Фантастическая ферма

Когда они вернулись домой, Лу Цинцзю приготовил для Бай Юэху жареного цыпленка. Запеченная курица была покрыта слоем меда, поэтому после обжаривания кожица стала золотистой и соблазнительной. Кожица была хрустящей, а мясо нежным во рту, и ароматный мясной сок сочился с каждым кусочком. В доме витал неповторимый аромат курицы, из-за чего невольно хотелось понюхать еще раз. Бай Юэху все еще придерживался своей привычки есть кости вместе с мясом. Только разделавшись с курицей целиком, он вернулся к своему креслу-качалке и сел обратно. Так получилось, что живший по соседству Ли Сяоюй зашел, чтобы поискать Сяо Хуа и попросить помощи с некоторыми учебными вопросами. Лу Цинцзю достал замороженный виноград, который он ранее положил в морозилку, положил его в миску и передал Ли Сяоюй. Мякоть и сок внутри винограда замерзли; они сладкие, кислые и идеально подходят для снятия летней жары. И Ли Сяоюю, и Сяо Хуа это очень понравилось. Один человек и одна свинья ели за столом, продолжая решать учебные задачи, которые Лу Цинцзю вообще не мог понять. После инцидента с Шуй Фэном Бай Юэху много дней не разговаривал, полностью вернувшись к своему ленивому состоянию, в котором он впервые пришел сюда. За исключением того времени, когда он ел и работал на ферме, он практически полностью сливался со своим креслом-качалкой. Лу Цинцзю беспокоился, что у него плохое настроение, поэтому он хотел приготовить что-нибудь вкусненькое, чтобы порадовать Бай Юэху. Летом все любили есть холодные блюда. Масло чили, как правило, расходовалось особенно быстро, а запасы дома почти израсходованы. Увидев, что солнце садится за горы, Лу Цинцзю решил отправиться в поле, чтобы нарвать свежего перца чили для приготовления масла. Здесь все масло чили было домашнего приготовления. Они измельчали перец чили в мелкий порошок, затем добавляли в порошок различные специи и, наконец, при быстром обжаривании в масле готовили горячее, пряное масло чили. Основное назначение этого вида масла чили заключалось не в том, чтобы быть острым, а в том, чтобы быть ароматным. При добавлении в холодные блюда оно улучшало вкус. С корзиной на спине Лу Цинцзю отправился в поле. Погода была жаркой. Несмотря на то, что солнце уже село, жар, исходящий от земли, все еще обжигал его лодыжки. Когда Лу Цинцзю добрался до поля, он увидел перец чили, посаженный Бай Юэху. Чили, выращенные лисой его семьи, как и ожидалось, отличались от других. Каждый перец чили был крупным и насыщенным. Лу Цинцзю сорвал одну, лизнул и сразу почувствовал жгучую боль. После того, как перец чили попал в рот, он вызвал не вкус, а ощущение боли. Такого рода боль может стимулировать мозг вырабатывать химические вещества, которые заставляют человека чувствовать себя счастливым… Короче говоря, чем острее перец, тем лучше его качество. К тому времени, когда Лу Цинцзю сорвал примерно два-три цзиня/1 цзинь 500гр/ перца чили, небо уже потемнело. Ночи в горах отличались от ночей в городе. Из-за отсутствия светового загрязнения, пока стояла ясная погода, можно было видеть прекрасное ночное небо, усыпанное звездами. Сегодня ночью луны не было, но звезды были очень яркими — до такой степени, что, если присмотреться повнимательнее, можно было разглядеть чистые белые звезды Млечного Пути. Ночной ветерок, в отличие от дневного, становится немного прохладнее, приятно охлождая кожу. Лу Цинцзю положил сорванные в поле перцы в бамбуковую корзину, которую нес с собой, и направился домой. Он прошел несколько шагов вперед, и, казалось, на что-то наступил. Лу Цинцзю посмотрел вниз и неожиданно увидел банкноту в сто юаней, лежащую у его ног. Она особенно выделялась на фоне темной грязи. - Чьи это деньги? Лу Цинцзю наклонился и поднял деньги. Никто в деревне не был богатым. Сто юаней - немалая сумма. Если бы какая-нибудь тетушка потеряла ее, семья на такие деньги могла жить целый месяц. Но на этой ноте, с тех пор как Тай Фенг подарил ему эту сумку, его удача заметно улучшилась. Для него стало обычным делом искать деньги на обочине дороги. Самый экстремальный случай произошел, когда он ради забавы купил лотерейный билет и фактически выиграл третий приз несколько дней назад. Но, в конце концов, Лу Цинцзю не пошел обналичивать приз. Он всегда чувствовал, что на деньги, заработанные удачей, нельзя рассчитывать. Как раз в тот момент, когда Лу Цинцзю думал о том, чтобы на следующий день найти владельца потерянных денег, он снова на что-то наступил. Этот предмет был твердым и немного болезненно впился ему в ногу. Лу Цинцзю вытащил из грязи монету со странным рисунком. Монета была размером примерно с его большой палец и казалась темно-желтой. Лу Цинцзю поднял ее и подтвердил, что это не валюта его страны, скорее какая-то игровая монета, оставшаяся откуда-то. Он хотел поближе рассмотреть рисунок на монете, но было слишком темно, а он не взял с собой телефон, поэтому ему пришлось отказаться, что-либо увидеть. Собравшись домой, Лу Цинцзю небрежно сунул монету в карман, но кто бы мог ожидать, что, когда он засовывал ее внутрь, его рука необъяснимым образом задрожит. Монета упала на землю и закатилась в траву рядом с ним. Лу Цинцзю рефлекторно попытался поймать монету. Он бросился за ней в траву, но в тот момент, когда ступил на траву, пожалел об этом. Он был в шортах, и большая часть травы на этом участке, казалось, была покрыта шипами, которые впивались в его икры и заставляли их гореть от боли. - Ах... Наклонившись, Лу Цинцзю увидел свежую красную кровь, стекающую по его икрам. Он зашипел, желая повернуть назад. Но когда он оглянулся на тропинку, по которой шел, он с удивлением обнаружил, что первоначальная дорога фактически исчезла — он вышел на совершенно незнакомое, бесплодное поле. Лу Цинцзю был ошеломлен. Какое-то время он не знал, как реагировать. Он огляделся и увидел, что нигде вокруг нет тропинок, по которым он мог бы пойти, только бесконечная дикая местность. В дикой местности были только заросли сорняков. Эти сорняки были полностью покрыты маленькими шипами и достигали примерно талии Лу Цинцзю. Лу Цинцзю смог заставить себя пройти всего несколько шагов, прежде чем почувствовал, что на его икрах появилось еще больше кровавых ран. У него не было выбора, кроме как остановиться на мгновение и осмотреться. Вскоре Лу Цинцзю нашел кое-что особенное на этом участке дикого поля — высокое засохшее дерево в центре местности. Засохшее дерево выглядело не слишком далеко от Лу Цинцзю. На бескрайнем травянистом поле она выделялась так неуместно. Оказалось даже, что на верхушке ее ветвей тихо сидела птица, похожая на ворону. Лу Цинцзю с трудом продвигался вперед. Глядя на свои ноги, покрасневшие от свежей крови, он не мог удержаться от горького смеха. Он говорил сам с собой, самоуничижительно: - Наверное, так чувствовала себя русалочка после того, как у нее выросли ноги. К счастью, когда он приблизился к дереву, сорняки начали редеть. К тому времени, как он добрался до подножия дерева, там уже осталась только грязь. Казалось, что ворона на ветвях дерева была напугана приближением Лу Цинцзю, она захлопала крыльями и улетела. Ночью от птичьих криков весь мир казался еще тише, до такой степени, что Лу Цинцзю даже почувствовал себя немного брошеным миром. Но вскоре кое-что еще привлекло его внимание. Это была каменная табличка, стоявшая за засохшим деревом. Из-за дерева Лу Цинцзю не заметил ее раньше. Только когда он зашел за дерево, он внезапно заметил эту неожиданную каменную табличку. Однако, когда Лу Цинцзю поближе рассмотрев внешний вид таблички, он понял, что то, что он считал каменной табличкой, больше походило на надгробную плиту. Одинокое надгробие, забытое миром. Было слишком темно, поэтому Лу Цинцзю не мог ясно разглядеть написанные на нем слова. Он на мгновение задумался, затем подошел ближе и положил руку на надгробие, чтобы осторожно ощупать его. Надгробие было грубым и холодным. На нем было написано не так много слов, может быть, около шести. Лу Цинцзю бегло подсчитал их при первом осмотре, а затем начал осторожно пытаться прочитать их при втором. Первое слово было “Здесь", написанное традиционным китайским языком. Второе слово было “ложь”, его очень легко узнать. Однако, когда Лу Цинцзю нащупал третье слово, выражение его лица застыло, а рука начала дрожать. Он тщательно ощупывал каждый штрих. Только после того, как Лу Цинцзю прощупал это слово примерно три-четыре раза, он, наконец, подтвердил, что это действительно то слово, которое он понял. Движения Лу Цинцзю на мгновение приостановились. Ему показалось, что все силы покинули его тело. Он прислонился к надгробию и сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем собраться с духом и нащупать четвертое слово. Перевернутая “гора”, стоящий вертикально “дюйм”, это был “Сюнь”. По телу Лу Цинцзю побежали мурашки. Какое-то время он открывал и закрывал рот, не зная, что сказать. После того, как он проверил еще раз, он, наконец, подтвердил, что означали шесть слов на надгробии. Здесь покоится Инь Сюнь, любимый сын. Здесь покоится……Инь Сюнь......любимый сын. Как будто его ударило электрическим током, рука Лу Цинью слетела с надгробия. Он уставился на надгробие так, словно смотрел на злобное привидение. Как, почему могила Инь Сюня оказалась здесь? Это был розыгрыш? Но как такой злонамеренный розыгрыш мог существовать в этом мире. Улыбка его лучшего друга появилась перед глазами Лу Цинцзю. Он как будто мог видеть эту яркую улыбку Инь Сюня, а также этот милый тигриный зуб, торчащий из-под его губы. - Лу Цинцзю, Лу Цинцзю. - Улыбающийся Инь Сюнь помахал ему рукой. - Добро пожаловать обратно в деревню Шуйфу. Лу Цинцзю сел на землю и горько улыбнулся. Ворона, которая улетела, вернулась снова. Она уселась на надгробие перед ним и каркнула. Она склонила голову набок, уставившись на Лу Цинцзю. В этой темноте, где он не мог видеть даже на пять футов перед собой, эта пара черных глаз неожиданно наполнилась звездами. Лу Цинцзю, оправившись от потрясения при виде надгробия, хотел снова подойти поближе к надгробию, но затем смутно услышал, как кто-то зовет его по имени. - Лу Цинцзю, Лу Цинцзю. Голос был очень слабым. Вначале Лу Цинцзю даже подумал, что это просто его воображение, но зовущий голос быстро стал громче. Лу Цинцзю посмотрел в направлении голоса и, наконец, нашел его источник - он действительно исходил от того черного ворона. Ворона была довольно далеко от Лу Цинцзю, в настоящее время она парила в воздухе, и из ее пасти доносился человеческий голос: - Лу Цинцзю, Лу Цинцзю... Лу Цинцзю нерешительно подошел к вороне и обнаружил, что сорняки под его ногами начали исчезать с обеих сторон. Подобно Моисею, разделяющему Красное море. Вероятно, это было правильное направление. Хотя он и не знал, кто его вел, было ясно, что у человека, который его вел, не было никаких злых намерений. Ворона все еще звала его по имени. Лу Цинцзю продолжал идти на ее голос. Он не знал, как долго шел. Только когда рядом с его ухом раздался звонкий удар падающей на землю монеты, заставивший все его тело содрогнуться, он внезапно осознал, что вернулся в свой первоначальный мир. Здесь не было ни сорняков, ни засохшего дерева, ни надгробия. Вместо этого земля вокруг него была знакомой, а над головой сиял слабый звездный свет. Эта монета каталась кругами у ног Лу Цинцзю. Лу Цинцзю наклонился и поднял ее. На этот раз монета была надежно спрятана в его кармане и не закатилась в траву, как раньше. Найдя монету, Лу Цинцзю продолжил свой путь домой. По правде говоря, если бы не тот факт, что на его икрах все еще были раны, он, вероятно, подумал бы, что ему просто приснился абсурдный сон. Лу Цинцзю вошел во внутренний двор. Бай Юэху, который поначалу дремал с закрытыми глазами, внезапно открыл глаза и посмотрел на Лу Цинцзю. - Ты ранен? Лу Цинцзю кивнул: - Да. Я случайно поцарапался о колючие сорняки, когда спускался с поля. Взгляд Бай Юэху упал на икры Лу Цинцзю. Он спросил: - Колючие сорняки в поле? Лу Цинцзю кивнул. Бай Юэху позвал: - Иди сюда, я помогу тебе применить лекарство. Первоначально Лу Цинцзю хотел отказаться, но, видя с каким упрямством смотрит Бай Юэху, он мог только уступить и согласиться. Он наугад нашел стул и сел. Бай Юэху присел на корточки рядом с ним. Сначала он смыл уже запекшиеся пятна крови с его ног. Затем он нанес на ноги специальную мазь, которую ранее дал Лу Цинцзю. На самом деле это были всего лишь телесные повреждения, они были не слишком серьезными. После нанесения мази появился охлаждающий эффект, заставивший его почувствовать, что раны скоро заживут. - Я… Я подобрал монету. - Лу Цинцзю опустил голову, глядя на Бай Юэху, который в настоящее время обрабатывал его раны с суровым выражением лица. Он вытащил монету из кармана куртки. - Посмотри, в ней есть что-нибудь особенное? Бай Юэху взглянул, но покачал головой. - Ничего особенного. - Это не проклято или что-то в этом роде? - Лу Цинцзю это показалось немного странным. - Нет, - сказал Бай Юэху, - в ней вообще нет энергии, это всего лишь обычный предмет из мира смертных. Лу Цинцзю “Мгм”Он сполоснул монету чистой водой и смог лучше рассмотреть рисунок на ее поверхности. Что показалось ему странным, так это то, что он, казалось, где-то видел эту монету раньше, однако в данный момент он не мог точно вспомнить, где именно. - Эта монета затянула меня в незнакомое место. - В голосе Лу Цинцзю слышалась некоторая неуверенность. - Я видел пустошь, и там также была надгробная плита. Когда Бай Юэху услышал слово "надгробие", он поднял голову и посмотрел на Лу Цинцзю. Как раз в тот момент, когда Лу Цинцзю подумал, что он что-то скажет, Бай Юэху проговорил: - Если есть что-то, что ты хочешь узнать, тебе лучше спросить его лично. Лу Цинцзю застыл при словах: - Он…, ты знаешь, что я видел. Бай Юэху кивнул. Лу Цинцзю спросил: - Так что там насчет Инь Сюня? Он человек? Бай Юэху покачал головой: - На этот вопрос лучше ответить ему самому. Лу Цинцзю поджал губы. На самом деле, с тех пор как он вернулся сюда, у него было смутное ощущение, что с Инь Сюнем что-то не так. Но поскольку у Инь Сюня, казалось, не было никаких намерений причинить ему боль, он не задумывался об этом глубже. Но даже при том, что он чувствовал, что в Инь Сюне есть что-то странное, Лу Цинцзю никогда не думал, что его друг детства на самом деле даже больше не человек. Было ясно, что Бай Юэху знал, кто такой Инь Сюнь, но он не планировал рассказывать об этом Лу Цинцзю, желая, чтобы Лу Цинцзю сам нашел Инь Сюня и задал свои вопросы. Лу Цинцзю потер монету в кармане, думая, что раз уж так вышло, то он пойдет и спросит Инь Сюня завтра. Погруженный в свои мысли, Лу Цинцзю плохо спал той ночью. Не пробило и 5 часов, как Лу Цинцзю встал с постели и принялся готовить завтрак. Он подумал, что, поскольку они с Инь Сюнем собирались выложить свои карты на стол в этот день, ему, вероятно, следует сделать завтрак немного более роскошным. Лу Цинцзю специально приготовил куриный суп в кастрюле, думая приготовить несколько тарелок вкусной лапши в курином супе с измельченной курицей. Но, к удивлению Лу Цинцзю, даже к тому времени, когда солнце почти полностью взошло, он все еще не видел ни шкуры, ни волос Инь Сюнь. Лу Цинцзю стало нетерпеливо сидеть дома и ждать, поэтому он достал свой мобильный телефон и позвонил Инь Сюню, но никто не взял трубку. - Юэху, ты можешь сначала поесть. Я собираюсь пойти в дом Инь Сюня и поискать его. - сказал Лу Цинцзю Бай Юэху. Бай Юэху кивнул и взял свои палочки для еды. После того, как Лу Цинцзю вышел из дома, он направился прямиком к дому Инь Сюня. Когда он добрался до дома Инь Сюня, он долго стучал в дверь, но никто не ответил. Лу Цинцзю на мгновение задумался, а затем просто пошел искать соседку Инь Сюня, тетю Лю, которая часто любила дарить Инь Сюнь вещи. - Тетя Лю, ты видела Инь Сюня? - Спросил Лу Цинцзю. Тетя Лю сушила простыни на улице. Услышав вопрос Лу Цинцзю, она ответила: - Я не видела. Я не думаю, что он вернулся домой прошлой ночью. Лу Цинцзю спросил: - Во сколько он обычно возвращается? Тетя Лю подумав: - Думаю, чуть больше десяти. Каждый раз, когда он приходит домой, я слышу звук закрывающейся двери. Что случилось, Малыш Лу? Что-то случилось с младшим сыном в семье Инь? Лу Цинцзю помотал головой: - Нет, я просто искал его кое для чего. Тетя Лю, если ты его увидишь, скажи ему, чтобы он нашел меня, и скажи ему, что я его не виню. Услышав это, тетя Лю немного заподозрила неладное, но не стала расспрашивать дальше, просто кивнув в знак согласия. Не сумев найти Инь Сюнь, Лу Цинцзю оставалось только вернуться домой. Бай Юэху, похоже, предвидел, что его поход закончится напрасно, и, похоже, не слишком удивился исчезновению Инь Сюня. - Может быть, с ним что-то случилось? - Он не брал трубку, его не было дома, Лу Цинцзю, который не смог застать человека, которого искал, мог только пойти домой и сердито присесть на корточки у двери, грызя семена дыни, и пожаловаться Бай Юэху, сказав: - Почему он так быстро убежал, разве не я должен был бежать? Разве он не боится, что после того, как я поймаю его, я превращу его в фарш и съем? Бай Юэху задумчиво: - Вероятно, он немного напуган. - А? - Лу Цинцзю повернул голову: - Что ты сказал? - Я сказал, - повторил Бай Юэху мягким голосом, - возможно, он действительно боится, что его съедят после того, как ты его поймашь. Лу Цинцзю: - ... Съеден кем? Бай Юэху указал на себя. Лу Цинцзю онемел. - Съеден тобой? Может быть, он действительно боится, что я приготовлю его и подам тебе на блюде? Бай Юэху промолчал, но выражение его лица уже дало Лу Цинцзю все ответы, которые ему были нужны. Да, в прошлом Инь Сюнь был другом Лу Цинцзю. Но теперь, когда его личность не человека была раскрыта, Лу Цинцзю, которого обманули, должен был по-настоящему разозлиться, верно? И Бай Юэху, как сторонник Лу Цинцзю, определенно, без колебаний помог бы Лу Цинцзю избавиться от этого неприятного вопроса — логика была очень здравой, в этом не было ничего плохого. Но Лу Цинцзю, который наконец разложил всю логическую цепочку Инь Сюня, был так зол, что хотел кого-нибудь ударить. - Неужели я такой человек, который убьет своего друга и съест его плоть? - Лу Цинцзю пришел в ярость: - Он меня совсем не понимает! - Да, - согласился Бай Юэху, - Очевидно, так и есть. Лу Цинцзю, “...” Вероятно, из-за того, что выражение лица Лу Цинцзю было слишком зловещим, Бай Юэху заговорил снова, в его тоне даже прозвучала некоторая надежда: - Качество мяса Инь Сюня, вероятно, должно быть довольно хорошим. - Нет! Не разрешается! Даже не думай об этом! - Лу Цинцзю безжалостно отказался. Бай Юэху вздохнул, на его лице отразилось разочарование. Похоже, он не имел ничего против того, чтобы съесть Инь Сюня. Как только Лу Цинцзю дал бы положительное ответ, он с радостью открыл бы свой большой рот и проглотил Инь Сюнь одним глотком. Лу Цинцзю спросил: - Ты знаешь, где сейчас Инь Сюнь? - Я не хочу знать. Бай Юэху больше не интересовало то, что ему не разрешали есть. На самом деле, если Инь Сюнь никогда больше не появится, он был бы даже очень счастлив. В конце концов, в этом доме стало бы одним ненужным ртом меньше, поэтому он совершенно не заботился о том, чтобы найти Инь Сюня. - Но той монете, которую ты подобрал вчера, следует найти другое применение, - сказал Бай Юэху. - Тебе следует хорошенько подумать об этом, о том, где ты видел эту монету раньше. Лу Цинцзю нахмурился. Он вернулся в свою комнату с монетой в руке. Он положил монету на стол и внимательно осмотрел ее. Как ни посмотри, это была всего лишь обычная монета. Хотя это была та монета, которая была выпущена и имела обращение в его стране, больше в ней не было ничего особенного. На лицевой стороне монеты был изображен бык, а на обратной - корона. Лу Цинцзю некоторое время смотрел на нее, и в его сердце действительно возникло знакомое чувство. Он видел эту монету раньше, но где, когда и в какой ситуации ... и что эта монета значила для Инь Сюня? Лу Цинцзю не нашел ответа. В это время был уже полдень, и пора было снова готовить еду. У Лу Цинцзю было что-то на уме, поэтому он просто приготовил кое-что поесть для себя и Бай Юэху. Бай Юэху уставился на тарелки на столе и погрузился в глубокую задумчивость. Обычно на ужин всегда было четыре блюда и один суп, но сегодня Инь Сюнь отсутствовал, поэтому они ограничились миской жареного риса и маринованными овощами. Хотя жареный рис и был вкусным, Бай Юэху уже начал менять свое мнение… Еда казалась безвкусной во рту Лу Цинцзю. Он все еще думал о деле с Инь Сюнем. Инь Сюнь определенно все еще жил как человек. Если бы это было не так, люди в деревне забыли бы его. Но, очевидно, с ним произошла какая-то странная перемена, так что он, возможно, больше не принадлежал к категории человеческих существ и теперь ближе склонялся к нечеловеческой природе. - Брат Лу. Ли Сяоюй из соседнего дома уже был на летних каникулах. Пообедав, он, как обычно, подошел поиграть с Сяо Хуа. Он позвал Лу Цинцзю из-за двери. - Входи. - Лу Цинцзю оглянулся и спросил: - Ты поел? - Я поел. - Улыбка Ли Сяоюя выглядела счастливой. - Я зашел сообщить Сяо Хуа, что не буду заниматься с ним сегодня днем. - Ты планируешь пойти куда-нибудь поиграть? - Спросил Лу Цинцзю. - Да, - сказал Ли Сяоюй, - я собираюсь с Сяо Лун и остальными на грузовике дяди Чэня поехать в город. Сяо Лун был товарищем Ли Сяоюй по играм. В деревне также было трое или четверо детей возраста Ли Сяоюй. Они иногда встречались и ездили в город поиграть. У них было не так уж много денег, но они все еще могли играть в игровые автоматы, поедая холодное фруктовое мороженое, делая покупки в единственном супермаркете в городе. Взгляд Лу Цинцзю прошел сквозь Ли Сяоюй, как будто он смотрел в прошлое на себя и Инь Сюнь. Они двое были друзьями,обменялись многими мечтами и амбициями и дали друг другу много обещаний. Лу Цинцзю отложил палочки для еды и склонил голову, глядя на едва различимые очертания монеты в кармане своего пиджака. В этот момент, сопровождаемый вопросом Лу Сяоюя - Брат Лу? Лу Цинцзю, наконец, вспомнил, что это за монета на самом деле. Это действительно была необычная монета. На самом деле это была одна из тех игровых монет, которые Лу Цинцзю и Инь Сюнь изо всех сил пытались накопить на покупку игр в атомате, когда были молоды и у них было мало денег. Денег, которые они смогли накопить за месяц, хватило максимум на два-три дополнительных раунда. Для молодого Лу Цинцзю это уже было абсолютным достижением. И когда Лу Цинцзю собирался уезжать из деревни Шуйфу, все еще подросток Инь Сюнь со слезами на глазах хотел отдать все свои с трудом заработанные монеты Лу Цинцзю. Просто в то время Лу Цинцзю уже сел в отходящий поезд и мог только сидеть в купе, глядя сквозь толстое стекло, как его товарищ по детским играм бежит рядом с движущимся поездом и, наконец, исчезает из поля его зрения. С тех пор их разделяло большое расстояние. В следующий раз они встретились уже много лет спустя. Инь Сюнь больше не был тем юным худеньким подростком из воспоминаний Лу Цинцзю, но улыбка на его лице была такой же, как всегда, и тигриный зуб, торчащий из-под губы, был таким же озорным и милым, как и тогда. - Я... - Лу Цинцзю сжал монету. Слегка хриплым голосом он сказал: - Теперь я вспомнил. Теперь он вспомнил, что означала эта монета. ----------------------------- Автору есть, что сказать: Бай Юэху: Видишь, я кое-что заметил. Если взять дикого Инь Сюня и отрубить ему голову, в нем содержится в пять раз больше белка, чем в курице. Инь Сюнь: Сакэ, спаси меня, ах, ах, ах, ах, ах Лу Цинцзю: Бай Юэху, успокойся немного!!!