Meet me at the coffee shop

      Воспоминания, как Гарри вернулся домой, смешались в одно: смутные всполохи раздражения, разочарования и вечерних огней вдоль лондонских улиц. Ему повезло: Северус уже спал, поэтому получилось на время избежать понимающего и оттого осуждающего взгляда, мол, ходил чёрт-те где, явно выпил лишнего и пришёл с кислым лицом — понятное дело, никакого веселья и не может быть от такого времяпрепровождения! То ли дело чтение книг по юриспруденции и написание диплома заранее.       Единственным утешением стала полусонная Букля, процокавшая к его кровати, на которую он, сняв только пальто, сразу завалился. Подняв собаку к себе, Гарри выдохнул в тёплую светлую шерсть.       Знал же, что пить так много — плохая идея. Стоит алкоголю превысить определённый уровень в крови, как все его эмоции обострялись и весь он становился квинтэссенцией нервов: только попробуй не так посмотреть — и бабах! То же, конечно, работало и в другую сторону, поэтому он мог проговорить целую ночь с незнакомцем и расстаться чуть ли не лучшими друзьями.       Мысли варились в его голове, доводя и без того плохое настроение до точки кипения. Он что, годился только для перепиха? У него как-то на лице было написано: давай спать без обязательств, из меня парень как из Букли — сова? Всё из-за его «скверного характера»? Что ж, пусть Том тогда найдёт в баре Седрика — вот уж у кого характер что надо. Со всем-то Диггори соглашается, слова поперёк не скажет; да его самого узнать невозможно — так он хочет с тобой слиться и под тебя подстроиться. Для такого человека Том смог бы рассмотреть возможность отношений? Раз Гарри бракованный. Или и вовсе — весь разговор был лишь насмешкой, как и тот финт со стикером и предложением трахнуться? Может, социальный эксперимент какой? Типа мастер-класс «Как играть на эмоциях, чтобы человек сам на колени забрался».       Глупо было ожидать что-то иное, когда тебе в прямом смысле почти сразу предложили трахнуться. На стикере же не было написано: «Давай начнём встречаться?» Так что в собственных заблуждениях он сам был виноват: неужели ожидал, что после поцелуя тот прозреет и резко захочет чего-то большего, чем просто секс? Что вообще может означать «я не знаю, что делать с отношениями»? Мол, у тебя скверный характер, ты хорош лишь для одного, и не знаю я, что делать именно с тобой? Возможно, Том вообще каждую неделю так с кем-то развлекается. Вон, совсем и не расстроился, что Гарри ушёл. У «Марволо» наверняка очередь выстраивается из таких, как Гарри. Том свистнет — и уже другой вьётся у стойки. Мудак самовлюблённый. Ну и пусть хоть иссвистится.       Гарри хотелось написать ему и спросить, что всё это могло означать. Он даже напечатал какую-то белиберду по типу «тв дкмаешь чт я гжусь тлько дл скса, говнокк?», но вовремя сообразил это стереть.       Букля решила его поддержать, и Гарри терпеливо снёс облизывания щёк. На языке всё ещё сохранялся привкус клубничного дайкири и эспрессо.       — В задницу всё! — прошипел он в темноту. Может, прошипел это не раз и не только это, прежде чем отрубиться.       Снилось ему, что он стоял у стойки в «Марволо», в то время как Том делал, и делал, и делал свой кофе, и в один ряд выставлял стаканы с разными именами на букву «Г», пока под конец те не сменились надписями: «переспим?», «трахнемся?», «предлагаю только секс», «роль любовника — твой предел, малолетка».       — Целуешься ты неплохо, — подмигнул ему Том из сна. — Но не более того: у тебя говно, а не характер. Зато тело и мордашка зачёт. Ну что скажешь? Подсобка как раз свободна.       Гарри покачал головой, а Том, совершенно не расстроенный отказом, повернулся к внезапно появившемуся Седрику в его дурацкой отглаженной рубашке и сказал уже ему:       — А ты милый — замуж зову. Пойдёшь?       Проснулся Гарри с похмельем и в дрянном настроении. На кухне обнаружился Северус, который с явным неодобрением покосился на его помятый вид.       — Я погулял с твоей Буклей, раз ты так хорошо решил повеселиться накануне.       — Спасибо, — прохрипел Гарри, когда после тщетных поисков таблетки в недрах шкафов, Северус, поджав губы, поставил перед ним нужную упаковку. — Можно обойтись без нотаций? — Вздохнул Гарри, переводя взгляд на опекуна. — М-м… Вижу по твоему лицу, что нельзя.       — Нельзя, — хмуро подтвердил Северус. — Я не против, чтобы ты иногда занимался всякими маловажными вещами…       — Ты это про мой блог и друзей?       — …Но изволь помнить и про учёбу. Ты пропустил все лекции сегодня и вернулся вчера невесть во сколько.       — Мне двадцать один, если ты вдруг забыл. И я пропустил лишь римское право.       — И всё же ты не можешь запомнить главного: без образования ты никто. Хочешь забить на учёбу и пойти работать официантом или тем же бариста?       — Я уже ничего не хочу, — буркнул Гарри, пытаясь не заводиться.       В любом случае сил у него на это попросту не было. Да и как будто он услышал что-то новое.       — И это меня беспокоит, твоя мать…       — Была бы недовольна, — заключил за него Гарри. — Я помню: она хотела видеть меня добропорядочным и уважаемым гражданином.       Северус скрестил руки на груди. Гарри же почувствовал себя ужасно несчастным.       Во-первых, единственный парень, который его так раздражал, что внезапно заинтриговал, и которого он неожиданно для себя так сильно захотел узнать, его отшил. Во-вторых, из-за одного прогулянного занятия Северус, конечно же, решил сделать трагедию вселенских масштабов. Удивительно, что они ещё не дошли до любимой темы опекуна — о его отце. Равноценно тому, как он обожал мать Гарри, он ненавидел его отца. Иногда Гарри ловил себя на мысли, что и он терпеть его не может: каким же тот был, что его призрак преследует Северуса до сих пор?       — Я беспокоюсь о тебе, ты знаешь, — примирительно сказал Северус, одной рукой поглаживая прильнувшую к нему Буклю.       Видимо, вид у Гарри был совсем ужасным, раз прессовать его решили на уровне «лайт».       — Я знаю, да. И больше не прогуляю, обещаю.       Как будто ему снова шестнадцать.       Надо было съехаться с Роном, когда появился шанс: тогда бы и Северусу, и Гарри спалось лучше. Но в тот момент сам Северус настоял, что это ни к чему, это лишние траты, тем более может отвлекать от учёбы… К тому же их квартира ближе к главному корпусу универа, и Гарри так сэкономит — столько разных причин было озвучено, но в итоге Гарри остался только из-за одной. Он не хотел оставлять опекуна в одиночестве, когда тот так явно искал причину, чтобы Гарри никуда не переезжал.       — Я приготовил тебе омлет, — и Северус хлопнул его по плечу — мол, мы поняли друг друга, да?       Гарри на секунду прикрыл глаза, помассировав виски в попытке избавиться от головной боли, и поплёлся накладывать себе поздний завтрак.

***

      В обед Гарри заставил себя пойти в центр Лондона — у них с Гермионой была традиция раз в две недели встречаться после занятий за чашкой кофе.       Любительница раскладывать всё по категориям и следовать расписанию, Гермиона и с друзьями встречалась в чётко установленное время: между лекциями и подготовкой к ним. Она была из тех людей, что никогда не выглядят запутавшимися, растерянными или несобранными: казалось, не было такого вопроса, на который Гермиона не знала бы ответа. И за суровой правдой лучше всего было идти именно к ней.       Заторможенно собравшись — побочный эффект веселья накануне, — Гарри вышел на улицу. Стояла бодрящая осенняя погода, ветер не усердствовал, деревья всё ещё находились на том этапе увядания, когда на них любуешься, а не наблюдаешь чёрные скрюченные ветви, что нагоняют сплошную тоску. Идти до места встречи было недалеко, но и этого времени хватило, чтобы Гарри успел разбередить раны новой порцией переживаний.       Он чувствовал себя пойманным в ловушку. Попытка отвлечься от ужасной ссоры накануне обернулась лишь ещё большей концентрацией на ней же. Поэтому, увидев сидящую на скамейке в центре сада Тавистокской площади подругу, Гарри приободрился: наконец-то он перестанет спорить с призраком Тома в голове.       Гермиона тут же всучила ему тетрадь с конспектом пропущенной лекции и посмотрела укоризненно, но не стала читать нотации, слава богу.       Одну нотацию в день, пожалуйста, — на сегодня лимит уже был исчерпан.       — Куда в этот раз пойдём? — только и спросила она. — В то место, о котором ты говорил? «Марволо» вроде?       — Нет, — угрюмо ответил Гарри, — у меня настроение на Pret a Manger.       — У тебя что? — нахмурилась она. — Что-то случилось, да? С тем парнем?       Какая всё же сообразительная.       Гарри поджал губы и молча потянул её в сторону кафешки. Взяв латте и сэндвич из холодильника, они сели у окна, подальше от энергичного галдежа других посетителей. Латте казался безвкусным, а типичное сочетание белого с красным бесило сильнее обычного. Гарри захотелось сфоткать интерьер и выложить с подписью: «Если после похмелья захотите выпить кофе, избегайте кричаще-красных тонов и холодного кофе».       Гермиона терпеливо ждала, когда он соберётся с мыслями и начнёт рассказ. И Гарри, вздохнув, начал говорить.       — То есть именно так он и сказал? — недоверчиво уточнила она спустя несколько драматичного пересказа событий. — «Ты на хер мне как партнёр не нужен, но для секса норм?»       — Я сократил наш разговор.       — А если не сокращать? — настаивала она, с удовольствием доедая совершенно никакой сэндвич. — Я знаю тебя, Гарри, капля алкоголя — и ты переиначишь всё.       — Это когда такое было? — возмутился он.       — А как же тот раз, когда Рон попросил тебя дать посмотреть твой реферат, а ты начал у него расспрашивать, не дружит ли он с тобой часом, только чтобы списывать? — припомнила она.       Этот случай Гарри предпочёл бы забыть. Да, бывало, что он представлял в кривом зеркале что-то под градусом, но тут-то была совсем иная ситуация.       — Хорошо. Он сказал, что ему всё понравилось, но отношений он не предлагает, — Гарри попытался откинуть эмоции и вспомнить, — потому что не особо понимает, что с ними делать.       — Тогда с чего ты взял, что отношений он не хочет именно с тобой? Что не знает, как с тобой быть? А если и так, почему ты решил, что он никогда своего решения не поменяет?       — Он же сказал, что не представляет, что с ними делать… то есть как в них в целом быть, — нахмурился Гарри, отпивая кофе.       И всё же в «Марволо» его делают несравнимо лучше.       Докатились — он теперь подсел на определённый кофе, сделанный определённым бариста. Заразно это, что ли… Ага, передаётся воздушно-капельным путём. Через слюну.       — Возможно, он имел в виду на данном этапе вашего знакомства? — строго спросила она. — И, если ты не понял, что он имел в виду, почему не уточнил?       — Да что тут непонятного…       — Как что? — спокойно продолжила она. — Ты надумал как минимум два варианта.       Гарри принялся крутить почти пустой стаканчик. Гермиона менторским голосом добавила:       — Потом, цитирую, «он насмешливо предложил целоваться» — это что ещё значит?       — Я сказал, что меня не интересует только периодический секс, а он, мол, можем просто целоваться.       — Ага, — подняла она брови, — и тут-то ты понял, что от тебя хотят исключительно секс? И понял ты это после того, как ты отказался от него, а Том заявил, что не против целоваться?       — Эм… ну да, — задумчиво протянул Гарри. — Думаешь… он это серьёзно? Не в насмешку?       — Я не знаю, Гарри, — устало произнесла она. — Меня там не было, и я не видела этого твоего Тома, — Гермиона пожала плечами и продолжила: — И что он там про свои прошлые отношения сказал?       — Что они продлились недолго, — с трудом вспомнил Гарри. — Видимо, его бросали через смски.       — Ясно, — бросила она. — Я верно поняла ситуацию: он предложил тебе пока что видеться, можно и с поцелуями, чтобы ты потом не пополнил ряды бросивших его из-за — предположим — ложных ожиданий? Возможно, чтобы вы узнали друг друга получше во время этих встреч? Сколько раз вы нормально говорили? Ноль?       — Типа того, — нервно закусил губу Гарри, — мы были заняты другим…       — Переругиваниями и поцелуями, от которых ты отказался? — закатила Гермиона глаза. — Послушай, Гарри. До этого ты всегда начинал отношения, как только тебе нравился человек, толком его не узнав. С Чжоу ты перекинулся парой слов в школе и сразу же объявил нам, что вы теперь вместе. С Седриком ты встретился в общей компании и отвёл его на этом же вечере в сторону, предложив встречаться, если меня память не подводит. Не уверена, что этот подход логичнее подхода сначала видеться, а потом переходить к части с обязательствами, что подразумевают отношения. Куда ты всё время спешишь? Почему тебе сразу же надо подтверждение своего статуса, своей… хм… значимости? — Она легко сжала его плечо в попытке сгладить свои слова. — Даже удивительно, что ты не предложил этому Тому сойтись сразу же, как только увидел.       — Он мне тогда не особо-то и понравился, — буркнул Гарри.       Да уж, как говорится, от «я напишу ужасную рецензию из-за вредного бариста» до «он не хочет быть со мной, что делать» оказалось всего ничего. Ничтожно мало, по мнению Гарри.       Он помрачнел.       Почему все его друзья вечно замечают что-то, о чём он сам как-то и не задумывался? Не может же быть настолько виднее со стороны, что он ощущает себя при этом слепцом?       И действительно: он бросался тут же строить отношения, даже не разобравшись, какой перед ним человек. Первого впечатления обычно хватало, чтобы понять всё; понять, нравится или нет. Но он почему-то ошибся. Не знал толком, что ему нужно? Поспешил? Встреча с Седриком оставила странное послевкусие и кучу вопросов: он вроде как и не узнавал его… Может, не менялся он, а был таким всегда? Стоило копнуть под все заповеди Седрика, как те оказались бы пустышками. А копать хотелось всё меньше и меньше... Так что он ищет в людях с таким рвением, что не готов ждать? Или скорее: что он так жаждет почувствовать, сразу заполучив того, кто ему хоть немного понравился?       Опустив голову на сложенные ладони, Гарри уточнил:       — То есть ты полагаешь, он не имел в виду, что со мной невозможно было бы встречаться?       — Если ты всё верно запомнил, — терпеливо сказала Гермиона, — то — да, я думаю, что вряд ли он хотел сказать именно это.       — Это мы ещё не знаем. Может, и я был прав.       — Верно, не знаем. Ты же не спросил.       Гарри растерялся. Видимо, на его лице что-то такое отразилось, потому что Гермиона смягчилась и положила свою ладонь на его плечо.       — Не расстраивайся, Гарри, — сочувственно сказала она. — Может, оно и к лучшему. Если вы уже сейчас ругаетесь каждую секунду, то, возможно, он не совсем твой человек?       — Может быть, — послушно кивнул Гарри, закусив губу.       — Лучше отпусти ситуацию и забудь.       Гермиона откинулась на спинку типичного стула, отщипнула от типичного сэндвича кусочек и отправила в рот. Безликое кафе, средний кофе и одни и те же продукты на витрине — и как это могло нравиться? Тут совершенно не было души. Вот в «Марволо»…       Гарри себя одёрнул.       Если допустить мысль, что Гермиона могла оказаться правой, тогда, скорее всего, Том и не захочет его видеть после тех слов, что он ему наговорил. Правда, что Гарри нравилось с ним переговаривать и чувствовать азарт, но это могло происходить просто из-за того, что он с такими людьми особо и не сталкивался по жизни. Поэтому каждое их взаимодействие заставляло сидеть его как на иголках — вот только насколько это правильно? Наверное, стоило двигаться дальше и перестать мучиться мыслями, кто из них с Гермионой интерпретировал диалог правильнее.       Гермиона отняла взгляд от сэндвича, вопросительно уставившись. Гарри вздохнул и подтвердил:       — Да, забуду.

***

      Гарри совершенно точно не мог его забыть.       Он проворачивал в голове их маленький диалог снова и снова, хотя по прошествии дней забыл все формулировки и мог лишь гадать, что из его воспоминаний происходило в действительности. Иногда он позволял себе заходить на страничку Тома — за почти неделю там появилась всего одна фотография: новых пирожных. Безликая фотка. По ней нельзя было понять, думает ли о нём Том, злится или уже замутил с каким-нибудь новым пареньком, что приходит в восторг от язвительных выпадов и подколок.       В Инстаграме Сириуса и в его сториз то и дело мелькали знакомые змейки на мускулистых руках или знакомые волосы в хвосте. Можно было просто не заходить ни на одну из их страничек. Можно было, но… Всегда было это «но». Гарри заходил, снова смотрел, ругал себя, уходил. Думал и опять набирал имя пользователя. А в жизни он старался держаться от «Марволо» подальше, словно один только фасад разбередит смешанный клубок его чувств и окончательно запутает. Просмотр Инстаграма был наиболее безопасным вариантом: там в ответ на него никто не посмотрит, не отошьёт и пялиться на фотки можно было сколько угодно.       За это время Гарри бросало от настроения «нет, он точно надо мной насмехался» до «Гермиона была права, мне надо с ним поговорить», и он утомил своими расспросами всех друзей:       — Нет, ты как думаешь, слова «не знаю, что делать с отношениями» — это вот как понять?       Потом:       — А «можем просто целоваться» — это что значило?       И далее, и далее, и далее…       Впервые Гарри настолько зациклился. Возможно, дело было в том, что он так и не разобрался в ситуации, а может, что его предложение об отношениях впервые отвергли — Гарри сам не понимал, что не давало ему покоя. О самом очевидном варианте он старался не думать.       К концу недели не выдержал Блейз.       — Я больше не могу слушать о Томе, друг мой, — протянул он. — Мы честно без понятия, что он там имел в виду: нас там не было. Если переживаешь, надо сходить да спросить.       — Не думаю, что это такая уж хорошая идея.       — Конечно, — подхватил Рон, — хорошая идея — нам все уши прожужжать. Я уже сам в этого Тома готов влюбиться или убить его — я не могу понять! Ты всё время меняешь показания!       Гарри насупился.       — И ничего я не меняю…       — Раз тебе стыдно, — начала Гермиона, — просто сходи поговорить с ним.       — Мне не стыдно! И он в любом случае не захочет меня слушать.       — Откуда ты знаешь? — настаивал Блейз. — Ты даже не попробовал!       — Он очень упрямый.       — Спец заговорил. Прочёл Тома как открытую книгу, — закатил Забини глаза.       Хорошо, что у Луны были занятия: она хотя бы не начала про скорпиона в каком-то доме, который чем-то Гарри мешал. Или что иное могло затруднить ему понимание того, что на самом деле Том подразумевал?       Ещё он много думал о том, что было бы, согласись он на те условия. Может, они сидели бы сейчас за стойкой и «целовались как школьники». Том бы подружился с его собакой, а Гарри — с его животными, если те у него вообще были. Интересно: ругались бы они всё время или в какой-то момент перестали? Например, на время секса. Каким в самом деле был Том в постели: нежным или грубым, эгоистичным или отзывчивым? Даже если он хотел от Гарри только этого, они хотя бы наконец смогли снять напряжение, что потрескивало в баре.       Напряжение, воспоминания о котором тут же бросали Гарри в жар. Присев на его колени, Гарри подсел на иглу чужих прикосновений — это ли не ирония? Это ли не смертный приговор?       В блоге всё это время ничего не обновлялось: иначе все посты были о «Марволо» и были бы они такими же запутанными, как его мысли. Он даже подумывал удалить тот пост про кофейню, но рука не поднялась. И так казалось, что всё только и существует, чтобы ему на нервы действовать и напоминать об одном бариста. То вывеска чем-то напоминала ту самую, то девушка на улице чем-то неуловимо напомнила Винду, то мужчина у мотоцикла со спины был точь-в-точь Том…       Зато Северус был доволен: всё это время Гарри возвращался вовремя, сидел только над конспектами или болтал только с опекуном.       — Нет, спецом я не стал, — вздохнул Гарри. — Просто уверен, что так и будет.       — Ах он уверен! — всплеснул руками Блейз. — Это совсем другое дело!       — Так же, как ты был уверен насчёт Седрика, хотя не общался с ним дольше пары часов? — уточнила Гермиона.       Рон пил молочный коктейль и с интересом следил за их мини-перебранкой.       — Эти намёки я уже слышал, — начал раздражаться Гарри.       — Да какие намёки — мы который раз говорим всё в лоб, — хмыкнул Блейз.       Рон тоже подал голос:       — Давай мы сами уточним, как Том на самом деле к тебе относится?       — Дельная мысль, — кивнула Гермиона.       — Или хотя бы перестань его в каждом разговоре вспоминать, — вставил Блейз. — Вчера мы говорили о моей поездке в Италию, а ты взял и спросил: как мы думаем, был ли в Италии твой Том?       — Он не мой!       — А уж лучше был твоим! Болтал хотя бы с ним о нём же, — безапелляционно заявил Забини.       — Вернёмся к идее с походом в «Марволо», — предложила Гермиона.       — Ужасная идея, — прокомментировал Гарри, вскакивая со ступеней университета, на которых они сидели. — И что вы у него спросите, интересно мне знать?       — Как же что, — ухмыльнулся Блейз. — Скажем: простите, мистер Том, а вы вот что имели в виду, когда… и твой миллион вариантов.       — Очень смешно, — нахмурился Гарри.       — Гарри, — успокаивающе похлопала Гермиона по месту около себя.       Гарри сел обратно.       — Мы можем просто посмотреть, как у него дела.       — Думаете, поймёте, зол он или готов на разговор? У него вечно лицо кирпичом. И обо мне он наверняка уже сто раз забыл.       — И снова домыслы, — хмыкнул Блейз. — Мы всё равно пойдём, иначе разом чокнемся, и ты — самый первый. Так присоединишься или как?       — Или как, — буркнул Гарри.       Внутри заплескался страх: будто его выгонят, стоит на милю к кофейне подойти. Так и представлял: шаг внутрь, и Винда нажимает тревожную кнопку. Везде полицейские сирены орут, охрана подходит к нему: «Сэр, вы что, не поняли, что вам здесь не рады?»       — Как хочешь, — произнёс Блейз, поднимаясь, и подал руку Гермионе, которая бессовестно встала за ним вслед.       Они начали спускаться по лестнице. Даже Рон, продолжая тянуть коктейль из трубочки, развернулся и отправился следом.       — Эй, вы куда? — крикнул им Гарри.       Ответа не последовало, и он сам встал, тут же их догнав:       — Некрасиво игнорировать друга в беде.       — Мы сказали тебе, куда идём, — начала Гермиона одновременно с Роном:       — В «Нарвало».       — «Марволо», — машинально поправил Гарри.       — Так ты с нами? — уточнил Блейз, лукаво на него взглянув.       — Что поделаешь, если вам там мёдом намазано, — нарочито беспечно пошутил Гарри, ощущая, как от нервов потеют ладони.       Гермиона похлопала его по плечу.       — Тебе станет легче, если ты разок его увидишь.       — Не думаю, — отозвался Гарри.       Шли они недолго, но он, отсчитывая шаги до того ужасного момента, как они окажутся у двери в заведения, успел представить себе все варианты развития событий.       Что, если его тут же выгонят за дверь? Или Тома там даже нет сегодня? Или есть, но он на него и не взглянет?       Друзья о чём-то болтали — Гарри потерял нить разговора, — пока время не настало и перед ним не появились золотистые и уничижительные буквы на стекле: «М А Р В О Л О». За ним Гарри рассмотрел Винду, доброжелательно улыбающуюся кому-то, и Тома, с нейтральным лицом делающего кофе. Гарри одновременно захотел остаться и уйти, поговорить и никогда не больше не контактировать, поцеловать и сесть обратно на колени — последние желания на удивление оказались не взаимоисключающими, — но он нацепил на лицо маску безразличия и зашёл за остальными своими друзьями, совершенно не прячась за внушительной спиной Рона, за колонной, за вовремя вставшим клиентом… Но, конечно, это не сработало. В какой-то момент они с Томом пересеклись взглядами — и тот сразу отвёл свой.       — Может, пойдём отсюда? — прошептал Гарри умоляюще. — Мы выяснили, что хотели: он меня ненавидит.       Гермиона в ответ молча схватила его за руку и как ребёнка повела к столику у окна. Блейз о чём-то весело болтал, явно стараясь хоть как-то сгладить напряжение.       Напряжение всё не сглаживалось.       — Я ни за что не пойду делать заказ, — снова шёпотом заявил Гарри.       И сам скривился от того, насколько по-детски это прозвучало.       — Ну что ты как маленький? — так же тихо возмутилась Гермиона.       Они посмотрели друг на друга в упор, пока подруга не сдалась со вздохом:       — Хорошо. Пойду я.       Тогда уже Гарри перевёл дыхание и бросил мимолётный взгляд в сторону стойки. Том даже головой в его сторону не повёл.       И что ему теперь делать?