***
Ее определение расследования состояло в том, чтобы сесть напротив Тиссаи за завтраком и прямо спросить о расходах. Тиссая моргнула, глядя на нее, явно не ожидая вопроса. Несколько секунд она выглядела смущенной, отводя глаза в сторону, как будто раздумывала, не солгать ли. Но затем ее плечи немного поникли, и она вздохнула. — Я же говорила тебе, что привыкла к тому, что со мной кто-то есть в комнате, не так ли? Йеннифэр почувствовала себя идиоткой. Конечно. Тиссая призналась в этом прямо перед тем, как они покинули Аретузу, и воспользовалась предлогом экономии денег, чтобы забронировать только один номер и не оставаться ночью одной. — О… Я… Точно, да, я помню. Что, э-э, в этом есть смысл, — она могла сказать, что покраснела. Пытаясь двигаться дальше, она задала следующий вопрос. — Но, еда? — Я не понимаю, зачем нам каждый день есть как королевам, Йеннифэр. Еда, которую едят простые люди, совершенно прекрасна. Кроме того, деньги можно использовать для более важных вещей, таких как оружие. Взятки. Переход на территорию другого королевства. У Аретузы нет счетов в банках по всему Континенту. Я не собираюсь делать обходные маневры, чтобы взять деньги только потому, что тебе нравится жаркое с красным Туссеном. Йеннифэр фыркнула. — Честно говоря, это звучит очень привлекательно, — заметила она, заслужив легкую улыбку Тиссаи. — Тогда ладно, — драматично вздохнула она. — Если мы должны жить как крестьяне, то будет так. — Я советую говорить тебе потише, если не хочешь никого обидеть, — сказала ей Тиссая. Затем шутливым голосом добавила: — Я видела снаружи несколько вил, которым, вероятно, понравилось бы попробовать твои ягодицы на вкус. Глаза Йеннифэр расширились, и она расхохоталась неожиданной шутке. Она чуть было не сказала Тиссае, что есть и другие, кому понравилось бы попробовать ее задницу на вкус, но решила воздержаться от грубого ответа. Когда смех утих, Тиссая прикусила губу и опустила взгляд на свои сцепленные руки, лежащие на столе. — Есть также тот простой факт, что я не хочу привлекать к себе внимание. Совместное проживание в комнате также облегчает защиту в случае нападения. — Две женщины, живущие в одной комнате, могут вызвать интерес, тебе не кажется? — В определенных местах, может быть. Нам просто нужно помнить о том, где мы останавливаемся, — ответила Тиссая, пожимая плечами. Подали завтрак, прервав их беседу. Йеннифэр воспользовалась этим временем, чтобы полюбоваться Тиссаей. Пребывание в дороге, казалось, пошло ей на пользу, отогнав ее отчужденность и депрессивное состояние. Однако Йеннифэр знала, что лучше не предполагать, что с Тиссаей все в порядке. Она все еще была далека от этого и, вероятно, еще долго будет подвержена перепадам настроения. Вдали от Аретузы не было постоянных напоминаний о том, что она там потеряла, чему невольно способствовала. Возможно, когда это все закончится, Йеннифэр будет держать ее подальше от замка, который так долго много значил для нее. По крайней мере, до тех пор, пока она не убедится, что Тиссая достаточно сильна, чтобы вернуться и встретиться со всем этим лицом к лицу. — Ешь, Свинка. Голос Тиссаи прервал ее размышления, и Йеннифэр нахмурилась, прежде чем взять вилку и наколоть колбасу на своей тарелке. Завтрак вскоре закончился, и обе женщины приготовились к отъезду. Йеннифэр надела свой новый наряд и засунула по кинжалу в каждый из своих сапог, скрывая их, но в то же время предоставляя себе легкий доступ, если они ей понадобятся. Лошадей накормили и позаботились о них, но они, казалось, не горели желанием снова отправляться в путь. Йеннифэр не могла их винить. Им предстоял еще один день полный езды, и хотя ей не терпелось узнать, насколько удобной будет новая одежда, она начинала уставать от такого средства передвижения. Теперь она ездила верхом почти каждый день уже больше недели, и ее спина начинала ощущать последствия этого. Она задалась вопросом, болит ли у Тиссая тоже задница, а затем хихикнула при этой мысли с детской незрелостью. Взгляд, который Тиссая бросила на нее, заставил Йеннифэр усомниться, прочитала ли она ее мысли, даже если они не должны были использовать магию. — Значит, в Пейши-де-Мар? Тиссая кивнула, не отрывая взгляда от горизонта, постоянно высматривая впереди потенциальные угрозы. В этот час на дороге было не так много людей, но чародеи знали, что лучше не предполагать, что угроза должна быть видимой. Йеннифэр заметила, что тропинка, по которой они шли, огибала Цинтру. Они не будут проезжать через город. Она старалась не обращать внимание на притяжение, которое испытывала к нему. Цири дома. Право ее дочери по рождению. Ее королевство. Цири ни за что не стала бы прятаться там или где-нибудь поблизости, зная, как легко ее могут узнать. И все же Йеннифэр почувствовала желание проверить самой. Если Тиссая и догадалась о назревающем внутреннем конфликте, то не упомянула об этом и продолжила ехать. Йеннифэр последовала за ней.***
Они были почти у места назначения, проехав Аттре больше часа назад, когда лошадь Тиссаи начала прихрамывать. — Я не могу бросить его у черта на куличках, — заявила она. — Иначе он умрет. Йеннифэр огляделась. Они находились у черта на куличках, равнины и холмы простирались, насколько хватало глаз. Вдалеке она увидела дым и указала на него. — Вон там, на холме, может быть ферма. Должно быть, в полу километре отсюда. Осмотрев лошадь, чтобы найти корень проблемы, Тиссая пришла к выводу, что больше не сможет ездить верхом, и решила вместо этого идти рядом. Йеннифэр закатила глаза и слезла со своей лошади. — Не глупи, — сказала она Тиссае. — У меня ноги длиннее, я буду идти быстрее. — Чепуха. Это моя лошадь захромала, а не твоя. — Женщина, неужели ты должна быть такой невыносимой, — пожаловалась Йеннифэр, закатив глаза. — Ты знаешь, я выше, я просто практична. Тиссая свирепо посмотрела на нее, и Йеннифэр отказалась отступать, глядя с вызовом в своих фиолетовых глазах. Ей нравилась эта битва воли, и она знала, что Тиссая тоже любила, но она рассчитывала, что целеустремленный ум настоятельницы сработает против нее. И, как и было предсказано, Тиссая сломалась первой, раздраженно отведя взгляд. Йеннифэр усмехнулась и протянула руку, чтобы помочь Тиссае взобраться на лошадь. Тиссая по-королевски проигнорировала это, с легкостью поднимаясь. — Тогда пойдем, мы и так потеряли достаточно времени. Все еще с ухмылкой на лице Йеннифэр схватила поводья лошади Тиссаи и пошла в ногу за ней, помня о хромающем животном.***
Им повезло в их несчастье, так как они наткнулись на скромную ферму. Тиссая предложила главному несколько монет, чтобы он забрал лошадь. — Этого хватит на сено и припарки на месяц, — сказала она. Не было никакого способа узнать, позаботится ли семья о лошади или подождет, пока они отойдут достаточно далеко, прежде чем опустить ее на землю, но Йеннифэр не произнесла этого вслух. Она видела достаточно убитых животных, когда была маленькой девочкой с искривленным позвоночником в Венгерберге. Тиссая была далеко не наивна и, должно быть, знала, что существует вероятность гибели ее лошади. Йеннифэр схватила сумку, в которой лежало платье, которое она надевала раньше, и сунула его в руки жены фермера. — Возьмите и это тоже. Нам нужно путешествовать налегке. Жена улыбнулась ей и поблагодарила, но Йеннифэр было все равно, чтобы сказать что-нибудь в ответ. Она снова обратила свое внимание на спутницу, теперь готовых отправиться в путь. Они ушли с фермы. Обе женщины шли пешком рядом со своим оставшимся конем. Прошло некоторое время, прежде чем Тиссая вздохнула и остановилась. — Мы не успеем до темноты, если не поторопимся. — Я знаю, — согласилась Йеннифэр. — Тогда пойдем. Фиолетовые глаза наблюдали, как Тиссая садится на лошадь, и выжидающе посмотрела на нее. — Что? — Ну? Залезай, Йеннифэр. У нас не весь день в запасе. — Я… не думаю, что разумно обеим садиться на ту единственную лошадь, которая у нас осталась, нам не нужно, чтобы она упала замертво. Тиссая закатила глаза. — Мы всего в нескольких километрах от цели, он выживет. И это правда, ведь лошадь была крепкой, так что, вероятно, все было бы в порядке, если бы она еще больше устала. Йеннифэр ущипнула себя за переносицу, пытаясь найти другой аргумент, но ничего не приходило на ум. Она смягчилась, драматично вздохнув. — Хорошо. Неважно. Она забралась в седло позади Тиссаи, поняла, что это неудобно, и подалась вперед настолько, насколько могла, чтобы спинка не причиняла боли ее заднице. Прижатая к Тиссае, Йеннифэр едва успела обхватить руками тонкую талию, прежде чем Тиссая щелчком языка приказала лошади двигаться вперед. Поскольку волосы Тиссаи были собраны в ее обычный пучок, Йеннифэр пришло немного наклониться, чтобы ее голова была над плечом женщины. Их положение было вполне нормальным для двух человек, едущих на одной лошади, но при всем напряжении, накопившемся между ними за последние несколько дней, Йеннифэр чувствовала, как напряглось тело Тиссаи, и была уверена, что сама была так же напряжена. Это было странно интимно — находиться так близко с Тиссаей, заключенной в объятия. Руки Йеннифэр целомудренно легли на зеленую жилетку, которую носила ее спутница. Ее так и подмывало положить их на бедра Тиссаи, прошептать на ухо дразнящие слова, но она не была уверена, что в таком случае Тиссая не заставит лошадь взбрыкнуть, чтобы сбросить с нее, поэтому она вела себя прилично, заставляя себя не обращать внимания на то, как ее тело реагировало на их близость. Вскоре вдалеке показался маяк Пейши-де-Мар, и поднялся ветер. Они приближались к утесам, возвышающимся над океаном. Йеннифэр почувствовала запах соли в воздухе. Это было похоже на Аретузу. Тиссая, должно быть, подумала о том же, потому что приказала лошади притормозить, как будто не могла заставить себя находиться так близко к чему-то, что напоминало ей о том, что она оставила позади. Руки Йеннифэр обняли ее крепче, и она почувствовала, как стройное тело слегка расслабилось в ее объятиях. — Пойдем, Тиссая. Лошади нужно отдохнуть, — прошептала она ей на ухо, нежно поцеловав после своих слов. Резко вздохнув и кивнув, Тиссая снова погнала их коня вперед.***
На маяке никого не было, и, судя по слою пыли на скудной мебели, уже давно. Йеннифэр уже не в первый раз пожалела, что не может воспользоваться своей магией, чтобы немного восстановить его или, по крайней мере, наколдовать кровать и ванну. Снаружи давно стемнело, и единственным источником света был полумесяц, ярко сиявший на небе, свободном от облаков. Зажигать свечи может быть опасно, это привлечет внимание сомнительных людей. Тиссая шарила по комнате, что-то ища, и Йеннифэр чувствовала себя неуютно в душной башне. — Похоже, здесь есть только маленькая кроватка, — сказала Тиссая после того, как осмотрела каждый дюйм помещения. Йеннифэр взглянула на это и нахмурилась. Ее дерьмовая кровать в Аретузе, когда она была ученицей, была больше этой. — Я буду дежурить первой, — проворчала она. Они обе ни за что не поместились бы на этом жалком подобии кровати. Когда Тиссая даже не обратила внимания на ее слова, Йеннифэр повернулась, чтобы посмотреть на нее, и нахмурилась. Тиссая пристально наблюдала за чем-то через окно. Затем она толкнула его, и то заскрипело, а шум волн стал более отчетливым. — Что это? — спросила она. Ответ пришел в голову почти сразу. Сова кружила над маяком.***
Пока Филиппа осматривала круглую комнату, Йеннифэр и Тиссая наблюдали за ней. На ней не было ее обычного яркого наряда, и вместо этого она выбрала черное платье, которое, по мнению Йеннифэр, смотрелось на ней гораздо лучше. Она оставила это замечание при себе. — Башня у моря, — отметила Филиппа: — Должно быть, чувствуешь себя как дома, — закончила она, с ухмылкой глядя на Тиссаю. — Спасибо, что пришла, — ответила Тиссая, не клюнув на наживку. Ее губы поджались, и она сложила руки на талии в своей стандартной позе ректорессы. Йеннифэр почувствовала возникшее между ними напряжение, пропитанное злобой и горечью. Было душно. — Должна сказать, я была несколько удивлена, получив от тебя письмо. — Ты принесла то, о чем я тебя просила? Йеннифэр уже потерялась. Что Тиссая просила Филиппу принести и почему она не упомянула ей об этом? История между двумя чародейками, казалось, была глубокой, и не в первый раз Йеннифэр задавалась вопросом, что именно произошло в прошлом, чтобы вбить такой клин между ними. Филиппа мгновение изучала Тиссаю, жадно впиваясь в нее глазами, что заставило Йеннифэр, сама того не осознавая, сжать кулаки. Должно быть, все дело в наряде, сказала она себе. Филиппа, конечно, не привыкла видеть Тиссаю в чем-либо, кроме ее вечерних платьев. — Конечно, — наконец призналась она. Из сумки, которую сова принесла с собой, Филиппа достала два флакона с темной жидкостью. Она неторопливо подошла к Тиссае и вложила их в бледную руку. Что-то изменилось, когда Филиппа обеими руками схватила протянутую руку Тиссаи, и Йеннифэр сразу все поняла. Рукав рубашки Тиссаи совсем немного задрался, но этого было достаточно, чтобы под ним были видны глубокие шрамы даже при лунном свете. Тиссая попыталась вырвать свою руку, но хватка Филиппы была крепкой, и она шагнула ближе. Она возвышалась над Тиссаей, а с другой стороны комнаты Йеннифэр подавила желание вмешаться и заслонить Тиссаю от темных, понимающих глаз. — Из-за этого человека? — вопросительно проворчала Филиппа. Тиссая усмехнулась и высвободила руку, прежде чем отвернуться, чтобы поставить два флакона на маленький столик позади себя. Но Филиппа была как собака с костью и не собиралась замалчивать это. — Тогда почему? Почему именно ты из всех людей попыталась покончить со своей жизнью? Она повернулась, чтобы взглянуть на Йеннифэр, ища ответы в фиолетовых глазах, но она ничем не выдала себя и оставалась бесстрастной. В любом случае, она не могла по-настоящему понять мотивы Тиссаи. Они казались такими непрочными, когда Тиссая рассказала об этом. — Я позвала тебя сюда не для того, чтобы обсуждать это, — раздраженно прошипела Тиссая. По правде говоря, Йеннифэр была удивлена, что Филиппа еще не была поставлена в известность. Сабрина и Кейра поддерживали с ней связь, и она предполагала, что слух о попытке самоубийства Тиссаи уже распространился. Возможно, две чародейки усвоили свой урок о том, как действовать за спиной Тиссаи. Возможно, угроза ее смерти не на шутку напугала их, и они снова были преданы ректорессе. Филиппа, чувствуя, что от Тиссаи она не добьется ни слова по этому поводу, резко выдохнула и отступила в сторону. — Хорошо, — уступила она. — Тогда скажите мне, для чего вам это и как я могу помочь. — Ты убедилась, что за тобой не следили? — парировала Тиссая, и Йеннифэр сжала губы, чтобы не рассмеяться от взгляда, который бросила на нее Филиппа. — Очевидно, — ответила чародейка, плохо скрывая раздражение из-за того, что ее скрупулезность подвергли сомнению. Всего мгновение, затем: — Мне нужно выманить Вильгефорца из Нильфгаарда, чтобы я могла убить его. Я верю, что ты можешь помочь с этим. Если Филиппа и была удивлена заявлением Тиссаи, то не подала виду. Ее лицо было задумчивым, язык высовывался из-за внутренней стороны щеки. Йеннифэр терпеливо наблюдала, более терпеливо, чем Тиссая, которая уже скрестила руки на груди в ожидании ответа. — И чем, скажи на милость, я могу вам помочь? Тиссая сделала шаг к Филиппе, затем другой. — У тебя есть шпионы по всему Континенту, не так ли? Кивок. — И во дворце Эмгыра, я полагаю? Еще один кивок. Йеннифэр склонила голову набок, удивляясь, как догадки Тиссаи могут быть такими точными. Возможно, она была не единственной, кого Тиссая знала как свои пять пальцев. До глубины души. Филиппе не нравилось, что ее так легко поняли, если судить по хмурому выражению ее лица. — У Нильфгаарда есть шпионы в Редании? Может быть, в замке Визи… Радовида? Это прозвучало как вопрос, но Йеннифэр могла сказать, что он был риторическим. Резкость в голосе Филиппы, когда она ответила «да», подтвердила это. В конце концов, было справедливо, что Тиссая обладала обширными знаниями о политических и не очень практиках, таких как шпионаж. Она прожила уже много столетий, так много видела и слышала. Ничто по-настоящему не могло ее удивить. Филиппа догадалась о намерениях Тиссаи раньше Йеннифэр. — Ты хочешь, чтобы я распространяла слухи о местонахождении девушки, — размышляла она вслух. — Чтобы маленький шпион в замке доложил Вильгефорцу. — Именно. Я надеюсь, ты знаешь, как сделать это правдоподобным? Филиппа ухмыльнулась ей. — Флаконы, которые ты нам принесла, я полагаю, ты понимаешь, для чего они предназначены? — Ты хочешь лишить вас обеих вашей магии, — предположила Филиппа, взглянув на Йеннифэр, окутанную тьмой в углу комнаты. — Да. Вильгефорц должен верить, что он в безопасности. Я его знаю. Он не удержится и сам погонится за девушкой. Если он почувствует хоть каплю нашего хаоса… Она оставила свою фразу незаконченной, потому что не было необходимости вдаваться в подробности. Филиппа некоторое время изучала лицо Тиссаи. Последняя не сдвинулась с места и позволила Филиппе впиться в нее взглядом, ища что-то в ее глазах. Затем, вопреки всему и застигнув врасплох и Тиссаю, и Йеннифэр, плечи Филиппы немного поникли. — Мне жаль, — прошептала она в тишине комнаты, нарушаемой только шумом затихающих волн снаружи. — Я должна была сообщить тебе о своих подозрениях на его счет, возможно, всего этого можно было бы избежать. — Ты сделала это, — тихо ответила Тиссая. — Может быть, не так многословно, но ты предупреждала насчет него после Соддена. Я просто была слишком зла на тебя за то, что ты не явилась на битву и ослушалась. — Нет, я… Я утаила информацию, я думала, что у меня будет больше времени, чтобы предоставить тебе веские доказательства, чтобы покончить с ним, но… Танедд… не предполагалось, что все пойдет таким образом. Йеннифэр постаралась стать насколько невидимой, насколько это было возможно. У двух чародеек был момент, долгая беседа, чтобы залечить глубокие раны, и она почувствовала себя незваной гостьей. Она не знала точно, как долго они были знакомы, знала только, что Филиппе было сотни лет, меньше, чем Тиссае, но гораздо больше, чем Йеннифэр. Их общее прошлое неизбежно было сложным. — Тебе следовало прийти ко мне тогда, — сказала ей Тиссая, но в ее тоне не было ни упрека, ни брани. Просто задумчивость. — Я знаю. Отсюда и извинения. В комнате снова воцарилась тишина. Йеннифэр отметила, что напряжение не рассеялось, но оно изменилось. Оно уже не казалось таким горьким, его острые края теперь закруглились. Она прочистила горло, когда решила, что прошло достаточно времени и дальнейшее молчание сделает ситуацию неловкой. Темно-синие глаза сосредоточились на ней. — Нам нужно придумать, куда выманить Вильгефорца, — сказала она. — Возможно, у меня есть идея, — предложила Филиппа. — Во что бы то ни стало, поделись ей.