Последняя миссия

      Дикие вопли оглушали, алые пятна слепили, тяжелый железистый запах лишал воздуха. Она затравленно озиралась по сторонам, ища выход, но его не было. Внутренний голос подсказывал — все кончено. Босые ноги скользили по вязкой, еще теплой крови, а перепачканные пальцы судорожно цеплялись за стены.       В голове били то гонг, то колокол, лишая остатков рассудка. Глупое наивное дитя — еще утром она искренне считала себя решительной и сильной, не знающей страха, смело смотрящей в лицо смерти. Но встретившись с Синигами наяву, позорно опустила глаза. Недостойная и слабая.       Пропитавшийся кровью подол кимоно тянул вниз, то и дело норовя запутать и лишить остатков сил. Не задумываясь, она дернула ткань, и та затрещала. С таким же звуком трещали седзи, когда… Мирай зажмурилась и затрясла головой в жалкой попытке отогнать новую волну страха.       — Химэ… — едва уловимый шепот оглушил еще сильнее.       Мирай закусила губу и заставила себя посмотреть вниз: ее чудесная Макото-сан, готовившая самую вкусную жареную рыбу, знающая сотню волшебных сказок, извивалась на полу, зажимая глубокую рану на животе.       — Бегите, химэ… Через сад… Ваш отец… Господин задержит чудовище, вы сможете спастись, — Макото-сан протянула окровавленную руку, но неестественно искривленные пальцы поймали лишь пустоту. — Бегите. Не останавливайтесь…       Макото-сан хотела сказать что-то еще, но когда-то добрые, а теперь полные ужаса глаза погасли. Забыв о перепачканных пальцах, Мирай прижала ладонь к губам, едва сдерживая крик. А потом резко развернулась на пятках и понеслась в сторону черного хода, ведущего в дальний угол сада. Там, за густым кустарником, пряталась секретная дверь в самую чащу леса. По тропинкам, исхоженным с детства, — к соседям: подготовить, предупредить… На большее она оказалась не способна.       В оружейной комнате тихо и пусто: все, кто успел, похватали клинки и бросились… На смерть. Мирай сглотнула, гоня от себя страшные картины: где-то на другом конце поместья отец сражался с монстром, неожиданно появившимся из темноты. В нескольких поворотах по коридорам самые близкие люди гибнут в пасти чудища.       В историях Макото-сан жуткого демона всегда побеждал благородный самурай, а спасенные благодарно кланялись. Страшная сказка стала реальностью всего за несколько мгновений.       За ужином отец скупо отвечал на вопросы любопытной Мирай о том, что ждет сегунат после смерти Токугавы: новости о гибели Великого, прибывшие к Сайто с самурайским отрядом из Сумпу, разнеслись быстро, вызывав беспокойство и испуганный шепот по углам. Господин со свойственной ему строгостью неспешно рассуждал о политике Хидэтады и неизбежных изменениях. Едва он успел заговорить о возможных ограничениях прав дайме, как поместье утонуло в воплях. Лишь голос господина звучал спокойно. Всего одно холодное, как сталь, слово: «Беги». И она побежала. Плутая в родных коридорах, раз за разом оказывалась не в тех комнатах, и вылетала оттуда, находя вместо приветливых верных слуг изувеченные трупы.       Безразличная луна выскользнула из-за облаков и проникла в оружейную. Мирай не понимала, как ноги привели ее в эту комнату. Мечи тускло блеснули в холодном свете. Она смотрела на заточенные лезвия, как завороженная, не в силах двинуться с места. А потом, не думая, схватила пару клинков и ринулась обратно. Мирай Сайто дочь самурая, а не трусливая крестьянка, и умрет так, как полагается.       Господин Исао Сайто стоял один среди павших. Один на один с клыкастой тварью из худшего кошмара. Кимоно почтенного воина было изорвано в клочья, левая рука болталась кровавыми лоскутами плоти, но правая по-прежнему крепко сжимала тати.       Не задумываясь, Мирай ринулась в центр и отсекла длинную демоническую лапу, тянущуюся к отцовскому горлу, и тут же — вторую вакидзаси. Тварь завизжала, прижимая культи к деформированной груди.       — Что ты здесь делаешь, Мирай? — голос господина был угрожающе тих. — Макото-сан должна была тебя найти и вывести в лес.       — Мертва, — не тратя драгоценное время на долгие объяснения, сжала челюсть она. — Прости за непослушание, но я отказываюсь покидать тебя.       — Упрямица, — прошептал Сайто. — Моя жизнь ничто в сравнении с твоей.       Мирай хотела ответить, что спорить уже поздно, но слова застряли в горле — на ее глазах чудовище отращивало новые лапы. Длинные острые когти сверкнули в темноте, а из пасти вместе со зловонным облаком вырвался мерзкий резкий скрежет — тварь смеялась.       Не сговариваясь, они бросились на демона с двух сторон, рассчитывая, что хотя бы один, но достанет. Время кривилось, то ускоряясь, то замедляясь: лишь кровь стучала в ушах, а пальцы сжимали цуки. И когда Мирай показалось, что они справились, и кошмар вот-вот подойдет к концу, монстр ловко отскочил и одним движением пробил незащищенную грудь господина. И тогда она впервые закричала. А потом мир потемнел.       Последнее, что она увидела перед тем, как погрузиться в ничто, был свет. Ослепительно яркий, он проникал всюду, рассеивая мрак, заставляя угасающее сердце биться.       Сквозь сомкнутые веки пробивался неровный тусклый огонь. Горло саднило, а конечности отказывались отзываться. Мирай с трудом приоткрыла пересохшие губы.       — Господин… — хриплый голос звучал едва слышно. — Отец…       — Госпожа, вы очнулись!       Светлое пятно померкло, накрытое ломким силуэтом. Местного лекаря Такаши Мирай узнала не сразу: старик был невероятно бледен и истощен. Закусив губу, Сайто повернула голову: справа виднелся еще десяток футонов — стенающих, кашляющих, истекающих кровью.       — Треть убиты, треть ранены в пожаре, — прочитав немой вопрос, устало ответил Такаши. — От нашего селения мало что осталось.       — Мой отец? — Мирай через боль приподнялась на локтях, надеясь увидеть знакомое лицо. — Отец?       Такаши только покачал головой, и она рухнула вниз — не на футон, в бездну. Темнота сжала холодными пальцами сердце, и оно замерло, отказываясь биться. Сердцу было незачем биться.       Следующие дни пахли кровью и травами, звучали плачем и молитвами, сливались черным пятном. А потом все исчезло: запахи, звуки, цвета. Под погасшим солнцем Мирай отрешенно сметала осколки и щепки, жевала безвкусную жареную рыбу и кивала гонцам со свитками; под бледной луной — бродила в доме Такаши с отварами и бинтами.       — Мы будем скучать по вам, Мирай-сан, — передавая новую порцию, мягко улыбнулся лекарь.       Сайто подняла на старика пустой взгляд:       — Я приду и завтра. И после. И потом… Что мне еще делать?       — Разве вы не уезжаете в конце месяца? — Такаши осторожно забрал из ее рук поднос. — Я слышал, вы выходите замуж — по договору между кланами Сайто и Нагамаса.       — Точно… — вздохнув, кивнула она. — Выхожу. Замуж…       — Простите мою дерзость, госпожа, но я позволю себе сказать… — поклонившись, заметил лекарь. — Никто не заменит вашу семью, но ваше счастье еще возможно. Я верю, что вы найдете людей, с которыми будете счастливы. Найдете новую цель.       Сам того не понимая, Такаши задел тонкую струну: цели у Мирай действительно не было, и от этого становилось только тяжелее — жизнь превратилась в бессмысленное существование. Она смогла принять смерть отца — с малых лет понимала, что господин умрет, сжимая цуку, но с бесцельностью так и не смирилась.       — Такаши-сан… — поджав губы, Сайто решилась задать вопрос, терзавший с того дня, как она впервые очнулась. — Расскажите, как вы меня нашли. Знаю, вы никому не открыли, что именно увидели в моем доме, но прошу, расскажите мне. Я сохраню вашу тайну.       Лекарь долго думал: смотрел на огонь, на бледную девушку напротив, пересчитывал взглядом пучки трав на стене, и наконец кивнул:       — Вы не помутились рассудком, госпожа. Я видел то же, что и вы. Вы лежали в крови рядом с господином Сайто. А неподалеку… он. Демон. Ночной демон с шестью лапами.       Мирай прикрыла глаза, прося у богов немного милости и сил: будить изнуренных ранами спящих криками не хотелось. Давать поводы для новых пересудов — и того меньше. Первые дни после пробуждения отзывались слабо, но Сайто прекрасно помнила, о чем говорила в полубреду — такое не забыть. Из уважения к клану и господину Исао рассказы о демоне, от лап которого погиб самурай, списали на временное помешательство, вызванное столь сильным потрясением.       Спустя пару недель Мирай смогла убедить себя, что монстр с бешеными горящими газами и клыками, с которых стекала смешанная с кровью ядовитая слюна, ей просто померещился. Заливала ночные кошмары успокаивающими отварами, приготовленными Такаши-саном, закрывала уши, кусала губы и твердила, словно мантру: «Это были разбойники в масках óни. Разбойники. В масках óни»       — Как вы смогли его убить? — бившееся до этого по инерции сердце пропустило удар. Впервые Мирай почувствовала запахи, услышала треск огня, различила цвета. — Как вам удалось?       Впервые за долгие пустые серые дни Сайто ощутила себя: руки сжимались в кулаки, выступившая на губе кровь была теплой и соленой, потухший разум просыпался, а мысли искрили яркими всполохами: не безумна, все-таки не безумна.       — Я ничего не делал, госпожа, — покачал головой Такаши. — Демона убил воин в красном кимоно. Он же помог мне отнести вас и других раненых сюда.       — Как он выглядел? — затаив дыхание, прошептала она. — Как?       — Было темно, Мирай-сан… Но кое-что я запомнил, — лекарь наклонился ближе и перешел на едва уловимый шепот.       Мирай внимательно слушала, загибала пальцы, запоминая каждую примету и направление, в котором ушел неизвестный мечник. Когда старик закончил, Сайто низко поклонилась и, подхватив поднос с отварами, тепло улыбнулась:       — Благодарю, Такаши-сан. Вы спасли мне жизнь дважды.       Спустя час Мирай надевала неброские хакама и с трепетом расправляла несуществующие складки на отцовском хаори. Рассвет еще не успел завладеть горизонтом, и уставшая от скорби деревня еще спала — никто не заметил тихо выскользнувшую за ворота юную госпожу.       Боги, наблюдавшие за резней, названной позднее «ночная бойня в Тенрю», решили, что Сайто заслужила немного удачи, и благосклонно подарили спокойную дорогу до Камихары. Там, на постоялом дворе, по воле того же счастливого случая, Мирай подслушала двух торговцев: захмелев, те рассказывали хозяину о мечнике, недавно спасшем их от небольшого отряда разбойников, позарившихся на дорогие меха. Дослушав, Мирай тут же расплатилась за чай и тофу, и скрылась в темноте под удивленными взглядами гостей.       Сайто то и дело переходила на бег — сердце подсказывало, что тот, ради кого она пренебрегла отцовским словом, рядом. Видела собранные в хвост волосы и широкие плечи за каждым деревом. Задыхалась, смахивала пот со лба и сжимала коловший все сильнее бок. И бежала дальше, забыв об осторожности и страхе: чувствовала кожей, что верный путь совсем близко.       А потому, оказавшись на залитой слабыми рассветными лучами поляне, совсем не удивилась: ни скромной хижине, ни глухому звуку, с которым сухие поленья разлетались на идеальные доли под острым лезвием, ни озадаченному взгляду того, кто держал в руках топор. — Нашла! — выдохнула она и рухнула прямо в ноги высокому мужчине в красном кимоно.

▪︎▪︎▪︎

      Мирай открыла глаза к полудню: солнце бесцеремонно пробивалось сквозь сомкнутые веки, заставляя недовольно жмуриться и прятать лицо под тонким одеялом. Сайто была не против пролежать в тишине и тепле до вечера — рассекая лесную чащу, выбилась из сил настолько, что с трудом могла пошевелить ногой. Но стыд оказался сильнее слабости: встречу со своим спасителем она представляла совсем иначе. В фантазиях она находила мечника в красном кимоно на поле битвы — одного против сотни демонов. В этих мечтах Сайто всегда обнажала свои клинки и вставала спиной к его спине — виртуозно резала ночных тварей, а после с достоинством принимала благодарность, как всегда делал отец. Вот только она не господин Сайто… Исао Сайто был гордостью клана, его дочь стала позором. И была обязана его смыть.       Мирай закусила губу и зажмурилась — подняться на ноги оказалось почти так же сложно, как признать собственную никчемность. И если бы не цель, что привела к этой хижине в лесной чаще, Сайто бы упала. Снова. Но дрожащие ноги выдержали.       Медленно, держась за стены, Мирай вышла наружу — звук, с которым точильный камень бережно касается лезвия, не перепутает ни с чем.       Господин в красном кимоно сидел на краю террасы, натачивая свою катану. Движения незнакомца были точны и размеренны — ни одного лишнего. И в каждом сквозил такой удивительный покой, что Мирай невольно залюбовалась — длинными, покрытыми грубыми мозолями пальцами, прямым профилем и едва уловимой мягкой улыбкой. Их встреча прошла совсем не так, как хотела Сайто, но он… Он ее ничуть не обманул. Не разочаровал.       — Как ваше самочувствие? — не оборачиваясь, тихо спросил мечник.       — Благодарю, господин, — Мирай поклонилась и робко присела рядом. — Я хотела сказать вам спасибо за…       Сайто оборвала себя на полуслове: прокручивала этот разговор каждый день, говорила на два голоса, но ни разу беседа не начиналась настолько нелепо.       — Я рад, что вы здоровы, — продолжив полировать лезвие, мягко заметил он. — Вы проделали долгий путь, госпожа. Но в этом не было необходимости. Ведь я не заслуживаю благодарности. Я не спас вашу семью, ваших соседей…       Неожиданно отложив катану, он поднялся, встал прямо перед ней и низко поклонился. Карточные сережки качнулись, а руки Мирай задрожали — мечник ее узнал.       — Прошу вас… — спрятав пальцы в рукава, Сайто подскочила, забыв о боли в ногах и непозволительно короткой дистанции: — Пожалуйста, не нужно…       Незнакомец выпрямился и Мирай осознала, что говорить придется с ключицами — настолько он был высок. Сглотнув, она тихо продолжила:       — Я искала вас не только для того, чтобы поблагодарить. Быть может… вы назовете свое имя, чтобы нам было проще? — Мечник сделал пару шагов назад, и она смогла посмотреть ему в глаза: — Я Мирай Сайто, господин.       Девушка еще раз коротко поклонилась, поймав себя на странной мысли, что нарушать правила и кланяться друг другу, похоже, входит у них в привычку.       — Ёриичи Цугикуни, — ответив на поклон, кивнул он.       — Господин Ёриичи, — вдохнув поглубже, Мирай попрощалась с наивной мечтой на «такое, как полагается» знакомство. — Возьмите меня в ученицы.       Ёриичи растерянно моргнул. Раз. Другой. Взгляд мечника изменился — теперь он смотрел на Сайто, словно видел впервые.       И после самой долгой в ее жизни паузы по залитой светом лесной поляне разнеслось спокойное и холодное, как сталь: «Нет».