Снежный демон

             Холден проснулся от просто потрясающего аромата кофе. Он слышал его где-то рядом, даже чувствовал, как горячий пар щекочет ноздри. Не открывая глаз, он сел, сильно потер лицо ладонями и протянул обе руки, ожидая, что в них окажется вожделенная добыча.       Джек издал приглушенный смешок и подставил толстую ручку кружки под растопыренные пальцы. Глоток обжигающего напитка, и Холден, наконец, вынырнул в реальность. Он с благодарностью посмотрел на Джека и улыбнулся.       – Кайф! Доброе утро!       – Доброе! – Джек стоял рядом, одетый так, словно собрался куда-то уходить – в темные джинсы и свитер под горло. Его домашние штаны валялись на кресле рядом с кроватью. – Вставай, герой. И иди принимай подношения, а то мама уже не знает, как паломников отваживать.       – Каких «паломников»? – удивился Холден.       – Я тебя поздравляю, но ты теперь местная достопримечательность и рождественское чудо в одном флаконе, – подмигнул Джек.       – В смысле? – прохрипел Холден, подавившись кофе.       – Холи, это в Лондоне всем на все плевать, а здесь новости о том, каким образом ты вчера обеспечил горожанам спокойную ночь, разлетелись со скоростью соседских сплетен. Некоторые особо рьяные индивиды уже в курсе, кто ты такой, и знают о нашем прошлом расследовании, так что будь готов к расспросам.       – Я, блин, кто, экспонат какой?       – Хуже! – заржал Джек. – Ты теперь звездный детектив! И не сериальный, а настоящий. Мама рассказала мне, как ты нашел пацана, но из уст миссис Хопкинс все произошедшее звучит намного красочнее. Ей бы детективы писать, честное слово! Ты теперь Пуаро, смирись. Кстати, ты можешь узнать много нового о своих методах.       – Твою мать! – Холден в два глотка допил кофе и бросился в душ.       – Холи, я еду с братом на местный рынок! – крикнул ему вдогонку Джек. – Если ты хочешь со мной, то не мочи голову, выезжать нужно через десять минут.       – А раньше сказать не мог?! – заорал Холден. Он уже стоял под душем мокрым с головы до пят.       – Не мог, – засмеялся себе под нос Джек.       Он сделал это намеренно, потому что, если Холден думал, что его обойдет стороной внимание местных, то он сильно ошибался. И он, и Джек тут чужаки, их легко вычислить, а Джек еще и похож на отца с братом, так что даже самый невнимательный житель города определит, кто он, а главное – кто с ним рядом. Отбиваться от желающих познакомиться на своей территории проще, чем на открытом пространстве рынка.       Холден вышел на кухню через полчаса. Раз уж Джек его надурил и не взял с собой, то следовало самостоятельно найти себе занятие и хотя бы позавтракать нормально. Он надеялся, что в десятом часу утра там никого нет, и ему удастся найти себе перекус в холодильнике, но не тут-то было! Именно в святая святых любого кулинара Джессика принимала троих соседок, желавших взглянуть на новоиспеченного Пуаро. И только сейчас Холден осознал весь масштаб подставы от Джека. Он сбежал, не желая участвовать в этом представлении. Вместо породистого жеребца со сложной программой трюков на арену выставили мелкого клоуна.       – Доброе утро, – стушевавшись, поздоровался Холден. Его заметили. Можно, конечно, позорно сбежать, но тогда он останется голодным, а Джек приучил его есть по утрам, и, надо сказать, желудок был очень против побега.       – Здравствуй! – почти хором ответили женщины. Они, не скрывая интереса, рассматривали Холдена, как диковинного зверька.       – Такой юный, – удивленно высказалась самая старшая из присутствующих в кухне дам. Джессика одарила Холдена сочувствующим взглядом.       – Доктор Эшфорд, вы произвели фурор в городе! – призналась сидящая рядом с Джессикой женщина с копной густых блестящих каштановых волос.       Пожалуй, она была тут самой молодой и симпатичной, и беглый взгляд на лица подсказал, что с большой вероятностью она приходится родственницей той, которая назвала Холдена юным.       – Нет, просто помог, и все, – Холден не умел принимать похвалу от чужих людей, а тем более не знал, как это делать, когда на него направлены любопытные взгляды трех женщин.       – Холден, это Дженни и Анна Таунсенд, – Джессика указала на похожих женщин. А потом повернулась к третьей гостье и представила ее. – А это Кларисса Колфилд, глава нашего книжного клуба. Они зашли занести мне образцы печенья и кексов, которые мы будем раздавать прихожанам после рождественской мессы. Дамы, это, как вы уже знаете, доктор Холден Эшфорд – партнер моего сына Джека.       – Рад встрече, – вежливо ответил Холен. Он непроизвольно скосил глаза на заставленный выпечкой стол и сглотнул слюну. Есть-то хотелось.       – Дамы, я думаю, вам пора! – заметив его взгляд, заявила Джессика. Она резко поднялась и соседкам ничего не оставалось, как последовать ее примеру.       – Да, конечно! – залепетала Кларисса, стреляя глазками в Холдена. – Доктор Эшфорд, мы ждем вас сегодня на ярмарке в парке, приходите обязательно!       – Да-да! – поддакнула Дженни. Анна только кивнула. Что-то в ее взгляде показалось Холдену странным.       Джессика безжалостно вытолкала подруг за дверь, напирая на то, что ей нужно накормить завтраком гостя. То, что гость не удосужился поесть, когда завтракали все домочадцы, никого не волновало, судя по всему, ему выдали индульгенцию на поздние пробуждения.       – Так, Холи! – ворвавшись обратно в кухню, Джессика зашла с главной темы дня. – Я не знаю, как ты относишься к ярмаркам, но ты просто обязан на нее прийти.       – Да не очень…       – Меня не волнует! – отмахнулась Джессика. – Если ты не хочешь, чтобы они сюда шастали весь ваш отпуск, то, будь так добр, отбудь повинность один вечер и дальше делай, что хочешь – у меня будет аргумент не допускать их в мой дом.       – Л-ладно, – пожал плечами Холден. Он очень надеялся, что в этот раз Джек ему все же поможет отбиться.       – Не переживай, мы все пойдем и не дадим тебя в обиду, – улыбнулась Джессика. – Джек так точно разорвет любого, кто косо на тебя посмотрит.       Холден расслабился, получив подтверждение, что его не бросят на съедение непонятным людям.       – Что ты хочешь съесть? Омлет, овсяная каша, вареные яйца, сосиски, горячие бутерброды –все на твой выбор.       – А могу я съесть этот кекс? – спросил Холден, разглядывая разноцветные кремовые вершины на тарелках.       – После нормального завтрака – хоть все блюдо. Но Джек сказал, чтобы я не кормила тебя только сладким, так что давай, выбирай.       – Омлет, – согласился Холден, окрыленный перспективой сожрать столько мучного за один раз.       Пока Джессика перемешивала ингредиенты на сковороде, Холден думал об Анне. В его голове выстраивались блоки информации, они формировались, собирая воспоминания по разным секциям, и когда на столе возникла тарелка с ярким желтым омлетом, свернутым в рулет, он уже знал, что именно заставило его обратить на нее внимание.       – Джессика, а что у Анны в жизни случилось? Что у нее за печаль? – спросил он, принимаясь за еду.       Джессика на мгновение замерла, но вскоре продолжила нарезать для Холдена овощи.       – Откуда ты знаешь? – нехотя спросила она.       – Такой взгляд бывает у женщин, которые взвалили на себя ношу в надежде, что потом станет легче, но…       – Но не становится, – закончила за него Джессика. Она вздохнула и, присев напротив Холдена за стол, подвинула ему поджаренные помидоры и перцы. – Она пришла не просто так, именно поэтому я позволила им дождаться твоего пробуждения. Сын Анны много лет страдает от психического расстройства, она возила его по врачам, но они все в один голос говорят, что он пережил нервное потрясение. Испугался чего-то, но не помнит, не может объяснить. Он так-то милый ребенок, только пугливый и дерганый.       – Я не такой психолог, – сглотнул Холден. – Я работаю с преступниками, ищу убийц, растлителей и тому подобную шваль. Вам нужен хороший детский психолог, а еще лучше – психиатр. Я не смогу помочь.       – Холи, ее сын тоже говорил о Бугимене, – понизив голос, сказала Джессика.       Холден вскинул голову.       – Я бы послала ее куда подальше, но, насколько могу судить, тебя наша местная легенда зацепила. Что думаешь?       – Я пока не знаю, – вздохнул Холден. – Это и правда может быть массовым помешательством, потому как легенда строится вокруг некого монстра и обрастает подробностями по мере развития. Я должен сначала понять, почему она постоянно возрождается. Все может быть скучно и просто, на самом деле, но если мне удастся найти исток, опровергнуть или просто дискредитировать, то вскоре она развеется и останется в памяти просто как страшная сказка, потеряв окрас настоящего ужаса.       – О! Чудо-мальчик Джека таки проснулся! – Холден обернулся ко входу в кухню.       Опираясь разведенными руками на дверные косяки, стоял болезненного вида худой парень. В его лице читались общие для всех мужчин семьи Сандерсов черты, но, по сравнению с отцом и братьями, Дэмиен выглядел более мягким и мелким. На самом деле, если бы Холден не слышал его голос и заранее не знал, что перед ним брат Джека, то вполне мог бы спутать Дэмиена с девушкой. Черная одежда и выкрашенные в красный волосы делали его похожим на подростка, а это наталкивало на мысли о несоответствии его эмоционального состояния возрасту.       – Не успел Джек приехать, а весь город уже на ушах. Похоже, героические люди сходятся только с такими же героическими людьми, – тон неприкрыто издевательский, Дэмиен нарочито демонстрирует враждебность. Холден пока не понимал, как ответить правильно. Не будь это красноперое чудо братом Джека, он бы давно получил словесный отпор, после которого предпочел бы проглотить свой поганый язык, но нельзя, поскольку Холден планировал расставаться с Джеком примерно никогда и настраивать его родственников против себя не стоило.       – Дэмиен, прекрати! – гаркнула рассвирепевшая Джессика.       – Мамочка, я просто радуюсь, что ваш лучезарный Джек притащил в дом другого мальчика, которым вы легко можете заменить неудавшегося младшенького! – насмешливо разводя руками, заявил Дэмиен.       – Выйди отсюда немедленно! – холодно приказала Джессика.       Холден видел, что под вуалью ярости прячется затаенная боль матери, которая не может найти общий язык со своим сыном. Она не первый раз выслушивает нечто подобное, привыкла и перешла в более агрессивный режим, не найдя другого подхода. Дэмиен не ребенок, которому можно простить такое поведение, нет, он взрослый, и Джессика устала воспитывать его. Она опустила руки. Но почему? Ведь она же явно из тех людей, кто доводит дело до конца, и вообще сомнительно, что она не в состоянии справиться с чужой агрессией. Вчера за ужином Холден выслушал несколько историй, как Эд и Джек росли, и не было и дня, чтобы эти двое что-нибудь не натворили. Они дрались почти каждый день, а Джессика их разнимала и разводила по углам. То есть могла дать леща обоим.       – Уже иду! Но хочу заметить, что экземплярчик довольно удачный, – заявил Дэмиен, скрываясь в коридоре и уже оттуда крикнул. – Морально крепкий, здоровый и сразу взрослый, с высшим образованием! Чууудо!       – Прости его, он не понимает, что говорит, – Джессика прикрыла глаза нервной подрагивающей ладонью, вздохнула и натянуто улыбнулась. – Он хороший мальчик, хотя так говорят все матери. Но он просто… Ранимый. Дэмиен очень переживал отъезд братьев. Он был еще мал, но то, что Эд и Джек уехали учиться, подкосило его. Как-то в один момент Дэмиен изменился, замкнулся, а когда мне удалось разговорить его, он стал плакать и сказал, что его все бросили.       – Вы думаете, дело именно в этом? В каком возрасте случились перемены?       – Лет в пять или шесть, – задумалась Джессика. – Сначала ему нравилось жить в старой комнате Джека, ему казалось, что так он становится ближе к брату, а потом вдруг начал чего-то бояться, спал со включенным светом, а вскоре вообще потребовал переселиться в комнату Эда в мансарде.       – Значит, дело не в братьях, – пробубнил Холден.       – Что?       – Ничего, – улыбнулся Холден. – Я тут подумал, что раз уж я все равно бездельничаю, пока Джек катается за продуктами, то, может, сходить и поговорить с сыном Анны?       Его неугомонный мозг требовал активности. После «Призрака» больше загадок не попадалось. Было одно расследование, о котором Холден даже Джеку не сказал, но оно оставило отвратный осадок, даже поимка преступника не дала покоя разуму. «Убийство чести» – средневековая варварская традиция, и ее не искоренить посадкой одного фанатичного упыря.       Жизненно необходимо что-то, способное утолить жажду справедливости. Нельзя сказать, что люди, охотящиеся за преступниками, делают это только из любви к ближнему и торжества правосудия, вовсе нет. Они тоже подсаживаются на адреналин ищейки, как на иглу. Впрочем, Холден не видел в этом ничего зазорного, поскольку, удовлетворяя запрос общества, сыщик получал дозу своего наркотика. Все в плюсе. Проблема только в том, что Холден – не совсем ищейка, и его конечная цель несколько отлична от той, на которой полиция обычно ставит точку.       – Сходи, – оживилась Джессика. – Для тебя в этом городе открыта каждая дверь, так что они будут рады визиту. Но тебе стоит знать еще кое-что об Анне. Я не в курсе, говорил ли тебе Джек, но сейчас это в любом случае всплывет, и лучше, если это скажу я сама. Джек и Анна состояли в браке три месяца.       – И сын Анны…       – О, нет-нет! – замахала руками Джессика. – Упаси бог! Джек женился как раз перед поступлением, в конце школы. Ему и ей было по восемнадцать, и воспрепятствовать раннему браку мы никак не могли. Анна, как потом выяснилось, баловалась веществами, и выбор Джека мы не поняли.       – Вы не знали, что его тянет к парням? – нахмурился Холден.       – Мы догадывались, но ты же сам отлично знаешь, как Джек умеет прятать свои тайны, это у Сандерсов общая черта. Я видела, что мой ребенок страдает, но не могла понять, почему. Он так хорошо скрывал свой интерес, что мне поначалу и в голову не приходило, что дело именно в этом.       – Но потом вы поняли, – улыбнулся Холден. – Раньше, чем Джек об этом сообщил.       – Да, с Анной был мезальянс. Они казались не просто разными, создавалось впечатление, что Джек с одной планеты, а она – с другой. Он не захотел вести ее в наш дом и умудрился заработать денег на отдельную комнату. Мы с ее родителями боялись того, что, выйдя из-под нашего контроля, они ударятся во все тяжкие, и были почти правы.       – Вы уже дважды использовали слово «почти» в разговоре, я бы хотел знать не общую информацию, а конкретно вашу версию. Не отгораживайтесь от меня, пожалуйста. Я принял Джека таким, какой он есть, со всеми его тараканами и тайнами прошлого. Я знал о том, что он был женат, но он не уточнял, на ком, очевидно, думал, что я никогда не пересекусь с его бывшей женой, а потому не стал рассказывать больше, – улыбнулся Холден.       – Извини, Холи, это очень старая история, и я не хотела грузить тебя слишком большим количеством деталей, – вздохнула Джессика. – Я поняла, что Джека тянет к парням, когда он, едва женившись, устроился сразу на три работы. При этом он подал документы в колледж, а она так и не удосужилась разослать свое резюме.       – То есть он сам себе укоротил время общения с ней, – понял Холден.       – Да, и живя отдельно он уже не чувствовал необходимость постоянно контролировать свои порывы. А потом через два месяца случилось вот что: Джек отвез Анну в клинику и заплатил за ее лечение от зависимости. Это не было какое-то элитное заведение, но и не государственная богадельня. Тогда же они подали на развод. Он сам сказал, что совершил глупость и понял это, только когда они переехали. Он сидел тут, на кухне, и исповедовался нам с отцом, рассказал, как все это время чувствовал себя. Джек не знал, что едва намеки на его ориентацию стали достаточно явными, чтобы их заметить, мы с Майклом сели и обсудили этот вопрос. Он – наш сын, и мы бы любили его, что бы ни случилось. Ради нас он попробовал измениться, переломать себя, но сделал только хуже. Впадая в депрессию, он мог бы поддаться соблазну и начать прятать свою проблему в наркотиках, мне было страшно.       – Но у Джека железная воля и выдержка, – кивнул Холден. – Он нашел способ бороться иным способом.       – Верно, – улыбнулась Джессика. – Но именно эта его особенность и стала препятствием в личной жизни. Мы с Майклом все ждали, когда у него появится постоянный партнер, даже думали, что он это скрывает. Но… В общем… Потом он получил повышение на работе и перестал приезжать из-за нехватки времени. Когда в прошлом году я узнала, что появился ты, то приглашала вас обоих в гости, но Джек снова отказался.       – Это была моя вина, – смущенно признался Холден. – Я болел, и Джек не рискнул тащить меня на машине в дальнюю дорогу.       – Я понимаю, – подмигнула Джессика. – И я рада, что в этом году вы нашли в себе силы приехать сюда. Оба.       – На самом деле, тут не силы нужно было искать, а дни отпуска собирать, – рассмеялся Холден, радуясь, что тяжелый разговор закончился сам собой. – Джек правда очень хотел приехать, поэтому мы начали планировать еще в конце октября.       – Ешь кексы! – Джессика подвинула к Холдену блюдо, но он успел съесть столько всего, что кексы уже не лезли.       – Ладно, пойду пройдусь, – вставая и сыто потягиваясь, сказал Холден. – В какой стороне дом Анны?       – Выйдешь за калитку, и сразу направо. В конце квартала дом из темного кирпича с рыжей крышей. Фасад оплетен виноградом, во дворе батут и детская площадка, – подсказала Джессика.       Холден порылся во все еще не распакованных вещах, достал зимние штаны и дутую куртку, всученную ему Колином в магазине. Друг был прав – вещь идеальна для такой погоды. Надеть тонкую флисовую кофту – и все, холод не страшен. Надо бы перестать сопротивляться идеям Хозорна, но тогда они оба потеряют интерес, а без этого все действо превратится просто в закупку одежды и утратит перчинку, делавшую все вылазки незабываемыми. Сюда пошла бы та веселая шапка-колпак с дурацким помпоном, которую так совал ему Колин, но Холден наотрез отказался ее брать, посчитав совсем уж клоунской. Он ошибся и признавал это только сейчас, но даже не представлял о коварстве своего приятеля и его желании видеть образ целиком. Вытряхнув сумку на кровать, Холден обнаружил сверток упаковочной бумаги с надписью: «Надень меня! Ну пожаааалуйста!». В нем и оказалась шапка.       Холден рассмеялся в голос. Что ж, они все профи своего дела, Колин же не диктует Холдену, как ему искать психопатов, а Холден не рассказывает Джеку, как строить план по захвату преступника и не дает советов по анализу взрывных устройств, значит, и противиться Хозорну, когда тот собирает кому-нибудь из них новый образ, не следует.       Из зеркала на Холдена смотрел улыбчивый и очень симпатичный молодой человек. Резко очерченные скулы, пухлые губы, хитрые, несколько насмешливые глаза. На свежем воздухе цвет лица стал здоровее, на щеках заиграл румянец. Такого хоть на плакат по агитации ЗОЖ бери –поверят. Во многом то, как сейчас выглядел Холден, была заслуга Джека, и в такие минуты Холден испытывал к нему настолько сильные эмоции, что непременно полез бы обнимать и целовать Джека, если бы тот был в зоне доступа. Любовь – эмоция, природу которой невозможно описать словами. Если человек находит логическое объяснение своему чувству, то оно не искренне. Холден как-то попробовал задать себе вопрос, за что он полюбил Джека, и смог найти только один ответ – потому что это Джек. Все, других причин ему не нужно.       Морозный воздух щипал открытые участки кожи, щекотал ноздри тем неповторимым ароматом зимы, который можно ощутить только вдали от больших городов. Запах хвои, припорошенной снегом, ледяной воды, мокрого, промороженного дерева и едва заметная нотка опавшей листвы, скрытой под толстым слоем снега. А еще ко всему примешивался едва уловимый карамельный акцент, как если бы в эту минуту кто-то из соседей топил сахар.       Холден раскинул руку и с наслаждением потянулся. Он мог бы почувствовать себя лучше, только если бы на этой прогулке компанию ему составил Джек. Мысль, что в таком случае Джек встретится с бывшей женой, Холдена вообще даже не кольнула, ему почему-то не было до этого дела. Может, причина крылась в том, что ему и в голову бы не пришло усомниться в Джеке, а может, имела место подлая мыслишка, что сам Холден выглядел и чувствовал себя намного круче Анны.       – Черт, я веду себя как инстасучка, – хмыкнул Холден, но помпон шапки все равно поправил, перекинув его на сторону, как косу.       Он повернул налево и, широко шагая, устремился вдаль, к дому Анны, пообещав самому себе, что удержит в узде недавно проснувшееся в нем чудище, внезапно учуявшее соперницу. Логически Холден понимал, что никакая она ему не соперница, что они вообще в разных весовых категориях. Но у Холдена всегда были проблемы в отношениях, и он еще не научился себя вести, когда появлялось подобное препятствие, а это значило, что придется постигать науку на ходу.       Только пройдя до самого конца улицы и уткнувшись в последний дом, стоявший чуть дальше от остальных, он вспомнил, что Джессика сказала повернуть направо. Впрочем, Холден даже не расстроился, он давно привык к тому, что, задумавшись, может уйти в непонятное место, а потом выбираться оттуда окольными путями. Собственно, поэтому Джек и не хотел, чтобы Холден шел вместе с остальными прочесывать лес, когда потерялся Дэвид.       Не расстроился он еще и потому, что именно от этого дома шел сладкий запах жженого сахара. Здесь он был сильным, остро концентрированным и манил подойти поближе.       – Прям избушка ведьмы, – хмыкнул Холден.       Он с интересом рассматривал ухоженный двор, старые детские качели и потрясающий рождественский декор. Это были сплошные, сплетенные сетью, гирлянды и отдельные рисунки, выложенные лампочками. Утром они не светились, но не заметить их очертания на белом сайдинге дома было сложно. Уличная елка щеголяла красными и золотыми шарами с разными рисунками, а с крыши, подняв правую руку, приветствовал Санта на пару с Рудольфом, запряженным в сани.       – Здравствуйте, молодой человек! – из дома вышел старик, которого и самого можно было легко спутать с Сантой – окладистая белая борода, красный свитер с оленем, штаны в клетку и очки, сидящие не на носу, а на румяных, как яблочки, щеках. – Вижу, вам понравился дом. Полагаю, это вы Холден Эшфорд, друг Джека Сандерса, я прав?       – Да, здравствуйте, – приветливо улыбнулся Холден. – Простите мое назойливое внимание, я повернул не в ту сторону, и понял это только, уткнувшись в ваш дом, а тут уж не смог уйти. Красивый декор.       – Благодарю! – просиял старичок. – Позвольте представиться, я – Персиваль Саттон, местный кондитер. Заходите, я угощу вас свежим глинтвейном на белом вине с грушей, яблоками и мандаринами. Уверяю, любой другой вас более не устроит, если вы попробуете этот.       – Я бы с удовольствием, – улыбка Холдена изменилась, стала немного виноватой. – Но я должен был навестить одного человека, и, поскольку мы только вчера приехали, я умудрился заблудиться на прямой улице.       – Ах, какая досада! – покачал головой Персиваль и, спустившись с крыльца, подошел к калитке, за которой все так же стоял Холден, явно не собираясь заходить. – Тогда примите небольшой презент. Я сделал эти конфеты только вчера.       Холден уставился на веер из пяти карамельных тростей разных цветов.       – Поверьте, вы даже в Лондоне таких не найдете! – расхваливал свой продукт Персиваль.       Персиваль Саттон был из тех, кто хотел, чтобы его дом, семья и производимые товары считались лучшими. Судя по всему, ему удавалось держать марку перед жителями городка, но этого мало, и он не упустил шанса произвести впечатление на гостя из столицы. Тем более, что теперь этот гость стал новостным поводом и героем, а значит, задобрить его было делом чести. Что ж, конфеты Холден любил, ел их с удовольствием и отказываться не видел смысла. Тут вообще перед Рождеством принято угощать друг друга, если судить по тому, как была заставлена кухня Джессики сегодня утром. Он сгреб конфеты и сунул в карман.       – Большое спасибо, я с удовольствием попробую, – Он оглянулся на улицу, потом посмотрел на наручные часы. – Черт, скоро обед, а я до сих пор тут блуждаю!       – А к кому вы идете? – поинтересовался Персиваль.       – Мне нужен дом Таунсендов.       Саттон рассмеялся громко и весело, похоже, репетировал смех Санта-Клауса.       – Если вы вышли из дома Сандерсов, то повернули не в ту сторону. Вам следует вернуться и, никуда не сворачивая, по той же дороге пройти вперед. Там дом графитового кирпича с охровой крышей, не пропустите.       Холден про себя отметил, что местный Санта ориентируется в цветах лучше, чем Джессика, то есть лучше женщины, и это даже повеселило. Вот кто бы нашел язык с Колином.       – Всего доброго, мистер Саттон, – махнул рукой Холден. – До встречи вечером.       – До встречи, мистер Эшфорд! – ответил Саттон.       По дороге Холден еле удержался, чтобы не сунуть в рот одну сладкую тросточку, очень хотелось, они так маняще шелестели в кармане обертками. Словно просили его «Съешь меня», но в этом шепоте слышалось и еще что-то, как бывало прежде, когда подсознательное, не в силах справиться с непробиваемой защитой осознанного, искало обходные пути, лазейки, порождая фантомов. Давно такого не было, и Холден на мгновение испугался, но быстро отбросил все мысли, достаточно было сжать в кулак конфеты, и голоса смолкли.       Дом Таунсендов действительно сложно было пропустить. Он выбивался из общего фона, но в целом выглядел приятным глазу. Просто дизайн, отделка и пристройки говорили, что его переделали относительно недавно, внеся в общую чопорность района немного новизны и креатива. На детской площадке возле дома играл маленький мальчик. На вид ему было около десяти, и Холден успокоился окончательно, он физически не мог быть сыном Джека, если только тот, приехав к родителям и перебрав как следует, не решился попробовать восстановить семейные узы с Анной.       – Доктор Эшфорд, это вы? – Анна вышла откуда-то сбоку, из-за деревьев, так что Холден ее сразу и не заметил.       – Я, – он подумал, что сегодня ему придется улыбаться больше, чем за всю предыдущую жизнь. Улыбки для Джека были не в счет, это отдельно и очень лично. – Добрый день, Анна. Джессика рассказала мне о проблеме с вашим сыном, и, если вы не против, я бы хотел с ним поговорить.       – Если вам удастся, – вздохнула Анна. – Он не любит чужаков, а тем более мужчин. Хотя…       Анна окинула его оценивающим взглядом и прищурилась. Что ж, выбор одежды тоже играл роль, Холден не казался строгим и мужиковатым, как большинство местных, одежда скрадывала фигуру, а невысокий рост играл на руку, делая его безопасным хотя бы визуально.       Анна открыла ему калитку и впустила.       – Подойдите вместе со мной, так будет лучше, – попросил Холден.       Они так и сделали, Анна представила нового знакомого бледному пареньку с испуганными глазами. Он настороженно смотрел на чужака, пока тот ждал первой реакции. Холден присел на качели и уставился на мальчишку.       – Привет, я – Холден. Вчера приехал с Джеком к его родителям и вот, решил познакомиться с соседями. Во дворах почти никого нет, так что вы с мамой первые, кого я увидел, – Холден принялся немного раскачиваться, монотонное движение качелей завораживало и удерживало внимание мальчика на нем.       – Рад познакомиться с вами, сэр, – вежливо ответил мальчик. – Меня зовут Алан, можно просто Ал.       Холден вел разговор ни о чем – погода, меню на Рождество, ожидаемые подарки, но его голова была занята не этим. Он следил за реакцией на вплетенные в свои вопросы триггеры, отмечал, на что именно парень реагирует. В конце он увел все в комфортную для мальчика сторону, обсудив с ним игрушку, которую тот неизменно таскал с собой. Большой, хорошо проработанный вервольф, способный становиться на две и на четыре лапы, подвижный и, честно говоря, жуткий. В процессе обсуждения проскочила фраза, оставшаяся в голове как якорь. Холден запомнил это, потому что после нее голоса в голове стали громче, и списать их на шелест фантиков уже было невозможно.       Отказавшись от обеда в доме Таунсентов и пообещав Анне, что потом обязательно поделится с ней своими умозаключениями, Холден побрел домой. Мысли крутились в голове центрифугой, словно мозг пытался силой вычленить из полученного за полтора дня потока информации нужное. Пока все выглядело так, словно где-то в прошлом произошел серьезный инцидент, обросший слухами и превратившийся в городской кошмар, который сами же жители и подогревали, приписывая неизвестному Бугимену все грехи. В крошечных городах наподобие этого такое случалось нередко, у жителей пылилось множество скелетов в шкафу, а когда появлялся тот, кому их можно перепоручить, с радостью делали это. Таким образом совесть не очистить, зато можно и дальше играть праведника перед соседями.       Задумавшись, Холден едва не пропустил нужный дом, взгляд зацепился за номер внедорожника Джека. Часы показывали уже почти два, а значит, если Холден не поторопится, то опоздает на обед. Это было бы настоящим преступлением – заставлять остальных ждать, когда гуляка соизволит прийти. Холден видел ингредиенты, которые Джессика выложила на стол, и примерно представлял, что она собралась готовить, а пропускать курицу в апельсиновом соусе Холден не собирался, да и съеденная по дороге назад конфета раздразнила желудок и усилила аппетит.       В дом он вошел вовремя, Джессика накрывала на стол, а Элизабет занималась напитками. Холден краем глаза отметил так любимое им белое вино, и в сердце снова сладко потянуло – Джек всегда все подмечает и стремится сделать Холдену приятное даже в таких мелочах.       С заднего двора раздался рокот двигателя, а потом и яростно-довольный ор трех глоток. Холден наскоро переоделся и побежал смотреть в окно столовой, что там происходит. Вокруг старой и сильно потрепанной внешне машины столпились трое Сандерсов. Майкл стоял у переднего бампера и, уперев руки в бока, смотрел под открытый капот на работу двигателя. Сыновья – Джек и Эд – скромно пристроились рядом, коротко переговариваясь и жестикулируя.       – Это Майкл свои игрушки показывает. Эд уже видел его новое чудовище, а теперь они и Джека втравили, – объяснила Джессика, едва заметила интерес Холдена к происходящему.       Как-то давно, чуть ли не на первом свидании, Джек рассказывал о своем хобби. Потом тему ни разу не поднимали, видимо, повода не было, но, глядя на то, как сияет лицо Джека при виде чудовищной машины, Холден начал думать, как бы организовать ему мастерскую в гараже. Он сомневался, что Джек будет пропадать там часто, но ему явно захочется иногда покопаться под капотом, чтобы разгрузить забитый работой мозг. Но все же второе хобби Джека в Лондоне проще организовать, чем мини-ремонтную мастерскую. Антикварные канцелярские принадлежности не были такой уж редкостью, и Холден таскал их Джеку по поводу и без.       – Идите обедать! – открыв окно, закричала Джессика.       Мужчины втроем повернули головы, почти одновременно вздохнули, но послушались. Джек поспешил в дом, едва увидел Холдена рядом с матерью. Холден же пошел встречать его у задней двери, чтобы, чего доброго, не побежал в гостиную с грязными от машинного масла руками. А он мог, по глазам видно, что у него на первом месте.       Холден позволил обнять себя и коротко поцеловать, а потом перенаправил румяного с мороза и довольного Джека в ванную. Обед прошел просто шикарно, Холден чувствовал, что члены семьи Сандерсов его принимают, как своего. Да, он чужак, более того, он – очень яркое подтверждение тому, что Джек никогда не приведет в дом женщину, но всех все устраивало. Только Дэмиен опять не спустился к столу. Он предпочел отсиживаться в комнате и есть отдельно. Что ж, это его выбор, но Холдену на подсознательном уровне хотелось узнать, что заставило младшего Сандерса так себя вести, ведь, со слов Джессики, его поведение с приездом брата и его партнера никак не изменилось, а значит, причина протеста крылась где-то в иной плоскости.       До ужина все разбрелись по своим делам. Холден и Джек закрылись в комнате, но довольно быстро поняли, что секс отменяется. Не вообще, а в данный момент, потому как плотный обед и прогулки на свежем воздухе свалили их обоих. Джек все же попытался, даже достал коробку презервативов, но пока он искал их в сумке, Холден бессовестно задрых.       Разбудил их настойчивый стук в дверь, Джессика, посмотрев на сонные лица, улыбнулась и сообщила, что скоро ужин, а потом они просто обязаны прийти на ярмарку. Джек проворчал что-то неразборчивое и принялся снова перерывать сумки.       Глядя на разведенный ими бардак, Холден дал себе клятвенное обещание разложить все в шкафах, потому что скоро они в этом ворохе вообще ничего не найдут. Из всего привезенного добра только мыльно-рыльные принадлежности заняли свое законное место, и то могли бы тоже остаться в сумках – мыло и гель для душа им в ванну поставила хозяйка, но Джек все же предпочитал бриться каждый день, а его бородка требовала какого-то специфического ухода. На самом деле, он бы не стал всем этим заниматься, если бы не происки Колина, притащившего им домой корзину с косметикой от пока неизвестной новой фирмы. Ему досталось таких аж пять штук, и Хозорн от души делился новыми игрушками с друзьями. В общем, он втащил в дом очередного Троянского коня, и Джек попался на удочку.       Джек натянул на себя футболку с длинными рукавами и узким горлом, а Холден все же решился задать мучивший его вопрос:       – Они знают?       – О чем? – не понял Джек.       – О том, откуда у тебя эти шрамы. Ты их прячешь. Когда у нас дома так жарко, как здесь, ты пытаешься раздеться чуть ли не до трусов, носишь футболки с самым коротким рукавом, а сейчас ты прячешь руки.       – Они знают, что год назад при задержании я получил несколько осколочных ранений, – объяснил Джек. Кстати, не соврал, раны он действительно получил под шквалом каменных осколков обрушившегося на головы группе захвата. Просто он не уточнял родителям, насколько серьезными были повреждения, и что он неделю валялся в коме.       – Я понял тебя, – кивнул Холден. Он поддержит историю. – Но Эд сегодня гудел по поводу сауны. Что будешь делать?       – А ты хочешь сходить? – повернулся к нему Джек.       Холден помотал головой.       – Нет, не хочу.       – Спасибо, Холи, – улыбнулся Джек.       Как Холден читал Джека, так и сам Джек научился читать Холдена. Джек был бы вынужден идти со всеми, если бы Холден захотел попариться. А он хотел, но ради Джека отказался от идеи. Нет, лучше оба они просто поваляются в кровати, потому что собственноручно создавать стрессовую ситуацию в доме перед Рождеством – верх безрассудства. Пусть все пройдет тихо и спокойно, а этого не будет, если родственники Джека все узнают и войдут в режим «а что было бы если бы». Особенно Джессика, она, как мать, не сможет не думать, что могла потерять сына. Не важно, что прошел уже год.       Джессика радовалась, что в доме появилось еще двое отменных едоков. Холден и сам был в шоке, что может столько жрать без остановки. Старания Джека не прошли даром, он добился того, чтобы Холден стал воспринимать приемы пищи как неотъемлемую часть жизни, понял, что пропускать их не стоит, если есть возможность подкрепиться, и вот результат – Холден, проглотив свою порцию, попросил добавки.       – Холи, оставь место для уличной еды, – посоветовал Джек.       – Не бойся, все будет отлично, – заверил его Холден.       – Ну, смотри сам, – пожал плечами Джек. – Как бы мне не пришлось потом идти домой за санками и везти тебя на них, как вязанку дров.       Холден гневно зыркнул на него и отправил в рот маленькую тушеную морковку. Он хотел укусить ее, намекая на то, что сделает с Джеком и его самым важным органом, если тот не заткнется, но посчитал это лишним, поскольку морковка была слишком мала, и Джек просто не поймет намека.       – Так, мальчики, у вас пятнадцать минут на сборы! – заявила Джессика.       – А далеко парк? – запоздало решил спросить Холден.       – Где-то в трети мили от нас, – прикинул Джек. – Пешком дойдем. Я уверен, что ты напробуешься там глинтвейна, а я не собираюсь отставать.       – Заметано! – обрадовался Холден.       Ровно через пятнадцать минут семейство Сандерсов выдвинулось на гулянку. Холден шел позади вместе с Джеком, они тихо переговаривались, обсуждая детали предстоящего, но Холден слышал фоновый шум, словно откуда-то из пелены мрака, от кромки чернеющего вдали леса доносились едва различимые в завываниях ветра мольбы:       «Найди нас…»       Секундная слабость, замешательство, но неожиданно начался снегопад, снежинки кружились в огнях праздничных гирлянд, и Холден отвлекся, завороженный их красотой.