Фантастическая ферма

Когда Лу Цинцзю покинул деревню Шуйфу, он дал обещание Инь Сюню, сказав, что обязательно вернется сюда и чтобы встретиться с ним снова. Они собирались поискать колючие дикие фрукты весной, устроить водные бои у ручья летом, насыпать большие скирды зерна осенью и пойти в свою самую любимую игровую залу в городе, чтобы досыта поиграть в игровые автоматы, о которых они так много мечтали. Но после того, как Лу Цинцзю уехал в город, он так и не вернулся в деревню Шуйфу. Хотя он все еще помнил своего товарища по детским играм, большое расстояние затрудняло выполнение их детских обещаний. Спустя много лет, постепенно повзрослев, Лу Цинцзю иногда возвращался в деревню Шуйфу, чтобы навестить свою бабушку. Но поскольку прошло много времени с тех пор, как они виделись в последний раз, между ним и Инь Сюнем неизбежно образовалась некоторая дистанция. Естественно, они вдвоем уже не были такими, как в прошлом, когда сжимали в руках свои самые ценные игровые монеты и отправлялись в двухчасовую поездку на машине только для того, чтобы минут десять поиграть. Лу Цинцзю забыл об этом, и Инь Сюнь тоже никогда не поднимал эту тему. Их детские воспоминания покрылись слоем пыли, который со временем образовался и становился все более и более толстым. Даже позже деревня Шуйфу стала печальным местом для Лу Цинцзю. Его родители отправились домой навестить родственников, но погибли в результате оползня. Даже их останки не удалось найти. Лу Цинцзю в спешке примчался обратно, выглядя шокирующе изможденным. - Саке, ты вернулся, - обрадовался ему Инь Сюнь. - Я вернулся, - ответил Лу Цинцзю. Инь Сюнь тогда грустно спросил: - Ты собираешься снова уехать? - Уезжая, я хочу разместить их могилы рядом с местом, где они жили, - озвучил свои мысли Лу Цинцзю. - Мне все еще нужно закончить университет. Смысл этого заявления заключался в том, что он не останется в деревне Шуйфу. Услышав это, Инь Сюнь не высказал никакого сожаления, только протянул руку и крепко обнял Лу Цинцзю как своего старого друга: - Все в порядке. Не волнуйся, пока ты в деревне Шуйфу, я помогу тебе. Инь Сюнь сделал, как он сказал. Лу Цинцзю, внезапно потерявший сразу обоих родителей, находился в невероятно плохом психическом состоянии. Инь Сюнь помог ему взял на себя поисково-спасательные работы. В то время все еще шел сильный дождь. Одетый в дождевик, Инь Сюнь передал информацию поисково-спасательной команде, описав каждую часть горы, а также, была ли там какая-либо возможность выжить. Хотя в конце концов он так и не нашел трупы родителей Лу Цинцзю, он нашел дорожную сумку, которую родители Лу Цинцзю несли с собой. Лу Цинцзю использовал эту дорожную сумку, чтобы положить в пустую могилу для своих родителей. Вскоре после этого инцидента умерла бабушка Лу Цинцзю, и Лу Цинцзю покинул деревню Шуйфу и не возвращался много лет. В этой деревне он потерял всю свою любимую семью. Только много лет спустя Лу Цинцзю по какой-то причине решил вернуться сюда, и его отношения с Инь Сюнем снова стали тесными. Все тщательно обдумав, Лу Цинцзю поехал на пикапе в город. Но только когда он подошел к тому месту, где раньше был игровой зал, он понял, что это место уже стало другим. Игровой зал снесли и превратили в магазин одежды. Это тоже было само собой разумеющимся. При том изобилии электронных продуктов, которое было в наши дни, способность игрового зала оставаться открытым была равна нулю. Кроме того, тогда у игрового зала не было официальной лицензии. Когда они были маленькими, игровой зал был местом, куда ходили только плохие дети. Обычно над дверью висела занавеска. Стоя за занавесом, они могли услышать треск и дребезжание автоматов, людей, нажимающих на кнопки и встряхивающих джойстики, сопровождаемые детским ревом и вздохами. Навыки Лу Цинцзю в играх были не так хороши, как у Инь Сюня, поэтому другие всегда с треском побеждали его, и он проигрывал невероятно быстро. Поэтому Инь Сюнь всегда делил с ним еще несколько монет, чтобы он мог поиграть немного дольше. Лу Цинцзю сунул руку в карман куртки и потер шероховатую поверхность монеты. Он глубоко вздохнул. Он достал свой телефон и снова позвонил Инь Сюню, но линия была недоступна. Думая об этом, Инь Сюнь, вероятно, уже выключил свой телефон. Лу Цинцзю, который не смог найти Инь Сюня, вернулся домой в подавленном настроении. Он все еще думал об этом, пока готовил, думая, что если бы он поговорил с Инь Сюнем в самом начале и сказал ему, что ему все равно, человек он или нет, Инь Сюнь не убежал бы. Хотя он давно чувствовал что-то странное в Инь Сюне, он думал, что раз Инь Сюнь не хотел говорить об этом, то и спрашивать он не будет. Оглядываясь назад, это казалось довольно неправильным. Если бы он был более упрям в начале, настаивая на желании получить ответы. Но было бы ли это справедливо по отношению к Инь Сюню, который не хотел говорить ему? Размышляя об этом, Лу Цинцзю немного отвлекся. Ножом, которым он резал овощи, порезал себе палец. Из его пальца мгновенно потекла красная кровь, растекаясь по разделочной доске. - ТСС. - Лу Цинцзю остановился, почувствовав боль. Он использовал слишком много силы, почти отрезав половину ногтя. Он повернулся и вышел из комнаты, желая найти бинт для перевязки. Бай Юэху, сидевший во внутреннем дворе, издалека почувствовал запах крови. Когда он встал и подошел, то увидел, что Лу Цинцзю хмурится, пытаясь перевязать поврежденный палец. Бай Юэху молча, подошел и помешал Лу Цинцзю заматывать палец, сказав: - Не спеши перевязывать палец. Сначала очисти рану. Лу Цинцзю был равнодушен. - Ничего страшного, просто небольшой порез. Бай Юэху покочал головой: - Подожди немного, я принесу тебе мазь. Лу Цинцзю кивнул. Когда Бай Юэху вернулся с мазью, он увидел Лу Цинцзю, который, прижав руку к боку, ошеломленно смотрел. Рана все еще кровоточила. Только когда Бай Юэху поднял руку и присмотрелся повнимательнее, он заметил, что этот порез был глубоким, он мог даже разглядеть кость. Такая рана была опасна и, если вовремя ее не обработать, это могло даже привести к потере пальца. К счастью, эта мазь обладала особыми лечебными свойствами, поэтому, рана заживет быстро. - О чем ты думал, когда держал в руках нож? - спросил Бай Юэху, помогая Лу Цинцзю промыть рану. - Это больно? - Не совсем, - сказал Лу Цинцзю, - я думал о том, где был Инь Сюнь, поскольку его не было дома последние несколько дней. Он все еще человек? Ему нужно есть? Он голоден? Бай Юэху поднял глаза на Лу Цинцзю. Лу Цинцзю вздохнул: - Ай!… Я не должен был позволять ему уходить тогда. - Не готовь ужин. Лу Цинцзю посмотрел на свою руку. После того, как Бай Юэху перевязал ему рану, кровотечение прекратилось, и он не чувствовал сильной боли. Попробовав немного подвигать им, он решил продолжить готовку. Бай Юэху хотел что-то сказать, но Лу Цинцзю уже упрямо вернулся на кухню. Он некоторое время постоял у двери с мрачным выражением лица, прежде чем повернуться и уйти. На этот раз он не лег обратно в свое кресло-качалку, а сразу толкнул дверь и вышел со двора. К лучшему или к худшему, Лу Цинцзю закончил готовить ужин. Но после того, как он закончил, он заметил, что Бай Юэху тоже исчез. Подождав некоторое время, он решил съесть свою порцию. Несмотря на то, что Лу Цинцзю решил ужинать не дожидаясь Бай Юэху, на самом деле у него не было особого аппетита. Не только из-за жаркой погоды, но и из-за проблем, которые занимали его мысли. Лу Цинцзю небрежно откусил несколько кусочков, прежде чем отложить палочки для еды, медленно пройдя во внутренний двор и сев в эксклюзивное кресло-качалку Бай Юэху. Качайся, качайся и качайся, качайся до бабушкиного моста, бабушка говорит, что ты хороший ребенок. Раскачиваясь взад-вперед, Лу Цинцзю вспомнил некоторые моменты из своего детства. До того, как ему исполнилось девять, он провел всю свою жизнь в деревне Шуйфу, зная каждый цветок, каждый куст, каждую травинку, каждое дерево в деревне. Но потом его долго не было здесь, так что эти воспоминания стали расплывчатыми. Было невероятно жарко, Лу Цинцзю ничего не мог есть, и у него вдруг сформировалась мысль, поэтому он вышел со двора и пошел по маленькой деревенской тропинке. Даже по прошествии нескольких десятилетий деревня Шуйфу не сильно изменилась. Там все еще стояли те невысокие старые домики; любой участок, который можно было использовать для посадки растений на обочине дороги, был засажен зерновыми культурами; время от времени он даже видел несколько игривых фермерских собак. Не успев опомниться, Лу Цинцзю достиг конца деревни, где стояла мельница с остатками зерна. Лу Цинцзю остановился возле мельницы. Он очень ясно помнил эту мельницу. Когда он впервые вернулся в деревню, Инь Сюнь привел его сюда. Когда они были детьми, Лу Цинцзю и Инь Сюнь особенно любили забираться на мельницу, чтобы поиграть. Но если бы их нашла его бабушка, их бы выпороли. Бабушка сказала, что эта мельница использовалась для приготовления муки, им не разрешалось забираться на нее. Но маленькие дети бунтовали, и чем больше бабушка этого не разрешала, тем больше Лу Цинцзю хотелось забраться на нее. И Лу Цинцзю, и Инь Сюнь были невысокими, как маленькие ростки фасоли, поэтому попытка взобраться наверх требовала больших усилий. Уголки глаз Лу Цинцзю изогнулись, как будто он мог видеть, как эти двое детей придумывают всевозможные планы, как попытаться забраться на мельницу. Сначала Инь Сюнь садился на корточки, позволяя Лу Цинцзю забраться ему на плечи. Затем Лу Цинцзю изо всех сил тянул Инь Сюня вверх. Таким образом, две озорные обезьянки успешно забирались на мельницу. Иногда проходящие взрослые ловили их, стаскивали вниз и отправляли обратно к их родным для нагоняя. Вспоминая, Лу Цинцзю начал улыбаться. Он просунул руку в отверстие в мельнице и начал ощупывать его, и ему показалось, что размер этого отверстия немного знаком. Лу Цинцзю внезапно кое о чем вспомнил. Он вытащил из кармана куртки игровую монетку, затем осторожно положил ее поверх отверстия в мельнице. С грохотом игровая монета идеально вошла в отверстие и упала в мельницу. В следующее мгновение Лу Цинцзю услышал раскаты грома. Он посмотрел на небо и обнаружил, что первоначально солнечное небо было покрыто толстым слоем темных облаков. Дождя не было, но ветер был пугающе сильным. Сильный ветер ослепил Лу Цинцзю. Ему пришлось прикрыть глаза и усиленно моргать, пытаясь с помощью слез смыть пыль с глаз. Когда Лу Цинцзю снова открыл глаза, перед ним появилось улыбающееся лицо. На этом лице были прищуренные в улыбке глаза, а из приоткрытых губ выглядывал милый тигриный зуб. - Инь Сюнь!!! - Лу Цинцзю выкрикнул его имя. Он бросился к человеку, стоявшему перед ним, и резко схватив Инь Сюня за рукав. - Куда ты, блядь, подевался, я так долго тебя искал! Инь Сюнь тут же прикинулся дурочком: - Ах,… Я просто вышел кое за чем. Он почесал в затылке и сделал извиняющееся выражение лица. - Что за штука? - Лу Цинцзю совсем не поверил его оправданию. Он схватил Инь Сюня за запястье и потащил его обратно домой. - Я знаю, что ты не человек, тебе не нужно беспокоиться о том, что я что-то имею против этого. Позволь мне сказать тебе, Бай Юэху тоже не человек. Я единственный нормальный человек в нашем доме. Услышав это, выражение лица Инь Сюня начало хаотично меняться. Все еще беспокоясь, что Инь Сюнь ему не поверит, Лу Цинцзю объяснил: - Бай Юэху - дух лисы. Я уже видел и щупал его хвост раньше, он белый и пушистый, ощущения очень приятные. Лицо Инь Сюня исказилось: - Что ты сказал? - Я сказала, что он дух лисы… Что случилось? - Спросил Лу Цинцзю. - Ничего, - закрутил головой Инь Сюнь. - Я… Я просто спросил. Лу Цинцзю продолжал возмущаться: - Куда, черт возьми, ты ходил? Неважно, я не буду спрашивать, если ты хочешь поговорить об этом, то говори, если нет, то не обращай внимания. Ты не ел последние несколько дней, должно быть, проголодался. Я приготовил ужин. Быстро пойдем со мной и поешь. Он продолжал болтать, совсем как сварливая мать, которая наконец нашла своего сбежавшего ребенка. Всю обратную дорогу Инь Сюнь молчал. Только когда они достигли входа во внутренний двор, он, наконец, заговорил тихим голосом: - Ты действительно не возражаешь? - Против чего? - Спросил Лу Цинцзю. - Что я не человек, - настороженно сказал Инь Сюнь. - Что тут особенного? Не похоже, что ты собираешься причинить мне неприятности, - очень спокойно сказал Лу Цинцзю. - Ах да, я забыл рассказать тебе о нашем семейном пикапе. - Что это? - Инь Сюнь был шокирован. - Это слизняк, - предоставил Лу Цинцзю Инь Сюню ужасную правду. - Я помню, у тебя, кажется, небольшая аллергия на слизняков. Когда Инь Сюнь услышал слово “слизняк”, все его лицо исказилось: - Слизняк? Слизняк? Это тот вид слизняка, о котором я думаю? - Да, тот самый. - Черт, эту штуку можно использовать даже как машину? Я, блядь, сказал, что у меня от нее задница чешется. - Он подумал об образе слизняка и содрогнулся, затем сказал со слезами в голосе: - С этого момента я никогда больше не сяду в пикап вашей семьи. Видя презрение Инь Сюня к симпатичному пикапу его семьи, Лу Цинцзю был возмущен. - Ты с ума сошел? Если ты не сядешь в пикап, то пойдешь в город пешком? Ты уже столько лет мертв, неужели ты не можешь немного повзрослеть? - На самом деле я не могу с этим поспорить. Лу Цинцзю испугался, что Инь Сюнь проголодается, и посадил его есть. Инь Сюнь действительно несколько дней был голоден; еда, которую он готовил, была просто несъедобной, и когда он ее ел, у него начинался понос. Но хорошо, что ему можно не есть, иначе, как бы он прожил все эти годы. Лу Цинцзю смотрел, как Инь Сюнь ест, взглядом, полным отеческой любви, отчего у Инь Сюня по коже побежали мурашки. Он слабо позвал: - Цинцзю... Лу Цинцзю пробормотал: - Глупое дитя, ешь больше, ты действительно страдал последние несколько лет. Инь Сюнь “...” - Иди, возьми эту куриную ножку, - сказал Лу Цинцзю. - Чего ты так тупо смотришь, ешь. Инь Сюнь проглотил слюну, уже немного сожалея о своем решении исчезнуть на несколько дней. На самом деле, он все еще не придумал, как объясниться с Лу Цинцзю. Он боялся, что Лу Цинцзю не примет его, поэтому решил сначала спрятаться на несколько дней и посмотреть, как все обернется. Но кто знал, что прежде чем он смог спрятаться более чем на несколько дней, Бай Юэху пришел к нему с тяжелым выражением лица и приказал ему убираться нахуй домой, иначе он съест его на месте. Когда дело дошло до Бай Юэху, Инь Сюнь вообще не осмелился испытывать его терпение и поспешно отвалил к чертовой матери. Ножки обычно принадлежали исключительно Бай Юэху. Сегодня они упали в его миску. Инь Сюнь подумал, может быть, это его награда за то, что он пережил этот кризис. Однако, как только он взял ножку своими палочками для еды, он почувствовал, как холодный взгляд упал ему на спину. Инь Сюнь не выдержал. Его рука дрогнула, и куриная ножка упала обратно в миску. - Юэху, ты вернулся, - Лу Цинцзю посмотрел на Бай Юэху, который в какой-то момент появился в дверях. - Заходи, я нашел Инь Сюня. Бай Юэху ничего не сказал, подошел и сел напротив Инь Сюня. Его взгляд упал на большую куриную ножку в миске Инь Сюня. Куриная ножка была тушеной. Она была жирной и маслянистой, и при виде ее любой проголодается. Очень проголодается.… Бай Юэху неохотно собрал все свои силы, чтобы не щелкать палочками для еды. Он посмотрел на очень счастливого Лу Цинцзю, затем перевел взгляд на еще более испуганного Инь Сюня и выдавил из себя два слова: - Тогда ешь. Инь Сюнь, “...” Это была гребаная куриная ножка или это была его гребаная последняя трапеза. - Ешь, - мягко попросил сидевший рядом с ним Лу Цинцзю. В конце концов, под совершенно разными взглядами двух мужчин Инь Сюнь смог только со слезами на глазах откусить от куриной ножки. Когда он проглотил кусок, взгляд Бай Юэху впился в него. Инь Сюню показалось, что он откусил не голень, а свою собственную ногу.… - Юэху, есть еще вот это, тебе тоже стоит поесть. - К счастью, в этот момент вмешательство Лу Цинцзю отвлекло внимание Бай Юэху: - Быстро ешьте, вы двое, должно быть, голодны. Только после этого Бай Юэху отвел взгляд и отправился грызть свою куриную ножку. Это была самая наполненная страхом трапеза, которую Инь Сюнь ел с тех пор, как вернулся Лу Цинцзю. После того, как он закончил, есть, даже его одежда промокла. Лу Цинцзю даже воскликнул от удивления, что даже мертвые люди могут потеть. - На самом деле меня нельзя считать нормальным мертвецом, - после того, как Инь Сюнь отложил палочки для еды, он начал объяснять Лу Цинцзю: - В конце концов, моя смерть не была зарегистрирована в местных органах власти. - Тогда что же ты за мертвец? - Удивился Лу Цинцзю. Инь Сюнь вздохнул: - Это долгая история. В год, когда Пангу создал вселенную... Лу Цинцзю, “...” Бай Юэху холодно сказал: - Говори по-человечески. Инь Сюнь сразу перешел к делу: - Извини, я утонул, когда мне было десять лет. Лу Цинцзю, “...” Бай Юэху, “...” - Неважно, если ты не хочешь говорить об этом, тогда не заставляй себя. - В настоящее время Лу Цинцзю уже испытал отеческую любовь величиной с гору к этому другу детства, который столкнулся со многими трудностями в своей жизни. - Я знаю боль в твоем сердце, я знаю все это. Я снова представлю тебя всем. Это Бай Юэху, дух лисы. Он не человек, как ты. Это Сяо Хуань и Сяо Хэй, они, по-видимому, духовные звери по имени Дангканг. Это Су Си, он также дух лисы. Инь Сюнь, “...” Лу Цинцзю улыбнулся: - Так что тебе следует расслабиться. То, что ты мертвый человек, на самом деле здесь совершенно обыденно, это не имеет значения. Да, очевидно, что лишним в этом доме на самом деле был владелец дома, Лу Цинцзю. Подумав об этом, Инь Сюнь разрыдалась и обнял Лу Цинцзю. Лу Цинцзю погладил Инь Сюня по голове, сказав дрожащим голосом: - Сюнь-эр, ах, ты страдал, папочка ... Нет, отныне я буду хорошо заботиться о тебе. В стороне Бай Юэху почувствовал невероятное отвращение к этим двоим. Он даже отложил палочки для еды. Инь Сюнь, которого Лу Цинцзю обнимал, как ребенка, и о котором нужно заботиться, внезапно обрел нечестно приобретенное мужество. Он спросил: - Это… Я хотел бы спросить, мистер Бай… действительно лис? - Лу Цинцзю отпустил руку и посмотрел на Бай Юэху. - Или еще что-нибудь? Бай Юэху холодно посмотрел на Инь Сюня: - Да, что еще? Когда он произнес эти слова, за его спиной появились девять больших, красивых, белых хвостов. У Инь Сюня отвисла челюсть. Лу Цинцзю бесстыдно встал за спиной Бай Юэху и начал поглаживать его хвосты. - Послушай, как я уже сказал, Бай Юэху - дух лисы. Его хвосты так приятны на ощупь. После того, как он сказал это, он увидел, как выражение глаз Бай Юэху смягчилось, а затем сменилось улыбкой. Инь Сюнь наблюдал за происходящим со стороны. Когда появились хвосты позади Бай Юэху, его глаза чуть не вылезли из орбит. Его пальцы дернулись. Конечно, у него не было смелости Лу Цинцзю, он не осмелился протянуть руку и погладить Бай Юэху по хвосту. Хотя вопрос о том, принадлежали ли эти хвосты на самом деле Бай Юэху, вызывал споры. Лу Цинцзю, поглаживая хвост, был очень счастлив. Бай Юэху тоже прищурил глаза в улыбке. Какое-то время эта сцена была очень гармоничной, за исключением того, что Инь Сюнь тихо продвигался к двери. Закончив прикасаться к хвостам Бай Юэху, подтвердил личность духа-лисы семьи, Лу Цинцзю снова перевел взгляд на Инь Сюня. Он тепло сказал: - Ты, наверное, плохо отдыхал последние несколько дней, тебе следует пораньше уйти домой. Не забудь прийти завтра на завтрак. Инь Сюнь поджал губы, явно колеблясь в чем-то. Наконец, он, казалось, собрал все свое мужество и сказал: - Ты хочешь услышать о том, что случилось со мной? Лу Цинцзю кивнул. Естественно, он хотел поговорить, просто если Инь Сюнь не хотел рассказывать, он не стал бы принуждать его. У каждого было прошлое, о котором они не хотели вспоминать. Ему не было необходимости бередить чужие старые раны только для того, чтобы удовлетворить собственное любопытство. - Если я скажу тебе, ты не перестанешь меня любить. - Голос Инь Сюня был низким, звучал немного хрипло. - Хорошо? Лу Цинцзю улыбнулся: - Ты не перестанешь мне нравиться. - Он на мгновение замолчал. Боясь, что Инь Сюнь перенервничает, он привел пример: - Возьми в пример пикап моей семьи. Я уже знаю, что это слизняк, но разве от этого он перестал, мне нравится? Услышав слово "слизняк", Инь Сюнь невольно вздрогнул. - ... Ты можешь не упоминать об этом? Он действительно очень боялся этих мягкотелых моллюсков. Даже после своей смерти его страх перед этими животными нисколько не уменьшился. Лу Цинцзю пожал плечами, сделав невинное выражение лица. - Вы двое можете поговорить, - безразлично сказал Бай Юэху. - Просто так получилось, что мне нужно выйти. Сказав это, он встал и ушел, оставив дом Лу Цинцзю и Инь Сюня. - Пойдем во внутренний двор, - сказал Лу Цинцзю, - Виноградное вино, которое я готовил, почти готово. Если хочешь, мы можем немного выпить. - Не-а. Услышав это, Инь Сюнь рассмеялся. Лу Цинцзю был таким же нежным, каким он его помнил, что облегчило его нервозное настроение. В конце концов, независимо от того, принял ли Лу Цинцзю этого уже мертвого человека или нет, он никогда не пожалеет о том, что дружил с Лу Цинцзю. Они вдвоем вышли во внутренний двор и сели под лунным светом. Инь Сюнь на мгновение замолчал, прежде чем медленно открыть рот, чтобы заговорить: - Ты все еще помнишь, что я говорил раньше о ребенке, который однажды утонул в горах деревни Шуйфу? - Я помню, - рассказ Инь Сюня произвел на Лу Цинцзю глубокое впечатление, потому что, когда они поднялись на гору с Чжу Мяомяо, их встретило то же самое. - Этот ребенок не был каким-то не знакомым человеком, - медленно произнес Инь Сюнь шокирующую правду, - Этим ребенком был я. Выражение лица Лу Цинцзю застыло: - Но ... разве ты не стоишь сейчас передо мной? И все в деревне знают о твоем существовании. Выражение лица Инь Сюня стало странным. Он сказал тихим голосом: - Да, единственная причина, по которой я все еще могу общаться с людьми и жить в обычном мире, - это некоторые изменения, произошедшие после этого инцидента.