i used to float (now i just fall down)

Во вторую ночь Тиссая села за маленький деревянный стол в комнате, который они сняли в Настроге и провела больше часа, сочиняя письмо на тонкой бумаге, пока Йеннифэр чистила их обувь и молча наблюдала за ней. Ей вспомнились многочисленные черновики, которые она сама писала Тиссае с просьбой о встрече в Горс Велене недавно. Она знала, что каждое слово должно быть взвешено и тщательно обдумано. Именно поэтому, когда она увидела разочарование Тиссаи, Йеннифэр решила оставить ее в покое и пойти купить еды внизу. Они добрались до гостиницы где-то после восхода солнца; Цинтра была немного южнее, но тем не менее находилась на достаточном расстоянии, чтобы возможность добраться до нее в тот же день отсутствовала. Утром они пересекут территорию Цинтры и, она надеялась, они доберутся до Пейш-де-Мар к ночи, если лошади смогут продержаться еще один день. Величественные жеребцы были созданы для дальних дистанций, но они преодолели такое большое расстояние за такое короткое время, что Йеннифэр сомневалась, что они продержатся еще. Трактирщик заметил, что она стоит рядом и помахал рукой, спрашивая, что ей нужно. Йеннифэр заказала две тарелки картофельного пюре со свининой, которое было самым дорогим блюдом в меню, если не считать каши, которую чародейка сочла менее сытной. После того, как ей подали еду, она отнесла две миски и ложки наверх. Когда она вошла комнату, то увидела, что Тиссая складывает лист бумаги пополам и наблюдала за ней, пока та запечатывала конверт воском. — Теперь все готово, — подытожила Йеннифэр. — Да, наконец-то, — ответила Тиссая с легкой улыбкой. — Ты принесла нам еду. — Верно. И она достаточно теплая, чтобы мы могли съесть ее сразу. Она поставила миски на стол и потянулась за остатками хлеба в своей дорожной сумке. Он немного подсох, но для ужина этого было достаточно. Две женщины ели молча, хотя Йеннифэр до смерти хотела спросить Тиссаю о содержании письма. Они с Филиппой, казалось, находились на более шаткой почве, чем когда-либо, когда решили разойтись из-за разногласий. Что сделало идею обратиться к ней за помощью еще более интригующей. Внезапно она вспомнила о свертке, который видела ранее. Она забыла спросить об этом Тиссаю после того, как они обсудили Вильгефорца. — Что ты купила на рынке этим утром? — спросила она тоном легким и беспечным, и неопределенным жестом указала в сторону брошенной на пол сумки. — О, да, спасибо, что напомнила мне, — ответила Тиссая, вставая со стула; тарелка и ложка сразу же забыты: — Это кое-что для тебя. Любопытство Йеннифэр взыграло в ней с новой силой. Подарок от Тиссаи? Может быть она приготовит ей немного травяного чая, чтобы отблагодарить. Для этого ей придется спуститься вниз и попросить кипятка и кружки. То, что ей было запрещено использовать магию, было отстойно — все это слишком напоминало о неделе после Соддена. Тиссая снова появилась в поле зрения Йеннифэр и внимание молодой чародейки сразу же привлек маленький сверток в ее руках. Йеннифэр взяла его и с нетерпением разорвала дешевую бумагу, скрывающую подарок. — О, — удивленно выдохнула она. Пальцы Йеннифэр осторожно скользнули по паре прекрасных кинжалов с рукоятями из белого нефрита. Внезапно у нее перехватило горло, ей пришлось пару раз сглотнуть, чтобы восстановить самообладание. — Тиссая… Они прекрасны, — с благоговением проговорила она, взяв кинжал и взвесив его обеими руками, осторожно положив второй на свои бедра. — Тебе придется прятать их пока мы путешествуем. Но я подумала, что, поскольку мы не можем использовать магию, у нас должен быть другой способ защитить себя. Меч был бы слишком громоздким, — объяснила Тиссая, слегка пожав плечами. Йеннифэр фыркнула и вернула кинжал на место, глядя на Тиссаю, которая все еще стояла перед ней. — А лук? Тиссая неодобрительно цокнула языком, сложив руки. — Лук пригодится нам для охоты, Свинка. Йеннифэр не могла вспомнить, когда в последний раз Тиссая называла ее прозвище. Нет, это было не совсем так. Она отчетливо помнила, как прочитала его в письме, которая Тиссая оставила ей перед попыткой покончить с собой. Она моргнула, прогоняя воспоминания об этом письме, написанном аккуратным почерком Тиссаи. Это было в прошлом, говорила она себе. Не было смысла зацикливаться на этом. Тиссая была здесь, с ней, и она только что подарила ей самые красивые кинжалы, которые Йеннифэр когда-либо видела. — Верно… Спасибо тебе, — пробормотала она, внезапно охваченная эмоциями. Глупо, подумала она, так эмоционально относиться к оружию, но в глубине души она знала, что это не единственная причина. Тиссая, кивнув, отошла, оставив Йеннифэр любоваться кинжалами на своих коленях. Она провела указательным пальцем по лезвию, стараясь не порезаться. — Давай я заварю тебе чай, — выпалила Йеннифэр, не подумав. — Ммм, чай был бы кстати, — согласилась Тиссая, не оставляя Йеннифэр другого выбора, кроме как пойти и сделать его прямо сейчас. Что ж, конечно, Тиссае не повредит немного горячего. Это просто навело бы на нее сонливость. Она завернула новое дополнение к своему наряду обратно в бумагу и положила на стол. — Тогда я скоро вернусь, — сообщила Йеннифэр Тиссае. Она также отнесла опустевшие миски и ложки вниз к трактирщику, прежде чем подняться обратно с кружками. — Я выйду на минутку. Найду посыльного, который сможет выехать прямо сейчас и передать это Филиппе. Чем скорее, тем лучше. — Не задерживайся, я сделаю для нас чай. Тиссая одарила ее мягкой улыбкой, от которой у Йеннифэр екнуло сердце, затем схватила письмо, проверила, правильно ли поставлена печать, и вышла из комнаты под пристальным взглядом Йеннифэр.

***

Чай был вкусным. Не таким, как если бы его приготовила Трисс, но достаточно хорошим, чтобы Йеннифэр, попробовав, налила себе еще порцию и наполнила вторую чашку для Тиссаи, чьи шаги были слышны за дверью комнаты. Она вошла, когда Йеннифэр ставила чайник на стол. — Я так понимаю, ты нашла и запугала какого-то бедного мальчика, заставив его немедленно отправиться верхом в Реданию, — пошутила она, протягивая Тиссае горячую чашку. — Не совсем, — беззаботно ответила Тиссая, прежде чем подуть на напиток в попытке охладить его. — Это был взрослый мужчина, — поправила она. Йеннифэр рассмеялась. — И он не должен ехать в Реданию, — продолжила Тиссая, на этот раз серьезней. -У Филиппы повсюду глаза. Ему нужно только найти ближайшего, и сообщение наверняка будет доставлено до утра. Если этот человек отличит свою задницу от локтя. О, как Йеннифэр скучала по этой стороне Тиссаи! Она не часто видела это, но у этой женщины было своего рода сухое, саркастическое чувство юмора, которое восхищало Йеннифэр. С плохо скрываемым обожанием в глазах, глядя на Тиссаю, делающую глоток чая, она решила попытаться дать ей больше возможностей проявить эту свою сторону. — Что… Йеннифэр? Что в этом чае? — спросила Тиссая, мрачный тон которой указывал на то, что она все равно уже догадалась. Йеннифэр сглотнула. — Эм, я могу объяснить.

***

Оказалось, что этот чай сделал Тиссаю более сонной, чем предполагалось. Она выпила не так много, как Йеннифэр, но она была меньше ростом, совсем крошечной, и, возможно, именно по этой причине она заснула быстро, предоставив Йеннифэр самой себе. Все еще бодрствующая, хотя и полусонная, Йеннифэр молча наблюдала за своей спутницей. Ночная рубашка Тиссаи не прикрывала ее запястий, и, хотя она старалась, фиолетовые глаза никогда не могли надолго оторваться от вида шрамов. Йеннифэр рассеянно потерла свои запястья. Она не тратила много времени на размышления о том, что могла чувствовать отчаянный поступок Тиссаи, но теперь эта мысль не выходила у нее из головы. Они были связаны друг с другом. Она уже поняла это, но от нее ускользнуло, каким образом. Магия? Что-то более сильное? Как только она устроилась в постели, все еще глядя на спящую Тиссаю рядом, не имея определенного ответа на свой вопрос, сон застал ее врасплох.

***

Не прошло и часа, как Йеннифэр проснулась от толчка в голень. Ошеломленной, ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где она находится и с кем. Когда стало ясно, что непосредственной угрозы ее безопасности или Тиссаи нет, мозг Йеннифэр пришел в норму. Это Тиссая случайно пнула ее, но, похоже, еще не закончила метаться в постели. Спросонья Йеннифэр открыла глаза. В комнате все еще ярко горели три свечи, и этого было достаточно, чтобы понять, что Тиссае снится кошмар. — Тиссая, — позвала Йеннифэр, ее голос был немного хриплым и едва ли громче шепота. — Тиссая, — попыталась она громче, когда в первый раз не вышло. — Пожалуйста, нет, — шептала Тиссая кротким и слабым голосом. Йеннифэр тут же вскочила с кровати, обошла ее и опустилась на колени с другой стороны, лицом к Тиссае. Она аккуратно потрясла ее за плечо, еще раз позвав. Тиссая нахмурилась, стиснув зубы, и выглядела так, словно ей было больно. Йеннифэр прокляла свою идею напоить ее чаем, и, вероятно, именно поэтому сейчас было так трудно разбудить ее. Снова забравшись в постель, Йеннифэр прижалась к Тиссае и успокаивающе шептала ей на ухо. — Все в порядке, — сказала она. — Ты в безопасности, Тиссая. Проснись. Пожалуйста, проснись. Женщина снова металась и перестала только тогда, когда Йеннифэр выкрикнула ее имя, разбудив. Она села в постели, высвобождаясь из объятий, но младшая чародейка последовала ее примеру. — Тиссая, это я. Все в порядке, с тобой все хорошо. Когда Тиссая не ответила, слишком сосредоточенная на своем успокоении, Йеннифэр встала и схватила кувшин, в котором оставалось немного воды. Она налила два бокала и поднесла один Тиссае, которая взяла его дрожащей рукой и немедленно осушила. Йеннифэр сделала глоток из своего бокала, затем поставила его и бокал Тиссаи на стол. Осторожно, чтобы дать Тиссае время привыкнуть, она скользнула обратно в постель и положила руку на спину Тиссаи. Она начала вычерчивать круги, ожидая, пока ее спутница отдышится. Казалось, это сработало, и через минуту Тиссая взглянула на Йеннифэр. В ее глаза стояли непролитые слезы, и сердце Йеннифэр сжалось от этого. Она притянула Тиссаю к себе и почувствовала облегчение, когда она позволила это. Йеннифэр медленно легла обратно, потянув Тиссаю за собой. — Теперь все кончено, — пробормотала она. — Чтобы ты ни видела, это было ненастоящим. Прижавший к ней, Тиссая шмыгнула носом, но промолчала. Йеннифэр держала руку на ее спине, успокаивая в течение долгих минут. Она почувствовала, как дыхание Тиссаи у нее на шее замедлилось. Поделится ли она с ней тем, из-за чего был этот кошмар? Йеннифэр сомневалась в этом. Тиссая была воплощением уединенности. Но ей не нужно было знать все. Единственное, что имела значение, это то, что все ушло и она будет обнимать Тиссаю, пока та снова не заснет. Рука Тиссаи, которая не была зажата между ней и Йеннифэр, легла на другую сторону шеи. Она погладила кожу там, легко, несколько раз, затем остановилась. Йеннифэр закрыла глаза. Затем она открыла их, почувствовав, как губы Тиссаи коснулись ее шеи. Она подождала, а когда больше ничего не последовало, списала это на случайное прикосновение. Пока этого не случилось во второй раз, более решительно. Рука, обнимавшая Тиссаю, сжала ее крепче. — Тиссая, — прошептала она сдавленным голосом. Предупреждение или мольба, она не знала. Ответ пришел в виде поцелуя шеи, на этот раз безошибочного. У Йеннифэр не было времени осознать это, прежде чем следующий раз не пришелся в челюсть. Она резко вздохнула, смущенная и слишком легко заводящаяся. Рука Тиссаи, лежавшая у нее на шее, переместилась ниже, пока не достигла прикрытой груди и не остановилась там. Йеннифэр почувствовала, как ее тело сразу же откликнулось на это, и она подавила стон, который, казалось, только подстегнул Тиссаю, потому что она еще раз поцеловала подбородок Йеннифэр. Затем она приподнялась на локте, чтобы посмотреть на Йеннифэр, которая затем встретилась с ней взглядом. Однако Тиссая смотрела не на нее. Она жадно смотрела на ее губы, и Йеннифэр не успела вымолвить ни слова, прежде чем Тиссая прижалась к ним своими губами. Совершенно не в силах сопротивляться, Йеннифэр с жаром ответила на поцелуй и всхлипнула, почувствовав, как рука Тиссаи сжала ее грудь. Резкий укус за нижнюю губу вернул ей немного здравого смысла, и она прервала поцелуй, тяжело дыша, держа плечи Тиссаи, чтобы увеличить расстояние между ними. — Тиссая, — выдохнула она. — Остановись. — Почему? — парировала беловолосая чародейка, наклоняясь, чтобы еще раз запечатлеть поцелуй на пухлых губах. Глаза Йеннифэр на мгновение закрылись, когда она на секунду сдалась. Боги, но это было все, чего она хотела! Отступление потребовало от нее всей силы воли. — Чай! — воскликнула она, как только ей удалось оторваться от губ Тиссаи. Тиссая застыла. В ее голубых глазах была неуверенность, когда Йеннифэр осмелилась встретиться с ней взглядом. Рука на ее груди переместилась к ключице, а затем Тиссая уронила голову на плечо Йеннифэр, у нее вырвался стон. — Известно, что чай снижает уровень подавленности, и я не хочу… я… Я имею ввиду… — Дело не в чае, Йеннифэр, — вздохнула Тиссая, отстраняясь, пока ни одна часть ее тела больше не касалась Йеннифэр и сама легла на спину. Младшая чародейка хотела рыдать от потери контакта. — Тогда почему? — спросила она тихо. Зачем целовать ее сейчас, посреди ночи, после стольких отрицаний чувств? Йеннифэр была потеряна, но даже тогда не смогла сдержать вспыхнувшую в ней надежду. Тиссая, казалось, не решалась объясниться, но Йеннифэр умела быть терпеливой. — Кошмар, — выдохнула она в конце концов. — Мне приснилось, что… что он нашел нас раньше, чем мы нашли его. Он… Я не смогла остановить его. Йеннифэр наблюдала, как слеза скатилась по щеке Тиссаи и упала на матрас. Она потянулась и взяла Тиссаю за руку, не в силах больше терпеть расстояние между ними. — Он убил тебя, — призналась Тиссая, когда в ее глазах появилось больше слез. Йеннифэр покачала головой и придвинулась ближе. — Я ничего не могла сделать, кроме как наблюдать. — Это было не реально, — кротко возразила Йеннифэр. Какой смысл был говорить пустые банальности? Тиссая хорошо знала, что ее ночной кошмар был ненастоящим. — Нет, — согласилась она. — Но это меня встревожило. Йеннифэр, я… — она посмотрела на нее, затем на их переплетенные руки, затем снова в фиолетовые глаза: — Если все пойдет не так, как надо, я не вынесу… Голос Тиссаи дрогнул прежде, чем она успела закончить фразу, но Йеннифэр догадалась. — Тсс, этого не случится, — заверила она. — Ты не потеряешь меня. Я обещаю. — Не надо, — ощетинилась Тиссая. — Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать только для того, чтобы успокоить меня. Одна из свечей догорела, приглушив тот свет, который еще оставался в комнате. Обе женщины замолчали, обдумывая последние несколько минут. Отчаяние Тиссаи проявилось ее поцелуях, пылких и причиняющих боль. Йеннифэр все еще ощущала их присутствие на своей коже, на губах. Они еще не достигли того этапа, когда могли свободно говорить о своих отношениях и о том, как далеко они вышли за рамки того, чего кто-либо из них мог ожидать. Миссия, которую они взяли на себя, была опасной, и отвлекаться мыслями о чувствах и потенциально совместном будущем было бы нехорошо. Йеннифэр вздохнула, случайно взглянула на Тиссаю и обнаружила, что та пристально смотрит на нее. Она некоторое время удерживала ее взгляд, пока Тиссая не отвернулась. К ее удивлению, Тиссая не отпустила ее руку, а потянула за собой, заставляя Йеннифэр двигаться вместе с ней, пока не стала обнимать ее. Она зарылась лицом в белые волосы, вдохнула и почувствовала, как ее тело расслабляется и растворяется в теле Тиссаи. Свойства чая все еще действовали на нее и, скорее всего, на Тиссаю. Йеннифэр позволила своим тяжелым векам закрыться. Прижавшееся к ней тело Тиссаи излучало тепло, и она позволила уюту их объятий снова убаюкать себя.