он видел влияние Жанны, но не вмешивался. Если семье Арк суждено было перестать убивать Детей Ночи, то так тому и быть. Он обещал заботиться Юлиусу о его семье, а не учить убивать Гримм и знать, что вероятно они умрут в лапах тварей, а не в собственной постели. “-Мы Арки, и нам суждено расти в бедах и несчастьях”. Видимо это судьба, подумал Хейли, смотря, как гробы закапывают. Кому-то из Арков суждено нести тяжёлый груз – убивать и защищать. Теперь личное кладбище Арков пополнилось двумя новыми надгробиями. Когда-то здесь их находилось всего три – сейчас же перевалило за второй десяток. “Не суждено мне тут лежать после смерти. Может оно и к лучшему”. Кто-то выходил, чтобы произнести речь. Мэр города, парочка охотников из других краёв Мистраля, знавшие семью Арк. Хейли даже видел, как Жон вскрывает посылку из Академии Хейвен. Как позже объяснил мальчик, это директор Леонхарт выражал своё соболезнование. Никто из детей Арков не вышел перед людьми. Никто этого и не ожидал. Сам Хейли выходить точно не собирался – к нему и так отношение стало довольно прохладным. Конечно, убил собственного родственника и бывшего ученика. “-Позаботься о Николасе, Хейли. Я не вернусь из Горы Гленн. -Слишком громкие слова, Артур. Это обычный прорыв. Там хватит местных охотников для защиты. -Ошибаешься, Хейли. Я не могу сказать тебе всего, но в этом мире не всё так просто и Гримм не такие бездушные и безмозглые твари”. Артур так и не вернулся – только его прах и вновь сломанный Кроцеа Морс, который повзрослевший Николас лично перековал. За последние века чуть ли не каждое поколение Арков перековывало меч по своим стандартам, и каждый раз клинок становился острее и прочнее. Хейли подозревал, что юному Жону или его потомкам уже не предстоит перековывать меч – не будет необходимости. Он вздрогнул, почувствовал, как дождь стал ещё сильнее. Желающие произнести речь закончились и народ, простившись с покойными, стал расходиться. Впервые минут десять люди ещё проявляли вежливость и уважение, а потом… остались только он и дети. Вскоре их общество покинули и дочери Николаса. Посмотрев на спину дрожащих и плачущих девочек, он покачал головой. “Да, это поколение Арков тоже переживёт свой раскол”. - Что это был за Гримм? – Тихо спросил Жон Арк, одиноко стоящий перед свежими могилами, - нет ничего, чтобы указывало на него в книгах и бестиариях. - Лицожуй, - ответил Хейли, зябко поёжившись. Аура спасала от жары и холода, но игнорировала дождь, - червеобразный гримм, что вгрызается в мёртвых людей и овладевает ими. А потом, владея частичной памятью своей жертвы, убивает его родных, друзей, знакомых – всех кого он знал больше всего. - Вот как, - пробормотал мальчик. Мрачное лицо перекосило неизвестной эмоцией. На секунду, мгновение, но мёткий взгляд старого рыцаря углядел это. Наступило молчание. Без неловкости или удушливой атмосферы – впервые старику стало легче со дня смерти Николаса. Наверное, похороны и нужны для этого – не для мёртвых, нет. Для живых – чтоб тем стало легче после “прощания” с мертвецами. - Почему о них знают только такие старики как ты Хейли? - Лицожуй и в моё время был редкостью. Боюсь, я впервые увидел эту тварь неделю назад, а до этого слышал только слухи. Странно представить, какая человеческая эмоция породила это существо. Мальчик взглянул на него странно, но ничего не сказал. Он усмехнулся. Теория о том, что именно отрицательные эмоции не только являются маяком для Детей Ночи, но и причиной их бесконечного пополнения и появления новых видов для многих являлась дикостью. Проще поверить, что существование Гримм это действительно Проклятие Тёмного Брата, чем в это. Хотя для Хейли всё наоборот. Пока существуют люди, будут существовать и их тёмная сторона – Гримм. Страх перед темнотой довольно распространённ – отчего и рождённые из этой эмоции Беовульфы обитают везде, где, только можно. Страх перед высотой? Неверморы. Тоже известный во всех королевствах вид Гримм. Ненависть и предательство? Тайджитсу. Гнев и ярость? Барбатаски полное олицетворение этих эмоций. Примеров можно найти много, но люди всё равно не поверят, а Хейли никогда и не стремился убедить их в старой, как мир теории и философии сгинувших мистралийских монахов. -Нам хватит денег на первое время. Но боюсь, только на первое время… - задумчиво произнёс мальчик. - Даже не думай выходить на охоту, сосунок, - взъярился рыцарь, - насчёт денег не переживай. Я помогу. - Откуда у тебя деньги, старик? – усмехнулся наглый паршивец, - ты же на охоту редко выходишь и не работаешь. - Никогда не считай чужие деньги, малец, - поморщился Хейли. - И я повторю свой вопрос. -Пара миссий и месяц спокойствия. Для меня это не сложно. -Оплата за счета, налоги и за обучение ты тоже покроешь? – усмехнулся Жон. Он неуверенно переглянулся с мальчишкой. Конечно, оплата домовых счетов не представляли проблемы, но вот конские налоги Мистраля уже могут спокойно войти в сборник сказок и мифов, а уж плата за обучение… Лучше не думать о плохом. Ответить ему тоже было нечего. - То-то же, старик. - Ты слишком мал, чтобы волноваться о таком. Тебе всего двенадцать. - По закону Мистраля – я совершеннолетний. У меня открыта аура и это даёт мне право переписать всё на себя. Как и опеку над остальными. Такое действительно было не редкостью – когда младшие ученики охотников уже с открытыми аурами могли брать опеку над более старшими. Главное правило – это должен быть родственник. - Пока ты не готов, - проворчал он, - что ты умеешь? Тебе даже ауру открыли недавно. Мальчик смотрел на него секунду. Две. А потом ударил. Ровно в то место, куда бить не следовало, и которое он тщательно скрывал. Старая рана, оставленная войной и так не зажившая. Уж слишком противоречива была та сила, что оставила её… Аура даже не успела отреагировать. - Ух… паршивец… - Хейли уже захотел схватиться за отсутствующий меч и наказать взбесившегося мальца, но вдруг остановился. Внезапное осознание к нему пришло. - Как ты узнал, что надо бить туда? - Разве это не очевидно? - Ты открыл своё Проявление? Вот как ты убил Лицожуя так легко… Обнаружение слабостей противника? Это проявление Жона Арка, открытое в трудную минуту? -Я вижу чужие слабости, старик. И не только людей и гримм. Знаешь, что самое неприятное? Если я ударю вот сюда чем-нибудь увесистым, - он указал на надгробие отца, - оно расколется. Неприятно, когда такое в голову лезет, а? - Даже предметы? – задумчиво пожевал губу Хейли. -Даже предметы, - подтвердил он, - и я почему то не уверен, что этим оно ограничивается. Вновь наступила тишина. Каждый думал о своём. Мальчик вздохнул – тяжко и порывисто, а после сжав зубы, повернулся к нему с решительным выражением лица. От такого Хейли опять стало дурно – на него смотрел не подросток, а кто-то другой, взрослый и побитый жизнью. Рука маленького Арка крепко уцепилась за навершие Кроцеа Морс, фамильный меч, который он всегда носил с собой со дня смерти отца. - Хейли, ты со мной? “Уходящее закатное солнце, столбы дыма и трупы. Много трупов. Въедливый запах мертвецов и сгоревшей плоти. Битва с Девой Мантла, как они её сами называли, была тяжёлой и кровавой – погибли многие. Юлиус Арк невидяще смотрел вдаль. Серебристые доспехи были заляпаны кровью, а когда-то прекрасный плащ из алого шелка стал порванным и подгоревшим. Благородный красный цвет ушёл, уступив чёрноте и пятнам настоящей крови. - Хейли, скажи мне, мой славный оруженосец. Ты со мной?” Разве мог он сказать что-то иное, кроме одного? - Всегда, мальчик. Мой меч с тобой.