Каждую кость словно дрелью просверлили.
Всё тело ужасно болело, в голову будто ваты напихали: ничего не понятно, ничего не интересно, и хочется просто вырубиться обратно, принимая временную отключку как единственное доступное спасение от этого мерзкого состояния.
—
Харе Кришна, Харе Кри-и-ишна!
Осаму.
«Что он здесь забыл?»
Его весёлый голос пробивается даже сквозь густо набитую в голове «вату», заставляя улыбнуться. Как же, Господи, забавно он картавит.
Позвоночник мерзко хрустнул, когда Вимала попыталась сесть, заставив инстинктивно выгнуться в пояснице. Разлепив глаза и тихо выругавшись, она оглядывает комнату и не замечает рядом певчую птичку. Лениной тоже нет.
— Встава-а-ай! Уже половина первого.
Вот оно что. Видимо, она сильно устала вчера...
Голос Дазая слышится за дверью. Побоялся войти в женскую спальню? Надо же, какой джельтельмен.
Вимала морщится от боли, когда шевелит пальцами — кожа на ладони натягивается, колкой болью напоминая о спрятанной под бинтами ране.
Колени и ладони были перемотаны бинтами, которые немного спали из-за того, как девчонка ворочалась во сне на самом, мать его, неудобном для этого занятия месте — татами.
Ночь в целом помнилась слабо. Разум был немного затуманен и алкоголем, и двоякими, но определенно яркими впечатлениями от прогулки с Достоевским...
Однако то, как Ода усадил на край ванны и по-отцовски крепко, с сожалением во взгляде, держал, чтоб не дергалась, а Ленина безжалостно плеснула сакэ прямо на самую большую рану на колене, Вимала запомнит надолго.
Встать всё же приходится. Не станет ведь она из-за каких-то ноющих ранок упускать возможность насладиться ещё одним деньком в таком чудесном месте?
—
Харе Рама, Харе Ра-а-ама...
Встретиться лбом с перебинтованной шеей приходится сразу, как только Деви выходит из спальни. Он просто стоял, смотрел на дверь в упор и пел мантру?
— Хороший выбор. Люблю слушать эту мантру в храмах, но на будильник не поставила бы, — она вздыхает. — В следующий раз буди чем-нибудь из песен Дональда Гловера.
— О, ты знаешь эту мантру? Какое совпадение! — Дазай издевательски улыбается и отходит в сторону, позволяя девушке пройти дальше. — Ванную русская заняла. Мне только свою зубную щетку украсть удалось оттуда, она уже с полчаса говорит, что ей ещё минут сорок нужно... а, и в рэпе я не силён, так что Дональда можно просто послушать вместе.
Вимала цокает языком, разочарованно надувая губы и вздыхая. Цирк с мантрой, устроенный Осаму специально для неё, подбадривает, но... с утра всё снова раздражает до трясучки, и очень уж хочется окунуться в прохладную воду.
— Арина! — Деви стучит в дверь ванной так резко, что девушка по ту сторону вздрагивает, намыливая волосы. — Открой, пожалуйста, дверь, мне нужна моя щетка!
— Да что вы там начищаете рты свои... потерпишь, я только что твоему ёбаному Бобу Дилану дверь открывала!
— Не потерплю, дай мне щетку или выходи из ванной быстрее!
— Не канает, — Дазай вздыхает, просовывая руки в карманы штанов. — У неё пятиступенчатый уход за волосами, альгинатная маска не высохла, и вообще ей нужно волосы подкрасить, красный вымылся совсем, — он хмурится и добавляет, повышая голос: — И поминать Боба Дилана всуе в Японии не круто!
— СУМИМАСЭН! — кричит Ленина из ванной. — БУДЕШЬ ТОГДА РАСТОРГУЕВЫМ КОЛЬКОЙ!
Осаму опирается о стену, с интересом наблюдая за развернувшейся ситуацией. Приятно было видеть эту сторону Вималы. Она снова не пытается казаться милой, и Дазай ясно-ясно видит момент, когда её губы поджимаются — сдерживается.
Сжать кулаки так, чтобы ногти впились в ладонь, оттянуть собственные волосы, до боли прикусить губы, чтобы из них не вылетело лишней хуйни — всё это так просто, так по-родному. Ну очень знакомо.
— Какие глубокие познания в мыльно-рыльных делах Лениной. Давно ли...?
— Она сама рассказала, — он жмет плечами. — А ещё рассказала, что я напоминаю ей черного петуха в деревне её бабушки. Как я понимаю, он полный бабник и альфач.
Вимала снова вздыхает, на этот раз так глубоко, что грудь заметно поднимается, а плечи выпрямляются. Взгляд Осаму как-то нелепо и невовремя задерживается на её ключицах, которые сейчас ничем не прикрывались — одета Вимала была в какую-то околодетскую пижаму на бретельках.
Прикусив щеку и быстро оглянув недовольное лицо клиентки, Дазай уже осознанно позволяет своему взгляду скользнуть по приятным на вид округлым плечам и вниз, к груди. Спала она явно без лифчика, так что через тонкую ткань майки можно было разглядеть и форму, и размер, и...
...и Осаму сам не замечает, как снова начинает петушиться.
— Для О-да-са-ку так вырядилась? — он весело хмыкает и выпрямляется, запустив руки в карманы, но тут же переводит тему. — Почисть моей щеткой, какая разница?
Вимала, уже начинающая скатываться по стенке, раздраженно сжимает кулаки и поднимает взгляд на Дазая. Улыбается... провоцирует.
Осаму всегда таких людей любил: взрывных, агрессивных, которых завести легче чем восьмиклассника со спермотоксикозом. Любил смотреть, как они краснеют от злости, вслушиваться, как скрипят их зубы и сжимаются кулаки.
Так, гадая, разобьют ли ему рожу или пнут в живот на этот раз, он чувствовал себя по-настоящему живым. Но только в этот момент, последующий ему не нравился — боль он не любит.
— Я почищу.
Вимала отвечает резко, вид у неё ну уж очень угрожающий.
— Почисть!
И девушка действительно встает и направляется к кухонной раковине, около которой давно заметила черный кейс с зубной щеткой и пастой. Вимала упирает обе руки в раковину и тяжко вздыхает, решаясь. Поворачивается в сторону следующего за ней Осаму и обводит оценивающим взглядом.
Он улыбается, нарочно показывая зубы.
— Выглядят здоровыми.
— Всего-то три пломбы за всю жизнь. Я хороший мальчик, в детстве посмотрел фильм про Вилли Вонку и понял, что носить эту огромную выравнивающую зубы хрень на голове не хочу.
Вимала приподнимает бровь и отводит взгляд от Осаму, который своего с девушки вообще не сводит. Ставит локоть на стол рядом с раковиной, подпирает щеку ладонью и заинтересованно склоняет голову.
— Таких брекетов давно уже нет, — говорит Деви, выдавливая зубную пасту на щетку. — А современные тебе к лицу были бы.
— Думаешь?
Он даже придумать лучшего ответа не может, настолько заинтересованно и восторженно наблюдает за действиями Вималы. В один момент ему показалось, что его сердце начало биться так быстро, что защекотало его грудь изнутри.
Невероя-я-ятно мучительное ожидание! Ну, неужели она правда сделает это?
И она делает.
Его зубная щетка оказывается у неё во рту.
Дазай почти заметно вздрагивает, проводит языком по зубам и удовлетворенно вздыхает. Просто детское восхищение: она сумасшедшая! Как же хорошо. Абсолютно тронутая умалишенная психопатка.
— Вишневая паста? — сплюнув, спрашивает Вимала.
— Да нет, гранатовая...
Точно! Так он и пахнет всегда. Наверное, духи под пасту подбирал?
Вимала его парфюм сразу отметила: в Индии все пахнут приторно, амброй или ладаном, чем-то душным и маслянистым — другие ароматы популярны не были, а здесь... когда Осаму проходил мимо, иногда хотелось пойти следом и наслаждаться шлейфом.
Особенно когда они вместе заглядывали в ту пекарню около набережной. Свежий запах с моря смешивался с кисло-сладким запахом Дазая, и единственное, чего хотелось — своровать его шмотки и убежать с ними ближе к морю. Сидеть, уткнувшись в них лицом, и наслаждаться.
— Точно, — дочистив зубы и наспех умывшись, говорит Вимала. — От тебя всегда так пахнет. Очень вкусно, кстати, — она опускает взгляд, чтобы не словить очередную ухмылку. — Я её прокипячу.
— Кого?
— Твою щетку.
— Зачем?
Всё же с ним невозможно разговаривать, не смотря в упор.
Каждая законченная им реплика обязательно должна была проштамповываться каким-либо специальным выражением лица. Его и так-то не понять... а если под ноги себе смотреть — вообще черти что получается.
И Вимала поднимает взгляд. Но понимания ситуации от этого не прибавляется, потому что Осаму остается безэмоциональным, просто берет свою щетку и кладет обратно в чехол. Будто совсем не издевается сейчас.
— Привычку завтракать так и не приобрела, или выйдем? Там твоя эта компания такой фуршетище закатила, ты в этом участвовала?
Ответа он не ждет. Разворачивается и направляется к выходу. Конечно, Вимала пошла за ним.
— Я не участвовала в организации, —
он это знает. — Я здесь, чтобы предотвращать тотальный пиздец, который может случиться уже на ходу.
— «Предотвращать»?
Осаму прыснул со смеху и особо гадко глянул на Деви сверху вниз. Она встретила взгляд гида, как ей казалось, гордо — утренняя агрессия никуда не делась и явно прибавляла дерзости, но... вскоре угол зрения снова сузился до собственных тапок.
— Что-то не так?
Он думает. Думает довольно-таки долго, потому что обычно вообще не думает, но тут, вроде как, надо бы.
— Ты ни разу не задумалась, почему для таких целей сюда отправили именно тебя? Такую неопытную японистку. Это ведь твоя первая командировка?
— Вторая, — Вимала оскорбленно хмыкает, складывая руки на груди. — Другому работнику пришлось бы платить больше.
В горле формируется жгучий комок — это и обида, и разочарование, и стыд... и желание въебать с ноги. Потому что он прав. А то, на что Осаму намекает, принимать вот вообще не хотелось.
«Хочешь сказать, что меня по блату пихнули, да?»
Нет, он вообще не об этом. Даже близко не об этом. Ну совсем.
— Забавно, — он отводит взгляд, улыбается и проводит языком по зубам.
— Что «забавно»?
Вимала хмурится, и от
изредка обычно приятной компании Осаму теперь хочется избавиться как можно быстрее. Сейчас он не играется, как обычно. Это что-то другое, и по нему было видно, что он с трудом позволил себе это.
И, честно, лучше бы он игрался.
— Не обращай внимания, — он приветливо машет рукой, заметив кого-то, когда они выходят из дома. — Просто интересно, врешь ты нам обоим или только мне. Ставлю Чуин хвостик на первый вариант!
Дазай поворачивается к ней и смотрит так серьезно, будто правда хочет до неё что-то донести. Что-то легкое, что лежит на поверхности, и это заставляет Вималу чувствовать себя до смешного глупой.
Хочется просто развернуться и уйти, но это будет неразумно. Они взрослые люди, нельзя просто так начать серьезный разговор и так легко от него уйти.
— Что ты имеешь в виду? Чуин... х-хвостик?
— ЧУ-У-УЯ! Э-Э-ЭЙ, РЫЖЕНЬКИЙ! НАКАХА-А-АРА!
Ну, видимо, уйти от серьезного разговора нельзя, а вот убежать от него к какому-то рыжему парню — вполне себе можно.
Вимала надувает щеки, глядя на то, как Осаму выплясывает около своего, очевидно, знакомого. Чуя... это имя Деви уже слышала. Это тот самый друг Дазая, ради которого в «Юи-чан» держат европейское вино.
Набравшись смелости, она довольно быстро решается подойти к ним, но замирает, увидев Чую ближе. В груди
ебануло кольнуло от восхищения.
«Никогда... никогда в жизни не видела таких красивых парней...»
На японца Накахара совсем не похож. Волосы у него тепло-рыжие и вьющиеся, глаза большие... карие, но не такие, как у Вималы или Осаму. У Чуи они светлые и теплые, как будто в них солнце отражается. Нос вздернутый, а губы хоть и тонкие, но такие, кажется, мягкие, такие розовые...
Одет он в темно-синее хаори и белые легкие штаны. Он, очевидно, уже успел сходить к ближайшему озеру — пояс хаори едва держался на талии, а рукава и вовсе спустились, прилипнув к мокрой коже, и влажные кончики волос красиво легли на оголившиеся худые плечи.
И на этот прекрасный хвостик Осаму сделал ставку? Нет, ни в коем случае.
Вимале моментом стало не по себе, потому что взгляд её вскоре был замечен.
Чуя вздернул бровь, поджав губы и, кажется, сильно напрягся от такого внимания к своей персоне.
— О, я вижу! Вы хотите познакомиться!
Осаму мгновенно среагировал, встрепенувшись, и потянулся к Вимале. Он резко схватил её за руку и притянул ближе, заставив впечататься носом в своё плечо, и единственное, о чём она подумала в этот момент...
Как же жаль, что это не плечо Чуи.
— Ты что себе позволяешь? — Чуя развернулся к нему, и видок его стал ещё более напряженным. — Ты на работе или где? Какого ты её хватаешь так?
— А-а... эм, — Дазай немного растерялся и зажмурился от солнца. — У нас дружеские отношения с клиенткой! Максимальное погружение в культуру...
— Чуя, приятно познакомиться, — она протягивает руку, улыбаясь. — Я Вимала.
— Приятно, Вимала, — Чуя глянул на бинты на ладони девушки и на секунду перебросил взгляд с нее на Осаму. И обратно, — Это он Вас научил?
Руку он всё же пожал, но к ладони не прикоснулся. Учтиво взялся чуть ниже, за запястье, где бинтов не было.
— Вчера прогулялась с товарищем в горы, спускаться пришлось уже по темноте... да и товарищ полудохлый был, — заметив его внимание к бинтам, рассказывает Вимала.
Чуя довольно хмыкнул, сложив руки на груди. Он казался заинтересованным, и Дазай заметно нахмурился, глядя то на клиентку, то на коллегу.
— Таскаете в горы таких сопляков, как Федор?
Тон у него резкий, даже немного раздражающий. Но если сопоставить то, как он говорит и то, как он выглядит, никакого диссонанса не случится — до безумия красивый, очень, кажется, уверенный в себе парень.
Ну прямо-таки тот самый главный красавчик школы из тупых американских фильмов про подростков.
— Так Вы сопровождаете Федора? — удивленно спрашивает Деви.
— Нет, его соседа по дому, — отвечает Чуя. — Эдгара. С енотом такой, придурковатый. Я видел краем глаза несколько раз, как Вы к ним в офис приезжали.
— Странно, Чу-у-уя, мы вот тебя ни разу не заметили, — Осаму приблизился к нему, их плечи соприкоснулись и Чуя моментально отшатнулся. — Пф-ф-ф...
Вимала прикусила губу. Вот оно как.
Дазай ему доверяет. Это единственный вывод, на который оказались способны скромные аналитические способности Вималы.
Осаму
не прикасается к людям, которым
не доверяет.
Не прикасается к тем, кто ему
не нравится.
И нет, он никогда не считал прикосновения чем-то священным, но нежелание чувствовать тошнотворное тепло чужого тела было огромным.
Каждое весомое прикосновение чужого, не приятного для Дазая человека, ощущалось так, словно на кожу липких соплей намазали — мерзко и даже позорно, как клеймо.
Он хотел бы оградиться от этих тактильных излишеств.
Он не был уверен в том, кого именно клеймят соприкосновения с ним.
Он не уверен в том, что ему противно не от самого себя. Не уверен, что сможет общаться с человеком, которому не мерзко трогать его.
— Но Осаму уже упоминал о Вас, Чуя. Я рада наконец-то увидеть Вас вживую.
Вимла улыбается, смотря на то, как Накахара заученным движением впечатывает ладонь в лицо Дазая, отодвигая его от себя. На пальцах Чуи — Вимала точно пригляделась, ей не показалось — яркие детские бисерные колечки.
Кольца были на каждом пальце. Ногти тоже ярко накрашены черным лаком, и всё это, как ни странно, очень подходило ему. И всё же… она слышала, что японцы консервативны. Значит, Чуя из тех, кто идёт против правил.
Или эти колечки очень много что-то значат для него.
Заметив, как Деви пялится на его руку, Чуя быстро, резко и даже как-то агрессивно сунул руки в карманы. Он явно не хотел, чтобы Вимала рассматривала эти чертовы колечки.
Кажется, приятным это знакомство для него не показалось.
***
Позавтракав и подхватив разнежившегося на солнце Осаму, Вимала поскакала к озеру.
Ленина и Ода поплелись за ними следом, оставив в доме одну Фишер — она немного влилась в компанию и даже обещала позвонить Анго и съездить в город, чтобы купить зефирки и пожарить их на костре, но на озеро идти не захотела.
Ода и Ленина даже не успели расстелить пляжное полотенце.
Сакуноске вытянулся, нахмурившись. Прикрыл ладонью глаза от солнца и осмотрелся...
Катамаран. Громадный, ржавый катамаран в виде утки-детектива в шляпе. И на нём, весело махая товарищам на берегу, сидели Вимала и Дазай.
Деви с самого утра не затыкалась об этом катамаране, который подметила ещё вчера на прогулке с Достоевским.
— У меня права есть, поэтому рулить я буду! — положив руку на руль-поршень, говорит Вимала.
— Эй, разве не будет честно, если рулить буду как раз-таки бесправный я? — Дазай тоже хватается за поручень, накрывая руку Вималы своей ладонью. — Тебе уже надоесть должно, если ты много за рулем ездила, а мне интересно!
Вимала поджала губы, на секунду задержав взгляд на руке Дазая. Через бинты толком ничего не чувствуется, но кончики пальцев у него ледяные.
Убирать руку, тем не менее, не захотелось.
— Равноправие в массы? — приподняв бровь, спрашивает она. — Вместе будем рулить.
Дазай молча кивает и кажется довольным. Он крутит педали медленно, помня о раненном колене Вималы, из-за которого крутить быстрее они не смогут. Направление было выбрано почти сразу — поплыли к огромному бревну, как-то нелепо и не к месту плавающему около берега.
Оба молчали.
В один момент Осаму расслабленно завел руки за голову, откинувшись на спинку сидения, и закинул ноги на переднюю панель катамарана, явно желая остановиться.
Вимала не стала возражать и тоже позволила себе расслабиться. Тишина на озере нарушалась лишь журчанием воды и голосами Оды и Лениной, сидящих на берегу. Атмосфера явно располагала к приятному отдыху...
Однако усидеть на месте ровно для Вималы всегда было безумно сложно. Она всё посматривала в сторону Осаму, пока тот сидел с закрытыми глазами.
Он тоже красивый. Но ощущалось это не так, как в случае с его коллегой. Накахара просто выглядел... ну, великолепно.
А Дазай... чтобы оценить его внешность по достоинству, стоило сперва узнать его получше, тогда всё идеально сойдется: длинный прямой нос, который он пихает куда попало, тонкие губы, из которых вылетают такие же тоненькие шуточки...
— Пялишься опять, — довольно шепчет он. Дальше его голос становится ещё тише. — А хвостика-то нету...
Осаму тяжело вздыхает, но улыбается краем губ, сдерживая желание вслух заметить то, как же непозволительно очевидно она сравнивает его с Чуей. Это было слишком заметно после того, как она восторженно рассматривала Накахару.
— Ты без хиджаба, ани-сан, — Вимала закатывает глаза, — наденешь — тогда и возражай, что смотрят на тебя.
Она вздыхает и отворачивается, уставившись на плавающее прямо перед катамараном большое бревно. Сзади слышится громкий всплеск воды— это Ленина прыгает в озеро, а следом за ней и Ода. Вимала поворачивается к ним и машет рукой, борясь с желанием спрыгнуть с катамарана и поплыть в их сторону.
Это было бы слишком странно даже для неё, да и одежду мочить не хочется. Приходится сидеть в тишине, следить взглядом за двумя чайками, приземлившимися на бревно перед катамараном, и притворяться, будто всей этой скукой она безумно наслаждается.
Вимала часто слышала, что многие люди очень ценят моменты, когда могут расслабиться вот так: в тишине, ничего не делая, просто валяясь на солнышке у воды. Но, Господи, она всегда ненавидела тишину.
И не она одна.
— Так как, говоришь, ты решила отучиться на японистку?
Дазай задает вопрос совершенно неожиданно, но Вимала оказывается очень благодарна ему. Начать разговор сама она бы решилась не скоро и, вероятно, быстрее померла бы со скуки.
— Посмотрела «Наруто» в шестнадцать лет, — она отвечает, хихикнув и пожав плечами. — Потом читала много постов на «реддите» про отсылки к японской культуре. Показалось интересным, а там уже и конец школьным годишкам близился.
— Я, конечно, слышал о том что «Наруто» — великое аниме, но чтоб настолько...
Вимала буквально заткнула Осаму каким-то уж очень напряженным взглядом. Повернулась в его сторону она резко и посмотрела так, будто оценивает. Но оценивает уже совсем не его внешность, а собственные возможности... может ли она сказать ему то, что так и рвется наружу.
— Вообще-то, я тогда влюбилась в одного парня...
— О-о-о, нет-нет-нет, — Дазай поднимает руки, сдаваясь. — Помилуй! С этих слов всегда начинаются истории, после которых я плачу!
Приподняв бровь, Вимала грозно глянула на него. Осаму улыбался так невинно, что было абсолютно ясно — о своей шутке он уже жалеет. Не то что бы сильно, конечно...
— Он интересовался всей этой темой японской, учился на япониста. Вот и я пошла в тот же универ, чтобы рядом быть. Учиться вместе, а потом вместе в Японию улететь, но он...
Осаму наклоняет голову и сочувствующе улыбается, снова накрывая руку Вималы своей, когда та кладет ладонь на рычаг.
— Бросил тебя! — его голос был ободряющим. — Мудак, что сказать? Ты очень красивая и милая девушка. Я уверен, что он уже пожалел об этом выборе.
Нет, Дазай не был в этом уверен. Его это вот вообще не волновало, но выслушивать очередной поток сознания ещё одной девушки об очередном ёбнутом бывшем совсем не хотелось. Проще заткнуть дежурной фразочкой.
— Как ты решил отучиться на гида?
Вимала быстро меняет тему. А Осаму от этого чуть ли не вздрагивает.
Потому что только когда она так быстро заткнулась, он понял. Понял, что хотел бы узнать об именно её ёбнутом бывшем.
Это страшно.
Это откровенно, блять, страшно, и Осаму с бешено колотящимся сердцем просто пялится в лицо ничего не понимающей Вималы. Из желаний — только выгрызть этот херово работающий кусок мышц из собственной груди, потому что паничка накатывает одной волной с тахикардией.
Дазай пытается отдышаться и проморгаться. Пытается успокоить себя тем, что прекрасно понимает, на самом-то деле, что с ним происходит сейчас. Понимает, что ничего страшного не случится.
Словить паническую атаку от осознания малейшей симпатии и интереса к собеседнику —
сильно.
Осаму сильный.
— М-мы...
Он запинается и жмурится, глотая ком в горле. Вимала взволнованно оглядывает его: руки побледнели, щеки болезненно покраснели. Дазай откинул голову назад, пальцы нервно сжали футболку на груди, оттягивая воротник, будто он сможет дотянуться до своего сердца.
— Осаму..?
Вимала напугалась. Она пиздец как напугалась, потому что
нучтоблятьвообщепроисходит.
«Ну не умирай ты рядом со мной, пожалуйста... не здесь...»
— Осаму, я сама до берега педали этой махины не докручу. Бери себя в руки, пожалуйста...
Дазай несколько раз кивает и тяжело глотает воздух. Прикусив губу, смотрит на Вималу, потом на поручень, где всё ещё держит её руку, после — на перекладины крыши катамарана. Взгляд бегает по сторонам, пытаясь ухватиться хоть за что-то, что вернет к реальности.
Потому что сейчас всё кажется нереальным.
Всё, помимо одной мысли —
всё будет плохо. Всё уже, блять, плохо. Что «плохо»? Он не знает, но оно точно плохо.
Всё плохо.
— Мы с Ч-чуей в медицинском учились вместе, — Дазай снова вздыхает, разочаровываясь тем, как дрожит голос.
Давай, успокойся, это всё в голове... — Я по блату поступил, там брат моей матери работал.
Вимала не спускает с него внимательного взгляда. Выглядела она напугано, словно была готова вот-вот окликнуть Оду, потому что чем чаще дышит Осаму, тем больше её саму оторопь берёт, а если они с гидом оба здесь отключатся...
«Трусиха. Соплежуйка. Только беситься и орать на людей можешь, а как помочь, так сидишь, глазами хлопаешь. Как же мерзко».
Даже если бы её не сковывал страх, что пугало ещё сильнее — никаких познаний в области первой помощи она не имеет. Но с сегодняшнего же вечера...
«обязательно, блять, изучу!»
Проблемы с сердцем для Вималы всегда казались чем-то ну очень уж страшным. Кольнуло — всё, пиздец, умрешь через семь дней. А тут человек прямо перед ней ни с того ни с сего за грудь хватается и судорожно отдышаться пытается.
— В медицинском? Ты хотел быть врачом?
«Поэтому он так быстро очухался?»
Никто не очухался. Кто-то хорошо играет роли: Осаму прикрывает глаза и кусает губы, бросая все силы на то, чтобы звучать достойно.
— Да, я хотел быть врачом, и я точно могу сказать, что у меня приступ аллергии во-о-он на то дерево, — он указывает пальцем на упавшее в озеро дерево. — Почему их вообще отсюда не убирают?
Осаму переводит тему, хмурится и встает, пытаясь рассмотреть все плавающие перед катамараном бревна. Видимо, их прибило к берегу после какого-то небольшого шторма.
Вимала следит за его действиями и думает, что ему действительно подошла бы такая профессия. Никак аргументировать это она и в мыслях не пыталась — просто подошло бы и всё.
— Чуя слишком красивый, чтобы работать врачом, — она подмечает, надеясь колкостью отвлечь Осаму от приступа. — В него все пациентки влю... ОСАМУ!
Она вскрикнула и быстро схватилась за рычаг, пытаясь удержать зашатавшийся катамаран на месте, когда Дазай... начал раздеваться.
Сперва она злобно взглянула на него, а потом моментально покраснела и кое-как переборола желание стыдливо отвернуться. Осаму о её присутствии будто бы совсем забыл. Он снял футболку и мигом скользнул в воду, весело хихикнул и схватился за плавающее бревно.
Вимала недовольно вытерла с лица капли воды, брызнувшие на неё, и пригнулась, чтобы смотреть на Осаму. Что за выходки? Он только что за сердце хватался, а теперь поплавать решил?
— Эй! Не утопись там! — Дазай на это улыбается и ныряет под воду с головой. Вимала закатывает глаза. — Очень смешно!
Осаму выныривает из воды рядом с катамараном, хватаясь за поплавок. Катамаран снова пошатывается и Вимала падает с сидения на пол, тут же поднимая полный злости взгляд на дурачащегося гида.
Он невинно улыбнулся. С его покрасневшими щеками это выглядело ещё убедительнее, чем обычно.
— Мне кажется, здесь трудно утопиться, Мала. У меня ноги до дна достают, — прерываясь на неглубокие вздохи, говорит Осаму. — Спусти ноги в воду, она тёплая.
Она слушается. Усаживается на край невысокого борта и осторожно спускает ноги в воду. Дазай невесомо прикасается к её щиколоткам мокрыми, холодными кончиками пальцев и улыбается, видя, как она морщится.
Собственную панику, охладившись, удалось унять окончательно. Осталось только мерзкое тянущее чувство в груди и тошнота, но жить с этими ощущениями он почти привык.
— Осаму, — Вимала тихо зовёт, и гид поднимает взгляд. — Ты кто по знаку зодиака?
— Близнецы. А что?
— А в пруду рыбы плавают.
Дазай позабавленно хмыкает, спуская взгляд к своим пальцам, которые с щиколоток девушки скользят к баллону катамарана. Чайки, вовсе не боясь ни его, ни Вималу, садятся прямо на крышу лодки.
— Мала, а твоя подруга — рыбы по гороскопу? — Осаму приподнимает бровь. — Хотя она явно как не в своей тарелке. Вон как за беднягу Одасаку цепляется.
Радостные вскрики и всплески воды слышались с их стороны всё это время. Деви оглянулась: Ленина зацепилась за плечи Сакуноске, который просто ходил по дну туда-сюда, и бультыхала ногами.
— «Моя подруга» — русская, ей где угодно купаться можно. Хоть в кислоте, всё равно выживет, — Вимала хмыкает, уверенно глядя на Осаму. — Да и
твой друг вовсе не против того, что происходит. Я его улыбку второй раз за всё это время вижу, — она задумывается на секунду и хмурится. — Как ты меня называешь?
Осаму выглядит довольным. Он ведь так ждал, когда же она наконец обратит внимание и спросит!
— Мала, — он широко улыбается. — Сначала думал сократить твоё имя до «Ви», но это звучит так, будто ты какая-то главная сучка школы из пошлятского американского сериала про подростков.
Бровь Вималы дергается вверх. Как реагировать, она не знает; придуманное им имечко раздражало, но вместе с этим... казалось, что такое обращение делает их немного ближе.
В конце концов, стал бы Осаму придумывать, как мило сократить имя человека, который ему совсем не важен?
А черт его знает. Скорее всего... да, стал бы.
***
К вечеру все были жутко уставшими.
Ленина, наплававшись, объелась и легла спать. Осаму и Ода, завидев на горизонте подъехавшего Анго, сразу отняли его у Фишер и исчезли из виду.
Вимала, что ей делать, вообще не знала. Долго тыкала пульт телевизора, пытаясь найти хоть один канал, идущий без ужасных помех, но не получилось. Хотела проверить сообщения, но связи в доме не было. Разговор с Фишер совсем не вязался. Ни под чай, ни под сакэ общего языка они не нашли.
Тогда Деви, в надежде совершенно случайно встретить Чую, или, на крайняк, Достоевского, вышла из дома. На лужайке всё ещё стояли столы с едой и напитками, но никого из интересующих её личностей она не заметила.
Вздохнув, она в последний раз печально оглянула окрестности... нет, рядом никого нет. Зато телефон бурно запиликал в заднем кармане шорт. Связь!
Она присела на резную скамью недалеко от дома, поежившись от холода. Как только солнце заходит, высокая влажность Йокогамы из режима «парника» переходит в «ёбаный лёд», поэтому скамья была очень холодной.
Сообщений в телефоне было много: писал и брат, и мать, и... Рампо.
Вопреки вопящей во всё горло совести, Вимала решает сперва ответить Рампо, а не семье. Уж очень интересно стало, что заставило его написать ей: недавно он больше получаса затирал о том, как недоволен тем, что "чатики" стали заменять людям живое общение, и настойчиво призывал забыть о мессенджерах.
от: рампапуля
«эйй ленина скинула мне фотку где ты катаешься на катамаране со своим этим гидом» —
получено, 15:29
«чёт он меня вообще не возбуждает. ты уверена что тебе с ним кататься где попало надо» —
получено, 15:30
«АЛО????????? мОЖЕТ ОТВЕТИшь мне????????????» —
получено, 18:20
«я вахуе» —
получено, 20:48
Вимала не сдерживает резко вырвавшийся смешок и глупо лыбится, несколько раз перечитывая сообщения. В переписке Рампо ведёт себя так же хлестко и дерзко, как в жизни, но текстом это выглядит ещё забавнее.
от: женщина индийская
«извиняй, связи нету в доме. и если мой друг не привлекает моего другого друга в сексуальном плане это ваще не причина с ним не общаться. осаму очень классный» — отправлено, 23:59
