Игра в смерть

Вэи предполагала примерно такую реакцию начальника. Ещё на подходе к его кабинету она столкнулась с онемевшим непониманием Натсуми-сан. Что уже говорить о Тобираме-сама, который, в отличие от своего секретаря, молчать точно не будет… «И надо же было так не вовремя согласиться на спор с финансистами…» — она понимала, что, сожалея, прошлого не воротишь, но всё же трудно не пустить слезу в память о своей безмозглости… Впрочем, начало дня отнюдь не предвещало никакой безнадёги. Мотидзуки по недавно заведённому порядку явилась в офис на час раньше официального начала рабочего дня. Пропуск отбит на проходной, сегодня, увы, охраняемой от посторонних не её знакомыми. Ей в любом случае положена доплата за каждый сверхурочный час. Пусть и небольшая. Однако Вэи ободряла себя японской пословицей: «Пыль образует горы». К тому же, именно горы бумаг из различных отделов ожидали её. Несомненно. Компания не прекращала работу даже в воскресенье. К тому же переводчица физически не успела проверить все на прошлой неделе. Документы она забирала из лоточков на столе Натсуми-сан. Вэи приходилось на бланках, специально заведённых для этого дела, писать расписку и скреплять её своей персональной печатью. Это в том случае, если она приходила раньше личного секретаря начальника. Сегодняшний понедельник новой жизни русской эмигрантки был именно таким. Она перевела несколько писем и проверила практически треть технических характеристик фрезерного станка. Решив, что теперь не стыдно сделать перерыв, Вэи устало и грустно поплелась к кофемату. «Голова болит от всех этих наименований! Мой глупый мозг неспособен переваривать всю эту сложную, техническую информацию. А приходится, причем, со скоростью истребителя», — размышляя, она оглядывалась по сторонам в безнадёжной надежде встретить знакомые лица коллег из пиар-отдела. Ей было ужасно стыдно: за всю прошедшую неделю она так ни разу и не навестила их. Тревога сдавливала грудь в склизких тисках страха от одного лишь предположения, что подумают о ней Харука, Кийоко и Осама. «И без гаданий ясно: ничего хорошего», — Вэи с безразличием ловила на себе недоуменные, поражённые взгляды снующих мимо работников компании. Ещё в первый год своего пребывания в Японии, она уяснила для себя, что здесь к иностранцам, находящимся вдали от туристических мест, по большей части, относятся, как к диковинным животным, сбежавшим из зоопарка. Однако сегодняшним поводом для повышенного внимания служила отнюдь не её славянская внешность. Это был клетчатый брючной костюм. Американский. Давнишний подарок тёти, которая пыталась привезти с той стороны «железного занавеса» качественную и стильную одежду. Пока Вэи ещё была Варей и жила в СССР, она ни разу не надевала костюм. Не было ни повода, ни желания. Последнее обуславливалось пониманием, что её вычурный образ будет слишком выделяться среди одежд большинства советских девушек. Даже в МГУ Варя Маяковская всеми правдами и неправдами избегала повышенного внимания. В Токио американским брючным костюмом никого не удивишь… Но только не на работе в офисе. Дресс-код строго предписывал женщинам носить юбки даже зимой, благо, она была достаточно мягкой. Производители колготок же могли похвастаться разнообразием моделей для любого сезона. Однако от проблемы Вэи у них панацеи, увы, не было. Ещё утром, смотря на свою перебинтованную ногу, она поняла, что белую повязку ни скрыть даже под колготками с показателем свыше 40 ден. Но даже такая и тем более большая плотность — оружие для самоубийства в жару, устоявшуюся уже с раннего часа. Умирать раньше начисления зарплаты Вэи не хотелось, поэтому она решила прибегнуть к крайним мерам — нарушить корпоративный дресс-код. «По крайней мере, я выгляжу официально и строго… Вот надо же так попасть. Безмозглая тетеря. Меня Тобирама-сама без масла и соли сожрёт, когда увидит», — безрадостные мысли докучали ей, пока она застёгивала чёрные пуговицы на белой блузке. — «Но платьев строгих у меня нет. Только легкие и одно вечернее. Пожалуй, экзекуция за костюм будет менее мучительна, чем за платье в горошек да на бретельках». Только на тот момент, пока она в задумчивом безмолвии пересекала ярко освещенный коридор, Вэи было отнюдь не до праведного гнева начальства. Её совесть терзали судьи вины, ещё разрабатывающие приговор для проштрафовавшейся. Оправив полы пиджака, она принялась ожидать, пока в стаканчик накапает латте с карамельным сиропом. «Всё выходит так…. Некрасиво. У меня перерыв начинается, когда они уже работают. Нельзя просто так спускаться в отдел и отрывать коллег от выполнения обязанностей. За это получишь сам и товарища подставишь. Иначе с ними не вижусь даже на проходной», — Вэи обхватила горячий стаканчик салфеточкой. Целая стопка лежала на специальной полочке, приделанной к аппарату. Около десяти утра — самое начало дня, поэтому на перекур никто не спешил. Стук её тонких каблучков разлетался дробью по всему коридору. Вэи торопилась миновать его как можно скорее, чтобы никого не отвлекать. К тому же гулкое эхо казалось ей отголоском её шагов по одному из узких переулков Аракавы. Это напоминало о вчерашнем дне, нелёгком разговоре с ото-то. Закрывшись в своей каморке Вэи ощутила себя в безопасности. «Ну точно, надо было брать имя — Отикубо», — подумала она, опускаясь в кресло. На нём уже лежала мягкая подушка цвета сакуры с белым красноглазым кроликом. Притащила сегодня, чтобы уберечь спину от острой боли. На пункте охраны осмотрели её поклажу со снисходительной улыбкой, но пропустили, когда, ощупав, не обнаружили внутри ничего твёрдого. Плавящееся солнце растекалось полупрозрачным светом по панорамному окну. От его лучей переводчицу не защищало ничего. Глаза слепило. А тело пылало от жары даже после того, как Вэи сняла пиджак. Но она, как и Отикубо, не роптала: у Мотидзуки уже был план по возведению защиты от солнца. Всё равно о жалюзи приходится лишь мечтать, как о прекрасном Митиёри… «Никто не будет тратиться на временный кабинет. Выкручусь, благо, план есть… Хотя что делать — не знаю. Что делать теперь…» — дрожащими руками она поднесла стаканчик к губам, тронутым светло-вишнёвой помадой. Несколько сладких капель обожгло нежную кожу. Сладость прожгла язык и гортань. Вэи закашлялась. — «Ой, как горячо! Вчера ведь тоже по неосторожности схватила слишком горячий рамен». Эта мысль погрузила её в водоворот воспоминаний о прошедшей встрече с Наруто.

***

Капли дождя разбивались об асфальт за их спинами. Под навесом уличной лапшичной «Ичираку рамен» было светло и сухо, — то есть имелось всё то, что было необходимо человеку в темный и дождливый вечер. Кроме Вэи и Наруто вокруг не было ни души. Оно и понятно: люди укрылись в домах от непогоды. Даже кошки и те не показывались из-за кустов и подвальных окон. Погружённая в чернильно-синюю тьму Аракава выделялась жёлтым и оранжевым светом окон. Вэи ощущала, как сквозь пастельно-розовую толстовку к коже прикасается предательский холод. Наруто, одетый в такую же кофту, но тёмно-оранжевую с чёрными полосами, разделял похожие с сестрой ощущения: он едва заметно зябко поёжился. Большой бумажный фонарь раскачивался в такт направления ветра. Занавески-норен раздувались, вздымаясь, словно паруса фрегата. «Брат и сестра» изначально хотели взять рамен с собой и насладиться им на крохотной кухоньке квартиры первого. Однако владелец лапшичной — «дядя Теучи», как его по-свойски называл Наруто, слёзно упросил их приглядеть за лавкой, пока он сбегает и что-то передаст какому-то некстати нагрянувшему родственнику. Вэи и Наруто не могли отказать доброму знакомому и «лучшему повару во всей Японии», по словам обоих. В напоенном озоном воздухе витал ещё достаточно сильный запах жаренного мяса. Вэи принюхалась. С трудом взглотнула: так же пахло и на кухне их «хрущёвки», когда мама на выходных готовила свиные котлеты. Необратимые моменты, которые можно вернуть назад лишь в ностальгических воспоминаниях. Однако сейчас что ей, что Наруто было сложно сосредоточиться на прошлом, когда так пугало настоящее. Настолько, что никто не решался заговорить о нём первом, хотя ситуация позволяла. Вэи попыталась сформулировать мысль, однако, вместо стройного предложения вышел разрозненный рядок слов. Поэтому она, возблагодарив ками за пищу, поторопилась взять в рот лапши, за что и поплатилась обожжённым языком. — Айч! — прошипела она. Наруто тут же встрепенулся: — Ой, что стряслось, онее-чан?! Вэи поспешила покачать головой, отчего зашевелились её слегка кривоватые, но вполне приличного вида «хвостики Усаги». — Ничего, я просто обожглась. Не спеши пока что кушать, иначе лапша съест твой язык. — Я её всё равно быстрее съем… — Наруто, прищурившись, повёл плечами. Он повернул голову к Вэи, не прекращающей на него смотреть. Узумаки сделал первый шаг. — Сестрёнка, слушай, я понимаю, что этот чел… — он явно намеренно опустил имя именитого хирурга, словно боясь, будто кто-то может следить за ними из-за угла серого двухэтажного дома. — Тебе дорог и всё такое… Но ты же знаешь Шикамару — он классный пацан. Никогда не сказанёт того, за что ответить не сможет! Она глубоко вздохнула и нехотя кивнула. Разбередили едва покрывшуюся корочкой душевную рану воспоминания о вчерашнем телефонном разговоре с ним и последующим за этим размышлением вечером на крыше, в компании чёрного котика. Вэи обмолвилась с Наруто об этом, но, так, вскользь, чтобы лишний раз его не волновать. Однако Узумаки продолжал активно переживать, пусть и по другому поводу. Впервые за последний год он позабыл о рамене, уже начавшем остывать. Размахивая неразделенными палочками, точно дирижёр, управляющий безумным какофоническим оркестром, он тараторил речь в защиту слов друга: — Зуб даю и вот эти палочки! Не сказанёт! А, раз так, значит, этот чел действительно не такой уж… законопрослушный! — «-послушный», — мягко поправила Вэи, ободряюще улыбнувшись. Наруто беспечно махнул рукой. С тихим треском разломал палочки и, подцепив лапшу, начал наматывать на тонкое дерево. — Ай, разницы то нет! Главное, что он с законом не в ладах… Вот поэтому я и боюсь за тебя. Онее-чан, как бы тебя не загребли, и я не про Главное полицейское управление, но я про своих же… У того парня, которого я с тобой познакомить хочу, похожая ситуация. Мотидзуки ощутила, как по коже прошлись колючие мурашки. Страх и ветер, смешавшись, обдали её тело холодом. — Расскажи о нём больше… Его ведь Гаара зовут? Наруто активно закивал. Поспешил затянуть в рот лапшу, уже начавшую соскальзывать с палочек. Вэи последовала его примеру, памятуя о том, что рамен непременно нужно есть горячим, чтобы насладиться всеми вкусовыми свойствами супа. Мощный ветер гулко застучал по шиферу крыш невысоких, узких домов. Скрипя раскачивался фонарь. — Да-а, онее-чан, Гаара… Собаку но Гаара. — Неужели он из семьи владельцев корпорации «Суна»?! — глаза Вэи расширились от удивления. Она даже забыла про полоску водорослей нори: оставленная без внимания та упала обратно в бульон. — Ага, больше тебе скажу, он — наследник. Следующий главный дядька, — Наруто, в отличие от неё, говорил о столь значительной личности спокойно, буднично, словно не было ничего особенного в положении преемника крайне влиятельного человека. — Но вот в этом, онее-чан, как раз и зарыта собака, как вы говорите. Гаара не то, что бы ваще не хочет этого… Наоборот как раз… Прост, он не хочет быть такой «консервой», как его батёк. А его батёк, как ты можешь догадаться, хочет посадить вместо себя такого же психа. Вот он и бесится, что сын у него каким-то фигом адекватным вышел. Мотидзуки слушала внимательно, не перебивая, лишь только тихо постукивала палочками о миску. В её трепетном сердце уже начало зарождаться сочувствие к нелёгкой судьбе этого юноши, вынужденного действовать под гнётом консерватора отца, — «консервы», как любил сокращать Наруто очень уж «по-китайски заумное» слово. И, если её эмпатичный и добрый ото-то отзывался о ком-то плохо, то, значит, отец Гаары был далеко не самым приятным человеком. «Почему старшие никогда не могут принять тот факт, что их дети будут отличаться от них так, как новое время от того, в каком жили они?» — жирный наваристый бульон заполнял дыру голода в желудке, но не печали в сердце. — «Ведь мир так изменчив, так непостоянен, так непредсказуем». Тем временем Наруто продолжал активно рассказывать Вэи о человеке, с которым ей ещё предстоит увидится воочию: — А вышел таким, потому что, как и Саске, свалил от паршивой семейки подальше, заграницу. Только говнюк уплыл в Америку, в Гарвард, а Гаара — в Англию, в ну… Блин, там название какое-то длинное. Чёт связанное с политикой и экономикой, в Лондоне находится. — Эм… Оксфорд? — Вэи назвала единственный известный ей английский университет. — Не-не-не, точно не Оксфорд… Он вообще в столице одного графства находится… Ну, да ладно, другая какая-то ерунда. Разницы то нет, как оно называется. Главное ведь, — Наруто глубоко вздохнул и вперил взгляд в свиные колечки, розовеющие в желтоватой воде, — что в этом месте Гаара свободен стал. Понял наконец-то, что его батек поехал кукухой окончательно… — Но как его законсервированный псих отец позволил сыну так далеко уехать? Обычно такие люди стараются манипулировать близкими. А за тысячи километров сделать это практически невозможно. — А позволил то он Гааре уехать, потому что выпендрёжник. Тип, его сын поступил в один из лучших универов и всё такое. Тут главное выпендриваться, да побольше… Он говорил и говорил, практически не прикасаясь уже к остывшему рамену. Вэи знала, что если ото-то гложет переживание за близкого, то даже любимое блюдо теряет для него всякий вкус. Ей так хотелось потянуться вперёд, обхватить ладони братика, горячо пообещать ему, что с его другом всё будет хорошо, но… разве не лживы подобные слова? «Пусть говорит да побольше: ему нужно облегчить душу, как тогда, когда я мыла полы, а он жаловался на Саске», — тонкие пальчики до побеления костяшек сжали хрупкие палочки, чудом не треснувшие под напором. — «Очень переживает за родных… Желает им счастья и жалеет, что сам бессилен привнести его в их жизнь». Серый дождь гулко барабанил по крыше навеса. — …к тому же, хех, в тот год тётя Мито и батька меня в Кембридж протолкнули, на факультет экономики. Для дядьки Расы это был вызов. Тип, его семья — семья лохов что ли? Раз Узумаки в Англии поступают, то и его сын тоже может, — усмешка Наруто звучала тяжело, пренебрежительно. — Онее-чан, в высшем обществе выпендириваться достижениями всех родственников, да хоть от пятого колена левой бабушки справа на наскальной каракуле — это типо круто, у нас вид спорта такой, считай. — Таким заниматься не хочется… — шёпот Вэи утонул в шуме дождя. — Адекватные, типа моего батька, мамки и ещё дядьки Хаширамы такой фигней не страдают. Ну, может, ещё мамка Саске особо не возникает… А вот для остальных — любимое занятие. И пофиг им, что ты как бы тут стоишь и уши тебе не заложило. Главное ведь показать, насколько мы звездатые, — каждое слово отражалось градиентно-темнеющей гаммой боли в больших голубых глазах. — Вот Гаара и был таким, когда я его встретил на конференции… Ну, там универы наши чёт устраивали по макроэкономическим проблемам открытой экономики. Прикольно так, на самом деле. Много умных мыслей послушать можно. Даже на заметку взять что-то, если ушами не хлопать после первых десяти минут… Но да я о Гааре вообще… Вот он тем еще говнюком высокомерным был, на самом деле. Никто с ним общаться не хотел, да и понятно оно: приятно что ли болтать с чуваком, который смотрит на тебя как на собачье дерьмо? Вспомнив надменное лицо Натсуми Сайто Вэи покачала головой. Теперь она, развернувшись на круглом барном стуле, смотрела прямо на Наруто, который, упершись локтями в столешницу, задумчиво разглядывал пятнышки жира, плавающие на поверхности нетронутого бульона. — Но я то, когда узнал, что этот одинокий чудик — японец, да ещё из «Суны», не мог к нему не прикопаться. Вот так я скучал по Родине, хотел хоть с кем-то из наших переговорить… — И, насколько я понимаю, это был — плодотворный диалог? — Вэи слегка улыбнулась, пытаясь ободрить приунывшего «братика». В ответ тот лишь активно закивал и даже усмехнулся с веселостью печального клоуна. — А то! Ты же знаешь, как я умею зубы заговаривать… Мы с Гаарой по-мужски переговорили. Он понял, не сразу, ясен пень, но спустя пару оплеух и кружку эля, сообразил, что нужно меняться, раз шанс выпал. Он как-то и сам до этой мысли доходить начал. Ну, а я его просто до финиша подбросил. — Пинком… — Зато каким! — задор Наруто потух, точно робкий язычок пламени, залитый дождем. — Но, блин, онее-чан, реально то его сложно винить в таком мудаческом поведении. Его ведь псих законсервированный воспитывал. — А мама на это пыталась повлиять? Или… Вэи понуро взглянула на свои сжатые на коленях пальцы. Упоминать имя смерти всегда тяжело. — Да… именно «или», онее-чан. Она ещё при родах умерла. Гаара — самый младший в семье. И умный… Поэтому единственный из троих детей дядьки Расы, он реально хочет изменить положение дел в компании. После этих четырех лет в Англии, Гаара понял, что труба дело: по всем показателям «Суна» щас находится если не в жопе, то около неё точно. И, чтобы маршрут поменять, нужно прямо круто перолопатить финансовую политику компании. Да все другие процессы наладить… Мотидзуки оставалось лишь улавливать ход мысли, уже становящийся для неё таким же «по-китайски заумным», как и сложные слова для Узумаки. Впрочем он, памятуя о скором возвращении «дяди Теучи», решил не тормозить мозговую деятельность сестрёнки многоуровневыми показателями. В конце концов, он помнил, что Вэи не училась в Лондонской школе экономики и политических наук, да и её специализация не так сильно заточена под экономические процессы. — В общем, дофига работы… Только сложно ему щас, онее-чан, ой, как сложно. Ведь батёк его своим преемником делал — шизу официально через нотариуса передать решил. Вот он и учил его как быть тру «крутым дядькой»: смотреть на всех, как на дерьмо собачье, считаться только со своим мнением, затиранить всех до усрачки, вечно ходить морда-кирпичом и делать так, как раньше, с каким-то там малипусенькими изменениями… Вэи лишь безмолвно ужасалась невероятной бесчувственности этого человека. Ей было трудно поверить в то, что в мире существует такая чёрствость, да к тому же в отношении собственного сына. «Моя тётя хоть и строгая, но понимающая, заботящаяся так, как умеет и может… А господин Раса… Он лишь о себе думает. Даже не о благе компании, исходя из слов ото-то», — плачу её души вторил заунывный стон ветра, скрипучий шёпот раскачиваемых им редких деревьев. — Хм, а мы ведь вернулись к тому, с чего начали… Хех… С «законопрослушных» граждан… А батёк Гаары, ну, ты сама понимаешь, плевал на этот закон десять раз и ещё пять отдубасил его хорошенько. У меня реально волосы дыбом стали, когда Гаара рассказывал, как тот учил его всякому… Наруто содрогнулся и оглянулся по сторонам в напряженном ожидании затаившегося агента, который непременно должен выскочить при таких словах. Вэи последовала его примеру. Она ощутила, как ослабели руки, как подкатил к горлу недавно съеденный рамен… Перед глазами всплыли воспоминания о вчерашнем вечере… В ушах зазвучали отголоски историй про НКВД, сотрудники которого могли схватить человека за любой подозрительный шепот… Однако ответом на неосторожно брошенные слова была лишь завывающая пустота улицы. Юноша облегченно вздохнул, как и Вэи. Оба синхронно повернулись друг к другу. В измученном переживаниями взгляде Наруто читалась мольба: — Онее-чан, мы должны помочь Гааре… Ему сейчас очень-очень фигово приходится… Он хочет батьку своего выпнуть на пенсию. Юридически, Гаара получит и долю бати, и кресло главы после того, как тот откинется. Но, блин, откуда знать, через сколько лет это произойдет? А действовать методами дядьки Расы он ваще не намерен… Всё же, каким бы, ссори за мат, хреновым человеком он не был, но всё же это — его батёк. Он там юридически с какими-то крутыми адвокатами и нотариусами намутить хотят так, чтобы дядьку Расу сняли с должности по состоянию здоровья… Он реально головой того, уже поехал, по словам Гаары, как лет пять-шесть назад. — И всё равно руководит компанией!... — произнесла Вэи на выдохе. Ей стало дурно от осознания, что жизни сотен тысяч сотрудников могут зависеть от решения полоумного владельца, опьянённого собственной властью и жаждущего получить её ещё больше. «Насколько я уже понимаю, он там единолично принимает решения… Скорее всего, есть у него союзники, к которым он прислушивается, но всё равно, если он упрётся в какую-то идею, то вряд ли так просто изменит своё мнение», — она разглядывала крупные складки, собравшиеся у переносицы Наруто, когда тот нахмурился. — «А бедный юноша, он ведь младше меня, уже вынужден ввязываться в такую игру!» Вэи всё больше укреплялась в уверенности, что ей повезло родиться в обычной, адекватной семье, не обременённой тяготами богатства и власти. Следующие слова ото-то лишь подтверждали её мысли: — А куда им деваться? Он — владелец, право имеет. К тому же, в его совете директоров дофига «консерв», которые его поддерживают… Да и вообще, выгодно им иметь психа-начальника… Они то знают, как надавить на больную мозоль, чтобы он точно был «за» их решения… Гаара говорит, что эти сволочуги здорово обворовали компанию, на сотни миллионов долларов. — Ками всемилостивые… — более развёрнутого комментария Вэи, у которой в принципе были проблемы с большими числами, дать не смогла. — Ага… Только тут помогут не они, а мы, онее-чан… Гааре морально сил нужно дать. Так то он пацан мозговитый, как Шикамару, с этой фигней он уже знает, что и как делать….Всё же, поверь мне, даже в «Суне» дофига и с горочкой недовольных вот этим всем дерьмом и ухудшающимися показателями… От них недавно один из крупных инвесторов ушел… Как, почти, Гаара его притормозил, чет ему в уши влил, так что та компания пока что ещё номинально числится в списке крупных денежных мешков «Суны», — взгляд Наруто переместился с лица Вэи на капли дождя, кажущиеся грязными из-за ряда серо-жёлтых домов, плотно жмущихся друг к другу. — Врагам дядьки Расы просто был нужен кто-то такой… знаешь… — Идейный вдохновитель, — подсказала она. — О, спасибо, онее-чан! Чёт совсем это слово вылетело из головы, а вместо него только «предохранитель» в голове крутился. — Я бы сказала, оно даже более метко описывает ситуацию. — Ну, может, ты и права — это по твоей части слова красивые и точные подбирать… — Наруто вновь взглянул на «сестрёнку»: с мольбой человека, упрашивающего пожертвовать хоть капельку воды для умирающего от жажды друга. — Прошу, онее-чан, подбери такие для Гаары… Ему пипец как позарез щас надо отвлекаться от этого дерьма. Его то друзья, — он обзавелся ими, я контролировал процесс, — в Англии ведь остались… Ну или по другим странам разъехались… А ему тут нужен кто-то. Я, конечно, шумный и сойду за троих. Да только ему бы с кем-то новым закорешиться. — Я с радостью стану его «корешом», ото-то! Вэи обхватила своими холодными руками ледяные ладони Наруто. Совсем как тогда, в их памятную первую встречу. Их пальцы сплелись с братской любовью, сестринской нежностью. Мотидзуки остро понимала, что как раз такой незамысловатой, но крайне важной поддержки, не достаёт этому несчастному юноше, Собаку но Гааре. Её голос перебивал шум дождя. — Гаара, хоть и очень молод, но он уже лидер. Так как, как мне кажется, настоящий лидер в первую очередь заботится о тех, кого он ведёт… Выбирая направление, он просчитывает риски и бонусы для подчинённых, понимая, что его решение в первую очередь скажется на них. Но Наруто в порыве искренних эмоций перебил её: — О-о-о, это Гаара, Гаара! Ты прямо его во как описала! — Благодаря твоему подробному рассказу, — Вэи подмигнула «младшему брату», расплывшемуся в довольной улыбке от похвалы. — Но, в то же время, Гаара — это молодой человек. Простой юноша со своими увлечениями, хобби, желаниями, не связанными с работой. — Дядька Раса, чтоб его осы покусали, не давал Гааре наслаждаться ваще ничем… Заставлял его зубрить все эти экономические, управленческие науки с самого детства, — Наруто клацнул зубами от негодования. — Хотел вырастить эдакого «идеального бизнесмена». — Несчастный Гаара… — Вэи с трудом проглотила образовавшийся в горле тугой комок. Горечь расплавленным металлом прожигала душу, заполняя её свинцовой тяжестью. — Благими намерениями стелют дорогу в Ад, как говорила моя прабабушка… — Правильно говорила… — Да… Но мы постараемся всё исправить. Для начала встретимся с Гаарой и узнаем, куда бы он хотел сходить, чем бы пожелал заняться. Так как законсервированный псих отец постоянно отнимал у него возможность самостоятельно принимать решения, то мы сделаем всё наоборот и позволим ему выбирать самому чем заняться. Покажем, как здорово советоваться с окружением. И, конечно, набросаем заранее приблизительный список активностей, если Гаара не сможет ничего придумать. Всё же, как я поняла, развлекаться он не привык. Наруто едва не свалился со стула, когда поспешил обнять любимую «старшую сестрёнку», только что закончившую держать свою воодушевлённую речь. Вэи ощутила, как натянулась ткань толстовки под большими теплыми ладонями Наруто. Он умудрился сгрести в охапку даже её хвостики. Ответная нежность Мотидзуки была более спокойной, мягкой, но не менее эмоциональной. «Как же мне повезло встретить Наруто… Это истинное благословение, когда у тебя есть друзья», — её сдавленный выдох впитался в его плечо вместе с одинокой слезой. — «И Гаара не должен быть им обделен». — Ты — лучшая, онее-чан! Я знал, что ты ему помочь захочешь и не будешь оглядываться на его крутой статус. — Я уже как-то пообвыклась с крутыми дядьками общаться за эту неделю, — Вэи хихикнула, упершись подбородком в надёжное плечо. — Они такие же люди, как и те, что ездят в метро, ходят в магазины. Просто в более дорогих костюмах и ездят они на машинах… Но это так, внешние атрибуты. — Во-во, а по факту — те же фрики, — хохотнул Наруто. Он выпустил её из своих «медвежьих объятий» как раз в тот момент, когда издали послышался зычный голос владельца лапшичной — Теучи. — О, молодые люди, вы всё ещё здесь! Простите уж, нагрянули родственники, чтоб им пусто было! Пока все уши не прожужжали, не отцепились! — Аа-а-а, я же свой рамен не съел! — отчаяние в голосе Узумаки граничило с ужасом. — Дядя Теучи ведь подумает, что мне больше не нравится его еда! С торжественно-скорбным видом он придвинул к Вэи миску бесповоротно остывшего супа. — Сеструха, выручай… — Хорошо, брат… Переглянувшись, Вэи и Наруто налегли на рамен со скоростью, которой мог бы позавидовать даже обжора Обеликс из известного французского комикса. Поэтому, по возвращению Теучи ждали лишь пустые миски и довольные постоянные клиенты. Он наградил их за помощь несколькими видами супов, которые он завернул им с собой. Абсолютно бесплатно. Радостные, «брат и сестра» поспешили укрыться от непогоды в небольшой квартирке. Они ещё немного посидели на кухне, уплетая уже горячий мисо-суп. Параллельно велось обсуждение предстоящей программы развлечений для Гаары. — Только не знаю, когда получится выбраться… Тобирама-сама может вырвать меня хоть в субботу, как вот в этот раз. — Ух, так значит, твой говнюк-начальник — это Холодильник? — Наруто удручённо поскреб голову ногтями. — Вэи-чан, а он не слышал, как я его там в субботу всякими словами нехорошими называл? — Не беспокойся, в мой кабинетик Тобирама-сама не влезет. По крайней мере, когда я там нахожусь, — Вэи ловко подхватила палочками кубик тофу, а Наруто смог облегченно выдохнуть и налечь на свой суп. — Только если на стол заберётся. — И подопрёт потолок головой! — полуразборчиво проговорил он, набив рот тофу и водорослями вакамэ. — Шпала такая, ух! Стоять рядом жутко. Кажется, раздавит и не заметит! Первое впечатление о внушительном росте начальника оставило глубокий след в памяти Вэи. Она лишь кивнула в подтверждение такого реалистичного предположения. — Значит, в «Конохе» его тоже «Холодильником» величают? — Мотидзуки не заметила, как её разумом овладело любопытство, вполне объяснимое. Всегда хочется узнать больше о «сильных мира сего», к тому же, если один из немногочисленных представителей элиты общества — твой прямой начальник. — А чё, и у вас тоже? — Наруто со стуком поставил пустую мисочку на стол. Уставился во все глаза на Вэи, доедающую свою порцию. — Чай будешь? — Ещё спрашиваешь! — Тогда щас поставлю! Со скрипом отодвинув табуреточку, он поспешил закинуть миску в раковину и начал шарить по полкам в поисках кружек. Тут Вэи с ужасом заметила, что недавно наведённый ею порядок превратился в полный бедлам сваленных друг на друга коробок, рассыпавшейся крупы и залежей чипсов, и прочих снеков различной степени вредности. «Прошла же только неделя…» — подумала она, в прострации наблюдая, как Наруто усердно извлекает из-под этих шуршащих завалов оранжевые чашки. — Холодильник то он и в «Конохе», и в «Конфекшинари» Холодильник, — изрёк Наруто мудрость, с которой охотно бы согласились сотрудники и руководство обеих компаний. — Вечно рожа-кирпичом, даже когда недоволен. А это особенно жутко… Он тогда таращится своими красными глазищами начинает как настоящий упырь! Кажется вот-вот и щас свой этим своим любимым синим «Parker» тебе глотку проткнёт нафиг! Жуткий дядька, хоть и реально дофига умный. — Он правда всё время на собеседника пристально смотрит. Но ведь это из-за болезни… как же её… — Вэи дробно забарабанила аккуратными ноготками по столу. — О, точно! Вспомнила! Аль-би-низм! Она произнесла слово по-слогам, боясь совершить ошибку, могущую вызвать либо смех, либо сбой в работе мысли. Впрочем, Наруто был явно осведомлён о болезни «настоящего упыря» больше, чем сама Вэи. По крайней мере, он не выказал никакого удивления. А Наруто был не из таких людей, как Сасори и тот же Тобирама-сама, которые переживают все эмоции про себя, не сбивая их порывами маску холодного спокойствия. Поставив перед «сестрёнкой» дымящуюся чашку, он сел напротив неё. Оба потянулись к тарелочке высохшего печенья. Обмакнув огрубевшее тесто в чай, они принялись усердно грызть сладость. «Голодное студенчество — лучший учитель, могущий выбить любую брезгливость», — подумала Вэи, разглядывая мелкую россыпь шоколадной крошки. — «А ещё Перестройка». — Ну так пусть очки носит, нафиг людей своим взглядом пугать? — полный искреннего непонимания Наруто пожал плечами. — Чудик. — В отличие от Мадары — спокойный, — Вэи решила встать на защиту начальника. Она сама с трудом могла объяснить, почему вдруг его захотелось оградить его от упрёков. Отчего ей самой они казались несправедливыми. «Наверное, потому что он не заслужил их. Тобирама-сама вовсе не так плох, как о нём говорят», — этот аргумент ей пока что показался вполне сносным оправданием внезапного порыва. А Наруто, ничего не подозревающий о спутанных чувствах «старшей сестрёнки», продолжал, непосредственно раскачиваясь на табуретке, делиться с ней инсайдерской информацией крупнейшей корпорации Японии. — Ну, это да… Ой, я щас тебе покажу расклад сил в высшем руководстве, чтоб ты точно знала, с кем пересекаться, а от кого бежать хоть в Окинаву! Вэи, покусывая печенье, прислонилась плечом к подоконнику. — Я не уверена, что мне выпадет шанс увидеть кого-то из них в живую… — удручённо заметила она, но не Наруто, даже не расслышавший её шелестящий шёпот. — В общем, самый крутой дядька, после моего батьки, это — Хаширама. Вот он топ мужик! Весёлый, шутит так, что смешно всем, а не только ему. А ещё он реально добрый: всегда объяснит, если ты облажался, как чёт поправить, а не начнёт наезжать и грозить всякими сокращениями премий и увольнениями, — по голосу Наруто Мотидзуки поняла, что он проверил это на собственном опыте. — Ещё помню, как мы вместе свинтили со скучнейшего турнира по гольфу и всё время и мелочь просадили на игровой автомат. Ну, такой, где игрушку вытянуть нужно! «Невероятно! Такой важный человек, взрослый, а ведёт себя очень непосредственно. Совсем как Наруто. Думаю, через лет пятнадцать-двадцать он станет таким же, как Хаширама-сама», — Вэи впилась зубами в печеньку. Она могла делать это так открыто лишь при Наруто и Сасори: стыдилась слегка неровных передних зубов. Пока что на брекеты и уход за ними она деньги тратить не хотела, отмахиваясь от комплексов, накатывающих горячей волной стыда. Мол, не актриса ведь, крупным планом снимать не будут. — Выиграли много, а после детям раздали, которые собрались поглазеть, как двое взрослых дядек… — Наруто гордо причислял себя к таким. — … обыгрывают автомат. — Это был такой милый жест с вашей стороны! — восхитилась Вэи, улыбнувшись с неподдельной искренностью. — Мне кажется, сотрудникам «Конохи» повезло иметь такого начальника. Он мне уже нравится! — А то! Обязательно нужно вас познакомить! Не слушая сбивчивых препирательств «сестрёнки», он продолжил давать характеристику самым влиятельным управленцам Японии, размахивая обгрызенным печеньем, точно учитель указкой. — Нашим ваще повезло так пятьдесят на пятьдесят. То есть, половина — крутые чуваки, половина — шизы, — Наруто отпил чёрный английский чай шумно, присёрбывая. — Крутой чувак ещё — дядька Изуна. Он — младший брат Мадары. Вот честно, фиг его знает, каким образом они такими разными вышли, но вот дядька Изуна реально самый адекватный среди старшего поколения Учих. Никогда не орёт, слушает спокойно, улыбается чаще, чем политики правду говорят, в общем — топ мужик. Ты бы спелась с ним: он тоже литературой всякой увлекается, веера собирает, картины, прочую лабуду… А ещё спонсирует выставки, показы, в общем, он… Ну, как этого дядьку римского звали… — Меценат? — О, да-да! Меценат он! Ещё, если об Учихах, то в совете сидит дядька Обито… Фиг знает, что о нём сказать можно. Везде, где я его видел, он просто стоял рожа-кирпич, обсуждал супер-важные вопросы своим супер-брутальным голосом… Блин, вот был бы у меня такой, Сакура-чан точно не устояла бы передо мной… — он вздохнул, предавшись мечтам о лучшем интерне Сасори. С ней у Наруто были отношения, которые бы Вэи тактично охарактеризовала «достаточно напряжёнными». — Но его до усрачки боятся. Во всех отделах. Потому что рожа у него расквашена так… ой, — Наруто махнул полусгрызенным остатком печенья, — пипец как, даже не опишу… Такое ощущение, что по нему бульдозером проехались, а сверху ещё асфальтоукладчиком. — Какой ужас! Тяжело ему приходится… — Вэи прошептала эти слова в сердцах. Она с трудом могла вообразить, насколько нелегко ему переносить такую нелестную, но объяснимую реакцию коллег и подчинённых. — Ну, мне кажется, он уже привык всех пугать… — Наруто задумчиво почесал светловолосый затылок. — Хотя, да, мужику тяжко жить с такой миной… Я точно не знаю, где его так… Вроде авария какая-то… Ну, знаешь, он об этом не то чтобы говорить любит, а при нем как-то особо сплетни по поводу не разводят. Да и случилось это, сколько… лет десять назад. Все уже привыкли к нему такому… А вот, наверное, из подчиненных, дядьку только его секретарша Конан не боится. И она вечно ходит такая… никакая: ни улыбается, ни злится, ни грустит. Не понимаю, они там все пришибленные что ли. — Серьёзные, — Вэи с улыбкой посмотрела на «братика». — А я как сказал? — он рассмеялся и сгреб себе еще немного сухой сладости. — Ну, а, ваще… Ещё полчаса Наруто в красках описывал весь совет директоров: некоторых знал лично, но о многих слышал на раутах или от родителей. А Вэи, заинтересовавшаяся ярким различием между двумя братьями Учихами, невольно припомнила бывших одноклассников и одногруппников. Ей случалось невольно подслушивать разговоры, пока она читала на своей задней парте у любимого окна очередную китайскую или японскую книгу. «Бывает, что родные совсем непохожи друг на друга. Даже вот мои папа и тётя — разные люди, хоть и кровные брат и сестра. Необязательно, чтобы даже близкие родственники сходились в характерах или взглядах. Ведь жизнь то к каждому по-разному поворачивается», — Вэи тихо пригубила терпкий чай. Она с неподдельным интересом слушала речь Наруто и переливчатый плач дождя. Настоящая буря разыгралась за окном, дрожащим под буйным, неистовым напором стихии. Мотидзуки надеялась, что Теучи-сан после их ухода сам вернулся домой. «Не приведи ками непогода застанет его в лавочке!» — ей оставалось лишь надеяться и верить в лучшее. Впрочем, к такому же выводу она пришла и после окончания совместного «брато-сестринского» вечера. После того, как она в действительности на протяжении полутора часов прорабатывала с Наруто вопросы к финальному тесту по литературе, настала пора уходить. Но, для начала, следовало позвонить Сасори, чтобы он не извёлся от волнения за судьбу его единственной ученицы в такую то невероятную непогоду. На её настойчивую попытку отговорить его ехать за ней, маэстро ответил кратким: «Жди в квартире. Скоро буду». Эта новость не обрадовала Наруто. Меньше всего ему хотелось видеть у порога дома «подпольного доктора», который, к тому же, заберёт у него сестрёнку в своё «бандитское логово». — А, может, лучше ну его… у меня останешься ночевать? — Наруто, ты же знаешь, я не могу… — Вэи покачала головой, натягивая толстовку на простую желтую майку. На ней яркими красками компания-производитель отпечатала принт Сейлор Венеры. — Я уже обещала Сасори пожить у него. К тому же, разве не будет слишком подозрительно, что я ни с того ни с сего решила сбежать? — Безопасно будет, онее-чан… — Наруто поспешил помочь ей достать чёрный хвостик из горла толстовки. — Не могу я успокоиться после слов Шикамару… Ну, а вдруг тебя реально похитят и пытать начнут?! — Три года не похищали и вдруг решат, что персик созрел, можно срывать, — её попытка развеселить «братика» шуткой оказалась с треском раздавлена ударом ноги по скрипучим доскам. Узумаки явно не был настроен шутить. И беспечность «сестры» начала его нещадно раздражать. — Онее-чан, это не шутки! Это — настоящие бандиты и их разборки! Ты бы послушала, чего мне Гаара понарассказывал, то точно на первом поезде свинтила бы от этого шизика пришибленного подальше! Наруто негодовал так искренне, так яростно, что Вэи, пытавшаяся подобрать слова успокоения, позабыла даже простые союзы. Замерев, она внимала рокочущему волнению, постепенно развертывающемуся, разворачивающемуся в бурный, жестокий поток слов. Мотидзуки, сполна искупавшейся в нем, казалось, что её сознание заледенело от страха, граничащего с ужасом. — Эти сволочуры, ты вообразить не можешь, какие опасные! И мстительные… Дядька Раса недавно, Гаара вот рассказал, перешёл дорогу какому-то дохренище опасному мафиознику. Гааре не удалось выяснить, какому, он так, что называется, проглотил ту инфу, которую ему батя скормил… Но, в общем, этот черт в отместку порешил людей бати Гаары! Онее-чан, их выпотрошили! В прямом смысле! Как свиней на убое! — Наруто сцепил пальцы на хрупких девичьих плечах. Приблизив своё лицо к лицу Вэи, он вцепился взглядом в её черты, словно пытаясь из последних сил вдолбить ей правду. От неё Мотидзуки бежала как лань от охотничьих собак. — Там по всему пустырю валялись отрубленные конечности… Кровища везде… Кишки свисают с веток… — Ото-то, прошу… — шёпот Вэи походил на мольбу отчаявшегося смертельно больного. Рвотный спазм скрутил желудок от вида изображений, которые её воображение рисовало перед глазами с маньячной щедростью безумного художника. Дрожь начала сотрясать всё тело. «Мой маэстро не такой монстр… он может помогать бандитам… потому что вынужден… он не чудовище… он не…» — Вэи начала яростно мотать головой. Она ощущала себя лошадью, атакованной оводами, которая не могла, хоть и отчаянно пыталась, отогнать тварей… эти подозрения, предположения. Наруто притянул её к себе. Прижал крепко-крепко, так, что Вэи показалось её тело, не выдержав напора, рассыплется на образцы для лабораторного скелета. — Раздавишь… — прохрипела она и предупредительно постучала кулачками по спине Узумаки. — Прости, онее-чан… — он сдавленно выдохнул в её волосы. Хотел отстраниться, но не успел: Вэи мягко, но решительно притянула его к себе. Успокаивающе погладила по спутанным светлым волосам, чтобы он, не приведи ками, не подумал, что она обиделась или злится. — Я понимаю, ты просто волнуешься за меня и пытаешься оградить меня от опасности, так ведь? Наруто активно закивал, так, что его лоб поглаживал её плечо. Вэи ощущала, как тяжело и часто он дышал ей в шею, покрывшуюся гусиной кожей от прикосновения чужого тепла, от напряжения. Глубокая тишина квартиры прерывалась сосредоточенным тиканьем старого будильника в комнатушке «ото-то». Он, переместив ладони на её талию, обхватил Мотидзуки в кольцо порывистых объятий. Наруто был точно ребёнок, который умолял маму не оставлять его одного в очереди, потому что ей нужно взять какой-нибудь забытый продукт. Вэи было невыносимо тяжело видеть вечно неунывающего друга в подобном состоянии. «Какая же я паршивая эгоистка… Приношу боль всем… Наруто будет страдать, если останусь у Сасори… А он не выдержит, если я без внятных на то причин решу съехать», — она бездумно водила кончиками пальцев по жестковатым прядям, обхватывая склонившегося юношу за неширокие, но крепкие плечи. — «Как же сложно… Ничего придумать не могу… Нет здесь «третьего» выхода: ты либо остаешься стоять, упираясь в стену, либо выбираешь одну из дверей». И Вэи не решилась двинуться в сторону одной из них — бездействие казалось ей спасением в данной ситуации. — Но, ото-то, Шикамару ведь мог что-то не так понять… — Он то?! — Наруто едва не подпрыгнул, услышав столь неправдоподобное заявление. — А что? Ведь даже Энштейн ошибался! — Мотидзуки произнесла это с серьёзностью преподавателя, зная, что Наруто обычно полагался на знания сестры, по крайней мере, в исторической области. — Я вот о чём подумала… И она поделилась с братиком теорией, которую изобрела вчера на крыше старой многоэтажки в компании черного котика. Ото-то отнёсся к ней скептически, но и опровергнуть не смог. Да и не успел, — в дверь тихо, но настойчиво постучались. Оба вздрогнули. В оранжевом полумраке маленькой квартирки на окраине Аракавы, во мрак беснующийся непогоды, после кровавых подробностей рассказа о бандитских разборках, этот стук был сродни началу фильма, должного превратиться в парад ужасов. — Это Сасори… — прошептала Вэи. И она оказалась права. Именитый хирург стоял на потертом резиновом коврике у порога. При виде Вэи его взгляд потеплел, но тут же остыл, когда из-за её спины показалась блондинистая макушка Наруто. — Здрасте, Сасори-сан… — Добрый вечер, Наруто, — Сасори не одарил его большим, чем вежливое приветствие и легкий кивок головы. Всё его внимание было захвачено Мотидзуки, спешно завязывающей шнурки высоких ботинок. — Где твоё пальто? — Я его у господина Фудзита позабыла… — Вэи виновато улыбнулась. Сасори ответил на это тяжелым вздохом. — Мне сложно представить, каким образом можно не почувствовать, что на теле нет верхней одежды. — Лучше и не надо, а то станешь таким же растяпой, как и я, — Мотидзуки поспешила схватить свой портфельчик. Она, как никто другой, знала, что Сасори ненавидит ждать. Повернувшись к «младшему», Вэи тепло попрощалась с ним, не забыв напомнить о том, чтобы он не сбивал режим, иногда для разнообразия ел здоровую пищу и не забывал звонить «госпоже Кушине». — Она волнуется за тебя, — назидательно проговорила Вэи. В ответ на это увещевание Наруто лишь устало закатил глаза. — Я обязательно загляну на неделе! — Буду скучать, онее-чан! Будь там осторожна… — он тут же осёкся: по нахмуренному лицу «сестры» понял, что взболтнул лишнего. Но Узумаки умел исправляться за долю мгновения. — Не перерабатывай! — Я за этим прослежу, — холодная уверенность голоса маэстро прозвучала угрожающе… для его ученицы точно. — Пойдем, Вэи. Уже поздно. Тяжелые руки легли на хрупкие плечи вместе с тяжестью дорогого плотного пальто. Вэи тут же оказалась окружена коконом аромата мокрой хвои и пылающих дров. «Так спокойно… по-родному тепло… Разве может быть так уютно рядом с мафиози?» — она позволила Сасори слегка приобнять себя, пока он вёл её по плохо освещённой лестнице, вполголоса проклиная жилищный выбор Наруто. «Но у них есть семьи, значит, кому-то хорошо… Нет-нет, я придерживаюсь своей теории. Пока не получу доказательств, ни за что не поверю в то, что Сасори так же страшен, как и те, что учинили столь кровавую расплату».