Пленка воспоминаний досмотрена, кофе допит — Вэи вернулась к работе. Щурясь от слепящего солнца, она корпела над переводами до обеда. Однако доесть онигири и дочитать главу романа Лю Э «Путешествие Лао Цяня» ей не позволил один из финансистов. После предупредительного стука он открыл дверь кабинетика, едва не отправив Мотидзуки обниматься с компьютером. Благо, вовремя заприметил, что дверь могла задеть её кресло.
— Простите-простите, Вэи-сан, я вас там случайно не сбил? — невысокий худощавый мужчина легким кивком головы и грустью в серых глазах признал свою вину.
— Аварии удалось избежать, — Мотидзуки решила отпустить шутку, чтобы избавить коллегу от неловкости.
«Хотя меня он чуть не избавил от надобности ходить на работу: я думала задохнуться из-за попавших в горло рисинок», — подумала она и поспешно поднялась с места. В одной руке у Вэи был зажат полусъеденный онигири, а во второй книга, в которую она как-то умудрилась на ходу впихнуть закладку.
— Этот случай не стоит вашего беспокойства, Кайоши-сан. Что-то случилось?
Она всмотрелась в тонкокостное, слегка вытянутое, как у морковки, лицо, тронутое бронзовым загаром. Он особенно оттенял чёрные волосы, прилежно зачесанные на правый пробор. Усталость наложила на мужчину свою полузаметную печать, как ту, что выдаёт незаправленный картридж принтера. Его тонкие резко очерченные брови были сведены к переносице, а губы плотно сжаты в едва заметную полоску.
«Что-то точно пошло не так… О, ками, хоть бы не с моим переводом!» — лассо дурноты перекрыло доступ к дыханию на миг, за который Вэи казалось, что она ещё лишь чудом не растянулось у ног Кайоши-сана. Холодный пот обжёг раскалённую кожу спины. В лишённом банального вентилятора кабинетике стояла невыносимая жара.
— Вообще да…
Её сердце гулко пропустило удар.
— … ваши сограждане отправили нам устаревшие бухгалтерские данные за последний квартал! По ошибке, конечно, — однако хмыканье Кайоши-сана подтвердило для Вэи, что едва уловимый сарказм ей далеко не послышался, — но у нас с ними в конце недели переговоры. А эта отчётность крайне важна… Сами понимаете, годовые финансовые показатели годовыми, конечно, да только их преувеличивать любят. Сравнив квартальные, которые обычно не выставляют на всеобщее обозрение, можно узнать более детальную картину… Я бы сказал, реальную.
Вэи кивнула с облегчением и потаённой радостью, которую она мудро решила сокрыть.
«А то Кайоши-сан подумать может, что я ликую, мол, мои соотечественники провели япошек, вот так и надо… Хотя… Они скорее уже испортили впечатление о себе. По крайней мере, эта компания», — Мотидзуки с ужасом вспомнила ту отчётность о закупке деталей, которую, вероятно, всунули в руки человеку, случайно заикнувшемуся, что он когда-то, лет десять назад, изучал японский. — «Но тот случай я могу понять: в маленьком городке трудно найти переводчика на редкий язык. То вот неверный пакет документов… Может, они пытаются затянуть время?»
— Значит, те, что я переводила — не подходят? — в её голосе проскользнула едва слышимая дрожь.
— Увы, Вэи-сан… — финансист удручённо покачал головой и развёл руками. Густые блики солнца скатились с чёрного циферблата «Swatch». — Они оказались за прошлый год. Жаль, что вам пришлось работать без нас. И никто не додумался оповестить.
— Я и сама бы могла догадаться, что прошлогодние данные устарели…
Одним лишь обреченно-удручённым взглядом Вэи попрощалась с практически нетронутым обедом, книгой. Мысленно поставила крест на долгожданном отдыхе.
«Раз оплошала, нужно исправлять».
— Ещё чего! Не бичуйте себя зазря, Вэи-сан. Виноваты те, кто не присылает документы во время и, самое главное, те, о которых просят, — Кайоши-сан постарался ободрить погрустневшую коллегу неловкой улыбкой и увещеванием: — Вы быстро справитесь. Там совсем немного, на самом деле. К тому же форма шаблонная.
— За это и люблю подобные отчёты! — Мотидзуки уже удалось смирить волну раздражения и тоски, поэтому в её голосе звучала бодрость. Более того, ей было неловко вынуждать старшего коллегу копаться в эмпатическом словаре, чтобы найти нужные ободряющие предложения.
«Кайоши-сан не должен утруждать себя заботой обо мне, в конце концов, он просто гонец, принесший печальную весть, но не её виновник… А вот как, интересно, они успели получить нужные документы? Прошел ведь только день!» — размышляя, Вэи наспех, но в то же время в чёткой последовательности, собиралась «в поход». Она спрятала книгу во втором из трех ящичков стола, куда укрыла и о-бэнто. Быстрые маленькие руки сгребали в охапку листы для черновиков, её блокнот с составленным в нём глоссарием, предназначенным именно для финансовой документации; розовый пушистый пенал с «Хеллоу Китти» и объёмный словарь, могущий легко послужить орудием как для приобретения извилин, так и для выбивания оных из чьей-то головы.
Нагруженная этой посильной лишь для переводчика ношей она побрела к лифту. Кайоши-сан услужливо открыл перед ней дверь, но не вызвался разделить с ней эту тяжесть. Однако Вэи, прожившая в Японии уже чуть больше трёх лет, успела выучить, что это — не из-за недостатка воспитания, но разницы менталитета. — «Тут не принято считать, что девочки не могут носить тяжести. Помню, когда в университете нужно было тащить стулья и столы, то мы с девчонками даже активнее парней работали», — Мотидзуки про себя пыхтела, с невольной тоской вспоминая помощь Тобирамы-сама, но продолжала упорно постукивать каблуками, таща свою кипу вещей. — «Вот оно, равенство! Прогрессивное общество!... ё маё, тяжко то как».
— Кайоши-сан… позвольте узнать… — ей кое-как удавалось пробивать слова сквозь прерывистое дыхание. — А как удалось получить нужный пакет так рано? Прошли всего сутки.
Он, посматривая на часы, ответил с гордой улыбкой:
— Скажите спасибо Тобираме-сама, Вэи-сан. Ведь именно он заметил эту халатность и, поверьте, всыпал допустившим её по первое число. Те, уверен, от страха, отправили нужные курьером на первом самолёте.
«Кажется, будто он гордится не только… не столько тем, что работает под руководством такого сурового руководителя, сколько фактом того, что русских переиграли в их нечестной игре», — эта мысль, точно те кошки, начала скрести душу печалью, горечью от осознания, что во многих странах обмануть или поставить на место представителя другой нации — это достойный поступок. Именно с подобным Вэи хотела бороться в отдалённом будущем. Том, ради которого она сейчас тянет тяжелую ношу знаний.
Однако именно Кайоши-сан вызвал лифт и нажал кнопку нужного этажа. Мотидзуки вновь невольно вспомнила представительскую кабинку, отделанную благородным деревом, и молчаливо-угрожающее общество господина Сенджу.
«Как-то многовато начальника выходит на несколько часов дня, за которые я его не видела даже… Может, шестое чувство подсказывает, что мне предстоит разговор с ним?» — Вэи положительно сомневалась, что причина её волнения кроется именно в этом. Но вновь такое объяснение ей понравилось больше, чем пустота неведения мотивов собственных чувств.
Помимо финансиста и переводчицы, в кабине было ещё несколько человек: трое мужчин и одна женщина. Никого знакомого. Вэи вспомнила о недавнем переживании. Стало тошно. «Может, смогу увидеть их в ближайшее время… Непременно обязана! Иначе они такого надумать могут! Я не хочу терять связь с ребятами, мы ведь только подружились», — безрадостность размышлений, отраженную в глазах, она скрыла за чёрными прядями. Несколько Мотидзуки намеренно не собрала в причёску, подкрутив их ночью при помощи бигуди, привезенных из России.
Но и в таком положении она ощущала прикованные к себе взгляды. Точно копья стражей, направленные на шпиона. Весьма неудачливого, учитывая броский внешний вид.
Об этом ей сказал даже Кайоши-сан после того, как они вышли из лифта и направились в конференц-зал.
— Вэи-сан, сегодня у вас… весьма смелый внешний вид. Скажите, а что послужило поводом? Раньше вы, как и все женщины, носили юбку…
— Неэстетичная рана… Царапина, вообще, но достаточно большая, чтобы вызвать у кого-нибудь желание содрогнуться, — Вэи, упершись подбородком в твёрдую обложку блокнота, напряжённо улыбнулась.
Финансист вздохнул, даже как-то облегчённо.
— Я уже было подумал, что вы решили привнести социалистическую «прогрессивность» в наши ряды.
— В таком случае, я бы принесла «Капитал» Маркса, — рассмеявшись она клацнула зубами.
Кайоши-сан даже вздрогнул: то ли побоялся, что его колкое замечание слишком болезненно впилось в патриотическое чувство иностранной коллеги; то ли испугался самого звука. В любом случае, в руки он взял себя быстро и поспешил заметить:
— В университете я имел честь, кхм, прикоснуться к его идеям… Но, не об этом… Вэи-сан, мне в самом деле жаль, что…
Только его хриплый голос заядлого курильщика прервал другой, приятный, но чуть высоковатый, принадлежащий тому, с кем злосчастной переводчице встречаться было крайне неловко:
— В самом деле, тебе должно быть жаль, что ты не помог единственной даме в нашем неотёсанном мужском обществе донести такую тяжесть! — Араки-кун, по её милости оставшийся в субботу без свидания, размашистым шагом достиг коллег за пару мгновений. — Вэи-сан, не обращайте внимания, мы все тут немного неандертальцы. Позвольте, я отнесу этот прометеев огонь в нашу пещеру за вас.
Мотидзуки не нашлась, что ответить, кроме банального:
— О… эм… благодарю… не…
Её слова растаяли в лёгком прикосновении ладоней молодого мужчины. Дежавю. Удар воспоминаний — по телу точно хлыстнули бичом. Лёгкая, колкая дрожь разнеслась под кожей. Тобирама-сама коснулся её рук при таких же обстоятельствах. Тыльная сторона ладоней Араки-куна мягкая, нежная, даже изнеженная: скорее всего он тщательно ухаживает за кожей. Те ладони были грубыми, до царапин. От его прикосновения душа спокойна, сердце бьётся в нормальном темпе. От тех душа леденела, а сердце замирало.
У Вэи пересохло во рту. Но не от внезапной интимности, а страха. Страха перед продолжительным беспокойством, которое пробуждалось в ней всякий раз, стоило ей вспомнит о Тобираме-сама.
«Я… нет… мамочки… это — неадекватно так думать о начальнике… Он просто слишком сильное впечатление произвёл, не так ведь?» — сплав неоднозначных чувств, расплывшийся на ухабистой основе взбудораженного состояния, окончательно воспрепятствовал всем попыткам дать достойный ответ.
Впрочем, на помощь ей пришёл Кайоши-сан, пусть и неосознанно:
— Вэи-сан — самодостаточная молодая женщина. Уверен, она таскала словари потяжелее этого. К тому же, она не просила меня помочь.
— Это потому, что помимо того, что наша «молодая женщина» — самодостаточная, она ещё и вежливая, — тонкая усмешка Араки-куна явно отсылала к субботним событиям.
Он скосил взгляд на Вэи, успевшую парой ласковых русских непечатных вывести себя из ступора. Поэтому встретить его внимание она смогла с уверенным достоинством. В нём не было и намёка на обиду — искрилась обычная, свойственная блестящему финансисту игривость. Мотидзуки могла выдохнуть спокойно.
«Хорошо, что не обижается. А то некоторые… юбки приклеивают к стулу, если отказываешь им во встрече», — она не стала тратить время на воспоминание пренеприятнейшего эпизода студенческих лет. Вместо этого применила его на генерирование ответа на остроту:
— Не вежливее вас, Араки-сан, вы уже сделали мне комплимент два раза за эту минуту.
— Для вас, хоть тысячу, Вэи-сан, — яркий блик солнца блеснул на стёклах круглых очков.
— Не мешай госпоже переводчице работать своей пустой болтовней, — Кайоши-сан шутливо одёрнул коллегу. В этом крылась не только итак лежащая на поверхности просьба, но и намёк на то, что кроме Ёсиока Гора на них во все глаза смотрят ещё двое финансовых специалистов.
Вэи была ему за это благодарна, так как меньше всего к работе ей хотелось прибавлять слухов о её несуществующих отношениях с звездой отдела. Впрочем, как и любой «звезде», Араки-куну было до лапочки на мнение остальных. Но старшего коллегу он всё же послушался: хотя бы из уважения к возрасту и осознания, что переводчицу лучше не отвлекать от исполнения её обязанностей. И без того по милости её собратьев-сограждан они потеряли несколько часов. Высокое начальство в лице высокого операционного директора чётко и беспрекословно отвело им минимум времени на перевод и обсуждение информации. Горели не только пятые точки специального комитета, но и сроки.
Однако это намерение не распространялось на время, когда животрепещущий вопрос был улажен, и все могли выдохнуть с облегчённым спокойствием. Те двое финансистов поспешили с докладом к директору, а компания, недавно разбиравшаяся с плохим переводчиком, расслабленно откинулась в креслах. Вэи было понадеялась свинтить к автомату с закусками. «У меня сейчас желудок начнет пожирать остальные органы, чтобы насытиться!» — такая перспектива её пугала. — «Новые органы дорого покупать. Даже кредит не поможет».
Но она даже шевельнуться не успела, когда Араки-кун обратился к ней, тем самым обратив на неё внимание остальных коллег:
— Вэи-сан, вы решили показать всем в нашем консервативном захолустье стиль передовой женщины?
«Да на что вам так сдались мои брюки?!» — Мотидзуки, уставшей и голодной, хотелось взвопить от отчаяния. Она лишь смогла одёрнуть себя напоминанием о культурных отличиях. Потому, оставив все крики желудка и души при себе, Вэи принялась объяснять заинтересованным финансистам причину своего необычного внешнего вида:
— Я имела неосторожность упасть и сильно повредить ногу…
Впрочем, её крайне быстро перебил Араки-кун. Поигрывая чёрной, на вид весьма элегантной ручкой неизвестного Вэи производителя, он сканировал её пронзительным взглядом из-за стёкл очков:
— Это случилось в субботу? Когда вы куда-то торопились?
«Он мне мстит или просто любопытствует?» — в голову переводчицы начали закрадываться нехорошие подозрения. Она сцепила пальцы в замок, упершись сложенными руками в черную столешницу. Успокоиться… главное, не разрушить начавшие выстраиваться отношения с другим отделом резким словом.
— Мне кажется, что вы от нас скрываете свою адвокатскую степень, Араки-сан. Такие… точные вопросы задаёте, — её тихий смех подхватил на гребни своих волн более высокий и грубый мужской. — Именно тогда. Так торопилась, что зацепилась за какой-то крючок в заборе юбкой… А там склон пологий, в общем, как говорилось в одном нашем хорошем фильме: «Упал. Очнулся — гипс».
— Вам явно повезло больше, чем тому герою, — Ёсиоки, обтираясь широким, точно целое полотенце, носовым платком шумно выдохнул. — Проклятая жарень. Даже кондиционеры не спасают! А мы вынуждены таскать пиджаки, галстуки, чёрт бы их побрал… Вы, наверное, скучаете по своим юбкам, Вэи-сан.
— Не совсем, Ёсиоки-сан, мы ведь тоже не можем просто надеть юбку: под неё обязательно нужны капроновые коготки. А это, поверьте мне, на личном опыте проверено, — Вэи состроила театрально-страдальческую гримасу, — намного ужаснее брюк.
— В такое пекло только голым ходить не ужасно, — грузный финансист с шумом отодвинул стул и вяло поплёлся к кулеру с животворящей водой.
Вэи, решив воспользоваться моментом, уперлась ладонями в стол, намереваясь поднять остальную часть тела, но Араки-кун, словно издеваясь, опередил её внезапным вопросом:
— А что в женском гардеробе для шеи есть ужаснее галстука? — он жестом приподнял чёрную полосу своего, увитого узором в мелкие ромбики.
Она вздохнула, устало обведя взглядом серые стены переговорной. Панели светлого дерева придавали ей вид минимального тепла уюта. Он столь резко разнился с общей строгостью линий и холодностью расцветки мебели. Вэи хотела найти в окружающем пространстве спокойствия, которого ей так недоставало в душе. «Никогда бы не подумала, что обеденный перерыв окажется для меня таким же далеким и недоступным, как багрянец, что растет на луне», — впрочем, измождённость её мыслей не отразилась на лице, выражающем мягкую серьёзность.
— Вот на этот вопрос я не могу дать вам ответа, господин адвокат, ибо он мне неизвестен.
— Хм… — пауза затянулась на пару мгновений, разделивших спокойствие с безумием. — Вы умеете завязывать галстуки, Вэин-сан?
— Эм… нет, такие как у вас не умею, — протянула Вэи. При этом она пыталась сообразить, по какой причине Араки-кун мог предположить, что она почему-то должна понимать, как расправляться с этой мужской головоломкой, и отчего вообще он задал ей этот вопрос.
Неожиданно до этого сосредоточенное лицо финансиста будто то бы просветлело: тонкая складка между бровей разгладилась, изящно очерченная полоса губ изогнулась в его фирменной нагловато-веселой улыбке. Араки-кун поддался вперед и, указав на Вэи сложенными руками, заговорщически протянул:
— Замечательно! Тогда, раз костюм и отсутствие навыка вам позволяют, предлагаю заключить пари! — уже от звучания последних слов Мотидзуки ощутила, как адреналин защекотал вены. — Его смысл в том, что я вам покажу — один раз,
подчеркиваю, один раз — как завязывают галстук. Если вы безукоризненно, то есть, без единой ошибочки, повторите всю последовательность и завяжите галстук на себе сами, то… Сейчас выясним, что я буду должен вам.
Его взгляд излучал коварство, а её — бесстрашную готовность броситься в омут спора.
— Сначала огласите свои условия, Араки-сан, — Вэи обратно опустилась за стол. — Вы то уже успели придумать спор, всё взвесить и рассчитать, а у меня времени на подумать не было.
— Ваша правда, госпожа подзащитная, — финансист дал продолжение её шутке об «адвокатской степени».
Еёсиоки Гора и Кайоши-сан безмолвно потягивали воду из пластиковых стаканчиков. Взрослые мужчины с неподдельным интересом наблюдали за развертыванием «игр» младших коллег.
— Обед. Вы угощаете меня полноценным обедом плюс десерт в одном из кафешек. Тут рядом с офисом есть неплохое и не шибко дорогое, — Араки-кун ловко закинул ногу на ногу и, заложив руки за голову, принялся раскачиваться на подвижной спинке кресла. — Что скажите?
А что Вэи, патологически не могущая отказываться от споров, могла сказать?
— По рукам! — она даже хлопнула маленькой ладошкой по столешнице. — В таком случае, если выиграю я, то… — с коварной улыбкой и хитрым прищуром выдержала краткую паузу. — … вы покупаете нам всем по кофе! Как раз выйдет за счет обеда.
Ёсиоки Гора и Кайоши-сан изумлённо переглянулись и рассмеялись.
— Мне нравится ваш дух коллективизма, Вэи-сан! — грузный Гора, казалось, подпрыгивал, когда смеялся: совсем как желе, когда кто-то расшатывает стол.
— Обыграйте этого проходимца, — Кайоши-сан выудил из внутреннего кармана шелковый платок, чтобы промокнуть лоб. — А то выдаёт идеи для спора, крайне-крайне странные.
— Потому что гениальные я трачу на работу! — Араки-кун усмехнулся.
— А скромность вы на что тратите? — Вэи не смогла сдержать комментарий, рвущийся, точно почуявшая свободу птица.
«В этом коллективе мне, на удивление, так спокойно и хорошо, даже несмотря на то, что все находящиеся здесь для меня семпаи», — она бесшумно развернулась на новеньком офисном кресле. Светлая радость переплелась с искрящимся, неоново-ярким адреналином. Вэи была готова не проиграть спор.
— Наша госпожа переводчица за словом в карман не полезет, — Ёсиоки Гора, посмеиваясь, уперся массивными локтями в стол.
— Ага, выберет словарь, — Араки-кун начал ловко развязывать то, что стало предметом неожиданного спора. — Свою скромность я трачу на свиданиях с прекрасными дамами, Вэи-сан.
Вновь перед глазами предстал роковой субботний вечер. Его озаряли не только огни Токио, но и пожар уверенности финансиста, который смогли потушить лишь её знакомые охранники Дзюпэй-сан и Фуджита-сан.
«И что же он во мне нашёл? Настойчивый такой… красивый, умный. Есть более достойные в отделе. Не хочу стать «пунктиком» в его списке покорённых девичьих сердец», — так подумала Вэи, сложив руки лодочкой на коленях.
— Видимо, их было немало, раз вы растратили весь свой запас.
— Почти. Оставшуюся частицу я берегу для самой особенной дамы… — Араки-кун посмотрел на неё с усмешкой, в которой он зашифровал послание, понятное для всех в переговорной…
всех, кроме одной лишь дамы. — Так, смотрите, сейчас я сотворю настоящее волшебство…
И Вэи, как самый верный падаван, начала наблюдать за действиями своего мастера-джедая. Пусть и вместо светового меча в его руках был не мене длинная полоса ткани. Остротой внимания она вылавливала каждое движение рук финансиста и галстука, в его руках постепенно превращающегося в привычный всем узел. Конференц-зал застыл в предвкушающей тишине ожидания развязки напряжённого действия. А забавный спор был таковым.
— Видите, не так уж и сложно… — с улыбкой заявил Араки-кун и ребром ладони провёл по шелковой полосе. — … если делать это каждый день.
«Демотивировать пытается! Ух, хитрец!» — более её мысли не разворачивались, так как Вэи постоянно проигрывала увиденную последовательность действий в голове.
— Держите, Вэи-сан, — её ладоней коснулась скользкая ткань.
Молодой специалист склонился, чтобы передать ей свой галстук. Явно модный и явно из последней коллекции какого-нибудь именитого бренда.
И вновь мягкие пальцы задели её кожу, не вызывая в груди никакого трепета.
— На себе легче завязывать. К тому же… — его звонкий смешок не вызывал
ту пульсирующую дрожь в теле. — Нас могут не так понять.
— Верно, всегда помни о репутации, — назидательно заметил Кайоши-сан, поглядывая на циферблат часов. — Её выстроить сложно, а разрушить можно в один момент.
— Ой, ну ты опять занудствовать начинаешь! — Араки-кун закатил глаза. Без галстука, с растегнутыми верхними пуговицами рубашки, он был похож на трудного подростка.
Вэи тихо рассмеялась, находя всю ситуацию в принципе образцом комичности.
— А ты говоришь прямо как мой сын.
— Лучше давайте посмотрим на нашего второго юнгу, она уже приступила вязать узлы, — зычным голосом Ёсиоки Гора призвал разболтавшихся коллег обратить внимание на юную переводчицу, которая зря времени не теряла.
«Так... узкая часть доходит до четвертой пуговицы рубашки… Затем перекрещивать с широкой, сделать оборот… Один-один…» — пальчики с поразительной ловкостью и быстротой подчиняли своим действиям скользкую ткань. — «Дальше придержать узкую часть, а, вокруг неё, широкой сделать оборот…» — легко прикусив кончик языка Вэи старательно выписывала нужные движения. — «Затем протаскивать широкую часть… Ух, здоровая какая! Затем продеваем в петлю… И наводим лоск!»
Несколькими лёгкими штрихами Вэи закончила повторять действия «мастера-джедая» и продемонстрировала как ему, так и остальным собравшимся недурно завязанный галстук. Финансисты встали с места и окружили переводчицу плотным кольцом, желая получше рассмотреть получившийся результат.
— Как-то мало верится, что вы до этого никогда галстуки не завязывали… — Араки-кун склонился над Вэи, точно детектив над допрашиваемым. Только с одним отличием: коллега не угрожал, а просто рассматривал получившийся узел.
— Я не говорила, что я вообще никогда никакие галстуки не завязывала, — Вэи мягко улыбнулась насупившемуся молодому мужчине. — Я заметила, что лишь такие, как ваш галстук, мне не доводилось завязывать. Между прочим, с пионерским я справлялась очень даже хорошо!
— Это детская коммунистическая организация, к слову, — заметил Кайоши, легонько пихнув коллегу в плечо.
Вновь заметно повеселевший Араки всё равно ворчливо пробурчал:
— Да знаю я, великий зануда…
— О, Вэи-сан, а наденьте-ка ещё пиджак! Посмотрим, как галстук смотрится на вас в полном обмундировании, так сказать, — Ёсиоки Гора сложил крупные руки на широкой груди, которую сдавливал серый пиджак. — Вот ведь времена настали: женщина уже спокойно может надеть галстук!
— То ли ещё будет! — искренне смеясь заметила Вэи.
Она радовалась своей маленькой победе. Даже голод притупился, застеленный пеленой азарта, бурлящего кровь, кипятящего все чувства. Мотидзуки быстро натянула свой клетчатый пиджак. Неделю назад она бы и подумать не могла, что её новый перевод принесёт ей не только много работы, но и искреннего счастья. Да и как можно вообразить, что, спустя семь дней, она будет дефилировать в конференц-зале перед доверенными финансистами всея руководства с галстуком одного из них на шее?
— Ну как… — Вэи состроила высокомерно-задумчивое выражение лица типичного мужского героя любовных романов. Развернулась вполоборота. — Я похожа на супер-миллионера, директора всех директоров?
Хрупкие ручки изобразили, будто бы она поправляет галстук. Этот жест Вэи подглядела у Сасори.
— Такими темпами все мои воздыхательницы перекочуют в твой лагерь, — Араки-кун наигранно хлопнул себя по лбу. — Я дал тебе такую власть!
— «Пере»дал! — с довольством и под всеобщий смех заметила Вэи.
Как раз в этот момент, после беседы с операционным директором, в конференц-зал вернулись другие два финансиста. Они ещё не знали ни о своей удаче — ведь Араки-кун теперь должен был угостить кофе всех пятерых коллег, не считая победительницу, — ни о произошедшем. Поэтому их удивление общему оживлению и крайне необычному виду переводчицы было выражено особенно ярко: в высоко приподнятых бровях и приоткрытых губах. Впрочем, они смогли быстро взять это чувство в руки и вышвырнуть его за ненадобностью подальше, на окраину эмоций. Один из них, среднего возраста и роста мужчина, с уже седеющими волосами, заявил:
— Вэи-сан, Тобирама-сама просил вас к себе в кабинет.
— Назамедлительно, — добавил второй в безукоризненном сером костюме с золотым зажимом для галстука.
«Ой, я же не могу в таком виде миллионера-соблазнителя к нему идти!» — подумала Вэи, впрочем, с тяжестью осознав, что и снимать галстук сейчас было бы до смешного нелепо. Ведь ловко развязывать его она то не училась… Араки-кун кивком выразил согласие уступать коллеге драгоценный предмет гардероба.
Так, под удивленные взгляды одних и пожелания удачи других финансистов, она направилась в кабинет начальника. Того, от одного взгляда которого, телом овладевала не поддающаяся, по крайней мере, здравому объяснению, слабость. Впрочем, на данный момент, Вэи заботило иное.
«Интересно, Тобирама-сама мне сразу выговор сделает или после того, как от первого шока отойдет?» — так думала она, рассматривая своё отражение в металлическом капкане общего лифта.
***
— С кого вы успели снять галстук, Вэи-сан?
— С Араки-сана. Мы немного поспорили во время перерыва…
Мотидзуки искренне надеялась, что Тобирама-сама удовлетворится этим объяснением и не пожелает тратить своё драгоценное время на выяснение деталей. Но, она запоздало поняла, что всякий входящий в его кабинет оставляет надежду за дверью. Начальник взглядом, кивком выразил желание услышать продолжение.
«Терять нечего… К тому же, спорить во время перерыва не запрещено! Я вдоль и поперёк вычитала оба своих контракта. Уверена, для финансистов особого, связанного именно с этим пунктика, там нет», — подбадривая себя такими мыслями, Вэи стояла, сложив руки по швам. Её пальцы лишь слегка подрагивали от внутреннего рвения начать мять и всячески истязать ткань злосчастных брюк. Но она смогла себя сдержать.
— Решили узнать, смогу ли я, увидев завязывание узла один раз, повторить его без ошибок. Как раз когда я закончила, меня оповестили о том, что Вы вызываете… Не оставалось времени снять его.
— Что послужило основанием для этого нетрвивиального спора? — его голос застыл в неподвижном бесчувственном спокойствии.
Тобирама всё больше поглядывал на монитор компьютера, всё меньше на переводчицу. Интенсивные торги на Токийской фондовой бирже волновали его больше её эксцентричного наряда. Сегодня на биржу выставила свои акции компания, недавно присоединённая к гиганту «Конохе» как её «дочка». Не без помощи Тобирамы предприятию удалось расширить своё производство и диверсифицировать его. Поэтому популярность её акций и колебание цен было своего рода овацией его кропотливой работе. Хотя и чувствовал он себя откровенно хреново. Мигрень грозилась разодрать черепную коробку.
Вэи заприметила, что сегодня её «вампир-начальник» выглядит бледнее обычного. Едва различимые в полутьме серые круги пролегли под такими внимательными, пронзительными глазами, потерявшими былой холодный блеск. Отныне в них сгущалось лишь некое унылое чувство.
«Наверное он совсем не отдыхал на выходных… Даже денёчка! Потому что отдохнувшие люди так ужасно не выглядят», — сочувствие воровато прокралось в сердце да так и осталось в нём. Каждый удар напоминал о том, что оно, по отношению к начальнику, живо в её душе. Вэи хотела бы выразить его, помочь ему хотя бы немного позаботиться о себе. Но как сделать это? Она прекрасно помнила, сколь тернист был путь к доверию Сасори, такого же отъявленного трудоголика. А такие закрытые люди, она не по наслышке знала, доверяют лишь самым близким, интерес других принимая за праздный или корыстный.
Потому ей оставалось лишь ответить на его четко поставленный вопрос:
— Мой внешний вид.
— Почему сегодня вы одеты не по дресс-коду? Погода благоприятная для юбок, платьев и прочих,
женских, — он сделал нажим на прилагательное, не отводя сосредоточенного взгляда от экрана, — официальных нарядов.
— Состояние здоровья не благоприпятствует. Я упала… неудачно. На ноге остался внушительный след, который ни одним официальным платьем и юбкой не прикрыть.
Тобирама мгновенно перевёл внимание на Вэи.
Даже слишком. Она не выдержала внезапного напора и дрогнула под его силой. Сенджу продолжал напирать. Мотидзуки поспешила перевести взгляд на яркую деталь его образа в серых тонах — белый нагрудный платок. Такой же идеально-кристальный, как и рубашка. Её манжеты выглядывают из-под серых рукавов пиджака: она увидела их, потому что Тобирама показал руки из-за монитора компьютера. Упершись локтями в мощную столешницу, он сложил длинные пальцы «домиком». Не неизменная обстановка, но изменившаяся поза руководителя повысила градус напряжения в кабинете, в котором и до этого было достаточно прохладно.
Вэи взглотнула.
«Надо было сказать сразу, что не в офисе грохнулась… Травмы сотрудников и прочее связанное — на совести отдела охраны труда. Мол, недосказали, недообъяснили, а работник уже под лестницей с тремя переломами валяется», — мысленно, она несколько раз ударила себя по голове и уже придумала оправдательную речь.
Но произнести её не успела. Тобирама оказался на порядок быстрее её.
— Синяк или порез?
Вопрос неожиданный, крайне неестественный для обычного отстраненного безразличия директора, выбил Мотидзуки из колеи подготовленного ответа. Так что она сама не заметила, как призналась:
— А… что… порез…
— Где… — его выражение лица неподвижно-холодно, но брови немного съехали к переносице. — … получили?
— Не в офисе, — поспешила заверить Вэи, скрепив своё признание кивком.
— Тогда где?
Операционный директор продолжал прижигать её взглядом к месту. В его голове уже кольцо за кольцом начала виться цепь предполагаемых событий. Тобирама не намеревался спускать это дело на тормозах. Даже торги на бирже вдруг померкли и скромно отошли на второй план, уступив главную роль до этого скрывавшейся озабоченности делами переводчицы.
Воистину, он ощущал некую долю ответственности за её состояние. Во-первых, он обещал Доктору присматривать за ней. Во-вторых, он собственноручно и по доброй воле сделал её разменной монетой в их сделке. Тобирама уже более пятнадцати лет был задействован в теневой сфере, где люди обычно падают в пустоту лифтовых шахт, холодных рек, глубоких подвалов. И ему ли не знать, что серьёзный порез при обычном «упал» получить так же сложно, как пропуск к высшим должностям без связей. Он не мог быть уверенным в том, что в отношениях Доктора и Мотидзуки всегда царит идиллия, когда он забирает её с работы на личном автомобиле.
«Сасори — психопат. Раз пятнадцать, на моей памяти, его спокойствие переходило в агрессию, которую он вымещал на подопытных или препарируемых. Он потрясающе себя контролирует. Важна лишь степень раздражителя. И, если Мотидзуки, черт знает как, смогла спровоцировать высокую…» — кончики пальцев напряглись, в гортани застрял вздох. — «То она могла жестоко поплатиться за это. Хотя, по ней и невидно, чтобы она была чем-то подавлена. Ведет глупые споры… Но, допустим, мне интересно, где обычная девушка может так сильно порезать ногу».
Тобирама не видел иного объяснения.
— У заброшенного здания… Я хотела погулять по территории. Неудачно перелезла через забор…
То ли её рассказ, то ли неловкая улыбка вкупе с общим внешним видом выбили его из колеи, но директор и слова не промолвил. Вэи приняла эту реакцию за безмолвное требование продолжения.
«Толку лгать нет… Разве что поменяю «старый дом в районе Санья» на «заброшенный», чтобы совсем не углубляться в истории далекой древности… Да и времени придумывать достойную ложь тоже: Тобирама-сама заметит мою неуверенность, услышит запинки и поймет, что я тут сказки сочиняю», — незаметно для себя, но не для него, Мотидзуки кончиками пальцев всё же сжала лёгкий хлопок брюк. Стало намного, значительно легче. — «Кредит его доверия слишком ценен».
— Я не занимаюсь этим всё свободное время! Просто в Токио… иначе трудно остаться одному, когда хочется подумать в тишине, вдали от городского шума и пристального внимания.
Не согласиться с её высказыванием Тобирама не мог. «Голова раскалывается от постоянного гудения голосов и моторов», — подумал он и наконец-то выпустил наружу вздох. Облегчённый. Переводчица не лгала — по её невербальному поведению это отчётливо заметно. Он ощутил нечто сродни радости, что его первое предположение так и осталось спекуляцией.
«Незачем такой молодой и впечатлительной узнавать о том, какой законченный циник её дружок», — этой мыслью Тобирама поставил точку в данном вопросе.
Отпустил Вэи из плена взгляда, вновь вернул руки на клавиатуру, а внимание к данным с биржи. Всё идёт лучше, чем он мог представить.
Мотидзуки смогла вздохнуть спокойно. Ненадолго. Грубый голос возвестил:
— В эту пятницу состоится встреча с первым продавцом. Настоятельно прошу вас, Вэи-сан, воздержаться от походов в заброшенные здания, на крыши и прочие небезопасные места… — Тобирама глянул на неё из-за чёрной полосы монитора. — Не только в период двухмесячного проекта. В принципе.
Белый электрический свет — искусственный и холодный — покрывал весь кабинет, точно иней. По крайней мере, таковым его видела Вэи.
«Мы будто находимся не в офисе, наполненном кабинетами, но на каком-то необитаемом острове… Мира вокруг словно нет — так тут тихо», — отчего-то это привносило в душу неподвижное наслаждение спокойствием. Ещё неделю назад она бы не поверила, что подобное явление в принципе характерно для этого места… Ещё неделю назад Вэи не поверила бы, что этот мужчина будет читать ей лекции о том, как опасно лазить по оставленным людьми местам.
Тобирама-сама выглядел великолепно в сшитом под него сером двубортном пиджаке, белой рубашке и черном галстуке в неразличимый, тонкий узор. Волосы зачесаны с безукоризненной элегантностью. Эта строгость притягивает взгляд, отвлекает от пепельной бледности лица, темноты потухшего взгляда. Его осанка безупречна, как и аромат нового парфюма. Дымный мускус, амбра, мята — освежающий, возвышенный, аристократичный. Холодный. Как и он сам. Вэи вновь поняла Натсуми Сайто. Заново ощутила укол сочувствия её неразделённой любви. Отчего-то погрустнела сама.
Операционный директор продолжал ровным, четким голосом:
— Вы можете нарваться на весьма, весьма сомнительных личностей. Конечно, я не сомневаюсь, что девушка советского воспитания способна постоять за себя, но лучше не рисковать. Найдите более безопасное место для уединения.
Тобирама заприметил, что Вэи теперь смотрела на него изменившимся взглядом. В нём читалась какая-то нежная благодарность что ли… Ему не под силу идентифицировать природу такого светлого чувства. Однако его определённо порадовал тот факт, что переводчица начинает ему больше доверять.
«Значит вероятность того, что она прикроет передо мной соотечественников значительно уменьшается», — он переключил внимание на последние данные котировок с Лондонской фондовой биржи. На рабочую почту как раз пришло письмо от президента моторной компании, в которой «Коноха» была крупнейшим инвестором. И всё же направление мыслей неизменно перекачивало от показателей к странному увлечению Мотидзуки. — «Отчего молодежь вечно тянет рисковать своей задницей? Даже встреча с бомжами может обернуться для такой хрупкой девушки плачевно. А, нарвись она на людей Мадары или моих, или пес ещё знает чьих, то разговора не было бы в принципе. Окончила бы свое путешествие в Японию с пулей во лбу на дне лифтовой шахты».
Вэи, отнюдь не разделяющая мрачного настроения начальника, ощущала, как в душе трепещет тепло после его слов. «Заботится о подчиненных. Мог бы просто сказать, чтобы носа не показывала в таких местах, пока я для дела нужна… А он на будущее предупредил. Мило», — подумала она, скрывая улыбку в своих мыслях. Хотелось помочь ему в ответ… Только Мотидзуки не знала, как преподнести своё намерение так, чтобы Тобирама-сама не оттолкнул его с отвращением.
Он же, между тем, вернулся к тому, ради чего в принципе призвал к себе переводчицу:
— Как я заметил ранее, в пятницу у нас состоится встреча с владельцем, читайте, директором завода по производству деталей для нефтедобывающей техники. В частности, землечерпалок и иже с ними. Следовательно, нам, — холодный смешок вызвал дрожь в теле, — то есть, Специальному Комитету, необходима презентация на тему того, как вести себя на переговорах с советскими гражданами. Пусть и бывшими.
— Я должна её подготовить до?... — Вэи ещё смогла сохранить спокойствие голоса, хотя, ей казалось, что земля ушла из-под ног.
— До четверга. В четверг презентуете комитету в полном составе, — Тобирама пристально наблюдал за реакцией Мотидзуки.
Она не замедлила себя ждать. Серые глаза будто бы увеличились с размерах и стали занимать половину её лица. Присмотревшись, Тобирама отметил, достаточно красивого. Тонкая плавность черт придавала ей некую аристократичную хрупкость. Бледность кожи навевала воспоминания о китайском белом фарфоре. Про себя Тобирама сморщился: всё впечатление портила помада. Вишнёвый — не её цвет. Такой бы подошёл Мей, взрослой смелой женщине, но не Вэи, молодой и осторожной.
«Она и вправду похожа на неё…» — незваные, проклятые воспоминания о возлюбленной добавили к головной боли душевную. — «Фигура, волосы и даже лицо. Но на внешности их сходство заканчивается. У неё никогда ничего не происходило. Её жизнь всегда была спокойна. Максимум неожиданности: забытые перчатки или отключенное электричество. Эта же…» — Тобирама огладил облик Вэи оценивающе, особенно пристально всматриваясь в галстук его лучшего финансиста. Этот образ был определенно сексуальным. — «… похожа на Хашираму взбалмошностью и отменным умением доводить до охреневания всех вокруг. Благо, хотя бы ведёт себя спокойно и адекватно».
— В конце концов, лучше вас с этим никому не справится. Это понимает весь Комитет. Если возникнут трудности, вы всегда можете позвонить за корпоративный счет своей уважаемой тетушке. Презентацию составляйте не в рабочее время: переводы нам всё ещё нужны. За неё доплата отдельная. Вопросы?
Подуспокоившись и осознав, что от предстоящей презентации ей не скрыться даже под землей, Вэи решила оставить все сомнения и волнения в стороне. «Это совсем не то же самое, что и презентовать продукт… Совсем…» — страх бился в подкорке сознания, но здравый смысл усмирял его холодными ударами четких мыслей. К тому же, настал момент, когда она может отблагодарить Тобираму-сама за его заботу.
— Да… есть один.
— Слушаю.
— Не сочтите меня излишне дерзкой… — Вэи решила повысить регистр официальности в начале предложения, чтобы смягчить его вторую часть. — Однако, быть может, Вы пожелаете попробовать один чай из целебных растений… Просто во время подобной жары и рабочей нагрузки давление мигрени особенно усиливается. Этот состав может его смягчить.
Их взгляды встретились, как прохожие на улице, которых друг к другу толкнула немилосердная толпа. Её светился надеждой и неясной нежностью, его омрачён безнадежностью непонимания.
Сказать, что Тобирама удивился, значит обесцветить спектр эмоций, взорвавшихся в мозгу в тот миг, когда он обрабатывал услышанную информацию.
«Откуда. Она. Узнала?» — даже мигрень не отнимала у него силы, застыв в немом шоке пойманного шпиона от того, что её существование раскрыли. Зато в теле, в котором замерли все процессы, болезненно отчётливо и яростно пульсировала мысль:
Насколько же хреново я выгляжу после этих месяцев.
Пожалуй, Тобирама испытал некое чувство, родственное стыду. Последнее, чего он желал — демонстрировать слабость перед подчинёнными. Впрочем, Вэи его не жалела и на том спасибо.
Тогда что это за расположение?
Противиться его заманчивости и банальному любопытству он не захотел. Гулко прокашлявшись и полностью проигнорировав резкое падение котировок акций «NaraGroup», Тобирама с саднящей хрипотцой произнёс:
— Будьте так любезны, запишите, — он протянул ей лист бумаги и серебряную с позолоченными элементами ручку.
— Сию секунду!
Вэи поспешила опуститься в кресло, то самое, которое ещё недавно ощущалось ею как электрический стул. Только сейчас тяжёлая мебель виднелась ей лишь репрезентацией отменного вкуса начальника, но не орудием пыток и казни. Подхватив хрупкими пальцами ручку, она начала спешно, но разборчиво и чётко записывать чудодейственный рецепт.
Тобирама жадно наблюдал за каждым движением изящной руки. Из-под ведомого ею острия стержня вырисовывались ровные, немного плавные, линии каллиграфии бимодзи. Сладковатая, пудровая мягкость её аромата раскрывалась перед ним в непосредственной близости, как и её искусство письма. Он прислушался, присмотрелся. Дыхание перехватило, руки свело.
Красиво. Неподдельно красиво. Когда в последний раз он видел, чтобы аромат и почерк дополняли друг друга? Давно… Но незабвенно.
Мягкость окружала эту девушку, она была самим её воплощением. Это видно по коже, кажущейся бархатистой даже в грубом офисном свете; прослеживается в лишенных резкости чертах знаков; чувствуется в выбранном парфюме. Недорогом. Тобирама ощущал. Но не раздражающем, противном, а, скорее, неподдельно-искренним, подчеркивающим положение носящей его.
Вэи протянула ему лист обеими руками, которые он намеренно задел кончиками пальцев, принимая странный рецепт. Тепло, что его коснулось, исчезло в тот же миг, когда прервался тактильный контакт…
Проклятье! Тобирама вдруг возжелал согреть вечно холодные руки. Он в принципе много чего возжелал, вспомнив бредовые фантазии экстаза наслаждения.
«Ты совсем охренел, старый дурак? Вернись к реальности. Точно кризис среднего возраста покоя не даёт, раз на молодых потянуло», — он в миг отогнал отрезвляющим, грубым ударом размышлений это чарующее наваждение, в которое его заключила Мотидзуки. — «Мадара, видимо, успел меня покусать во время последнего собрания».
Сухим «спасибо» и кивком Тобирама выпроводил Вэи за дверь, подальше от его глаз. Запросив чашку двойного эспрессо, он встал и, оставив показатели колебаться на мониторе компьютера, подошел к стеллажам. В нижней части, не застекленной, как та, что была отдана под хранение книг, он нашёл хрустальный графин практически нетронутого «Rémy Martin 1738 Accord Royal».
Изысканный вкус темного шоколада, обжаренных специй, фруктов — прекрасное дополнение к горькому, как его раскаяние, кофе. Тобирама ненавидел вспоминать прошлое. Но, еще хуже, проецировать его на настоящее. Так извратить несчастную переводчицу, совместив её образ с бывшей возлюбленной, — это нужно было уметь. И за такое умение Тобирама ненавидел себя, эмоции и чувства, которые он с удовольствием бы выключил, если бы узнал, где находится эта «красная кнопка».
***
Ликование Вэи от осознания выполненного дела длилось недолго. Она навалилась спиной на стену возле кофемата, чтобы пару минут отдохнуть в одиночестве, прийти в себя вдали от расспросов. На откровенно пялящихся коллег она вообще не обращала внимания. В конце концов, с наибольшим недоумением и пренебрежением на неё будет смотреть добрая часть Специального Комитета.
«… Эта Мотидзуки просто соплячка! Откуда я должен знать, какие глупости напереводила эта девчонка?... Не упрекайте меня понапрасну, но я бы предпочел, чтобы «Его Сиятельство» выделил мне переводчика-мужчину. Чем ему Изава-сан уже не мил?»
Случайно подслушанный разговор начальника отдела корпоративных финансов отныне звучал текстом старинной порчи. Её возраст, пол, происхождение и даже рост прокляли её смотреть на этот мир «больших мужчин» снизу вверх. Вэи сдавленно вздохнула, бездумно водя большим и указательным пальцем по холодной скользкой змее галстука Араки-сана.
«Я буду обязана позвонить тёте… о переговорах мне что-то известно из её рассказов, правда, это всё происходило на высших уровнях, но тем не менее… Психологический портрет соотечественников плюс-минус я составлю сама. Вообще, разве есть смысл переживать о том, что всё равно придётся сделать?» — она провела задумчивым взглядом группку сотрудников-мужчин в костюмах тёмных оттенков серого и синего, с блокнотами и папками в руках.
«К тому же с большей, не руководящей, частью Комитета я знакома! И они относятся ко мне хорошо… И, вообще, я обеспечиваю им связь с другой страной, так что нет смысла принижать своё значение в этом деле! Следует помнить «золотое» правило презентации: максимум уверенности, минимум «воды». Иначе аудитория утопнет и задохнется в скуке раньше положенного времени».
Это размышление привнесло в её душу освежающее облегчение. К тому же мысль о дополнительном вознаграждении за разработку презентации грела душу, как и случайное соприкосновение с пальцами Тобирамы-сама… Вэи ощущала себя маленькой девочкой, которой купили её любимые лимонные леденцы.
«Сравнивать прикосновение мужчины с лимонными леденцами? Я окончательно заработалась…» — Мотидзуки устало усмехнулась. Едва нашла силы, чтобы «отодрать» спину от спасительно холодной стены. Глянув на кофемат, она вспомнила о том, что Араки-сан должен ей кофе, а она ему галстук…
***
Через два дня произошло событие, ожидать которого Вэи могла с такой же уверенностью, как Падение Берлинской стены шесть лет назад. Оно было сродни невообразимому, книжному чуду. Тобирама-сама вызвал её к себе, но не пустил даже на порог кабинета, так как сам стоял там. На нём было было элегантное короткое платиново-серое пальто.
Вэи поняла по его внешнему виду и печально-восхищённому взгляду Натсуми Сайто, что он собирается покинуть офис. Кивок послужил ей приветствием, а следующие слова толчком, который выбил дыхание из груди.
— Вэи-сан, на сегодня вы свободны. Департаменты будут работать с уже готовой информацией. Отдохните перед презентацией, подготовьтесь к пятнице. Вопросы?
Вэи лишь поражённо кивнула, промычала нечто нечленораздельное, что Тобирама-сама принял за отсутствие оных.
— До завтра, Вэи-сан, Сайто-сан, — тяжёлым взглядом и кивком он попрощался с каждой девушкой, после чего стремительно направился к выходу из приёмной.
Запоздало, а потому уже в спину руководителю, Вэи пожелала привычное:
— Хорошего Вам дня!...
Со стороны секретарского стола послышался презрительный, сдавленный смешок. До Вэи донёсся колеблющий строгое безмолвие приёмной шипящий шепот Натсуми:
— Дурочка… даже пытаться не стоило…
Однако, внезапно, Тобирама-сама замер. Придерживая открытую дверь обтянутой черной перчаткой рукой, он через плечо бросил взгляд на застывшую Вэи. Уголки его губ расчертили плавную, тонкую линию холодной улыбки.
— И вам продуктивного дня, Вэи-сан.
После чего он исчез во тьме коридора, окна которого всегда были закрыты жалюзи. Одаренная милостью руководителя рванула туда следом, решив обдумать произошедшее в спокойствии коморки. Ей хватило одного лишь взгляда на вытянувшееся в немом, яростном шоке лицо Натсуми Сайто, чтобы понять: её линчуют на месте, если она немедленно не уберётся.
Уже в своём кабинетике, просмотрев материал готовой презентации, Вэи поняла, что лучше ей употребить нежданный выходной для отдыха.
«Я уже едва соображаю, держусь на ногах… Наверное, стоит развеяться, раз, ками знают почему, Тобираме-сама пришла в голову мысль освободить меня от работы… одарить улыбкой и напутственными словами», — она мягко, тихо рассмеялась. Стащила со стола плюшевого белого котенка и обняла его крепко-крепко. Не до конца, совершенно не понимая, отчего сердце выписывало кульбиты в грудной клетке. Впрочем, Вэи и не хотела понимать…
— Поеду, навещу Сасори… Утром обмолвился, что у него сегодня тоже свободный день. Как удачно совпало то! — бормоча планы под нос, она собирала рюкзак, силясь не забыть ни воду, ни книгу, ни винтажный блокнот. — Но для начала позвоню Наруто… Не уверена, что у него получится, но вдруг Гаара-сама всё же сможет сегодня встретиться? Боюсь, что в субботу меня можно будет использовать разве что как образец половой тряпки, но не поддержки. Так… сейчас в записной книжке найду его рабочий номер…
***
Спустя несколько часов Вэи уже стояла у входа в отделение Общей Хирургии. Сасори распорядился сделать для неё персональный пропуск, так что проблем ни со входом в больницу, ни в отделение у неё не возникало. Кроме сегодняшнего дня. Стоило ей лишь подойти к широким дверям, как на неё тут же налетел Дейдара со словами:
— Ну и где обещанное?...
